Валежный качнул головой, протягивая Мите письма, которые тот и принялся читать.
Пробежал глазами, кивнул.
- Хорошо. Если поймают, сразу не казнят.
- сначала помучают? – невинно уточнила Яна.
- Потерплю. А там и свобода…
- Вас встретит радостно у входа?
- Вы стихосложением балуетесь, тора Яна?
- Хелла упаси, - честно высказалась Яна. – Так, развлекаюсь в свободное от работы время.
- Да, работа у вас – врагу не пожелаешь, - посочувствовал Дмитрий.
- Лучше бы я была извозчиком, - вздохнула Яна. – но кто ж даст?
- Нет, не дадим, - Митя почувствовал, что разговор начинает затягиваться, и перевел его в деловое русло. – Письмо я, конечно, передам. На словах что сказать жому Тигру?
Яна задумалась.
Сказать?
Не сказать?
А потом все же не удержалась. Взяла Митю за рукав и подвела к окну. Приподнялась на цыпочки, чтобы никто другой не услышал. И тихо-тихо шепнула в ухо.
- Передай, что я его люблю.
Оказывается, словами тоже можно подавиться малым не до смерти. Особенно чужими.
Когда Митю кое-как, в шесть рук, подняли, отряхнули и привели в чувство, он на Яну уже смотрел с немалым уважением.
Понятно, императрица и все такое. Это бывает.
Но так дергать Тигра за усы?
Нет, это корона не гарантирует, с этим только родиться надо.
Когда Митя ушел, двое мужчин воззрились на Яну. Та только головой покачала.
- Не расскажу.
- Ваше императорское величество, - начал Валежный, но был остановлен самым решительным способом.
Яна попросту зажала ему рот рукой.
- Тор генерал. Есть вещи, которые лучше не афишировать. Но я надеюсь, что жом Тигр это оценит.
Оценит…
Скотство, конечно, с ее стороны, вот так…
Скотство и свинство.
Я тебя люблю. Но замуж выйду за другого. Я тебя люблю. Но умираю. Но люблю…
Сволочь она. Но как было не сказать? Может, хоть один раз ее вспомнят не только ругательством? Как-то так и правда получилось, что этот мужчина стал Яне дорог.
Не была она гулящей девкой, и абы к кому в постель бы не прыгнула. Но и так…
- Тора Яна, после ваших слов жом Тигр не может стать нашим врагом?
Рук-то у Яны было две. Но до Изюмского она бы не дотянулась. Вот и открыл рот не по делу.
И сколько можно испытывать ее терпение?
Яна и высказалась.
- Вашим врагом не станет. А вот моим мужем – запросто. Я ему предложение сделала!
И пока мужчины переваривали эту новость, хлопнула дверью. Да скажет она потом, что пошутила! Скажет!
Никто ведь такое всерьез не примет, понятно… бред! Как есть – бред!
Но пару минут нервотрепки мужчины заслужили.
Георгий, Свободные Герцогства.
- Топыч, мне на почту нужно.
- Зачем?
- Надо. Мама сказала.
В герцогствах они были уже почти неделю.
Федор Михайлович занимался своими важными делами, а вот малышня сидела в гостинице, в номере. Топыч приглядывал за ними, возился, играл…
Не Михаил?
Михаил пил.
Когда он узнал, КТО прошел мимо…
Михаил был свято уверен, что его обаяние… он просто не сообразил сразу, что Яна – императрица. А если б сообразил, наверняка она бы в него влюбилась! Он же просто не ухаживал всерьез! И Гошку признавать отказался…. Идиот! А если б согласился, они бы с Яной поженились!
Разве перед ним можно устоять?!
Михаил, император всея Русины…
Звучит?
А то нет? Такой шанс прохлопать! Такое упустить!
Как тут с горя не запить?
Федор Михайлович на сына поглядел, да и плюнул. Похоже, собирался помощника из внука растить. Маленького Мишку он таскал с собой везде. И на переговоры, и по закупкам, и на склады… не понимает мальчик?
Так объясним!
А то вон, сына упустил! Но там здо-оровье слабое, ма-альчик болеет, ма-альчику нельзя… послушал жену, идиот?
Ну и получи… в копилку!
Нет, с Мишкой Федор Михайлович такого повторять не собирался. С внуком они были неразлучны.
Машку сегодня тоже взяли с собой – ничего особо важного не предстояло. А если так… пусть дите порадуется. Машка без брата скучала и плакала, так что Гошка и Топыч остались практически одни.
Так, с небольшой охраной в три человека. Двое за дверью, еще один внизу. Мало ли что…
Проблема была в другом.
Даже если они пойдут на почту, ну кто выпустит мальчишек одних? Обязательно ведь пойдут с ними. И доложат потом.
А мама строго-настрого наказала Гошке, чтобы никому.
И ни за что!
И сам пропадет, и других подведет, и скрыться ему будет негде…
Топыч?
Тут другое, если что, это и для Топыча. У купца все ж свои дела, у них – свои…
Это Яна сыну хорошо в голову вбила. И Гошка все уже продумал.
- Топыч, тебе придется меня прикрыть.
- И как же?
- Скажешь, что у меня голова заболела. А я вылезу через окно. Тут водосточная труба удачная, я ее пошатал. Меня выдержит.
- А меня?
- Ну… наверное. Но зачем?
Потап фыркнул.
- Гошка, ты как маленький! Если я сейчас скажу, что у тебя голова заболела, мигом пошлют за дохтуром, а потом запрут тебя под присмотром сиделки. Куда там мне! Год не выберемся!
- Верно, - Гошка сообразил, что как-то не обдумал этот вопрос.
- Поэтому мы сейчас попросим обед в номер. А пока обедать будем, тут и удерем. И обратно подниматься по трубе придется, не то уши надерут.
- Хм…
- Пообедать нам спокойно дадут. Хотя бы полчасика. И охрана кушать будет.
Все верно, к мальчикам в номер регулярно кто-то да заглядывал. Без присмотра их не оставляли, купец понимал, что мальчишки…
Даже Потап, хоть и старший годами, все одно мальчишка.
- Ты знаешь, где тут почта?
- Знаю. Приметил прошлый раз, когда ехали.
- И как добежать запомнил?
- А то ж!
Топыч кивнул.
Ради торы Яны он бы на что угодно пошел. Тора его из деревни забрала, считай, новую жизнь подарила… он бы и сам сбегал, но вот беда1 Читал-писал он пока плохо. А ежели на почте обманут?
Вдруг?
Или он сам ошибется?
У них же ни конверта, ни марки, все на почте покупать придется…
Так что бежать им вместе. Гошке писать, ему – охранять и опекать. И по шее огребать, если что, вместе. Так правильно.
Не подозревая о замыслах мальчишек, купец тем временем поставил перед доктором Ромарио банку с серым порошком.
- Вот, значит.
С доктором он был знаком уж давненько, тот лечил супругу купца. И не его вина, что лечение не помогло. Меншиков помнил Ромарио, как крепкого профессионала и фаната целительства.
- Вот?
- Человек, который рассказал мне этот рецепт, уверял, что он хорошо помогает от кровохарканья.
- Неужели?
Скепсис в голосе доктора было легко предугадать. Помощь при кровохаркании?
Болезни, которую не излечивает ничего? Которая вот уже не один год является синонимом быстрой и неотвратимой смерти?
Позвольте вам не поверить.
Улыбка купца была даже чуточку снисходительной.
- Жом Ромарио, никто вас не заставляет мне верить на слово. Вы проверьте, проверьте…
- Да? И на ком же?
- Так на больных. Я же знаю, что у вас в больнице целое отделение тех, кто болен легкими.
Это была чистая правда – не поспоришь. Болен, неизлечимо болен…
- И как это надо применять?
Доктор сильно и не упорствовал. А зачем?
Этим больным уже ничего не повредит. Даже порошок из ослиного кала, если на то пошло! Они все равно обречены!
Федор Михайлович достал листок, на котором аккуратно, округлым четким почерком, записал рекомендации, выданные Яной.
- Вот.
- Вот…
Ворчал доктор без души. И банку встряхнул, проверить.
- Тут разве что на двоих-троих хватит. И то на детей…
- Так попробуйте на детях, доктор. Что в этом такого? Если получится, так их родители вам еще спасибо скажут…
- А если нет?
Меншиков даже плечами не пожал. Оба они отлично знали, что осталось недоговоренным.
У вас и так не получится. Это – не лечится.
- Я попробую, - сдался доктор. – Где я смогу вас найти?
- Так в гостинице «Талларен».
- Хорошо, - кивнул доктор.
Купец дружески попрощался, и подумал, что надо бы еще подсобрать медведку. Не самому, конечно! Этого еще не хватало!
Эта была им набрана еще в Русине. И порошка у него было еще три банки. Будет, что выдать доктору. Тора Яна говорила, что это не панацея, что с какого-то момента снадобье может только отсрочить смерть, но не вылечить, но ведь и это уже неплохо!
Это золотое дно, ежели что!
Пусть доктор попробует, посмотрит… а Федор Михайлович пока делом займется. Поговорит со знакомыми. Совершенно не обязательно ехать самому в Чилиан, чтобы закупить там зерно! Телефон есть?
Договоримся…
Проводив посетителя, доктор Ромарио решительно отправился в палату.
Не соврал он купцу. Были у него в пациентах и дети. И на них смотреть было горьше всего… такие молодые – и уже.
Через десять минут он инструктировал медсестру в детской палате. Та смотрела с недоумением, но банку взяла. Доктор – всегда прав.
И порошок начала давать, смешанный с медом, как попросили.
И следить за состоянием детей.
Как и предсказывал купец, в первые дни у всех троих сильно подскочила температура. Потом спала, но началось обильное отхождение мокроты и сильный кашель. У одного из детей начала сильно болеть грудь.
Доктор наблюдал с громадным интересом.
Поможет?
Нет?
По крайней мере, не навредит. Это-то уже ясно…*
*- данное средство автору описали очень давно. Четко сказали, что применялось оно ДО появления антибиотиков – раз. А сейчас ее лучше применять ВМЕСТЕ с антибиотиками – это два. И да, ничего, кроме туберкулеза медведка не лечит. Ни гангрену, ни рак, ни язву. Прим. авт.
Вечером в номере Меншиковых довольны были все.
Доволен купец – лекарство начали испытывать.
Довольны Мишка и Машка – целый день с дедом.
Доволен Потап – их не поймали и им не попало. Так, удивились, что ребята слишком долго обедали, но это дело житейское.
Доволен Гошка – на почту они успели, и письмо отправили. Недоволен был один жом Михаил, но кто его спрашивал? Сидишь, пьешь? Ну так и пей! И не лезь к людям!
Яна, Русина.
Кто-то из мужчин высказывался Мите, что обожает подобного рода сюрпризы.
Приходишь ты, а у тебя в кровати красивая обнаженная девушка.
Митя его не понимал. Потому как приходишь ты, а у тебя на кровати красивая, но полностью одетая императрица. И взгляд у нее такой… внимательный.
Задумчивый взгляд.
- Гулять изволите, тор?
- Собираться в дорогу, ваше…
- Тора Яна, - обрезала женщина.
- Тора Яна, вы что-то еще хотите передать? Эмм… жому Тигру?
Яна качнула головой.
- Ни ему, ни кому-то другому. Митя, я хотела вас нанять, чтобы вы поработали по специальности.
- Слушаю? – мгновенно напрягся Митя.
Ситуация была нестандартная. Обычно императрицы не нанимают убийц.
Сами – не нанимают.
Но сейчас и ситуация сложная? Война, проблемы…
Яна развела руками.
- К сожалению, достойных сумм у меня нет. Но возможно, вы примете вот это?
На стол легло то самое кольцо. Да-да, Гаврюшино. Яна таки привезла его из Беркута, и решила, что оно вполне подойдет. А что?
Денег у нее нет, драгоценности все у Зинаиды, те суммы, которыми она располагает, маловаты, а просить денег у Валежного…
Как-то некрасиво.
Вы мне теракт не оплатите?
Митя взял колечко в руки, повертел его…
- И кто его носил раньше?
- Великий князь Гавриил.
- Хм?
- Он немножко померши.
Митя задумчиво кивнул. Повертел колечко в пальцах. Сапфир подмигнул ему синим глазом.
- А что? Возьмусь. Кого убирать будем?
- Тор Вэлрайо, - спокойно сказала Яна. – Справитесь?
Митя присвистнул.
- Тора, вы на мелочи не размениваетесь. Пожалуй, я попрошу доплату!
Яна фыркнула.
- Других драгоценностей у меня нет. Могу вот это колечко отдать, - она насмешливо предъявила Мите черный камень, и пронаблюдала, как он аж шарахнулся в сторону.
- Ну – нет!
- Точно?
- Издеваться изволите, тора Яна?
- Изволю. И желаю… вообще, могу расписку выдать. Сколько надо доплатить? – вот теперь Яна была полностью серьезна.
- Сначала я хочу услышать условия.
- Условия?
- Как его надо убить. Медленно, мучительно, с сопутствующими жертвами, без них…
Яна пожала плечами.
- Желательно, без женщин и детей в качестве сопутствующих жертв. В остальном свобода рук. Единственное условие, чтобы все знали, за что его так.
- И за что?
Яна помолчала несколько минут. Память Анны подчинялась все хуже, скоро она вообще перестанет работать. Но пока еще есть время.
- Мой отец хотел уехать. Вэлрайо сначала обнадеживал его, а потом отказал. Есть там такая шестерка, Дрейл…
- Шестерка?
- Неважно. Мелкая фигура, пешка, шушера… вот, через него все шло. Все письма… отец умолял забрать хотя бы нас. Но Вэлрайо отказал ему в последний момент.
- За это?
- Да.
Митя задумался.
- Пожалуй, я могу это сделать. И даже без дополнительной оплаты.
- Из спортивного интереса?
- Профессионального.
- Будьте так любезны, тор, - Яна улыбнулась нежной улыбкой голодной акулы.
- Буду, тора Яна, обязательно буду. Сохранить для вас на память парочку газет?
- Газет?
- Не сомневаюсь, это событие получит все передовицы, - Митя уже прикинул, что и как можно сделать, и решил поработать за одно колечко. И колечко с историей, и заказчик с уважением, и добыча…
Вот между нами, диверсантами, лионессцы Митю всегда бесили. Ходят, понимаешь, с таким видом, словно они – пуп земли. А они, может, даже вовсе не пуп, а попа?
И в каждую бочку лезут, и везде ощущают себя правыми, и везде пакостничают, и ничего хорошего миру не принесли…
Да, пожалуй, он поработает за одно колечко. Реализует свои фантазии…
Ах, тор Вэлрайо, что я с вами сделаю…
Яна посмотрела на мечтательное лицо диверсанта, вежливо попрощалась и вышла. И уже за дверью тихо прыснула в рукав.
Это ж надо так любить свою профессию!
Русина, Звенигород
Жом Пламенный расхаживал по комнате.
Злоба ему мозги не туманила, рассуждать он был способен вполне здраво. И рассуждал.
Валежный атакует. У него императрица – это громадный плюс.
В тылу у освобожденцев хозяйничают Логинов и Алексеев. Эти тоже своего не упустят – волки. Считай, их загнали в угол. Но…
Один вариант все же остается.
Если императрица выходит замуж… да хоть бы и за него! Почему нет?
Гулька?
А что – она? Пламенный подумал, что надо бы отдать приказание… кому?
А вот, кстати говоря! Счастливчики – подойдут. Своим нельзя, слишком уж подло получится… ладно! Получится хорошо, но если б хоть месяцем раньше! Тогда можно было и обвинение какое сфабриковать, и обвинить жену в расхищении, в предательстве народного доверия, в… да хоть и в государственной измене!
Какому государству?
Государство – это я! А свидетелей измены найдем десяток. Неважно!
А вот сейчас только дурак не поймет. Когда императрица объявила на всю страну, что династия Вороновых нынче недостойна…
Она-де приняла Русину у отца, но нести ее не может. А потому отдаст ношу достойнейшему… и вы хотите сказать, что в таких условиях еще кто-то воевать будет?
Конечно, можно объявить ее самозванкой.
Можно закричать на всю страну, что Валежный нашел куклу, подменку, фальшивку…
И нельзя!
Глупо получится, а глупым жом Пламенный выглядеть не желал.
На фотографиях Анна – копия самой себя. Чего уж там. Похудевшая, с решительным выражением лица, в непривычной одежде, но кольцо то самое.
И колокол звонил.
И… итак, принимаем, что императрица настоящая. Тогда есть два варианта. Первый – драться.
Пламенный понимал, что так тоже можно. Но… поддержат ли его освобожденцы? Или – нет? Положа руку на сердце, Валежный – даже без императрицы был бы в Звенигороде к осени.
Пробежал глазами, кивнул.
- Хорошо. Если поймают, сразу не казнят.
- сначала помучают? – невинно уточнила Яна.
- Потерплю. А там и свобода…
- Вас встретит радостно у входа?
- Вы стихосложением балуетесь, тора Яна?
- Хелла упаси, - честно высказалась Яна. – Так, развлекаюсь в свободное от работы время.
- Да, работа у вас – врагу не пожелаешь, - посочувствовал Дмитрий.
- Лучше бы я была извозчиком, - вздохнула Яна. – но кто ж даст?
- Нет, не дадим, - Митя почувствовал, что разговор начинает затягиваться, и перевел его в деловое русло. – Письмо я, конечно, передам. На словах что сказать жому Тигру?
Яна задумалась.
Сказать?
Не сказать?
А потом все же не удержалась. Взяла Митю за рукав и подвела к окну. Приподнялась на цыпочки, чтобы никто другой не услышал. И тихо-тихо шепнула в ухо.
- Передай, что я его люблю.
Оказывается, словами тоже можно подавиться малым не до смерти. Особенно чужими.
Когда Митю кое-как, в шесть рук, подняли, отряхнули и привели в чувство, он на Яну уже смотрел с немалым уважением.
Понятно, императрица и все такое. Это бывает.
Но так дергать Тигра за усы?
Нет, это корона не гарантирует, с этим только родиться надо.
***
Когда Митя ушел, двое мужчин воззрились на Яну. Та только головой покачала.
- Не расскажу.
- Ваше императорское величество, - начал Валежный, но был остановлен самым решительным способом.
Яна попросту зажала ему рот рукой.
- Тор генерал. Есть вещи, которые лучше не афишировать. Но я надеюсь, что жом Тигр это оценит.
Оценит…
Скотство, конечно, с ее стороны, вот так…
Скотство и свинство.
Я тебя люблю. Но замуж выйду за другого. Я тебя люблю. Но умираю. Но люблю…
Сволочь она. Но как было не сказать? Может, хоть один раз ее вспомнят не только ругательством? Как-то так и правда получилось, что этот мужчина стал Яне дорог.
Не была она гулящей девкой, и абы к кому в постель бы не прыгнула. Но и так…
- Тора Яна, после ваших слов жом Тигр не может стать нашим врагом?
Рук-то у Яны было две. Но до Изюмского она бы не дотянулась. Вот и открыл рот не по делу.
И сколько можно испытывать ее терпение?
Яна и высказалась.
- Вашим врагом не станет. А вот моим мужем – запросто. Я ему предложение сделала!
И пока мужчины переваривали эту новость, хлопнула дверью. Да скажет она потом, что пошутила! Скажет!
Никто ведь такое всерьез не примет, понятно… бред! Как есть – бред!
Но пару минут нервотрепки мужчины заслужили.
Георгий, Свободные Герцогства.
- Топыч, мне на почту нужно.
- Зачем?
- Надо. Мама сказала.
В герцогствах они были уже почти неделю.
Федор Михайлович занимался своими важными делами, а вот малышня сидела в гостинице, в номере. Топыч приглядывал за ними, возился, играл…
Не Михаил?
Михаил пил.
Когда он узнал, КТО прошел мимо…
Михаил был свято уверен, что его обаяние… он просто не сообразил сразу, что Яна – императрица. А если б сообразил, наверняка она бы в него влюбилась! Он же просто не ухаживал всерьез! И Гошку признавать отказался…. Идиот! А если б согласился, они бы с Яной поженились!
Разве перед ним можно устоять?!
Михаил, император всея Русины…
Звучит?
А то нет? Такой шанс прохлопать! Такое упустить!
Как тут с горя не запить?
Федор Михайлович на сына поглядел, да и плюнул. Похоже, собирался помощника из внука растить. Маленького Мишку он таскал с собой везде. И на переговоры, и по закупкам, и на склады… не понимает мальчик?
Так объясним!
А то вон, сына упустил! Но там здо-оровье слабое, ма-альчик болеет, ма-альчику нельзя… послушал жену, идиот?
Ну и получи… в копилку!
Нет, с Мишкой Федор Михайлович такого повторять не собирался. С внуком они были неразлучны.
Машку сегодня тоже взяли с собой – ничего особо важного не предстояло. А если так… пусть дите порадуется. Машка без брата скучала и плакала, так что Гошка и Топыч остались практически одни.
Так, с небольшой охраной в три человека. Двое за дверью, еще один внизу. Мало ли что…
Проблема была в другом.
Даже если они пойдут на почту, ну кто выпустит мальчишек одних? Обязательно ведь пойдут с ними. И доложат потом.
А мама строго-настрого наказала Гошке, чтобы никому.
И ни за что!
И сам пропадет, и других подведет, и скрыться ему будет негде…
Топыч?
Тут другое, если что, это и для Топыча. У купца все ж свои дела, у них – свои…
Это Яна сыну хорошо в голову вбила. И Гошка все уже продумал.
- Топыч, тебе придется меня прикрыть.
- И как же?
- Скажешь, что у меня голова заболела. А я вылезу через окно. Тут водосточная труба удачная, я ее пошатал. Меня выдержит.
- А меня?
- Ну… наверное. Но зачем?
Потап фыркнул.
- Гошка, ты как маленький! Если я сейчас скажу, что у тебя голова заболела, мигом пошлют за дохтуром, а потом запрут тебя под присмотром сиделки. Куда там мне! Год не выберемся!
- Верно, - Гошка сообразил, что как-то не обдумал этот вопрос.
- Поэтому мы сейчас попросим обед в номер. А пока обедать будем, тут и удерем. И обратно подниматься по трубе придется, не то уши надерут.
- Хм…
- Пообедать нам спокойно дадут. Хотя бы полчасика. И охрана кушать будет.
Все верно, к мальчикам в номер регулярно кто-то да заглядывал. Без присмотра их не оставляли, купец понимал, что мальчишки…
Даже Потап, хоть и старший годами, все одно мальчишка.
- Ты знаешь, где тут почта?
- Знаю. Приметил прошлый раз, когда ехали.
- И как добежать запомнил?
- А то ж!
Топыч кивнул.
Ради торы Яны он бы на что угодно пошел. Тора его из деревни забрала, считай, новую жизнь подарила… он бы и сам сбегал, но вот беда1 Читал-писал он пока плохо. А ежели на почте обманут?
Вдруг?
Или он сам ошибется?
У них же ни конверта, ни марки, все на почте покупать придется…
Так что бежать им вместе. Гошке писать, ему – охранять и опекать. И по шее огребать, если что, вместе. Так правильно.
***
Не подозревая о замыслах мальчишек, купец тем временем поставил перед доктором Ромарио банку с серым порошком.
- Вот, значит.
С доктором он был знаком уж давненько, тот лечил супругу купца. И не его вина, что лечение не помогло. Меншиков помнил Ромарио, как крепкого профессионала и фаната целительства.
- Вот?
- Человек, который рассказал мне этот рецепт, уверял, что он хорошо помогает от кровохарканья.
- Неужели?
Скепсис в голосе доктора было легко предугадать. Помощь при кровохаркании?
Болезни, которую не излечивает ничего? Которая вот уже не один год является синонимом быстрой и неотвратимой смерти?
Позвольте вам не поверить.
Улыбка купца была даже чуточку снисходительной.
- Жом Ромарио, никто вас не заставляет мне верить на слово. Вы проверьте, проверьте…
- Да? И на ком же?
- Так на больных. Я же знаю, что у вас в больнице целое отделение тех, кто болен легкими.
Это была чистая правда – не поспоришь. Болен, неизлечимо болен…
- И как это надо применять?
Доктор сильно и не упорствовал. А зачем?
Этим больным уже ничего не повредит. Даже порошок из ослиного кала, если на то пошло! Они все равно обречены!
Федор Михайлович достал листок, на котором аккуратно, округлым четким почерком, записал рекомендации, выданные Яной.
- Вот.
- Вот…
Ворчал доктор без души. И банку встряхнул, проверить.
- Тут разве что на двоих-троих хватит. И то на детей…
- Так попробуйте на детях, доктор. Что в этом такого? Если получится, так их родители вам еще спасибо скажут…
- А если нет?
Меншиков даже плечами не пожал. Оба они отлично знали, что осталось недоговоренным.
У вас и так не получится. Это – не лечится.
- Я попробую, - сдался доктор. – Где я смогу вас найти?
- Так в гостинице «Талларен».
- Хорошо, - кивнул доктор.
Купец дружески попрощался, и подумал, что надо бы еще подсобрать медведку. Не самому, конечно! Этого еще не хватало!
Эта была им набрана еще в Русине. И порошка у него было еще три банки. Будет, что выдать доктору. Тора Яна говорила, что это не панацея, что с какого-то момента снадобье может только отсрочить смерть, но не вылечить, но ведь и это уже неплохо!
Это золотое дно, ежели что!
Пусть доктор попробует, посмотрит… а Федор Михайлович пока делом займется. Поговорит со знакомыми. Совершенно не обязательно ехать самому в Чилиан, чтобы закупить там зерно! Телефон есть?
Договоримся…
***
Проводив посетителя, доктор Ромарио решительно отправился в палату.
Не соврал он купцу. Были у него в пациентах и дети. И на них смотреть было горьше всего… такие молодые – и уже.
Через десять минут он инструктировал медсестру в детской палате. Та смотрела с недоумением, но банку взяла. Доктор – всегда прав.
И порошок начала давать, смешанный с медом, как попросили.
И следить за состоянием детей.
Как и предсказывал купец, в первые дни у всех троих сильно подскочила температура. Потом спала, но началось обильное отхождение мокроты и сильный кашель. У одного из детей начала сильно болеть грудь.
Доктор наблюдал с громадным интересом.
Поможет?
Нет?
По крайней мере, не навредит. Это-то уже ясно…*
*- данное средство автору описали очень давно. Четко сказали, что применялось оно ДО появления антибиотиков – раз. А сейчас ее лучше применять ВМЕСТЕ с антибиотиками – это два. И да, ничего, кроме туберкулеза медведка не лечит. Ни гангрену, ни рак, ни язву. Прим. авт.
***
Вечером в номере Меншиковых довольны были все.
Доволен купец – лекарство начали испытывать.
Довольны Мишка и Машка – целый день с дедом.
Доволен Потап – их не поймали и им не попало. Так, удивились, что ребята слишком долго обедали, но это дело житейское.
Доволен Гошка – на почту они успели, и письмо отправили. Недоволен был один жом Михаил, но кто его спрашивал? Сидишь, пьешь? Ну так и пей! И не лезь к людям!
Яна, Русина.
Кто-то из мужчин высказывался Мите, что обожает подобного рода сюрпризы.
Приходишь ты, а у тебя в кровати красивая обнаженная девушка.
Митя его не понимал. Потому как приходишь ты, а у тебя на кровати красивая, но полностью одетая императрица. И взгляд у нее такой… внимательный.
Задумчивый взгляд.
- Гулять изволите, тор?
- Собираться в дорогу, ваше…
- Тора Яна, - обрезала женщина.
- Тора Яна, вы что-то еще хотите передать? Эмм… жому Тигру?
Яна качнула головой.
- Ни ему, ни кому-то другому. Митя, я хотела вас нанять, чтобы вы поработали по специальности.
- Слушаю? – мгновенно напрягся Митя.
Ситуация была нестандартная. Обычно императрицы не нанимают убийц.
Сами – не нанимают.
Но сейчас и ситуация сложная? Война, проблемы…
Яна развела руками.
- К сожалению, достойных сумм у меня нет. Но возможно, вы примете вот это?
На стол легло то самое кольцо. Да-да, Гаврюшино. Яна таки привезла его из Беркута, и решила, что оно вполне подойдет. А что?
Денег у нее нет, драгоценности все у Зинаиды, те суммы, которыми она располагает, маловаты, а просить денег у Валежного…
Как-то некрасиво.
Вы мне теракт не оплатите?
Митя взял колечко в руки, повертел его…
- И кто его носил раньше?
- Великий князь Гавриил.
- Хм?
- Он немножко померши.
Митя задумчиво кивнул. Повертел колечко в пальцах. Сапфир подмигнул ему синим глазом.
- А что? Возьмусь. Кого убирать будем?
- Тор Вэлрайо, - спокойно сказала Яна. – Справитесь?
Митя присвистнул.
- Тора, вы на мелочи не размениваетесь. Пожалуй, я попрошу доплату!
Яна фыркнула.
- Других драгоценностей у меня нет. Могу вот это колечко отдать, - она насмешливо предъявила Мите черный камень, и пронаблюдала, как он аж шарахнулся в сторону.
- Ну – нет!
- Точно?
- Издеваться изволите, тора Яна?
- Изволю. И желаю… вообще, могу расписку выдать. Сколько надо доплатить? – вот теперь Яна была полностью серьезна.
- Сначала я хочу услышать условия.
- Условия?
- Как его надо убить. Медленно, мучительно, с сопутствующими жертвами, без них…
Яна пожала плечами.
- Желательно, без женщин и детей в качестве сопутствующих жертв. В остальном свобода рук. Единственное условие, чтобы все знали, за что его так.
- И за что?
Яна помолчала несколько минут. Память Анны подчинялась все хуже, скоро она вообще перестанет работать. Но пока еще есть время.
- Мой отец хотел уехать. Вэлрайо сначала обнадеживал его, а потом отказал. Есть там такая шестерка, Дрейл…
- Шестерка?
- Неважно. Мелкая фигура, пешка, шушера… вот, через него все шло. Все письма… отец умолял забрать хотя бы нас. Но Вэлрайо отказал ему в последний момент.
- За это?
- Да.
Митя задумался.
- Пожалуй, я могу это сделать. И даже без дополнительной оплаты.
- Из спортивного интереса?
- Профессионального.
- Будьте так любезны, тор, - Яна улыбнулась нежной улыбкой голодной акулы.
- Буду, тора Яна, обязательно буду. Сохранить для вас на память парочку газет?
- Газет?
- Не сомневаюсь, это событие получит все передовицы, - Митя уже прикинул, что и как можно сделать, и решил поработать за одно колечко. И колечко с историей, и заказчик с уважением, и добыча…
Вот между нами, диверсантами, лионессцы Митю всегда бесили. Ходят, понимаешь, с таким видом, словно они – пуп земли. А они, может, даже вовсе не пуп, а попа?
И в каждую бочку лезут, и везде ощущают себя правыми, и везде пакостничают, и ничего хорошего миру не принесли…
Да, пожалуй, он поработает за одно колечко. Реализует свои фантазии…
Ах, тор Вэлрайо, что я с вами сделаю…
Яна посмотрела на мечтательное лицо диверсанта, вежливо попрощалась и вышла. И уже за дверью тихо прыснула в рукав.
Это ж надо так любить свою профессию!
Русина, Звенигород
Жом Пламенный расхаживал по комнате.
Злоба ему мозги не туманила, рассуждать он был способен вполне здраво. И рассуждал.
Валежный атакует. У него императрица – это громадный плюс.
В тылу у освобожденцев хозяйничают Логинов и Алексеев. Эти тоже своего не упустят – волки. Считай, их загнали в угол. Но…
Один вариант все же остается.
Если императрица выходит замуж… да хоть бы и за него! Почему нет?
Гулька?
А что – она? Пламенный подумал, что надо бы отдать приказание… кому?
А вот, кстати говоря! Счастливчики – подойдут. Своим нельзя, слишком уж подло получится… ладно! Получится хорошо, но если б хоть месяцем раньше! Тогда можно было и обвинение какое сфабриковать, и обвинить жену в расхищении, в предательстве народного доверия, в… да хоть и в государственной измене!
Какому государству?
Государство – это я! А свидетелей измены найдем десяток. Неважно!
А вот сейчас только дурак не поймет. Когда императрица объявила на всю страну, что династия Вороновых нынче недостойна…
Она-де приняла Русину у отца, но нести ее не может. А потому отдаст ношу достойнейшему… и вы хотите сказать, что в таких условиях еще кто-то воевать будет?
Конечно, можно объявить ее самозванкой.
Можно закричать на всю страну, что Валежный нашел куклу, подменку, фальшивку…
И нельзя!
Глупо получится, а глупым жом Пламенный выглядеть не желал.
На фотографиях Анна – копия самой себя. Чего уж там. Похудевшая, с решительным выражением лица, в непривычной одежде, но кольцо то самое.
И колокол звонил.
И… итак, принимаем, что императрица настоящая. Тогда есть два варианта. Первый – драться.
Пламенный понимал, что так тоже можно. Но… поддержат ли его освобожденцы? Или – нет? Положа руку на сердце, Валежный – даже без императрицы был бы в Звенигороде к осени.
