«Дорога на запад, а там на восток!
Безумно твой путь к любимой далёк!
Дорога на север, дорога на юг!
Свечу зажигает в окне милый друг…»
Где-то слева по стене простучала верёвочная лестница, и звонкий голос со смехом предложил:
— Да лезь ты по этой! Дорога короче будет, а утехи те же!
— У неё все ступеньки подпилены! Прямая дорога к лекарю! — разоблачил предложение другой женский голос. — Лучше расскажи, Менестрель, за что тебя из Зинкара погнали?! За шустрый меч среднего размера?!
— А вы уверены, что хотите это слушать? — раздался из сада хриплый голос.
— Ясное дело! И если там про ласки будет, не экономь на словах!
Лютня внизу вздохнула:
У королей Зинкара есть простая блажь —
Не отпускает их в веках военный раж.
И не поможет ни внушение, ни лесть,
Когда горбы такие под короной есть.
Когда ж им подданных любить,
Коль хочется лицо разбить
Своим солдатам?
А Пустошь глупость не простит,
С землёй их вместе поглотит…
Салют горбатым!
И собирает снова армию король,
Но не берёт себе он полководца роль.
А мог бы сам, один отправиться в поход…
Его бы с радостью оплакал весь народ!
Когда ж им подданных любить,
Коль хочется лицо разбить
Своим солдатам?
А Пустошь глупость не простит,
С землёй их вместе поглотит…
Салют горбатым!
Тиана с самого начала устроилась на стуле у окна. И теперь, пока в ночном воздухе растворялся последний аккорд лютни, подумала, что за такую песню срубил бы голову любой король. И это мнение разделяли многие.
— И до сих пор живой?! Счастливчик!
А визгливый голос, явно принадлежащей графине Тукань, был более категоричен:
— На кол тебя за такие песни!
Лютня насмешливо мурлыкала в саду, пока кто-то не спросил:
— А чего ж ты, Менестрель, на салон баронессы Ристер не явился?! Там интересно было!
— Голову берёг! Вот и не явился!
— Жизнь любит!
— Да наврала всё Ристер! Он и не собирался!
Вместо ответа хриплый голос сам задал вопрос:
— Вы спрашивали, кто моя избранница?
— Да!
— Да!
— У меня нет больше сил таиться! Сейчас узнаете…
Бриллианты глаз любимой
Сияют над лестницей длинной.
Со ступеней вниз не упасть
Помогает безумная страсть!
Мой путь, отмеченный кровью,
Украшен твоей любовью.
Мир — тлен, когда ты со мной,
Поцелуями шрамы покрой!
Утомлённый любовной сечей,
Но с надеждой на страстный вечер
Кану я в предрассветную рань…
О моя дорогая! Гра…
Менестрель закашлялся и даже звуки лютни не смогли ему помочь произнести заветное имя. Казалось, что все окна, обращённые в сад, разочарованно вздохнули… Но певец справился с кашлем и повторил последнюю строчку:
Моя дорогая! Гра…
И вновь Менестрель не смог преодолеть этот рубеж! Однако ему помогли. Тиана даже решила, что имя достаточно очевидно. Хотя, в отличие от других слушательниц, совершенно без сожаления.
Пока Менестрель боролся с кашлем, по стене длинно простучали ступени развернувшейся верёвочной лестницы, и с третьего этажа торжествующе прозвучало:
— Графиня Тукань!
Лютня в саду одобрительно тренькнула, и певец вполголоса пропел:
Кану я в предрассветную рань…
А затем мощно закончил фразу:
О моя дорогая! Гра… циозная лань!
Бессвязные ругательства графини потонули в неудержимом хохоте. Тиана не смогла бы поклясться, но сквозь свой смех она слышала и ржание стражников! Что-то с треском упало в сад, потом раздались грязные ругательства и жалобный звон стекла — Тукань вымещала на мебели и вазах своё разочарование.
И посыпались советы. Многие из них заставили бы покраснеть даже служанку трактира. Но наиболее достойным Тиана сочла следующий:
— Эй! Выбрасывай кровать! Сегодня она тебе не нужна!
Графиня затихла. Может быть, упала в обморок?.. А словесные упражнения на её счёт продолжались ещё минут десять. И никто больше не вспомнил о Менестреле. А он, конечно, просто исчез из сада.
Когда Тиана вышла из душа, за окном перекликались только стражники. Но и в их голосах слышался смех. Баронесса немного почитала про хитреца и выключила свет, решив, что ничто в этой книге не может сравниться с окончанием сегодняшнего выступления Менестреля.
Глава 26
Огромная благодарность всем моим читателям - за внимание, комменты, лайки!!!
Почти все фигуры в поле! Ставки сделаны! Ставок больше нет!.. ))
Утром Тиана позавтракала в одиночестве. Но зато она смогла делать то, за что её ругал отец, а сестра морщила носик: читать во время еды.
Едва баронесса выкатила столик за дверь, как заявилась Мегана.
— Ти! Правда, что вчера у вас здесь Менестрель пел?!
— Да, пел…
— А правда, что он полез по лестнице к графине Тукань, но, увидев её рожу, свалился вниз, а графиня сама спустилась по лестнице и гонялась за Менестрелем по саду, а он отбивался лютней, и все хохотали?! Она догнала его?!
Тиана и сама начала смеяться где-то в середине вопроса сестры — уж больно потрясающая картина получилась. А Мегана, глядя на неё, восхитилась:
— Значит, точно правда!
— Не совсем, Мег, — хихикнула ещё не успокоившаяся Тиана. — Но точно, что все хохотали!
Пришлось рассказывать, как было дело. Мегана смеялась, но, когда рассказ закончился, вздохнула:
— Про мебель и вазы — хорошо! Но не могла же графиня одновременно гоняться за Менестрелем и выбрасывать вещи из окна?! В общем, мне больше нравится то, что пересказала Рита! Вот если бы он в твоё окно лез! А, Ти?!
— Тогда за ним и бегать не надо было бы, — серьёзно ответила баронесса. — Лежал бы внизу. Тихий, обжаренный и спокойный.
— Точно! От этих решёток на окнах одни проблемы!
— У тебя, Мег?
— У меня?! Нет!
Мегана улыбнулась так светло и счастливо, как в детстве, когда после тщательной делёжки пирожных старшая сестра уступала ей ещё одно.
«Неужто герцог чем-то схож с пирожным? — пришла в голову Тиане удивительная мысль. — А ведь она любит этого сливочного негодяя! И простит ему всё — и прошлое, и будущее…»
— У меня вообще проблем нет! — уверенно заявила Мегана. — Вот если бы у тебя не было решётки на окне, а Менестрель залез прямо сюда…
— Мег! — оборвала странные фантазии сестры Тиана. — Ты его лицо видела?
— Так у него ж маска, Ти!
— Уже хорошо, — одобрительно кивнула Тиана. — А под маской?
— Ой!
— Именно, что «ой»! Ты только что пожелала мне остаться заикой на всю жизнь. Хорошая у меня сестричка!
Они немного посмеялись, и Мегана попросила:
— Ти! А ты уже прочла свою книгу о хитреце?! Мы могли бы поменяться!
— Нет. Но можешь её забрать. Очень хорошая книга.
— Ти?! — удивилась Мегана. — Ты ли это?!
— Я. Но хочу уточнить. Приключения хитреца хороши тем, что можно читать с любой страницы, любую книгу. Ничего не потеряешь.
Другую книгу от Меганы слуга принёс через полчаса.
***
На дневном приёме король пребывал в исключительно хорошем настроении. Сначала ему что-то приятное шептал казначей, а затем веселить короля принялся шут. Порой его величество трясся от смеха и требовал повторить сказанное. Но шут говорил так тихо, что придворным приходилось просто радоваться хорошему настроению своего короля.
Тиана, надёжно отгороженная от мира колонной, всего этого не знала, но позже сестра и Рита Борик поведали ей и о том, что куда-то исчезла баронесса Ристер, и о том, что король решил жениться на зинкарке, и о графине Тукань. Лицо графини, гордое и неприступное, выглядело сильно помятым, несло на щеке плохо припудренную царапину, а под глазами тёмные круги.
— А как ты думаешь, Ти! Менестрель будет сегодня петь?! Мы с Ритой весь приём об этом спорили!
Тиана пожала плечами:
— Не знаю, Мег. Но нужно быть совсем без головы, чтобы сделать это. Особенно после того, как он отдавил любимую мозоль на душе графини. Может быть, в вашем саду рискнёт?
Как оказалось, Тиана сильно переоценила умственные способности Менестреля.
***
Ближе к вечеру Тиана вышла прогуляться по саду и набрела на уединённую скамейку. Она вытащила из сумочки книгу и читала до тех пор, пока глаза могли различать буквы. Лишь после этого поднялась к себе. В комнате она разделась и, не накидывая халат, села к раскрытой книге законов королевства. Чтение пошло на удивление легко, и баронесса сочла прошедший день очень удачным — неприятностей не было, да и накануне посмеялась от души.
От книги Тиана оторвалась по настойчивому требованию желудка заняться ужином. Но прежде баронесса приняла душ. А когда уже поела и собиралась вытолкнуть столик в коридор — за окном, без всякого предупреждения и настройки лютни, запел Менестрель:
Если друг другу навстречу идти,
В два раза короче будут пути.
Если протянешь руку ко мне —
Встретимся раньше в счастья стране…
Баронесса едва успела погасить свет и подойти к окну, как где-то внизу зазвенели осколки стекла, а сверху завизжала графиня Тукань:
— Он здесь! Хватайте его! Хватайте!
С обеих сторон дорожки загрохотали подкованные сапоги, а Тиане показалось, что и из тайной калитки в стене в сад ринулись стражники с криками:
— Смотри!
— Никого!
Сердце баронессы ёкнуло — сейчас Менестреля точно схватят! И, видимо, не у неё одной, потому что из окон тут же начали кричать почитательницы певца:
— Эй, козлы! Цветы не потопчите!
— Пошли вон, уроды!
— Спать не даёте, хомячки пустошные!
— Чтоб вам ноги переломать!
А внизу раздался разочарованный гулкий бас:
— Да нет здесь никого! И какая дура-баба здесь вазу разбила?!
— Это кто здесь такой умный?! — заголосила сверху графиня Тукань. — Враз в подземелье окажешься!
Но обладателя басовитого голоса напугать оказалось не легко:
— Заткнись, коза на барабане! Обыскать всё вокруг! Под каждый куст заглянуть! Здесь он где-то прячется!
Стражники уже перекликались по всему саду, и Тиана подумала: «Не нашли! Интересно…» А графиня визжала:
— Ах ты быдло деревенское! Ты кого затыкаешь?!
— Да вправду, графинька, заткнулась бы ты! — заорал кто-то из окна справа. — Он же, по незнанию, тебя бабой назвал, а не тем, кто ты есть на самом деле!
— И это ещё слабо сказано! — подтвердили слева.
Тиана почувствовала, что кто-то стоит сзади… Она медленно потянулась к шкатулке, которую так и не убрала с подоконника вчера, а пальцами правой руки нащупала за книгой короткую металлическую трубку. Лишь после этого баронесса резко повернулась и громко спросила:
— Кто здесь?!
Прода от 15.02.2018, 14:36
— Прошу прощения, миледи, — раздался хриплый голос из тёмного угла у двери. — Если крикнете вы — знать, удел мой таков… Голова — украшенье венценосных тортов…
Тиана быстро приложила к глазам всевидящую шкатулку. Судя по всему, в углу комнаты, выставив вперёд ладони, стоял именно Менестрель. Да и в рифму говорят далеко не все…
— Вы немного промахнулись с титулом. Я всего лишь баронесса.
— Прошу прощения, досточтимая баронесса?..
Тиана не нашла причин скрывать своё имя и спокойно ответила:
— Баронесса Арлей.
— О! О вас здесь все отзываются исключительно хорошо. Я безмерно рад, что попал именно к вам, и прошу не отказать в убежище. Временном, конечно. А больше всего, — тихо хохотнул Менестрель, — я боялся попасть к графине Тукань…
— Пожалуй, правильно, — согласилась Тиана. — Итак. Вы меня похвалили, а вы очень хорошо играете и поёте. Будем считать, что квиты. А теперь скажите, как вы сюда попали?
— Знаете, баронесса… Я очень благодарен за то, что вы криком не выдали меня страже. И ваши вопросы совершенно точны и справедливы, и я на них отвечу. Но… У меня просьба. Не могли бы вы убрать эту штуку? Очень боюсь предметов, способных извергать огонь. Как-то слышал от дворцовых слуг, что вы успешно применили браслеты… Пусть уж лучше будут они. И я не собираюсь нападать на вас, поверьте.
Тиана сочла такое предложение вполне приемлемым. Ведь если плюнуть огнём из трубки, то в пламени сгорит не только её незваный гость, но и картина, а возможно, и дверь… Баронесса вдруг покраснела, а по спине побежали мурашки. Она поняла, что стоит перед человеком в маске, которая позволяет видеть много больше, чем глаза! А тело её всего лишь в тонкой ночной рубашке…
— Отвернитесь! Немедленно!
Менестрель беспрекословно повернулся лицом к двери и лишь попросил:
— Пожалуйста, тише…
Замечание было уместным, хотя бы потому, что стражники обыскивали сад, а женщины из окон лениво их подначивали:
— А ну внимательнее! Сунь голову в фонтан! Там мокро!
— Эй, служивые! И кто после вас в этот сад петь придёт?!
— А может, вам лестницу спустить?! Только больше двух не подниматься!
— К Тукани можете хоть вшестером лезть! Она умеет!
Тиана быстро надела халат, застегнула браслеты на запястьях и спрятала «малый огнеплюй», как его именовал Реток, за книгу.
— Повернитесь. И как же вы попали в мою комнату?
— Через зеркало.
Он словно почувствовал, что Тиана начинает злиться, и быстро добавил:
— Там тайный ход внутри стены, лестница и немного под землёй. А вход прямо под мраморной скамейкой. Она сдвигается.
— Очень интересно… И откуда вы об этом знаете?
А про себя Тиана подумала, что любой идиот мог запросто воспользоваться тем же путём… И улыбнулась, представив, как жаждущие кавалеры толпятся в подземном туннеле.
— Вы так красиво улыбаетесь…
Баронесса сразу вспомнила, что Менестрель видит её как днём, и нахмурилась.
— Прекратите подглядывать!
— Да, моя госпожа. — Он опустил лицо под маской к полу и ответил на её вопрос: — У меня много друзей в городе. И во дворце тоже есть. Большую часть времени я провёл на этаже слуг, в эдаком закутке, где двум овцам было бы тесновато. И поневоле слышал разговоры о дворцовых делах.
— А зачем вы разозлили графиню Тукань? — тихо засмеялась Тиана.
— Наслушался про неё. А тут такой случай, и песня подходящая. И я безмерно счастлив, что угодил вам, баронесса.
Тиане показалось, что Менестрель улыбается под маской.
— Не только мне, а всем. Исключая графиню, конечно.
— С другими я не знаком…
Это прозвучало так тихо, что Тиана еле расслышала.
— А где же ваша лютня? Неужели бросили в саду?
— Что вы! Лютня — это всё, что у меня есть. Я оставил её перед винтовой лестницей в стене. Сам бы там переждал, но пара мышей…
— Вы боитесь мышей? — удивилась Тиана.
— Не очень. Но мне показалось, что они меня испугались. Я оставил им сухарик.
— Вы голодны? Можете поесть. На столике ещё много всего. Только я уже ела…
— Вы очень добры, баронесса, — тихо пошелестела маска. — А есть после вас для меня честь. Только я сяду к вам спиной. Не гневайтесь.
Тиана знала об особенностях таких масок, Реток показывал. Нижняя часть сдвигалась и позволяла принимать пищу. Но, как говорил конюх, окружающим точно не понравится то, что они увидят. Потому калеки всегда ели в одиночестве.
— Становится слишком прохладно. — Тиана зябко передёрнула плечами. — Я закрою окно.
— Подождите.
Менестрель, уже усевшийся перед столиком, встал.
— Прикройте окно, чтобы было слышно стражников. Уйдут они — уйду я. А для тепла разожгу камин. У меня лучше получится.
«Конечно! — подумала Тиана. — Ты-то видишь в темноте! Я бы руки о поленья занозила». А Менестрель будто услышал её мысли:
— Вашими ручками только лицо любимого гладить…
Он повозился в камине, и скоро каменная ниша озарилась жёлтым светом. Менестрель так хитро сложил дрова, что они горели ровно, а пламя не рвалось в трубу. Пока ночной гость ел, Тиана придвинула стул к камину и протянула к теплу огня ноги в тапочках. Она удивлялась — почему это раньше не пришло в голову разжечь камин? Тепло, уютно…
