Глава 8
- Ваше величество, мой принц, его высочество Вернер, трагически погиб.
- Что значит – погиб?! Я не приказывал! – Иоанн всерьез разгневался, а потом и сообразил, что ляпнул.
Какое он имеет отношение к смерти его высочества Вернера?
- Это большое горе для моей страны, ваше величество, - посол Фардании был бледен, но решителен. – Я умоляю вас о милости, помочь отправить на родину тело моего погибшего господина!
Иоанн махнул рукой.
- Эрсон! Распорядись… что там надо?
- Повозки. И забальзамировать, - подсказал эрр Шедан.
Виталис кивнул.
- Сделаем, как прикажете.
- Отчего умер его высочество? – заинтересовался Иоанн.
- Он поехал на охоту… я не знаю, что с ним случилось, я нашел тела уже достаточно поздно, - Марко развел руками. Он ничем не рисковал, тела, и правда выглядели отвратительно. За несколько дней в лесу и птицы отметились, и разложение, опять же, и всякая насекомая мелочь…
Феликс хоть и поднял тела на деревья, хоть и привязал их покрепче, но некоторые вещи не предусмотришь.
- На охо-оту, - протянул Иоанн.
- Да, ваше величество, - Марко являл собой пример честности и правдивости. Только что глаза не хлопали, наивно-наивно. Иоанн не верил, но и возразить пока было нечего.
Опять же…
Если Вернер получил какие-то сведения и помчался вдогонку за королевой… допустим! Но результат совсем не тот, который он хотел. Если бы принц догнал Марию… или догнал? И был убит?
А кем?
Это же не пьяная трактирная драка, это принц, который с детства привык клинок в руках держать, и его сопровождающие…
- Сколько человек поехало с его высочеством?
- Десять, ваше величество.
Вот. Это маленький отряд, с хорошим оружием, с отличной подготовкой… и такой результат? И кто смог с ними справиться?
Ну не Мария же постаралась? Это даже не смешно!
И если не Ханс… не зятька ли любезного благодарить за этот побег надо? А? Не торчат ли из этого дела уши его величества Саймона?
Иоанн решил это обдумать потом, и махнул рукой.
- Эрсон, позаботься.
- Да, ваше величество.
Грустные мысли вернулись к Иоанну поздно ночью, когда он уже лежал в кровати, закружились рядом, зашипели, словно змеи, заливая пространство комнаты своим ядом.
С-саймон…
Если это он, если Мария у него… тогда Иоанн двоеженец, и брак его незаконный. И Диана ему никто, и дети его будут бастардами.
Как с этим жить?
Что делать?
Выход один. Пусть его люди в Картене найдут Марию – и убьют ее. А если она беременна… все равно, пусть убивают. После родов к ней точно никого не подпустят, а вот во время родов, или еще как-то… или она останется жива, или он.
Король-двоеженец, это клеймо. От церкви его отлучат, и страна лишится благословения, Саймон может этого добиться. А уж сколько проблем будет с престолонаследием, лучше и не думать. Или Анна, или ее дети, или бунт…
Слов у его величества не было.
И зла не хватало.
Вот ведь стерва эта Мария, такое законному мужу устроить…
***
Рэн выздоравливал тяжело.
Гноились раны, постоянно трепала лихорадка, да и душевное состояние его оставляло желать лучшего.
Тоска окутывала его, словно плотное серо-зеленое облако, обволакивала с ног до головы, отравляла своими ядовитыми парами, и может, даже и помер бы шагренец, если бы не Бертран, который приходил каждый день.
Садился рядом, тормошил, начинал расспрашивать о Шагрене, о происходящем там… и Рэн отвлекался.
Рассказывал.
О небольших хижинах с соломенными крышами, и о диких ветрах с моря, которые могут разметать их в мелкие клочья.
О розах, которые так любят выращивать на Шагрене, и о том, что розы сажают на могилах, там они лучше растут.
О ласточках, которые живут практически в каждом доме – как же без них? Считается, что ласточка - это благословение Богов. Всех и сразу. И она несет на своих крыльях уют, достаток, благополучие…
О Великом Вулкане, который некогда усмирил Император-Дракон. И с тех пор Его потомки правят Шагреном, и почитаются детьми Многоликого. Да так оно и есть, разве не понятно? Кому еще под силу управлять вулканом?
Бертран с этим был согласен. Но вот кое-что другое…
Он сидел рядом с Рэном и читал тому свитки. Вот прямо так, с начала и по тексту, до самого конца.
Рэн слушал, и поневоле… какое тут болеть – умирать?! Он просто не мог себе позволить такой роскоши! Умереть – и оставить ситуацию на кого-то другого? Может, другой человек и справится. А может, и нет.
Ему доверился брат, а Император доверился его старшему брату, император вручил судьбу страны в руки Ишуро Тори! Он отдал ему Камень Многоликого. Если Рэн не вернется, то как, КАК найти человека, отмеченного благословением Многоликого?
Никак.
Нет у Шагрена второго шанса… наверное. Если только еще один камень у них?
Или нет?
Рэн не знал ответа. Для него было важно другое. Он должен… хорошо, допустим, он сойдет на берег, найдет этого человека… а дальше-то что? Рядом с ним больше нет Чернозубых, он один. Как он уговорит человека отправиться с ним на Шагрен? Похитит? Ударит по голове, завернет в ковер и так повезет через три страны? Эрланд, Картен, Шагрен? Ну-ну…
Это в книгах читать хорошо, а в жизни такие истории никогда не заканчиваются победой. Так просто не бывает. Или пленник сбежит, или убьет Рэна, или умрет сам… да много чего может быть.
Но допустим!
Рэн нашел этого человека, довез его, император честь честью принес несчастного в жертву… вот тут-то и посеял первые семена сомнений Бертран.
Читал он свитки, читал, а потом и задумался. И задал вопрос, который не приходил на ум брату Тома. И брату Винсу, и королю, и тейну, и многим другим. Наверное, потому, что они не верили в Бога. Для них благословение Многоликого было просто словами. Или чем-то вроде золотой брошки. Вот она есть – и ее можно приколоть одному, второму, можно передать, продать, украсть.
Какие боги, вы о чем?
Они все живут на земле, им важно свое. Кому деньги, кому власть, кому жизнь продлить… Божья воля? Даже и слушать смешно!
А вот Бертран в свои четырнадцать, этой веры не утратил. Он точно знал, что Бог – есть, и уверялся с каждым днем все сильнее и сильнее.
Если бога нет, то кто, КТО его сюда привел? Кто все это сделал? Кто направляет его дорогу и его руку? Да, жалко ребят, и уходить из дома было страшно, но Бертран много читал в свое время, и такие истории были ему известны.
Не всегда в жизни бывает ладно и гладко, но ведь истории и не пишут о крестьянине, который родился и пятьдесят лет обрабатывал свое поле, а потом умер. Это неинтересно.
А вот такие, как Бертран…
Когда волей судьбы юноша самых высоких достоинств бежит из дома, потом долго скитается и попадает в передряги… да, в книгах это заканчивается всегда хорошо. В жизни так бывает намного реже. Рэн тому свидетель, он и сам… да, бывает всякое, можно и голову сложить. Но так ведь интереснее!
Бертран не променял бы год своей жизни на пятьдесят лет вспахивания одного и того же поля. Может, кому-то такая жизнь и хороша, но не ему! Нет, не ему!
И Многоликий понял это, и подтолкнул Бертрана на его путь. Путь, по которому никто другой пройти не смог бы. Не знал бы языка Шагрена, не утащил бы свитки, не увидел бы искры в камне, не смог бы поговорить с Рэном, тем более, подружиться…
Да, Бертран мог считать себя другом Рэна, может, и единственным – ни с кем иным Рэну просто не хотелось разговаривать. Он был вежлив и любезен с капитаном, боцманом, шкипером, но и только. Просто вежливость. И за ней – пустота и тоска.
Мужчины это понимали, но какое их дело? Хочет парень сдохнуть?
Так они его все равно не удержат, кто пожелает, тот и в луже утонет! Но и юнге не мешали. Не так уж много пользы было от Бертрана, чтобы постоянно его занимать, пусть уж побудет с шагренцем. Пусть его.
Вот Бертран и читал.
А потом и спросил у Рэна.
- Скажи, а ты не думаешь, что, привезя этого человека на Шагрен, ты накличешь на свой остров гнев Многоликого?
Рэн чуть с кровати не упал.
- ЧЕГО?!
- Сам подумай. Многоликий впервые за несколько сотен лет выбрал человека, отметил его, дал ему свой Дар. И тут появляются шагренцы, хватают, тащат, привозят на остров… как отнимается дар, ты прочитал?
- Ты прочитал.
- А ты потом свиток смотрел, чтобы убедиться, - парировал Бертран.
Смотрел.
Что уж там… будь проклят тот род, который занимался всем этим. Будь они прокляты до смерти и в посмертии, да отрекутся от них Боги. Причем – все!
Мразь – слишком мягкое слово для людей, которые творили что угодно. Да-да, именно что угодно в попытках удержать гаснущий дар.
Убивали, пытали, проводили бесчеловечные эксперименты, предавали… если подумать о том, сколько замученных людей стоит за каждой строчкой их проклятых свитков…
Пожалуй, как раз треть Шагрена населить и хватит. И не слишком-то Рэн преувеличил.
Хорошо, что Берт забрал эти свитки с собой!
Плохо, что их вообще кто-то читал! Рэн предпочел бы уничтожить эту мерзость, он воин, не палач. Но пока… пока это может пригодиться.
- Смотрел. Пытками.
- Вот. Человек, осененный благословением Многоликого, будет мечтать о смерти. И молиться Богу. Горячо, искренне… думаешь, о чем? Благодарность твоему императору выскажет за хорошее отношение? За доброту, за ласку…
Рэн процедил несколько выражений, которые Бертран не понял. Но запомнил, звучало это весьма выразительно, а перевод он потом найдет.
- Я о таком не думал.
- И твой император тоже?
Ах, как бы вскинулся Рэн еще месяц назад от этих слов! Плевался бы лавой, не хуже того самого вулкана. А сейчас…
- Я не знаю, о чем думает император. Наверное, он это как-то предусмотрел?
Бертран хмыкнул.
- Вот я не могу себе представить, чтобы человек, которого пытают и убивают, был за это благодарен. Для этого святым надо быть, не иначе…
- Но найти этого человека надо.
- Надо. А если там женщина? Ребенок?
Рэн тихонько застонал.
Он Чернозубый.
Он слуга Императора.
Его жизнь и душа принадлежит Шагрену! Но… он ТАК не сможет!
Не сможет он везти человека на муки и смерть, не сумеет, не…
Бертран только головой покачал.
- А почему бы тебе не найти этого самого, отмеченного благословением, и не поговорить с ним?
- О чем?
- Ну… так, навскидку, можно попросить этого человека приехать и усмирить ваш вулкан. Если получится.
- У императора получилось. Только он был драконом!
- Мы ж не знаем, как легло благословение в этот раз? Может, и дракон будет. Приедет человек, ты его к вулкану сводишь, и живите спокойно еще тысячу лет? Разве плохо?
Рэн кивнул.
- Хорошо бы. А если не получится?
- Если человек получил благословение Многоликого, это не просто так. Пусть попросит и за тебя, к примеру. Или за императора? Если это божественное, то какое значение для Бога имеют расстояния?
Рэн задумался уже серьезнее.
- А так ведь может получиться.
- Попробовать-то всяко стоит. А может, у этого человека есть проблема, которую мы сможем решить. И он будет тебе благодарен…
- Разве могут быть проблемы у тех, кто отмечен Многоликим?
- Точно могут. Это ж человек, он пьет, ест и в туалет ходит. И деньги ему нужны, и крыша над головой, и родные у него есть, наверняка…
Рэн только глаза закрывал от таких заявлений.
Вот раньше как-то проще было. Было задание, надо было его выполнить… только вот когда это какое-то абстрактное существо с благословением… легче, что ли, а вот когда представляешь себе живого человека… например, того же Бертрана…
И вот его надо взять и отправить на мучения.
Привезти на Шагрен и принести в жертву.
Смог бы Рэн?
Положа руку на сердце… смог бы?!
Ты, Чернозубый, опора трона, тайная рука Императора, элитный боец и воин… НУ?!
Нет.
Потому что он – человек. Вот Ишуро смог бы, Рэн был в этом уверен. Украл бы, соблазнил, обманул, напоил… и от брата ждал бы такой же доблести.
Подлости.
А Рэн не сможет.
Он скорее на меч кинется. Раньше… раньше, может, и смог бы. А может, и нет. Стоит только представить, что он возвращается на Шагрен, и смотрит деду в глаза, и…
Нет. Даже без деда не смог бы.
Мерзко становится, словно грязи наелся.
Есть вещи, которые нельзя делать. Просто чтобы оставаться человеком.
Нельзя.
И Рэн прикрыл глаза с тихим вздохом.
- Давай попробуем сделать, как ты сказал, Берт. Ты лучше знаешь обычаи большого мира. Может, тебя и послушают?
- Нас обоих, - согласился Бертран. – Ты ж меня не прогонишь?
- Нет.
- Ты один, ну и я один… и если Многоликий сделал так, что я в этой истории с самого начала… наверное, это Ему нужно?
Вот этот довод Рэн понял.
Действительно, бывает такое.
Есть твоя дорога, а есть чужая. Если идешь по своей дороге, у тебя все получается легко, ты счастлив и доволен своей жизнью. Если пытаешься жить чужой жизнью, тебе плохо и больно. Рэн не смог бы торговать, Бертран не смог бы изо дня в день возделывать землю, капитан не сможет уйти от моря…
Это правильно.
А еще есть дорога, на которую тебя направляют Боги.
Она может быть легкой или тяжелой, и на ней тебя может ждать даже смерть. Но если ты от нее откажешься, не будет тебе прощения, и от людей, и от Богов.
Иногда люди это чувствуют, нутром понимают…
Если Бертран это понял, Рэн не станет ему мешать. Он не смеет противиться воле Богов.
Даже если их ждет смерть – это не такая уж большая потеря. Это случается.
- Давай попробуем, Берт.
И мальчишка улыбается в ответ.
Сейчас его жизнь приобретает смысл.
Рэн не знал, что парень хочет и о своем попросить. А вдруг получится? Бертран тоже хотел бы… если превращаться в другое существо… если так можно, может и он сумеет, если камень потрогать? Интересно, кем он тогда станет?
Если можно, конечно.
А если нет… может, можно хоть как-то наказать тейна? За нарушение заветов Многоликого? Как-никак, он их действительно нарушил.
Бертран хотел, чтобы человек, покушавшийся на его жизнь, и убивший его друзей, за это ответил. Разве это плохо? Это справедливо!
***
Ваше величество!
Умоляю о милости – не карайте мою семью за мою вину.
Я не смог уберечь его величество Вернера, я виноват, и я искуплю свою вину кровью.
Когда ее величество Мария решила оставить мужа, его высочество Вернер решил последовать за своей невестой. Я не знаю, что произошло с ним и его сопровождающими, я смог только обнаружить их тела, которые приказал бальзамировать и отправить на родину.
Моей вине нет прощения, и я искуплю ее, отдав свою жизнь.
Прощайте, ваше величество, я подвел вас, и я больше не имею права на жизнь.
Ваш покорный слуга, эрр Марко Шедан.
Марко прочитал письмо еще раз, довольно улыбнулся, запечатал его, и вручил курьеру
Он свое дело сделал, теперь остается ждать.
Пара дней…
***
- Ваше величество!
Иоанн оторвался от супруги, и недовольно посмотрел на Виталиса Эрсона. Руку он из-под юбки у Дианы так и не вытащил – к чему?
Их величества в кабинете короля изволят работать над получением наследника, а ты со своим свинячьим рылом лезешь? Не слишком ли ты обнаглел, любезный?
- Ваше величество, умоляю о прощении, но посольство Фардании горит!
От таких новостей его величество даже королеву на пол спихнул. Диана так растерялась, что даже зареветь не додумалась, так и сидела, глазами хлопала.
- Что говорит посол?
- Его пока не могут найти.
- Фарданцы?
- Загорелось внезапно, изнутри, как раз в том месте, где находится кабинет посла.
