Но вопрос времени был не главным. Вернее, он вообще значения не имел.
По большому счёту, сейчас меня интересовали только три вещи: тошнота, сушняк, и то, как я Дантосу в глаза смотреть буду. Впрочем, нет, была ещё четвёртая — в туалет сильно хотелось.
Именно последнее заставило аккуратненько спрыгнуть с кровати, поморщиться — просто в момент прыжка травмированный алкоголем мозг о черепную коробку ударился, — и медленно поползти в сторону ванной. Потом замереть и радостно застонать — дело в том, что на пути следования большая миска воды обнаружилась.
Припасть к миске, вылакать добрую треть и с ужасом вспомнить про туалет. И дальше уже не ползти, а бежать! Слегка наплевав на то, что при беге несчастный мозг также о черепную коробку стучится.
А уже там, в ванной, оказавшись за непрозрачной перегородкой, помянуть «ласковым» словом всех и вся! И воздать отдельную хвалу тому, кто установил в герцогских покоях настолько неудобный унитаз!
Нет, в обычном состоянии я с акробатикой, которая для пользования этой изящной керамикой требуется справлялась, но сегодня… В общем, я залезла, но одна лапа тут же соскользнула, и я едва не утонула — спасибо, что в чистой воде! Потом кое-как примостила лапу на ободок, сделала свои дела, проконтролировала смыв и… чуть с унитаза не навернулась — лапа-то мокрая, скользкая!
Дальше, уже немного забыв про несчастный мозг, но вспомнив весь запас нехороших слов, проследовала к бассейну. Сполоснув сперва передние, повернулась попой и попробовала помыть и заднюю лапу — ту самую, которой в унитазе тонула.
Хорошо одно — в бассейн я всё-таки не грохнулась! А всё остальное — плохо. Гадко! Мокро! И полотенце подать некому!
В общем, из ванной я вышла в очень своеобразном настроении. Снова приблизилась к миске, вылакала ещё чуть-чуть и, вздохнув, направилась к двери в гостиную. Встреча с герцогом Кернским пугала до обморока, но я понимала — откладывать её бессмысленно, ибо всё равно неизбежна.
Встаю. Встаю на задние лапки, смыкаю зубы на дверной ручке, чуть приседаю и делаю шаг назад. Потом выпускаю ручку из захвата, опускаюсь на все четыре и протискиваюсь мордой в полученную щель.
Дверь послушно открывается шире, и я оказываюсь в знакомой роскошной гостиной. И нервно сглатываю, ибо голоса блондинисто-брюнетистой парочки слышны теперь несравнимо лучше. А ещё, ввиду того, что эти двое и не думали запираться, сразу вижу в проёме расхаживающего по кабинету мага.
О чём разговаривают мужчины?
Нет, не знаю. В смысле, после того, как становится ясно, что речь не обо мне, даже не пытаюсь прислушаться.
Минуты две мнусь на месте, а потом всё-таки решаюсь приблизиться к кабинету. Переступаю порог, и…
Привлекать внимание не приходится. Меня замечают оба и сразу — и расхаживающий из угла в угол Вернон, и сидящий в одном из кресел Дан. Вернон дарит широкую улыбку, а герцог Кернский приподнимает брови, спрашивает ровно:
— Как себя чувствуешь?
Эм… Эм…
Хозяин замка не издевается и не подкалывает, но то, что радости от моей вчерашней выходки не испытывает — это однозначно.
Мечтая провалиться сквозь пол, маленький дракон отводит глазки и как может пожимает плечами. А через миг всё-таки набирается смелости и просит:
— Ву… — Выпусти меня, пожалуйста.
— Куда собралась? — уточняет блондинчик, а я…
Я делаю шаг назад и снова плечами пожимаю. Потом всё-таки признаюсь:
— Ну так… На кухню наведаться, Роззи повидать.
— Твой завтрак возле стола, — отвечает на это Дан.
— Ыыы! Знаю, я его уже учуяла, но…
— Что?
Я опускаю голову и молчу. Сказать о том, что мне жуть как хочется рассола, стесняюсь. Признаться, что при них, и в частности при Дантосе, кусок в горло не полезет — тоже не могу. Плюс, мне нужно чуть-чуть времени, дабы переварить и пережить позор. И да, сейчас находиться в одном помещении со светлостью ещё невыносимее чем вчера!
— Астра? — подталкивает Дан, но я не отвечаю.
В какой-то момент возникает подозрение, что право выйти из покоев придётся вымаливать на коленях, но герцог Кернский нынче милосерден.
— Как хочешь, — прежним ровным голосом говорит он. И встаёт, дабы проводить.
Вопросов больше не звучит, эмоции светлости тоже вроде бы в порядке, хотя создаётся впечатление, что блондинчик эти самые эмоции контролирует, то есть улавливаю я далеко не всё. Но думать об истинных чувствах Дана не могу. Мне бы со своими разобраться.
Я разворачиваюсь и покорно топаю к входной двери. Дожидаюсь пока светлость догонит, отопрёт замок и выполнит работу дворецкого. Затем медленно просачиваюсь в коридор и оборачиваюсь.
— Сильно злишься? — осторожно интересуюсь я.
А в ответ слышу насмешливое:
— Ву.
Гад.
Нет, ну ведь действительно гад!
Я вообще-то тоже передразнивать умею, и если что…
Увы, но додумать не получается. Просто в этот момент дверь с тихим стуком закрывается, и с мысли я сбиваюсь.
Замираю на пару секунд, а убедившись, что дверь не откроется, и диалог не продолжится, фыркаю и беру курс на замковую кухню. Вернее, сперва на лестницу, которая на первый этаж ведёт, а потом уже на кухню.
Иду.
Да-да, иду!..
— А потом я приглядываюсь и понимаю, что это хозяин наш, с этим, как его… — служанка хмурится и щёлкает пальцами, пытаясь вспомнить.
— Верноном? — приходит на помощь другая.
— Да-да! — радостно кивает первая. — С ним!
— И?
— И они чемодан из покоев герцогской кузины выносят! — делая страшные глаза, сообщает рассказчица. — Представляете?
Народ в количестве полудюжины женщин, которые вокруг рассказчицы столпились, дружно хмурится. Драконья сущность улавливает недоумение, а потом в наступившей тишине звучит:
— И что?
— Ну как это «что»? — Служанка аж подпрыгивает от возмущения. Повторяет с нажимом: — Чемодан! Из покоев кузины!
А осознав, что народ снова тупит, добавляет громким шепотом:
— Там женская одежда. И бельё!
Пауза. Недолгая, но выразительная.
И вот теперь до простого люда начинает доходить весь ужас…
— Одежда? Женская? Но зачем?
— Они же мужчины…
— Вот-вот! — выпаливает рассказчица торжественно. — Вот и я говорю: мужчины. Но чемоданчик-то украли!
Слышится ну о-очень шумный вздох, а вслед за ним почти паническое:
— Неужели! Неужели всё-таки испортили нашего хозяина в этой их столице?
— В гнезде разврата, — «со знанием» поправляет самая пожилая из толпящихся тут женщин. — Ой, зря мы его туда отпустили… Ой зря!
Дальше идут причитания, стоны и попытки понять, насколько всё страшно. Следом одну из кумушек посещает здравая мысль:
— А может мы не так поняли? Может они не для себя?
— А для кого? — огрызается первая. Ну та, которая свидетель и рассказчица. — Да и что тут можно не понять? Взяли чемодан и вдвоём на несколько часов в покоях их светлости заперлись! Вот что они там делали, а?
В кухне поднимается гул. Посмевшая возразить отступает, в ужасе прикрыв рот ладошкой. Другие тоже не радуются — вздыхают, охают и головами качают.
— Ну вот. А ведь таким мальчиком рос…
— Очень хорошим мальчиком!
— И что же будет с Керном?
— Зато теперь ясно, почему обещанная кузина не приехала… — выдаёт кто-то особо сообразительный. — Видать, просекла что к чему, и вот. Только чемоданы от неё и остались.
Всё. Дальше я не слышу! Просто на последнем замечании у меня лёгкая истерика случается. И даже тот факт, что мучаюсь похмельем, умирать со смеху не мешает. Но ровно до тех пор, как в гомон женских голосов вклинивается голос Роззи.
— Что здесь творится? — вопрошает главная кухарка строго.
— Ох, — тяжко вздыхает одна из сплетниц. — Ты не поверишь!
Фраза оказалась пророческой — Роззи в самом деле не поверила. Более того, в её руке непойми откуда взялся очень знакомый половник, и в наступившей тишине прозвучало:
— Сдурели?!
И после паузы:
— Я с их светлостью в столице была, и я голову на отсечение даю — он мужчина порядочный! И ни в чём таком не замечен!
— Но чемодан… — попыталась возразить одна из кумушек.
— С женскими вещами, — добавила рассказчица.
— А ну и что! — воскликнула Роззи. — Может быть господин Вернон ауру с этих вещей считывал!
— Зачем?
— Чтобы амулет какой-нибудь для кузины их светлости изготовить! — Роззи хлопнула по ладони половником и добавила: — Господин Вернон, если кто не знает, маг очень высокой категории. Он большой начальник в столичном управлении. Ясно?
Народ притих и даже отступил, а в кухне опять тишина воцарилась. Да-да, гробовая! И в этой гробовой тишине стало очень слышно, как под одним из разделочных столов кто-то хрюкает.
Кто именно? Ну…
Просто мне другой, но очень похожий случай вспомнился. Угу, тот, когда Роззи с этим же половником в покои Дантоса в столице заявилась и начала про мораль рассказывать. А герцог, когда сообразил в чём кухарка обвиняет, та-ак покраснел… А уж она-то как покраснела!
— Астра! — строго окликнули меня.
Я попыталась успокоиться, но не смогла. Зато из-под разделочного стола выбралась и неспешно потопала к Роззи. Правда, толстуха мою покладистость не оценила…
— Ну что ты хрюкаешь? — в голосе женщины прозвучал укор, а щёки сильно порозовели, создавая впечатление, что не мне одной тот разговор про зоофилию вспомнился. — Нет, ну что ты…
— Ву, — ответила я. А почему бы мне не похрюкать?
— Совести у тебя нет! — вконец смутившись, выпалила Роззи. И продолжила в том же тоне: — Если ты поесть пришла, то пойдём, накормлю. А если просто так, то под ногами не путайся! У нас сегодня заготовка поздних яблок. Нам не до тебя!
Из двух вариантов я выбрала лучший, в смысле первый. Крутанулась на месте и под прицелом нескольких изумлённых взглядов, поспешила за Роззи. И едва не скатилась в новую истерику, когда сзади прозвучало тихое:
— То, что ты за него ручаешься, Роззи, это, конечно, хорошо. Но чтоб ты знала — чемодан они так и не вернули!
Я всегда считала Роззи великолепной женщиной, но сегодня… сегодня Роззи была богиней. Просто вместо банального рассола мне дали три солёных огурчика и большую миску вкусной наваристой ухи.
Первое да со вторым… Мм-м! Это было волшебно. Так волшебно, что маленького дракона не просто отпустило — у меня даже положенная природой регенерация заработала!
В итоге, кухню я покидала не только сытая, но и очень-очень счастливая. Мне хотелось петь, танцевать и любить весь мир.
И тем неожиданней была мысль, посетившая при пересечении фиолетовой гостиной… А подумалось вот о чём: как там наши гостьи поживают? Не заскучали ли? Не загрустили?
Воспоминание о графине с виконтессой стало поводом остановиться, оглядеться, и сменить траекторию движения. Вместо бесцельной прогулки по замку, которую я для себя запланировала, свернуть к лестнице, ведущей в восточную башню. Ту самую, где располагались залы искусств.
Нет, в других помещениях картины, скульптуры, вычурные вазы и прочие шедевры творческой мысли также имелись, но в восточной башне были собраны самые сливки. И именно с них, если верить разговорам, Катарина и начала свою опись.
Оказавшись на подступах к первому из этих залов, я засомневалась и решила, что никого не встречу. Просто это так далеко от комнат, где появляется Дантос, что тут не матримониальные планы, а только план по сохранению целомудрия осуществлять.
Но мама с дочкой в самом деле были здесь и, судя по возне, только-только пришли.
Маленький дракон подумал и обнаруживать своё присутствие не стал. Вместо этого скользнул к распахнутой двери, притаился сбоку и навострил уши.
И искренне прифигел, ибо понял — здесь и сейчас мне сама Леди Удача подыгрывает. А чем ещё объяснить тот факт, что буквально через минуту Сиция с Катариной завели ну о-очень интересный разговор…
— Ты молодец, — сказала графиня. — Хорошо держишься.
Катарина хмыкнула, ответила не скрывая скепсиса:
— Ага. Вот только он всё равно не замечает. Смотрит, и как будто мимо.
Сиция тоже хмыкнула и, судя по интонации, улыбнулась.
— Прошло всего три дня. Чего ты за такой срок хочешь?
— Всего! — выпалила девчонка. Но не так громко, чтобы мог услышать кто-то кроме матери и наделённого драконьим слухом шпиона. — Хочу кольцо с огромным бриллиантом, щенячий взгляд и заверения в вечной любви. И официальное объявление о помолвке. И дату свадьбы!
Графиня, выслушав эти слова, рассмеялась, а я скривилась и чуть не вытошнила замечательную уху и огурчики.
Дату свадьбы. Угу. Щас! А эклер с творожной начинкой тебе не завернуть?
— Не торопись, — повторила Сиция. — И, главное, не нервничай. Коллекция большая, пишешь ты медленно…
— Да знаю! — перебила Катарина. — Но если приедет эта его кузина…
— Мы справимся, — голос графини очень уверенно прозвучал. — Разве может какая-то шлюха сравниться с тобой?
Пауза.
Не знаю, что там творится у них, а у меня челюсть отпала. Как-как меня назвали? А главное — по какому, извините, поводу?!
— Фу! Фу как некультурно, — с наигранным возмущением, пискнула девчонка.
— Просто называю вещи своими именами, — отмахнулась Сиция. — Говорю тебе, я изучила генеалогию герцога Кернского вдоль и поперёк. Нет у него никаких кузин. Следовательно, это просто шлюха!
— Но он намерен жениться, — выдала Катарина внезапно. — И он вполне способен позволить себе такую выходку. Папа говорит, Данчик из тех, кому плевать на правила.
В зале опять повисла тишина, а я вновь едва не рассталась со съеденным завтраком. Данчик? Брр… какое красивое прозвище. Интересно, она сама придумала или кто помог?
— Ничего. В молодости они все буянят, а потом, под чутким женским руководством, становятся послушными и тихими.
— Становятся. Если раньше не успеют жениться на шлюхе, — буркнула виконтесса.
Сиция рассмеялась. Тихо, но неприятно. И тут же вернула недавнюю реплику дочери:
— Фу, как некультурно!
— Ой, ну подумаешь…
Собеседницы на время замолчали. Я услышала шелест бумаг, стук каблуков и звук льющейся жидкости. А потом графиня кашлянула и сказала, причём настолько тихо, что я, даже при наличии драконьего слуха, едва расслышала:
— Не волнуйся. Даже если эта шлю… хм… кузина объявится, свадьбы не будет. Мы решим эту проблему, Катарина. Мы всё решим.
Лица девчонки я не видела, но готова биться об заклад — «юная и свежая» ухмыльнулась. А староватая и пропитанная запахом вчерашнего веселья я, привалилась к стене и задумалась.
Вариантов противодействия «кузине» было много, но чутьё подсказывало — семейство Итереков не из тех, кто на мелкое вредительство разменивается. Вероятнее всего, «кузину», в случае её приезда, просто устранят. Вопрос лишь в том, как именно?
То же чутьё шептало: в данном случае, ждать каких-то новых методов без толку. То есть, если будет, то классика. А это либо банальный яд в бокале, либо, традиционный для мезальянсов приворот на слугу.
В последнем случае на неугодную девицу, ну или мужчину — смотря кто в пару к аристократии набивается, вешают заклинание, под действием которого она пусть и ненадолго, но до истинного безумия «влюбляется». Причём влюбляется в фигуру «своего» статуса — в какого-нибудь конюха или лакея.
Пересилить низменные инстинкты, на которые заклинание направлено, жертва не в состоянии, поэтому, как правило, пускается во все тяжкие. И вот тут-то её и «ловит» влюблённый аристократ.
И вот они, два убитых одним выстрелом зайца! Во-первых, свадьба отменяется; во-вторых, глупый и благородный лишний раз убеждается, что жениться нужно на своих. Они в объятия оборванцев вроде как не падают, и вообще приличней!
По большому счёту, сейчас меня интересовали только три вещи: тошнота, сушняк, и то, как я Дантосу в глаза смотреть буду. Впрочем, нет, была ещё четвёртая — в туалет сильно хотелось.
Именно последнее заставило аккуратненько спрыгнуть с кровати, поморщиться — просто в момент прыжка травмированный алкоголем мозг о черепную коробку ударился, — и медленно поползти в сторону ванной. Потом замереть и радостно застонать — дело в том, что на пути следования большая миска воды обнаружилась.
Припасть к миске, вылакать добрую треть и с ужасом вспомнить про туалет. И дальше уже не ползти, а бежать! Слегка наплевав на то, что при беге несчастный мозг также о черепную коробку стучится.
А уже там, в ванной, оказавшись за непрозрачной перегородкой, помянуть «ласковым» словом всех и вся! И воздать отдельную хвалу тому, кто установил в герцогских покоях настолько неудобный унитаз!
Нет, в обычном состоянии я с акробатикой, которая для пользования этой изящной керамикой требуется справлялась, но сегодня… В общем, я залезла, но одна лапа тут же соскользнула, и я едва не утонула — спасибо, что в чистой воде! Потом кое-как примостила лапу на ободок, сделала свои дела, проконтролировала смыв и… чуть с унитаза не навернулась — лапа-то мокрая, скользкая!
Дальше, уже немного забыв про несчастный мозг, но вспомнив весь запас нехороших слов, проследовала к бассейну. Сполоснув сперва передние, повернулась попой и попробовала помыть и заднюю лапу — ту самую, которой в унитазе тонула.
Хорошо одно — в бассейн я всё-таки не грохнулась! А всё остальное — плохо. Гадко! Мокро! И полотенце подать некому!
В общем, из ванной я вышла в очень своеобразном настроении. Снова приблизилась к миске, вылакала ещё чуть-чуть и, вздохнув, направилась к двери в гостиную. Встреча с герцогом Кернским пугала до обморока, но я понимала — откладывать её бессмысленно, ибо всё равно неизбежна.
Встаю. Встаю на задние лапки, смыкаю зубы на дверной ручке, чуть приседаю и делаю шаг назад. Потом выпускаю ручку из захвата, опускаюсь на все четыре и протискиваюсь мордой в полученную щель.
Дверь послушно открывается шире, и я оказываюсь в знакомой роскошной гостиной. И нервно сглатываю, ибо голоса блондинисто-брюнетистой парочки слышны теперь несравнимо лучше. А ещё, ввиду того, что эти двое и не думали запираться, сразу вижу в проёме расхаживающего по кабинету мага.
О чём разговаривают мужчины?
Нет, не знаю. В смысле, после того, как становится ясно, что речь не обо мне, даже не пытаюсь прислушаться.
Минуты две мнусь на месте, а потом всё-таки решаюсь приблизиться к кабинету. Переступаю порог, и…
Привлекать внимание не приходится. Меня замечают оба и сразу — и расхаживающий из угла в угол Вернон, и сидящий в одном из кресел Дан. Вернон дарит широкую улыбку, а герцог Кернский приподнимает брови, спрашивает ровно:
— Как себя чувствуешь?
Эм… Эм…
Хозяин замка не издевается и не подкалывает, но то, что радости от моей вчерашней выходки не испытывает — это однозначно.
Мечтая провалиться сквозь пол, маленький дракон отводит глазки и как может пожимает плечами. А через миг всё-таки набирается смелости и просит:
— Ву… — Выпусти меня, пожалуйста.
— Куда собралась? — уточняет блондинчик, а я…
Я делаю шаг назад и снова плечами пожимаю. Потом всё-таки признаюсь:
— Ну так… На кухню наведаться, Роззи повидать.
— Твой завтрак возле стола, — отвечает на это Дан.
— Ыыы! Знаю, я его уже учуяла, но…
— Что?
Я опускаю голову и молчу. Сказать о том, что мне жуть как хочется рассола, стесняюсь. Признаться, что при них, и в частности при Дантосе, кусок в горло не полезет — тоже не могу. Плюс, мне нужно чуть-чуть времени, дабы переварить и пережить позор. И да, сейчас находиться в одном помещении со светлостью ещё невыносимее чем вчера!
— Астра? — подталкивает Дан, но я не отвечаю.
В какой-то момент возникает подозрение, что право выйти из покоев придётся вымаливать на коленях, но герцог Кернский нынче милосерден.
— Как хочешь, — прежним ровным голосом говорит он. И встаёт, дабы проводить.
Вопросов больше не звучит, эмоции светлости тоже вроде бы в порядке, хотя создаётся впечатление, что блондинчик эти самые эмоции контролирует, то есть улавливаю я далеко не всё. Но думать об истинных чувствах Дана не могу. Мне бы со своими разобраться.
Я разворачиваюсь и покорно топаю к входной двери. Дожидаюсь пока светлость догонит, отопрёт замок и выполнит работу дворецкого. Затем медленно просачиваюсь в коридор и оборачиваюсь.
— Сильно злишься? — осторожно интересуюсь я.
А в ответ слышу насмешливое:
— Ву.
Гад.
Нет, ну ведь действительно гад!
Я вообще-то тоже передразнивать умею, и если что…
Увы, но додумать не получается. Просто в этот момент дверь с тихим стуком закрывается, и с мысли я сбиваюсь.
Замираю на пару секунд, а убедившись, что дверь не откроется, и диалог не продолжится, фыркаю и беру курс на замковую кухню. Вернее, сперва на лестницу, которая на первый этаж ведёт, а потом уже на кухню.
Иду.
Да-да, иду!..
— А потом я приглядываюсь и понимаю, что это хозяин наш, с этим, как его… — служанка хмурится и щёлкает пальцами, пытаясь вспомнить.
— Верноном? — приходит на помощь другая.
— Да-да! — радостно кивает первая. — С ним!
— И?
— И они чемодан из покоев герцогской кузины выносят! — делая страшные глаза, сообщает рассказчица. — Представляете?
Народ в количестве полудюжины женщин, которые вокруг рассказчицы столпились, дружно хмурится. Драконья сущность улавливает недоумение, а потом в наступившей тишине звучит:
— И что?
— Ну как это «что»? — Служанка аж подпрыгивает от возмущения. Повторяет с нажимом: — Чемодан! Из покоев кузины!
А осознав, что народ снова тупит, добавляет громким шепотом:
— Там женская одежда. И бельё!
Пауза. Недолгая, но выразительная.
И вот теперь до простого люда начинает доходить весь ужас…
— Одежда? Женская? Но зачем?
— Они же мужчины…
— Вот-вот! — выпаливает рассказчица торжественно. — Вот и я говорю: мужчины. Но чемоданчик-то украли!
Слышится ну о-очень шумный вздох, а вслед за ним почти паническое:
— Неужели! Неужели всё-таки испортили нашего хозяина в этой их столице?
— В гнезде разврата, — «со знанием» поправляет самая пожилая из толпящихся тут женщин. — Ой, зря мы его туда отпустили… Ой зря!
Дальше идут причитания, стоны и попытки понять, насколько всё страшно. Следом одну из кумушек посещает здравая мысль:
— А может мы не так поняли? Может они не для себя?
— А для кого? — огрызается первая. Ну та, которая свидетель и рассказчица. — Да и что тут можно не понять? Взяли чемодан и вдвоём на несколько часов в покоях их светлости заперлись! Вот что они там делали, а?
В кухне поднимается гул. Посмевшая возразить отступает, в ужасе прикрыв рот ладошкой. Другие тоже не радуются — вздыхают, охают и головами качают.
— Ну вот. А ведь таким мальчиком рос…
— Очень хорошим мальчиком!
— И что же будет с Керном?
— Зато теперь ясно, почему обещанная кузина не приехала… — выдаёт кто-то особо сообразительный. — Видать, просекла что к чему, и вот. Только чемоданы от неё и остались.
Всё. Дальше я не слышу! Просто на последнем замечании у меня лёгкая истерика случается. И даже тот факт, что мучаюсь похмельем, умирать со смеху не мешает. Но ровно до тех пор, как в гомон женских голосов вклинивается голос Роззи.
— Что здесь творится? — вопрошает главная кухарка строго.
— Ох, — тяжко вздыхает одна из сплетниц. — Ты не поверишь!
Фраза оказалась пророческой — Роззи в самом деле не поверила. Более того, в её руке непойми откуда взялся очень знакомый половник, и в наступившей тишине прозвучало:
— Сдурели?!
И после паузы:
— Я с их светлостью в столице была, и я голову на отсечение даю — он мужчина порядочный! И ни в чём таком не замечен!
— Но чемодан… — попыталась возразить одна из кумушек.
— С женскими вещами, — добавила рассказчица.
— А ну и что! — воскликнула Роззи. — Может быть господин Вернон ауру с этих вещей считывал!
— Зачем?
— Чтобы амулет какой-нибудь для кузины их светлости изготовить! — Роззи хлопнула по ладони половником и добавила: — Господин Вернон, если кто не знает, маг очень высокой категории. Он большой начальник в столичном управлении. Ясно?
Народ притих и даже отступил, а в кухне опять тишина воцарилась. Да-да, гробовая! И в этой гробовой тишине стало очень слышно, как под одним из разделочных столов кто-то хрюкает.
Кто именно? Ну…
Просто мне другой, но очень похожий случай вспомнился. Угу, тот, когда Роззи с этим же половником в покои Дантоса в столице заявилась и начала про мораль рассказывать. А герцог, когда сообразил в чём кухарка обвиняет, та-ак покраснел… А уж она-то как покраснела!
— Астра! — строго окликнули меня.
Я попыталась успокоиться, но не смогла. Зато из-под разделочного стола выбралась и неспешно потопала к Роззи. Правда, толстуха мою покладистость не оценила…
— Ну что ты хрюкаешь? — в голосе женщины прозвучал укор, а щёки сильно порозовели, создавая впечатление, что не мне одной тот разговор про зоофилию вспомнился. — Нет, ну что ты…
— Ву, — ответила я. А почему бы мне не похрюкать?
— Совести у тебя нет! — вконец смутившись, выпалила Роззи. И продолжила в том же тоне: — Если ты поесть пришла, то пойдём, накормлю. А если просто так, то под ногами не путайся! У нас сегодня заготовка поздних яблок. Нам не до тебя!
Из двух вариантов я выбрала лучший, в смысле первый. Крутанулась на месте и под прицелом нескольких изумлённых взглядов, поспешила за Роззи. И едва не скатилась в новую истерику, когда сзади прозвучало тихое:
— То, что ты за него ручаешься, Роззи, это, конечно, хорошо. Но чтоб ты знала — чемодан они так и не вернули!
Я всегда считала Роззи великолепной женщиной, но сегодня… сегодня Роззи была богиней. Просто вместо банального рассола мне дали три солёных огурчика и большую миску вкусной наваристой ухи.
Первое да со вторым… Мм-м! Это было волшебно. Так волшебно, что маленького дракона не просто отпустило — у меня даже положенная природой регенерация заработала!
В итоге, кухню я покидала не только сытая, но и очень-очень счастливая. Мне хотелось петь, танцевать и любить весь мир.
И тем неожиданней была мысль, посетившая при пересечении фиолетовой гостиной… А подумалось вот о чём: как там наши гостьи поживают? Не заскучали ли? Не загрустили?
Воспоминание о графине с виконтессой стало поводом остановиться, оглядеться, и сменить траекторию движения. Вместо бесцельной прогулки по замку, которую я для себя запланировала, свернуть к лестнице, ведущей в восточную башню. Ту самую, где располагались залы искусств.
Нет, в других помещениях картины, скульптуры, вычурные вазы и прочие шедевры творческой мысли также имелись, но в восточной башне были собраны самые сливки. И именно с них, если верить разговорам, Катарина и начала свою опись.
Оказавшись на подступах к первому из этих залов, я засомневалась и решила, что никого не встречу. Просто это так далеко от комнат, где появляется Дантос, что тут не матримониальные планы, а только план по сохранению целомудрия осуществлять.
Но мама с дочкой в самом деле были здесь и, судя по возне, только-только пришли.
Маленький дракон подумал и обнаруживать своё присутствие не стал. Вместо этого скользнул к распахнутой двери, притаился сбоку и навострил уши.
И искренне прифигел, ибо понял — здесь и сейчас мне сама Леди Удача подыгрывает. А чем ещё объяснить тот факт, что буквально через минуту Сиция с Катариной завели ну о-очень интересный разговор…
— Ты молодец, — сказала графиня. — Хорошо держишься.
Катарина хмыкнула, ответила не скрывая скепсиса:
— Ага. Вот только он всё равно не замечает. Смотрит, и как будто мимо.
Сиция тоже хмыкнула и, судя по интонации, улыбнулась.
— Прошло всего три дня. Чего ты за такой срок хочешь?
— Всего! — выпалила девчонка. Но не так громко, чтобы мог услышать кто-то кроме матери и наделённого драконьим слухом шпиона. — Хочу кольцо с огромным бриллиантом, щенячий взгляд и заверения в вечной любви. И официальное объявление о помолвке. И дату свадьбы!
Графиня, выслушав эти слова, рассмеялась, а я скривилась и чуть не вытошнила замечательную уху и огурчики.
Дату свадьбы. Угу. Щас! А эклер с творожной начинкой тебе не завернуть?
— Не торопись, — повторила Сиция. — И, главное, не нервничай. Коллекция большая, пишешь ты медленно…
— Да знаю! — перебила Катарина. — Но если приедет эта его кузина…
— Мы справимся, — голос графини очень уверенно прозвучал. — Разве может какая-то шлюха сравниться с тобой?
Пауза.
Не знаю, что там творится у них, а у меня челюсть отпала. Как-как меня назвали? А главное — по какому, извините, поводу?!
— Фу! Фу как некультурно, — с наигранным возмущением, пискнула девчонка.
— Просто называю вещи своими именами, — отмахнулась Сиция. — Говорю тебе, я изучила генеалогию герцога Кернского вдоль и поперёк. Нет у него никаких кузин. Следовательно, это просто шлюха!
— Но он намерен жениться, — выдала Катарина внезапно. — И он вполне способен позволить себе такую выходку. Папа говорит, Данчик из тех, кому плевать на правила.
В зале опять повисла тишина, а я вновь едва не рассталась со съеденным завтраком. Данчик? Брр… какое красивое прозвище. Интересно, она сама придумала или кто помог?
— Ничего. В молодости они все буянят, а потом, под чутким женским руководством, становятся послушными и тихими.
— Становятся. Если раньше не успеют жениться на шлюхе, — буркнула виконтесса.
Сиция рассмеялась. Тихо, но неприятно. И тут же вернула недавнюю реплику дочери:
— Фу, как некультурно!
— Ой, ну подумаешь…
Собеседницы на время замолчали. Я услышала шелест бумаг, стук каблуков и звук льющейся жидкости. А потом графиня кашлянула и сказала, причём настолько тихо, что я, даже при наличии драконьего слуха, едва расслышала:
— Не волнуйся. Даже если эта шлю… хм… кузина объявится, свадьбы не будет. Мы решим эту проблему, Катарина. Мы всё решим.
Лица девчонки я не видела, но готова биться об заклад — «юная и свежая» ухмыльнулась. А староватая и пропитанная запахом вчерашнего веселья я, привалилась к стене и задумалась.
Вариантов противодействия «кузине» было много, но чутьё подсказывало — семейство Итереков не из тех, кто на мелкое вредительство разменивается. Вероятнее всего, «кузину», в случае её приезда, просто устранят. Вопрос лишь в том, как именно?
То же чутьё шептало: в данном случае, ждать каких-то новых методов без толку. То есть, если будет, то классика. А это либо банальный яд в бокале, либо, традиционный для мезальянсов приворот на слугу.
В последнем случае на неугодную девицу, ну или мужчину — смотря кто в пару к аристократии набивается, вешают заклинание, под действием которого она пусть и ненадолго, но до истинного безумия «влюбляется». Причём влюбляется в фигуру «своего» статуса — в какого-нибудь конюха или лакея.
Пересилить низменные инстинкты, на которые заклинание направлено, жертва не в состоянии, поэтому, как правило, пускается во все тяжкие. И вот тут-то её и «ловит» влюблённый аристократ.
И вот они, два убитых одним выстрелом зайца! Во-первых, свадьба отменяется; во-вторых, глупый и благородный лишний раз убеждается, что жениться нужно на своих. Они в объятия оборванцев вроде как не падают, и вообще приличней!
