Ну нет же, не похожа она на ту, из сна. Но она не менее красива, оттого и впечатление такое, что сон стал явью.
— Здравствуйте! Вы Михаил Дедолюбов?
— Собственной персоной.
Девушка улыбнулась. А вот улыбка та же!
— И что там Вас так заинтересовало, вверху?
— Облака! Настоящие облака!
— Нет, к сожалению, они не настоящие. Это иллюзия.
— А трава, животные, летающие цветы?
— А вот это все живое. Какие летающие цветы?
— А вон, вон, смотрите! Вон, какой красивый цветок полетел!
Девушка рассмеялась. И снова дежа вю.
— Это бабочка, обычная бабочка.
— Бабочка? Бабочка! Бабушка. Бабушка привела меня к бабочке!
— Какая бабушка?
— Бабушка на фотографии, там еще корова и девочка.
Улыбка сбежала с лица девушки.
— Что еще за фотография?
— Она с собой у меня. Только там, под скафандром.
— А не пора ли Вам его снять? Здесь безопасно.
Михаил просто выпрыгнул из защитной оболочки. Достал из кармана ту фотографию, протянул Татьяне. Она взглянула на нее, нахмурила брови, внимательно посмотрела на гостя.
— Извините, откуда у Вас эта фотография?
— Что-то не так? Она из мирового архива. Это моя дальняя родственница. Возможно и девочка тоже.
— Ну, положим, девочка если вам и родственница, то косвенно.
Теперь нахмурил брови мужчина.
— Откуда Вы можете знать это?
— Девочка — моя дальняя родственница. А бабушка — мама той женщины, которая удочерила эту девочку. Взяла ее из детского дома.
— Удочерила? Детский дом?
— Детский дом — это заведение, где содержались, воспитывались и учились дети, у которых не было родителей. А удочерила — это нарекла ее своей дочерью и относилась к ней как настоящая мама. Кстати, девочку звали тоже Таней.
— Как Вас? Откуда Вы могли все это узнать?
— Девочка потом стала известной поэтессой и все ее потомки бережно относились к тому, что было с ней связано. Вот, меня в честь нее назвали.
— Удивительно.
— Что удивительно?
— Пролететь шесть световых лет и встретить здесь почти родственницу. А знаете, Вы мне снились.
Теперь девушка улыбнулась.
— Да? Вы не оригинальны.
— В чем?
— Да многие, которые хотят поухаживать за мной, говорят, что я им снилась.
— Нет! Я не обманываю. Я лежу на траве, вверху облака, дождик пошел, радуга и Вы с ведром.
Татьяна рассмеялась.
— А ведро-то зачем? Дождевую воду собирать?
— Нет. Корову поить. А потом доить. Вы хотели мне корову там, во сне показать. Но не успели, напарник разбудил не вовремя.
— А у нас есть здесь коровы. Могу показать наяву. И я часто их пою.
— Настоящие?
— А какие они еще бывают?
— Ну, муляжи, искусственно созданные.
— Настоящие, зачем же муляжи поить?
— Поить… Да, зачем… И вы доите ее?
— Нет, у нас есть автоматическая доярка. Ну, пойдемте. У Вас три дня впереди. Покажу Вам Ваш домик. Расположитесь, приходите, придумаем, чем Вас развлечь.
Домик был маленьким и очень уютным. Жить в таком всегда — одно удовольствие. Рядом с домиком был небольшой сад. Висел в нем, как сказала Таня, гамак. В вот синтезатора пищи в домике не было. На вопрос Михаила девушка снова познакомила его с новым словом.
— Скоро обед, приходите ко мне через полчаса, пойдем в столовую, сегодня будут настоящие борщ и пельмени. Квасу выпьем. Нас немного здесь, мы стараемся питаться настоящей пищей.
— Квас?
— Не отравитесь, не бойтесь, очень вкусно и освежающе.
— А можно молока от коровы?
— Конечно можно. Отдохните с полчаса и приходите ко мне.
Татьяна ушла. Михаил завалился на гамак. Облака вверху завораживали, вот бы дождика еще.
Какое же оно вкусное, молоко от коровы! Никакого сравнения с тем, что Михаил пил у звезды Барнарда. Никакого.
Время проходило интересно. Здесь много было чего посмотреть, чему удивиться, а чему и восхититься. Тем более рядом с Таней, ее присутствие волновало и очень радовало его. Удручало отношение других членов общины. Они сторонились Дедолюбова. Словно он прибыл для того, чтобы принести им здесь крупные неприятности.
— Таня. А почему члены вашей общины хмуры и неразговорчивы? Их что-то тревожит? Или это лишь по отношению ко мне.
— Это по отношению к гостям в общем. А так они все жизнерадостны и достаточно болтливы.
Улыбнулась в ответ Татьяна.
— А почему?
— Нас не поддерживает Совет Солнечной системы. Все построено здесь на личные сбережения и на пожертвования. Так что каждый гость это нагрузка на бюджет нашей колонии.
— Да в чем же дело!? Я готов заплатить столько, сколько стоит мое проживание здесь! И даже больше! Куда перевести деньги?
Девушка отмахнулась.
— Ну что Вы! Мы не коммерческая организация, мы не имеем права брать с Вас плату за посещение и проживание.
— А пожертвование? Я готов пожертвовать! У меня не так много сбережений, но они есть, и я в них не очень-то и нуждаюсь.
— Это другое дело, но не ко мне. Вон видите здание? Там наш казначей Шандор Кочиш. Зайдете к нему, он все объяснит, заполните нужные бумаги, и все.
Увидав, что Михаил собирается идти к указанному зданию, Таня остановила его.
— Ну не сейчас. Можно завтра, с утра. У него с работой не завал, два часа после девяти утра ему хватает на все его дела.
— А Вы... А Вы почему относитесь ко мне не так как все? Вы очень добрая и милая!
— Вы меня заинтриговали. У меня к Вам появился интерес, когда я узнала, в какой точке Вы хотите приземлиться. Я ведь так же мечтаю побывать там.
Заканчивался второй день пребывания Дедолюбова на Луне. А это значит, их встречи с Таней через одни сутки могут закончиться навсегда. Но ему казалось уже, что он не сможет прожить без нее ни дня больше. Его сильно тянуло к ней. Он, кажется, влюбился в нее.
И вот последний день. Они сидели на траве под деревом и беседовали все о том же, о колонии, о ее планах, о мечтах самой Тани.
— Катастрофически не хватает средств. Хотелось бы поставить такой купол на Земле. Деактивировать землю под ним, посеять траву, посадить деревья. Знаете, что интересно? Вам ведь известно, что на Земле несколько постов Центра исследований Земли. Примерно под такими же куполами, как наш, только намного меньше по размеру. Грунт на постах деактивирован. И представляете, кое-где через двадцать лет после деактивации начала всходить трава. Очень много травы здесь именно той, с тех постов.
— Кто же так испоганил планету? Как это случилось?
— Сие неведомо никому. Случилась планетарная катастрофа. Те, кто набедокурил, вызвал катастрофу, уничтожили всю информацию. Людей оттуда, кто остался цел, переселили, а из планеты сделали свалку. Двадцать лет назад запретили сваливать что-либо на планету и наоборот стали вывозить все вредное и радиоактивное. Поставили посты. Но сколько времени понадобится планете, чтобы стать пригодной для жилья человека без защитных куполов, одному Богу известно.
— Таня, Вы сказали, что мечтаете побывать на Земле. А почему Вы не слетаете? Вас не пускают туда? Если да, то почему?
— Ну как не пускают? Я же не преступница!
Татьяна засмеялась.
У нас всего один межпланетный корабль в общине. И каждый его полет просто очень дорого обходится для нас.
— А полетим со мной? Мой челнок рассчитан на два человека.
— Вы это серьезно?
— А в чем трудности?
— Да нет трудностей. Меня и здесь отпустят, и Совет не запретит. Но ведь этот полет будет стоить дорого для Вас. Не хотелось быть Вам обузой.
— Да какая обуза!? Вы что!? Я бы с великой радостью находился бы рядом с Вами всю оставшуюся жизнь.
Татьяна строго посмотрела на Михаила. Чуть дрогнул уголок ее губ. А глаза стали теплее и нежнее.
— Хорошо. Я за сегодня улажу все формальности. Вам еще не пришло сообщение, когда можно вылетать?
— Бог ты мой! Может и пришло уже. Но я не взял дубликат приемника из челнока. Можно мне добежать до него. Почему Вы так далеко посадили меня?
— Бежать не надо. Янис, тот, кто Вас привез сюда, свозит и туда, и обратно. А так далеко потому, что это страховка, вряд ли наш купол выдержит столкновения с Вашим кораблем.
Янис болтал всю дорогу и туда, и обратно. Что он только не рассказал Михаилу. Видимо пожертвование Дедолюбова в казну колонии переменило отношение колонистов к нему.
К приехавшему от челнока луноходу подошла ожидавшая их Татьяна.
— Ну что? — спросила она Михаила, — Есть разрешение?
— Есть, — с радостной улыбкой ответил ей Михаил, — Завтра в двенадцать по полудню.
Таня в ответ так же улыбнулась.
— Ну значит завтра в десять тридцать встречаемся здесь. Янис отвезет сначала Вас, потом привезет меня. Мне просто не верится. Спасибо Вам.
Она потянулась к Михаилу и тронула его щеку влажными, горячими губами. У Михаила замерло сердце.
Одиннадцать часов. Одиннадцать десять. Одиннадцать двадцать. Одиннадцать тридцать! Ну почему они не едут? Ну что случилось? Она передумала? Но почему тогда не сказала ему об этом перед тем, как он уезжал из купола? Почему не попрощалась?
Нет. Один он не полетит. Запросит луноход, вернется обратно. У него есть свой челнок и есть друг, которому некуда деньги девать. Он останется здесь, рядом с ней и рядом с Землей.
В лунной темноте от зарева купола запрыгали два горящих глаза. Едут!
— Таня, одиннадцать пятьдесят пять, садитесь в кресло и пристегнитесь. Это не луноход.
Татьяна села, пристегнулась.
— Таня, извините, мне совсем не хочется улетать отсюда. Что нужно сделать, что бы Вы приняли меня в общину. У меня вот челнок, я думаю, он будет не лишним для колонии. У меня есть товарищ с уймой денег, я попробую уговорить его вложить часть из них в вашу общину.
Таня отстегнулась, выпрыгнула из кресла, поцеловала Михаила в щеку, и явно не за то, что он дарил свой корабль колонии, и не за деньги, которые может пожертвовать для них его товарищ.
— Жмите на кнопку, капитан! Ровно полдень! Все решаемо!
Кнопка нажата, челнок медленно оторвался от поверхности.
Встречай Земля гостей! Встречай дальних потомков своих детей!
— Здравствуйте! Вы Михаил Дедолюбов?
— Собственной персоной.
Девушка улыбнулась. А вот улыбка та же!
— И что там Вас так заинтересовало, вверху?
— Облака! Настоящие облака!
— Нет, к сожалению, они не настоящие. Это иллюзия.
— А трава, животные, летающие цветы?
— А вот это все живое. Какие летающие цветы?
— А вон, вон, смотрите! Вон, какой красивый цветок полетел!
Девушка рассмеялась. И снова дежа вю.
— Это бабочка, обычная бабочка.
— Бабочка? Бабочка! Бабушка. Бабушка привела меня к бабочке!
— Какая бабушка?
— Бабушка на фотографии, там еще корова и девочка.
Улыбка сбежала с лица девушки.
— Что еще за фотография?
— Она с собой у меня. Только там, под скафандром.
— А не пора ли Вам его снять? Здесь безопасно.
Михаил просто выпрыгнул из защитной оболочки. Достал из кармана ту фотографию, протянул Татьяне. Она взглянула на нее, нахмурила брови, внимательно посмотрела на гостя.
— Извините, откуда у Вас эта фотография?
— Что-то не так? Она из мирового архива. Это моя дальняя родственница. Возможно и девочка тоже.
— Ну, положим, девочка если вам и родственница, то косвенно.
Теперь нахмурил брови мужчина.
— Откуда Вы можете знать это?
— Девочка — моя дальняя родственница. А бабушка — мама той женщины, которая удочерила эту девочку. Взяла ее из детского дома.
— Удочерила? Детский дом?
— Детский дом — это заведение, где содержались, воспитывались и учились дети, у которых не было родителей. А удочерила — это нарекла ее своей дочерью и относилась к ней как настоящая мама. Кстати, девочку звали тоже Таней.
— Как Вас? Откуда Вы могли все это узнать?
— Девочка потом стала известной поэтессой и все ее потомки бережно относились к тому, что было с ней связано. Вот, меня в честь нее назвали.
— Удивительно.
— Что удивительно?
— Пролететь шесть световых лет и встретить здесь почти родственницу. А знаете, Вы мне снились.
Теперь девушка улыбнулась.
— Да? Вы не оригинальны.
— В чем?
— Да многие, которые хотят поухаживать за мной, говорят, что я им снилась.
— Нет! Я не обманываю. Я лежу на траве, вверху облака, дождик пошел, радуга и Вы с ведром.
Татьяна рассмеялась.
— А ведро-то зачем? Дождевую воду собирать?
— Нет. Корову поить. А потом доить. Вы хотели мне корову там, во сне показать. Но не успели, напарник разбудил не вовремя.
— А у нас есть здесь коровы. Могу показать наяву. И я часто их пою.
— Настоящие?
— А какие они еще бывают?
— Ну, муляжи, искусственно созданные.
— Настоящие, зачем же муляжи поить?
— Поить… Да, зачем… И вы доите ее?
— Нет, у нас есть автоматическая доярка. Ну, пойдемте. У Вас три дня впереди. Покажу Вам Ваш домик. Расположитесь, приходите, придумаем, чем Вас развлечь.
Домик был маленьким и очень уютным. Жить в таком всегда — одно удовольствие. Рядом с домиком был небольшой сад. Висел в нем, как сказала Таня, гамак. В вот синтезатора пищи в домике не было. На вопрос Михаила девушка снова познакомила его с новым словом.
— Скоро обед, приходите ко мне через полчаса, пойдем в столовую, сегодня будут настоящие борщ и пельмени. Квасу выпьем. Нас немного здесь, мы стараемся питаться настоящей пищей.
— Квас?
— Не отравитесь, не бойтесь, очень вкусно и освежающе.
— А можно молока от коровы?
— Конечно можно. Отдохните с полчаса и приходите ко мне.
Татьяна ушла. Михаил завалился на гамак. Облака вверху завораживали, вот бы дождика еще.
Какое же оно вкусное, молоко от коровы! Никакого сравнения с тем, что Михаил пил у звезды Барнарда. Никакого.
Время проходило интересно. Здесь много было чего посмотреть, чему удивиться, а чему и восхититься. Тем более рядом с Таней, ее присутствие волновало и очень радовало его. Удручало отношение других членов общины. Они сторонились Дедолюбова. Словно он прибыл для того, чтобы принести им здесь крупные неприятности.
— Таня. А почему члены вашей общины хмуры и неразговорчивы? Их что-то тревожит? Или это лишь по отношению ко мне.
— Это по отношению к гостям в общем. А так они все жизнерадостны и достаточно болтливы.
Улыбнулась в ответ Татьяна.
— А почему?
— Нас не поддерживает Совет Солнечной системы. Все построено здесь на личные сбережения и на пожертвования. Так что каждый гость это нагрузка на бюджет нашей колонии.
— Да в чем же дело!? Я готов заплатить столько, сколько стоит мое проживание здесь! И даже больше! Куда перевести деньги?
Девушка отмахнулась.
— Ну что Вы! Мы не коммерческая организация, мы не имеем права брать с Вас плату за посещение и проживание.
— А пожертвование? Я готов пожертвовать! У меня не так много сбережений, но они есть, и я в них не очень-то и нуждаюсь.
— Это другое дело, но не ко мне. Вон видите здание? Там наш казначей Шандор Кочиш. Зайдете к нему, он все объяснит, заполните нужные бумаги, и все.
Увидав, что Михаил собирается идти к указанному зданию, Таня остановила его.
— Ну не сейчас. Можно завтра, с утра. У него с работой не завал, два часа после девяти утра ему хватает на все его дела.
— А Вы... А Вы почему относитесь ко мне не так как все? Вы очень добрая и милая!
— Вы меня заинтриговали. У меня к Вам появился интерес, когда я узнала, в какой точке Вы хотите приземлиться. Я ведь так же мечтаю побывать там.
Заканчивался второй день пребывания Дедолюбова на Луне. А это значит, их встречи с Таней через одни сутки могут закончиться навсегда. Но ему казалось уже, что он не сможет прожить без нее ни дня больше. Его сильно тянуло к ней. Он, кажется, влюбился в нее.
И вот последний день. Они сидели на траве под деревом и беседовали все о том же, о колонии, о ее планах, о мечтах самой Тани.
— Катастрофически не хватает средств. Хотелось бы поставить такой купол на Земле. Деактивировать землю под ним, посеять траву, посадить деревья. Знаете, что интересно? Вам ведь известно, что на Земле несколько постов Центра исследований Земли. Примерно под такими же куполами, как наш, только намного меньше по размеру. Грунт на постах деактивирован. И представляете, кое-где через двадцать лет после деактивации начала всходить трава. Очень много травы здесь именно той, с тех постов.
— Кто же так испоганил планету? Как это случилось?
— Сие неведомо никому. Случилась планетарная катастрофа. Те, кто набедокурил, вызвал катастрофу, уничтожили всю информацию. Людей оттуда, кто остался цел, переселили, а из планеты сделали свалку. Двадцать лет назад запретили сваливать что-либо на планету и наоборот стали вывозить все вредное и радиоактивное. Поставили посты. Но сколько времени понадобится планете, чтобы стать пригодной для жилья человека без защитных куполов, одному Богу известно.
— Таня, Вы сказали, что мечтаете побывать на Земле. А почему Вы не слетаете? Вас не пускают туда? Если да, то почему?
— Ну как не пускают? Я же не преступница!
Татьяна засмеялась.
У нас всего один межпланетный корабль в общине. И каждый его полет просто очень дорого обходится для нас.
— А полетим со мной? Мой челнок рассчитан на два человека.
— Вы это серьезно?
— А в чем трудности?
— Да нет трудностей. Меня и здесь отпустят, и Совет не запретит. Но ведь этот полет будет стоить дорого для Вас. Не хотелось быть Вам обузой.
— Да какая обуза!? Вы что!? Я бы с великой радостью находился бы рядом с Вами всю оставшуюся жизнь.
Татьяна строго посмотрела на Михаила. Чуть дрогнул уголок ее губ. А глаза стали теплее и нежнее.
— Хорошо. Я за сегодня улажу все формальности. Вам еще не пришло сообщение, когда можно вылетать?
— Бог ты мой! Может и пришло уже. Но я не взял дубликат приемника из челнока. Можно мне добежать до него. Почему Вы так далеко посадили меня?
— Бежать не надо. Янис, тот, кто Вас привез сюда, свозит и туда, и обратно. А так далеко потому, что это страховка, вряд ли наш купол выдержит столкновения с Вашим кораблем.
Янис болтал всю дорогу и туда, и обратно. Что он только не рассказал Михаилу. Видимо пожертвование Дедолюбова в казну колонии переменило отношение колонистов к нему.
К приехавшему от челнока луноходу подошла ожидавшая их Татьяна.
— Ну что? — спросила она Михаила, — Есть разрешение?
— Есть, — с радостной улыбкой ответил ей Михаил, — Завтра в двенадцать по полудню.
Таня в ответ так же улыбнулась.
— Ну значит завтра в десять тридцать встречаемся здесь. Янис отвезет сначала Вас, потом привезет меня. Мне просто не верится. Спасибо Вам.
Она потянулась к Михаилу и тронула его щеку влажными, горячими губами. У Михаила замерло сердце.
Одиннадцать часов. Одиннадцать десять. Одиннадцать двадцать. Одиннадцать тридцать! Ну почему они не едут? Ну что случилось? Она передумала? Но почему тогда не сказала ему об этом перед тем, как он уезжал из купола? Почему не попрощалась?
Нет. Один он не полетит. Запросит луноход, вернется обратно. У него есть свой челнок и есть друг, которому некуда деньги девать. Он останется здесь, рядом с ней и рядом с Землей.
В лунной темноте от зарева купола запрыгали два горящих глаза. Едут!
— Таня, одиннадцать пятьдесят пять, садитесь в кресло и пристегнитесь. Это не луноход.
Татьяна села, пристегнулась.
— Таня, извините, мне совсем не хочется улетать отсюда. Что нужно сделать, что бы Вы приняли меня в общину. У меня вот челнок, я думаю, он будет не лишним для колонии. У меня есть товарищ с уймой денег, я попробую уговорить его вложить часть из них в вашу общину.
Таня отстегнулась, выпрыгнула из кресла, поцеловала Михаила в щеку, и явно не за то, что он дарил свой корабль колонии, и не за деньги, которые может пожертвовать для них его товарищ.
— Жмите на кнопку, капитан! Ровно полдень! Все решаемо!
Кнопка нажата, челнок медленно оторвался от поверхности.
Встречай Земля гостей! Встречай дальних потомков своих детей!
