- У нас нет мышей.
- На сухой корм он тоже согласен, Роза Ильинична.
- Закупите, - распорядился Борис Викторович. И бросил на стол несколько купюр. – Кира, съездишь за котом, возьмите машину, прокатитесь в ветполиклинику, пусть животному сделают все прививки. Здесь не город, нахватает клещей…
Анна об этом не подумала. Наверное потому, что Яна клещей подхватывала. Вытаскивала, махала рукой и двигалась дальше. Подумаешь, проблема!
Клещ! Ха!
- Благодарю вас, Борис Викторович.
- Шофера зовут Роман.
- Роман…?
- Андреевич. Смирнов. Роза Ильинична, распорядитесь. И если что-то нужно в городе – дайте ему список.
- Спасибо, Борис Викторович.
Господин Савойский махнул рукой – и вышел из столовой. На работу…
Кира вертелась, как на иголках. Девочке было интересно, любопытно, и вообще…
В чем-то ее жизнь была весьма ограничена. Элитная школа, в которой по пять человек в классе, у всех одинаковые дома, родители, интересы…
Поселок – тоже все предсказуемо
А больше-то ничего и не было.
Спорт?
Тренируйся, дома есть спортзал, тренер приедет.
Музыка? Танцы? Да хоть спортивное фехтование! Все на дому!
Удрать?
Ага, все такие умные стали, сами бы попробовали! Это звучит красиво, а в реальности… интернет – и тот обрезали, на некоторые сайты не войдешь, часть фильмов не загрузишь. Как объяснила Кира, родители постарались. Наняли какого-то компьютерщика, устроили серверную, чтобы подростковые мозги не смущать…
Анне это ни о чем не говорило. Но… по ее опыту – надо было не запрещать, а наоборот – разрешить. Только под присмотром.
К примеру, Яна не курила и не пила. Могла, и меру свою знала, но – неинтересно. Ее отец ничего дочери не запрещал, наоборот, сам дал сигарету. Только не смоли бычки под елкой, это вульгарно…
Яна выкурила парочку, удовольствия не получила, а раз не запрещают – чего напрягаться?
То же и с вином.
Первый раз Яну напоил ее отец.
Наливали ей по требованию, просто ограничивали по количеству вина, не больше бокала, но однажды, когда ей исполнилось шестнадцать, отец разрешил не сдерживаться. Яна напилась в стельку, проблевалась наутро и запомнила ощущение.
И норму свою тоже знала.
И напиваться не хотелось.
А зачем? Не запрещают же, неинтересно…
Разве что наркотики Яна не пробовала. Но тут опять ее отец постарался. Свозил дочку на экскурсию в психушку и в морг. Дешево, сердито, доходчиво… ладно, травку она все же попробовала, и до сих пор себя корила.
А вот Анне запрещали все. Особенно предостерегали от мужчин. И?
Гошка-то существует!
Вот и дом. Временное пристанище.
Кира смотрела квадратными глазами.
- Хочешь пойти со мной? Или в машине посидишь?
- Схожу, - тут же отозвалась девчонка.
- Сколько вам потребуется времени?
- Минут тридцать, может чуть больше. С вашего позволения, я загляну к соседям – и дам точный ответ. Если кот на месте, то я соберусь быстро. Если нет – поищу его по соседям.
- Заглядывайте, - разрешил водитель.
Анна подождала, пока ей откроют дверцу, подадут руку – и только потом подмигнула Кире и вышла из машины.
- Перенимай.
У Киры так не получалось, но какие ее годы?
- Можно подумать, у меня ног нет.
- Кира, ты совершенно не умеешь лениться.
- А?!
Ладно бы – учиться. Этого Кира ожидала. Но лениться?
- Допустим, тебе скажут – ты не умеешь… вязать свитера. Что ты скажешь?
- Пошлю куда подальше…
- Кира, ты неправа. Надо сказать – да, я не умею, научите меня, пожалуйста. Во-первых, ты уймешь зануду, во-вторых, получишь свитер, в-третьих, при определенной ловкости, его свяжут для тебя и за тебя, а ты сможешь полениться и почитать книжку. Или поиграть в игрушку…
- Хм.
Роман Андреевич фыркнул. Но на Анну покосился с уважением.
Вроде молодая, а кажется, не дура.
Водитель, по определению, один из самых осведомленных людей в доме. Вот и Роман, который работал у Савойского уж лет десять, кабы не больше, был в курсе всех проблем работодателя.
Ну, не везло тому с бабами. Не б…, так шлюха, не шлюха, так идиотка. Специально они ему попадались, что ли?
Одна даже с ним заигрывать пыталась, пришлось послать. Мало ли что с такой намотаешь, лечись потом! А девчонка, конечно, все это видела.
И не радовалась.
Сначала-то было неплохо, пока мелкой была, лет до десяти. С ней и бабка возилась. Но потом мать Савойского умерла, а девчонка, за которой не стало пригляда, принялась дурить. Оно и неудивительно.
Раньше бабка от нее мачех гоняла, и девчонке нервы трепать не давала, следила, внимание уделяла… Кира себя не чувствовала заброшенной. А потом – понеслось.
Отец целый день на работе, мачеха гадостей наговорит, да еще подростковый возраст… одно к одному, и пошла чудить. Отец ей слово – та пять.
Может, и не со зла, но с девочками тоже надо уметь обращаться. И побежала по семье трещинка…
Лизка еще… Роман ее видел. И понимал, что стервочка она та еще, любви к девочке от нее не дождешься… но хоть бы не пакостничала? Ан нет!
Надо самоутвердиться!
За счет кого?
Понятно, Киры.
Девчонка раз сорвалась, два сорвалась, хамить начала…
Роза Ильинична от Анны была не в восторге, а вот Роман постепенно приглядывался. А вдруг? После вчерашнего и начал, когда горничная, подававшая на стол, рассказала ему, что происходило. Хищная девочка оказалась, а с виду: одуванчик – одуванчиком.
Анна тем временем вошла в ворота.
Да, убогость…
Ну так что же? Человек может подняться над своим окружением, просто он не часто это делает. Свинюшкой и в грязи куда как удобнее, чем ракетой – и к звездам. Это ж трудиться надо, работать, превозмогать себя. А не просто развалился – и хрюкай!
И не успела она оглянуться, как на нее налетела Ольга Петровна.
- Яна, у меня к тебе серьезный разговор!
- Добрый день, Ольга Петровна. Слушаю вас внимательно.
- А, да. Добрый день, - поздоровалась активистка, которая элементарно забывала про все правила приличия. Не до того, понимаешь ли, когда душа алчет мировой справедливости! – Яна, у меня к тебе вопрос. У тебя лишние вещи есть?
- Ольга Петровна, а зачем вам мои ненужные вещи? – осторожно уточнила Анна.
Мало ли что?
- У нас в соседнем доме поселилась такая милая семья, такие хорошие люди… приехали из… ох, откуда ж они приехали? А, из Керчи! Он татарин, даже мулла, она татарка, у них шестеро детей, вот, я им ненужные вещи собираю…
- А у них своих нет?
- Есть, но мало, конечно!
Анна подумала, что может пожертвовать пару джинсов. Если там шестеро детей…
- Сколько лет старшему ребенку? У них мальчики, девочки?
- Старшему, мальчику, двадцать шесть, второму сыну двадцать четыре, дочери двадцать два…
- Скажите, тетенька, а работать ваши татары не пробовали?
Кира вошла во двор и теперь стояла у Анны за плечом. Ольга Петровна поглядела на нее, как на врага трудового народа.
- Ты не понимаешь?! Они же недавно приехали! Только дом купили… кто ж их возьмет на работу?
- На дом деньги есть, а на шмотки нет?
Такого вопроса «Безумная активистка» не предусмотрела. Но и не растерялась.
- Последнее выгребли, не иначе!
Кира серьезно кивнула.
- Отцу на фирме постоянно уборщицы требуются. И дворники – текучка. Если мусульмане – так пить не будут?
Ольга Петровна пожала плечами.
- Не знаю… наверное.
- Я поговорю с отцом. Как фамилия ваших татаров? Татаровьев?
- Татар, - поправила Анна.
- По фиг. Так как?
- Мамедовы
- Учту…. Фирма – «Савой плюс».
Под это дело Анна потихоньку смещалась к дверям дома Селюковых. Постучала.
Тамара Амировна открыла почти сразу.
- Яночка! Доброе утро!
- Утро доброе, Тамара Амировна. Скажите, мой кот у вас?
- А то как же!
- Посмотрите, чтобы не успел сбежать? Пожалуйста? Я работу нашла с проживанием, кота беру с собой.
- Яночка, так ты и дома теперь не будешь?
- Буду, - покачала головой Анна. – один день в неделю у меня выходной.
- Это хорошо. А что за работа? Сколько платят?
- Домашний учитель. Вот моя подопечная, - Анна показала глазами в ту сторону, откуда доносился голос Киры. Тамара Амировна оценила – и покачала головой.
- Ох и оторва! Намаешься ты с ней, Яночка!
Анна улыбнулась.
- Я тоже не подарок.
- Но и не проклятие.
- Кира – тоже не проклятие. У любого человека бывают сложные времена.
- А, ну да…
Анна пожала плечами. Высокие разговаривающие стороны остались при своих мнениях.
- Я соберу вещи, пожалуйста, не выпускайте Смайлика?
- Хорошо.
- И… Тамара Амировна, что тут за Мамедовы? Очередная инициатива Ольги Петровны?
Женщина закатила глаза.
- Ох, Яна… это – кошмар!
Почему-то Анна и не сомневалась. На ее памяти, те, кто громко кричат, никогда ничего полезного не делают. Насмотрелась во дворце – хоть список составляй. Чем громче слова, тем мельче дела, закон такой. Судьба.
Кисмет.
Означенные татары действительно были из Керчи. О причинах переезда не распространялись, но…
Мулла, который еще глава семьи (хотя кто его знает, был ли он муллой?) выпивал и колотил супругу. Старший сын работал грузчиком. Средний и еще один средний не делали ничего, даже грузчиками не работали, дочери сидели дома и якобы помогали матери, младший…
Младший был еще мал. Хотя пятнадцать лет – вполне сознательный возраст, можно уже и мозги отрастить, и руки.*
*- Не люблю расизм. Но такую семью лично знаю. И подозреваю, будь они неграми или эскимосами, ничего бы не изменилось. Разве что глава семейства объявил бы себя шаманом. прим. авт.
Андрей Владимирович с ними уже разговаривал на эту тему. Нечего тут водку пьянствовать и дисциплину хулиганить! Своей шантрапы – отгрузить некому, еще и понаехали тут? Уж простите!
Коли ты гость, так веди себя, как гость. А забывшего вежество хама могут и пинком под копчик попросить.
Анна подумала, что это надо будет рассказать Кире. И пошли собирать вещи.
В рюкзак (не было у Яны под рукой чемодана!) отправились вещи, которые отдала ей тетя Катя. И Анна потащила его к двери.
Потом передала Роману Андреевичу и вытащила перевозку для кота.
- Красавец! – искренне восхитился водитель переданным зверюгой.
И верно, в коте было килограмм десять, Яна как-то взвешивалась. И это не жир! Это мышцы. Мощные, литые мышцы дворового кота, который и за крысой, и от собаки (а иногда – и на собаку!), и на дерево, и через забор…
Кот охотно пошел на руки к хозяйке, но в переноску не захотел.
- Да и не страшно, - махнул рукой Роман Андреевич. – Удержите, если что?
И держать не пришлось.
Кот развалился на заднем сиденье так, словно всю жизнь в машинах ездил. Попробовал запустить когти в кожаный чехол, получил по лапам и с недовольным видом принялся вылизывать хвост.
Кира тискала его, и на раскрашенной мордяхе было столько счастья… Анна искренне не понимала – почему девочке раньше ничего не разрешили? Завела бы хоть хомяка… так нет же!
Не дали!
Но почему?!
Русина, Ирольск.
Яна махала рукой вслед отъезжающему вагону, и сама себе напоминала Мадагаскарских пингвинов: Улыбаемся и машем!
Какое счастье!
Вот уж воистину – купи козу, а потом убери козу! И будет, будет тебе счастье! Настоящее!
В виде скинутой с рук Нини…
Хелла, наверняка твои шуточки! Нет бы всех прибрать, так ведь даже ты эту соплюшку выплюнула… пардон!
Яна поежилась, словно рядом почудился смешок богини. Хотя чего там?
Если боги развлекаются за счет людей, так они за ними и наблюдают.
Еще и подарки дарят… Собственно, подарок Яна получила, но опробовать было не на ком. Не ходить же по улицам и не убивать для краш-теста?
Именем Хеллы я забираю твою жизнь…
А еще – убить можно одного человека за один раз. Можно и больше, но тогда Яна благополучно помрет, а ей еще рано. У нее еще дела.
Надо в Звенигород.
Но, это она еще устроит. Ох, как же на душе сразу легко и спокойно! А как все грустно начиналось!
До Ирольска они доехали. С проклятиями и матюгами, но Яна дотащила до места и машину, и девчонку. А потом как?
Да просто!
Машину столкнула в овраг и как следует забросала ветками, чтобы не нашли, девчонку и саквояж с драгоценностями потащила чуть не на себе. Благо, по дороге крестьянин на телеге попался, подвезти согласился. Нини тушкой лежала на телеге, Яна топала рядом с телегой и развлекала мужчину светской беседой.
Заодно и информацию качала.
И думала, что жизнь-то идет вразнос…
В деревнях не было денег. Но продукты были, урожай сняли, все в сараи сложили.
А в городах не было продуктов. И везти их крестьяне побаивались. На дорогах неспокойно, грабят, насилуют, что хотят – то и делают… власти-то нет!
Ваське Зерняю, так звали конкретного крестьянина, в город ехать пришлось. Сын болеет, лекарство нужно. Фершал сказал, что в городе есть… вот и поехал мужик. Погрузил пару мешков с зерном, там продаст, лекарство закупит, да и домой.
Яна слушала с грустью.
Что будет дальше, она примерно представляла, были примеры.
Революция.
Голод.
Продразверстка.
Голодные бунты, смерти, нищета…
Яна мрачно думала, что она бы таких революционеров за ноги на фонарях вешала. Понятное дело, хотят-то они как лучше. И Петер – дрянь правитель.
Но… страна воюет. Даже сейчас они воюют с Борхумом.
Вопрос.
Что надо сделать с человеком за бунт в военное время? Неподчинение приказу, удар в спину… понятно, в мирное время у освобожденцев и шанса б не было. Когда все хорошо, тихо, спокойно, когда народ пашет-сеет, он таких умников пинками со двора гонит. Еще и собак спускает.
А вот когда плохо…
Тут и находятся крикуны… за язык бы их, да на солнышко. Общее у крикунов одно. Виноват всегда правитель, его надо свергнуть и посадить хорошего. На роль хорошего… эммм… как бы… ну если вы настаиваете… я может быть и подумаю… ДА!!!! ДА!!! ДА!!!
Лично у Яны, воспитанной простыми нравами на заимке и в лесу, всегда был один вопрос.
Какая собака проплатила восстание?
За чей счет банкет?
Сейчас она бы это тоже узнать не отказалась. Кто проплачивает освобожденцев? Листовки, методички, брошюры, бомбы, переезды, перевозки, документы…
Вот ноль она в экономике, а так бы точно раскопала.
И не поверили бы ей. Стопроцентно.
Ладно, ее это не касается! Ей Нини пристроить, в Звенигород отправиться, Гошку забрать… а дальше?
А ее какое дело? Ее здесь все равно не будет. И кстати – Гошку можно отправить именно что к Нини. Пусть заботится. Девчонка явно умнеет, рана и сопутствующие обстоятельства резко мозги прокачивают. Вот и сейчас лежит, изображает из себя дохлую лебедь, но слушает внимательно. И молчит. Главное – молчит.
Яна-то прекрасно с жомом Зерняем беседовала. Дело привычное, где кордон, там и деревни, а крестьянство… в чем-то оно не изменилось. И плевать, что царя свергли, что коммунистов закопали… пшенице – плевать. И корова сама себя не подоит, и собака лает так же…
Темы были привычные.
Озимые, всхожесть, погода, скот… жом расслабился окончательно и даже посоветовал девушкам, куда бы им спервоначалу ткнуться.
Яна и ткнулась.
Жом Зерняй снял им номер на постоялом дворе, а потом уж Яна прошлась по городу – и перетащила сестренку в доходный дом жамы Желтобрюховой. Нынче дохода у дамы не было, жильцы разбежались, и двоих девушек она приняла сначала с некоторым опасением… кого может тянуть в город при революции?
Девок легкого поведения, точно!
Получила от Яны убедительные разъяснения, что они – НЕ ТАКИЕ! И первого, кто перепутает, лично Яна пристрелит.
- На сухой корм он тоже согласен, Роза Ильинична.
- Закупите, - распорядился Борис Викторович. И бросил на стол несколько купюр. – Кира, съездишь за котом, возьмите машину, прокатитесь в ветполиклинику, пусть животному сделают все прививки. Здесь не город, нахватает клещей…
Анна об этом не подумала. Наверное потому, что Яна клещей подхватывала. Вытаскивала, махала рукой и двигалась дальше. Подумаешь, проблема!
Клещ! Ха!
- Благодарю вас, Борис Викторович.
- Шофера зовут Роман.
- Роман…?
- Андреевич. Смирнов. Роза Ильинична, распорядитесь. И если что-то нужно в городе – дайте ему список.
- Спасибо, Борис Викторович.
Господин Савойский махнул рукой – и вышел из столовой. На работу…
***
Кира вертелась, как на иголках. Девочке было интересно, любопытно, и вообще…
В чем-то ее жизнь была весьма ограничена. Элитная школа, в которой по пять человек в классе, у всех одинаковые дома, родители, интересы…
Поселок – тоже все предсказуемо
А больше-то ничего и не было.
Спорт?
Тренируйся, дома есть спортзал, тренер приедет.
Музыка? Танцы? Да хоть спортивное фехтование! Все на дому!
Удрать?
Ага, все такие умные стали, сами бы попробовали! Это звучит красиво, а в реальности… интернет – и тот обрезали, на некоторые сайты не войдешь, часть фильмов не загрузишь. Как объяснила Кира, родители постарались. Наняли какого-то компьютерщика, устроили серверную, чтобы подростковые мозги не смущать…
Анне это ни о чем не говорило. Но… по ее опыту – надо было не запрещать, а наоборот – разрешить. Только под присмотром.
К примеру, Яна не курила и не пила. Могла, и меру свою знала, но – неинтересно. Ее отец ничего дочери не запрещал, наоборот, сам дал сигарету. Только не смоли бычки под елкой, это вульгарно…
Яна выкурила парочку, удовольствия не получила, а раз не запрещают – чего напрягаться?
То же и с вином.
Первый раз Яну напоил ее отец.
Наливали ей по требованию, просто ограничивали по количеству вина, не больше бокала, но однажды, когда ей исполнилось шестнадцать, отец разрешил не сдерживаться. Яна напилась в стельку, проблевалась наутро и запомнила ощущение.
И норму свою тоже знала.
И напиваться не хотелось.
А зачем? Не запрещают же, неинтересно…
Разве что наркотики Яна не пробовала. Но тут опять ее отец постарался. Свозил дочку на экскурсию в психушку и в морг. Дешево, сердито, доходчиво… ладно, травку она все же попробовала, и до сих пор себя корила.
А вот Анне запрещали все. Особенно предостерегали от мужчин. И?
Гошка-то существует!
***
Вот и дом. Временное пристанище.
Кира смотрела квадратными глазами.
- Хочешь пойти со мной? Или в машине посидишь?
- Схожу, - тут же отозвалась девчонка.
- Сколько вам потребуется времени?
- Минут тридцать, может чуть больше. С вашего позволения, я загляну к соседям – и дам точный ответ. Если кот на месте, то я соберусь быстро. Если нет – поищу его по соседям.
- Заглядывайте, - разрешил водитель.
Анна подождала, пока ей откроют дверцу, подадут руку – и только потом подмигнула Кире и вышла из машины.
- Перенимай.
У Киры так не получалось, но какие ее годы?
- Можно подумать, у меня ног нет.
- Кира, ты совершенно не умеешь лениться.
- А?!
Ладно бы – учиться. Этого Кира ожидала. Но лениться?
- Допустим, тебе скажут – ты не умеешь… вязать свитера. Что ты скажешь?
- Пошлю куда подальше…
- Кира, ты неправа. Надо сказать – да, я не умею, научите меня, пожалуйста. Во-первых, ты уймешь зануду, во-вторых, получишь свитер, в-третьих, при определенной ловкости, его свяжут для тебя и за тебя, а ты сможешь полениться и почитать книжку. Или поиграть в игрушку…
- Хм.
Роман Андреевич фыркнул. Но на Анну покосился с уважением.
Вроде молодая, а кажется, не дура.
Водитель, по определению, один из самых осведомленных людей в доме. Вот и Роман, который работал у Савойского уж лет десять, кабы не больше, был в курсе всех проблем работодателя.
Ну, не везло тому с бабами. Не б…, так шлюха, не шлюха, так идиотка. Специально они ему попадались, что ли?
Одна даже с ним заигрывать пыталась, пришлось послать. Мало ли что с такой намотаешь, лечись потом! А девчонка, конечно, все это видела.
И не радовалась.
Сначала-то было неплохо, пока мелкой была, лет до десяти. С ней и бабка возилась. Но потом мать Савойского умерла, а девчонка, за которой не стало пригляда, принялась дурить. Оно и неудивительно.
Раньше бабка от нее мачех гоняла, и девчонке нервы трепать не давала, следила, внимание уделяла… Кира себя не чувствовала заброшенной. А потом – понеслось.
Отец целый день на работе, мачеха гадостей наговорит, да еще подростковый возраст… одно к одному, и пошла чудить. Отец ей слово – та пять.
Может, и не со зла, но с девочками тоже надо уметь обращаться. И побежала по семье трещинка…
Лизка еще… Роман ее видел. И понимал, что стервочка она та еще, любви к девочке от нее не дождешься… но хоть бы не пакостничала? Ан нет!
Надо самоутвердиться!
За счет кого?
Понятно, Киры.
Девчонка раз сорвалась, два сорвалась, хамить начала…
Роза Ильинична от Анны была не в восторге, а вот Роман постепенно приглядывался. А вдруг? После вчерашнего и начал, когда горничная, подававшая на стол, рассказала ему, что происходило. Хищная девочка оказалась, а с виду: одуванчик – одуванчиком.
Анна тем временем вошла в ворота.
Да, убогость…
Ну так что же? Человек может подняться над своим окружением, просто он не часто это делает. Свинюшкой и в грязи куда как удобнее, чем ракетой – и к звездам. Это ж трудиться надо, работать, превозмогать себя. А не просто развалился – и хрюкай!
И не успела она оглянуться, как на нее налетела Ольга Петровна.
- Яна, у меня к тебе серьезный разговор!
- Добрый день, Ольга Петровна. Слушаю вас внимательно.
- А, да. Добрый день, - поздоровалась активистка, которая элементарно забывала про все правила приличия. Не до того, понимаешь ли, когда душа алчет мировой справедливости! – Яна, у меня к тебе вопрос. У тебя лишние вещи есть?
- Ольга Петровна, а зачем вам мои ненужные вещи? – осторожно уточнила Анна.
Мало ли что?
- У нас в соседнем доме поселилась такая милая семья, такие хорошие люди… приехали из… ох, откуда ж они приехали? А, из Керчи! Он татарин, даже мулла, она татарка, у них шестеро детей, вот, я им ненужные вещи собираю…
- А у них своих нет?
- Есть, но мало, конечно!
Анна подумала, что может пожертвовать пару джинсов. Если там шестеро детей…
- Сколько лет старшему ребенку? У них мальчики, девочки?
- Старшему, мальчику, двадцать шесть, второму сыну двадцать четыре, дочери двадцать два…
- Скажите, тетенька, а работать ваши татары не пробовали?
Кира вошла во двор и теперь стояла у Анны за плечом. Ольга Петровна поглядела на нее, как на врага трудового народа.
- Ты не понимаешь?! Они же недавно приехали! Только дом купили… кто ж их возьмет на работу?
- На дом деньги есть, а на шмотки нет?
Такого вопроса «Безумная активистка» не предусмотрела. Но и не растерялась.
- Последнее выгребли, не иначе!
Кира серьезно кивнула.
- Отцу на фирме постоянно уборщицы требуются. И дворники – текучка. Если мусульмане – так пить не будут?
Ольга Петровна пожала плечами.
- Не знаю… наверное.
- Я поговорю с отцом. Как фамилия ваших татаров? Татаровьев?
- Татар, - поправила Анна.
- По фиг. Так как?
- Мамедовы
- Учту…. Фирма – «Савой плюс».
Под это дело Анна потихоньку смещалась к дверям дома Селюковых. Постучала.
Тамара Амировна открыла почти сразу.
- Яночка! Доброе утро!
- Утро доброе, Тамара Амировна. Скажите, мой кот у вас?
- А то как же!
- Посмотрите, чтобы не успел сбежать? Пожалуйста? Я работу нашла с проживанием, кота беру с собой.
- Яночка, так ты и дома теперь не будешь?
- Буду, - покачала головой Анна. – один день в неделю у меня выходной.
- Это хорошо. А что за работа? Сколько платят?
- Домашний учитель. Вот моя подопечная, - Анна показала глазами в ту сторону, откуда доносился голос Киры. Тамара Амировна оценила – и покачала головой.
- Ох и оторва! Намаешься ты с ней, Яночка!
Анна улыбнулась.
- Я тоже не подарок.
- Но и не проклятие.
- Кира – тоже не проклятие. У любого человека бывают сложные времена.
- А, ну да…
Анна пожала плечами. Высокие разговаривающие стороны остались при своих мнениях.
- Я соберу вещи, пожалуйста, не выпускайте Смайлика?
- Хорошо.
- И… Тамара Амировна, что тут за Мамедовы? Очередная инициатива Ольги Петровны?
Женщина закатила глаза.
- Ох, Яна… это – кошмар!
Почему-то Анна и не сомневалась. На ее памяти, те, кто громко кричат, никогда ничего полезного не делают. Насмотрелась во дворце – хоть список составляй. Чем громче слова, тем мельче дела, закон такой. Судьба.
Кисмет.
Означенные татары действительно были из Керчи. О причинах переезда не распространялись, но…
Мулла, который еще глава семьи (хотя кто его знает, был ли он муллой?) выпивал и колотил супругу. Старший сын работал грузчиком. Средний и еще один средний не делали ничего, даже грузчиками не работали, дочери сидели дома и якобы помогали матери, младший…
Младший был еще мал. Хотя пятнадцать лет – вполне сознательный возраст, можно уже и мозги отрастить, и руки.*
*- Не люблю расизм. Но такую семью лично знаю. И подозреваю, будь они неграми или эскимосами, ничего бы не изменилось. Разве что глава семейства объявил бы себя шаманом. прим. авт.
Андрей Владимирович с ними уже разговаривал на эту тему. Нечего тут водку пьянствовать и дисциплину хулиганить! Своей шантрапы – отгрузить некому, еще и понаехали тут? Уж простите!
Коли ты гость, так веди себя, как гость. А забывшего вежество хама могут и пинком под копчик попросить.
Анна подумала, что это надо будет рассказать Кире. И пошли собирать вещи.
В рюкзак (не было у Яны под рукой чемодана!) отправились вещи, которые отдала ей тетя Катя. И Анна потащила его к двери.
Потом передала Роману Андреевичу и вытащила перевозку для кота.
- Красавец! – искренне восхитился водитель переданным зверюгой.
И верно, в коте было килограмм десять, Яна как-то взвешивалась. И это не жир! Это мышцы. Мощные, литые мышцы дворового кота, который и за крысой, и от собаки (а иногда – и на собаку!), и на дерево, и через забор…
Кот охотно пошел на руки к хозяйке, но в переноску не захотел.
- Да и не страшно, - махнул рукой Роман Андреевич. – Удержите, если что?
И держать не пришлось.
Кот развалился на заднем сиденье так, словно всю жизнь в машинах ездил. Попробовал запустить когти в кожаный чехол, получил по лапам и с недовольным видом принялся вылизывать хвост.
Кира тискала его, и на раскрашенной мордяхе было столько счастья… Анна искренне не понимала – почему девочке раньше ничего не разрешили? Завела бы хоть хомяка… так нет же!
Не дали!
Но почему?!
Русина, Ирольск.
Яна махала рукой вслед отъезжающему вагону, и сама себе напоминала Мадагаскарских пингвинов: Улыбаемся и машем!
Какое счастье!
Вот уж воистину – купи козу, а потом убери козу! И будет, будет тебе счастье! Настоящее!
В виде скинутой с рук Нини…
Хелла, наверняка твои шуточки! Нет бы всех прибрать, так ведь даже ты эту соплюшку выплюнула… пардон!
Яна поежилась, словно рядом почудился смешок богини. Хотя чего там?
Если боги развлекаются за счет людей, так они за ними и наблюдают.
Еще и подарки дарят… Собственно, подарок Яна получила, но опробовать было не на ком. Не ходить же по улицам и не убивать для краш-теста?
Именем Хеллы я забираю твою жизнь…
А еще – убить можно одного человека за один раз. Можно и больше, но тогда Яна благополучно помрет, а ей еще рано. У нее еще дела.
Надо в Звенигород.
Но, это она еще устроит. Ох, как же на душе сразу легко и спокойно! А как все грустно начиналось!
***
До Ирольска они доехали. С проклятиями и матюгами, но Яна дотащила до места и машину, и девчонку. А потом как?
Да просто!
Машину столкнула в овраг и как следует забросала ветками, чтобы не нашли, девчонку и саквояж с драгоценностями потащила чуть не на себе. Благо, по дороге крестьянин на телеге попался, подвезти согласился. Нини тушкой лежала на телеге, Яна топала рядом с телегой и развлекала мужчину светской беседой.
Заодно и информацию качала.
И думала, что жизнь-то идет вразнос…
В деревнях не было денег. Но продукты были, урожай сняли, все в сараи сложили.
А в городах не было продуктов. И везти их крестьяне побаивались. На дорогах неспокойно, грабят, насилуют, что хотят – то и делают… власти-то нет!
Ваське Зерняю, так звали конкретного крестьянина, в город ехать пришлось. Сын болеет, лекарство нужно. Фершал сказал, что в городе есть… вот и поехал мужик. Погрузил пару мешков с зерном, там продаст, лекарство закупит, да и домой.
Яна слушала с грустью.
Что будет дальше, она примерно представляла, были примеры.
Революция.
Голод.
Продразверстка.
Голодные бунты, смерти, нищета…
Яна мрачно думала, что она бы таких революционеров за ноги на фонарях вешала. Понятное дело, хотят-то они как лучше. И Петер – дрянь правитель.
Но… страна воюет. Даже сейчас они воюют с Борхумом.
Вопрос.
Что надо сделать с человеком за бунт в военное время? Неподчинение приказу, удар в спину… понятно, в мирное время у освобожденцев и шанса б не было. Когда все хорошо, тихо, спокойно, когда народ пашет-сеет, он таких умников пинками со двора гонит. Еще и собак спускает.
А вот когда плохо…
Тут и находятся крикуны… за язык бы их, да на солнышко. Общее у крикунов одно. Виноват всегда правитель, его надо свергнуть и посадить хорошего. На роль хорошего… эммм… как бы… ну если вы настаиваете… я может быть и подумаю… ДА!!!! ДА!!! ДА!!!
Лично у Яны, воспитанной простыми нравами на заимке и в лесу, всегда был один вопрос.
Какая собака проплатила восстание?
За чей счет банкет?
Сейчас она бы это тоже узнать не отказалась. Кто проплачивает освобожденцев? Листовки, методички, брошюры, бомбы, переезды, перевозки, документы…
Вот ноль она в экономике, а так бы точно раскопала.
И не поверили бы ей. Стопроцентно.
Ладно, ее это не касается! Ей Нини пристроить, в Звенигород отправиться, Гошку забрать… а дальше?
А ее какое дело? Ее здесь все равно не будет. И кстати – Гошку можно отправить именно что к Нини. Пусть заботится. Девчонка явно умнеет, рана и сопутствующие обстоятельства резко мозги прокачивают. Вот и сейчас лежит, изображает из себя дохлую лебедь, но слушает внимательно. И молчит. Главное – молчит.
Яна-то прекрасно с жомом Зерняем беседовала. Дело привычное, где кордон, там и деревни, а крестьянство… в чем-то оно не изменилось. И плевать, что царя свергли, что коммунистов закопали… пшенице – плевать. И корова сама себя не подоит, и собака лает так же…
Темы были привычные.
Озимые, всхожесть, погода, скот… жом расслабился окончательно и даже посоветовал девушкам, куда бы им спервоначалу ткнуться.
Яна и ткнулась.
Жом Зерняй снял им номер на постоялом дворе, а потом уж Яна прошлась по городу – и перетащила сестренку в доходный дом жамы Желтобрюховой. Нынче дохода у дамы не было, жильцы разбежались, и двоих девушек она приняла сначала с некоторым опасением… кого может тянуть в город при революции?
Девок легкого поведения, точно!
Получила от Яны убедительные разъяснения, что они – НЕ ТАКИЕ! И первого, кто перепутает, лично Яна пристрелит.
