Алаис передернула плечами. Ее явно хотели оскорбить, но зачем? Вывести из себя и посмотреть на реакцию? Ну-ну...
- Что ты хочешь услышать - и зачем?
- Твой род и настоящее имя. А зачем…
- Из любопытства, правда? – Алаис собиралась отстаивать свое инкогнито до последнего. – Ты никак не сможешь ни подтвердить мои слова, ни опровергнуть, а вот я… я наживу себе кучу проблем, если моя тайна раскроется.
Элайна и не подумала отвечать на обвинение.
- Я узнала цвета. Ты – Карнавон, но ты ведь не герцогиня? Я помню, как ее описывали, она – урод, чудовище с красными глазами…
Алаис словно плетью стегнули.
- Не смей так о ней! Не смей, слышишь!
В люльке недовольно пискнул ребенок, и Алаис наклонилась к нему, покачивая колыбель и воркуя что-то нежное. Впрочем, пепелить глазами Элайну ей это совершенно не мешало.
Та молча сопела, понимая, что перегнула палку. Но…
- Я – Карнавон, - согласилась Алаис. – Только родилась чуть раньше, чем Алаис Карнавон.
И ведь не солгала. Просто ее душе действительно побольше лет, чем Алаис.
- То есть ты… но у герцога была законная жена!
- Шеллен ввел Далана в род, - напомнила Алаис. – Значение имеет кровь, а не возраст, хотя и он – тоже. Алаис Карнавон слишком слаба, слишком уродлива… ей не было места в этой жизни.
- Ты ее…
- Нет. Не я. Она сама.
И вновь женщина не лгала.
Алаис Карнавон пришла в ту заводь с намерением умереть. Она все - жизнь, смерть, разум, душу, без остатка отдала, чтобы пришла мстительница, она получила свое. А что мстительница не рвется в бой – уж простите! Может, она цинично намерена наблюдать смерть своих врагов от старости?
Элайна размышляла, постукивая пальчиками по губам.
- То есть ты – последняя из Карнавон?
- Нет, - и вновь Алаис не солгала. Какая же она – последняя? Вот он, деть, сопит в две дырочки! Неважно, что у него пока мозгов, как у котенка, зато он – полноправный Карнавон! – Я в любой момент могу передать медальон, но пока этого не хочу.
- Кому?
Алаис покачала головой. Нет уж, такой информацией она не поделится.
- Ты всерьез намерена помочь нам?
- Кому – нам? – вопросом на вопрос ответила Алаис
- Мне. Далану. Шеллену.
Алаис заметила, что ни Арона, ни младших сыновей в списке не оказалось, но Элайна не стала дожидаться вопроса.
- Я… я не смогу оставаться рядом с мужем. Раньше я знала, что он жив, что с ним все в порядке, что он… он просто – есть! А сейчас… я лучше помру рядом с его могилой.
- Герцогам могилы не полагается, - отмахнулась Алаис. – Над водой прах развеивают.
- Меня это очень утешит.
Алаис покачала головой.
- Лайни… можно?
- Называй хоть как.
- Ты ведь семью подставишь. Я – вольный ветер, Далан явно сын магистра, а вот ты – Шедер. Муж, сыновья…
- Знаю, все знаю. Но… дети – они больше Арона, только Далан мой.
Алаис искренне удивилась. Бывало и в ее мире, что одного ребенка мать любит, а второго гнобит, но ей это было решительно непонятно. Родители между ними различий не делали, и Алаис надеялась так же относиться к своим детям.
- И ты всех бросишь? У тебя младшему...
- Три года. Справятся без меня. Если все получится – вернемся. Если нет…
Алаис покачала головой.
- Я бы тебя не взяла. Слишком велик риск провала.
- Почему?
Элайна не возмущалась. Дочь купца, она могла оценить риски, взвесить их, разобраться…
- Первое. Ты любишь Шеллена и можешь выдать себя. Второе. Наверняка рядом с ним есть предатели. Далана он не видел, так ведь?
- Издали. Но мы решили, что пока знакомить их рано. Вот когда Далан был маленький, Шеллен его часто видел, просто мальчик не помнит.
- Хоть это хорошо. Не будут орать при виде друг друга. Тебя – знают. Далана – нет. А замаскировать тебя мы попросту не сможем. Кожа, волосы, лицо, глаза…
- Как тебя?
Алаис подняла брови.
- Когда ты не следишь за собой, то ходишь, двигаешься совсем иначе. Иначе говоришь, держишься…
- Вполне возможно. Как… Шеллен?
- Да, и это тоже есть. Проскальзывает иногда.
Алаис мысленно ругнулась.
Ну да, моторика-то принадлежит Алаис Карнавон, это она училась кушать, не оттопыривая локти, ходить с книгами на голове и прочим аристократическим ужимкам. И когда душа отвлекается, привычки лезут наружу сорняками.
Плохо. Вот так и прокалываются люди.
- Я привыкла бродяжить. Далан гибче и мягче. А ты… извини, но на тебе хорошая жизнь крупными буквами написана.
Элайна покачала головой.
- Я все равно поеду с вами.
- Куда?
- Допустим, в Тавальен?
Алаис взялась за виски.
- Элайна, давай сначала расскажем все Далану, послушаем, что он скажет, а уж потом…
Женщина вздохнула и согласилась.
Далан не подвел.
Алаис так и тянуло съязвить – мексиканские сериалы, только не понял бы никто.
Благородный отец – Хулио, ты не сын мне!
Страдающая мать – Хулио, ты сын не только мне, но еще и ему, тому…
Алаис – группа поддержки – Хулио, не плачь! И из окна тоже не бросайся, не надо!
Лизетта – тетушка, заламывающая руки: «о сколько лет тому позору!».
Сам Далан – главное действующее лицо… и это лицо про телесериалы даже не слышало. И как оно должно реагировать (обморок, страдания, рыдания, попытки сейчас же воссоединиться с родным отцом) тоже было не в курсе. А потому получилось не хрестоматийно и вовсе даже не по канону.
Услышав о великой любви и трагедии своих родителей, мальчишка сначала задумался, потом наморщил нос, а потом выдал такое, от чего Арон расцвел майской розой, а Элайна побледнела и осела в кресло.
- Пап, а не наплевать ли, кто меня там сделал? Воспитывал-то ты, ты и отец! А этот…
- Осеменитель, - тихо подсказала Алаис, но Далан услышал.
- Во! Этот осеменитель пусть облезнет и неровно обрастет! Мне он к чему со своим наследством? Жил и проживу, сам заработаю! Мы, Шедеры, не белоручки!
Лизетта захлопала в ладоши. Громко и звонко.
- Молодец, племянник! Лайни, а он точно от Шеллена? Замашки точно наши!
- Купеческие…
- Так и ты не из благородных…
- Цыц! – Арон не дал разгореться скандалу. – Значит так, Далан. Я бы на это плюнул. Ты все равно мой сын, кто бы тебя ни сделал, сам знаешь, что тебя, что остальных, воспитывали и лупили одинаково, разве что у тебя еще Тисам был…
- Он и с мелкими занимался.
- Тем более. Но Алекс уверяет, что это не так просто.
- Алекс? – Далан посмотрел на подругу. Алаис почесала нос.
- Твой отец прав.
Элайна издала какой-то протестующий клекот, но ее никто не слушал. Все внимание переключилось на Алаис.
- Далан, ты все же Атрей, а не Шедер, вот какая беда. Твой отец – герцог Атрея, законный и полноправный, и ты – его первенец, его сын, введенный в род и признанный морем. Это такой ритуал… одним словом. Если сейчас ты бросишь отца в беде, считай, ты умер.
- Это как?
- Медленно и мучительно. В герцогских родах много всякой гадости. Если вкратце, предавший свой род и свою семью гниет заживо. А уж как это будет выглядеть, гниль* ты подцепишь, или еще что-то интересное будет... я не знаю.
* проказа, прим. авт.
- А откуда ты вообще такие вещи знаешь? – буркнул Далан.
Спасать магистра Шеллена ему решительно не хотелось. И даже общаться, и встречаться, и разговаривать. На кой?
Просто – на кой?
Жил он Шедером, и прожил бы Шедером, и прекрасно себя чувствовал, гордился семьей, а тут здрасте-нате! Атрей!
Даром ему тот Атрей не сдался! Хлопот много, выгоды мало!
Это Далан и собирался объявить, но тут увидел глаза матери, и сдался .
- Мам, все так плохо?
- Все еще хуже, сынок, - Элайна улыбалась одними губами, а глаза у нее были пустыми и мертвыми. – Мы с Шелленом хотели сказать тебе обо всем позднее, он сам хотел поговорить с тобой, но раз уж так сложилось… Ты – законный герцог Атрея.
- И стоит тебе отсюда уехать, или погибнуть – род прервется, - подвела итог Алаис. – Там, конечно, трется какая-то шушера, но их никто не вводил в род. Для Атрея они никто, просто наместники, с правом управления. Откажешься – и на побережье Атрея обрушатся разные «приятные» вещи.
И Алаис в это верила. Как ни кричи о суевериях на каждом углу, а есть в них что-то верное. Хотя бы кусочек правды.
Карнавон, например, так и треплет со времени ее побега. Не отъезда, нет. Побега. Когда они с Таламиром уезжали в столицу, это не считалось, а вот когда она удрала, тут и посыпалось горохом.
Алаис специально собирала вести из родового замка, и знала, что Таламир сейчас воюет с Эфронами, что вроде как перебил половину, но вторая половина Эфронов успешно отбивается, королева это видит, но помогать верному вассалу не спешит.
А на побережье идут шторма и бури.
Открываются водовороты, гибнут корабли, и по странному совпадению – королевские.
Поди, не поверь тут!
- Не хочу я, - насупился Далан.
Алаис развела руками.
- Можешь не спасать магистра, все отлично понимают, что задача эта невыполнимая. Но родовой медальон тебе позарез нужен.
- А где он…
- Это знает только магистр. Так что не миновать нам Тавальена.
Далан посмотрел на подругу.
- А ты со мной?
- Ты в этом сомневался?
- Но… - Далан показал взглядом на ребенка, который, насосавшись молока, дрых у мамы в импровизированном слинге.
- И что?
- Если нас схватят…
- Просто надо не попадаться.
Алаис подумала, что это легче сказать, чем сделать. Явиться в Тавальен, попасть ко двору, или как это называется у местного Преотца, повидаться с магистром, которого наверняка в тюрьме держат – задачка? Не то слово! Но есть, есть одна категория, которую допускали везде и всюду. Или она сама пролезала, неистребимая, как тараканы.
Комедианты.
Скоморохи, шуты… как ни назови, они были популярны во все века. Их принимали и во дворцах, и в трущобах, их ценили и короли, и нищие. И тут уж главное – правильно подобрать репертуар.
Справится ли она?
Да, вполне. Надо только доукомплектовать труппу. Она, Далан, возможно, Элайна... еще бы кого найти! Но кого? И где?
Семейство Даверт.
Найти повитуху было несложно. Уговорить ее ехать с ними – труднее, но с этой задачей отлично справились два кошелька с золотом. Денег Луис не жалел – одна мысль о родах у сестренки вызывала ужас. А если представить, что ему придется помогать роженице… бррррр!
Только не это!
Оставалось дождаться корабля Арьена.
Лусия вновь светилась от счастья, а Луис ждал, отослав Массимо в ближайший город. Сидел в библиотеке, беседовал с Карстом, и с каждым днем все больше уверялся в своем решении.
Сестренку надо было увозить.
Велена Карст действительно замучила мужа до предела, и горевать по ней Донат не собирался. Но и спускать Лусии…
Нет, вслух ничего не говорилось. Но это проглядывало в непроизвольных жестах, взглядах – Луис не был впечатлительной беременной женщиной, но однажды он уловил взгляд, которым Донат проводил выходящую из библиотеки Лусию.
Так не смотрят на любимую девушку.
Так смотрят на красивый, но ядовитый цветок. И взять бы, да руки жалко. Или растоптать?
Да, второе вернее. И сам целее будет, и люди уберегутся. Луис не сомневался, что при родах Лусия не помрет, а вот потом…
Как-нибудь герцог от нее отделается. Что-нибудь да придумает. Так зачем тянуть?
Он забирает сестру, а вы, господин герцог, оставайтесь при своем. Своем замке, своем сыне, своем вдовстве, своей библиотеке…
Вот что бы Луис охотно забрал вместе с Лусией, так это библиотеку. Таких раритетов и в Тавальене не было. Но кто ж даст? Оставалось только читать здесь и сейчас, впитывая в себя строчки, и надеясь осмыслить прочитанное потом.
Лусия дохаживала уже последние пару недель, когда в замок вернулся Массимо.
- Они на месте, монтьер.
- Тогда послезавтра… успеем?
- Смотря что, монтьер.
План побега Луис составлял для сестры. Беременную женщину не вытащишь в окно, не спустишь по веревке, но заставишь трястись верхом, не…, не…, не…
Этих запретов столько, что страшно становится.
Лусия готова была на все, лишь бы удрать, но Луис не позволил. Суть его плана состояла в другом.
Все герцогские замки находятся на побережье, это закон. Стало быть, надо просто спуститься на пляж, погрузиться в лодку и отчалить. В море их подбирает корабль, и прощай – Карст.
Была только одна проблема – повитуха, но ее с блеском решил Массимо, договорившись в ближайшей деревне. Повитуха, за добавочное вознаграждение, согласилась немного поплавать, пусть даже до Рентара, и оставался капитан корабля. К нему и отправлялся Массимо, с частью документов, изъятых у Амедея Арьена. Мужчины примерно согласовали время, и решили, что за четыре дня управятся – два дня до города, два с половиной, там рассказать все капитану, выйти в море – и дойти до Карста.
Ночью.
С потушенными огнями, чтобы никто не увидел.
А дальше – лодка, корабль, свобода! В теории. Теперь оставалось осуществить планы побега на практике.
- Лу, ты с ума сошла?
- Почему я должна это все оставлять? Здесь только самое необходимое!
- И как мы все это потащим?
- Луис! – карие глаза наполнились слезами, но тьер Даверт был неумолим.
- Где твои драгоценности?
- Вот.
- Бери с собой шкатулку. Для ребенка ты что приготовила?
Лусия повела рукой, и Луис подхватил сумку с пола.
- Идем.
- Но…
- Разбудишь всех – и останешься на милость Карста.
Оставшиеся четырнадцать сумок так и стояли на полу. Лусии было ужасно обидно – сама собирала, там все ее платья, дорогие, красивые, и белье, и постельное белье, и…
Луис был неумолим.
В лодку столько не поместится. И он столько не утащит, он тьер, а не вьючный осел. Не нравится – оставайся.
Не нравилось, но и оставаться не хотелось, а потому Лусия послушно шла за братом, спускаясь к морю. Внимательно смотрела под ноги, не хватало еще споткнуться и упасть, не глядела по сторонам – все равно темно…
Шла и шла, пока брат не остановился, а она не уткнулась ему в спину, и только потом поняла, что Луис встал посреди дороги, заслоняя ее… от кого?
- Далеко собирались?
Донат Карст дураком не был. До приезда Луиса девчонка едва не плакала, после приезда – расцвета. Ладно, допустим! Бывает!
Но все остальное?
И корабль, который должен забрать парня, и его переписка с капитаном, и…
Сложить два и два было несложно, много труднее – поверить в такую всеобъемлющую наглость. И вычислить конкретный день отъезда. Донат мог гордиться собой – он справился.
Заранее пришел в заводь с десятком доверенных людей, устроил засаду, и теперь радовался, глядя на попавшихся негодяев. А почему бы нет?
Их двое, а у него десяток, да и сам он чего-то стоит. Им надо защищать Лусию, ему не надо. Даже если раньше выродит… помрет при родах. Жаль, конечно, но держать в доме отравительницу – чревато. Сегодня ей один не угодил, завтра другой – рискованно.
- Подальше отсюда, - Луис видел расклад не хуже Карста, но сдаваться и не думал.
- С моей невесткой?
- С моей сестрой, - поправил Луис. – А про невестку я попросил бы.
- Можете попросить, Луис. Ах, как вы меня разочаровали, как разочаровали…
- Я и не девушка, чтобы вас очаровывать. Сестру я забираю.
- Конечно же нет!
- Убьете меня, чтобы вернуть лошадь в стойло? – уточнил Луис. – И какие у вас планы? Сделать ей еще одного ребенка, или…
Донат, понимая, что подобные тайны семьи Карст солдатам ни к чему, выслушивать до конца не стал, и резко взмахнул рукой.
- Что ты хочешь услышать - и зачем?
- Твой род и настоящее имя. А зачем…
- Из любопытства, правда? – Алаис собиралась отстаивать свое инкогнито до последнего. – Ты никак не сможешь ни подтвердить мои слова, ни опровергнуть, а вот я… я наживу себе кучу проблем, если моя тайна раскроется.
Элайна и не подумала отвечать на обвинение.
- Я узнала цвета. Ты – Карнавон, но ты ведь не герцогиня? Я помню, как ее описывали, она – урод, чудовище с красными глазами…
Алаис словно плетью стегнули.
- Не смей так о ней! Не смей, слышишь!
В люльке недовольно пискнул ребенок, и Алаис наклонилась к нему, покачивая колыбель и воркуя что-то нежное. Впрочем, пепелить глазами Элайну ей это совершенно не мешало.
Та молча сопела, понимая, что перегнула палку. Но…
- Я – Карнавон, - согласилась Алаис. – Только родилась чуть раньше, чем Алаис Карнавон.
И ведь не солгала. Просто ее душе действительно побольше лет, чем Алаис.
- То есть ты… но у герцога была законная жена!
- Шеллен ввел Далана в род, - напомнила Алаис. – Значение имеет кровь, а не возраст, хотя и он – тоже. Алаис Карнавон слишком слаба, слишком уродлива… ей не было места в этой жизни.
- Ты ее…
- Нет. Не я. Она сама.
И вновь женщина не лгала.
Алаис Карнавон пришла в ту заводь с намерением умереть. Она все - жизнь, смерть, разум, душу, без остатка отдала, чтобы пришла мстительница, она получила свое. А что мстительница не рвется в бой – уж простите! Может, она цинично намерена наблюдать смерть своих врагов от старости?
Элайна размышляла, постукивая пальчиками по губам.
- То есть ты – последняя из Карнавон?
- Нет, - и вновь Алаис не солгала. Какая же она – последняя? Вот он, деть, сопит в две дырочки! Неважно, что у него пока мозгов, как у котенка, зато он – полноправный Карнавон! – Я в любой момент могу передать медальон, но пока этого не хочу.
- Кому?
Алаис покачала головой. Нет уж, такой информацией она не поделится.
- Ты всерьез намерена помочь нам?
- Кому – нам? – вопросом на вопрос ответила Алаис
- Мне. Далану. Шеллену.
Алаис заметила, что ни Арона, ни младших сыновей в списке не оказалось, но Элайна не стала дожидаться вопроса.
- Я… я не смогу оставаться рядом с мужем. Раньше я знала, что он жив, что с ним все в порядке, что он… он просто – есть! А сейчас… я лучше помру рядом с его могилой.
- Герцогам могилы не полагается, - отмахнулась Алаис. – Над водой прах развеивают.
- Меня это очень утешит.
Алаис покачала головой.
- Лайни… можно?
- Называй хоть как.
- Ты ведь семью подставишь. Я – вольный ветер, Далан явно сын магистра, а вот ты – Шедер. Муж, сыновья…
- Знаю, все знаю. Но… дети – они больше Арона, только Далан мой.
Алаис искренне удивилась. Бывало и в ее мире, что одного ребенка мать любит, а второго гнобит, но ей это было решительно непонятно. Родители между ними различий не делали, и Алаис надеялась так же относиться к своим детям.
- И ты всех бросишь? У тебя младшему...
- Три года. Справятся без меня. Если все получится – вернемся. Если нет…
Алаис покачала головой.
- Я бы тебя не взяла. Слишком велик риск провала.
- Почему?
Элайна не возмущалась. Дочь купца, она могла оценить риски, взвесить их, разобраться…
- Первое. Ты любишь Шеллена и можешь выдать себя. Второе. Наверняка рядом с ним есть предатели. Далана он не видел, так ведь?
- Издали. Но мы решили, что пока знакомить их рано. Вот когда Далан был маленький, Шеллен его часто видел, просто мальчик не помнит.
- Хоть это хорошо. Не будут орать при виде друг друга. Тебя – знают. Далана – нет. А замаскировать тебя мы попросту не сможем. Кожа, волосы, лицо, глаза…
- Как тебя?
Алаис подняла брови.
- Когда ты не следишь за собой, то ходишь, двигаешься совсем иначе. Иначе говоришь, держишься…
- Вполне возможно. Как… Шеллен?
- Да, и это тоже есть. Проскальзывает иногда.
Алаис мысленно ругнулась.
Ну да, моторика-то принадлежит Алаис Карнавон, это она училась кушать, не оттопыривая локти, ходить с книгами на голове и прочим аристократическим ужимкам. И когда душа отвлекается, привычки лезут наружу сорняками.
Плохо. Вот так и прокалываются люди.
- Я привыкла бродяжить. Далан гибче и мягче. А ты… извини, но на тебе хорошая жизнь крупными буквами написана.
Элайна покачала головой.
- Я все равно поеду с вами.
- Куда?
- Допустим, в Тавальен?
Алаис взялась за виски.
- Элайна, давай сначала расскажем все Далану, послушаем, что он скажет, а уж потом…
Женщина вздохнула и согласилась.
***
Далан не подвел.
Алаис так и тянуло съязвить – мексиканские сериалы, только не понял бы никто.
Благородный отец – Хулио, ты не сын мне!
Страдающая мать – Хулио, ты сын не только мне, но еще и ему, тому…
Алаис – группа поддержки – Хулио, не плачь! И из окна тоже не бросайся, не надо!
Лизетта – тетушка, заламывающая руки: «о сколько лет тому позору!».
Сам Далан – главное действующее лицо… и это лицо про телесериалы даже не слышало. И как оно должно реагировать (обморок, страдания, рыдания, попытки сейчас же воссоединиться с родным отцом) тоже было не в курсе. А потому получилось не хрестоматийно и вовсе даже не по канону.
Услышав о великой любви и трагедии своих родителей, мальчишка сначала задумался, потом наморщил нос, а потом выдал такое, от чего Арон расцвел майской розой, а Элайна побледнела и осела в кресло.
- Пап, а не наплевать ли, кто меня там сделал? Воспитывал-то ты, ты и отец! А этот…
- Осеменитель, - тихо подсказала Алаис, но Далан услышал.
- Во! Этот осеменитель пусть облезнет и неровно обрастет! Мне он к чему со своим наследством? Жил и проживу, сам заработаю! Мы, Шедеры, не белоручки!
Лизетта захлопала в ладоши. Громко и звонко.
- Молодец, племянник! Лайни, а он точно от Шеллена? Замашки точно наши!
- Купеческие…
- Так и ты не из благородных…
- Цыц! – Арон не дал разгореться скандалу. – Значит так, Далан. Я бы на это плюнул. Ты все равно мой сын, кто бы тебя ни сделал, сам знаешь, что тебя, что остальных, воспитывали и лупили одинаково, разве что у тебя еще Тисам был…
- Он и с мелкими занимался.
- Тем более. Но Алекс уверяет, что это не так просто.
- Алекс? – Далан посмотрел на подругу. Алаис почесала нос.
- Твой отец прав.
Элайна издала какой-то протестующий клекот, но ее никто не слушал. Все внимание переключилось на Алаис.
- Далан, ты все же Атрей, а не Шедер, вот какая беда. Твой отец – герцог Атрея, законный и полноправный, и ты – его первенец, его сын, введенный в род и признанный морем. Это такой ритуал… одним словом. Если сейчас ты бросишь отца в беде, считай, ты умер.
- Это как?
- Медленно и мучительно. В герцогских родах много всякой гадости. Если вкратце, предавший свой род и свою семью гниет заживо. А уж как это будет выглядеть, гниль* ты подцепишь, или еще что-то интересное будет... я не знаю.
* проказа, прим. авт.
- А откуда ты вообще такие вещи знаешь? – буркнул Далан.
Спасать магистра Шеллена ему решительно не хотелось. И даже общаться, и встречаться, и разговаривать. На кой?
Просто – на кой?
Жил он Шедером, и прожил бы Шедером, и прекрасно себя чувствовал, гордился семьей, а тут здрасте-нате! Атрей!
Даром ему тот Атрей не сдался! Хлопот много, выгоды мало!
Это Далан и собирался объявить, но тут увидел глаза матери, и сдался .
- Мам, все так плохо?
- Все еще хуже, сынок, - Элайна улыбалась одними губами, а глаза у нее были пустыми и мертвыми. – Мы с Шелленом хотели сказать тебе обо всем позднее, он сам хотел поговорить с тобой, но раз уж так сложилось… Ты – законный герцог Атрея.
- И стоит тебе отсюда уехать, или погибнуть – род прервется, - подвела итог Алаис. – Там, конечно, трется какая-то шушера, но их никто не вводил в род. Для Атрея они никто, просто наместники, с правом управления. Откажешься – и на побережье Атрея обрушатся разные «приятные» вещи.
И Алаис в это верила. Как ни кричи о суевериях на каждом углу, а есть в них что-то верное. Хотя бы кусочек правды.
Карнавон, например, так и треплет со времени ее побега. Не отъезда, нет. Побега. Когда они с Таламиром уезжали в столицу, это не считалось, а вот когда она удрала, тут и посыпалось горохом.
Алаис специально собирала вести из родового замка, и знала, что Таламир сейчас воюет с Эфронами, что вроде как перебил половину, но вторая половина Эфронов успешно отбивается, королева это видит, но помогать верному вассалу не спешит.
А на побережье идут шторма и бури.
Открываются водовороты, гибнут корабли, и по странному совпадению – королевские.
Поди, не поверь тут!
- Не хочу я, - насупился Далан.
Алаис развела руками.
- Можешь не спасать магистра, все отлично понимают, что задача эта невыполнимая. Но родовой медальон тебе позарез нужен.
- А где он…
- Это знает только магистр. Так что не миновать нам Тавальена.
Далан посмотрел на подругу.
- А ты со мной?
- Ты в этом сомневался?
- Но… - Далан показал взглядом на ребенка, который, насосавшись молока, дрых у мамы в импровизированном слинге.
- И что?
- Если нас схватят…
- Просто надо не попадаться.
Алаис подумала, что это легче сказать, чем сделать. Явиться в Тавальен, попасть ко двору, или как это называется у местного Преотца, повидаться с магистром, которого наверняка в тюрьме держат – задачка? Не то слово! Но есть, есть одна категория, которую допускали везде и всюду. Или она сама пролезала, неистребимая, как тараканы.
Комедианты.
Скоморохи, шуты… как ни назови, они были популярны во все века. Их принимали и во дворцах, и в трущобах, их ценили и короли, и нищие. И тут уж главное – правильно подобрать репертуар.
Справится ли она?
Да, вполне. Надо только доукомплектовать труппу. Она, Далан, возможно, Элайна... еще бы кого найти! Но кого? И где?
Семейство Даверт.
Найти повитуху было несложно. Уговорить ее ехать с ними – труднее, но с этой задачей отлично справились два кошелька с золотом. Денег Луис не жалел – одна мысль о родах у сестренки вызывала ужас. А если представить, что ему придется помогать роженице… бррррр!
Только не это!
Оставалось дождаться корабля Арьена.
Лусия вновь светилась от счастья, а Луис ждал, отослав Массимо в ближайший город. Сидел в библиотеке, беседовал с Карстом, и с каждым днем все больше уверялся в своем решении.
Сестренку надо было увозить.
Велена Карст действительно замучила мужа до предела, и горевать по ней Донат не собирался. Но и спускать Лусии…
Нет, вслух ничего не говорилось. Но это проглядывало в непроизвольных жестах, взглядах – Луис не был впечатлительной беременной женщиной, но однажды он уловил взгляд, которым Донат проводил выходящую из библиотеки Лусию.
Так не смотрят на любимую девушку.
Так смотрят на красивый, но ядовитый цветок. И взять бы, да руки жалко. Или растоптать?
Да, второе вернее. И сам целее будет, и люди уберегутся. Луис не сомневался, что при родах Лусия не помрет, а вот потом…
Как-нибудь герцог от нее отделается. Что-нибудь да придумает. Так зачем тянуть?
Он забирает сестру, а вы, господин герцог, оставайтесь при своем. Своем замке, своем сыне, своем вдовстве, своей библиотеке…
Вот что бы Луис охотно забрал вместе с Лусией, так это библиотеку. Таких раритетов и в Тавальене не было. Но кто ж даст? Оставалось только читать здесь и сейчас, впитывая в себя строчки, и надеясь осмыслить прочитанное потом.
Лусия дохаживала уже последние пару недель, когда в замок вернулся Массимо.
- Они на месте, монтьер.
- Тогда послезавтра… успеем?
- Смотря что, монтьер.
***
План побега Луис составлял для сестры. Беременную женщину не вытащишь в окно, не спустишь по веревке, но заставишь трястись верхом, не…, не…, не…
Этих запретов столько, что страшно становится.
Лусия готова была на все, лишь бы удрать, но Луис не позволил. Суть его плана состояла в другом.
Все герцогские замки находятся на побережье, это закон. Стало быть, надо просто спуститься на пляж, погрузиться в лодку и отчалить. В море их подбирает корабль, и прощай – Карст.
Была только одна проблема – повитуха, но ее с блеском решил Массимо, договорившись в ближайшей деревне. Повитуха, за добавочное вознаграждение, согласилась немного поплавать, пусть даже до Рентара, и оставался капитан корабля. К нему и отправлялся Массимо, с частью документов, изъятых у Амедея Арьена. Мужчины примерно согласовали время, и решили, что за четыре дня управятся – два дня до города, два с половиной, там рассказать все капитану, выйти в море – и дойти до Карста.
Ночью.
С потушенными огнями, чтобы никто не увидел.
А дальше – лодка, корабль, свобода! В теории. Теперь оставалось осуществить планы побега на практике.
***
- Лу, ты с ума сошла?
- Почему я должна это все оставлять? Здесь только самое необходимое!
- И как мы все это потащим?
- Луис! – карие глаза наполнились слезами, но тьер Даверт был неумолим.
- Где твои драгоценности?
- Вот.
- Бери с собой шкатулку. Для ребенка ты что приготовила?
Лусия повела рукой, и Луис подхватил сумку с пола.
- Идем.
- Но…
- Разбудишь всех – и останешься на милость Карста.
Оставшиеся четырнадцать сумок так и стояли на полу. Лусии было ужасно обидно – сама собирала, там все ее платья, дорогие, красивые, и белье, и постельное белье, и…
Луис был неумолим.
В лодку столько не поместится. И он столько не утащит, он тьер, а не вьючный осел. Не нравится – оставайся.
Не нравилось, но и оставаться не хотелось, а потому Лусия послушно шла за братом, спускаясь к морю. Внимательно смотрела под ноги, не хватало еще споткнуться и упасть, не глядела по сторонам – все равно темно…
Шла и шла, пока брат не остановился, а она не уткнулась ему в спину, и только потом поняла, что Луис встал посреди дороги, заслоняя ее… от кого?
- Далеко собирались?
Донат Карст дураком не был. До приезда Луиса девчонка едва не плакала, после приезда – расцвета. Ладно, допустим! Бывает!
Но все остальное?
И корабль, который должен забрать парня, и его переписка с капитаном, и…
Сложить два и два было несложно, много труднее – поверить в такую всеобъемлющую наглость. И вычислить конкретный день отъезда. Донат мог гордиться собой – он справился.
Заранее пришел в заводь с десятком доверенных людей, устроил засаду, и теперь радовался, глядя на попавшихся негодяев. А почему бы нет?
Их двое, а у него десяток, да и сам он чего-то стоит. Им надо защищать Лусию, ему не надо. Даже если раньше выродит… помрет при родах. Жаль, конечно, но держать в доме отравительницу – чревато. Сегодня ей один не угодил, завтра другой – рискованно.
- Подальше отсюда, - Луис видел расклад не хуже Карста, но сдаваться и не думал.
- С моей невесткой?
- С моей сестрой, - поправил Луис. – А про невестку я попросил бы.
- Можете попросить, Луис. Ах, как вы меня разочаровали, как разочаровали…
- Я и не девушка, чтобы вас очаровывать. Сестру я забираю.
- Конечно же нет!
- Убьете меня, чтобы вернуть лошадь в стойло? – уточнил Луис. – И какие у вас планы? Сделать ей еще одного ребенка, или…
Донат, понимая, что подобные тайны семьи Карст солдатам ни к чему, выслушивать до конца не стал, и резко взмахнул рукой.
