Многоликий!
И ведь предупреждал же Марк друга, а тот… королю он верит, баран! Доверился? Поздравляю, можешь с этой верой пойти на плаху. Там оно тебя очень утешит… баран!
Марк не просто так к Димасу собирался, ему надо было поговорить со слугами приятеля. Что-то же они должны знать, правильно? С кем Димас дружил, к кому можно обратиться… да хоть понять, что именно происходит в столице! А уж потом и двигаться можно, а то сейчас Марк, как слепой котенок!
Это злило.
Так что…
Сначала к себе. Вымыться, поспать и поесть после путешествия с побережья в столицу. Приличные люди дней десять едут, Марк это расстояние за четыре дня пролетел, двух коней загнал, жалко, конечно, животин, но друга-то жальче… и так может, поздно уже! Димас, чтоб тебя!
Впрочем, домой Марк явился не зря. Его слуги, которые оставались в столичном доме, были преданы лично капитану. Вот, старший по дому и сообщил ему, вежливо поклонившись:
- Эрр Стоун, у нас в гостях дворецкий вашего друга, эрра Бустона.
Марк где стоял, там чуть и не сел.
- К-как?
- Капитан, - перешел на более понятный язык слуга. До того, как переквалифицироваться в слуги, плавал он с Марком по морям, потом в драке с пиратами потерял ногу, пришлось ему уходить на берег. Марк здраво рассудил, что управляющему хозяйством две ноги не обязательны, и на деревяшке походит, если что. А вот руки и мозги у Никса золотые, и этим надо пользоваться. И приставил бывшего матроса к хозяйству.
Никс оценил, был верен и предан, а что многое делал по собственному разумению… так не во вред же капитану, а только на пользу! Это главное!
Вот и сейчас…
- Прибежал. Я его и пригрел, рассудил, что искать будут.
- Искали?
- А то как же? Про вашу дружбу с канцлером только ленивый не знал, заходила сюда стража, пришла, да и ушла восвояси, - ухмыльнулся Никс. – Из города его пока что вывозить опасно, а в доме посидит спокойно. Хоть и проходят у нас иногда под окнами, ну да пусть их! Тайники у нас надежные!
Как прятать людей, его учить не надо было.
С собаками искали бы, и не нашли! И не рассчитывайте!
- Спасибо, Никс.
- Оно, капитан, не булькает.
- И налью. Сам. Только дай пожрать да поспать, - отмахнулся Марк. Ему уже было чуточку легче. Не надо бегать по столице и искать, кое-что он узнает, считай, из первых рук. А потом можно обдумать, что он дальше сделает.
Никс понятливо кивнул.
- Капитан, мы пока тут болтали, поди, уж вода нагрелась. Ванну в ваши покои притащили, этот, дворецкий, сейчас к вам подойдет. Вы пока мыться будете, его как раз и расспросите. Потом и ужин подам, и поспать можно будет. А уж на свежую голову и решите, кто куда.
- Никс, ты – золото.
- Я запомню, капитан.
Управляющий вышел, а Марк потряс головой, стараясь разогнать серую муть перед глазами. Может, и не стоит сейчас спрашивать?
А может, и надо. Хотя бы начать, а завтра еще вопросы появятся…
Если бы Марк встретил этого человека на улице, то не узнал бы. Мимо прошел.
Понятно, стражники смотрят внимательнее, но…
Некогда осанистый и еще не старый мужчина с красивой благородной сединой, который так важно встречал капитана в доме друга, превратился… нет, усилиями Никса был превращен в нечто непонятное. Рыжее, рябое, как кукушкино яйцо, и с кучей морщин.
Взгляд просто на нем не задерживался, рябило все, смешивалось на лице, тут и там морщины, здесь веснушки, рядом бородавка здоровущая, еще и седой щетиной все заросло.
К тому же мужчина здорово похудел от переживаний, осунулся, ссутулился…
Не узнать. Другой человек – и все тут.
- Митор, - припомнил его имя Марк.
- Да, эрр капитан.
- Митор, ты расскажи мне пока, что сам считаешь важным. Я сегодня только с дороги, не слишком хорошо соображаю. Завтра еще спрашивать буду, ладно?
- Да, эрр Стоун. Только вот рассказывать мне особенно нечего. Я дома был, когда слуга из дворца прилетел, сказал, что эрра арестовали. Я слугам приказал собрать все самое ценное, знаю я, как дома в таких случаях пустеют, и всех отпустил. А сам золото-серебро припрятал, еще кое-какие ценности, и ушел через подвал.
- Хорошо.
- Я потом поспрашивал, эрр… тут дело такое. Вроде как на хозяина эрр Эрсон зуб точил.
- В три ряда клыки.
- Вот. Он и настоял, чтобы хозяина, как мошенника какого, сразу в тюрьму. И король его не защитил, вроде как мой эрр-то был за королеву Марию… ох, бедная наша королева. А его величество развода хотел, да эту рыжую пакость. И королеву со свету сжили, и моего хозяина за правду, за то, что он против беззакония был, упрятали.
- Какого беззакония?
- Так королева-то от развода отказывалась, да и нельзя разводиться, у них же малышка есть. А что девчонка осталась, так воля Предотца на то, против нее нельзя спорить.
- А-а, - сообразил Марк.
Ну да, закон.
Если в браке жив хоть один ребенок, расторгнуть его нельзя. Браки заключаются для продолжения рода, ты его продолжил, а что сына нет… ты не с богами ли, чадушко бестолковое, спорить собрался? Откуда ты взялся-то, такой умный?
Но где нельзя по закону, можно по чьей-то воле. Если королеву вынудили, если Димас был против, если…
Марк почувствовал, что у него просто разламывается голова. Плюнул, вылез из ванны и уселся за стол.
- Составь мне компанию, Митор.
- Благодарю, эрр Стоун.
Дворецкий присел за стол, плеснул себе вина в кубок. И подвел печальный итог.
- Канцлера Эрсона просить не о чем, он это затеял. И король моего хозяина не помилует, разве что вы такие доводы отыщете… не верю я в чудеса. А к кому обратиться можно, даже и не представляю, кто на них повлиять-то может? Разве что его величество Саймон? Да только ему и дела до моего хозяина нет. Беда, эрр…
Это Марк и так подозревал. А что поделать?
- Значит так, Митор. Кто может повлиять на короля?
- Разве что его жена новая? И то… не знаю, пойдет ли она против дяди.
Марк кивнул.
- Допустим. Я плохо ее знаю, что она любит?
- Узнаю, эрр.
- И второе. Какие есть слабости у Виталиса Эрсона?
Митор только рот раскрыл.
А какие слабости могут быть у змеи? Хотя змея, поди, детенышей своих любит, но Эрсон точно никого не любит. Порода у него такая, не умеет он любить, недоступно ему это.
Дети?
Есть у него дети, взрослые уже, сын в поместье, потому как отцом признан непригодным для карьеры. Вот ведь ужас-то какой, не желает парень интриговать, желает спокойно жить, детей растить, коней разводить… Эрсон мог бы под себя и стальной прут согнуть, не то, что сына, но оказался умнее. Петуха сколько ни урезай, соловья из него не выйдет, так чего его заранее-то ломать? Петух – в суп, соловей для песен.
- А пожалуй, что и нет у него слабостей,. Кроме власти. Ради нее он на все пойдет, только это вы ему дать не сможете.
- Тогда… беда?
Дворецкий присел за стол, плеснул себе вина в кубок. И подвел печальный итог.
- Канцлера Эрсона просить не о чем, он это затеял. И король моего хозяина не помилует, разве что вы такие доводы отыщете… не верю я в чудеса. А к кому обратиться можно, даже и не представляю, кто на них повлиять-то может? Разве что его величество Саймон? Да только ему и дела до моего хозяина нет. Беда, эрр…
С тем Марк в постель и отправился. А правда, вот что теперь делать с беднягой Димасом?
Матушка Ирта сидела на скамейке, и занималась самым неожиданным для владелицы публичного дома делом. Она вышивала.
Раньше у нее такой возможности не было, а хотелось. Было в этом что-то такое, уютное, теплое, еще из детства… Разве расскажешь кому, что хозяйка самого элитного борделя Эрланда была дочкой белошвейки? Мать ее в детстве к своему ремеслу хоть и приучала, да вот, не сложилось.
Разными путями все попадают на панель, Ирта туда не по любви попала к аристократу блестящему, и не по дурости бабской, не из-за похотливости.
Хуже получилось.
Ей семнадцать было, когда мамочку всадник сбил. Пронесся на своем коне, сволочь, ему-то что, кошелек кинул, да и удрал, а мамочка и работать не может, и ноги у нее сломаны, и голова кружится, ложку она удержать не может, за ней ухаживать надо… и что делать?
Как молодой девчонке нужную сумму заработать?
Плюнула Ирта, да и решилась. Жених у нее был, сын пекаря, да как узнал про их беду, так и исчез, словно его грязной тряпкой смахнули. Куда и любовь-то делась?
Хотя Ирта ему как на духу сказала, мать она любит, бросать ее не станет, если что - с собой возьмет. Был бы умный, так порадовался бы. Ясно же, если она к любимым так относится, то и его не бросит, случись что, и за ним ходить будет. Не понял? Променял ее на дочку трактирщика? Так и поделом тебе! А Ирта в бордель шла осознанно, расчетливо, и не прогадала.
Не спилась, не погибла, не оказалась под забором, а попала на глаза иссе Розалии, предыдущей хозяйке. Та и увидела что-то такое, важное, в веснушчатой девчонке, и взялась ее наставлять, готовя себе смену. Вот она-то была эрра, точно, хоть и лгала всем, что исса. И манеры, и знания… такое не подделаешь, и в деревне о таком не узнаешь. Ирта иногда белугой ревела, но училась усердно, понимая, что другого шанса ей не дадут. И справилась!
Была сначала подручной, а потом, когда исса Розалия ушла на покой, заменила свою наставницу.
От нее Ирта и всему остальному научилась. Двое детей прижила за эти годы, только вот дети воспитывались честь по чести, в семье бедных эрров. Ирта туда несколько раз в год наезжала, и деньги привозила, и приглядывала, и следила: дети росли довольные и счастливые. А почему нет? Если в той семье своих детей Многоликий не дал, так она воспользуется шансом. И людям поможет, и детей своих пристроит. У обеих дочек и титул есть, и приданое хорошее, и абы за кого их замуж не отдадут, уже переговоры о помолвке ведутся, и она о женихах все выяснила. Хорошие парни, ее девчушки счастливы будут. А нет?
Овдовеют. Невелика проблема.
И вот эту нору Ирта тоже для себя давно приготовила, уже и живых-то не осталось, тех, кто знал о ней. Небольшой домик на побережье был куплен еще лет пятнадцать назад, и с тех пор стоял себе спокойно. Она с местным священником договорилась, денег ему на благотворительность передавала, а в благодарность мужчина за ее домом приглядывал, как за своим. Чинил, что надо, зимой протапливал, крышу перекрывал… денег это стоило, но свое гнездо дороже.
Случилась беда – и она сюда.
Тут-то ее никакие Эрсоны не найдут. Вообще никто не найдет.
Исса Ирта довольно потянулась.
По ее мнению, долго такое положение в Эрланде не продлится, рано или поздно или король поймает Дианку на изменах и выкинет пинком под пышный зад, заодно и Эрсонов вон попросит, или его величество Саймон с ним за сестру разберется, в любом случае, власть сменится, можно будет обратно возвращаться. Или тут остаться?
Она еще обдумает этот вопрос. А пока… исса решительно воткнула иголку в центр пышной шелковой розы, и едва не подпрыгнула на месте.
Кусты зашевелились. Из них на садовую дорожку выпрыгнула здоровущая кошка полосатой расцветки, потянулась, зевнула и вежливо сказала:
- Мяу?
Ирта рассмеялась.
- С ума сойти! Ну ты меня и напугала, хвостатая.
- Мяу, - согласилась кошка. Мол, я могу. И еще раз зевнула.
Зубки и пасть там были такие, что леопард мог обзавидоваться. Исса леопардов видела, в королевском зверинце, вот, кошка была, конечно, мельче, но вела себя как настоящий леопард.
- Может, тебя чем-нибудь угостить? Ты не голодная?
- Мяу, - на этот раз киса точно выразила милостивое согласие.
Ирта, посмеиваясь, прошла обратно в дом, кивнула служанке и распорядилась накормить кошку. Та послушно взяла кусочек курицы, съела его, подошла и потерлась об Ирту.
- Мяв.
- Благодаришь? Ах ты, моя умничка! Ну, хоть ты спасибо скажешь, от людей-то не дождаться. – Ирта чувствовала себя жутко одинокой. Раньше она этого так не ощущала, а вот сейчас… накатывало, захватывало, не отпускало, заставляло корчиться от тоски где-то внутри. И ведь ни с кем не поговоришь. Как, КАК такое расскажешь?
Считай, приговор и плаха.
А кошке-то можно, наверное? Еще и такой, умной и благодарной?
- Да уж, люди тебя если и поблагодарят, то клинком в живот. Вот, Эрсон этот… думаешь, я не поняла, зачем ему та девка? Да еще сделай из нее почти королеву! Волосы покрась, в порядок приведи… и на следующий день объявление по столице. Королева умерла! Ага, как же! Вот так я и поверила! Только вот я бы молчала, а он… вот и пришлось мне уносить ноги! Но нет худа без добра, вот, с тобой познакомились. Ты еще придешь, кисонька? Приходи… умничка ты, ласковая, хорошая, давай я тебя за ушком почешу… надо же! Кошка, а умнее многих людей! Посмотреть приятно, и поговорить…
- Муррр, - согласилась с этим утверждением кошка.
А потом метнулась в ближайший куст – и через минуту вытащила оттуда за хвост здоровенную мышь. Положила на дорожку, подтолкнула лапой к Ирте.
- Мяу.
Женщина хоть и не любила мышей, но не боялась их. Это же маленькая мышка, чего ее бояться? Вот крыс она ненавидела, здоровых таких, мерзких, а мышки… мышки – ерунда!
- Это ты мне подарок делаешь? Киса умница, киса лапочка…
Во все времена женщины кошек любили. Особенно если это были кошки, а не замаскированные сволочи. Эта точно была хорошая, так что Ирта ее любила, чесала и приглашала прийти еще.
Кошка соглашалась.
Почему бы и не прийти, если кормят?
- У меня интересные новости для вас, - Тина растянулась на кушетке, давно позабыв про все этикеты. Да и о чем тут может идти речь, если Мария и Анна, сидя перед здоровущим камином, играют в карты, азартно подсчитывая очки, Феликс это комментирует, подсказывая то одной сопернице, то другой, а Мелисса гремит на кухне крышками кастрюль. Ей сегодня пришла такая фантазия – испечь яблочный пирог. Вот захотелось!
- Какие новости? – отвлекся Феликс.
- В окрестностях поселилась очень интересная женщина. Может, вы слышали о некоей иссе Ирте?
- Нет, - равнодушно отозвалась Мария.
- Эмммм… владелица дома… ммммм, - замялся Феликс, не зная, как сказать так, чтобы не оскорбить уши присутствующих дам.
- Какого дома? – отвлеклась королева. – Борделя, что ли?
- Да, - ляпнула Тина.
Анна хихикнула.
- А что ей тут нужно? Решила пригласить к себе эту эрру? Которая к Феликсу приставала?
Теперь уже захохотали все сразу. Феликс сам рассказал о случившемся на море, понимая, что просто так вредная баба не успокоится. А раз так… кто знает, что придет ей в голову?
Лучше перестраховаться.
Правда, насмешек он от Марии тоже получил достаточно. Или – не насмешек?
Поди, пойми, всерьез ее величество заговорила о помолвке? А что, если дочка влюбилась, если жениха удалось уговорить, чего теперь-то отнекиваться?
- Не думаю, - отсмеялась Тина. – Судя по сказанному… ваше величество…
- Мария!
- Да, Мария. Судя по словам этой иссы, перед «твоей» смертью эрр Виталис – надо полагать Эрсон – заказал у нее продажную девку, как две капли воды похожую на тебя. Ну… достаточно похожую. Волосы, телосложение…
- Ага, - сообразила Мария. – Заказал. А если ее убили и похоронили вместо меня… нам бы свидетельские показания! Заверенные тремя независимыми свидетелями. И что я жива, и показания самой иссы… как ее?
- Ирта. Я там была кошкой, вот она со мной и заговорила. Страшно ей. И давит.
И ведь предупреждал же Марк друга, а тот… королю он верит, баран! Доверился? Поздравляю, можешь с этой верой пойти на плаху. Там оно тебя очень утешит… баран!
Марк не просто так к Димасу собирался, ему надо было поговорить со слугами приятеля. Что-то же они должны знать, правильно? С кем Димас дружил, к кому можно обратиться… да хоть понять, что именно происходит в столице! А уж потом и двигаться можно, а то сейчас Марк, как слепой котенок!
Это злило.
Так что…
Сначала к себе. Вымыться, поспать и поесть после путешествия с побережья в столицу. Приличные люди дней десять едут, Марк это расстояние за четыре дня пролетел, двух коней загнал, жалко, конечно, животин, но друга-то жальче… и так может, поздно уже! Димас, чтоб тебя!
Впрочем, домой Марк явился не зря. Его слуги, которые оставались в столичном доме, были преданы лично капитану. Вот, старший по дому и сообщил ему, вежливо поклонившись:
- Эрр Стоун, у нас в гостях дворецкий вашего друга, эрра Бустона.
Марк где стоял, там чуть и не сел.
- К-как?
- Капитан, - перешел на более понятный язык слуга. До того, как переквалифицироваться в слуги, плавал он с Марком по морям, потом в драке с пиратами потерял ногу, пришлось ему уходить на берег. Марк здраво рассудил, что управляющему хозяйством две ноги не обязательны, и на деревяшке походит, если что. А вот руки и мозги у Никса золотые, и этим надо пользоваться. И приставил бывшего матроса к хозяйству.
Никс оценил, был верен и предан, а что многое делал по собственному разумению… так не во вред же капитану, а только на пользу! Это главное!
Вот и сейчас…
- Прибежал. Я его и пригрел, рассудил, что искать будут.
- Искали?
- А то как же? Про вашу дружбу с канцлером только ленивый не знал, заходила сюда стража, пришла, да и ушла восвояси, - ухмыльнулся Никс. – Из города его пока что вывозить опасно, а в доме посидит спокойно. Хоть и проходят у нас иногда под окнами, ну да пусть их! Тайники у нас надежные!
Как прятать людей, его учить не надо было.
С собаками искали бы, и не нашли! И не рассчитывайте!
- Спасибо, Никс.
- Оно, капитан, не булькает.
- И налью. Сам. Только дай пожрать да поспать, - отмахнулся Марк. Ему уже было чуточку легче. Не надо бегать по столице и искать, кое-что он узнает, считай, из первых рук. А потом можно обдумать, что он дальше сделает.
Никс понятливо кивнул.
- Капитан, мы пока тут болтали, поди, уж вода нагрелась. Ванну в ваши покои притащили, этот, дворецкий, сейчас к вам подойдет. Вы пока мыться будете, его как раз и расспросите. Потом и ужин подам, и поспать можно будет. А уж на свежую голову и решите, кто куда.
- Никс, ты – золото.
- Я запомню, капитан.
Управляющий вышел, а Марк потряс головой, стараясь разогнать серую муть перед глазами. Может, и не стоит сейчас спрашивать?
А может, и надо. Хотя бы начать, а завтра еще вопросы появятся…
***
Если бы Марк встретил этого человека на улице, то не узнал бы. Мимо прошел.
Понятно, стражники смотрят внимательнее, но…
Некогда осанистый и еще не старый мужчина с красивой благородной сединой, который так важно встречал капитана в доме друга, превратился… нет, усилиями Никса был превращен в нечто непонятное. Рыжее, рябое, как кукушкино яйцо, и с кучей морщин.
Взгляд просто на нем не задерживался, рябило все, смешивалось на лице, тут и там морщины, здесь веснушки, рядом бородавка здоровущая, еще и седой щетиной все заросло.
К тому же мужчина здорово похудел от переживаний, осунулся, ссутулился…
Не узнать. Другой человек – и все тут.
- Митор, - припомнил его имя Марк.
- Да, эрр капитан.
- Митор, ты расскажи мне пока, что сам считаешь важным. Я сегодня только с дороги, не слишком хорошо соображаю. Завтра еще спрашивать буду, ладно?
- Да, эрр Стоун. Только вот рассказывать мне особенно нечего. Я дома был, когда слуга из дворца прилетел, сказал, что эрра арестовали. Я слугам приказал собрать все самое ценное, знаю я, как дома в таких случаях пустеют, и всех отпустил. А сам золото-серебро припрятал, еще кое-какие ценности, и ушел через подвал.
- Хорошо.
- Я потом поспрашивал, эрр… тут дело такое. Вроде как на хозяина эрр Эрсон зуб точил.
- В три ряда клыки.
- Вот. Он и настоял, чтобы хозяина, как мошенника какого, сразу в тюрьму. И король его не защитил, вроде как мой эрр-то был за королеву Марию… ох, бедная наша королева. А его величество развода хотел, да эту рыжую пакость. И королеву со свету сжили, и моего хозяина за правду, за то, что он против беззакония был, упрятали.
- Какого беззакония?
- Так королева-то от развода отказывалась, да и нельзя разводиться, у них же малышка есть. А что девчонка осталась, так воля Предотца на то, против нее нельзя спорить.
- А-а, - сообразил Марк.
Ну да, закон.
Если в браке жив хоть один ребенок, расторгнуть его нельзя. Браки заключаются для продолжения рода, ты его продолжил, а что сына нет… ты не с богами ли, чадушко бестолковое, спорить собрался? Откуда ты взялся-то, такой умный?
Но где нельзя по закону, можно по чьей-то воле. Если королеву вынудили, если Димас был против, если…
Марк почувствовал, что у него просто разламывается голова. Плюнул, вылез из ванны и уселся за стол.
- Составь мне компанию, Митор.
- Благодарю, эрр Стоун.
Дворецкий присел за стол, плеснул себе вина в кубок. И подвел печальный итог.
- Канцлера Эрсона просить не о чем, он это затеял. И король моего хозяина не помилует, разве что вы такие доводы отыщете… не верю я в чудеса. А к кому обратиться можно, даже и не представляю, кто на них повлиять-то может? Разве что его величество Саймон? Да только ему и дела до моего хозяина нет. Беда, эрр…
Это Марк и так подозревал. А что поделать?
- Значит так, Митор. Кто может повлиять на короля?
- Разве что его жена новая? И то… не знаю, пойдет ли она против дяди.
Марк кивнул.
- Допустим. Я плохо ее знаю, что она любит?
- Узнаю, эрр.
- И второе. Какие есть слабости у Виталиса Эрсона?
Митор только рот раскрыл.
А какие слабости могут быть у змеи? Хотя змея, поди, детенышей своих любит, но Эрсон точно никого не любит. Порода у него такая, не умеет он любить, недоступно ему это.
Дети?
Есть у него дети, взрослые уже, сын в поместье, потому как отцом признан непригодным для карьеры. Вот ведь ужас-то какой, не желает парень интриговать, желает спокойно жить, детей растить, коней разводить… Эрсон мог бы под себя и стальной прут согнуть, не то, что сына, но оказался умнее. Петуха сколько ни урезай, соловья из него не выйдет, так чего его заранее-то ломать? Петух – в суп, соловей для песен.
- А пожалуй, что и нет у него слабостей,. Кроме власти. Ради нее он на все пойдет, только это вы ему дать не сможете.
- Тогда… беда?
Дворецкий присел за стол, плеснул себе вина в кубок. И подвел печальный итог.
- Канцлера Эрсона просить не о чем, он это затеял. И король моего хозяина не помилует, разве что вы такие доводы отыщете… не верю я в чудеса. А к кому обратиться можно, даже и не представляю, кто на них повлиять-то может? Разве что его величество Саймон? Да только ему и дела до моего хозяина нет. Беда, эрр…
С тем Марк в постель и отправился. А правда, вот что теперь делать с беднягой Димасом?
***
Матушка Ирта сидела на скамейке, и занималась самым неожиданным для владелицы публичного дома делом. Она вышивала.
Раньше у нее такой возможности не было, а хотелось. Было в этом что-то такое, уютное, теплое, еще из детства… Разве расскажешь кому, что хозяйка самого элитного борделя Эрланда была дочкой белошвейки? Мать ее в детстве к своему ремеслу хоть и приучала, да вот, не сложилось.
Разными путями все попадают на панель, Ирта туда не по любви попала к аристократу блестящему, и не по дурости бабской, не из-за похотливости.
Хуже получилось.
Ей семнадцать было, когда мамочку всадник сбил. Пронесся на своем коне, сволочь, ему-то что, кошелек кинул, да и удрал, а мамочка и работать не может, и ноги у нее сломаны, и голова кружится, ложку она удержать не может, за ней ухаживать надо… и что делать?
Как молодой девчонке нужную сумму заработать?
Плюнула Ирта, да и решилась. Жених у нее был, сын пекаря, да как узнал про их беду, так и исчез, словно его грязной тряпкой смахнули. Куда и любовь-то делась?
Хотя Ирта ему как на духу сказала, мать она любит, бросать ее не станет, если что - с собой возьмет. Был бы умный, так порадовался бы. Ясно же, если она к любимым так относится, то и его не бросит, случись что, и за ним ходить будет. Не понял? Променял ее на дочку трактирщика? Так и поделом тебе! А Ирта в бордель шла осознанно, расчетливо, и не прогадала.
Не спилась, не погибла, не оказалась под забором, а попала на глаза иссе Розалии, предыдущей хозяйке. Та и увидела что-то такое, важное, в веснушчатой девчонке, и взялась ее наставлять, готовя себе смену. Вот она-то была эрра, точно, хоть и лгала всем, что исса. И манеры, и знания… такое не подделаешь, и в деревне о таком не узнаешь. Ирта иногда белугой ревела, но училась усердно, понимая, что другого шанса ей не дадут. И справилась!
Была сначала подручной, а потом, когда исса Розалия ушла на покой, заменила свою наставницу.
От нее Ирта и всему остальному научилась. Двое детей прижила за эти годы, только вот дети воспитывались честь по чести, в семье бедных эрров. Ирта туда несколько раз в год наезжала, и деньги привозила, и приглядывала, и следила: дети росли довольные и счастливые. А почему нет? Если в той семье своих детей Многоликий не дал, так она воспользуется шансом. И людям поможет, и детей своих пристроит. У обеих дочек и титул есть, и приданое хорошее, и абы за кого их замуж не отдадут, уже переговоры о помолвке ведутся, и она о женихах все выяснила. Хорошие парни, ее девчушки счастливы будут. А нет?
Овдовеют. Невелика проблема.
И вот эту нору Ирта тоже для себя давно приготовила, уже и живых-то не осталось, тех, кто знал о ней. Небольшой домик на побережье был куплен еще лет пятнадцать назад, и с тех пор стоял себе спокойно. Она с местным священником договорилась, денег ему на благотворительность передавала, а в благодарность мужчина за ее домом приглядывал, как за своим. Чинил, что надо, зимой протапливал, крышу перекрывал… денег это стоило, но свое гнездо дороже.
Случилась беда – и она сюда.
Тут-то ее никакие Эрсоны не найдут. Вообще никто не найдет.
Исса Ирта довольно потянулась.
По ее мнению, долго такое положение в Эрланде не продлится, рано или поздно или король поймает Дианку на изменах и выкинет пинком под пышный зад, заодно и Эрсонов вон попросит, или его величество Саймон с ним за сестру разберется, в любом случае, власть сменится, можно будет обратно возвращаться. Или тут остаться?
Она еще обдумает этот вопрос. А пока… исса решительно воткнула иголку в центр пышной шелковой розы, и едва не подпрыгнула на месте.
Кусты зашевелились. Из них на садовую дорожку выпрыгнула здоровущая кошка полосатой расцветки, потянулась, зевнула и вежливо сказала:
- Мяу?
Ирта рассмеялась.
- С ума сойти! Ну ты меня и напугала, хвостатая.
- Мяу, - согласилась кошка. Мол, я могу. И еще раз зевнула.
Зубки и пасть там были такие, что леопард мог обзавидоваться. Исса леопардов видела, в королевском зверинце, вот, кошка была, конечно, мельче, но вела себя как настоящий леопард.
- Может, тебя чем-нибудь угостить? Ты не голодная?
- Мяу, - на этот раз киса точно выразила милостивое согласие.
Ирта, посмеиваясь, прошла обратно в дом, кивнула служанке и распорядилась накормить кошку. Та послушно взяла кусочек курицы, съела его, подошла и потерлась об Ирту.
- Мяв.
- Благодаришь? Ах ты, моя умничка! Ну, хоть ты спасибо скажешь, от людей-то не дождаться. – Ирта чувствовала себя жутко одинокой. Раньше она этого так не ощущала, а вот сейчас… накатывало, захватывало, не отпускало, заставляло корчиться от тоски где-то внутри. И ведь ни с кем не поговоришь. Как, КАК такое расскажешь?
Считай, приговор и плаха.
А кошке-то можно, наверное? Еще и такой, умной и благодарной?
- Да уж, люди тебя если и поблагодарят, то клинком в живот. Вот, Эрсон этот… думаешь, я не поняла, зачем ему та девка? Да еще сделай из нее почти королеву! Волосы покрась, в порядок приведи… и на следующий день объявление по столице. Королева умерла! Ага, как же! Вот так я и поверила! Только вот я бы молчала, а он… вот и пришлось мне уносить ноги! Но нет худа без добра, вот, с тобой познакомились. Ты еще придешь, кисонька? Приходи… умничка ты, ласковая, хорошая, давай я тебя за ушком почешу… надо же! Кошка, а умнее многих людей! Посмотреть приятно, и поговорить…
- Муррр, - согласилась с этим утверждением кошка.
А потом метнулась в ближайший куст – и через минуту вытащила оттуда за хвост здоровенную мышь. Положила на дорожку, подтолкнула лапой к Ирте.
- Мяу.
Женщина хоть и не любила мышей, но не боялась их. Это же маленькая мышка, чего ее бояться? Вот крыс она ненавидела, здоровых таких, мерзких, а мышки… мышки – ерунда!
- Это ты мне подарок делаешь? Киса умница, киса лапочка…
Во все времена женщины кошек любили. Особенно если это были кошки, а не замаскированные сволочи. Эта точно была хорошая, так что Ирта ее любила, чесала и приглашала прийти еще.
Кошка соглашалась.
Почему бы и не прийти, если кормят?
***
- У меня интересные новости для вас, - Тина растянулась на кушетке, давно позабыв про все этикеты. Да и о чем тут может идти речь, если Мария и Анна, сидя перед здоровущим камином, играют в карты, азартно подсчитывая очки, Феликс это комментирует, подсказывая то одной сопернице, то другой, а Мелисса гремит на кухне крышками кастрюль. Ей сегодня пришла такая фантазия – испечь яблочный пирог. Вот захотелось!
- Какие новости? – отвлекся Феликс.
- В окрестностях поселилась очень интересная женщина. Может, вы слышали о некоей иссе Ирте?
- Нет, - равнодушно отозвалась Мария.
- Эмммм… владелица дома… ммммм, - замялся Феликс, не зная, как сказать так, чтобы не оскорбить уши присутствующих дам.
- Какого дома? – отвлеклась королева. – Борделя, что ли?
- Да, - ляпнула Тина.
Анна хихикнула.
- А что ей тут нужно? Решила пригласить к себе эту эрру? Которая к Феликсу приставала?
Теперь уже захохотали все сразу. Феликс сам рассказал о случившемся на море, понимая, что просто так вредная баба не успокоится. А раз так… кто знает, что придет ей в голову?
Лучше перестраховаться.
Правда, насмешек он от Марии тоже получил достаточно. Или – не насмешек?
Поди, пойми, всерьез ее величество заговорила о помолвке? А что, если дочка влюбилась, если жениха удалось уговорить, чего теперь-то отнекиваться?
- Не думаю, - отсмеялась Тина. – Судя по сказанному… ваше величество…
- Мария!
- Да, Мария. Судя по словам этой иссы, перед «твоей» смертью эрр Виталис – надо полагать Эрсон – заказал у нее продажную девку, как две капли воды похожую на тебя. Ну… достаточно похожую. Волосы, телосложение…
- Ага, - сообразила Мария. – Заказал. А если ее убили и похоронили вместо меня… нам бы свидетельские показания! Заверенные тремя независимыми свидетелями. И что я жива, и показания самой иссы… как ее?
- Ирта. Я там была кошкой, вот она со мной и заговорила. Страшно ей. И давит.
