— Я не имею отношений со старухами, у меня есть женщина!
— А в бордель зачем ходил? — не преминула заметить та.
Ведьмак осекся. Он хотел что-нибудь сказать. Что-нибудь язвительное, но в голову ничего не приходило. Реплика бабки вывела его из колеи. Старуха это поняла, и заухмылялась.
Поправила волосы, вытерла руки об халат и подойдя к нему нос в нос, настойчиво спросила: — Так ты будешь меня кормить, неверный?
Лишь бы она отстала, Джеральд купил ей калач хлеба и огромный кусок колбасы, лелея надежду, что он скроется от нее в тот момент, когда она будет обедать. Да и не тот у нее возраст, чтоб целый день быть на ногах. Когда-нибудь, да устанет.
Никаноровна откусила кусок колбасы, поворчала что сейчас, совсем не то делают, что раньше. Одни ГМО и химикаты, а вот в ее молодости, все было настоящим, без добавок.
— Тьфу! Даже хлеб сплошная химия! — брезгливо поморщилась она.
Мужчина этого уже не слышал, он бежал к ближайшему закоулку, одному из тех, в который боятся заходить даже стражники. Там обитали самые опасные жители Новограда: — убийцы, воры, разбойники и Веркин Роже, тьфу ты… Верхон Роже, дикий шевалье* пустынных дорог Новограда. (Шевалье — младший дворянский титул в феодальной Франции старого порядка. В Средние века словом шевалье (chevalier) во Франции называли рыцарей, особенно странствующих).
Серые стены были покрыты зелено-бурой плесенью. Вокруг рос бурьян и на земле валялся обрывок синей парчи с очень дорогого камзола. Это было первым, что привлекло его внимание, возле выломанной решетки ведущей в канализацию.
Крови обнаружено не было. Значит, вполне может быть, ничего страшного и не произошло, и можно двигаться дальше. Тем более, что медальон не вибрировал, а значит: — ни монстров, ни магии, не опасности поблизости не было. А ноги не шли.
Джеральд поднял лоскут и тщательно его понюхал. Пахло новоградским табаком и недорогим одеколоном. Скорее всего, камзол был украден, и его носил какой-нибудь разбойник с претензией на высшее общество, строивший из себя обнищавшую интеллигенцию.
А с другой стороны, почему и не спуститься в катакомбы. Та сумасшедшая баба сюда точно не сунется, а он может и нароет что интересного. В заброшенных катакомбах часто бывали разбойничьи тайники.
Ступени крошились, а кое-где и вовсе отсутствовали. Факелы освещали путь, и никто их не потушил, а значит в катакомбах кто-то был. Интересно как они отреагируют, когда обнаружат у себя в тайнике ведьмака?
Джеральд продолжал идти, как вдруг коридор разделился, теперь нужно было угадать куда пошел мужчина в камзоле. Факелы же горели в обе стороны.
— «Кто-то совсем не умеет экономить. Может и вправду сюда залез какой-нибудь обнищавший граф», — сказал мужчина вслух.
За долгие годы путешествий он привык разговаривать сам с собой.
— Интересно, он женат? — прозвучал сзади голос, который он совершенно не ожидал здесь услышать.
От неожиданности, на полном автомате Джеральд выхватил меч и быстро повернулся к старухе.
— И чего это ты нервный то такой? Я знаю, что вы косплейщики все странные, как ентот придурок Витька, сын Васьки, но ты страннее их всех. Чуть что, сразу железякой махать. А вдруг порежешься или кого зацепишь? — сказала Никаноровна, кряхтя, опускаясь по ступеням. — И вообще… Чего это ты все бегаешь, бегаешь. Сел бы футбол посмотрел или козла бы забил.
— Козла еще словить надо. Тебе колбасы не хватило? — ответил ведьмак, пряча меч в ножны.
— Зачем его ловить? — не поняла Никаноровна, при чем здесь игра, ловля и колбаса?
— Отстань бабка. По-человечески прошу, — вздохнул мужчина и посмотрел ей прямо в глаза. Обычных людей его взгляд светящихся кошачьих глаз пугал, но этой назойливой старухе похоже было все равно.
— Отведи меня, и отстану, — ответила она. Ей и вправду надоело бегать за этим ряженым с мечами.
— И где твой дом?
— Улица Спортивная — 28… или 38. Вот старость не радость, забыла, — всплеснула руками она. — Ну там заборчик такой, деревянный, и коты там всегда собираются поорать.
— Прекрасное описание. Деревянный забор, и коты, — недовольно ответил ведьмак. По такому описанию подходит каждый второй дом. Точнее те из домов, у хозяев которого есть деньги.
— Ну, не нравится описание, сам ищи. Тебе ж виднее, как моя хата выглядит, — обиделась бабка.
— Что за улица Спортивная? У нас таких отродясь не было, — попытался вспомнить где это находится Джеральд, но так и не смог. Хотя прежде на память никогда не жаловался.
— Возле поля футбольного.
— Какого это поля? Что значит футбольного? — ведьмак оперся о стену и в сотый раз подумал куда ему деть старуху. Становилось понятно, что она слегка не в себе, а ему с такой работой совершенно не хотелось таскать с собой сумасшедшую старуху. Или её сожрут, или их обоих.
— Там соревнования проходят, неуч. Кто из спортсменов лучше, сильнее, и они награду потом получают, — начала злиться Никаноровна, что ей попался такой бестолковый мужик. Даже не знает что такое футбольное поле. Это ж сколько пить нужно было?
— Награду?
— А тебя только это и интересует?
В Новограде часто происходят кулачные бои, и бои без правил, и большая арена находилась не так уж и далеко. В его сердце затеплилась надежда на скорое избавление от этой назойливой компании.
— Пошли уже к твоему кхм, полю, — сказал мужчина и услышал, как наверху захлопнулись ворота. — Вот зараза! — выругался он. — Они ж кажется были сломаны.
— Ну да, там их как раз ремонтировали, когда я сюда шла.
— Ремонтировали?! — опешил Джеральд.
— А ты что хотел? Чтоб они поломанные всю жизнь были?! Вдруг сюда детишки попадут какие и травмируются?! Хоть за это спасибо скажи, — скрестила на груди руки старуха, недовольно посмотрев на спутника. Ему всё ремонтируют, а он еще и не рад.
— Вот спасибо! — прорычал ведьмак.
— Пойдем, постучим, чтоб выпустили, — покачала головой старуха, поняв, что перевоспитывать его бесполезно.
— Не выпустят, — заверил ее Джеральд.
— С чего ты взял?
— Не за тем нас здесь закрывали, чтоб теперь выпускать…
Дело было дрянь. Мало того, что он не предупредил Роже о готовящемся на него покушении, так еще и застрял в катакомбах, с этой чокнутой бабкой. А все из-за Янкиных сисек…
Затянувшееся молчание было бесцеремонно нарушено грохотом падающего вниз камня.
Старушка собирала камни, и бросала их в яму.
— И что ты делаешь? — встрепенулся ведьмак быстро подбежав к старухе.
— Проверяю глубину.
— А если там кто-то сидит?!
— Уже нет, — ухмыльнулась старуха, — Ты думаешь идти? Или так и будем здесь сидеть? Вообще-то в таких местах полно грызунов. А я их побаиваюсь.
— Грызуны — это меньшее, чего нам стоит побаиваться.
Осмотревшись, ведьмак решил повернуть вправо, там было более сухо, и по всей видимости, туда чаще ходили.
Не хотелось бы встретить какую-нибудь тварь, со старушкой за спиной.
Джеральду часто приходилось спасать людей, и проводить их туда — куда они попросят. Спасая их от гулей, утопцев и прочих, но теперь его чутье подсказывало, что ему лучше никого не встречать. Старушка была странной. Из-за нее мог пострадать и сам Джеральд. Мало что ей в голову взбредет. Да и не была она похожа на того человека, что будет прятаться.
— А сколько тебе за твою работу платют? — решила потянуть время за разговором Никаноровна, поняв, что их прогулка немного затягивается.
— Когда как. Бывает только на хлеб, бывает и на эликсиры хватает.
— Чтоб вас леший забрал, с вашими эликсирами — алкаши проклятые! — брезгливо поморщилась старуха и повернулась к нему спиной.
На этом разговор был окончен.
Ведьмак замолчал, и замолчал надолго. Он прислушивался к каждому шороху, пытаясь игнорировать шарканье у себя за спиной.
— «Эта старуха мне сейчас всех гулей тут соберет», — злился он, но молчал, так как смысла возмущаться не было. Она все равно будет действовать ему на нервы.
Даже малые дети знают, что в канализациях Новограда полно всяких падальщиков, и прочей нежити. Однажды ведьмаку довелось даже встретить высшего. Тогда он шел тихо, практически беззвучно, а сейчас… (Говоря о высшем имеется в виду вампир).
Никаноровна споткнулась, и начала причитать, что у нее спина больная, и он ее совсем замучил.
Совсем рядом, в конце туннеля заскреблось. Мужчина начал искать взглядом куда спрятать старушку в случае опасности, и тут медальон как на зло завибрировал. Меч уже давно был в руке, и смазан маслом от падальщиков.
— Опять своей железякой машешь? — недовольно посмотрела на него Никаноровна.
— Да тише ты! Спрячься скорее где-нибудь, — тихо попросил он.
— Еще чего! Чтоб я, баба старая, по норам лазила?! — возмутилась старуха.
— Не время баба сцены устраивать. Не слышишь, что-то скребется? Может гуль, может еще что похуже.
— Гуль — это голубь, что ли?
— Чего?! — даже на миг забыл об опасности Джеральд.
— Ну, гули — гули. Голуби. Птицы такие, — Никаноровна посмотрела на ведьмака, как на идиота. — Ты допился, что уже даже не знаешь кто такие голуби?
— Хватит! — шикнул на нее ведьмак. — Не до голубей сейчас. Нас сожрать могут.
— Хто?!
Джеральд сплюнул, и к своей огромной радости увидел дыру в стене. Дыра была небольшая, но, если постараться, можно пролезть в другой коридор, и избежать неприятной встречи.
Заглянув внутрь он понял, что сражаться все же придётся. Дыра вела в небольшую комнату с поломанным сундуком на полу. Кто-то там хранил что-то ценное, но похоже самое ценное уже давно сперли.
— Залазь в дырку! — приказал он.
— Не полезу! — начала упрямиться старуха. Еще чего он удумал? Чтоб она на старости лет по всяким щелям лазила?!
— Быстро залазь! — не терпел возражений мужчина, понимая, что любое промедление может стоить им жизни.
— Ишь чего удумал! Буду я на старости лазить по норам! — озвучила она свои недавние мысли.
— Живо!
Ведьмак схватил старушку и, не смотря на ее отчаянное сопротивление, начал с силой засовывать в пролом в стене. Старушка застряла.Точнее ее пикантное место. И почему он этому не удивился?
— Зараза! — выругался он, не зная, что ему делать.
— Я знаю, теперь я все про тебя знаю! Маньяк извращенец! Ты меня сейчас домогаться будешь! Я сейчас орать буду! — разоралась с другой стороны стены она.
— Да не буду я тебя домогаться. Задницу сожми, может пролезет.
— Чего?! Может тебе еще мой цветочек показать, ирод?!
— Чего?! Да нужен он мне, совсем рехнулась! — прорычал Джеральд, не оставляя попыток протолкнуть её внутрь.
— А чего тогда лапаешь?! — задергала ногами она.
— Не лапаю, а проталкиваю!
— Я те щас как протолкну! Когда вылезу. Я те все космы повыдергаю. Маньяк старый!
Ведьмак прислушался. Внезапно с другой стороны коридора стало тихо. Похоже их заметили, да и трудно было не заметить. От бабки было столько шума, как от чайки, попавшей в железное ведро.
— Пролазь! — в отчаянии рыкнул он.
Сильный толчок в зад, и Никаноровна влетела внутрь.
— Да ты! Да я тебя щас!
— Тихо! И не высовывайся! — с облегчением выдохнул ведьмак.
Старушка села на пол и начала злобно смотреть сквозь дыру в стене.
— Я сейчас разберусь с тем, что в конце коридора, и вернусь, — сказал Джеральд, как можно мягче. Он понимал, что Никаноровна старая, и к возрасту нужно относится с уважением, но сколько же из-за нее неприятностей.
— Я пить хочу, — недовольно пробормотала она.
— У меня только эст-эст*, — признался ведьмак. (Эст-Эст — белое вино невероятных качества и вкуса, повсеместно признаваемое лучшим в мире ведьмаков).
— Давай свою минералку, — вздохнула Никаноровна, решив, что эст-эст — это, что-то типа Боржоми. Она слишком устала и была рада хоть этому.
Джеральд протянул ей вино, с грустью проследив за бутылкой.
А после, не теряя времени поспешил на шум. В конце коридора была еще одна развилка. Налево шел очередной коридор, который освещал всего один факел. Направо оказался хорошо освещенный склад в углу которого сидел огромный преогромный гуль и доедал мужчину в синем камзоле. На голове у гуля торчало три костяных гребня.
— «Зараза…» — выругался про себя ведьмак.
Перед ним во всей красе находился гравейр, один из самых мерзких и опасных гулей. Малейшая царапина и Джеральд будет отравлен трупным ядом.
Единственное, что радовало — гравейр был очень занят своей жертвой, и можно было попытаться подкрасться незаметно, и нанести ему как можно больше физического урона, а потом добить.
Ведьмак сделал шаг в комнату, и замер от истошного вопля:
— Ой цветет калина, в поле у ручья-я-я!!!
***
Сколько бывает людей, столько и разных реакций на алкоголь. Одни начинают рассказывать о своих злоключениях, и не важно, хотят ли их слушать, или нет. Другие ругаются, и даже переходят к рукоприкладству. Третьи — спят. И конечно куда же без четвертого вида, самого веселого, тех, кто выпив небольшую пинту вина сразу поют.
Причем песни громкие, душевные.
— Парня полюбила, на свою беду!
Орала во всю пьяную глотку из своей норы Никаноровна.
— Убью! — прорычал Джеральд, отнюдь не гравейру.
Падальщик удивился или это показалось ведьмаку? Проверять было некогда. В два прыжка мужчина оказался около чудовища, и рубанул его серебряным мечом, тот зарычал и бросился на Джеральд, пытаясь сбить его с ног. Мужчина отпрыгнул, сбив собой ящики, попутно пустив в гравейра игни*. (Игни (ориг. Znak Igni) — ведьмачий знак, простейшая магия, основанная на элементе огня).
Гравейр взвыл, и бросился в сторону ящиков, тут же ему в морду полетела зажигательная смесь. Монстр вспыхнул, но не отступил.
Он начал кидаться с остервенением на ведьмака, который только и успевал, что уворачиваться и не мог больше нанести ни одного удара мечом.
— «Зараза, он тут все к чертям спалит. И меня в том числе» — подумал ведьмак, и кинул в того еще одну зажигательную смесь, чтоб горел побыстрее.
Гравейр заревел и остановился. Джеральд воспользовался этим, и нанес еще пару ударов мечем. Чудовище махнуло лапой, мужчина уклонился и отбежав подальше начал стрелять с арбалета.
— Живучий гад, — выругался он.
Гравейр опять напал, но на пол пути, завалился на пол.
— Ну вот и все, — прокомментировал мужчина и посмотрев на горящую тушу, пошел осматривать то, что осталось от тела мужчины. Осталось не слишком много, и понять кто это был, было невозможно.
Глава 3
В ящиках был всякий хлам и ичего полезного для ведьмака. Пара бутылок краснолюдского спирта и приличная попона для Ботвы, были его единственными трофеями.
Был здесь еще платок с синими цветами по краям, и ведьмак уже было решил взять его для старухи, но услышав песню про калину уже по третьему кругу, которая чуть не стала его реквиемом, брать платок расхотелось.
— «Может здесь ее оставить?» — пришла в голову паскудная мысль, но тут же голос разума преобладал над эмоциями.
Даже столь неприятное создание как сия бабка, кому-то нужна. У нееведь наверняка есть дети, внуки, любящий муж… Хотя нет, за любящего мужа он уверен, что его уже давно нет — в могилу свела.
А ему ее еще ведь из той дыры вытаскивать. Опять упираться будет. Орать.
— Хуже быть не может, — проворчал Джеральд.
