В Картене?
Слабые и хлипкие, но есть. Хоть какие-то! А если так…
Он сделает все возможное. Жить еще хочется, он не так стар, чтобы прощаться с этим миром, тем более, по вине избалованного мальчишки, которому розог не хватало.
Вот и получил, за всю жизнь и разом!
Марко подумал, что это единственный плюс во всей ситуации. Не любил он его высочество очень не любил… убили его?
Вот и ладно. Изменить ничего нельзя, теперь надо спасать свою шкуру.
- Обсудим детали, святой отец?
- Король женится через три дня.
- И его брак будет нелегитимным.
- Более того, это будет двоеженство, перед лицом всей страны.
Что полагается за такое нарушение закона? Ничего особенного, просто отсечение грешного органа и прижигание раны кипящей смолой. Выживешь?
Отлично, Боги простили.
Нет? Значит, НЕ простили. Бывает.
До сих пор Боги еще никого не прощали. И у Иоанна шансов не было.
- Мы ничего не сможем с этим поделать, - Алесио представлял себе, как взбесился Иоанн, что такое устроил. Попадись ему Мария… нет, лучше б не попадалась, сейчас ей король точно шею свернет со злости.
- Почему же, - Колючка улыбнулся. – Кое-что можем, но это я сам. А вы, эрр Ихорас, собирайте все документы, какие можете.
- То есть?
- Виталис вас не заменит – сразу. Какое-то время у вас будет. Если я правильно понимаю, ее величество беременна. И уехала она именно поэтому, хотела выжить.
- Захочет ли она вернуться после родов?
- Не знаю. Но буду ее искать, своими методами. Иначе страшно представить, что нас ждет.
Алесио кивнул.
Пока они действительно ничего не могли сделать. Ждать – и только. И оберегать по мере сил от Эрсона государственную машину, не пускать его к ключевым местам и постам, что есть сил выигрывать время. Благо, Иоанн тоже дураком не был, что такое Эрсон, понимал отлично, и его тоже придерживал на поводке.
- Я постараюсь.
- А у меня еще есть сюрприз для Эрсонов, - Рене блеснул хитрыми глазами, и откланялся.
Алесио посмотрел ему вслед, и подумал, что Эрсонам он не позавидует.
А еще… с чего бы это Колючка в такой раж пришел? За государство болеет? Ой, не верится. Вопрос другой, что он для себя получить хочет? А? Не верилось казначею в честных и бескорыстных патриотов Эрланда. И почему бы так?
Свадьба была очаровательной.
Скромной, конечно, но тем не менее. Невеста потрясающе хороша в бледно-зеленом платье и с такими изумрудами, что на один из них год провинцию кормить можно.
Жених тоже вполне хорош собой, в бледно-желтом шелке, и весьма представителен.
Правда, без парадной короны, но – что поделать. Несмотря на розыск, злоумышленника и похищенных регалий пока не нашли.
Кардинал Рентский лично венчал пару, утирая слезы умиления. Или это с него жир сочился? В храме жарко было, и свечи, опять же, и ладан… хоть топор вешай!
Придворные стояли молча.
Все понимали, что это значит. Заканчивалась эра Бустона, которого арестовали с сыном, и начиналась эра Эрсонов. А чего от них ждать?
Сложный вопрос. Виталис Эрсон, вроде как, и за страну радеет, но и за свою семью тоже. И за страну как-то по-своему, кто не с ним, тот против. А кто против него, того – и того. Все, значит.
И только ушки останутся. Родным, для похорон.
Так что придворные переглядывались мрачно, и в счастливое будущее не слишком верили.
Исайя закончил венчание проповедью, призывая молодых любить друг друга, плодиться и размножаться, Иоанн довольно кивнул… конечно, епископ та еще пакость, и за свои услуги выпросил у короля поместье для храма. Но и обвенчать согласился тут же, и сам прошение составил в Конклав, разъясняя, что королева уже умерла, а его величество… не в блуд же бедную девушку тянуть?
Он все по-честному, он же брак предлагает, а это вполне себе богоугодно. И девушка уже… да, она уже почти беременна, молодые очень стараются. Вчера их половина дворца слышала, а кое-кто еще и видел. В саду, к примеру.
Очень громкая эрра оказалась.
Молодые, довольно улыбаясь, вышли из храма.
Тут-то оно и случилось.
- Каррррр!
Здоровущий ворон опустился прямо на дверь храма, грозно каркнул почти над головой у Дианы, та шарахнулась, наступила на ногу молодому супругу, Иоанн выругался.
- Кыш! Кыш, сволочь!
Лучше б не гонял.
Ворон вспорхнул вверх, еще раз грозно каркнул, уронил на Диану некрасивую ляпу помета – и улетел прежде, чем его кто-то подстрелил.
Диана завизжала.
Птичий помет попал не на голову, а на плечо, и теперь стекал в декольте, восхитительно гармонируя с изумрудами.
- Успокойся! – рявкнул Иоанн.
Куда там!
Успокоиться? Да Диана еще и не начинала беспокоиться, истерика уверенно набирала громкость, выручила присутствующих, не дав им оглохнуть, верная Эсси, которая сорвала с себя газовый шарф, подбежала к несчастной новобрачной, и ловко укутала ее плечи.
- Это к плодородию, - разъяснила она Иоанну, и потащила Диану в сторону. – Мы сейчас, только помоемся…
Виталис подумал, что приданое он Эсмеральде увеличит. Какая полезная женщина оказалась!
Иоанн тоже стоять не стал, плюнул, да и направился во дворец, на пир. И напраздновался там так, что к моменту появления чистой, вымытой во всех водах и благоухающей Дианы, был непригоден к продолжению брачной ночи.
Разве что храпеть мог.
Впрочем, кто осудит его величество?
- Твоя птичка?
- Моя.
- Хорошо вышло.
- Гадить я его не учил. Это он сам.
Алесио фыркнул, и хлопнул шута по плечу.
- Птичка с тебя, а я со слухами постараюсь.
- Я тоже помогу.
- Вот и ладно.
Нельзя сказать, что мужчины симпатизировали друг другу. Но Эрсоны им двоим однозначно не нравились. И если на первый день сюрприз приготовил один, то на следующий день постарался второй.
Нет, не так себе этот день представляла Диана.
Мечталось о пышной свадьбе. Даже ПЫШНОЙ!
Чтобы она, вся такая очаровательная, в роскошном платье, чтобы Иоанн, в алом и золотом, чтобы послы из соседних стран, а то и вовсе короли Фардании и Картена, и много цветов, и поздравления, и придворные, и завистливые взгляды, и венчание в главном соборе…
Венчание-то было.
Вот со всем остальным получилась неувязка.
Епископ как-то суетливо, совершенно не торжественно читал молитвы, Иоанн, вместо того, чтобы сиять от счастья, а то как же, такую красоту в свое полное распоряжение получил, радоваться должен теперь всю оставшуюся жизнь, тоже хмурился и выглядел мрачным, и одет был совершенно не так, как мечталось Диане, во что-то желтое и тоскливое, и придворных было мало.
И восхищенных взглядов тоже, и завистливых, а что это за триумф, когда тебе даже позавидовать некому? Так, кое-кто, но совершенно не те! Не подружки-завидушки, а королевские фрейлины, старые вороны. Этим-то и завидовать смысла нет, у них уже все позади, на таких ни один мужчина не посмотрит!
Эсмеральда?
Так кузина и не завидовала никогда, у нее такого вообще в характере нет! Диана ни разу не слышала, чтобы она кому-то позавидовала… дура!
Где, ГДЕ ее законное торжество?!
Диана коснулась бархата платья… тоже совершенно не того! Она не о том мечтала, не то хотела, но что можно вообще сшить за пять дней? Взять что-то более-менее готовое, да и подогнать!
Самое важное платье в ее жизни!
Самый важный день!
И ее даже не короновали. Это правило и Иоанн обойти не мог, короновать надо в присутствии людей, и на нем должен быть полный набор королевских регалий, а где они? А?!
Так что коронация откладывается на неопределенный срок, пока ювелиры не изготовят копии.
А Диана так мечтала…
Ну хотя бы часть мечты.
Свадьба прошла, прошла и первая брачная ночь, сейчас король и королева должны отправиться в загородную резиденцию, как молодожены, чтобы им не мешали работать над наследником.
Открытая коляска, в которую они уселись с Иоанном, и сейчас поедут по улицам столицы, и будут кидать людям монетки, а народ будет осыпать их просом для плодородия, и цветами…
Хотя бы это Диана может получить?
Иоанн лично подсадил ее в коляску, и натянул на лицо улыбку.
Король был откровенно зол. Даже более того, в бешенстве! Ну, Мария!
Ну, стерва!
Так с законным мужем поступить… перед собой хвостом-то не покрутишь, можно себя убеждать, можно уговаривать, со временем и поверить получится, а сейчас он точно знает, что нарушает законы Божьи и человеческие.
Именно он.
Не Эрсон – тот только предложил ему Диану.
Не епископ, тот вообще ничего не знает.
Виновен сам Иоанн. Это он принял решение жениться, это он пошел на подлог и обман… нет, судьба неизвестной девки, которую похоронили вместо Марии, его не волновала. Вот еще! О всякой глупости думать! И судьба Марии его тоже не волновала. Иоанн подозревал, что, если найдет жену… вот что он с ней сделает?
Заберет ребенка… или детей, и пошлет убийц. Большего она не заслуживает. Он ее любил, а она так предала его доверие!
Сбежать!
Лишить его даже надежды на нормальное престолонаследие!
За такое мало плахи! Раньше бы ей разъяснить, где бабское место в доме, но Марию хорошо защищал ее статус. Впрочем, сейчас уже не защищает. Она мертва – и точка! Если Иоанн ее найдет, он просто приведет приговор в исполнение.
Рядом защебетала какую-то ерунду Диана.
Иоанн прислушался и невольно поморщился.
Диана хотела такое же колечко, как «у той эрры в синем платье», с тремя сапфирами и бриллиантами… Иоанн никакую эрру и не заметил! Хоть в синем, хоть в зеленом – какая разница? И уж тем более не видел никаких колец!
Да тьфу на них четыре раза!
Мария ему никогда такими глупостями не надоедала.
- Мария!!!
- МАРИЯ!!!
Иоанн чуть из коляски не выпал.
Что… как?! Что тут вообще происходит?!
Но крики были громкими и отчетливыми.
Диана побледнела, дернулась… да куда ты из коляски денешься, да в таком платье?
- САМОЗВАНКА!!!
- ГАДИНА!!!
Крики становились все громче, кто-то кинул тухлое яйцо, в Диану не попали, но в коляску – легко, и то разбилось, и потекло, и завоняло… Иоанн сморщился, и махнул рукой стражникам.
Те загарцевали вокруг.
А что толку?
Народ не приближался, никто не пытался атаковать, никто не нападал – все тихо?
О, нет!
Крики становились все злее, полетели гнилые овощи и тухлые яйца, толпа ругалась и плевалась грязью, словно огромное многорукое и многоногое чудовище.
- Верни Марию.!!!
- Где наша королева?!
- Долой самозванку!!!
Иоанн скрипел зубами, но молчал, отчетливо понимая, что толпу – не перекричишь.
Приказать их разогнать? А вот такие вещи остаются у народа в памяти на века, дешевле не связываться. Остается только молчать и делать вид, молчать и милостиво проглатывать такое отношение… да, людям не пришлась по душе Диана.
Этого можно было ожидать.
Мария за столько лет стала своей, родной, она была в каком-то смысле идеалом жены и матери. Не слишком красивая, добрая, милосердная, покорная мужу и следующая за ним. И тут – такое.
Иоанн понимал, что будь Диана хоть из золота, но… людям не докажешь.
- Прекрати это! – зашипела на него супруга, впервые становясь какой-то хищной, неприятной даже… - Я не хочу этого слышать, немедленно прикажи их разогнать! Или я сама сейчас прикажу!
Иоанн едва успел поймать ее за руку.
- Молчи, идиотка.
Зеленые глаза тут же наполнились слезами.
- Ты!!! Ты меня не защищаешь?!
- Сиди и молчи. И улыбайся, - рявкнул Иоанн, окончательно наплевав на протокол. – Поняла?!
- Д-да…
Диана всхлипнула.
Защитный механизм сработал, и по щекам ее потекли крупные слезы. Благо, вот так, напоказ, плакать Диана умела. Они текли, скатывались по щекам в глубокое декольте, блестели маленькими бриллиантиками, и нос у нее не краснел, и сопли не лились…
Только вот королю в кои-то веки было не до Дианочкиных достоинств. Его сильно занимал вопрос: Саймон? Или кто-то еще?
И знает ли этот кто-то о подмене?
Вопрос был. Ответа не было.
Время для разговора настало, когда Рэн пришел в себя.
Противная слабость пока еще одолевала, все же крови он потерял много, и голова кружилась, и подташнивало. Куда уж тут встать?
Бертран сильно помогал. И поганое ведро подставлял, и убирал, и даже обтирал Рэна водой, дождевой, правда, ну хоть какая есть. Рана не гноилась, но все равно было плохо.
Подросток долго думал, как начать разговор, а потом махнул рукой, да и спросил впрямую.
- Скажи, ты знаешь, что у тебя на шее висит? Камень Многоликого?
Рэн едва на пол не упал.
Как?!
В другой момент… убил бы он за этот вопрос! Убил бы, потому что нельзя раскрывать такой секрет, просто уничтожил! А что сейчас? И руки не поднять, и… и не поднимется та рука! Все же, Бертран уже не был чужим. Рэн свою кровь отдал, защищая этих людей.
Круглоглазые?
Чужаки?
Не знающие истинного пути?
А наплевать! За это время Рэн понял то, что не осознавали многие на Шагрене – людей нельзя делить по расам, цвету кожи и форме глаз. Людей надо делить на чужих и близких, на друзей и врагов, и если круглоглазые тебя выхаживают, а в родном доме тебя хотели убить, то кто тебе родня? Кому ты помогать должен?
Мачехе, которая тоже шагренка, и которая утопить тебя хотела, чтобы под ногами не путался отпрыск ее мужа, или вот такому Бертрану, который просто помог? И тогда, когда их из лодки доставали, и ухаживал за ними, и ведь переживал! Искренне, такое не подделаешь!
Знает Бертран про камень, и… откуда бы он о таком знал? Вот что спросить-то надо! А то: убить, нельзя, тайна… даже и подумать смешно сейчас! Какие уж тут тайны?
И тонкие губы чуть шевельнулись, выпуская на волю одно-единственное слово.
- Знаю.
Бертран насупился.
- Но ты не двуипостасный?
- Нет.
- Расскажешь, откуда он у тебя?
- Зачем?
Парень засопел.
Зачем-зачем! А вот! Потому что я через эти камешки да милость Многоликого чуть жизни не лишился! Только вот Рэн Тори об этом не знает, а может, и надо ему рассказать? Тяжело было парнишке на такое решиться, а все же придется! Рэн и шагренец, и чужой, и еще…
- Клятву дай. Что никому про меня не расскажешь, не то убьют меня.
Рэн выдохнул.
Даже это легкое движение причиняло боль. Но есть вещи, которые он обещать не вправе.
- Если это нанесет вред Шагрену…
- Нет же! Где Шагрен, а где Фардания! Вы и рядом не стояли! И тейн для вас никто!
С этим Бертран тоже прав был. Какой там тейн? И неинтересен он был Рэну, вот еще! Какая ему разница, во что верят круглоглазые? Если эти глупцы сами ставят каких-то посредников между собой и Многоликим, тем хуже для них. А шагренцы знают правду, их Император – потомок Многоликого, избранный и осененный милостью Его.
К чему кто-то еще?
- Я промолчу, если это не во вред Шагрену.
С этим Бертран согласился. Собрался с мыслями, да и рассказал, как было. Как трое мальчишек шкоду устроить решили, как искру увидели, как один из них к тейну пошел, как потом двоих убили, а Бертран сбежал…
Рэн внимательно слушал, потом согласно опустил ресницы.
- На Шагрене это тоже узнали. Меня послали найти осененного Его милостью и привезти на Шагрен.
Бертран не был бы собой, если бы не спросил:
- А зачем? Привозить, то есть?
- Мы утратили милость Многоликого. Ее можно вернуть…
Бертран аж назад от Рэна шарахнулся.
- На смерть повезешь?! Да!?
Теперь настала уже очередь Рэна дернуться назад, зашипеть зло и коротко от прострелившей все тело боли.
Слабые и хлипкие, но есть. Хоть какие-то! А если так…
Он сделает все возможное. Жить еще хочется, он не так стар, чтобы прощаться с этим миром, тем более, по вине избалованного мальчишки, которому розог не хватало.
Вот и получил, за всю жизнь и разом!
Марко подумал, что это единственный плюс во всей ситуации. Не любил он его высочество очень не любил… убили его?
Вот и ладно. Изменить ничего нельзя, теперь надо спасать свою шкуру.
- Обсудим детали, святой отец?
***
- Король женится через три дня.
- И его брак будет нелегитимным.
- Более того, это будет двоеженство, перед лицом всей страны.
Что полагается за такое нарушение закона? Ничего особенного, просто отсечение грешного органа и прижигание раны кипящей смолой. Выживешь?
Отлично, Боги простили.
Нет? Значит, НЕ простили. Бывает.
До сих пор Боги еще никого не прощали. И у Иоанна шансов не было.
- Мы ничего не сможем с этим поделать, - Алесио представлял себе, как взбесился Иоанн, что такое устроил. Попадись ему Мария… нет, лучше б не попадалась, сейчас ей король точно шею свернет со злости.
- Почему же, - Колючка улыбнулся. – Кое-что можем, но это я сам. А вы, эрр Ихорас, собирайте все документы, какие можете.
- То есть?
- Виталис вас не заменит – сразу. Какое-то время у вас будет. Если я правильно понимаю, ее величество беременна. И уехала она именно поэтому, хотела выжить.
- Захочет ли она вернуться после родов?
- Не знаю. Но буду ее искать, своими методами. Иначе страшно представить, что нас ждет.
Алесио кивнул.
Пока они действительно ничего не могли сделать. Ждать – и только. И оберегать по мере сил от Эрсона государственную машину, не пускать его к ключевым местам и постам, что есть сил выигрывать время. Благо, Иоанн тоже дураком не был, что такое Эрсон, понимал отлично, и его тоже придерживал на поводке.
- Я постараюсь.
- А у меня еще есть сюрприз для Эрсонов, - Рене блеснул хитрыми глазами, и откланялся.
Алесио посмотрел ему вслед, и подумал, что Эрсонам он не позавидует.
А еще… с чего бы это Колючка в такой раж пришел? За государство болеет? Ой, не верится. Вопрос другой, что он для себя получить хочет? А? Не верилось казначею в честных и бескорыстных патриотов Эрланда. И почему бы так?
***
Свадьба была очаровательной.
Скромной, конечно, но тем не менее. Невеста потрясающе хороша в бледно-зеленом платье и с такими изумрудами, что на один из них год провинцию кормить можно.
Жених тоже вполне хорош собой, в бледно-желтом шелке, и весьма представителен.
Правда, без парадной короны, но – что поделать. Несмотря на розыск, злоумышленника и похищенных регалий пока не нашли.
Кардинал Рентский лично венчал пару, утирая слезы умиления. Или это с него жир сочился? В храме жарко было, и свечи, опять же, и ладан… хоть топор вешай!
Придворные стояли молча.
Все понимали, что это значит. Заканчивалась эра Бустона, которого арестовали с сыном, и начиналась эра Эрсонов. А чего от них ждать?
Сложный вопрос. Виталис Эрсон, вроде как, и за страну радеет, но и за свою семью тоже. И за страну как-то по-своему, кто не с ним, тот против. А кто против него, того – и того. Все, значит.
И только ушки останутся. Родным, для похорон.
Так что придворные переглядывались мрачно, и в счастливое будущее не слишком верили.
Исайя закончил венчание проповедью, призывая молодых любить друг друга, плодиться и размножаться, Иоанн довольно кивнул… конечно, епископ та еще пакость, и за свои услуги выпросил у короля поместье для храма. Но и обвенчать согласился тут же, и сам прошение составил в Конклав, разъясняя, что королева уже умерла, а его величество… не в блуд же бедную девушку тянуть?
Он все по-честному, он же брак предлагает, а это вполне себе богоугодно. И девушка уже… да, она уже почти беременна, молодые очень стараются. Вчера их половина дворца слышала, а кое-кто еще и видел. В саду, к примеру.
Очень громкая эрра оказалась.
Молодые, довольно улыбаясь, вышли из храма.
Тут-то оно и случилось.
- Каррррр!
Здоровущий ворон опустился прямо на дверь храма, грозно каркнул почти над головой у Дианы, та шарахнулась, наступила на ногу молодому супругу, Иоанн выругался.
- Кыш! Кыш, сволочь!
Лучше б не гонял.
Ворон вспорхнул вверх, еще раз грозно каркнул, уронил на Диану некрасивую ляпу помета – и улетел прежде, чем его кто-то подстрелил.
Диана завизжала.
Птичий помет попал не на голову, а на плечо, и теперь стекал в декольте, восхитительно гармонируя с изумрудами.
- Успокойся! – рявкнул Иоанн.
Куда там!
Успокоиться? Да Диана еще и не начинала беспокоиться, истерика уверенно набирала громкость, выручила присутствующих, не дав им оглохнуть, верная Эсси, которая сорвала с себя газовый шарф, подбежала к несчастной новобрачной, и ловко укутала ее плечи.
- Это к плодородию, - разъяснила она Иоанну, и потащила Диану в сторону. – Мы сейчас, только помоемся…
Виталис подумал, что приданое он Эсмеральде увеличит. Какая полезная женщина оказалась!
Иоанн тоже стоять не стал, плюнул, да и направился во дворец, на пир. И напраздновался там так, что к моменту появления чистой, вымытой во всех водах и благоухающей Дианы, был непригоден к продолжению брачной ночи.
Разве что храпеть мог.
Впрочем, кто осудит его величество?
***
- Твоя птичка?
- Моя.
- Хорошо вышло.
- Гадить я его не учил. Это он сам.
Алесио фыркнул, и хлопнул шута по плечу.
- Птичка с тебя, а я со слухами постараюсь.
- Я тоже помогу.
- Вот и ладно.
Нельзя сказать, что мужчины симпатизировали друг другу. Но Эрсоны им двоим однозначно не нравились. И если на первый день сюрприз приготовил один, то на следующий день постарался второй.
***
Нет, не так себе этот день представляла Диана.
Мечталось о пышной свадьбе. Даже ПЫШНОЙ!
Чтобы она, вся такая очаровательная, в роскошном платье, чтобы Иоанн, в алом и золотом, чтобы послы из соседних стран, а то и вовсе короли Фардании и Картена, и много цветов, и поздравления, и придворные, и завистливые взгляды, и венчание в главном соборе…
Венчание-то было.
Вот со всем остальным получилась неувязка.
Епископ как-то суетливо, совершенно не торжественно читал молитвы, Иоанн, вместо того, чтобы сиять от счастья, а то как же, такую красоту в свое полное распоряжение получил, радоваться должен теперь всю оставшуюся жизнь, тоже хмурился и выглядел мрачным, и одет был совершенно не так, как мечталось Диане, во что-то желтое и тоскливое, и придворных было мало.
И восхищенных взглядов тоже, и завистливых, а что это за триумф, когда тебе даже позавидовать некому? Так, кое-кто, но совершенно не те! Не подружки-завидушки, а королевские фрейлины, старые вороны. Этим-то и завидовать смысла нет, у них уже все позади, на таких ни один мужчина не посмотрит!
Эсмеральда?
Так кузина и не завидовала никогда, у нее такого вообще в характере нет! Диана ни разу не слышала, чтобы она кому-то позавидовала… дура!
Где, ГДЕ ее законное торжество?!
Диана коснулась бархата платья… тоже совершенно не того! Она не о том мечтала, не то хотела, но что можно вообще сшить за пять дней? Взять что-то более-менее готовое, да и подогнать!
Самое важное платье в ее жизни!
Самый важный день!
И ее даже не короновали. Это правило и Иоанн обойти не мог, короновать надо в присутствии людей, и на нем должен быть полный набор королевских регалий, а где они? А?!
Так что коронация откладывается на неопределенный срок, пока ювелиры не изготовят копии.
А Диана так мечтала…
Ну хотя бы часть мечты.
Свадьба прошла, прошла и первая брачная ночь, сейчас король и королева должны отправиться в загородную резиденцию, как молодожены, чтобы им не мешали работать над наследником.
Открытая коляска, в которую они уселись с Иоанном, и сейчас поедут по улицам столицы, и будут кидать людям монетки, а народ будет осыпать их просом для плодородия, и цветами…
Хотя бы это Диана может получить?
Иоанн лично подсадил ее в коляску, и натянул на лицо улыбку.
Король был откровенно зол. Даже более того, в бешенстве! Ну, Мария!
Ну, стерва!
Так с законным мужем поступить… перед собой хвостом-то не покрутишь, можно себя убеждать, можно уговаривать, со временем и поверить получится, а сейчас он точно знает, что нарушает законы Божьи и человеческие.
Именно он.
Не Эрсон – тот только предложил ему Диану.
Не епископ, тот вообще ничего не знает.
Виновен сам Иоанн. Это он принял решение жениться, это он пошел на подлог и обман… нет, судьба неизвестной девки, которую похоронили вместо Марии, его не волновала. Вот еще! О всякой глупости думать! И судьба Марии его тоже не волновала. Иоанн подозревал, что, если найдет жену… вот что он с ней сделает?
Заберет ребенка… или детей, и пошлет убийц. Большего она не заслуживает. Он ее любил, а она так предала его доверие!
Сбежать!
Лишить его даже надежды на нормальное престолонаследие!
За такое мало плахи! Раньше бы ей разъяснить, где бабское место в доме, но Марию хорошо защищал ее статус. Впрочем, сейчас уже не защищает. Она мертва – и точка! Если Иоанн ее найдет, он просто приведет приговор в исполнение.
Рядом защебетала какую-то ерунду Диана.
Иоанн прислушался и невольно поморщился.
Диана хотела такое же колечко, как «у той эрры в синем платье», с тремя сапфирами и бриллиантами… Иоанн никакую эрру и не заметил! Хоть в синем, хоть в зеленом – какая разница? И уж тем более не видел никаких колец!
Да тьфу на них четыре раза!
Мария ему никогда такими глупостями не надоедала.
- Мария!!!
- МАРИЯ!!!
Иоанн чуть из коляски не выпал.
Что… как?! Что тут вообще происходит?!
Но крики были громкими и отчетливыми.
Диана побледнела, дернулась… да куда ты из коляски денешься, да в таком платье?
- САМОЗВАНКА!!!
- ГАДИНА!!!
Крики становились все громче, кто-то кинул тухлое яйцо, в Диану не попали, но в коляску – легко, и то разбилось, и потекло, и завоняло… Иоанн сморщился, и махнул рукой стражникам.
Те загарцевали вокруг.
А что толку?
Народ не приближался, никто не пытался атаковать, никто не нападал – все тихо?
О, нет!
Крики становились все злее, полетели гнилые овощи и тухлые яйца, толпа ругалась и плевалась грязью, словно огромное многорукое и многоногое чудовище.
- Верни Марию.!!!
- Где наша королева?!
- Долой самозванку!!!
Иоанн скрипел зубами, но молчал, отчетливо понимая, что толпу – не перекричишь.
Приказать их разогнать? А вот такие вещи остаются у народа в памяти на века, дешевле не связываться. Остается только молчать и делать вид, молчать и милостиво проглатывать такое отношение… да, людям не пришлась по душе Диана.
Этого можно было ожидать.
Мария за столько лет стала своей, родной, она была в каком-то смысле идеалом жены и матери. Не слишком красивая, добрая, милосердная, покорная мужу и следующая за ним. И тут – такое.
Иоанн понимал, что будь Диана хоть из золота, но… людям не докажешь.
- Прекрати это! – зашипела на него супруга, впервые становясь какой-то хищной, неприятной даже… - Я не хочу этого слышать, немедленно прикажи их разогнать! Или я сама сейчас прикажу!
Иоанн едва успел поймать ее за руку.
- Молчи, идиотка.
Зеленые глаза тут же наполнились слезами.
- Ты!!! Ты меня не защищаешь?!
- Сиди и молчи. И улыбайся, - рявкнул Иоанн, окончательно наплевав на протокол. – Поняла?!
- Д-да…
Диана всхлипнула.
Защитный механизм сработал, и по щекам ее потекли крупные слезы. Благо, вот так, напоказ, плакать Диана умела. Они текли, скатывались по щекам в глубокое декольте, блестели маленькими бриллиантиками, и нос у нее не краснел, и сопли не лились…
Только вот королю в кои-то веки было не до Дианочкиных достоинств. Его сильно занимал вопрос: Саймон? Или кто-то еще?
И знает ли этот кто-то о подмене?
Вопрос был. Ответа не было.
***
Время для разговора настало, когда Рэн пришел в себя.
Противная слабость пока еще одолевала, все же крови он потерял много, и голова кружилась, и подташнивало. Куда уж тут встать?
Бертран сильно помогал. И поганое ведро подставлял, и убирал, и даже обтирал Рэна водой, дождевой, правда, ну хоть какая есть. Рана не гноилась, но все равно было плохо.
Подросток долго думал, как начать разговор, а потом махнул рукой, да и спросил впрямую.
- Скажи, ты знаешь, что у тебя на шее висит? Камень Многоликого?
Рэн едва на пол не упал.
Как?!
В другой момент… убил бы он за этот вопрос! Убил бы, потому что нельзя раскрывать такой секрет, просто уничтожил! А что сейчас? И руки не поднять, и… и не поднимется та рука! Все же, Бертран уже не был чужим. Рэн свою кровь отдал, защищая этих людей.
Круглоглазые?
Чужаки?
Не знающие истинного пути?
А наплевать! За это время Рэн понял то, что не осознавали многие на Шагрене – людей нельзя делить по расам, цвету кожи и форме глаз. Людей надо делить на чужих и близких, на друзей и врагов, и если круглоглазые тебя выхаживают, а в родном доме тебя хотели убить, то кто тебе родня? Кому ты помогать должен?
Мачехе, которая тоже шагренка, и которая утопить тебя хотела, чтобы под ногами не путался отпрыск ее мужа, или вот такому Бертрану, который просто помог? И тогда, когда их из лодки доставали, и ухаживал за ними, и ведь переживал! Искренне, такое не подделаешь!
Знает Бертран про камень, и… откуда бы он о таком знал? Вот что спросить-то надо! А то: убить, нельзя, тайна… даже и подумать смешно сейчас! Какие уж тут тайны?
И тонкие губы чуть шевельнулись, выпуская на волю одно-единственное слово.
- Знаю.
Бертран насупился.
- Но ты не двуипостасный?
- Нет.
- Расскажешь, откуда он у тебя?
- Зачем?
Парень засопел.
Зачем-зачем! А вот! Потому что я через эти камешки да милость Многоликого чуть жизни не лишился! Только вот Рэн Тори об этом не знает, а может, и надо ему рассказать? Тяжело было парнишке на такое решиться, а все же придется! Рэн и шагренец, и чужой, и еще…
- Клятву дай. Что никому про меня не расскажешь, не то убьют меня.
Рэн выдохнул.
Даже это легкое движение причиняло боль. Но есть вещи, которые он обещать не вправе.
- Если это нанесет вред Шагрену…
- Нет же! Где Шагрен, а где Фардания! Вы и рядом не стояли! И тейн для вас никто!
С этим Бертран тоже прав был. Какой там тейн? И неинтересен он был Рэну, вот еще! Какая ему разница, во что верят круглоглазые? Если эти глупцы сами ставят каких-то посредников между собой и Многоликим, тем хуже для них. А шагренцы знают правду, их Император – потомок Многоликого, избранный и осененный милостью Его.
К чему кто-то еще?
- Я промолчу, если это не во вред Шагрену.
С этим Бертран согласился. Собрался с мыслями, да и рассказал, как было. Как трое мальчишек шкоду устроить решили, как искру увидели, как один из них к тейну пошел, как потом двоих убили, а Бертран сбежал…
Рэн внимательно слушал, потом согласно опустил ресницы.
- На Шагрене это тоже узнали. Меня послали найти осененного Его милостью и привезти на Шагрен.
Бертран не был бы собой, если бы не спросил:
- А зачем? Привозить, то есть?
- Мы утратили милость Многоликого. Ее можно вернуть…
Бертран аж назад от Рэна шарахнулся.
- На смерть повезешь?! Да!?
Теперь настала уже очередь Рэна дернуться назад, зашипеть зло и коротко от прострелившей все тело боли.
