- Это было еще в прошлом веке! – сморщила нос красавица, – и они были простонародье. А мы – аристократы…
Адан только головой покачал.
Бесполезно. Их не услышат, просто не захотят слушать. В глазах Альбы, работать – это недостойно. И проще сидеть на шее у супруга, ныть, ругаться и жаловаться. А сделать что-то…
Нет смысла в сотый раз объяснять ей, что Антония, хоть и ритана, с радостью работает в своем антикварном магазине, что Паула, хоть и ритана, тоже работает…
Альба Инес Риалон искренне считает, что ей уже все должны. Просто потому, что это – ОНА. И она достойна всего самого-самого лучшего. А тот, кто спорит – гад и враг!
Она УЖЕ достойна. В принципе. Потому что она оказала этому миру честь своим присутствием.
Да, что-то они упустили, когда растили своих девочек. Что-то проглядели, или наоборот, не додали, не показали, не растолковали…
А теперь уже и поздно.
Что они могут сделать?
Только выслушать, пожалеть и подбросить денег. И все. А это в общем-то бессмысленно. Альба не изменится, проблемы не решатся, разве что Амадо передохнЕт. Хотя бы месяц… пока деньги не закончатся, его грызть не будут. Зять у них хороший. Все зятья. Жаль вот, дочка чего-то важного не понимает в этой жизни. Но это уже неисправимо.
- Синьорита, вы мне составите компанию? Хочется холодного лимонада и мороженого.
Мерседес непроизвольно облизнулась.
Ей тоже хотелось. И лимонада, и мороженого, и вообще… прогуляться по Римату.
А еще – рядом с ней будет тан Мальдонадо. С его улыбками, шутками, легкостью общения… рядом с ним Мерседес чувствовала себя легкой, живой, яркой, словно сидела в темном подземелье, а потом выбралась на свободу. И сейчас улыбается и оглядывается по сторонам.
И возникает вопрос.
Мама что-то знала?
О чем-то догадывалась?
Почему она растила детей именно так, почему практически не давала им свободы воли, почему? Мерче могла ходить в школу, но мама настояла, и девочка, равно как и ее братья, получали домашнее образование. Так тоже делалось, правда, в более знатных семьях, но Веласкесы не удивлялись. Потом просто сдать экзамен на зрелость, получить аттестат – и все.
Учиться дальше?
Мерседес хотела. Вот, именно так, у ювелира. У мастера Агирре.
А еще у тана Мальдонадо, который рисует ее за работой, а заодно рассказывает про свет и тени, ракурс и перспективу, пропорции и золотое сечение. И это еще далеко не все.
И так интересно становится…
- Составлю, - решила Мерседес. – Если синьор Агирре не будет против.
Тан Мальдонадо подмигнул ей.
- Я поговорю с синьором. Вы пока приводите себя в порядок, одевайтесь – и идем?
Мерседес покрутилась перед зеркалом. Поправила шляпку, подумала, что надо бы посетить дамскую комнату, вышла из студии, в которой работала…
- Синьорита…
Откуда взялся этот невысокий человек?
Но в следующую минуту Мерседес вдруг поняла, что не может двинуться.
И падает, падает… вперед, словно подкошенная.
Последней мыслью уплывающего сознания было: лишь бы нос не разбить.
Тан Мальдонадо возвращался обратно с победной улыбкой.
Конечно, синьор Агирре отпустил ученицу на перерыв. Попробовал бы он не отпустить!
Но… комната открыта?
Мерседес?!
Кто-то другой на месте тана решил бы, что девушка вышла, и ее надо немного подождать. Но… тан Мальдонадо просто не умел сидеть на месте. Да и…
Когда гуляешь с девушкой, некрасиво искать те самые углы для полива. Так что надо сейчас посетить кабинет задумчивости. А учитывая, что располагались эти кабинеты рядом, и было до них буквально два шага по коридору…
Мерседес спасла случайность, которую не смог предусмотреть похититель. Он хотел вытащить ее через окно уборной. И, воспользуйся он дамской уборной, все бы получилось. Но похититель-то – мужчина! Туда он и направился с бесчувственной синьоритой.
И туда же направился тан Мальдонадо.
Легко ли вытащить синьориту через окно? Ну… не особенно. Даже если тебя снаружи ждет сообщник. Даже если синьорита висит бревном и не сопротивляется. Даже если ты сильнее обычного человека.
А все равно…
Двери узкие, окна в уборных не слишком большие, и расположены высоко, рама открывается плохо. И на все это время требуется. Внести девушку, положить девушку, влезть на подоконник, открыть задвижку наверху – заранее ее открыть не получится, потому что не подгадаешь как и когда попадется намеченная жертва, спуститься, снова поднять девушку так, чтобы она прошла в окно, передать ее сообщнику, вылезти самому, прикрыть окно…
Вре-мя.
Вот его и не хватило похитителю. Он как раз открыл окно, когда в уборную вошел тан Мальдонадо.
Херардо Диас мог быть каким угодно.
Склочным, эпатажным, наглым, вредным… одно было неизменно. Реакция у него была молниеносной, а от оценки ситуации до принятия решения иногда и доли секунды не проходило.
Наверное, похититель был очень удивлен, когда ему в спину с боевым воплем «Сдохни, тварь!!!» было запушено первое, что попалось под руку благородного тана.
Мусорная корзина.
Уборщица в магазине была не слишком-то расторопной, или просто убирала по вечерам, потому корзина была не полной, но и не пустой. Сначала несчастного осыпало всяким мусором, а потом еще врезалась и сама корзина. Кстати – достаточно тяжелая.
Металлическая. Время пластика еще не пришло, так что весила корзинка прилично, килограмм пять – семь в ней точно было.
Следом полетела швабра, которую тан метнул, словно копье.
И попал ведь! Сказался большой опыт. Похититель взмахнул руками и вывалился наружу. Тан Мальдонадо едва за ним не выскочил, но вовремя одумался. Увидел, что похитителей двое, а он-то один…
Ладно! Он с ними справится! Но на кого останется беспомощная Мерседес? Что с ней сделали? Точно не убили, но…
Тан опустился перед девушкой на колени, и принялся массировать ей руки. Ладошки были холодные. И глаза закрыты. И платье едва-едва шевелится на груди… хорошей такой груди… кхм…
Мерседес приходила в себя медленно.
Открыла глаза, увидела над собой тана Мальдонадо.
- Что… где…
- Лежи спокойно, - тан Мальдонадо как-то незаметно перешел «на ты». – Тебя пытались похитить, я помешал. Дыши ровнее, я не дам тебя в обиду…
И когда это разумные слова помогали при утешении девушек? Правильно, никогда. Так что Мерседес поступила, как истинная женщина. А именно уткнулась в плечо спасителя – и разревелась так, что его рубашка мигом промокла.
Тан Мальдонадо гладил прижавшуюся к нему девушку по гладким черным волосам, и чувствовал себя дурак-дураком…
Как получилось, что я тут очутилась?
Треси совершенно искренне задавалась этим вопросом. Но… не виноватая она, как-то само все так образовалось. Правда-правда.
После вопля тетки, из ателье пришлось вылететь с приличной скоростью. Неудачно она подставилась, да… не тем голова была занята.
А теперь придется искать работу.
Треси четко понимала, что обратно тетка ее не возьмет. Зачем ей свидетельница супружеской измены?
Правильно, незачем. И плевать, что дядя и так обо всем догадывается.
Подозрения – одно дело, уверенность – второе. Конечно, тетя не возьмет ее обратно на работу. Еще и репутацию испортить постарается, наверняка.
Вот так, чтобы никто Треси на работу не взял.
Пойти и правда рассказать все дяде?
Этот вариант Треси даже всерьез не рассматривала. Глупо же…
Вот, приходит она к дяде, и говорит, что у него рога растут. Дядя, конечно, расстраивается, возмущается и вечером задает тете вопрос – правда?
Тетя, абсолютно спокойно говорит ему, что это все Треси виновата. Мол, она у тана Анхеля кошелек стащила, ее за руку поймали, вот она и решила наклеветать на всех подряд. А что такого?
И если спросить в мастерской, наверняка подтвердят ее версию. Тетя получается чиста со всех сторон, а Тересе век не отмыться.
Нет, это не выход.
А где он – выход?
Что она вообще умеет?
Только шить. Шьет она неплохо, придумывает фасоны, делает женщин красивее. Но – чего это стоит без денег и связей? Да ничего!
А скоро ей надо будет возвращаться домой. И получить там от мамы, от отца, от младших… поддержку? О, нет!
Наоборот, будут ругаться. Как же, потеряла хорошую работу… ну, тогда сиди дома и помогай матери. А то и замуж пора… и начнется паломничество соседок. Хорошие-то они хорошие, но…
Тот случай, когда все плюсы играют не в пользу Треси.
Да, она неглупая, хозяйственная, заботливая, руки у нее из нужного места растут… и кто откажется такое в свою семью получить? Правильно, никто.
А ей это надо?
Ладно еще – на своих родных вот так вкалывать и своим братьям-сестрам носы и попы подтирать. А чужим?
А вот не хочется…
Своих нарожать? И начать, как мама? От родов к кормлению, а потом к новой беременности?
Не! Хо! Чу!
Только вот и выхода не было.
И сидела Треси печально на скамеечке, глядя на департамент полиции, когда за спиной раздался тихий голос.
- О чем грустит очаровательная синьорита?
Треси подскочила на полметра, как сидела, приземлилась обратно и зашипела сквозь зубы. Больно, знаете ли… о скамейку всей мягкой плоскостью. Но голосу она даже обрадовалась.
И силе, которая освежила ее, словно поток прохладного воздуха в жаркий полдень.
- Тан некромант… здравствуйте.
Хавьер попробовал улыбнуться в ответ. Получилось плоховато, не привыкли у него мышцы к подобным упражнениям. Обычно-то при виде некромантов приличные люди шарахаются – и удирают. А не улыбаются и не подаются ему навстречу.
Но это приятно.
Так что Хавьер попробовал переделать оскал в улыбку. Все равно не получилось, но Треси было не до его гримас. Она старалась незаметно стереть слезинки со щек.
Получалось плохо. Хавьер заметил.
- Так… вы плакали, синьорита?
- Все в порядке, - врать получалось не лучше, чем вытирать.
- Я вижу, - согласился Хавьер. – В ресторан вас в таком виде не пригласишь… давайте заглянем ко мне? В морг? Приведете себя в порядок…
Ухаживать у некроманта получалось ничуть не лучше, чем улыбаться.
Треси фыркнула – и согласилась. Ей сейчас тоже было не до ухаживаний. Умыться бы, высморкаться и вообще… ухаживания? Да вы о чем? Где она, а где некромант?
Нереально!
Спасибо, конечно, за помощь, но это просто… вот мы играем с животными? Вот, наверное, и он так же. Как с букашкой или лягушкой.
И Треси послушно отправилась за некромантом.
Заначка!
Это самое святое слово на земле. Она есть у начальников, градоправителей, королей… у некроманта она тоже была. И состояла из хорошего кофе, темного сахара и пастилы. Вот что кому нравится.
А Хавьеру очень нравилась яблочная пастила, такая тоненькая, полупрозрачная, скрученная в трубочки. И чтобы со сладким кофе, кисленькая…
Красотища!
Тересе тоже понравилось. Она выпила чашку кофе и чуточку расслабилась.
- Спасибо, тан Карраско.
- Не стоит благодарности. Синьорита, расскажите, что у вас произошло?
- Ничего, - уныло отозвалась Треси.
- Неправда. Ничего выглядит совсем по-другому, я точно знаю.
Треси невольно улыбнулась.
- И как выглядит – ничего?
- Не заплаканным. Рассказывайте, синьорита, я все равно ведь узнаю. Мы, некроманты, такие, от нас нет спасения. И тайн тоже…
Треси фыркнула. Но решила поделиться частью истории.
- Я работала у тети. Синьора Пилар Наранхо.
- Работала? – выловил самое главное некромант.
- Меня сегодня уволили. Да еще пообещали обвинить в воровстве.
- За что? – удивился Хавьер, быстро проглядывая ауру девушки. Глаза резко защипало, словно он туда по ложке соли высыпал, но увиденное его порадовало. Чистая аура, чистенькая девушка. Какие кражи? Она, наверное, конфеты – и те из буфета не таскала!
Кстати – действительно не таскала. Не было на них в семье денег.
- За все хорошее, - проворчала Треси. – Тетку с любовником застала…
Хавьер примерно понял и кивнул. Ну да, лучшая защита – нападение. Но кстати!
- Что вы теперь будете делать, синьорита?
Треси задумчиво сунула в рот пастилку. Сейчас, после кофе, перспективы казались не такими мрачными и унылыми.
- Пока не знаю. В другое ателье меня вряд ли возьмут, мир тесен. Вернусь домой, выслушаю все, что обо мне думают… может, пойду куда-нибудь полы мыть…
Хавьер фыркнул.
- Даже так? Зачем тогда искать – куда?
- Тан? – не поняла Тереса.
- У меня есть право нанять ассистента. Хотите? Платят в департаменте неплохо, да и стажировку могу оформить. А там и учиться пойдете…
Тереса открыла рот. Закрыла. Подумала.
- Эммм… а что делают ассистенты у некромантов?
- Моют, - разъяснил Хавьер. – У некромантов отвратительный характер и мы ненавидим уборку.
Мыть Тереса была согласна. Только вот…
- Трупы тоже мыть придется?
- Нет. С трупами я без вас разберусь, - отмахнулся Хавьер.
- Хм…
Ну, кто не убирал за десятком детей, тот бы поломался для приличия. А Треси отлично понимала, что лучше здесь, чем там. Уж работы всяко будет меньше.
- Воск оттирать придется. Это есть. Мел, иногда кровь… не боитесь?
- Я и трупов не боюсь, - честно ответила Треси. – Я же не в музее росла. Просто они тяжелые…
Хавьер фыркнул, понимая, что девушка-то практически идеальна. Подумаешь, пару лет подождать, пока она подрастет! Ерунда!
- А органов? Или частей тела? Если надо будет банки протереть…
- И в мясные ряды я тоже хожу, и ничего в этом нет страшного, - согласилась Треси. – Протру спокойно. А на кого могут учиться помощники некроманта?
- Хм… карьера медика вас не привлекает?
- Вряд ли. Поубиваю всех, тем все и закончится.
- Химик, биолог, это если понравится. А можете выучиться на секретаря, или еще какого бумажного работника.
Треси кивнула.
- Я могу.
А шить можно и в свободное время. Сначала для себя и своих, вот, как для Феолы. Кстати, нужно ей отдать еще часть заказа, там туфельки готовы.
А уж потом, позднее… когда у нее будет работа, образование, когда она будет твердо стоять на ногах, там можно уже и заниматься тем, чем нравится. Опять же, Управление.
То есть много молодых ребят, среди которых можно себе кого-то приглядеть. А не нищета из их квартала.
И вот не надо!
Хорошие люди, достойны – недостойны…
Треси и не спорила, что все люди хорошие. И обстоятельства у всех бывают разные. Но это же не повод в пятнадцать – шестнадцать лет выходить замуж за такого «хорошего», просто потому, что все друзья – подруги уже переженились, а ты…
Ну, тут в зависимости от словарного запаса родных.
И «ой-ой-ой, бедняжечка», и «старая дева», и «сухая коряга», и попросту «перестарок, кому ты нужна будешь»…
Да и какая разница? Не нужна? И не надо, кто сказал, что вы мне все хором нужны будете? Тереса, вон, на тетушку насмотрелась, и отчетливо понимала, что исчезни сейчас дядюшка – Пилар Наранхо не огорчится. Новый кто-нибудь найдется.
И выглядит тетушка куда как лучше ее матери.
И живет богаче.
И работает… она вот так и поступила. Сначала ремесло в руках, потом замужество… и ведь отлично живет! Тереса для себя и выбрала такую судьбу. Только вот родные не поймут… наверное.
А противостоять всем подряд – это сложно.
Очень сложно.
- Синьорита, у вас такой вид, словно вы о судьбах мира размышляете. Поделитесь? – подшутил некромант.
Треси и поделилась.
Почему-то ей захотелось услышать, что скажет этот серьезный черноглазый мужчина. Да и сложно о таком думать в семнадцать лет, и решения такие принимать – тоже. Хочется, чтобы тебя поддержали. Или хотя бы выслушали и не осудили.
Адан только головой покачал.
Бесполезно. Их не услышат, просто не захотят слушать. В глазах Альбы, работать – это недостойно. И проще сидеть на шее у супруга, ныть, ругаться и жаловаться. А сделать что-то…
Нет смысла в сотый раз объяснять ей, что Антония, хоть и ритана, с радостью работает в своем антикварном магазине, что Паула, хоть и ритана, тоже работает…
Альба Инес Риалон искренне считает, что ей уже все должны. Просто потому, что это – ОНА. И она достойна всего самого-самого лучшего. А тот, кто спорит – гад и враг!
Она УЖЕ достойна. В принципе. Потому что она оказала этому миру честь своим присутствием.
Да, что-то они упустили, когда растили своих девочек. Что-то проглядели, или наоборот, не додали, не показали, не растолковали…
А теперь уже и поздно.
Что они могут сделать?
Только выслушать, пожалеть и подбросить денег. И все. А это в общем-то бессмысленно. Альба не изменится, проблемы не решатся, разве что Амадо передохнЕт. Хотя бы месяц… пока деньги не закончатся, его грызть не будут. Зять у них хороший. Все зятья. Жаль вот, дочка чего-то важного не понимает в этой жизни. Но это уже неисправимо.
***
- Синьорита, вы мне составите компанию? Хочется холодного лимонада и мороженого.
Мерседес непроизвольно облизнулась.
Ей тоже хотелось. И лимонада, и мороженого, и вообще… прогуляться по Римату.
А еще – рядом с ней будет тан Мальдонадо. С его улыбками, шутками, легкостью общения… рядом с ним Мерседес чувствовала себя легкой, живой, яркой, словно сидела в темном подземелье, а потом выбралась на свободу. И сейчас улыбается и оглядывается по сторонам.
И возникает вопрос.
Мама что-то знала?
О чем-то догадывалась?
Почему она растила детей именно так, почему практически не давала им свободы воли, почему? Мерче могла ходить в школу, но мама настояла, и девочка, равно как и ее братья, получали домашнее образование. Так тоже делалось, правда, в более знатных семьях, но Веласкесы не удивлялись. Потом просто сдать экзамен на зрелость, получить аттестат – и все.
Учиться дальше?
Мерседес хотела. Вот, именно так, у ювелира. У мастера Агирре.
А еще у тана Мальдонадо, который рисует ее за работой, а заодно рассказывает про свет и тени, ракурс и перспективу, пропорции и золотое сечение. И это еще далеко не все.
И так интересно становится…
- Составлю, - решила Мерседес. – Если синьор Агирре не будет против.
Тан Мальдонадо подмигнул ей.
- Я поговорю с синьором. Вы пока приводите себя в порядок, одевайтесь – и идем?
Мерседес покрутилась перед зеркалом. Поправила шляпку, подумала, что надо бы посетить дамскую комнату, вышла из студии, в которой работала…
- Синьорита…
Откуда взялся этот невысокий человек?
Но в следующую минуту Мерседес вдруг поняла, что не может двинуться.
И падает, падает… вперед, словно подкошенная.
Последней мыслью уплывающего сознания было: лишь бы нос не разбить.
***
Тан Мальдонадо возвращался обратно с победной улыбкой.
Конечно, синьор Агирре отпустил ученицу на перерыв. Попробовал бы он не отпустить!
Но… комната открыта?
Мерседес?!
Кто-то другой на месте тана решил бы, что девушка вышла, и ее надо немного подождать. Но… тан Мальдонадо просто не умел сидеть на месте. Да и…
Когда гуляешь с девушкой, некрасиво искать те самые углы для полива. Так что надо сейчас посетить кабинет задумчивости. А учитывая, что располагались эти кабинеты рядом, и было до них буквально два шага по коридору…
Мерседес спасла случайность, которую не смог предусмотреть похититель. Он хотел вытащить ее через окно уборной. И, воспользуйся он дамской уборной, все бы получилось. Но похититель-то – мужчина! Туда он и направился с бесчувственной синьоритой.
И туда же направился тан Мальдонадо.
Легко ли вытащить синьориту через окно? Ну… не особенно. Даже если тебя снаружи ждет сообщник. Даже если синьорита висит бревном и не сопротивляется. Даже если ты сильнее обычного человека.
А все равно…
Двери узкие, окна в уборных не слишком большие, и расположены высоко, рама открывается плохо. И на все это время требуется. Внести девушку, положить девушку, влезть на подоконник, открыть задвижку наверху – заранее ее открыть не получится, потому что не подгадаешь как и когда попадется намеченная жертва, спуститься, снова поднять девушку так, чтобы она прошла в окно, передать ее сообщнику, вылезти самому, прикрыть окно…
Вре-мя.
Вот его и не хватило похитителю. Он как раз открыл окно, когда в уборную вошел тан Мальдонадо.
Херардо Диас мог быть каким угодно.
Склочным, эпатажным, наглым, вредным… одно было неизменно. Реакция у него была молниеносной, а от оценки ситуации до принятия решения иногда и доли секунды не проходило.
Наверное, похититель был очень удивлен, когда ему в спину с боевым воплем «Сдохни, тварь!!!» было запушено первое, что попалось под руку благородного тана.
Мусорная корзина.
Уборщица в магазине была не слишком-то расторопной, или просто убирала по вечерам, потому корзина была не полной, но и не пустой. Сначала несчастного осыпало всяким мусором, а потом еще врезалась и сама корзина. Кстати – достаточно тяжелая.
Металлическая. Время пластика еще не пришло, так что весила корзинка прилично, килограмм пять – семь в ней точно было.
Следом полетела швабра, которую тан метнул, словно копье.
И попал ведь! Сказался большой опыт. Похититель взмахнул руками и вывалился наружу. Тан Мальдонадо едва за ним не выскочил, но вовремя одумался. Увидел, что похитителей двое, а он-то один…
Ладно! Он с ними справится! Но на кого останется беспомощная Мерседес? Что с ней сделали? Точно не убили, но…
Тан опустился перед девушкой на колени, и принялся массировать ей руки. Ладошки были холодные. И глаза закрыты. И платье едва-едва шевелится на груди… хорошей такой груди… кхм…
Мерседес приходила в себя медленно.
Открыла глаза, увидела над собой тана Мальдонадо.
- Что… где…
- Лежи спокойно, - тан Мальдонадо как-то незаметно перешел «на ты». – Тебя пытались похитить, я помешал. Дыши ровнее, я не дам тебя в обиду…
И когда это разумные слова помогали при утешении девушек? Правильно, никогда. Так что Мерседес поступила, как истинная женщина. А именно уткнулась в плечо спасителя – и разревелась так, что его рубашка мигом промокла.
Тан Мальдонадо гладил прижавшуюся к нему девушку по гладким черным волосам, и чувствовал себя дурак-дураком…
***
Как получилось, что я тут очутилась?
Треси совершенно искренне задавалась этим вопросом. Но… не виноватая она, как-то само все так образовалось. Правда-правда.
После вопля тетки, из ателье пришлось вылететь с приличной скоростью. Неудачно она подставилась, да… не тем голова была занята.
А теперь придется искать работу.
Треси четко понимала, что обратно тетка ее не возьмет. Зачем ей свидетельница супружеской измены?
Правильно, незачем. И плевать, что дядя и так обо всем догадывается.
Подозрения – одно дело, уверенность – второе. Конечно, тетя не возьмет ее обратно на работу. Еще и репутацию испортить постарается, наверняка.
Вот так, чтобы никто Треси на работу не взял.
Пойти и правда рассказать все дяде?
Этот вариант Треси даже всерьез не рассматривала. Глупо же…
Вот, приходит она к дяде, и говорит, что у него рога растут. Дядя, конечно, расстраивается, возмущается и вечером задает тете вопрос – правда?
Тетя, абсолютно спокойно говорит ему, что это все Треси виновата. Мол, она у тана Анхеля кошелек стащила, ее за руку поймали, вот она и решила наклеветать на всех подряд. А что такого?
И если спросить в мастерской, наверняка подтвердят ее версию. Тетя получается чиста со всех сторон, а Тересе век не отмыться.
Нет, это не выход.
А где он – выход?
Что она вообще умеет?
Только шить. Шьет она неплохо, придумывает фасоны, делает женщин красивее. Но – чего это стоит без денег и связей? Да ничего!
А скоро ей надо будет возвращаться домой. И получить там от мамы, от отца, от младших… поддержку? О, нет!
Наоборот, будут ругаться. Как же, потеряла хорошую работу… ну, тогда сиди дома и помогай матери. А то и замуж пора… и начнется паломничество соседок. Хорошие-то они хорошие, но…
Тот случай, когда все плюсы играют не в пользу Треси.
Да, она неглупая, хозяйственная, заботливая, руки у нее из нужного места растут… и кто откажется такое в свою семью получить? Правильно, никто.
А ей это надо?
Ладно еще – на своих родных вот так вкалывать и своим братьям-сестрам носы и попы подтирать. А чужим?
А вот не хочется…
Своих нарожать? И начать, как мама? От родов к кормлению, а потом к новой беременности?
Не! Хо! Чу!
Только вот и выхода не было.
И сидела Треси печально на скамеечке, глядя на департамент полиции, когда за спиной раздался тихий голос.
- О чем грустит очаровательная синьорита?
Треси подскочила на полметра, как сидела, приземлилась обратно и зашипела сквозь зубы. Больно, знаете ли… о скамейку всей мягкой плоскостью. Но голосу она даже обрадовалась.
И силе, которая освежила ее, словно поток прохладного воздуха в жаркий полдень.
- Тан некромант… здравствуйте.
Хавьер попробовал улыбнуться в ответ. Получилось плоховато, не привыкли у него мышцы к подобным упражнениям. Обычно-то при виде некромантов приличные люди шарахаются – и удирают. А не улыбаются и не подаются ему навстречу.
Но это приятно.
Так что Хавьер попробовал переделать оскал в улыбку. Все равно не получилось, но Треси было не до его гримас. Она старалась незаметно стереть слезинки со щек.
Получалось плохо. Хавьер заметил.
- Так… вы плакали, синьорита?
- Все в порядке, - врать получалось не лучше, чем вытирать.
- Я вижу, - согласился Хавьер. – В ресторан вас в таком виде не пригласишь… давайте заглянем ко мне? В морг? Приведете себя в порядок…
Ухаживать у некроманта получалось ничуть не лучше, чем улыбаться.
Треси фыркнула – и согласилась. Ей сейчас тоже было не до ухаживаний. Умыться бы, высморкаться и вообще… ухаживания? Да вы о чем? Где она, а где некромант?
Нереально!
Спасибо, конечно, за помощь, но это просто… вот мы играем с животными? Вот, наверное, и он так же. Как с букашкой или лягушкой.
И Треси послушно отправилась за некромантом.
***
Заначка!
Это самое святое слово на земле. Она есть у начальников, градоправителей, королей… у некроманта она тоже была. И состояла из хорошего кофе, темного сахара и пастилы. Вот что кому нравится.
А Хавьеру очень нравилась яблочная пастила, такая тоненькая, полупрозрачная, скрученная в трубочки. И чтобы со сладким кофе, кисленькая…
Красотища!
Тересе тоже понравилось. Она выпила чашку кофе и чуточку расслабилась.
- Спасибо, тан Карраско.
- Не стоит благодарности. Синьорита, расскажите, что у вас произошло?
- Ничего, - уныло отозвалась Треси.
- Неправда. Ничего выглядит совсем по-другому, я точно знаю.
Треси невольно улыбнулась.
- И как выглядит – ничего?
- Не заплаканным. Рассказывайте, синьорита, я все равно ведь узнаю. Мы, некроманты, такие, от нас нет спасения. И тайн тоже…
Треси фыркнула. Но решила поделиться частью истории.
- Я работала у тети. Синьора Пилар Наранхо.
- Работала? – выловил самое главное некромант.
- Меня сегодня уволили. Да еще пообещали обвинить в воровстве.
- За что? – удивился Хавьер, быстро проглядывая ауру девушки. Глаза резко защипало, словно он туда по ложке соли высыпал, но увиденное его порадовало. Чистая аура, чистенькая девушка. Какие кражи? Она, наверное, конфеты – и те из буфета не таскала!
Кстати – действительно не таскала. Не было на них в семье денег.
- За все хорошее, - проворчала Треси. – Тетку с любовником застала…
Хавьер примерно понял и кивнул. Ну да, лучшая защита – нападение. Но кстати!
- Что вы теперь будете делать, синьорита?
Треси задумчиво сунула в рот пастилку. Сейчас, после кофе, перспективы казались не такими мрачными и унылыми.
- Пока не знаю. В другое ателье меня вряд ли возьмут, мир тесен. Вернусь домой, выслушаю все, что обо мне думают… может, пойду куда-нибудь полы мыть…
Хавьер фыркнул.
- Даже так? Зачем тогда искать – куда?
- Тан? – не поняла Тереса.
- У меня есть право нанять ассистента. Хотите? Платят в департаменте неплохо, да и стажировку могу оформить. А там и учиться пойдете…
Тереса открыла рот. Закрыла. Подумала.
- Эммм… а что делают ассистенты у некромантов?
- Моют, - разъяснил Хавьер. – У некромантов отвратительный характер и мы ненавидим уборку.
Мыть Тереса была согласна. Только вот…
- Трупы тоже мыть придется?
- Нет. С трупами я без вас разберусь, - отмахнулся Хавьер.
- Хм…
Ну, кто не убирал за десятком детей, тот бы поломался для приличия. А Треси отлично понимала, что лучше здесь, чем там. Уж работы всяко будет меньше.
- Воск оттирать придется. Это есть. Мел, иногда кровь… не боитесь?
- Я и трупов не боюсь, - честно ответила Треси. – Я же не в музее росла. Просто они тяжелые…
Хавьер фыркнул, понимая, что девушка-то практически идеальна. Подумаешь, пару лет подождать, пока она подрастет! Ерунда!
- А органов? Или частей тела? Если надо будет банки протереть…
- И в мясные ряды я тоже хожу, и ничего в этом нет страшного, - согласилась Треси. – Протру спокойно. А на кого могут учиться помощники некроманта?
- Хм… карьера медика вас не привлекает?
- Вряд ли. Поубиваю всех, тем все и закончится.
- Химик, биолог, это если понравится. А можете выучиться на секретаря, или еще какого бумажного работника.
Треси кивнула.
- Я могу.
А шить можно и в свободное время. Сначала для себя и своих, вот, как для Феолы. Кстати, нужно ей отдать еще часть заказа, там туфельки готовы.
А уж потом, позднее… когда у нее будет работа, образование, когда она будет твердо стоять на ногах, там можно уже и заниматься тем, чем нравится. Опять же, Управление.
То есть много молодых ребят, среди которых можно себе кого-то приглядеть. А не нищета из их квартала.
И вот не надо!
Хорошие люди, достойны – недостойны…
Треси и не спорила, что все люди хорошие. И обстоятельства у всех бывают разные. Но это же не повод в пятнадцать – шестнадцать лет выходить замуж за такого «хорошего», просто потому, что все друзья – подруги уже переженились, а ты…
Ну, тут в зависимости от словарного запаса родных.
И «ой-ой-ой, бедняжечка», и «старая дева», и «сухая коряга», и попросту «перестарок, кому ты нужна будешь»…
Да и какая разница? Не нужна? И не надо, кто сказал, что вы мне все хором нужны будете? Тереса, вон, на тетушку насмотрелась, и отчетливо понимала, что исчезни сейчас дядюшка – Пилар Наранхо не огорчится. Новый кто-нибудь найдется.
И выглядит тетушка куда как лучше ее матери.
И живет богаче.
И работает… она вот так и поступила. Сначала ремесло в руках, потом замужество… и ведь отлично живет! Тереса для себя и выбрала такую судьбу. Только вот родные не поймут… наверное.
А противостоять всем подряд – это сложно.
Очень сложно.
- Синьорита, у вас такой вид, словно вы о судьбах мира размышляете. Поделитесь? – подшутил некромант.
Треси и поделилась.
Почему-то ей захотелось услышать, что скажет этот серьезный черноглазый мужчина. Да и сложно о таком думать в семнадцать лет, и решения такие принимать – тоже. Хочется, чтобы тебя поддержали. Или хотя бы выслушали и не осудили.
