Однако…
А может, еще и не уволится?
Треплются их отрепья
Всюду, где небо — сине,
Всюду, где Бог — судья.
Не подозревая о мыслях своего начальника (почти бывшего) Анна зашла в небольшое кафе
«Кофейня».
Анна прошла внутрь, огляделась.
Маленькие столики, диванчики и стулья, длинная стойка и барные стулья…
Естественно, Анна заняла маленький столик в углу. Там она могла видеть всех, а вот на нее почти не обращали внимания.
Полистала меню, наугад выбрала кофе и пирожное, и принялась листать газету.
Училка…
А может, и правда?
Анна вспомнила свою гувернантку, госпожу Славскую. Ольга Валентиновна обладала манерами королевы, взглядом голодного василиска и добротой аспида. Анна себя такой не считала.
Но… а чему ее учила Ольга Валентиновна?
Да именно этому!
Манерам, этикету, следила за рационом, за занятиями… может Анна так поступать?
Чисто теоретически – да. А практически?
Если ее наймут.
Быть гувернанткой?
Обслугой?
Анна покусала губу. С одной стороны – она не представляла себя в подчиненном положении.
С другой – а что она еще умеет? Да и учитель – не слуга. Жаль, не все господа были с этим согласны.
Но кто мешает Анне развернуться и уйти?
Она действительно практически ничего не умеет. А работать в тире…
Может, стоит попробовать? Что она теряет?
Но… оружие, это – не ее.
Анна подумала и принялась листать газету.
Объявления «требуется гувернантка» попросту не было. Были вакансии воспитателя. Причем, как для отдельного человека, так и для группы лиц.
Были объявления агентств по найму.
Было объявление, которое также заинтересовало Анну. Музыкальный центр набирал преподавателей, а играть и петь она все же умеет…
Но есть и минус.
Вряд ли произведения этого мира совпадают с произведениями ее мира. С нотного листа она сыграет, а если и запись нот не совпадет?
Яна-то музыкальную школу не заканчивала…
Как тут оправдываться? Что делать?
Оставить для начала, но…
Анна машинально ковырнула ложечкой пирожное, положила кусочек в рот.
И скривилась.
Тесто клеклое, пирожное несвежее, крем… за такой крем надо вешать!
Нет! Это слишком милосердно!
Накормить им повара – пусть помрет в страшных мучениях!
Кофе, как ни странно, оказался приличнее пирожного. Анна сделала пару глотков, потом заметила потеки на чашке, и скривилась еще сильнее.
«Жалобная книга» - подсказала память Яны. Или позвать администратора. Не хотелось ни того, ни другого, но есть ВОТ ЭТО?
И платить деньги, которых и так не особо много?
Даже не в деньгах дело.
Из Анны старательно выбивали непокорность, собственное мнение, характер – все то, что по мнению матери, было не нужно женщине.
Анна была идеальной дочерью, женой, матерью, тихой, безропотной, скромной, покорной… а что требуется от нее здесь и сейчас?
То же самое?
Но…
Глаза жома Тигреныша были хорошо памятны Анне.
Опять молчать?
Опять все терпеть, опять глотать обиды? Или попробовать встать, расправить плечи – и… ладно! Рявкнуть у нее не получится, но хотя бы настоять на своем? Сможет она справиться с подобной ситуацией?
Надо попробовать.
Анна подошла к стойке.
Кофейня была практически пустой, только сидели за столиком неподалеку парень с девушкой. Но те были заняты собой, и не обратили внимание на Анну.
Анна медленно поставила на стойку тарелку и чашку.
- Администратора позовите, девушка.
Девушка-бариста смерила Анну презрительным взглядом.
- Зачем?
Анна выдохнула и расправила плечи. С дерзостью слуг она сталкивалась, и справляться с этим умела.
- Любезнейшая Алла Игоревна, будьте добры позвать администратора.
- Э…
- И немедленно.
По кофейне словно стужей повеяло.
У Аделины получалось намного лучше, будь здесь ее величество – нерадивая обслуга уже мчалась бы за администратором, но кое-что умела и Анна.
Вежливость – и никаких сомнений в своем праве отдавать приказы. У Анны сомнений и не было.
Алла Игоревна сама не поняла, как ноги сделали шаг, второй, а потом она громко позвала.
- Михаил Николаевич! Вас!
Мужчина, который вышел по ее зову, Анне решительно не понравился.
Молодой, лет тридцати-тридцати пяти, чуть пониже Анны, но в два раза ее толще, с черными волосами, словно прилипшими к голове, и выпуклыми серыми глазами. Дорогой костюм сидел на нем… нет, не сидел.
Бывают люди, которые носят любые вещи, с привычной безмятежностью и душевным спокойствием.
А бывают люди, на которых любые вещи сидят, как на вешалке.
Михаил Николаевич не носил костюм. Он выставлял его напоказ! Гордился им!
Посмотрите, люди, какой я костюмный!
Я купил себе дорогой костюм!
Вы должны мне завидовать! Ну позавидуйте же мне!
Анна посмотрела на менеджера. Вот как есть - приказчик в третьесортной купеческой лавке! И волосы зализаны чем-то жирным и блестящим – у них бриолином пользовались. И взгляд заискивающий, бегающий…
Обслуга всегда остается обслугой. И речь не идет о тех, кто занимается чем-то подобным в силу обстоятельстве. Речь идет о халдеях по духу.
- Сударь, в вашем кафе отвратительное питание и ужасное обслуживание. Прошу вас, попробуйте это пирожное…
Михаил Николаевич пожал плечами.
- Ну, щас…
Взял чистую ложку, отколупнул кусок пирожного и сунул его в рот. Двинул челюстями, напоминающими ковш экскаватора.
Зря.
- М-мать!
Это был достаточно вольный перевод его выражения. Анна поморщилась, Алла наоборот, пригляделась.
- Чего?
Мужчина взвыл и сплюнул прямо на ладонь…
Пирожное было с орехами. А вот если орехи плохо почистить… кусок скорлупы попался Михаилу под зуб. Зуб не сломался, но судя по всему, десна болела. Поди, укуси!
- Надеюсь, вы понимаете, что это несъедобно, - мягко произнесла Анна.
Мужчина поднял на нее злые глаза.
- Ты! Приперлась тут…
- Я не буду подавать в суд на ваше кафе. И не буду рассказывать об этом отвратительном инциденте. Но советую обратить внимание и на повара, которого давно пора гнать в шею, и на девушку, которая вместо работы болтает по телефону, и на грязные столики, и на плохо вымытую посуду, и на отсутствие салфеток… перечислять можно долго. Всего вам наилучшего.
Анна развернулась и вышла из кафе.
Несколько секунд Алла молчала. Потом…
- И что это было?
Администратор обложил ее трехэтажным матом – и направился на кухню.
Вот козлы!
Сколько раз он говорил, чтобы следили, что в кастрюлю кладут! Уроды!!!
Анна вышла из кафе с ощущением… победителя?
Она вступила в бой с обстоятельствами.
Она не проиграла.
Никто не заподозрил в ней… чужака. Никто не тыкал пальцем, не кричал: «держи ее!» Никто не сомневался в ее праве говорить и спорить.
А если так…
Она обязана справиться. И победить!
Не так уж и страшен этот мир! Да, в нем есть техника, телефоны, телевизоры и реклама. А в Русине – нет. Но люди везде одинаковы, и нерадивые слуги – тоже.
И проблемы одни и те же…
Она справится.
Теперь она знает, что справится.
Русина, Ирольск.
- Надо уезжать.
Жом Лейва поправил шляпу и посмотрел на жену, словно ожидая возражений. Но та и не подумала спорить.
- Надо уезжать.
- Я поговорю с родителями. Ты переговори со своими родными. У нас есть возможность уехать, помнишь Марка?
- Да.
Жама Аллея Лейва кивнула, глядя на мужа. Эта невысокая, полная женщина, с черными волосами и такими же яркими черными глазами, никогда не спорила с супругом.
К чему?
Они и так хотели одного им того же, думали об одном и том же, мечтали, стремились…
К чему?
Есть и такие мечты.
Тихо и спокойно прожить свою жизнь, вырастить детей, увидеть внуков…
Борха Лейва всю жизнь был хорошим портным, как и его отец, как и его дед. Жил в Ирольске, работал, зарабатывал…
И все было в общем-то неплохо, пока не началось… ЭТО.
И тут Лейва почувствовал – беда.
Нутром почувствовал, как когда-то его дед, успевший унести ноги из Ферейских гор ровно за два года до того, как там полыхнуло.
Кто не успел, там и остались, озверевшие горцы резали всех, не разбирая – мужчина, женщина, ребенок… а вот Лейва успел. Осел в Ирольске, детей вырастил, внуков увидел, правнукам, вот, порадоваться не успел.
И теперь достойный его потомок нутром чувствовал – надо бежать.
Бежать далеко, быстро, заметая хвостом следы. Любые деньги платить, но бежать первым.
Почему?
Потому что будет шанс устроиться на новом месте. Всегда есть ниша, которую ты можешь занять, всегда, в любой стране, при условии, что в твоих руках крепкое ремесло. Но если приехавших – немного.
А если их тысячи?
Десятки или сотни тысяч?
Любая ниша забьется. Но у Борхи уже будет какая-никакая, но жизнь. Связи, опыт… Справится! Деду тоже тяжело было.
Надо уезжать.
И родных с собой хвать, пока есть возможность.
Борха не врал жене. Его старый приятель, Марк, гонял паровозы по ветке, он и пообещал поговорить.
Ламермур.
Да, для начала – Ламермур. А оттуда можно и подальше убраться. Борха так и собирался сделать. Были и запасы, и кое-какой жирок под кожей…
Родных бы уговорить!
Да, будет много людей, вагон придется брать. Но вместе они справятся. Он, Аллея, их четверо детей, его и ее родители, братья, сестры, племянники – общее число человек под сто выйдет, как бы не больше. У них в Ирольске крепкая община.
Но…
Борха понимал, что надо уезжать.
А захотят ли поехать остальные?
Предложит он всем. А кто согласится?
Но уговаривать надо, уговаривать он всех будет… потому что дедовский нюх говорил Борхе – пахнет кровью.
Большой кровью, страшной…
Мужчина коснулся щеки супруги.
- Начинай собирать вещи.
И жена медленно прикрыла темные глаза. Она будет собираться.
Россия.
- Анна Петровна Воронова?
- Да. Здравствуйте.
Анна смотрела чуточку удивленно.
Мужчина, стоявший рядом, был ей совершенно незнаком. И память Яны никаких откликов не давала.
- Оперуполномоченный, капитан полиции Лейкин.
Мужчина достал из кармана красную книжечку, махнул ей в воздухе и попробовал закрыть. За секунду.
- АТАС! МЕНТЫ! Всем улыбаться! – завопила память Яны. Перед глазами Анны мелькнула какая-то картинка с … пингвинами? А потом память посоветовала «делать ноги, и быстро!». Анна советы проигнорировала и решила действовать, как учили ЕЕ, а не Яну.
- Позвольте, я прочитаю, - не дала этого сделать Анна.
- Пожалуйста.
Анна чуточку прищурилась.
- Олег Андреевич Лейкин. Рада знакомству. Что вам угодно?
- Побеседовать, Анна Петровна. Уделите мне немного времени?
Анна огляделась.
До дома оставалось буквально метров сто… и безумно хотелось спрятаться. Удрать, ни с кем и ни о чем не разговаривать…
Нельзя.
Всю жизнь было нельзя, и сейчас ничего не поменялось.
Девушка склонила голову.
- Олег Андреевич, я вас внимательно слушаю.
- На чашку чая не пригласите?
- Простите, Олег Андреевич, я не считаю это приличным, - отказала Анна. – Какое у вас ко мне дело, жо… уважаемый?
Чуть не оговорилась, не обратилась, как привыкла. Надо следить за собой.
Но воспитание!
Въедается в кровь и в кости, становится привычным, как дыхание.
- Скажите, вы поздно возвращаетесь с работы?
Вот оно!
Анна собралась.
- Да, достаточно поздно. Вы, наверное, в курсе. Я работаю в тире, это до полуночи…
- Я в курсе. Когда вы возвращались домой – позавчера – вы ничего подозрительного не видели? Не слышали?
Анна задумалась.
- Сложно сказать. У нас не самый благополучный район. И я слышала, нашли два трупа… вы поэтому?
- Ничего от вас не скроешь, Анна Петровна, - весело улыбнулся мужчина.
Анна улыбнулась ему в ответ.
Олег Андреевич вообще ей нравился.
Чем-то он был похож на Илью. Внешне…
Те же светлые волосы, широкие плечи, разве что глаза карие. А улыбка похожая, легкая, почти мальчишеская. Возраст примерно тот же…
Простая одежда – джинсы и свитер, кожаная куртка и кроссовки, сидит на нем легко, ладно, аккуратно. Чувствуется, что ему нравится его работа. Тяжелая, но необходимая.
- Я не знаю, что можно считать подозрительным. У соседа шумели – так они постоянно шумят.
- У соседа?
- Через забор, - пояснила Анна. – Там Михаил живет… не знаю его фамилии. Он принимает наркотики, приглашает друзей, они регулярно гуляют.
- В тот вечер тоже?
- Кажется, да.
- Проверим… а что-то еще?
Анна развела руками.
- Не зная, что именно случилось, я не могу рассказать вам то, что возможно, вас заинтересует.
- Вы не в курсе?
- Я со смены. Проспала, потом некогда было. Да и не слишком интересно. Здесь не самый благополучный район и постоянно что-нибудь происходит.
- Произошло. Два трупа нашли.
- Два трупа? Местные?
Изображать ужас Анна не стала. Ни к чему.
- Нет. Наркоманы…
- Тогда точно – друзья Михаила. Устроил наркопритон на дому.
- Разберемся, - кивнул мужчина. – А больше у вас тут никто не торгует? Не употребляет?
Анна подумала.
- Я мало кого знаю. Мне некогда общаться с людьми, у меня своих проблем хватает. Михаил. Кажется, через две улицы, на Савринской, живет некий Евгений. Вот, он тоже приторговывает. Так говорят. Лично я стараюсь держаться от всего этого подальше. У меня ребенок в больнице. И надо бы к нему заехать.
Олег Андреевич покивал.
- А вы где работаете?
- Я работала в тире, в развлекательном центре. Но буду увольняться, - честно высказалась Анна. – Тяжело.
- В тире?
- Выдавала ружья. На это не надо таланта или способностей, - пожала плечами Анна.
- Но с оружием надо уметь обращаться.
- Я выросла в лесу. Мой отец лесник. С оружием я обращаться умею, - соврала Анна. Ладно, не соврала, просто рассказала биографию Яны. Но… искренне надеялась, что ей не придется брать оружие в руки. Она даже на охоты не ездила – неприятно.
- С огнестрельным – или с холодным тоже?
Сильно забилось сердце.
- С холодным тоже, но меньше. Как любая женщина – порезать мясо, почистить овощи.
- А-а… но вы ошибаетесь. Это не каждая женщина умеет.
Анна пожала плечами еще раз.
Она – умела.
Готовить принцесс тоже обучали. Надо ведь не просто командовать, надо знать, что именно делают слуги. Так что Анна много чего умела. До Василия, их повара, ей было далеко, но дайте возможность – и она в грязь лицом не ударит.
Василий…
Еще одна жертва бессмысленной войны.
Верный слуга, почти друг, почти член семьи, который отказался покинуть своего императора, и до последнего был рядом. Чтобы вот так все закончилось…
Видимо, Анна помрачнела, потому что Олег тронул ее за локоть.
- Все в порядке?
- Простите. Минутная рассеянность. О чем вы еще хотели меня спросить?
- Больше ни о чем. Скажите, вам не страшно идти домой? По темным переулкам?
- Страшно. Поэтому я и меняю работу, - призналась Анна. – Это на первое время, пока выбора не было, а сейчас я хочу подумать о чем-то более спокойном. У меня сын, ему нужна мать.
- Да, я в курсе. Как дела у вашего малыша?
- Операцию провели, теперь выздоравливаем.
Анна спокойно отвечала на вопросы, стараясь не раздражаться. У человека работа.
Такая работа.
Помогало плохо, все же она действительно – убийца. Выручало воспитание. Спокойствие, хорошие манеры и приличествующая сдержанность.
Принцесса не может вести себя, как крестьянка!
Неизвестно, что подумал Олег, но больше вопросов не последовало.
- Что ж. Тогда я прощаюсь…
- Прощайте.
Общаться Анне не хотелось.
С Олегом Андреевичем.
А вот другое…
И руки сами достали из кармана телефон, чтобы набрать заветный номер. И услышать самое чудесное на свете слово. Самое заветное и невероятное слово.
А может, еще и не уволится?
Глава 5
Треплются их отрепья
Всюду, где небо — сине,
Всюду, где Бог — судья.
Не подозревая о мыслях своего начальника (почти бывшего) Анна зашла в небольшое кафе
«Кофейня».
Анна прошла внутрь, огляделась.
Маленькие столики, диванчики и стулья, длинная стойка и барные стулья…
Естественно, Анна заняла маленький столик в углу. Там она могла видеть всех, а вот на нее почти не обращали внимания.
Полистала меню, наугад выбрала кофе и пирожное, и принялась листать газету.
Училка…
А может, и правда?
Анна вспомнила свою гувернантку, госпожу Славскую. Ольга Валентиновна обладала манерами королевы, взглядом голодного василиска и добротой аспида. Анна себя такой не считала.
Но… а чему ее учила Ольга Валентиновна?
Да именно этому!
Манерам, этикету, следила за рационом, за занятиями… может Анна так поступать?
Чисто теоретически – да. А практически?
Если ее наймут.
Быть гувернанткой?
Обслугой?
Анна покусала губу. С одной стороны – она не представляла себя в подчиненном положении.
С другой – а что она еще умеет? Да и учитель – не слуга. Жаль, не все господа были с этим согласны.
Но кто мешает Анне развернуться и уйти?
Она действительно практически ничего не умеет. А работать в тире…
Может, стоит попробовать? Что она теряет?
Но… оружие, это – не ее.
Анна подумала и принялась листать газету.
Объявления «требуется гувернантка» попросту не было. Были вакансии воспитателя. Причем, как для отдельного человека, так и для группы лиц.
Были объявления агентств по найму.
Было объявление, которое также заинтересовало Анну. Музыкальный центр набирал преподавателей, а играть и петь она все же умеет…
Но есть и минус.
Вряд ли произведения этого мира совпадают с произведениями ее мира. С нотного листа она сыграет, а если и запись нот не совпадет?
Яна-то музыкальную школу не заканчивала…
Как тут оправдываться? Что делать?
Оставить для начала, но…
Анна машинально ковырнула ложечкой пирожное, положила кусочек в рот.
И скривилась.
Тесто клеклое, пирожное несвежее, крем… за такой крем надо вешать!
Нет! Это слишком милосердно!
Накормить им повара – пусть помрет в страшных мучениях!
Кофе, как ни странно, оказался приличнее пирожного. Анна сделала пару глотков, потом заметила потеки на чашке, и скривилась еще сильнее.
«Жалобная книга» - подсказала память Яны. Или позвать администратора. Не хотелось ни того, ни другого, но есть ВОТ ЭТО?
И платить деньги, которых и так не особо много?
Даже не в деньгах дело.
Из Анны старательно выбивали непокорность, собственное мнение, характер – все то, что по мнению матери, было не нужно женщине.
Анна была идеальной дочерью, женой, матерью, тихой, безропотной, скромной, покорной… а что требуется от нее здесь и сейчас?
То же самое?
Но…
Глаза жома Тигреныша были хорошо памятны Анне.
Опять молчать?
Опять все терпеть, опять глотать обиды? Или попробовать встать, расправить плечи – и… ладно! Рявкнуть у нее не получится, но хотя бы настоять на своем? Сможет она справиться с подобной ситуацией?
Надо попробовать.
Анна подошла к стойке.
Кофейня была практически пустой, только сидели за столиком неподалеку парень с девушкой. Но те были заняты собой, и не обратили внимание на Анну.
Анна медленно поставила на стойку тарелку и чашку.
- Администратора позовите, девушка.
Девушка-бариста смерила Анну презрительным взглядом.
- Зачем?
Анна выдохнула и расправила плечи. С дерзостью слуг она сталкивалась, и справляться с этим умела.
- Любезнейшая Алла Игоревна, будьте добры позвать администратора.
- Э…
- И немедленно.
По кофейне словно стужей повеяло.
У Аделины получалось намного лучше, будь здесь ее величество – нерадивая обслуга уже мчалась бы за администратором, но кое-что умела и Анна.
Вежливость – и никаких сомнений в своем праве отдавать приказы. У Анны сомнений и не было.
Алла Игоревна сама не поняла, как ноги сделали шаг, второй, а потом она громко позвала.
- Михаил Николаевич! Вас!
Мужчина, который вышел по ее зову, Анне решительно не понравился.
Молодой, лет тридцати-тридцати пяти, чуть пониже Анны, но в два раза ее толще, с черными волосами, словно прилипшими к голове, и выпуклыми серыми глазами. Дорогой костюм сидел на нем… нет, не сидел.
Бывают люди, которые носят любые вещи, с привычной безмятежностью и душевным спокойствием.
А бывают люди, на которых любые вещи сидят, как на вешалке.
Михаил Николаевич не носил костюм. Он выставлял его напоказ! Гордился им!
Посмотрите, люди, какой я костюмный!
Я купил себе дорогой костюм!
Вы должны мне завидовать! Ну позавидуйте же мне!
Анна посмотрела на менеджера. Вот как есть - приказчик в третьесортной купеческой лавке! И волосы зализаны чем-то жирным и блестящим – у них бриолином пользовались. И взгляд заискивающий, бегающий…
Обслуга всегда остается обслугой. И речь не идет о тех, кто занимается чем-то подобным в силу обстоятельстве. Речь идет о халдеях по духу.
- Сударь, в вашем кафе отвратительное питание и ужасное обслуживание. Прошу вас, попробуйте это пирожное…
Михаил Николаевич пожал плечами.
- Ну, щас…
Взял чистую ложку, отколупнул кусок пирожного и сунул его в рот. Двинул челюстями, напоминающими ковш экскаватора.
Зря.
- М-мать!
Это был достаточно вольный перевод его выражения. Анна поморщилась, Алла наоборот, пригляделась.
- Чего?
Мужчина взвыл и сплюнул прямо на ладонь…
Пирожное было с орехами. А вот если орехи плохо почистить… кусок скорлупы попался Михаилу под зуб. Зуб не сломался, но судя по всему, десна болела. Поди, укуси!
- Надеюсь, вы понимаете, что это несъедобно, - мягко произнесла Анна.
Мужчина поднял на нее злые глаза.
- Ты! Приперлась тут…
- Я не буду подавать в суд на ваше кафе. И не буду рассказывать об этом отвратительном инциденте. Но советую обратить внимание и на повара, которого давно пора гнать в шею, и на девушку, которая вместо работы болтает по телефону, и на грязные столики, и на плохо вымытую посуду, и на отсутствие салфеток… перечислять можно долго. Всего вам наилучшего.
Анна развернулась и вышла из кафе.
Несколько секунд Алла молчала. Потом…
- И что это было?
Администратор обложил ее трехэтажным матом – и направился на кухню.
Вот козлы!
Сколько раз он говорил, чтобы следили, что в кастрюлю кладут! Уроды!!!
***
Анна вышла из кафе с ощущением… победителя?
Она вступила в бой с обстоятельствами.
Она не проиграла.
Никто не заподозрил в ней… чужака. Никто не тыкал пальцем, не кричал: «держи ее!» Никто не сомневался в ее праве говорить и спорить.
А если так…
Она обязана справиться. И победить!
Не так уж и страшен этот мир! Да, в нем есть техника, телефоны, телевизоры и реклама. А в Русине – нет. Но люди везде одинаковы, и нерадивые слуги – тоже.
И проблемы одни и те же…
Она справится.
Теперь она знает, что справится.
Русина, Ирольск.
- Надо уезжать.
Жом Лейва поправил шляпу и посмотрел на жену, словно ожидая возражений. Но та и не подумала спорить.
- Надо уезжать.
- Я поговорю с родителями. Ты переговори со своими родными. У нас есть возможность уехать, помнишь Марка?
- Да.
Жама Аллея Лейва кивнула, глядя на мужа. Эта невысокая, полная женщина, с черными волосами и такими же яркими черными глазами, никогда не спорила с супругом.
К чему?
Они и так хотели одного им того же, думали об одном и том же, мечтали, стремились…
К чему?
Есть и такие мечты.
Тихо и спокойно прожить свою жизнь, вырастить детей, увидеть внуков…
Борха Лейва всю жизнь был хорошим портным, как и его отец, как и его дед. Жил в Ирольске, работал, зарабатывал…
И все было в общем-то неплохо, пока не началось… ЭТО.
И тут Лейва почувствовал – беда.
Нутром почувствовал, как когда-то его дед, успевший унести ноги из Ферейских гор ровно за два года до того, как там полыхнуло.
Кто не успел, там и остались, озверевшие горцы резали всех, не разбирая – мужчина, женщина, ребенок… а вот Лейва успел. Осел в Ирольске, детей вырастил, внуков увидел, правнукам, вот, порадоваться не успел.
И теперь достойный его потомок нутром чувствовал – надо бежать.
Бежать далеко, быстро, заметая хвостом следы. Любые деньги платить, но бежать первым.
Почему?
Потому что будет шанс устроиться на новом месте. Всегда есть ниша, которую ты можешь занять, всегда, в любой стране, при условии, что в твоих руках крепкое ремесло. Но если приехавших – немного.
А если их тысячи?
Десятки или сотни тысяч?
Любая ниша забьется. Но у Борхи уже будет какая-никакая, но жизнь. Связи, опыт… Справится! Деду тоже тяжело было.
Надо уезжать.
И родных с собой хвать, пока есть возможность.
Борха не врал жене. Его старый приятель, Марк, гонял паровозы по ветке, он и пообещал поговорить.
Ламермур.
Да, для начала – Ламермур. А оттуда можно и подальше убраться. Борха так и собирался сделать. Были и запасы, и кое-какой жирок под кожей…
Родных бы уговорить!
Да, будет много людей, вагон придется брать. Но вместе они справятся. Он, Аллея, их четверо детей, его и ее родители, братья, сестры, племянники – общее число человек под сто выйдет, как бы не больше. У них в Ирольске крепкая община.
Но…
Борха понимал, что надо уезжать.
А захотят ли поехать остальные?
Предложит он всем. А кто согласится?
Но уговаривать надо, уговаривать он всех будет… потому что дедовский нюх говорил Борхе – пахнет кровью.
Большой кровью, страшной…
Мужчина коснулся щеки супруги.
- Начинай собирать вещи.
И жена медленно прикрыла темные глаза. Она будет собираться.
Россия.
- Анна Петровна Воронова?
- Да. Здравствуйте.
Анна смотрела чуточку удивленно.
Мужчина, стоявший рядом, был ей совершенно незнаком. И память Яны никаких откликов не давала.
- Оперуполномоченный, капитан полиции Лейкин.
Мужчина достал из кармана красную книжечку, махнул ей в воздухе и попробовал закрыть. За секунду.
- АТАС! МЕНТЫ! Всем улыбаться! – завопила память Яны. Перед глазами Анны мелькнула какая-то картинка с … пингвинами? А потом память посоветовала «делать ноги, и быстро!». Анна советы проигнорировала и решила действовать, как учили ЕЕ, а не Яну.
- Позвольте, я прочитаю, - не дала этого сделать Анна.
- Пожалуйста.
Анна чуточку прищурилась.
- Олег Андреевич Лейкин. Рада знакомству. Что вам угодно?
- Побеседовать, Анна Петровна. Уделите мне немного времени?
Анна огляделась.
До дома оставалось буквально метров сто… и безумно хотелось спрятаться. Удрать, ни с кем и ни о чем не разговаривать…
Нельзя.
Всю жизнь было нельзя, и сейчас ничего не поменялось.
Девушка склонила голову.
- Олег Андреевич, я вас внимательно слушаю.
- На чашку чая не пригласите?
- Простите, Олег Андреевич, я не считаю это приличным, - отказала Анна. – Какое у вас ко мне дело, жо… уважаемый?
Чуть не оговорилась, не обратилась, как привыкла. Надо следить за собой.
Но воспитание!
Въедается в кровь и в кости, становится привычным, как дыхание.
- Скажите, вы поздно возвращаетесь с работы?
Вот оно!
Анна собралась.
- Да, достаточно поздно. Вы, наверное, в курсе. Я работаю в тире, это до полуночи…
- Я в курсе. Когда вы возвращались домой – позавчера – вы ничего подозрительного не видели? Не слышали?
Анна задумалась.
- Сложно сказать. У нас не самый благополучный район. И я слышала, нашли два трупа… вы поэтому?
- Ничего от вас не скроешь, Анна Петровна, - весело улыбнулся мужчина.
Анна улыбнулась ему в ответ.
Олег Андреевич вообще ей нравился.
Чем-то он был похож на Илью. Внешне…
Те же светлые волосы, широкие плечи, разве что глаза карие. А улыбка похожая, легкая, почти мальчишеская. Возраст примерно тот же…
Простая одежда – джинсы и свитер, кожаная куртка и кроссовки, сидит на нем легко, ладно, аккуратно. Чувствуется, что ему нравится его работа. Тяжелая, но необходимая.
- Я не знаю, что можно считать подозрительным. У соседа шумели – так они постоянно шумят.
- У соседа?
- Через забор, - пояснила Анна. – Там Михаил живет… не знаю его фамилии. Он принимает наркотики, приглашает друзей, они регулярно гуляют.
- В тот вечер тоже?
- Кажется, да.
- Проверим… а что-то еще?
Анна развела руками.
- Не зная, что именно случилось, я не могу рассказать вам то, что возможно, вас заинтересует.
- Вы не в курсе?
- Я со смены. Проспала, потом некогда было. Да и не слишком интересно. Здесь не самый благополучный район и постоянно что-нибудь происходит.
- Произошло. Два трупа нашли.
- Два трупа? Местные?
Изображать ужас Анна не стала. Ни к чему.
- Нет. Наркоманы…
- Тогда точно – друзья Михаила. Устроил наркопритон на дому.
- Разберемся, - кивнул мужчина. – А больше у вас тут никто не торгует? Не употребляет?
Анна подумала.
- Я мало кого знаю. Мне некогда общаться с людьми, у меня своих проблем хватает. Михаил. Кажется, через две улицы, на Савринской, живет некий Евгений. Вот, он тоже приторговывает. Так говорят. Лично я стараюсь держаться от всего этого подальше. У меня ребенок в больнице. И надо бы к нему заехать.
Олег Андреевич покивал.
- А вы где работаете?
- Я работала в тире, в развлекательном центре. Но буду увольняться, - честно высказалась Анна. – Тяжело.
- В тире?
- Выдавала ружья. На это не надо таланта или способностей, - пожала плечами Анна.
- Но с оружием надо уметь обращаться.
- Я выросла в лесу. Мой отец лесник. С оружием я обращаться умею, - соврала Анна. Ладно, не соврала, просто рассказала биографию Яны. Но… искренне надеялась, что ей не придется брать оружие в руки. Она даже на охоты не ездила – неприятно.
- С огнестрельным – или с холодным тоже?
Сильно забилось сердце.
- С холодным тоже, но меньше. Как любая женщина – порезать мясо, почистить овощи.
- А-а… но вы ошибаетесь. Это не каждая женщина умеет.
Анна пожала плечами еще раз.
Она – умела.
Готовить принцесс тоже обучали. Надо ведь не просто командовать, надо знать, что именно делают слуги. Так что Анна много чего умела. До Василия, их повара, ей было далеко, но дайте возможность – и она в грязь лицом не ударит.
Василий…
Еще одна жертва бессмысленной войны.
Верный слуга, почти друг, почти член семьи, который отказался покинуть своего императора, и до последнего был рядом. Чтобы вот так все закончилось…
Видимо, Анна помрачнела, потому что Олег тронул ее за локоть.
- Все в порядке?
- Простите. Минутная рассеянность. О чем вы еще хотели меня спросить?
- Больше ни о чем. Скажите, вам не страшно идти домой? По темным переулкам?
- Страшно. Поэтому я и меняю работу, - призналась Анна. – Это на первое время, пока выбора не было, а сейчас я хочу подумать о чем-то более спокойном. У меня сын, ему нужна мать.
- Да, я в курсе. Как дела у вашего малыша?
- Операцию провели, теперь выздоравливаем.
Анна спокойно отвечала на вопросы, стараясь не раздражаться. У человека работа.
Такая работа.
Помогало плохо, все же она действительно – убийца. Выручало воспитание. Спокойствие, хорошие манеры и приличествующая сдержанность.
Принцесса не может вести себя, как крестьянка!
Неизвестно, что подумал Олег, но больше вопросов не последовало.
- Что ж. Тогда я прощаюсь…
- Прощайте.
Общаться Анне не хотелось.
С Олегом Андреевичем.
А вот другое…
И руки сами достали из кармана телефон, чтобы набрать заветный номер. И услышать самое чудесное на свете слово. Самое заветное и невероятное слово.
