На выходе из нашего крыла общежития творилось нечто не совсем обычное. Девочки толпились возле крыльца и дружно делали вид, что на завтрак совершенно не торопятся. Парни, чьё общежитие располагалось по ту сторону центральной аллеи и практически примыкало к столовой, девчонок на завтрак провожали редко. Вот и сейчас парней было всего двое… если не считать Кира.
Я не смогла сдержать улыбку, и даже тот факт, что улыбаюсь не просто счастливо, а предельно глупо, не смутил. Я же влюблена, верно? А влюблённым всё можно.
Завидев меня, Кирстен замер на миг, после расправил плечи и сделал шаг вперёд. Я мучить мага ожиданием не собиралась – слетела по ступеням и подошла практически вплотную.
– Доброе утро, – выдохнул парень.
– Самое доброе.
Кажется, моя улыбка ещё глупей сделалась, а Кир обвил рукой талию и притянул к себе. Горький аромат мужских духов щекотнул нос, немножечко опьянил.
– Скучала по мне? – прошептал боевик. Уголки его губ красноречиво дрожали.
– Безумно! – тем же шёпотом ответила я и водрузила ладошки на его грудь. Я уже знала, что произойдёт дальше, и едва сдерживалась от смеха – просто отлично представляла лица замерших в отдалении студенток.
Кирстен наклонился и коснулся губ губами. А потом запустил пальцы в мою нехитрую причёску и поцеловал по настоящему.
Боевик был нежен и… тактичен. Его язык коснулся самого кончика моего языка, лаская и дразня. Губы тоже ласкали, чутко и осторожно. Я отвечала на эти прикосновения, как подобает леди, будто смущаясь.
Впрочем, если совсем честно, я действительно немножко смутилась. Во первых, волна жара, пробежавшая по телу в миг, когда Кир коснулся волос. Во вторых… я же раньше ни с кем, кроме Рида, не целовалась, а Рид… он вёл себя совсем иначе – напористо, почти агрессивно, и уж чего чего, а расслабиться в его объятиях я не могла.
– Как насчёт завтрака? – прервав поцелуй, выдохнул маг.
– С удовольствием.
Ответила и лишь теперь поняла – вокруг невероятная тишина. Даже листья на высаженных у корпуса кустах шелестеть перестали, и птицы, которых здесь в избытке, замолкли.
Кирстен стянул с моего плеча сумку и, придерживая за талию, повёл прочь. К узенькой дорожке, которая пересекала аллею. Желание обернуться, чтобы увидеть лица девчонок, я задушила на корню. И тут же была вознаграждена другим, куда более забавным зрелищем…
Навстречу гордо вышагивали Май, Джаст и Питкар. В руках блондина был ставший уже традиционным букет алых роз, Питкар тоже букетик нёс – то ли васильки, то ли незабудки (и где только раздобыл в разгар осени?). Джаст нёс… себя, видимо.
Заметив нашу парочку, парни дружно споткнулись и замерли. Лица вытянулись, глаза округлились, челюсти попадали.
– Привет, – сказал Кир. И вроде без подтекста, без каких либо особенных интонаций, но… как будто по носу щёлкнул.
Я ограничилась приветливой улыбкой. Просто знала: стоит открыть рот – рассмеюсь непременно. И, вероятнее всего, злорадно – уж слишком много крови эта троица попортила, слишком сильно нервы потрепала.
– Ты… вы… – проблеял Джаст, но сформулировать мысль так и не смог.
А Кир спокойно, без паники и неуместных ухмылок, провёл меня мимо застывших парней. Наклонился, словно невзначай коснулся губами ушка. Я прижалась тесней, отлично понимая, что спектакль лишь в самом начале, что реакция неугомонного трио – капля в море. Дальше будет больше.
Так и случилось.
Наше появление в столовой ознаменовалось грохотом и звоном – это зеленоволосая Даяна поднос с завтраком уронила. Смех и разговоры стихли мгновенно, в нас с Киром вперилась добрая сотня удивлённых взглядов. В этот миг я искренне возблагодарила папу и преподавателей, которые учили держать лицо в любой ситуации, особенно на публике.
Кирстена этим наукам тоже обучали. Вне всяких сомнений.
Боевик подарил коллегам лёгкую улыбку и галантно повёл меня к столу, за которым сидела смутно знакомая четвёрка.
Парня с короткими, выкрашенными в малиновый цвет волосами, кажется, Леором зовут. Его хрупкая на вид подружка – Рига, она на пятом учится, защитница. Шатен с выразительным, крайне ехидным прищуром – Норт, а его девушка – Силлин, и она, как ни удивительно, не из наших. То ли маг универсал, то ли целительница. Не знаю, друзья они Киру или нет, но именно в этой компании он обычно ест.
– Привет, – сказал мой спутник.
Учтиво кивнул девушкам, криво улыбнулся парням. Потом водрузил мою сумку на скамью, рядом поставил свою – она отличалась строгим цветом и полным отсутствием бантиков. Не спрашивая дозволения, расстегнул пряжку моего плаща, а прежде чем снять оный с плеч, наклонился и коснулся губ. Легко легко, словно бабочка крылом махнула.
И уже обращаясь к прибалдевшей четвёрке:
– Позвольте представить вам мою девушку…
– Знаем мы эту девушку, – выдохнул шатен и встал, чтобы отвесить церемонный кивок. – Я Норт.
Дальше – хуже…
Дождавшись, когда все представятся, а я пролепечу в ответ слова радости, Кир снова к губам наклонился, шепнул:
– Садись, я всё принесу.
Ну я и села. Больше от удивления, если честно. Просто романтика романтикой, но это уже перебор. Или всё таки нет?
А боевик тряхнул головой и гордо направился за подносом. Присутствующие, причём не только обозначенная четвёрка, выпали из реальности повторно. Тишина, царившая в столовой, стала поистине гробовой.
Когда Кирстен вернулся, тишину сменил многоголосый шёпот. Студиозусы слегка опомнились, пялились не так рьяно. Зато я…
– Кир, ты уверен? – пискнула я, глядя, как на столе появляются: блинчики, омлет, корзинка со сдобными булочками, два вида салата – мясной и фруктовый, чашка чая и кусок творожной запеканки. Для себя боевик взял только яичницу с беконом и кофу – мерзкий чёрный напиток, который, как ни удивительно, становился популярнее с каждым годом. Отец тоже к этой гадости пристрастился и Рида подсадил.
– Ну я же не заставляю съесть всё, – улыбнулся брюнет. Устроился рядом, тут же водрузил руку на талию.
Ситуация подразумевала влюблённый взгляд, и я этот взгляд споренько изобразила. А что? Мне не жалко. Кир отблагодарил тёплой улыбкой и в который раз наклонился к губам.
Нашу идиллию нарушил Леор.
– Бутылка бонтейского, – сказал боевик.
А Норт горестно вздохнул и возвёл глаза к потолку.
– Повод? – встрял Кир.
Шатен и красноволосый переглянулись, но ответила Рига:
– Как обычно, спор.
– Ну это то я понял. Теперь мечтаю о подробностях.
Пятикурсница и Силлин дружно хихикнули. Норт вздохнул горше прежнего – ещё бы, одна бутылка бонтейского как два породистых скакуна стоит! А Леор откинулся на спинку скамьи и сказал без тени самодовольства:
– Я с самого начала знал, что ваш роман неизбежен.
Кирстен изогнул бровь, я тоже удивилась.
– И я знал, – заявил проигравший. – Но Леор сказал первым. Пришлось спорить так.
«Спорить так»? То есть у этой парочки споры нечто вроде хобби?
– И почему же наш роман… неизбежен? – спросил Кир осторожно.
Норт пожал плечами, а Леор широко улыбнулся и заявил:
– Вы слишком похожи. Вы говорите с одними и теми же интонациями, одинаково держитесь, одинаково двигаетесь… У вас даже выражения лиц одинаковые, например, сейчас.
Мы с брюнетом переглянулись. Я попыталась изобразить ещё один влюблённый взгляд – ну чтобы выражение лица сменить, – не вышло. Кир мою попытку засёк, усмехнулся.
– Вы – одного поля ягоды, – вклинилась в разговор Силлин. – Это за лигу видно.
– А уж ваш бой… – протянула Рига.
– Ты его не видела, – уличил Кир.
– Зато столько слышала, – мечтательно закатывая глазки, сообщила девушка. – И сразу поняла – крепость по имени Кирстен пала.
Ага, два раза. И очень, вернее, очень очень, низко.
Как сумела сдержать смех? Спасибо папе и его учителям! Кир к науке светского лицедейства прибегать не стал, он поступил проще – спрятал улыбку в моих волосах. Заодно слегка прикусил ушко.
Громкий вздох умиления – это от девчонок и дружная ухмылка – от парней.
– Эй, ребята, я всё понимаю, но тут столовая… – сказал Леор.
– Ну так ешь, – парировал Кир, снова в мои волосы зарываясь.
Пускать ситуацию на самотёк не собиралась. Мягко отстранилась, шепнула:
– Кир, я умираю с голоду.
Синеглазый вмиг посерьёзнел и руку с талии убрал. Потом подвинул ко мне чашку с чаем и тарелку с блинчиками. Я же чётко поняла: ещё пара таких завтраков, и я, как говорят в актёрской среде, расколюсь!
Первыми в расписании стояли две пары физана, и это, надо признать, было огромным благом. Просто уровень любопытства сокурсниц и прочих студиозусов зашкаливал, я всерьёз опасалась допросов. Присутствие Кира от проявлений любопытства ограждало, и это, разумеется, очень радовало.
Но тут и ещё один плюс имелся…
– Кир, нам надо поговорить, – шепнула я, когда добрались до верхнего ряда амфитеатра и устроились в ожидании Ликси.
– Слушаю, – выдохнул брюнет, придвигаясь ближе.
Нет, в его жесте не было ничего особенного, но со стороны всё выглядело довольно интимно. Я закусила губу, чтобы сдержать неуместную улыбку.
– Кир, ты переигрываешь. Если так пойдёт и дальше, я могу рассмеяться в самый неподходящий момент, и тогда наш обман непременно раскроют.
– С чего ты взяла? – брюнет в этот миг сам едва сдерживался. – Они вряд ли поймут, почему ты веселишься. Может, от счастья?
– Да?
Боевик коснулся щеки, нежно взял за подбородок.
– Эмелис, расслабься. Через неделю другую будем как все, а пока… нам нужно сделать так, чтобы в наши чувства поверили.
Синеглазый наклонился и накрыл мои губы своими. Его язык осторожно проник в рот, коснулся кончика моего языка. Я инстинктивно обвила шею «возлюбленного» руками, позволила прижать себя теснее. Тут же прервала поцелуй, чтобы поймать его нижнюю губу…
Именно в этот момент гул в аудитории стих, в наступившей тишине прозвучал вечно недовольный голос Ликси:
– Так, а где наша маленькая выскочка? Где Эмелис?
Конечно, нам следовало остановиться. Не знаю, чем руководствовался сообщник, а я… просто не смогла. Почему то.
Когда губы Кирстена снова накрыли мои, разум подёрнулся лёгкой дымкой, тело внезапно ослабло, и стало совершенно неважно, что случится дальше. Пусть гоблинообразный препод плюётся ядом, пусть задаст хоть сотню задач, пусть вызовет к доске и устроит очередную публичную порку… пусть! Только бы поцелуй не кончался.
Увы, мечта не сбылась. Кир не сразу, но отстранился. Я с удивлением отметила, что синева его глаз стала гуще, дыхание сбилось. Моё, впрочем, тоже.
Медленно, уже не надеясь на спасение, повернула голову и взглянула на Ликси. Отсюда, сверху, лектор казался таким маленьким, таким тощеньким… Приоткрытый рот и сильно округлившиеся глаза придавали ему какой то особый, специфический шарм.
Я глубоко вздохнула, готовясь выслушать очередную злобную тираду на тему поведения вообще и о моральных устоях верилийской академии магии в частности, но…
– Так, тема сегодняшнего занятия… – пробормотал Ликси. – Тема сегодняшнего занятия… повторение физических свойств кристаллического щита. Последняя контрольная выявила, что у вас провал, причём у всех…
Сказал и спешно шмыгнул за кафедру.
– Господа студенты, вы готовы?
И всё. Никаких нотаций, более того: ни одного косого взгляда в нашу сторону. В какой то миг в голову пришла мысль: Ликси Кирстена испугался, и тут же была отброшена в виду абсурдности. Я предпочла расслабиться и просто наслаждаться столь неожиданной удачей.
Удивительно, но на этом приятности не закончились.
После двух пар физана и обеда, когда нам с Киром пришлось разойтись по разным аудиториям… меня не тронули. В смысле – никаких допросов, намёков, смешков и попыток выяснить, как же так вышло. Любопытство висело в воздухе, было почти осязаемо, сокурсницы ёрзали, косились, кусали губы, но ни одна не подошла.
Зато после занятий, когда мы с Кирстеном старательно целовались у женского общежития, поглядеть на нас собралась добрая половина академии. Вероятно, будь наш роман всерьёз, я бы смутилась, а так… Я получала удовольствие. Искреннее и бурное! А боевик, кажется, просто отыгрывался за пять лет пристального внимания лучшей половины магического сообщества.
Он целовал то нежно, то страстно и чем то напоминал путника, одолевшего пустыню, – пил и никак не мог утолить жажду. Это было приятно, я чувствовала себя желанной и невольно вспоминала Рида. Опять.
Интересно, как он там? Скучает ли? В пору моей учёбы в верилийской академии Рид навещал при каждой возможности, не меньше трёх раз в месяц. На время каникул вообще к нам переселялся – отец не возражал, даже наоборот. Но целовал… нет, целовал всё таки иначе.
Впрочем, неважно. Я не отношусь к числу дурочек, помешанных на сентиментальных романах. Это они придают поцелуям вселенское значение, я – нет. Поцелуй – это прикосновение губ и ничего больше, поэтому то, что вытворяют губы Кирстена… нет, ничего не значит.
Ужинали в той же компании. Кир снова порывался поухаживать в самом радикальном ключе, но я не позволила. Глупо улыбаясь – ведь образу влюблённой нужно соответствовать! – отправилась вместе с ним.
На мой поднос пытались поставить лишние блюда, заставляя шипеть сквозь улыбку. После вообще хотели поднос отобрать, но больше для вида.
– Милый, ты такой… заботливый, – сообщила я.
– Солнце моё, ну прости… – прошептал боевик, порываясь зарыться в мои волосы носом. Гнездо у него там, что ли?
Сокурсники и студиозусы всё ещё удивлялись, косились и таращились, но гробовой тишиной уже не пахло. Пространство наполняли шепотки, разговоры, смех. Я отлично понимала – большинство говорит о своём. О нас судачили только родные факультеты, ну и… обиженные.
Май и Джаст как то очень резко приняли пятикурсника Питкара в свою компанию. Троица обосновалась в самом дальнем углу столовой, беззастенчиво разглядывала блондинку в голубом платье и слегка распоясавшегося брюнета, то бишь нас.
Вторая тройка, в лице Даяны, Лим и Карас, сидела гораздо ближе и откровенно убивала взглядами. К счастью, молчаливая атака адресовалась не мне, Кирстену. Полагаю, моему «возлюбленному» надлежало подавиться, но он категорически отказывался. Даже наоборот – демонстрировал очень здоровый аппетит. Наши сотрапезники охотно по этому поводу хихикали, Леор даже пару непристойных шуточек отпустил.
Получасом позже, вышагивая по мощённой разноцветной плиткой дорожке, Кир притянул мою ладошку к губам, спросил тихо тихо:
– Мелкая, ну ты как? Довольна?
– Помнится, кто то обещал не дразниться, – прошептала я, искренне наслаждаясь и минувшим днём, и компанией Кира, и полумраком осеннего вечера.
И даже тот факт, что дурборская осень на порядок холоднее нашей, уже не напрягал, почти радовал.
– Да ладно тебе, – отмахнулся синеглазый. – Прозвище уже прилипло.
Я тихо усмехнулась. Сказала, не скрывая эмоций:
– Кир, я не довольна, я счастлива.
Свидетелей вокруг не было – мы выбрали самый долгий, самый неудобный путь к женскому общежитию. Но боевик всё равно остановился, притянул к себе.
Я обняла не задумываясь. Уткнулась носом в его шею – без каблуков только до шеи и доставала, и то привстав на цыпочки. Тут же удостоилась лёгкого прикосновения к щеке и шёпота:
– Эмелис, спасибо…
Замерла в ожидании продолжения. И дождалась:
– Ты даже не представляешь, как я устал от их возни.
Я не ответила, просто обняла крепче.
Я не смогла сдержать улыбку, и даже тот факт, что улыбаюсь не просто счастливо, а предельно глупо, не смутил. Я же влюблена, верно? А влюблённым всё можно.
Завидев меня, Кирстен замер на миг, после расправил плечи и сделал шаг вперёд. Я мучить мага ожиданием не собиралась – слетела по ступеням и подошла практически вплотную.
– Доброе утро, – выдохнул парень.
– Самое доброе.
Кажется, моя улыбка ещё глупей сделалась, а Кир обвил рукой талию и притянул к себе. Горький аромат мужских духов щекотнул нос, немножечко опьянил.
– Скучала по мне? – прошептал боевик. Уголки его губ красноречиво дрожали.
– Безумно! – тем же шёпотом ответила я и водрузила ладошки на его грудь. Я уже знала, что произойдёт дальше, и едва сдерживалась от смеха – просто отлично представляла лица замерших в отдалении студенток.
Кирстен наклонился и коснулся губ губами. А потом запустил пальцы в мою нехитрую причёску и поцеловал по настоящему.
Боевик был нежен и… тактичен. Его язык коснулся самого кончика моего языка, лаская и дразня. Губы тоже ласкали, чутко и осторожно. Я отвечала на эти прикосновения, как подобает леди, будто смущаясь.
Впрочем, если совсем честно, я действительно немножко смутилась. Во первых, волна жара, пробежавшая по телу в миг, когда Кир коснулся волос. Во вторых… я же раньше ни с кем, кроме Рида, не целовалась, а Рид… он вёл себя совсем иначе – напористо, почти агрессивно, и уж чего чего, а расслабиться в его объятиях я не могла.
– Как насчёт завтрака? – прервав поцелуй, выдохнул маг.
– С удовольствием.
Ответила и лишь теперь поняла – вокруг невероятная тишина. Даже листья на высаженных у корпуса кустах шелестеть перестали, и птицы, которых здесь в избытке, замолкли.
Кирстен стянул с моего плеча сумку и, придерживая за талию, повёл прочь. К узенькой дорожке, которая пересекала аллею. Желание обернуться, чтобы увидеть лица девчонок, я задушила на корню. И тут же была вознаграждена другим, куда более забавным зрелищем…
Навстречу гордо вышагивали Май, Джаст и Питкар. В руках блондина был ставший уже традиционным букет алых роз, Питкар тоже букетик нёс – то ли васильки, то ли незабудки (и где только раздобыл в разгар осени?). Джаст нёс… себя, видимо.
Заметив нашу парочку, парни дружно споткнулись и замерли. Лица вытянулись, глаза округлились, челюсти попадали.
– Привет, – сказал Кир. И вроде без подтекста, без каких либо особенных интонаций, но… как будто по носу щёлкнул.
Я ограничилась приветливой улыбкой. Просто знала: стоит открыть рот – рассмеюсь непременно. И, вероятнее всего, злорадно – уж слишком много крови эта троица попортила, слишком сильно нервы потрепала.
– Ты… вы… – проблеял Джаст, но сформулировать мысль так и не смог.
А Кир спокойно, без паники и неуместных ухмылок, провёл меня мимо застывших парней. Наклонился, словно невзначай коснулся губами ушка. Я прижалась тесней, отлично понимая, что спектакль лишь в самом начале, что реакция неугомонного трио – капля в море. Дальше будет больше.
Так и случилось.
Наше появление в столовой ознаменовалось грохотом и звоном – это зеленоволосая Даяна поднос с завтраком уронила. Смех и разговоры стихли мгновенно, в нас с Киром вперилась добрая сотня удивлённых взглядов. В этот миг я искренне возблагодарила папу и преподавателей, которые учили держать лицо в любой ситуации, особенно на публике.
Кирстена этим наукам тоже обучали. Вне всяких сомнений.
Боевик подарил коллегам лёгкую улыбку и галантно повёл меня к столу, за которым сидела смутно знакомая четвёрка.
Парня с короткими, выкрашенными в малиновый цвет волосами, кажется, Леором зовут. Его хрупкая на вид подружка – Рига, она на пятом учится, защитница. Шатен с выразительным, крайне ехидным прищуром – Норт, а его девушка – Силлин, и она, как ни удивительно, не из наших. То ли маг универсал, то ли целительница. Не знаю, друзья они Киру или нет, но именно в этой компании он обычно ест.
– Привет, – сказал мой спутник.
Учтиво кивнул девушкам, криво улыбнулся парням. Потом водрузил мою сумку на скамью, рядом поставил свою – она отличалась строгим цветом и полным отсутствием бантиков. Не спрашивая дозволения, расстегнул пряжку моего плаща, а прежде чем снять оный с плеч, наклонился и коснулся губ. Легко легко, словно бабочка крылом махнула.
И уже обращаясь к прибалдевшей четвёрке:
– Позвольте представить вам мою девушку…
– Знаем мы эту девушку, – выдохнул шатен и встал, чтобы отвесить церемонный кивок. – Я Норт.
Дальше – хуже…
Дождавшись, когда все представятся, а я пролепечу в ответ слова радости, Кир снова к губам наклонился, шепнул:
– Садись, я всё принесу.
Ну я и села. Больше от удивления, если честно. Просто романтика романтикой, но это уже перебор. Или всё таки нет?
А боевик тряхнул головой и гордо направился за подносом. Присутствующие, причём не только обозначенная четвёрка, выпали из реальности повторно. Тишина, царившая в столовой, стала поистине гробовой.
Когда Кирстен вернулся, тишину сменил многоголосый шёпот. Студиозусы слегка опомнились, пялились не так рьяно. Зато я…
– Кир, ты уверен? – пискнула я, глядя, как на столе появляются: блинчики, омлет, корзинка со сдобными булочками, два вида салата – мясной и фруктовый, чашка чая и кусок творожной запеканки. Для себя боевик взял только яичницу с беконом и кофу – мерзкий чёрный напиток, который, как ни удивительно, становился популярнее с каждым годом. Отец тоже к этой гадости пристрастился и Рида подсадил.
– Ну я же не заставляю съесть всё, – улыбнулся брюнет. Устроился рядом, тут же водрузил руку на талию.
Ситуация подразумевала влюблённый взгляд, и я этот взгляд споренько изобразила. А что? Мне не жалко. Кир отблагодарил тёплой улыбкой и в который раз наклонился к губам.
Нашу идиллию нарушил Леор.
– Бутылка бонтейского, – сказал боевик.
А Норт горестно вздохнул и возвёл глаза к потолку.
– Повод? – встрял Кир.
Шатен и красноволосый переглянулись, но ответила Рига:
– Как обычно, спор.
– Ну это то я понял. Теперь мечтаю о подробностях.
Пятикурсница и Силлин дружно хихикнули. Норт вздохнул горше прежнего – ещё бы, одна бутылка бонтейского как два породистых скакуна стоит! А Леор откинулся на спинку скамьи и сказал без тени самодовольства:
– Я с самого начала знал, что ваш роман неизбежен.
Кирстен изогнул бровь, я тоже удивилась.
– И я знал, – заявил проигравший. – Но Леор сказал первым. Пришлось спорить так.
«Спорить так»? То есть у этой парочки споры нечто вроде хобби?
– И почему же наш роман… неизбежен? – спросил Кир осторожно.
Норт пожал плечами, а Леор широко улыбнулся и заявил:
– Вы слишком похожи. Вы говорите с одними и теми же интонациями, одинаково держитесь, одинаково двигаетесь… У вас даже выражения лиц одинаковые, например, сейчас.
Мы с брюнетом переглянулись. Я попыталась изобразить ещё один влюблённый взгляд – ну чтобы выражение лица сменить, – не вышло. Кир мою попытку засёк, усмехнулся.
– Вы – одного поля ягоды, – вклинилась в разговор Силлин. – Это за лигу видно.
– А уж ваш бой… – протянула Рига.
– Ты его не видела, – уличил Кир.
– Зато столько слышала, – мечтательно закатывая глазки, сообщила девушка. – И сразу поняла – крепость по имени Кирстен пала.
Ага, два раза. И очень, вернее, очень очень, низко.
Как сумела сдержать смех? Спасибо папе и его учителям! Кир к науке светского лицедейства прибегать не стал, он поступил проще – спрятал улыбку в моих волосах. Заодно слегка прикусил ушко.
Громкий вздох умиления – это от девчонок и дружная ухмылка – от парней.
– Эй, ребята, я всё понимаю, но тут столовая… – сказал Леор.
– Ну так ешь, – парировал Кир, снова в мои волосы зарываясь.
Пускать ситуацию на самотёк не собиралась. Мягко отстранилась, шепнула:
– Кир, я умираю с голоду.
Синеглазый вмиг посерьёзнел и руку с талии убрал. Потом подвинул ко мне чашку с чаем и тарелку с блинчиками. Я же чётко поняла: ещё пара таких завтраков, и я, как говорят в актёрской среде, расколюсь!
Первыми в расписании стояли две пары физана, и это, надо признать, было огромным благом. Просто уровень любопытства сокурсниц и прочих студиозусов зашкаливал, я всерьёз опасалась допросов. Присутствие Кира от проявлений любопытства ограждало, и это, разумеется, очень радовало.
Но тут и ещё один плюс имелся…
– Кир, нам надо поговорить, – шепнула я, когда добрались до верхнего ряда амфитеатра и устроились в ожидании Ликси.
– Слушаю, – выдохнул брюнет, придвигаясь ближе.
Нет, в его жесте не было ничего особенного, но со стороны всё выглядело довольно интимно. Я закусила губу, чтобы сдержать неуместную улыбку.
– Кир, ты переигрываешь. Если так пойдёт и дальше, я могу рассмеяться в самый неподходящий момент, и тогда наш обман непременно раскроют.
– С чего ты взяла? – брюнет в этот миг сам едва сдерживался. – Они вряд ли поймут, почему ты веселишься. Может, от счастья?
– Да?
Боевик коснулся щеки, нежно взял за подбородок.
– Эмелис, расслабься. Через неделю другую будем как все, а пока… нам нужно сделать так, чтобы в наши чувства поверили.
Синеглазый наклонился и накрыл мои губы своими. Его язык осторожно проник в рот, коснулся кончика моего языка. Я инстинктивно обвила шею «возлюбленного» руками, позволила прижать себя теснее. Тут же прервала поцелуй, чтобы поймать его нижнюю губу…
Именно в этот момент гул в аудитории стих, в наступившей тишине прозвучал вечно недовольный голос Ликси:
– Так, а где наша маленькая выскочка? Где Эмелис?
Конечно, нам следовало остановиться. Не знаю, чем руководствовался сообщник, а я… просто не смогла. Почему то.
Когда губы Кирстена снова накрыли мои, разум подёрнулся лёгкой дымкой, тело внезапно ослабло, и стало совершенно неважно, что случится дальше. Пусть гоблинообразный препод плюётся ядом, пусть задаст хоть сотню задач, пусть вызовет к доске и устроит очередную публичную порку… пусть! Только бы поцелуй не кончался.
Увы, мечта не сбылась. Кир не сразу, но отстранился. Я с удивлением отметила, что синева его глаз стала гуще, дыхание сбилось. Моё, впрочем, тоже.
Медленно, уже не надеясь на спасение, повернула голову и взглянула на Ликси. Отсюда, сверху, лектор казался таким маленьким, таким тощеньким… Приоткрытый рот и сильно округлившиеся глаза придавали ему какой то особый, специфический шарм.
Я глубоко вздохнула, готовясь выслушать очередную злобную тираду на тему поведения вообще и о моральных устоях верилийской академии магии в частности, но…
– Так, тема сегодняшнего занятия… – пробормотал Ликси. – Тема сегодняшнего занятия… повторение физических свойств кристаллического щита. Последняя контрольная выявила, что у вас провал, причём у всех…
Сказал и спешно шмыгнул за кафедру.
– Господа студенты, вы готовы?
И всё. Никаких нотаций, более того: ни одного косого взгляда в нашу сторону. В какой то миг в голову пришла мысль: Ликси Кирстена испугался, и тут же была отброшена в виду абсурдности. Я предпочла расслабиться и просто наслаждаться столь неожиданной удачей.
Удивительно, но на этом приятности не закончились.
После двух пар физана и обеда, когда нам с Киром пришлось разойтись по разным аудиториям… меня не тронули. В смысле – никаких допросов, намёков, смешков и попыток выяснить, как же так вышло. Любопытство висело в воздухе, было почти осязаемо, сокурсницы ёрзали, косились, кусали губы, но ни одна не подошла.
Зато после занятий, когда мы с Кирстеном старательно целовались у женского общежития, поглядеть на нас собралась добрая половина академии. Вероятно, будь наш роман всерьёз, я бы смутилась, а так… Я получала удовольствие. Искреннее и бурное! А боевик, кажется, просто отыгрывался за пять лет пристального внимания лучшей половины магического сообщества.
Он целовал то нежно, то страстно и чем то напоминал путника, одолевшего пустыню, – пил и никак не мог утолить жажду. Это было приятно, я чувствовала себя желанной и невольно вспоминала Рида. Опять.
Интересно, как он там? Скучает ли? В пору моей учёбы в верилийской академии Рид навещал при каждой возможности, не меньше трёх раз в месяц. На время каникул вообще к нам переселялся – отец не возражал, даже наоборот. Но целовал… нет, целовал всё таки иначе.
Впрочем, неважно. Я не отношусь к числу дурочек, помешанных на сентиментальных романах. Это они придают поцелуям вселенское значение, я – нет. Поцелуй – это прикосновение губ и ничего больше, поэтому то, что вытворяют губы Кирстена… нет, ничего не значит.
Ужинали в той же компании. Кир снова порывался поухаживать в самом радикальном ключе, но я не позволила. Глупо улыбаясь – ведь образу влюблённой нужно соответствовать! – отправилась вместе с ним.
На мой поднос пытались поставить лишние блюда, заставляя шипеть сквозь улыбку. После вообще хотели поднос отобрать, но больше для вида.
– Милый, ты такой… заботливый, – сообщила я.
– Солнце моё, ну прости… – прошептал боевик, порываясь зарыться в мои волосы носом. Гнездо у него там, что ли?
Сокурсники и студиозусы всё ещё удивлялись, косились и таращились, но гробовой тишиной уже не пахло. Пространство наполняли шепотки, разговоры, смех. Я отлично понимала – большинство говорит о своём. О нас судачили только родные факультеты, ну и… обиженные.
Май и Джаст как то очень резко приняли пятикурсника Питкара в свою компанию. Троица обосновалась в самом дальнем углу столовой, беззастенчиво разглядывала блондинку в голубом платье и слегка распоясавшегося брюнета, то бишь нас.
Вторая тройка, в лице Даяны, Лим и Карас, сидела гораздо ближе и откровенно убивала взглядами. К счастью, молчаливая атака адресовалась не мне, Кирстену. Полагаю, моему «возлюбленному» надлежало подавиться, но он категорически отказывался. Даже наоборот – демонстрировал очень здоровый аппетит. Наши сотрапезники охотно по этому поводу хихикали, Леор даже пару непристойных шуточек отпустил.
Получасом позже, вышагивая по мощённой разноцветной плиткой дорожке, Кир притянул мою ладошку к губам, спросил тихо тихо:
– Мелкая, ну ты как? Довольна?
– Помнится, кто то обещал не дразниться, – прошептала я, искренне наслаждаясь и минувшим днём, и компанией Кира, и полумраком осеннего вечера.
И даже тот факт, что дурборская осень на порядок холоднее нашей, уже не напрягал, почти радовал.
– Да ладно тебе, – отмахнулся синеглазый. – Прозвище уже прилипло.
Я тихо усмехнулась. Сказала, не скрывая эмоций:
– Кир, я не довольна, я счастлива.
Свидетелей вокруг не было – мы выбрали самый долгий, самый неудобный путь к женскому общежитию. Но боевик всё равно остановился, притянул к себе.
Я обняла не задумываясь. Уткнулась носом в его шею – без каблуков только до шеи и доставала, и то привстав на цыпочки. Тут же удостоилась лёгкого прикосновения к щеке и шёпота:
– Эмелис, спасибо…
Замерла в ожидании продолжения. И дождалась:
– Ты даже не представляешь, как я устал от их возни.
Я не ответила, просто обняла крепче.
