Но оставаться с Дианой рядом и помогать ей? У нее и своя жизнь есть! Не нужен Эсси тот двор, ей нужен маленький домик, муж, дети… хоть бы все удалось! Хоть бы ее приняли!
Многоликий, помоги! Предотец, Предмать, не оставьте дочь свою милостью своею…
- Эсси, смотри, дом!
Питер поравнялся с каретой, и Эсси выглянула в окно.
Да, она и раньше приезжала сюда, но с другой стороны. И вот так… так она ни разу поместье не видела. Словно жемчужина, лежащая в зеленых ладонях холмов. Красивая и нежная!
Белый каменный дом, алая черепичная крыша, материалы дешевые, местные, но красиво! И поздняя зелень, и ранняя желтизна, словно кто-то тронул рисунок кисточкой с золотой краской, и суета, которую видно даже отсюда.
- я послал гонца, так что нас встретят!
Питер так откровенно радовался, что Эсси только кивнула. Горло перехватило.
Вот сейчас… как-то все будет? Все же, она уезжала в столицу, она там не блудила и не гуляла (Диана не в счет, и вообще, не было такого! Противно это до крайности!) только вот свекрови разные бывают. Она за это время такого при дворе наслушалась – ужас берет.
Эсси почувствовала, как у нее сильно и резко замерзают ноги. Вроде бы и теплые на ней ботиночки, а все равно…
Это внутренний холод. Такой, тяжелый, подсердечный…
Питер посмотрел на жену, и покачал головой.
- Эсси, не надо, солнышко. Я тебя люблю, у нас все будет хорошо.
И женщине стало чуточку полегче.
Дорога медленно спускалась вниз, и уже стало видно, что на крыльце дома стоят двое – и ждут.
Мужчина и женщина.
Эсси замутило от страха. Вот, сейчас… она при дворе так не трусила никогда! Там-то она знала, что ненадолго, чего тут бояться или задумываться!? А здесь она жить собирается, детей рожать и растить!
Мужчина и женщина улыбались, стоя на крыльце. Смотрели, как Питер спрыгнул с лошади, как помог Эсмеральде выйти из кареты, подхватил ее под руку, как они подходят все ближе…
- Папа, мама, это моя Эсси!
Эсмеральда робко подняла глаза на своих… да-да, теперь уже своих родных, и была удивлена теплыми улыбками.
Отец Питера улыбался весело и чуть шкодно.
- Ишь ты, ну, сынок, за такой красоткой стоило в столицу ездить! Я б за ней и на Шагрен – ух!
И так это было сказано… как-то очень тепло и по-доброму. Без ухарства, без мерзких похотливых ноток в голосе, которые Эсмеральда уже влет отличала, а просто с радостью за сына.
- Ну-ка, дай я на тебя посмотрю, дочка, - матушка у Питера улыбалась, спускаясь поближе к Эсси. – Ой, да ты вся дрожишь… замерзла? Устала? Ох уж эти мужчины! Пит, ну разве я тебя этому учила?! Тащил, небось, бедную девочку, передохнуть не давал, вот она и измоталась вся! Пошли домой, детка, я сейчас прикажу тебе ванную нагреть! И покои ваши готовы…
Эсмеральда сглотнула.
- Спасибо…
- Можешь называть меня тетушка Ри. Так-то я Рианнон, но мы же теперь семья… пойдем, дочка.
- Спасибо, м-матушка Ри.
Эсси говорила робко, но в ответ получила теплую улыбку, и уверенную руку, которая тянет ее в дом, и тихий голос свекра за спиной:
- Ну все, твоя мать всегда еще дочку хотела, а у нас все мальчишки получаются… теперь она твою жену затискает…
И смешок. Такой уютный-уютный, и Эсмеральде становится тепло и хорошо.
Она – дома?
Правда, дома?
Брат Тома почти упал в кресло. Широкое такое, удобное, на двоих, они с Винно выбирали… мужчина налил себе вина в кубок, залпом выпил.
Подумал, налил еще.
И отставил в сторону. Не время напиваться.
Вот что он больше хочет – напиться, и чтобы его пожалели, или вернуть Винно? Понятно, что второе!
А тогда…
Брат Тома призвал на помощь весь свой интеллект и склонность к систематизации, и задумался.
Итак, Винно в кого-то превратился и сбежал. Это плохо. Может ли он вернуть себе разум?
При определенных условиях. То есть, если увидит Тома, к примеру. Или еще что-то такое случится… что пробудит в нем человека. Сильное потрясение… матери к детям часто возвращались, дети к родителям, любимые – к любимым.
Но чтобы его позвать, его надо поймать. А сбежал он вплотную рядом с территорией Эрланда. То есть может он быть и тут, и там.
Итак, первое.
Как поймать?
Да так, чтобы никто не узнал, и не увидел, и не услышал… это реально?
В теории – да. Только ловить придется его подопечным. Надо сходить к этому самому Нику, и узнать, есть ли что-то такое… а, вот! На телах должен быть запах зверя, в которого превратился Винно. И это можно будет объяснить.
Второе – как вернуть человеческий облик.
Для этого надо сейчас перекопать все привезенное. Если там есть камень Многоликого – отлично! Если нет…
Может и такое быть.
Тома почесал затылок… что-то такое ему помнилось, сказка о том, как охотник подстрелил белую лань, и обернулась та прекрасной девушкой, а на шее у нее, словно звезда, горел кровавый камень. Старинная легенда! Может ли такое быть с Винно?
О, нет!
Он такого не допустит!
Но если это правда, такое бывало и раньше.
Третье – узнать, в кого превратился Винно. Можно попробовать, запахи и следы у всех зверей разные, если ему следы нарисуют, он будет копаться в архивах…
Именно это и надо сделать! А не сидеть, и не хлестать тут вино! Винс ждет его помощи, а Тома тут плакать будет над бокалом?
Нет уж!
Скоро, совсем скоро его позовет тейн! И брат Тома должен быть готов! Он будет сражаться за свою любовь!
Мужчина отставил кубок подальше, и отправился переодеваться.
Говорите, Ник и сундуки?
Вот сейчас мы ими и займемся.
Виталис Эрсон смотрел на стоящего перед ним узника.
Канцлер, да…
Был месяц назад канцлер, да весь вышел. Виталис нарочно сюда не показывался. Протоколы допросов читал, разрешения на пытки подписывал, а сам не приходил. Хотя Бустон и передавал ему прошения, но все они сразу же отправлялись в мусорную корзину! Еще не хватало – врага отпускать! А зачем тогда вообще в это ввязывался?
Да и дел столько… одна королевская свадьба чего стоила!
Но вот Виталис и нашел время.
- Отпусти сына, Эрсон!
- С чего бы? Достаточно ты мне досадил, Бустон. Будешь сознаваться, нет?
- Если отпустишь сына, я подпишу любые бумаги.
- Ты их и так подпишешь, - Виталис едва сдерживался, чтобы не улыбаться во весь рот.
Хорошо!
Вот оно – счастье, когда власть, когда деньги, когда твой старый враг перед тобой, растоптанный и униженный, это как вишенка на вкуснейшем тортике, и Виталис Эрсон чувствовал себя таким довольным котярой.
Хор-рошо!
Только замурчать и осталось.
Да-да, котяра, который выпустил когти, и всласть играется с вкусной мышкой. Если бы Виталису кто-то сказал, что сейчас он напоминает не кота, а мерзкого жирного паука, мужчина и не поверил бы.
Он?
Завидуйте молча, жалкие неудачники!
Бустон сник. А потом выпрямился, расправил плечи
- Думаешь, выиграл? Зря ты так думаешь.
- Выиграл, - довольно кивнул Виталис. – А когда Дианка сына родит, так и вообще… ты, правда, этого не увидишь.
Бустон хмыкнул.
- Когда родит? А может – если? И от кого бы?
Виталис побагровел. Бустон ударил в самое больное место. Ну да, можно поймать врага, можно над ним поиздеваться, но ведь прав, сволочь такая! Пока еще Диана не беременна.
- Тебе не о ее ребенке переживать бы, а о своем.
Димас надменно поднял бровь.
Канцлером не станешь, не имея характера. И наверх не пробьешься, и не удержишься, столько-то лет… а сейчас Димасу и вообще терять нечего. Эта тварь ни его из когтей не выпустит, ни сына. Еще и измываться будет, ну так пусть хоть тряпкой по морде получит!
И бывший канцлер расправил плечи.
- Чего мне за сына переживать, ты нас уже приговорил. Жену с дочерью не поймал еще?
- Их сюда привезут.
- Тем более.
- Я их прикажу пытать на твоих глазах, понял, ты…
Димас едва не дрогнул.
Но – это еще впереди. И Марк поможет… больше ему надеяться не на кого было.
Марк, ты ведь предупреждал, а я, идиот слабоумный, и сам вляпался, и всех погубил… знать бы тогда! Но ведь я же Иоанну верил, я же его считал человеком, а он… он – король!
Болван я, да еще какой! А сейчас только молиться и остается.
- Ты и не такое можешь сделать. И что дальше? Думаешь, это тебе поможет избежать моей участи?
- Уверен!
Ответная улыбка Димаса была настолько ехидной… так и ударил бы в это грязное и невыносимо наглое лицо.
- Посмотрим!
- Ты – не посмотришь. Тебе и жизни-то осталось на пару месяцев, не дольше. И твоей семье тоже.
Бустон пожал плечами. Звякнули цепи.
- Тогда постарайся не отягощать остаток моей жизни лицезрением твоего рыла. Тошнит.
Виталис сверкнул глазами, но потом расплылся в сладкой улыбке.
- Тошнит? А вот дня три поголодаешь – и тошнить не будет. Не переживай, тебя еще много чего интересного ждет… наслаждайся остатком своих дней. И помни, что ты проиграл.
Димас смотрел с вызовом.
- Жаль, не увижу, как ты окажешься на моем месте. Интересно, кто сожрет тебя?
- Увести, - тряхнул колокольчик Виталис. И поморщился, когда закрылась дверь за Бустоном. Да, наверное, стоит приказать привезти сюда его семью.
Пока он добился просто лишения для них прав и денег, но – толку? Ну, лишат его супругу денег, так что же? Дочери ее приютят, на улице не оставят. А лишать титулов и состояния их мужей…. Можно, но проблемы будут. Эрры, это не просто так, это связи, потому и Бустон не дергается.
Все равно, надо приказать привезти сюда его супругу. Нельзя разлучать семью, сказано же, и в радости, и в горести… вот, пусть у них горести общие будут.
Он постарается, чтобы их было много.
- Мальчик мой, вы превзошли самого себя!
Эрр Тамаш Барна был доволен, как кот, нализавшийся сливок.
Марк потупился.
- Я не сберег все корабли.
- Ты не виноват, что налетел шторм. И вы все же пришли в Шагрен.
- Но…? – заподозрил подвох Марк.
Эрр Тамаш потупил бесстыжие глаза.
- Ты все правильно понимаешь. Камни я отправил вовсе даже с другим кораблем, и он спокойно пришел на место. А вы оттянули на себя все внимание и все силы пиратов.
Марк сверкнул глазами.
- Приманка хорошая получилась, эрр Барна?
- Даже очень. А ты не возмущайся, мне дело надо было сделать. Наняли тебя для охраны, ты и охранял. А что Дерек на такое клюнет, и сам понять мог, не маленький.
Марк и понимал. Все равно было неприятно.
- Хорошо, эрр. Заплатите мне, как договаривались, и я пойду. Я хочу обратно в Эрланд.
Эрр Тамаш кивнул.
- Конечно, эрр Стоун. И даже премию выдам.
- Не нужно.
- Не отказывайся. Тебе не пригодится – так матросам своим раздашь. Но я думаю, что и тебе деньги понадобятся.
- Почему? Что вы знаете? – насторожился Марк.
- Ты долго был в море, а в столице многое произошло. Эрр Димас Бустон арестован по обвинению в убийстве королевы Марии, канцлер у нас теперь эрр Виталис Эрсон.
- …!!! – коротко высказался Марк.
- Деньги я выплачу. И сам скоро отправлюсь в Эрланд, если смогу чем-то помочь – обращайся. Сделаю.
- Благодарю, - коротко отозвался Марк.
Димас!
Ну ты…
И как я тебя теперь выручать должен? Кто бы подсказал? Ясно только одно!
Мне срочно надо в Эрланд!
Мать-настоятельница получала достаточно много писем.
Монастырь же!
Что-то купить, что-то продать, привезти… кушать хочется в монастыре, надо самим себя обеспечивать! Здесь продать несколько бочек отличного уксуса, тут купить шерсти на рясы, зима же, холодно… умерщвлять плоть?
Нет, о таком извращении в Эрланде и не слышали. Богам нужно твое служение, а как ты им служить-то будешь – полудохлый? Когда тебя от ветра шатает? Когда тебе самому бы кто помог?
Глупости это!
Боги нас не затем сотворили, чтобы мы себя по своей же дури изничтожали. И так в мире бедствий много!
Помимо хозяйственной переписки существует и деловая. Да-да, матушке-настоятельнице пишет много людей. Кто-то в надежде на помощь, кто-то просит совета, кто-то хочет узнать о своих близких, приехать в монастырь помолиться, или прислать кого-то из родственников, сделать пожертвование…
Если все перечислять – тут недели не хватит.
Есть и личная переписка, все же с домашними матушка тоже поддерживала связь. Сначала они ей помогали, хоть и не слишком серьезно, теперь она им. Тоже надо!
Так что конверт ее не насторожил, ничуточки. И его солидная пухлость – тоже.
И еще два конверта внутри – тоже. И так делают, все же осень на дворе, погода неустойчива, лучше перебдеть, чем письмо потерять по вине дождя.
И Евгения спокойно вскрыла конверт, на котором было написано ее имя.
И с первых же строчек…
Здравствуйте, матушка Евгения.
Простите, не могу запечатать письмо своей личной печатью, не хочу рисковать. Поэтому печать внутри, полагаю, Вы ее хорошо помните.
Евгения посмотрела на оттиск на воске.
Хорошо?
Сложно забыть королевскую печать, в которой объединились Эрланд и Картен. Личную печать ее величества Марии.
Это безусловно, была она. Змея в короне, которая обвивается вокруг розы.
Лев и роза были на гербе Эрланда, но двух животных на греб уже помещать нельзя, закон геральдики. Так что… все правильно.
У ее высочества Анны, кстати, был герб Эрланда, только без короны. Она трон не наследует.
Мария?
А говорили, что она мертва…
Матушка нахмурилась, и продолжила чтение. И быстро перестала сомневаться.
Слухи о моей смерти оказались сильно преувеличены, матушка. Я жива, здорова, и в тягости от своего законного супруга, его величества Иоанна. Останься я при дворе, никто не дал бы за мою голову и медяка. Потому я вынуждена была уехать, чтобы спокойно выносить и родить малыша. Или малышку – кого пошлют в этот мир Боги.
Пока я не могу отплатить Вам добром за Вашу доброту ко мне, но надеюсь, что Вы сохраните нашу переписку в тайне.
К Вам же у меня есть большая просьба…
Евгения дочитала до конца письма. Потом перечитала еще раз.
Это точно была королева.
Мария писала прямо, рассказывала о том, чему только они вдвоем были свидетельницами, называла имена сестер и убийцы, говорила о храме…
Это она.
Но просьба…
Евгения понимала, если она согласится, Иоанн будет на нее не просто зол. Он ее в порошок сотрет.
С другой стороны, а откуда он узнает?
На виду есть только одна надпись – письмо адресовано ей. Ни печатей, ни чего-то такого… что могло бы навести на мысль слишком любопытных.
Да и королева справедливо пишет, что решение принимать не ей и не Евгении. А человек, который может принять это решение, должен обладать всей полнотой информации. Может, она и не станет ее использовать, но знать – обязана. Слишком дорого нам порой обходится незнание.
- Садись, Адам.
Ханс смотрел так, что тейн с трудом подавил желание удрать. И подальше бы…
- Ваше величество…
- Да уж, мое. Что там у твоего монашка?
Адам прикусил губу. Хотелось бы похвастаться, да нечем. И соврать не выйдет, надо королю отвечать правду.
- Ваше величество, пока у него не выходят устойчивые полноценные формы.
- А что касается поиска… устойчивой формы?
- Мы ищем, ваше величество. Но для поиска нужен камень Многоликого, а они пропали века назад.
- Ты говорил, что догадываешься о местонахождении одного из них.
- Да, ваше величество. Мы проверяем догадку, но пока ничего не нашли.
Ханс прошелся по комнате, заложил руки за спину, потом резко повернулся к Адаму и воткнул в него ледяной взгляд.
- Если вы ничем похвастаться не можете, тогда слушай, что нужно мне. Мне нужна смерть Иоанна Эрландского.
Многоликий, помоги! Предотец, Предмать, не оставьте дочь свою милостью своею…
- Эсси, смотри, дом!
Питер поравнялся с каретой, и Эсси выглянула в окно.
Да, она и раньше приезжала сюда, но с другой стороны. И вот так… так она ни разу поместье не видела. Словно жемчужина, лежащая в зеленых ладонях холмов. Красивая и нежная!
Белый каменный дом, алая черепичная крыша, материалы дешевые, местные, но красиво! И поздняя зелень, и ранняя желтизна, словно кто-то тронул рисунок кисточкой с золотой краской, и суета, которую видно даже отсюда.
- я послал гонца, так что нас встретят!
Питер так откровенно радовался, что Эсси только кивнула. Горло перехватило.
Вот сейчас… как-то все будет? Все же, она уезжала в столицу, она там не блудила и не гуляла (Диана не в счет, и вообще, не было такого! Противно это до крайности!) только вот свекрови разные бывают. Она за это время такого при дворе наслушалась – ужас берет.
Эсси почувствовала, как у нее сильно и резко замерзают ноги. Вроде бы и теплые на ней ботиночки, а все равно…
Это внутренний холод. Такой, тяжелый, подсердечный…
Питер посмотрел на жену, и покачал головой.
- Эсси, не надо, солнышко. Я тебя люблю, у нас все будет хорошо.
И женщине стало чуточку полегче.
Дорога медленно спускалась вниз, и уже стало видно, что на крыльце дома стоят двое – и ждут.
Мужчина и женщина.
Эсси замутило от страха. Вот, сейчас… она при дворе так не трусила никогда! Там-то она знала, что ненадолго, чего тут бояться или задумываться!? А здесь она жить собирается, детей рожать и растить!
Мужчина и женщина улыбались, стоя на крыльце. Смотрели, как Питер спрыгнул с лошади, как помог Эсмеральде выйти из кареты, подхватил ее под руку, как они подходят все ближе…
- Папа, мама, это моя Эсси!
Эсмеральда робко подняла глаза на своих… да-да, теперь уже своих родных, и была удивлена теплыми улыбками.
Отец Питера улыбался весело и чуть шкодно.
- Ишь ты, ну, сынок, за такой красоткой стоило в столицу ездить! Я б за ней и на Шагрен – ух!
И так это было сказано… как-то очень тепло и по-доброму. Без ухарства, без мерзких похотливых ноток в голосе, которые Эсмеральда уже влет отличала, а просто с радостью за сына.
- Ну-ка, дай я на тебя посмотрю, дочка, - матушка у Питера улыбалась, спускаясь поближе к Эсси. – Ой, да ты вся дрожишь… замерзла? Устала? Ох уж эти мужчины! Пит, ну разве я тебя этому учила?! Тащил, небось, бедную девочку, передохнуть не давал, вот она и измоталась вся! Пошли домой, детка, я сейчас прикажу тебе ванную нагреть! И покои ваши готовы…
Эсмеральда сглотнула.
- Спасибо…
- Можешь называть меня тетушка Ри. Так-то я Рианнон, но мы же теперь семья… пойдем, дочка.
- Спасибо, м-матушка Ри.
Эсси говорила робко, но в ответ получила теплую улыбку, и уверенную руку, которая тянет ее в дом, и тихий голос свекра за спиной:
- Ну все, твоя мать всегда еще дочку хотела, а у нас все мальчишки получаются… теперь она твою жену затискает…
И смешок. Такой уютный-уютный, и Эсмеральде становится тепло и хорошо.
Она – дома?
Правда, дома?
***
Брат Тома почти упал в кресло. Широкое такое, удобное, на двоих, они с Винно выбирали… мужчина налил себе вина в кубок, залпом выпил.
Подумал, налил еще.
И отставил в сторону. Не время напиваться.
Вот что он больше хочет – напиться, и чтобы его пожалели, или вернуть Винно? Понятно, что второе!
А тогда…
Брат Тома призвал на помощь весь свой интеллект и склонность к систематизации, и задумался.
Итак, Винно в кого-то превратился и сбежал. Это плохо. Может ли он вернуть себе разум?
При определенных условиях. То есть, если увидит Тома, к примеру. Или еще что-то такое случится… что пробудит в нем человека. Сильное потрясение… матери к детям часто возвращались, дети к родителям, любимые – к любимым.
Но чтобы его позвать, его надо поймать. А сбежал он вплотную рядом с территорией Эрланда. То есть может он быть и тут, и там.
Итак, первое.
Как поймать?
Да так, чтобы никто не узнал, и не увидел, и не услышал… это реально?
В теории – да. Только ловить придется его подопечным. Надо сходить к этому самому Нику, и узнать, есть ли что-то такое… а, вот! На телах должен быть запах зверя, в которого превратился Винно. И это можно будет объяснить.
Второе – как вернуть человеческий облик.
Для этого надо сейчас перекопать все привезенное. Если там есть камень Многоликого – отлично! Если нет…
Может и такое быть.
Тома почесал затылок… что-то такое ему помнилось, сказка о том, как охотник подстрелил белую лань, и обернулась та прекрасной девушкой, а на шее у нее, словно звезда, горел кровавый камень. Старинная легенда! Может ли такое быть с Винно?
О, нет!
Он такого не допустит!
Но если это правда, такое бывало и раньше.
Третье – узнать, в кого превратился Винно. Можно попробовать, запахи и следы у всех зверей разные, если ему следы нарисуют, он будет копаться в архивах…
Именно это и надо сделать! А не сидеть, и не хлестать тут вино! Винс ждет его помощи, а Тома тут плакать будет над бокалом?
Нет уж!
Скоро, совсем скоро его позовет тейн! И брат Тома должен быть готов! Он будет сражаться за свою любовь!
Мужчина отставил кубок подальше, и отправился переодеваться.
Говорите, Ник и сундуки?
Вот сейчас мы ими и займемся.
***
Виталис Эрсон смотрел на стоящего перед ним узника.
Канцлер, да…
Был месяц назад канцлер, да весь вышел. Виталис нарочно сюда не показывался. Протоколы допросов читал, разрешения на пытки подписывал, а сам не приходил. Хотя Бустон и передавал ему прошения, но все они сразу же отправлялись в мусорную корзину! Еще не хватало – врага отпускать! А зачем тогда вообще в это ввязывался?
Да и дел столько… одна королевская свадьба чего стоила!
Но вот Виталис и нашел время.
- Отпусти сына, Эрсон!
- С чего бы? Достаточно ты мне досадил, Бустон. Будешь сознаваться, нет?
- Если отпустишь сына, я подпишу любые бумаги.
- Ты их и так подпишешь, - Виталис едва сдерживался, чтобы не улыбаться во весь рот.
Хорошо!
Вот оно – счастье, когда власть, когда деньги, когда твой старый враг перед тобой, растоптанный и униженный, это как вишенка на вкуснейшем тортике, и Виталис Эрсон чувствовал себя таким довольным котярой.
Хор-рошо!
Только замурчать и осталось.
Да-да, котяра, который выпустил когти, и всласть играется с вкусной мышкой. Если бы Виталису кто-то сказал, что сейчас он напоминает не кота, а мерзкого жирного паука, мужчина и не поверил бы.
Он?
Завидуйте молча, жалкие неудачники!
Бустон сник. А потом выпрямился, расправил плечи
- Думаешь, выиграл? Зря ты так думаешь.
- Выиграл, - довольно кивнул Виталис. – А когда Дианка сына родит, так и вообще… ты, правда, этого не увидишь.
Бустон хмыкнул.
- Когда родит? А может – если? И от кого бы?
Виталис побагровел. Бустон ударил в самое больное место. Ну да, можно поймать врага, можно над ним поиздеваться, но ведь прав, сволочь такая! Пока еще Диана не беременна.
- Тебе не о ее ребенке переживать бы, а о своем.
Димас надменно поднял бровь.
Канцлером не станешь, не имея характера. И наверх не пробьешься, и не удержишься, столько-то лет… а сейчас Димасу и вообще терять нечего. Эта тварь ни его из когтей не выпустит, ни сына. Еще и измываться будет, ну так пусть хоть тряпкой по морде получит!
И бывший канцлер расправил плечи.
- Чего мне за сына переживать, ты нас уже приговорил. Жену с дочерью не поймал еще?
- Их сюда привезут.
- Тем более.
- Я их прикажу пытать на твоих глазах, понял, ты…
Димас едва не дрогнул.
Но – это еще впереди. И Марк поможет… больше ему надеяться не на кого было.
Марк, ты ведь предупреждал, а я, идиот слабоумный, и сам вляпался, и всех погубил… знать бы тогда! Но ведь я же Иоанну верил, я же его считал человеком, а он… он – король!
Болван я, да еще какой! А сейчас только молиться и остается.
- Ты и не такое можешь сделать. И что дальше? Думаешь, это тебе поможет избежать моей участи?
- Уверен!
Ответная улыбка Димаса была настолько ехидной… так и ударил бы в это грязное и невыносимо наглое лицо.
- Посмотрим!
- Ты – не посмотришь. Тебе и жизни-то осталось на пару месяцев, не дольше. И твоей семье тоже.
Бустон пожал плечами. Звякнули цепи.
- Тогда постарайся не отягощать остаток моей жизни лицезрением твоего рыла. Тошнит.
Виталис сверкнул глазами, но потом расплылся в сладкой улыбке.
- Тошнит? А вот дня три поголодаешь – и тошнить не будет. Не переживай, тебя еще много чего интересного ждет… наслаждайся остатком своих дней. И помни, что ты проиграл.
Димас смотрел с вызовом.
- Жаль, не увижу, как ты окажешься на моем месте. Интересно, кто сожрет тебя?
- Увести, - тряхнул колокольчик Виталис. И поморщился, когда закрылась дверь за Бустоном. Да, наверное, стоит приказать привезти сюда его семью.
Пока он добился просто лишения для них прав и денег, но – толку? Ну, лишат его супругу денег, так что же? Дочери ее приютят, на улице не оставят. А лишать титулов и состояния их мужей…. Можно, но проблемы будут. Эрры, это не просто так, это связи, потому и Бустон не дергается.
Все равно, надо приказать привезти сюда его супругу. Нельзя разлучать семью, сказано же, и в радости, и в горести… вот, пусть у них горести общие будут.
Он постарается, чтобы их было много.
Глава 9
- Мальчик мой, вы превзошли самого себя!
Эрр Тамаш Барна был доволен, как кот, нализавшийся сливок.
Марк потупился.
- Я не сберег все корабли.
- Ты не виноват, что налетел шторм. И вы все же пришли в Шагрен.
- Но…? – заподозрил подвох Марк.
Эрр Тамаш потупил бесстыжие глаза.
- Ты все правильно понимаешь. Камни я отправил вовсе даже с другим кораблем, и он спокойно пришел на место. А вы оттянули на себя все внимание и все силы пиратов.
Марк сверкнул глазами.
- Приманка хорошая получилась, эрр Барна?
- Даже очень. А ты не возмущайся, мне дело надо было сделать. Наняли тебя для охраны, ты и охранял. А что Дерек на такое клюнет, и сам понять мог, не маленький.
Марк и понимал. Все равно было неприятно.
- Хорошо, эрр. Заплатите мне, как договаривались, и я пойду. Я хочу обратно в Эрланд.
Эрр Тамаш кивнул.
- Конечно, эрр Стоун. И даже премию выдам.
- Не нужно.
- Не отказывайся. Тебе не пригодится – так матросам своим раздашь. Но я думаю, что и тебе деньги понадобятся.
- Почему? Что вы знаете? – насторожился Марк.
- Ты долго был в море, а в столице многое произошло. Эрр Димас Бустон арестован по обвинению в убийстве королевы Марии, канцлер у нас теперь эрр Виталис Эрсон.
- …!!! – коротко высказался Марк.
- Деньги я выплачу. И сам скоро отправлюсь в Эрланд, если смогу чем-то помочь – обращайся. Сделаю.
- Благодарю, - коротко отозвался Марк.
Димас!
Ну ты…
И как я тебя теперь выручать должен? Кто бы подсказал? Ясно только одно!
Мне срочно надо в Эрланд!
***
Мать-настоятельница получала достаточно много писем.
Монастырь же!
Что-то купить, что-то продать, привезти… кушать хочется в монастыре, надо самим себя обеспечивать! Здесь продать несколько бочек отличного уксуса, тут купить шерсти на рясы, зима же, холодно… умерщвлять плоть?
Нет, о таком извращении в Эрланде и не слышали. Богам нужно твое служение, а как ты им служить-то будешь – полудохлый? Когда тебя от ветра шатает? Когда тебе самому бы кто помог?
Глупости это!
Боги нас не затем сотворили, чтобы мы себя по своей же дури изничтожали. И так в мире бедствий много!
Помимо хозяйственной переписки существует и деловая. Да-да, матушке-настоятельнице пишет много людей. Кто-то в надежде на помощь, кто-то просит совета, кто-то хочет узнать о своих близких, приехать в монастырь помолиться, или прислать кого-то из родственников, сделать пожертвование…
Если все перечислять – тут недели не хватит.
Есть и личная переписка, все же с домашними матушка тоже поддерживала связь. Сначала они ей помогали, хоть и не слишком серьезно, теперь она им. Тоже надо!
Так что конверт ее не насторожил, ничуточки. И его солидная пухлость – тоже.
И еще два конверта внутри – тоже. И так делают, все же осень на дворе, погода неустойчива, лучше перебдеть, чем письмо потерять по вине дождя.
И Евгения спокойно вскрыла конверт, на котором было написано ее имя.
И с первых же строчек…
Здравствуйте, матушка Евгения.
Простите, не могу запечатать письмо своей личной печатью, не хочу рисковать. Поэтому печать внутри, полагаю, Вы ее хорошо помните.
Евгения посмотрела на оттиск на воске.
Хорошо?
Сложно забыть королевскую печать, в которой объединились Эрланд и Картен. Личную печать ее величества Марии.
Это безусловно, была она. Змея в короне, которая обвивается вокруг розы.
Лев и роза были на гербе Эрланда, но двух животных на греб уже помещать нельзя, закон геральдики. Так что… все правильно.
У ее высочества Анны, кстати, был герб Эрланда, только без короны. Она трон не наследует.
Мария?
А говорили, что она мертва…
Матушка нахмурилась, и продолжила чтение. И быстро перестала сомневаться.
Слухи о моей смерти оказались сильно преувеличены, матушка. Я жива, здорова, и в тягости от своего законного супруга, его величества Иоанна. Останься я при дворе, никто не дал бы за мою голову и медяка. Потому я вынуждена была уехать, чтобы спокойно выносить и родить малыша. Или малышку – кого пошлют в этот мир Боги.
Пока я не могу отплатить Вам добром за Вашу доброту ко мне, но надеюсь, что Вы сохраните нашу переписку в тайне.
К Вам же у меня есть большая просьба…
Евгения дочитала до конца письма. Потом перечитала еще раз.
Это точно была королева.
Мария писала прямо, рассказывала о том, чему только они вдвоем были свидетельницами, называла имена сестер и убийцы, говорила о храме…
Это она.
Но просьба…
Евгения понимала, если она согласится, Иоанн будет на нее не просто зол. Он ее в порошок сотрет.
С другой стороны, а откуда он узнает?
На виду есть только одна надпись – письмо адресовано ей. Ни печатей, ни чего-то такого… что могло бы навести на мысль слишком любопытных.
Да и королева справедливо пишет, что решение принимать не ей и не Евгении. А человек, который может принять это решение, должен обладать всей полнотой информации. Может, она и не станет ее использовать, но знать – обязана. Слишком дорого нам порой обходится незнание.
***
- Садись, Адам.
Ханс смотрел так, что тейн с трудом подавил желание удрать. И подальше бы…
- Ваше величество…
- Да уж, мое. Что там у твоего монашка?
Адам прикусил губу. Хотелось бы похвастаться, да нечем. И соврать не выйдет, надо королю отвечать правду.
- Ваше величество, пока у него не выходят устойчивые полноценные формы.
- А что касается поиска… устойчивой формы?
- Мы ищем, ваше величество. Но для поиска нужен камень Многоликого, а они пропали века назад.
- Ты говорил, что догадываешься о местонахождении одного из них.
- Да, ваше величество. Мы проверяем догадку, но пока ничего не нашли.
Ханс прошелся по комнате, заложил руки за спину, потом резко повернулся к Адаму и воткнул в него ледяной взгляд.
- Если вы ничем похвастаться не можете, тогда слушай, что нужно мне. Мне нужна смерть Иоанна Эрландского.
