Вот ничего глупее человек не может делать, нежели сравнивать внешне одного человека с другим. Тем более, сравнивая себя с кем-то. Григорий, наверное, считал, что внешностные данные в мужчине главное для женщины, для девушки? Вот, уж, действительно ничего в Инне он не понял. Он дорог ей и любим ею в целом, всем своим естеством, как телесным, так и душевным. В нем много есть из того, чего сегодня в мужчинах встретить почти невозможно. А у Александра, под его привлекательной оберткой - пустота. Хотя нет, там присутствуют большая гордость, огромное честолюбие и огромадное себялюбие. Но такие качества в мужчине не очень нормальную девушку прельщают. А Инне ближе доброта, порядочность и честность, которые так гармонично уместились в Григории.
Инна видела, как Григорий чересчур внимательно рассматривал себя в зеркале. Хотя дома он смотрелся в зеркало, лишь когда брился или когда подвязывал галстук. Инна видела и почувствовала, как он расстроился, отведя для себя роль побежденного в сравнении с Александром.
А что Инне нужно было делать в данном случае? Успокаивать Григория? Да любые ее слова в том состояние, в котором он находился, он принял бы за утешение, даже за жалость к себе, и тогда ему было бы еще хуже. Ну, разве не так? И она решила для себя, пусть переболеет, пусть перестрадает, он умный мужик, он должен сам понять. А потом они еще вместе посмеются над этим случаем.
Господи, как он переживал, он даже посерел и постарел. Как Инне жалко было его. Но она на него немножко даже обиделась в тот момент. За кого он ее принимает? Она стала жить с ним для того, чтобы просто поиграться, для того чтобы испытать на себе, как оно там, с мужчиной с приличной разницей в возрасте? С одной стороны, ей в то время хотелось повиснуть у него на шее и зацеловаться с ним, а с другой стороны, эта ее обида сдерживала ее.
Сколько он прожил со своей женой? Наверное, больше одного месяца. И он не знает до сей поры, что случаются у женщины такие дни в ее жизни, когда близость с мужчиной скорее невозможна, чем возможна. Она считала, что с его опытом в семейной жизни, он должен все понять сам. Ну, надо же было всему так совпасть, все случилось именно после неожиданной встречи в магазине. И он ничего не понял. Он даже не вспомнил, зачем они заезжали в тот магазин. Она все это хотела купить про запас? На случай атомной войны? Уж куда они потом заезжали и что покупали, он, конечно же, в своем состоянии не видел и не запоминал. И он обиделся, что не проявляли к нему поздними вечерам в постели внимания. Надо было Инне плакатик заранее заготовить по этой теме и в спальне над кроватью повесить.
Просто какое-то дьявольское стечение обстоятельств, череда случайностей, которые придумать сложно, а они происходят в их жизни.
В тот обед она поехала тестировать подвеску, как ей ранее в автосервисе сказали, времени предостаточно, к концу обеденного перерыва она успеет вернуться на работу. Ну, надо же, именно к началу обеда на машине Александра в том же автосервисе закончили техническое обслуживание, ему выгнали машину, и тут подъехала Инна. Александр, увидев Инну, не уехал, а зашел следом за ней в помещение автосервиса. Иннину машину загнали, поместили куда нужно, и тут у них чего-то там ломается.
— Извините, — говорят Инне, — Приезжайте к концу рабочего дня, все сделаем.
И тут сразу же телефонный звонок. Звонят ей с работы. В обед появилось какое-то большое начальство, требуют отчеты, которые может сделать только она.
— Отдавайте машину, — говорит она, — Мне срочно ехать надо.
— Не можем, — говорят, — Сломалось там что-то, вызовите такси.
Александр слышит весь этот разговор.
— Зачем такси, — говорит, — Давай я тебя отвезу.
Как в своем положении Инна могла отказаться? Она, конечно же, согласилась. И тут же от стенда, где стояла ее машина, что-то летит ей в глаз. Она хватается за глаз, в нем страшная резь.
Они вдвоем садятся в машину Александра, и тут он замечает, что Инна с остервенением трет пальцами свой глаз.
— Что случилось с глазом? — спрашивает.
— Попало что-то, — отвечает девушка.
— Давай посмотрю? — предлагает.
— Не надо. В медпункт схожу.
— Чего терпеть, — говорит парень, — Я же лишь глаз посмотрю, не что-то там еще.
Он отстегивает ремень, и наклоняется к Инне. Вот надо же было Григорию не на своей машине подъехать именно в это время к тому автосервису. Неужели он не видел, что Инна вышла из автосервиса, держась за правый глаз?
Вот как получилось! Он подарил ей машину для того, чтобы она потом разлучила их.
***
Наше время.
Ему так хотелось увидеть Инну, Иннушку.
Ему так хотелось, хоть одним глазком посмотреть на Лизу, Лизоньку. Но он не планировал снова встретить в этот вечер Инну после работы. Он не собирался и проследить за ней, куда она поедет после работы, ведь она его могла привезти к Лизе. А это было бы только хуже. Его слежка могла вызвать у Инны ненависть к нему. И вообще, нужно дать ей отдохнуть от себя, хотя бы один день. Нужно чтобы вчерашняя ее злость на него немного ослабла.
День давно перешагнул свой экватор. Григорий и Павел, оформили необходимые документы по обмену квартирами, сдали документы на регистрацию.
Павел, хотел быстро проститься, но Григорий его задержал.
— Эй, дружок! Ты куда? А ключи?
— Так ведь сделка еще по закону не вступила в силу.
— Да какая тебе разница. Считай, я снова снимаю ее у тебя, до того срока, как она моей будет. Деньги и за этот срок тебе уже заплачены. Да, ты мне скажи, а ты случайно не знаешь, где теперь Инна живет?
— Точно случайно не знаю, а примерно случайно знаю.
— Это как?
— Да так! Где-то неподалеку от своей старой квартиры.
— С чего ты взял?
— Там детский сад недалеко, видел пару раз у этого детского сада ее с дочкой.
Григория аж подбросило.
— Где этот детский сад находится?
— Да на фиг он тебе нужен? Если ее поймать хочешь, так она на том же месте все работает. Там найти ее можешь.
— Где этот детский сад находится?
Павел внимательно посмотрел на Григория, тот был сильно возбужден. Павел пустил кривую ухмылку.
— Военное училище знаешь где?
— Да, знаю.
— Вправо от главного КПП направо, метров пятьсот.
— Ключи давай!
Павел с большой неохотой передал ключи Григорию.
— Стоило бы тебе рожу набить за прошлые пакости. Да бог с тобой. Живи.
Странно было видеть и слышать, как мужик почти на голову ниже своего собеседника, почти вполовину легче его, грозит. Но Павел все также криво, усмехнулся и, не прощаясь, ушел.
И он не поехал. Он сидел в пустой квартире. Бессмысленно смотрел немой телевизор, звук мешал, он его отключил. И думал. Вспоминал. И, конечно же, мечтал.
Было время, когда он хотел дочь. Но самое благоприятное время в их с бывшей женой возрасте было тяжелым, бедным. А потом уже не решились.
— А чем я тебе не дочь? — шутила жена, — В кровати буду для тебя женой, а в остальное время буду для тебя дочерью. Люби меня, жалей, балуй, иногда, знаешь, этого не хватает. А ведь хочется.
Он вздохнул. Вышел на балкон. А пейзаж с него не изменился. Думал ли он, что когда-нибудь вернется, вернется к тому, к чему, казалось бы, нет уже возврата.
А Инна почему-то решила, что он где-то рядом. Он проследил за ней. И прячется где-то за углом, подсматривает, хочет увидеть издалека что-то действительное важное и нужное в Лизе.
А если бы он сейчас подошел, поцеловал ее, подхватил на руки Лизоньку, а она со счастливым смехом прижалась бы к нему, обняв за шею. А он нежно целовал бы ее, целовал, целовал...
Да что за чушь в голову лезет!? Ничего нет, и ничего быть из этого не может!!!
Она сама подхватила дочку на руки, и та прижалась к маме маленьким хрупким тельцем.
— С тобой чего-то случилось? Ты не заболела?
Муж Инны, Александр, заметил, что его жена стала плохо есть и плохо спать, из-за чего она даже похудела.
— Все нормально, Саша, все нормально. Есть немного, прихворнула. Чуть-чуть. Все будет хорошо!
— Я по тебе уже соскучился!
— Ну, потерпи немного, потерпи.
После встречи с Григорием ее уже вообще не тянуло к мужу. Ее не тянуло и к Григорию, но он словно встал между ней и ее мужем. Глядя на Александра, который внешне мог дать Григорию много очков форы, она почему-то искала в нем черты, повадки, интонации того, которого так любила так много лет назад.
Любила?
Или...
***
Семь лет назад.
Проходила вторая неделя добровольной ссылки Григория в командировку. Подходила к концу вторая неделя его добровольной разлуки с Инной. И зачем все это им нужно было? Поэкспериментировать с личной жизнью? Каково оно будет им жить вместе? Ей хватило всего-то одного месяца для того, чтобы, как он понял теперь, разочароваться в сожительстве с Григорием. Хотя ведь она ни словом, ни на деле ни разу не показала ему до той памятной встрече в их магазине, что разочарована им. Не показала, что он ей надоел. Что ей нужны другие, наверное, для нее, более острые ощущения. Ежели это так, то зачем идти на обман. Призналась бы лучше сразу, ему было бы, конечно же, больно, но не так больно, как больно сейчас.
Жил Григорий в командировке в паршивом общежитии, в этот раз гостиницы не выделили, а на свои деньги снимать номер в гостинице на все время накладно. Сколько заработаешь, не хватит, чтобы за гостиничный номер расплатиться. Жили они в комнате вдвоем. Его сосед по комнате — неплохой мужик, только вот пьет горькую, паразит, каждый вечер, а потом храпит и портит воздух всю ночь.
Это же надо, какую жизнь дугу завернула, из хорошей квартиры, из роскошной кровати, в который каждый вечер его ожидала любимая, дорогая ему девушка, в нечистую комнату, с осыпающейся со стен штукатуркой, с вечно пьяным соседом.
Спасали лишь сны, хотя засыпать за ночь он мог лишь на непродолжительное время. Она снилась ему практически каждую ночь. Он во сне прощал Инну или вообще не помнил того, что было, что случилось, что произошло. И у них во сне все было, все случалось, все происходило, как в их лучшее время. Вот только до близости дело не доходило. Но, наверное, это и к лучшему. На яви его стало еще бы сильнее тянуть к ней. Еще больше бы он тосковал по ней.
Но один раз он ее бил во сне. Он спрашивал ее, как ты, мол, посмела, а она смеялась ему в лицо и говорила, что не прекращала связи с Александром со дня их первой с Григорием встречи. Он ее ударил. А она хохотала и говорила, что так ему и надо, он знал, на что шел. Разве он не сомневался в ее верности при их разнице в возрасте? Наверняка сомневался, может быть даже, каждый день думал об этом. Так чем же он теперь недоволен? Он снова и снова наказывал ее пощечинами, а она только все громче издевательски смеялась над ним.
Пробуждение было страшным. И хоть еще и половина ночи не прошло, ее остаток Григорию пришлось провести в бессоннице, слушая храп соседа.
Он уехал сразу в тот день. Он сам себя наказал. А что он должен был делать? Жить так, словно ничего не видел, ничего не происходит, ничего не случилось? А как бы она поступила на его месте? Очень Григорий сомневался, что она смирилась бы. И очень сомневался, что потом простила бы его, если бы он захотел вернуться к прежним отношениям, прежней жизни. Вот и он не знал, что ему теперь делать. Обречь себя на вечные командировки, которые по своему быту вряд ли будут отличаться от нынешней.
Вот, правда, жил и не знал, как жить дальше. Домой, в прежнюю семью дороги нет. Мамину квартиру он продал. Простить ее и вернуться, тоже вряд ли уже он смог бы. Все это повторится, если не завтра, так послезавтра. Жил Григорий без каких бы то ни было перспектив о завтрашнем дне и планов на ближайшее будущее.
В тот день с Григорием происходило что-то невообразимое. Голова совершенно отказывалась работать. Руки и ноги были ватными. В душе черти играли в чехарду. Он запорол две серьезные операции по своей вине, и только хорошее к нему отношение здешнего начальства не дало дальнейшего хода его серьезным косякам. Здесь дело пахло не только большими финансовыми потерями, увольнением, могли бы уголовное дело завести за халатность.
Конец рабочего дня, он словно в тумане, ковылял к выходу. Эх, нажрется он сегодня водки с соседом, сегодня пятница, завтра не на работу, будут потом с соседом в две трубы храпеть, и в два газовых рожка портить воздух. Что-то никак не мог он до сего дня отойти от того потрясения. Может быть, алкоголь поможет, или хотя бы на время изменит его душевное состояние.
Он вышел на улицу. Яркое солнце ослепило его, от свежего воздуха закружилась голова. Он с минуту продышался, осмотрелся и понял, что от большого количества бессонных ночей, от чрезмерного напряжения мозга, от бесконечного потока мыслей, от душевных мук, у него поехала крыша. Неподалеку от него, на площадке перед входом в здание стояла Инна. Как это может быть? Но она не растаяла в воздухе, словно мираж, она пошла к нему. Подошла, протянула ему несколько листков, видимо, нечаянно подмоченных, и сказала.
— Ничего пока не говори. Почитай! Это ответы на все твои сомнения по поводу меня. Мне стыдно пояснять на словах тебе все, почитай. Мы стыдно оправдываться, потому что мне не за что оправдываться, почитай. Поговорим потом!
Он взял листки, но читал их вечность. Буквы занимались друг с другом свальным грехом, строки налезали друг на друга. Ему хотелось смотреть на нее, но надо было прочитать все до конца.
Прочитав, он не все понял, но главную суть уловил. Держалась ли она за глаз, выходя из автосервиса? Да не помнил он! Не помнил! Он помнил, что Александр отстегнулся, наклонился к ней, и они целовались. Целовались? Самого поцелуя он не видел. Она не обнимала его. А сидела, замерев, спокойно на сидении.
Но если все-таки Григорий прав в своих сомнениях, тогда зачем она приехала? Зачем преодолела больше тысячи километров? Для того, чтобы просто оправдаться перед ним? С какой целью? Вернуть его назад, для того чтобы потом изменять ему? Чушь!
Боже мой! Как хочется впиться в эти пухленькие губки! Так, чтобы задохнуться обоим. Как хочется...
— Ну, так что? Будем разговаривать, или мне ехать на вокзал, брать билет обратно?
— Будем.
— Куда поедем? К тебе?
— Нет, только не ко мне!
— В гостиницу?
— Так ты же к мужчинам в гостиницу не ездишь.
— Я на себя номер возьму. Ты ко мне поедешь?
— Поеду!
Они поймали такси, таксист довез их до гостиницы, Инна оформила на два дня номер на два человека, они поднялись в номер.
— Ну чего, сначала поговорим, или все-таки сперва в ванную?
Какая к черту ванная?!
В этот вечер и эту ночь им не хватило времени ни на разговоры, ни на ужин. Как он соскучился по ее божественному телу! К чертям собачьим, было чего там у нее, не было, все это выскочило из головы, была постоянная борьба в постели и бесконечное наслаждение друг другом. Откуда у него, еле-еле двигающего ногами после работы, силы брались в тот вечер и в ту ночь? Она волшебница, она через свое естество подпитывала его своими силами, и они потом от него снова возвращались к ней.
Уснули они только под утро.
Поздно проснувшись и поздно позавтракав, все-таки немного поговорили.
— Как ты нашла меня?
