- Скажите, а ваша сестра всегда такая… эээ…
Лизетта фыркнула. Что-что,, но оскорблять Алаис она никому бы не позволила.
- Да, она всегда спасает всякую пакость. Недавно выходила хромую жабу. За дверью – налево.
Сад Алаис знала. И сейчас, в ночном полумраке, разгоняемом звездами, отмечала разрушения, которые причинил Стэн.
Сломанный куст, след от сапога на клумбе…
Одно кое-как поправить, второе разрыхлить ножом, третье просто отрезать и выкинуть...
Грядке под окном досталось больше всего, Алаис кое-как поправила ее прямо руками, и чертыхнувшись, отправилась домой. Ждать.
Лизетта уже была в гостиной, мирно вышивая какие-то розы на скатерти.
- Как он?
- Спрятан.
- В тайнике?
Лизетта спокойно встретила взгляд Алаис.
- Отец промышлял контрабандой. Я уже нет, но тайник остался.
И не пустует, когда в гости наезжает братец, - подумала Алаис. Вслух говорить ничего не стала, и так понятно. Лизетта бросила на Алаис косой взгляд, убедилась, что гостья не проявляет ненужного любопытства, и успокоилась, насколько получилось.
А шум снаружи все нарастал и нарастал.
Приближались голоса и крики, потянуло с улицы чем-то горелым,, забеспокоились слуги, а потом забарабанили в дверь.
Лизетта кивнула дворецкому.
- Откройте.
Алаис вздохнула. Ребенок был подозрительно тихим. Хоть пнул бы, все отвлечься...
В дом ввалились не все сразу, на Алаис сначала показалось – толпа. Потом оказалось, что у страха глаза велики. Всего шестеро мужчин, но разве от этого легче?
Все пьяные и шалые от крови и погони, так даже хуже, чем от вина. Вино-то с ног свалит, а этот хмель... нет, он ведет только к крови.
И все же...
Лизетта молчала, только переводила круглые глаза с одного на другого, и Алаис поняла, что отдуваться ей.
Сами собой распрямились плечи, вскинулась голова, на губах заиграла насмешливая улыбка, поползла вверх левая бровь... Перед охамевшим быдлом стояла герцогиня Карнавон, и требовала ответа.
- Что привела вас в этот дом, господа?
И голос стал другим. Низким, властным, спокойным – в нем чувствовалась привычка к повиновению. На пару минут этого хватило – ошеломить, заставить отшатнуться, а там уже взяла себя в руки и Лизетта. Купеческая выучка чего-то да стоит. Вскинулась из кресла, уперла руки в бока.
- Да, что происходит, Джок Терри! А ну, смотри мне в глаза? Ты чего это вломился в приличный дом на ночь глядя? Мик? Сэм? Ровер?
Мужчины на глазах теряли кураж.
- М-... это...
- Это – что? Выпить не на что? – грудью наступала Лизетта. – Так я дам, только не надо полы пачкать! И ломиться всем стадом – тоже! Пришли бы, как люди! Вон, Алекс напугали, а ей рожать скоро...
Мужчины перевели глаза на Алекс.
Да, лицца она припоминала. Имена – нет, вряд ли, слишком их было много, а лица помнила. Они приходили ее послушать, даже и с детьми...
Видимо, зрелище беременной женщины, которая обхватила свой живот, тоже снизило градус жестокости.
- Мы храмовника ищем, - промямлил, кажется, Джок. Лизетта помотала головой.
- У меня?!
Мужчины замялись.
- Вроде как в эту сторону побежал...
Алаис повела рукой.
- Лиз, я думаю, молодые люди должны быстренько осмотреть дом, убедиться, что храмовников здесь нет – и искать дальше. Мы не можем задерживать правосудие...
Мужчины приосанились.
- Это.... правильно понимаете, - выступил вперед Ровер. Или не Ровер? Алаис и под страхом тройных родов не разобрала бы их сейчас.
- Идите, молодые люди, - Лизетта махнула рукой. – Мало ли... вдруг он правда забрался, а мы и не знаем? Убьют так-то... Страшно...
- Мы вас защитим! – выпятил грудь тот же Джок.
Алаис мрачно подумала, что судя по количеству защитников, на нее тут скоро половина континента охотиться станет.
- Начните со второго этажа, пожалуйста, - про себя она молилась, чтобы они не оставили следов. Купцы строят надежно. Потаенку могут и не найти, но мало ли?
Кровь, обрывок одежды, грязь...
Мужчины уже собрались выходить из комнаты. Она попробовала опуститься в кресло...
Оххх...
Боли не было, нет. Просто внутри что-то лопнуло. Тихо и незаметно, как будто в глубине прокололи воздушный шарик. И по ногами побежал ручеек воды, усиливаясь с каждой секундой.
- Лиз...
Мужчины – и те обернулись.
- Я рожаю.
Лизетта схватилась за голову.
- Алекс! Ох! Как же... Джок! Пошли за повитухой, пожалуйста! Хоть весь дом обшарьте, только помогите!
- Она... а... это... – весьма глубокомысленно выдал Сэм.
Кто-то выругался.
- Пошлите за повитухой! – заорала Лизетта. – Бегите к Маготте!
И кто-то из мужчины вылетел за дверь.
Стоило ли говорить, что о храмовнике все благополучно забыли. Поиски проводились спустя рукава, по дому зайчиками носились слуги, то грея воду, то подавая простыни, которые Лизетта предназначила для пеленок, то устраивая родильную залу, сама Алаис держалась за живот и стонала так, что проняло бы даже крокодила... плакал бы он вдвое больше, это уж точно. Потом вцепилась в Джока и принялась умолять не уходить – мол, когда рядом такой сильный мужчина, с ней точно ничего плохого не случится...
Кажется, бедолага готов был выпрыгнуть в окно.
К моменту прибытия повитухи, мужчины мечтали только о том, чтобы покинуть слишком гостеприимный дом.
Повитуха мигом навела порядок, цыкнула для виду на Алаис – и принялась распоряжаться. Женщины перевели дух.
Пронесло?
Кажется, да.
А Алаис подумала, что еще не родившись, одной своевременностью, ребенок спас человеку жизнь. Хорошее начало.
Рожать – это больно?
Не-ет, это очешуительно больно.
Ощущение такое, что снизу из тебя пытаются вытащить глобус. А ты вот – сова.
Орала Алаис так, что люстры дрожали. И повитухины увещевания не помогали. Больно, мать, мать, мать!!!
Таламир, сука, чтоб в тебя так влезло, как из меня вылезло!!!
Единственное, на что хватало Алаис – это не выдавать себя, но материлась она так, что конюхи под окнами заслушивались. Сразу ясно – не деревенщина какая, образованный человек! Эк, выплетает!
И когда натяжение стало вовсе уж нечеловеческим, а потом из присевшей на корточки Алаис (она бы и на четвереньки встала, чтобы легче было), выскользнуло нечто мокрое, окровавленное и отчаянно орущее, она даже сразу не поняла, что почти все закончилось.
Еще усилие, уже минимальное по сравнению с предыдущим – и вот выскальзывает послед, а Алаис подхватывают и разрешают лечь, принимаются перевязывать пуповину…
- Послед покажите, - скомандовала Алаис.
- Не ребенка? – удивилась повитуха.
- Послед, - скрипнула зубами женщина.
Выглядело это весьма неаппетитно, но вроде бы все было цело, и это неплохо. Знала Алаис, как горячка начинается, их-за… остатков. Конечно, она не представляла, как должна выглядеть нормальная плацента, и тем более не представляла, что надо было сделать, чтобы извлечь остатки, но…
- Мальчик! – Объявила счастливая Лизетта.
Алаис прикусила губу, а потом протянула руки. И на них медленно опустилось нечто верещащее во всю мощь легких.
- К груди его поднеси, к груди, - подсказала повитуха.
Алаис повиновалась – и малыш, словно поняв, что от него требуется, повернулся к соску, впился покрепче и принялся сосать. На маленьком личике больше всего выделялся упрямый подбородок, глаза были закрыты, выражение упрямое и сосредоточенное…
- Какой-то он мелкий…
- В самый раз, - авторитетно заявила повитуха.
- И на клопа похож, - размышляла Алаис, – такой же… сосущий.
Женщины переглянулись и заулыбались.
Все нормально, все в порядке, бабы после родов и не такое несут…
- Как назовешь?
Алаис подумала пару минут. Родовые имена Карнавонов она знала, только вот… не много счастья они принесли герцогам. И Алаис было плохо в той семье. Назвать в честь отца из того мира, почти уже ставшего сказкой?
Можно, только вот не приняты здесь такие имена.
В честь папы, Антом?
Ну уж – нет!
- Эдмон.
- Эдмон?
- Так звали капитана, который привез сюда нас с Даланом, - пояснила Алаис.
- Эдмон Тан. Красиво…
А еще Эдмона Дантеса. И…
- Полностью будет Эдмон Дантес Тан, - подвела итог Алаис.
- Вот и чудненько, завтра и жреца вызовем, чтобы обряд провел по всем правилам, - согласилась Лизетта.
Алаис кивнула, подумав, что надо будет отнести ребенка к морю.
По обычаям древних родов, мать три раза окунала ребенка в морскую воду, на заре, в заводи для обрядов. Но Алаис подозревала, что сойдет любое море. И кстати – неглупо. Морская вода, если пляж галечный, а вода чистая, отлично дезинфицирует пупочную ранку. Слова она помнила, конечно, произносить их должен был отец, но Карнавон-то – она?
Ей и ребенка в род вводить.
И надо будет сделать все по правилам.
Наевшись, свеженареченный Эдмон Дантес лежал смирно, и кажется, собирался поспать. Сверток забрали у Алаис, уложили в колыбельную, и Лизетта лично поправила ей растрепавшуюся косу.
- Поспи…
- А… это?
- Следующей ночью. Я тебя разбужу, если захочешь.
Алаис кивнула и отключилась.
Спать хотелось зверски. И горло саднило… Между прочим, не так просто она орала. Любые преследователи рыцарей Ордена проходили мимо дома, слушали истошные вопли, уточняли, кого бьют, получали ответ, что тут роды, и быстро-быстро улетучивались, справедливо полагая, что роженица никого прятать не будет.
Ошибались, конечно, но Алаис с Лизеттой никого просвещать не рвались, им и так забот хватало. Хорошо хоть, отбились,
Пока Алаис спала, Лизетта прошла на первый этаж. Зашла в кладовку, подошла к неподъемному, казалось, шкафу, который стоял тут с начала времен, хмыкнула, выдвинула верхнюю полку и как-то по-хитрому потянула ее вверх и от себя.
Шкаф даже не скрипнул, открываясь.
Лизетта не врала, она контрабандой не занималась, а вот Арон иногда грешил, бывало, да… Так что и петли были смазаны, и комнатка не заброшена.
Рыцарь Ордена Моря, Стэн Иртал, сидел с мрачным видом. Ждал то ли убийц, то ли еще чего похуже, но на Лизетту смотрел без особого восторга.
- Кушать хотите? – светски поинтересовалась женщина.
- Перед казнью?
- Да чего уж сразу так – казнью, - обиделась Лизетта. – все ушли. Искали вас, не нашли, решили, что прозевали, или вы не туда свернули… бывает.
Стэн ощутимо перевел дух.
- А… крики?
- Алекс рожала. Мальчика. Эдмоном назвали. Я сейчас вам принесу покушать, ведро принесу для нужных дел, насчет одежды подумаю. Деньги у вас есть?
- Да.
- Еще нужно?
- Не надо, - покачал головой мужчина. – Спасибо вам. Вы и так…
Лизетта топнула ногой. Правда, тихо. Конечно, стены тут обшиты дубом, кричи, не кричи, не услышат, но мало ли?
- Стэн, я сейчас спрашиваю не о вашем дурацком кодексе. Здесь и сейчас вы – беглец. Вы не сможете направиться в первый же храм и получить помощь, вам придется прятаться и скрываться. У вас хватит на это денег?
Стэн вздохнул, очевидно, переламывая себя, и покачал головой.
- Боюсь, что нет.
- Тогда напишете мне расписку. Я деньги не дарю, я вам их дам в долг, понятно?
- Понятно. Спасибо вам…
- Сутки-двое придется просидеть здесь, потом я вас выведу.
Стэн медленно поднялся, подошел к женщине… он был выше ее на голову, даже больше – на голову и ладонь…
- Лизетта, спасибо вам. Видит Море, я отплачу добром за добро. Но почему вы мне помогли?
- Алекс говорит – делай добро, бросай его в воду. Оно не пропадет, добром к тебе вернется.*
* ух ты говорящая рыба! М/ф, прим. авт.
Стэна фраза не убедила.
- Так просто?
Лиз пожала плечами.
- Что вы будете делать, господин Иртал?
- Попробую добраться до Магистра. Я не понимаю, что происходит, нет, не понимаю…
Лиз покачала головой.
- Алекс сказала странную вещь, но сейчас мне кажется, что она права. – Алаис сказала это еще до прихода рыцаря, но Лизетте вдруг показалось жизненно важным, чтобы Стэн узнал об этом. – Она сказала примерно так, что жадность – чувство, которое толкает на самые страшные преступления. И лучший способ отомстить преступнику – не дать ему поживиться за твой счет.
Стэн покачал головой.
- Не понимаю. Нет, не понимаю… жадность?
Лиз только руками развела.
- Не знаю. Но мне кажется, что она говорила не просто так. Отдыхайте, я все принесу.
Вскоре Стэн опять остался один, но с теплым одеялом, большими кусками окорока, сыра и хлеба, кувшином с вином и даже небольшой свечкой, все казалось не таким уж безнадежным.
Мужчина поел, помолился, и попробовал уснуть, но безрезультатно.
В голову лезли страшные картины расправы над его братьями.
Как их хватали, тащили на казнь, буквально рвали в клочья… за что?!
Что они такого сделали?!
И он не мог, никак не мог найти ответа…
Поспать спокойно Алаис не дали – из города приехало все семейство Арона Шедера.
Он сам, супруга, дети…
Им тут же сообщили о новорожденном и даже решили продемонстрировать. Не учли только, что от такого слоновьего топота кто хочешь проснется, не то, что ребенок. Эдмон открыл глазенки неясного серо-синего цвета, посмотрел на окружающих – и разревелся, намекая маме, что неплохо бы и покушать. И побольше, побольше…
Алаис протянула руки, достала тугой сверток из колыбели, и принялась кормить, заставив Далана запунцоветь и отвернуться.
- Ты сама кормишь? – удивилась Элайна. – Грудь же форму потеряет!
- Моя? – искренне удивилась Алаис. Когда это прыщи форму теряли?
Элайна подумала пару минут.
- И молока тебе хватать не будет! Я найму кормилицу! Да-да, завтра же найду кого поприличнее…
Лизетта уперла руки в бока, готовясь к сражению. Алаис вздохнула.
- Госпожа Шедер, я понимаю, что вы обо мне заботитесь, но в том, что касается моего сына, окончательное решение буду принимать только я. Пока я кормлю его своим молоком, не будет хватать – поговорим о кормилице. Еще раз спасибо за заботу.
Элайна надулась и отвернулась, бормоча что-то о том, как лучше, и как лучше не надо…
Далан набрался решимости поглядеть на малыша.
- А можно его потрогать?
- Вполне.
Алаис была довольна уже в том, что ребенок родился нормальным.
Все пальчики на руках-ногах, рефлексы в норме и не альбинос. И вроде как не даун, это бы она увидела. А вот остальное…
Будем надеяться на лучшее.
Далан коснулся маленькой ручки, вылезшей из простых полотняных пеленок. Ребенок тут же продемонстрировал и второй свой рефлекс, и схватил палец, что есть сил. Далан захлопал глазами, Алаис фыркнула.
- Макак цепкохвостый.
- Это кто?
- Это обезьяна. Потом расскажу, - пообещала Алаис.
Элайна дула губы, но видя, что никто не обращает внимания на ее обиды, быстро передумала, и поднесла пальцы к вискам.
- Ах, как хорошо, что вас не было в городе. Это было так ужасно, так ужасно…
- Что именно? – равнодушно уточнила Алаис. – То, как били рыцарей, искали их пособников, или пытались их назначить?
Арон откровенно хмыкнул.
- Для нас – последнее. К счастью, Шедеры – богаты.
Алаис покачала головой.
- Вы хотите сказать, что…?
Арон медленно опустил ресницы. Здесь и сейчас мужчина и женщина друг друга поняли.
- Вас уже ограбили под предлогом взятки? Сказали, что поступил донос?
- Да, именно так…
- Плохо, очень плохо.
Пару минут Алаис размышляла, а потом поглядела на Арона, и уже вслух, для всех.
- Вам надо уезжать отсюда. Продавать имущество и перебираться в другой город. Здесь вас в покое не оставят.
Лизетта фыркнула. Что-что,, но оскорблять Алаис она никому бы не позволила.
- Да, она всегда спасает всякую пакость. Недавно выходила хромую жабу. За дверью – налево.
***
Сад Алаис знала. И сейчас, в ночном полумраке, разгоняемом звездами, отмечала разрушения, которые причинил Стэн.
Сломанный куст, след от сапога на клумбе…
Одно кое-как поправить, второе разрыхлить ножом, третье просто отрезать и выкинуть...
Грядке под окном досталось больше всего, Алаис кое-как поправила ее прямо руками, и чертыхнувшись, отправилась домой. Ждать.
Лизетта уже была в гостиной, мирно вышивая какие-то розы на скатерти.
- Как он?
- Спрятан.
- В тайнике?
Лизетта спокойно встретила взгляд Алаис.
- Отец промышлял контрабандой. Я уже нет, но тайник остался.
И не пустует, когда в гости наезжает братец, - подумала Алаис. Вслух говорить ничего не стала, и так понятно. Лизетта бросила на Алаис косой взгляд, убедилась, что гостья не проявляет ненужного любопытства, и успокоилась, насколько получилось.
А шум снаружи все нарастал и нарастал.
Приближались голоса и крики, потянуло с улицы чем-то горелым,, забеспокоились слуги, а потом забарабанили в дверь.
Лизетта кивнула дворецкому.
- Откройте.
Алаис вздохнула. Ребенок был подозрительно тихим. Хоть пнул бы, все отвлечься...
В дом ввалились не все сразу, на Алаис сначала показалось – толпа. Потом оказалось, что у страха глаза велики. Всего шестеро мужчин, но разве от этого легче?
Все пьяные и шалые от крови и погони, так даже хуже, чем от вина. Вино-то с ног свалит, а этот хмель... нет, он ведет только к крови.
И все же...
Лизетта молчала, только переводила круглые глаза с одного на другого, и Алаис поняла, что отдуваться ей.
Сами собой распрямились плечи, вскинулась голова, на губах заиграла насмешливая улыбка, поползла вверх левая бровь... Перед охамевшим быдлом стояла герцогиня Карнавон, и требовала ответа.
- Что привела вас в этот дом, господа?
И голос стал другим. Низким, властным, спокойным – в нем чувствовалась привычка к повиновению. На пару минут этого хватило – ошеломить, заставить отшатнуться, а там уже взяла себя в руки и Лизетта. Купеческая выучка чего-то да стоит. Вскинулась из кресла, уперла руки в бока.
- Да, что происходит, Джок Терри! А ну, смотри мне в глаза? Ты чего это вломился в приличный дом на ночь глядя? Мик? Сэм? Ровер?
Мужчины на глазах теряли кураж.
- М-... это...
- Это – что? Выпить не на что? – грудью наступала Лизетта. – Так я дам, только не надо полы пачкать! И ломиться всем стадом – тоже! Пришли бы, как люди! Вон, Алекс напугали, а ей рожать скоро...
Мужчины перевели глаза на Алекс.
Да, лицца она припоминала. Имена – нет, вряд ли, слишком их было много, а лица помнила. Они приходили ее послушать, даже и с детьми...
Видимо, зрелище беременной женщины, которая обхватила свой живот, тоже снизило градус жестокости.
- Мы храмовника ищем, - промямлил, кажется, Джок. Лизетта помотала головой.
- У меня?!
Мужчины замялись.
- Вроде как в эту сторону побежал...
Алаис повела рукой.
- Лиз, я думаю, молодые люди должны быстренько осмотреть дом, убедиться, что храмовников здесь нет – и искать дальше. Мы не можем задерживать правосудие...
Мужчины приосанились.
- Это.... правильно понимаете, - выступил вперед Ровер. Или не Ровер? Алаис и под страхом тройных родов не разобрала бы их сейчас.
- Идите, молодые люди, - Лизетта махнула рукой. – Мало ли... вдруг он правда забрался, а мы и не знаем? Убьют так-то... Страшно...
- Мы вас защитим! – выпятил грудь тот же Джок.
Алаис мрачно подумала, что судя по количеству защитников, на нее тут скоро половина континента охотиться станет.
- Начните со второго этажа, пожалуйста, - про себя она молилась, чтобы они не оставили следов. Купцы строят надежно. Потаенку могут и не найти, но мало ли?
Кровь, обрывок одежды, грязь...
Мужчины уже собрались выходить из комнаты. Она попробовала опуститься в кресло...
Оххх...
Боли не было, нет. Просто внутри что-то лопнуло. Тихо и незаметно, как будто в глубине прокололи воздушный шарик. И по ногами побежал ручеек воды, усиливаясь с каждой секундой.
- Лиз...
Мужчины – и те обернулись.
- Я рожаю.
Лизетта схватилась за голову.
- Алекс! Ох! Как же... Джок! Пошли за повитухой, пожалуйста! Хоть весь дом обшарьте, только помогите!
- Она... а... это... – весьма глубокомысленно выдал Сэм.
Кто-то выругался.
- Пошлите за повитухой! – заорала Лизетта. – Бегите к Маготте!
И кто-то из мужчины вылетел за дверь.
Стоило ли говорить, что о храмовнике все благополучно забыли. Поиски проводились спустя рукава, по дому зайчиками носились слуги, то грея воду, то подавая простыни, которые Лизетта предназначила для пеленок, то устраивая родильную залу, сама Алаис держалась за живот и стонала так, что проняло бы даже крокодила... плакал бы он вдвое больше, это уж точно. Потом вцепилась в Джока и принялась умолять не уходить – мол, когда рядом такой сильный мужчина, с ней точно ничего плохого не случится...
Кажется, бедолага готов был выпрыгнуть в окно.
К моменту прибытия повитухи, мужчины мечтали только о том, чтобы покинуть слишком гостеприимный дом.
Повитуха мигом навела порядок, цыкнула для виду на Алаис – и принялась распоряжаться. Женщины перевели дух.
Пронесло?
Кажется, да.
А Алаис подумала, что еще не родившись, одной своевременностью, ребенок спас человеку жизнь. Хорошее начало.
***
Рожать – это больно?
Не-ет, это очешуительно больно.
Ощущение такое, что снизу из тебя пытаются вытащить глобус. А ты вот – сова.
Орала Алаис так, что люстры дрожали. И повитухины увещевания не помогали. Больно, мать, мать, мать!!!
Таламир, сука, чтоб в тебя так влезло, как из меня вылезло!!!
Единственное, на что хватало Алаис – это не выдавать себя, но материлась она так, что конюхи под окнами заслушивались. Сразу ясно – не деревенщина какая, образованный человек! Эк, выплетает!
И когда натяжение стало вовсе уж нечеловеческим, а потом из присевшей на корточки Алаис (она бы и на четвереньки встала, чтобы легче было), выскользнуло нечто мокрое, окровавленное и отчаянно орущее, она даже сразу не поняла, что почти все закончилось.
Еще усилие, уже минимальное по сравнению с предыдущим – и вот выскальзывает послед, а Алаис подхватывают и разрешают лечь, принимаются перевязывать пуповину…
- Послед покажите, - скомандовала Алаис.
- Не ребенка? – удивилась повитуха.
- Послед, - скрипнула зубами женщина.
Выглядело это весьма неаппетитно, но вроде бы все было цело, и это неплохо. Знала Алаис, как горячка начинается, их-за… остатков. Конечно, она не представляла, как должна выглядеть нормальная плацента, и тем более не представляла, что надо было сделать, чтобы извлечь остатки, но…
- Мальчик! – Объявила счастливая Лизетта.
Алаис прикусила губу, а потом протянула руки. И на них медленно опустилось нечто верещащее во всю мощь легких.
- К груди его поднеси, к груди, - подсказала повитуха.
Алаис повиновалась – и малыш, словно поняв, что от него требуется, повернулся к соску, впился покрепче и принялся сосать. На маленьком личике больше всего выделялся упрямый подбородок, глаза были закрыты, выражение упрямое и сосредоточенное…
- Какой-то он мелкий…
- В самый раз, - авторитетно заявила повитуха.
- И на клопа похож, - размышляла Алаис, – такой же… сосущий.
Женщины переглянулись и заулыбались.
Все нормально, все в порядке, бабы после родов и не такое несут…
- Как назовешь?
Алаис подумала пару минут. Родовые имена Карнавонов она знала, только вот… не много счастья они принесли герцогам. И Алаис было плохо в той семье. Назвать в честь отца из того мира, почти уже ставшего сказкой?
Можно, только вот не приняты здесь такие имена.
В честь папы, Антом?
Ну уж – нет!
- Эдмон.
- Эдмон?
- Так звали капитана, который привез сюда нас с Даланом, - пояснила Алаис.
- Эдмон Тан. Красиво…
А еще Эдмона Дантеса. И…
- Полностью будет Эдмон Дантес Тан, - подвела итог Алаис.
- Вот и чудненько, завтра и жреца вызовем, чтобы обряд провел по всем правилам, - согласилась Лизетта.
Алаис кивнула, подумав, что надо будет отнести ребенка к морю.
По обычаям древних родов, мать три раза окунала ребенка в морскую воду, на заре, в заводи для обрядов. Но Алаис подозревала, что сойдет любое море. И кстати – неглупо. Морская вода, если пляж галечный, а вода чистая, отлично дезинфицирует пупочную ранку. Слова она помнила, конечно, произносить их должен был отец, но Карнавон-то – она?
Ей и ребенка в род вводить.
И надо будет сделать все по правилам.
Наевшись, свеженареченный Эдмон Дантес лежал смирно, и кажется, собирался поспать. Сверток забрали у Алаис, уложили в колыбельную, и Лизетта лично поправила ей растрепавшуюся косу.
- Поспи…
- А… это?
- Следующей ночью. Я тебя разбужу, если захочешь.
Алаис кивнула и отключилась.
Спать хотелось зверски. И горло саднило… Между прочим, не так просто она орала. Любые преследователи рыцарей Ордена проходили мимо дома, слушали истошные вопли, уточняли, кого бьют, получали ответ, что тут роды, и быстро-быстро улетучивались, справедливо полагая, что роженица никого прятать не будет.
Ошибались, конечно, но Алаис с Лизеттой никого просвещать не рвались, им и так забот хватало. Хорошо хоть, отбились,
***
Пока Алаис спала, Лизетта прошла на первый этаж. Зашла в кладовку, подошла к неподъемному, казалось, шкафу, который стоял тут с начала времен, хмыкнула, выдвинула верхнюю полку и как-то по-хитрому потянула ее вверх и от себя.
Шкаф даже не скрипнул, открываясь.
Лизетта не врала, она контрабандой не занималась, а вот Арон иногда грешил, бывало, да… Так что и петли были смазаны, и комнатка не заброшена.
Рыцарь Ордена Моря, Стэн Иртал, сидел с мрачным видом. Ждал то ли убийц, то ли еще чего похуже, но на Лизетту смотрел без особого восторга.
- Кушать хотите? – светски поинтересовалась женщина.
- Перед казнью?
- Да чего уж сразу так – казнью, - обиделась Лизетта. – все ушли. Искали вас, не нашли, решили, что прозевали, или вы не туда свернули… бывает.
Стэн ощутимо перевел дух.
- А… крики?
- Алекс рожала. Мальчика. Эдмоном назвали. Я сейчас вам принесу покушать, ведро принесу для нужных дел, насчет одежды подумаю. Деньги у вас есть?
- Да.
- Еще нужно?
- Не надо, - покачал головой мужчина. – Спасибо вам. Вы и так…
Лизетта топнула ногой. Правда, тихо. Конечно, стены тут обшиты дубом, кричи, не кричи, не услышат, но мало ли?
- Стэн, я сейчас спрашиваю не о вашем дурацком кодексе. Здесь и сейчас вы – беглец. Вы не сможете направиться в первый же храм и получить помощь, вам придется прятаться и скрываться. У вас хватит на это денег?
Стэн вздохнул, очевидно, переламывая себя, и покачал головой.
- Боюсь, что нет.
- Тогда напишете мне расписку. Я деньги не дарю, я вам их дам в долг, понятно?
- Понятно. Спасибо вам…
- Сутки-двое придется просидеть здесь, потом я вас выведу.
Стэн медленно поднялся, подошел к женщине… он был выше ее на голову, даже больше – на голову и ладонь…
- Лизетта, спасибо вам. Видит Море, я отплачу добром за добро. Но почему вы мне помогли?
- Алекс говорит – делай добро, бросай его в воду. Оно не пропадет, добром к тебе вернется.*
* ух ты говорящая рыба! М/ф, прим. авт.
Стэна фраза не убедила.
- Так просто?
Лиз пожала плечами.
- Что вы будете делать, господин Иртал?
- Попробую добраться до Магистра. Я не понимаю, что происходит, нет, не понимаю…
Лиз покачала головой.
- Алекс сказала странную вещь, но сейчас мне кажется, что она права. – Алаис сказала это еще до прихода рыцаря, но Лизетте вдруг показалось жизненно важным, чтобы Стэн узнал об этом. – Она сказала примерно так, что жадность – чувство, которое толкает на самые страшные преступления. И лучший способ отомстить преступнику – не дать ему поживиться за твой счет.
Стэн покачал головой.
- Не понимаю. Нет, не понимаю… жадность?
Лиз только руками развела.
- Не знаю. Но мне кажется, что она говорила не просто так. Отдыхайте, я все принесу.
Вскоре Стэн опять остался один, но с теплым одеялом, большими кусками окорока, сыра и хлеба, кувшином с вином и даже небольшой свечкой, все казалось не таким уж безнадежным.
Мужчина поел, помолился, и попробовал уснуть, но безрезультатно.
В голову лезли страшные картины расправы над его братьями.
Как их хватали, тащили на казнь, буквально рвали в клочья… за что?!
Что они такого сделали?!
И он не мог, никак не мог найти ответа…
***
Поспать спокойно Алаис не дали – из города приехало все семейство Арона Шедера.
Он сам, супруга, дети…
Им тут же сообщили о новорожденном и даже решили продемонстрировать. Не учли только, что от такого слоновьего топота кто хочешь проснется, не то, что ребенок. Эдмон открыл глазенки неясного серо-синего цвета, посмотрел на окружающих – и разревелся, намекая маме, что неплохо бы и покушать. И побольше, побольше…
Алаис протянула руки, достала тугой сверток из колыбели, и принялась кормить, заставив Далана запунцоветь и отвернуться.
- Ты сама кормишь? – удивилась Элайна. – Грудь же форму потеряет!
- Моя? – искренне удивилась Алаис. Когда это прыщи форму теряли?
Элайна подумала пару минут.
- И молока тебе хватать не будет! Я найму кормилицу! Да-да, завтра же найду кого поприличнее…
Лизетта уперла руки в бока, готовясь к сражению. Алаис вздохнула.
- Госпожа Шедер, я понимаю, что вы обо мне заботитесь, но в том, что касается моего сына, окончательное решение буду принимать только я. Пока я кормлю его своим молоком, не будет хватать – поговорим о кормилице. Еще раз спасибо за заботу.
Элайна надулась и отвернулась, бормоча что-то о том, как лучше, и как лучше не надо…
Далан набрался решимости поглядеть на малыша.
- А можно его потрогать?
- Вполне.
Алаис была довольна уже в том, что ребенок родился нормальным.
Все пальчики на руках-ногах, рефлексы в норме и не альбинос. И вроде как не даун, это бы она увидела. А вот остальное…
Будем надеяться на лучшее.
Далан коснулся маленькой ручки, вылезшей из простых полотняных пеленок. Ребенок тут же продемонстрировал и второй свой рефлекс, и схватил палец, что есть сил. Далан захлопал глазами, Алаис фыркнула.
- Макак цепкохвостый.
- Это кто?
- Это обезьяна. Потом расскажу, - пообещала Алаис.
Элайна дула губы, но видя, что никто не обращает внимания на ее обиды, быстро передумала, и поднесла пальцы к вискам.
- Ах, как хорошо, что вас не было в городе. Это было так ужасно, так ужасно…
- Что именно? – равнодушно уточнила Алаис. – То, как били рыцарей, искали их пособников, или пытались их назначить?
Арон откровенно хмыкнул.
- Для нас – последнее. К счастью, Шедеры – богаты.
Алаис покачала головой.
- Вы хотите сказать, что…?
Арон медленно опустил ресницы. Здесь и сейчас мужчина и женщина друг друга поняли.
- Вас уже ограбили под предлогом взятки? Сказали, что поступил донос?
- Да, именно так…
- Плохо, очень плохо.
Пару минут Алаис размышляла, а потом поглядела на Арона, и уже вслух, для всех.
- Вам надо уезжать отсюда. Продавать имущество и перебираться в другой город. Здесь вас в покое не оставят.
