***
Тут бы эта история и завершилась. Потому как у Армандо был с собой пистолет.
Да, так он и решил.
Если что… шавку он пристрелит, а Ида…
Все равно она его будет!
А вот сейчас…
Когда он увидел, как светится счастьем лицо женщины!
Как она повисает на шее у какого-то престарелого урода (с точки зрения Армандо – именно так!)!
Как они целуются…
Да кто ж из мужчин такое стерпит?! Горячая кровь вскипела, Армандо потянул из кармана пистолет… и заорал благим матом.
Кто сказал, что у собаки нет чувства юмора?
Вот если б Полкан Армандо прихватил за руку или за ногу, были бы проблемы. Опять же, так и отбиться можно, и выстрелить при случае…
Поэтому Полкан прихватил умника ровнехонько за центр тяжести. Да-да, именно там. И легонько так сжал зубки.
С намеком.
Армандо взвыл.
Константин оторвался от Иды, оглядел ламермурца, подошел и вытащил у него из кармана оружие. Охлопал, извлек еще и нож.
- Это что еще за фрукт?
- Ходит тут, надоедает порядочным девушкам, жить спокойно не дает, - радостно наябедничала Ида. Да Ураган и сам уже видел кольцо, лежащее на столе.
Нахмурился.
Взял его со стола и кивнул Армандо.
- Пошли, поговорим.
Армандо расправил плечи.
Поговорим?
Ну, ты сам напросился, старик! Я бокс изучал, я на ринге могу шесть раундов простоять, я… я тебя сейчас под орех разделаю!
- Костя! – испугалась Ида.
Ураган подмигнул ей, и девушка успокоилась. Разница между Армандо и Ураганом была, как между декоративной собакой и Полканом. Тут не за Костю бояться надо.
***
Когда спустя десять минут Ураган вернулся в гостиную, костяшки пальцев на одной руке у него были самую чуточку сбиты. Не смог отказать себе в маленьком удовольствии…
Зато Армандо кольцо будет доставать еще дня три, если естественным путем. Костя таки запихнул предложение паршивца ему же в глотку.
Ида повисла у него на шее прямо с порога.
Княжна?
Не подобает?
Наплевать!!!
Здесь и сейчас она была до безумия счастлива. А вот жом Меншиков ее чувства не разделял. Он-то отлично знал, на ком виснет сейчас ее высочество.
- Жом Ураган?
Костя на секунду отвлекся от Иды.
- Жом Меншиков, какая приятная встреча. У меня для вас письмо.
- От кого?
- От ее императорского величества. Анны Первой. Или Яны Михеевой-Вороновой.
Купец аж рот открыл.
- Михеевой – Вороновой?
Ураган-то уехал еще до коронации. И не все новости пока дошли в Герцогства.
- А то ж! Император у нас тоже есть. Давайте я расскажу все по порядку…
Федор Михайлович распечатал письмо, пробежал несколько строчек, явно написанных Яной, и задумчиво кивнул.
- Расскажите пожалуйста, жом.
Ураган поудобнее устроился на диване, притянул к себе поближе Иду, с другой стороны подкатился Гошка – и мужчина начал рассказ.
Слуги не подслушивают.
Слуги осведомляются. А потому жама Эльза раз шесть приносила и чайник, и перекусить, и дверь гостиной была как-то подозрительно приоткрыта… ну и пусть.
Костя рассказывал про Звенигород, про штурм, про то, как Яна убила Пламенного, про свадьбу…
Ида слушала, словно сказку. И она же подвела итог.
- Какая у меня сестра чудесная!
- Согласен, - кивнул Ураган. – А еще я у нее получил разрешение на наш брак.
Про шесть выстрелов он умолчал. А вот колечко из кармана тоже достал. Свое.
Белое золото, сапфиры, тоненький стебелек и цветок незабудки. Красиво.
- Ида, любимая, ты за меня замуж выйдешь?
- Да. И с Яной я договорюсь, - уверенно пообещала Ида, хотя внутренне и робела. Так, чуточку.
- Не надо, - рассмеялся Ураган. – Мы с ней уже договорились… ты как относишься к должности инспектора?
- То есть?
- На мне будут детские дома. На тебе – больницы.
- И что мы с ними будем делать?
- Строить, комплектовать персоналом, проверять, контролировать… я тебя уверяю, дел будет много.
- А при дворе мы жить не будем? – уточнила Ида.
- Нет. Только если ты захочешь.
- Нет! – решительно сказала Ида. – То есть при дворе нет, а кольцо дай сюда! Я согласна! Когда мы поженимся?
Решительно надела цветок себе на палец и сама, первая, поцеловала Урагана.
- Гав, - сказал Полкан.
Его тоже все устраивало. Хозяин в доме быть должен! А то сколько можно?
Все Полкан, да Полкан…
Пусть теперь этот человек отдувается. А Полкану и самому бы семью завести. Вы знаете, какая милая овчарочка живет на соседней улице?
***
Ровно через два дня вся компания выехала обратно в Русину.
Яна ждала сына домой.
Глава 14
На чашах качаются
Зло и добро.
Маленькое, но необходимое отступление.
Свободные герцогства.
Чего Станислав не ждал, так это визита жома Рукоцкого.
Да с таким видом, словно ему на голову метеорит свалился, и прямиком в темечко.
- Жом? – поинтересовался осторожно врач, раздумывая – лечить, или пока послушать.
Рукоцкий посмотрел большими глазами – и развел руками, показывая, что есть вещи…
Вот есть такие вещи…
Вот есть…
- Ваша дама… уехала?
- Ида? Вчера заходила попрощаться, - кивнул Стас.
Да, заходила.
Под ручку с Константином. Пришла, поцеловала в щеку, словно брата, улыбнулась, поблагодарила. И за науку, и за помощь, и за все остальное.
Стас отпускал ее с грустью.
Чудесная девушка, все же. Просто он-то для семьи не создан, вот и все дела. И правильно он сделал в свое время… симпатичных медсестричек на его век хватит.
- Понятно… жаль, ко мне не зашла.
- А что случилось-то?
- Да почти ничего, - жом Рукоцкий развел руками – и протянул Станиславу письмо.
Почерк Иды.
Дорогой мой друг!
Когда жом Рукоцкий передаст вам это письмо, меня уже не будет в Герцогствах.
Так и лучше.
Я считаю, что вы заслуживаете более серьезной благодарности, чем простое «спасибо».
Жом Рукоцкий – прекрасный администратор, а вы замечательный врач. Советую и впредь не разбивать этот тандем.
Всего вам самого лучшего, Станислав.
Будьте счастливы.
Ида.
- Не понял?
- А ты вот это просмотри, - Рукоцкий впихнул Стасу в руки несколько бумаг – и отошел в сторонку.
Стас послушно принялся проглядывать.
Купчая.
Бумаги на банковский счет.
Еще кое-что…
Владельцем вот этой конкретной клиники теперь числились он – и жом Рукоцкий. Вдвоем.
А на счете в банке была более, чем приличная сумма. Даже если они будут принимать больных исключительно бесплатно, этого на сто лет вперед хватит.
- Не понял? – повторно помотал головой Станислав.
- А чего тут непонятного? Клиника – наша. Мы совладельцы.
- Но… но как!? Кто!?
Тадеуш покачал головой. А потом разъяснил Стасу, словно маленькому.
- Ты бумаги-то читал, доктор?
- Да. А…
- А на подпись внимание обратил?
- Ну… Зинаида Петровна Воронова.
- Понятно. Не сообразил, - подвел итог Рукоцкий. – Чудушко безмозглое,, медицинское, на троне Русины с недавних пор сидит Анна. Петровна. Воронова.
- А…
- А вот – портрет. И Анны, и ее семьи, никого не узнаешь?
Конечно, газеты – это так. Это гадость жуткая. Но узнать Иду все равно было можно. Только там она была совсем молоденькая, и со светлыми волосами…
- Это… это… - заело Станислава.
- Это Зинаида Петровна Воронова. Великая княжна Русины, - жом Рукоцкий согласно кивнул. – И она у тебя чуть не год под началом работала.
Стас как стоял, так и сел посреди коридора. И сидел, пока его поднимали, тащили, ругались…
Великая.
Княжна.
Вот… вот как такое бывает-то?! Как в это поверить?
Молча. Как оказалось – в жизни бывает и не такое.
А жом Рукоцкий тащил его, и думал, что дома две дочери подрастают, а ведь когда клиника в одних руках, оно куда как лучше, и мужчина доктор неплохой, такой в семье пригодится, а что симпатичных девушек любит – кто их не любит?
Сыграть в свой карман он не решится, не так уж и далеко Русина, чтобы Станислав правды не нашел, а вот прибрать его в свою семью – это можно.
Это нужно.
И надо же, как бывает во времена перемен?
Забегая вперед, Иду он больше никогда не видел. Нечего ей было делать в Герцогствах. А вот деньги иногда на счет клиники приходили.
Станислав тоже Иду больше никогда не видел. И в Русину не ездил.
Женился, завел детей. Вроде бы, даже был счастлив. А что уж там у человека в душе?
Душа – по другому ведомству. И с бухгалтерией не согласуется.
Лионесс.
- Она выиграла.
Глаза у ее величества Элоизы были пустые и тоскливые. И у ее сына – тоже.
- Она выиграла, - тихо повторил Корхен.
- Короновалась, села на трон, вышла замуж, - перечислила ее величество. И не удержалась, сорвалась. – СУКА!!!
- Матушка, – Корхен был образцом почтительного сына, чему весьма способствовали переломы, - может, не стоит так-то…
Дама сверкнула глазами.
- Стоит, не стоит… ты не понимаешь?!
Корхен понимал.
Интрига была построена великолепно.
Если бы все удалось, если бы Русина действительно попала в руки освобожденцев, они бы на долгие года получили свободу рук на континенте. Развлекайся – не хочу!
Опять же, от Русины можно было оторвать вкусные кусочки…
Освобожденцам много времени потребовалось бы, чтобы освоиться, чтобы набрать авторитет… а сейчас что?
Анна села на трон. И бразды правления она из рук не выпустит. Не стоит даже сомневаться – все сделает. Чего не умеет, тому научится. А еще в глазах всего мира, ее династия… Михеевы-Вороновы? Да и плевать, она могла любую фамилию взять, главное, что династия не прерывается. Как была – так и осталась.
А что там было внутри Русины?
Кому какая разница?
В доме у аристократа может происходить все, что желается аристократу. И никто не вправе туда заглядывать. Так-то.
Деньги придется вернуть.
Русину придется поддерживать.
Натравить на нее Борхум? Или Чилиан?
Лучше пока об этом не думать. И вообще дышать через раз. Потому как Дрейл прислал паническое письмо…
Все Анна знает.
И Вэлрайо у нее под надежной охраной.
А о дружбе с Лионессом, которую так практиковал Петер, доверяя приятелям все, вплоть до самое жизни, теперь и мечтать не стоит. Не убьют – уже спасибо.
Вот как тут не яриться? Как тут не рвать на клочья батистовый платочек? Когда девчонка, сопля, дрянь мелкая, рвет на клочья все планы! Любимые, выстраданные, годами выношенные….
- Что мы можем сделать?
Элоизза качнула головой.
- Пока – ничего.
- Пока? – уловил его высочество.
- Да. Пока – да.
- Матушка, а потом?
Элоиза сверкнула глазами.
- А потом, дорогой сынок, будет потом. Через год-два, не спеша, попробуем поиграть. Многие откровения прокисают со временем, иные дорожки закрываются, да и люди смертны…
- Матушка, стоит ли?
- Стоит, сынок. Стоит.
- А благословение Хеллы?
- Не повод спускать все с рук мелкой дряни! – отрезала Элоиза.
Корхен качнул головой, но вслух ничего не сказал. Понятно же – матушка закусила удила. Теперь ее не остановить. А вот он бы пока не стал ни во что ввязываться. Понаблюдал бы, может, аккуратно урвал свое от Борхума, может, еще чего…
Переломы болели.
И кашель все еще мучил.
И… доходчиво у Хеллы получилось. До него дошло.
- Да, - год-два, - повторила ее величество. И уставилась в окно.
Она еще не знала, что не проживет этих двух лет. Что сгорит от неведомой болезни.
Что Корхен, глядя на агонию маменьки, положит под сукно все ее планы и заречется злоумышлять против Анны Первой.
И будет прав.
Хелла отняла у Анны и Яны возможность убивать словом, но оставила свое благословение. А оно именно так и работало, заворачивая все зло, направленное на девушек.
Элоиза ненавидела – и погибла.
Корхен был умнее, и остался жив.
Но с Русиной впредь не связывался. И детям закажет. А те – внукам. Может, пройдет сто лет. Может, сто пятьдесят…
Лионесс еще себя покажет, ведь людскую алчность не переломить ничем. Но – не в этом поколении. Определенно, не в следующие пятьдесят лет.
Яна не будет знать об этих причинах. Но результат ее вполне устроит.
Яна, Русина.
- Жеванные мухоморы!!! Нет, ну жеванные мухоморы!!!
Тигр, которому донесли секретари, влетел в кабинет к супруге – и остановился на пороге.
Яна хохотала.
Буквально корчилась на столе, не обращая внимания ни на разлетевшиеся документы, ни на упавшую чернильницу, ни на…
Даже на свою беременность, которая стала уже заметна.
- Яна!?
Жена подняла на него совершенно шальные глаза, потом подхватила со стола какой-то лист бумаги, и протянула мужу. И принялась хохотать дальше.
- Ох, не могу!!!
Тигр, которому наверное, и до старости не избыть этого прозвища, перехватил лист, вчитался – и тоже принялся хохотать.
Вытащил из-за стола жену, перетянул к себе на колени, и смеялись они долго. Сидя на полу. Чтобы с комфортом.
Секретарь заглянул, понял, что это не психоз, это новости – и исчез.
Мало ли, что могло рассмешить императорскую чету? Да что угодно, если так посмотреть…
А если посмотреть на лист бумаги…
Доктор Ромарио, а точнее, активно сотрудничающий с ним жом Меншиков, извещали ее величество о новом пациенте.
Пациентке.
Клиника, в которой применялись препараты на основе медведки, активно работала. И процент излечений у нее был высок. Яна, кстати говоря, нашла время, передала медикам все известные сведения по антибиотикам, а заодно по стрептоциду*, который всяко было легче получить, чем пенициллин.
*- сульфаниламид (белый стрептоцид) синтезировал впервые еще в 1908 г, П. Гельмо. Прим. авт.
Работы велись, велись и испытания, а людям с кровохарканьем, в общем-то частенько было и все равно, чем их кормят. Лишь бы помогло.
И помогало.
Вот, в эту клинику и обратилась жама Голубица. С просьбой принять ее на излечение.
Жом Тигр был счастлив. В свое время дама сбежала от его людей, да так ловко, что найти не было никаких шансов. А найти хотелось.
Зачем?
Да уж не о старых добрых временах побеседовать! Вы знаете, сколько денег Пламенный выгреб на заграничные счета? Вы не знаете…
А хватило бы там Русине на три года! Еще бы и на какой-нибудь Лионесс осталось.
Так что супруги отсмеялись – и переглянулись.
- Что делать будем? – поинтересовалась Яна.
- Лечить, - утвердил жом Тигр. – Лечить. А заодно допрашивать. Деньги Русины должны принадлежать Русине. Опять же, мы еще не избавились от угрозы голода…
Яна задумчиво кивнула.
Да, сильно помогли закупки, устроенные и Тигром, и Меншиковым, но кто его знает, что там в следующем году будет? Русина была, словно выздоравливающий от тяжелой болезни человек, и ей требовалось усиленное питание и покой. А это – деньги, деньги и еще раз деньги. Только в масштабе страны.
- А если вылечим?
- Ну и что? Пусть живет. Я ей даже пенсию назначу, - махнул рукой Тигр. – К делам мужа она не причастна, карать не за что. Саму чуть не убили…
- Жаль, к делу ее не приставить.
- Почему же? Есть у меня одна идея…
Идею Яна выслушала со всем вниманием.
А спустя несколько недель, жама Голубица, которую усиленно лечил доктор Ромарио, и кстати, добивался определенных успехов, увидела на пороге своих комнат жома Урагана.
С душевной улыбкой.
И предложением.
Нет, не руки и сердца.
Жаме оставят жизнь. Оставят часть денег. И даже разрешат въезд в Русину. Но взамен – полная откровенность. А именно, пишите, дама, мемуары. О жизни жома Пламенного. И о своей тоже.
Когда-нибудь их издадут.
Вот такие, настоящие, без купюр… а до той поры все равно читать будут. Только ограниченный круг людей.