Осень заканчивается весной

На повесть Геннадия Локтева «Осень заканчивается весной» я наткнулся случайно, когда захотелось почитать что-нибудь небольшое и необременительное. Тем более, что в описании произведения присутствовали слова «детектив» и «мистика». К слову, мистики я там не обнаружил, а детективная линия прошла рядом и благополучно закончилась, почти не повлияв на главную мысль повести. И, тем не менее, я нисколько не пожалел о потраченном времени, более того, сюжет захватил меня и не отпускал до последней точки.
       Тёмная, жирная, слепая октябрьская ночь. Главный герой, каких тысячи. Ничего необычного, просто человек живёт. Со своими принципами, страстями и пороками. Со своей неуёмной тягой к счастью. Но вместо счастья зачастую приходит нечто совсем другое…
       Но почему-то неспешное повествование держит, не отпускает, заставляет перелистывать страницу за страницей. Вроде, и нет ничего такого, что вышло бы за рамки обыденности. Ан, нет, ещё одна страница перевёрнута. А с ней и очередной эпизод из жизни героев.
       С первых слов повести начинает разворачиваться действие. Без долгого вступления, без пространных описаний. Перед нами мелькают отдельные кадры из жизни, выхваченные умелой рукой автора. Декорации отступают на второй план, теряются за кадром, ничто не отвлекает, не мешает читателю воспринимать происходящее.
       В повести сильно понижен эмоциональный фон. Как будто мы наблюдаем за жизнью героев через запотевшее стекло, сквозь которое с трудом проникает и любовь, и ненависть, и жадность, и бескорыстие. Нет чёрных и белых, некому примерять крылья с нимбом, есть просто жизнь, и ничего больше. Такая, какая есть. Какую увидел автор, периодически подглядывающий за своими героями: а как там они?
       Всё в тесном мире взаимосвязано. Ничто не происходит просто так. Впечатление такое, что перед нами механизм с причудливо расположенными зубчатыми колёсами, цепляющимися друг за друга. Вот шестерёнка Вера. А вот Назаров. Вот Шустов. И все они пытаются крутить главного героя в свои стороны, мешая ему занять правильное положение против отметки «Счастье». И он сам как будто тихо плывёт по течению, избегая острых углов. А река жизни тем временем бежит, обнажая свежие мели, подсовывая новые коряги…
       Повесть небольшая, но производит впечатление, несоизмеримое со своим размером. В этом и есть мистика простой жизни. А, может, мастерство автора?
       
       Алексей Никитин