Он не помнил, что родился калекой, у которого был горб, он не помнил, что мог передвигаться только в тележке с колесами, не помнил, как просил милостыню, чтобы хоть как-то отработать затраты на себя… ну не получалось у него овладеть ремеслом. Горб был уж очень неудачным…
Стоять Хосе толком не мог, так, пару минут, ходить тоже, ноги у него вообще были сухие, как палки и почти неразвитые… брату Тома было интересно попробовать. Получится ли что-то исправить с таким материалом?
И он заплатил хорошие деньги семье Хосе, чтобы те не искали сына.
Можно бы и просто украсть, но что-то человеческое было и в нем… пожалел Лагосов, наверное. Хотя Хосе и был для них обузой.
Хосе забрали, посадили в клетку и исправно подмешивали в еду необходимое зелье… в этот раз – от медведя. И постепенно…
Постепенно Хосе утрачивал все, что у него было.
Сначала лицо его стало похоже на медвежью морду, вытянулось вперед, покрылось шерстью, потом шерстью покрылось и остальное тело, Хосе встал на четвереньки, так передвигаться ему оказалось удобнее, и горб оказался почти в тему. Он не рассосался, он никуда не делся, но странным образом сделал мужчину еще мощнее, еще страшнее, словно навис над мордой, добавил силы и тяжести…*
*- у бурого медведя, кстати, правда есть горб – мышцы, которые делают его удар лапой очень сильным. Прим. авт.
Потом ногти стали расти так, что уже походили на когти, острые и длинные. А потом и память начала мутиться, сдавать свои позиции, и забывалось постепенно и горькое детство калеки, и семья, которая смотрела с жалостью и брезгливостью, и жизнь впроголодь… это забывалось даже с удовольствием.
А вот имя…
Хосе казалось, что нельзя его забывать. Что исчезнет что-то очень важное, может быть, он сам? Что не будет… чего?
Он не смог бы ответить на этот вопрос. Но и в его жизни было что-то хорошее. К примеру, соседская девчушка, дочка зеленщика… она не знала про его любовь, не видела, какими глазами смотрит на нее Хосе, она просто была добрая и искренняя. И улыбалась ему от всей души.
А почему бы и не улыбнуться хорошему человеку? И не помочь, если можно?
Или мамина забота. Она была в раннем детстве, до того, как мама сгорела в несколько месяцев, измученная родами и тяжелой работой, но она ведь была! И вот эти крупицы тепла и искорки человечности не давали Хосе окончательно превратиться в зверя.
Они тянули назад, они звали... куда?
Телом он все больше походил на медведя, раздался в плечах, стал намного тяжелее, он спал на полу и ел из миски, повиновался командам и свирепо рычал, рвал когтями и зубами тех, кого выставляли против него на арене… да-да, и такое тоже было. Иногда подопытных стравливали друг с другом, если образец оказался неудачным. Чего ему просто так пропадать-то?
Клыки Хосе знали вкус человеческой крови.
И все же, он сопротивлялся.
А потом его выпустили в зимний лес – и ожгли кнутом.
Беги!
Рви, кого пожелаешь!
Делай, что хочешь!
И Хосе пошел. Сначала медленно, оглядываясь и ожидая подвоха, а потом все быстрее и быстрее. Он не знал, что так распорядился король, он и вообще уже не подозревал о существовании короля – какое дело медведю до странных людских обычаев? А он уже почти и стал медведем.
Может, пока еще мелким и не слишком полноценным, но медведем. Кстати, еще и потому он был выпущен в лес.
Зачем брату Тома медведь? То есть зачем ему обычный медведь? Вот если бы Хосе сохранял разум, если бы оборачивался, или хотя бы пытался, если бы мог разговаривать…
Он еще мог, но с кем и о чем ему было говорить?
Со своими мучителями?
С соседями – такими же жертвами?
Зачем и о чем? Хосе очень быстро потерял надежду, так тоже бывает. Он не жил, он просто существовал, доживал, ни о чем не думая…
И сейчас Хосе медленно шел по зимнему лесу.
Для медведя это плохое время. В эту пору приличные медведи спят в берлогах, ни о чем не думая, спят и видят хорошие сны о лете, о ягоде…
Хосе уснуть не мог.
Он еще не стал полноценным медведем.
Он еще не набрал жира, у него не было берлоги, не было ничего…
Что ему оставалось?
По мнению брата Тома – только одно. Стать шатуном. Нападать на людей, рвать их, чтобы выжить, врываться в древни, ломать двери, проникать в дома… нагонять ужас.
Только вот Хосе не мог.
Это же люди!
Одно дело, когда тебя травят на таких же, как ты, а другое, когда ты сам, осознанно, без угрозы голода, плети или раскаленного железа, решаешь стать убийцей.
Так нельзя.
Наверное, он уснет в лесу. А может, пойти к людям, и его там убьют?
Хосе пока не мог ответить на вопрос, что для него лучше. Он колебался.
Говорят, замерзать не больно? Это просто, как засыпаешь?
Наверное, так будет лучше. Надо попробовать… он пока останется в лесу.
- Диана, милая!
- Расси, любимый!
- Ты так прекрасна, твоя кожа, как сливки, и губы, как ягодки…
Диана таяла от изысканных комплиментов. Расмус делал все, чтобы ей угодить. Дарил цветы, милые безделушки, сладости, мог бы дарить и драгоценности, и шелка, но оба они отлично понимали, чужих подарков Иоанн не потерпит. А донести ему тут же донесут.
Сплетницы, подхалимки, прохиндейки… ох уж эти фрейлины! Диана их готова была возненавидеть! Везде они за ней таскаются, разве что в купальне их нет, ну и в уборной! каких сил стоит отослать их, лучше даже не думать!
Вот и сейчас…
Еще и десять минут не прошло, а ей уже пора уходить! А чтобы остаться наедине с любимым мужчиной, и вообще, непонятно что надо сделать!
- Расси, мне пора!
- Милая, ну хоть еще пять минут…
- Пора, любимый. Иначе эти стервы донесут Иоанну…
- Неужели рядом с тобой нет никого, кому ты могла бы доверять?
Диана задумалась.
И тут ее осенило.
- Эсси! Я напишу ей!
- Эсси?
- Да, это моя кузина! Думаю, ей уже надоело сидеть в деревне! Она приедет, и сможет стать моей фрейлиной, она ей была и раньше! Иоанн ее знает, и ревновать не станет!
- Отличная идея, любимая!
Эрр Расмус Вейнард страстно поцеловал ее величество, и та ускользнула обратно, под строгий надзор придворных дам. И тут же распорядилась.
- Подайте мне перо и бумагу, я хочу написать кузине!
Первый раз. За все это время.
Но чем больше Диана думала о своей идее, тем больше она ей нравилась. Эсси – неглупая, быстрая, услужливая, понимает ее, даже иногда что-то полезное говорила… визит к ведьме Диана уверенно выкинула из головы. Не надо ей такое.
И думать она ни о чем не будет, ясно же все. Хитрая баба решила получить с них деньги, вот и наплела семь верст до небес и все лесом… чего о ней вспоминать! А вот тут Эсси была бы ей полезна. И прикрыть ее перед Иоанном, да, и перед дядюшкой Виталисом, и вообще, посплетничать с ней, а то вокруг все эти дуры… чего только одна эрра Розабелла стоит! Если Мария эту дрянь терпела, она была истинно святой, не иначе! У Дианы от этой идиотки через пять минут несварение начиналось и мигрень. А выгнать нельзя, Иоанн ей строго-настрого запретил все перестановки. Он ей придворных дам утвердил?
Вот и все. Ему виднее, с кем должна общаться королева.
А что ей скучно, скучно, СКУЧНО?! Это – как?! Это не учитывается?!
Ну и… не только скучно! Диана – молодая и здоровая женщина, а Иоанн… ну что он ей может дать? Это совсем не то… вот, если Эсси приедет, ее и так можно использовать. А может, и не понадобится, если у Дианы будут свидания с Расси… пусть не слишком часто, может, хотя бы раз в пять дней… лучше, конечно, раз в три дня!
И Диана решительно взялась за перо.
Испортила три листа кляксами и потеками, но записочку для Эсси нацарапала. И с тем отправилась к Иоанну.
- Милый, у меня просьба!
- Да, дорогая?
Иоанн был как раз в хорошем настроении, и не прочь пошалить, так что Диана быстро оказалась сидящей на краю стола, с широко раздвинутыми ногами. Впрочем, она не возражала. Хоть что-то… это же лучше, чем вообще ничего?
Иоанн сноровисто расправился с гульфиком, и поудобнее поправил Диану.
- Да… я хочу… ахххх!
- Я тоже хочу. Вот так… и еще…
Диана довольно застонала. Если бы муж мог ее радовать почаще, было бы лучше, но и так… хорошооооо!
- Ооооооххх!
- Иди сюда, вот так… и еще…
- Да! О, да!
- Дааааа….
Некоторое время в королевском кабинете не велось никаких разговоров. Только тихонько капали на ковер чернила из отброшенной небрежным движением ножки чернильницы. Потом любовники отдышались, и Диана снова перешла в атаку.
– Милый… ну прикажи!
- Что приказать, дорогая?
- Я хочу свою кузину! Эсси! Помнишь такую?
Иоанн помнил, почему нет?
- Это такая серая и унылая?
Диана расплылась в довольной улыбке. Ну да, серая и унылая, особенно на ее блистательном фоне!
- Да!
Иоанн поднял бровь.
- И чего ты хочешь?
- Хочу, чтобы она опять была со мной! Она тоже вышла замуж, куда-то в глушь, но думаю, она там уже наскучалась. Пусть приедет? Ты же позволишь? Я хочу, чтобы Эсси была моей фрейлиной!
Иоанн задумался ненадолго.
Против он или за?
Эсси он помнил, бесцветная девица постоянно была при Диане и стерегла ее, не хуже иного дракона, удаляясь только, когда являлся лично Иоанн. И то далеко не уходила.
Почему бы и нет?
Кажется, она достаточно благоразумна, чтобы доверить ей Диану?
- Хорошо, дорогая. Пусть приезжает.
- Я ей письмо написала. Прикажи отправить, милый? И что-нибудь добавь, пожалуйста…
- Хорошо, Дианочка.
Королева соскользнула со стола и сладко потянулась.
- А я пойду к себе, посплю. Ты меня просто вымотал, мой ненасытный хищник! Мой лев!
Иоанн расплылся в довольной улыбке. А что! Могем!
- Иди, дорогая.
Диана вышла, король проводил ее взглядом, и приказал позвать секретаря.
Пусть отправит письмо.
Хочет Диана эту кузину?
Да и пусть ее, что ему – жену побаловать жалко? Она немного просит… вот, глядишь, кузина с ней и поговорит, может, что попить надо, чтобы Дианочка скорее затяжелела! Или еще какие женские секреты… Мария-то почти сразу и понесла, а вот с Дианой так быстро не получается.
Ничего!
Все у них получится… ему бы парочку сыновей, а лучше – трех!
И Иоанн приложил печать к поданному секретарем письму.
Зима в этом году выдалась неприятная. Холодная, дождливая и бесснежная. Да и так-то снег особенно в Эрланде не ложился, климат неподходящий. А вот ледяные дожди приходили.
И вместе с ними пришло ОНО.
Зло.
Или чудовище… точнее не знал никто.
Оно выло по ночам в рощах и лесах. Оно бегало по полям, оставляя чудовищные следы.
Оно врывалось в дома, производя разор и опустошение.
Оно походило…
Они были разные.
Что-то похожее на волка что-то на медведя, что-то на человека, чудовищно заросшего волосом… их было много, и они были разные.
Объединяло их всех одно. Они были плотоядные. И человекоядные. И людей они в пищу употребляли с особым удовольствием.
Где уж крестьянам с таким справиться?
Они не испугались бы волка, и попробовали защититься от медведя. Но эти существа не были ни тем, ни другим. Они были… вроде как среднее, между человеком и животным.
И по деревням поползли слухи. Сначала робко и неуверенно, а потом все громче и активнее, набирая силу и мощь, постепенно подбираясь к столице.
Это ж не просто так-то!
Это королю наказание!
За что? А вот за то! Была у него хорошая королева, а он ее… то ли развелся, то ли убил, то ли все и сазу, вот, чтобы на какой-то рыжей девке жениться! И женился ж, не побоялся греха-то!
Куда только Боги смотрят?
А вот туда! Они ж Боги, от них ничего не укроется, это понятно!
И наслали они проклятие на весь Эрланд, и всем теперь плохо, и все из-за короля!
Точно!
Это Иоанн виноват… и поползло, ширясь и разрастаясь, и обрастая по дороге еще сплетнями, и постепенно доползло до столицы. Может, и не сразу дошло бы до Иоанна-то, но… так получилось.
Эрр Стивен был в себе полностью уверен.
А что?
Он на кабана ходил! Сам, один, с копьем! А если кто понимает, зверюги это очень умные, хитрые и опасные. Если он тебя достанет клыками… все. С кабаном – это действительно сражение, с серьезным противником.
Но он же справился!
И волк, шкура которого пошла на куртку, тоже не добровольно ее подарил. И… и вообще!
Надо эту тварь убивать!
Это ж сплошной убыток! И полям потрава, и в лесах эта пакость охотится, как у себя дома, поди, всю дичь распугал, и четверых уже вырезал… два охотника, одного не жалко, браконьеров все равно вешать надо, а вот второго – плохо, опытный лесничий был, Стивен его с малолетства знал.
И еще семью стариков Берков, они, поди, за хворостом пошли, да и напала на них эта тварь.
В ошметочки растерзала.
Оно и домашней скотиной не брезгует, а кто знает, ЧТО для крестьянина та же коза. Или вообще – корова! Это не просто животное, это кормилица и поилица, это иногда больше, чем член семьи… и купить-то скотинку сложно, и прокормить, но и она тебя, если что, вытянет. Куда ж детям без молока?
Стивен об этом не думал, конечно. Но… чего это по его землям всякие твари бегать будут? Опять же, его стадам тоже потраву устроили, ладно еще, крестьянская ледащая коза, а его-то козы? Над которыми трясется управляющий, и их…
В клочья!
Кровавые!
Подобное требовало возмездия, и эрр Стивен отправился в лес. Как положено, с загонщиками, егерями и прочим… не учел он только одного.
Существо, которое сейчас наблюдало за ним из кустов, было почти по-человечески разумным. Даже помнило еще немного свою человеческую жизнь, и ненавидело.
Все и всех.
Весь мир, каждого человека, и за то, что с ним сделали, и за то, что этого не сделали с другими… вот он!
Красивый, на коне, и знать не знает о той боли, которая терзает существо в кустах можжевельника. Постоянно терзает, ежечасно, словно плеть с шипами… да, и такое было в жизни бывшего разбойника. Брат Винс был безжалостен к подопечным.
Как тут сдержаться? Не отомстить? Не…
Гибкое тело вырвалось из кустов одним движением. Словно снаряд из катапульты взвился в воздух, не обращая внимания ни на кого.
Ни на загонщиков, которые шумели впереди, ни на собак, которые озирались по сторонам и поджимали хвосты. Какая им охота? Страшно им было, страш-но!
Собаки чуяли нечто жуткое, и не рвались вперед. По отдельности они не боялись ни людей, ни волков, ничего. Но вот когда оно… не то и не это…
Собачий разум не мог объяснить происходящее, и животным было просто страшно. Люди были глупее, потому и не сообразили сразу, когда существо кинулось из кустов. Собаки, вот, сообразили, и что есть лап кинулись наутек. А вот люди…
Люди застыли на месте, глядя, как животное, в котором все же угадывались некоторые человеческие черты, вгрызлось в горло эрру Стивену. А потом бросило тело – и кинулось на следующего человека.
Если бы не собаки и не лошади, жертв и больше было бы… лошади оказались самыми умными, и так помчались со всех копыт и лап, что их не только получеловек-полуволк, их бы и полугепард не догнал.
Да, получеловек-полуволк.
Именно так оно и выглядело.
Волчьи лапы, но тело – тело явно человеческое. Разве что не такое массивное, и посреди спины растет жесткий шерстяной гребень. И морда… вытянутая вперед, как у волка, только вот на этой морде человеческие глаза, почти безумные, но человеческие серые, и нос человеческий, не волчий, и рот тоже человеческий, с губами, просто весь в шерсти, и зубы в нем звериные… страшно! Безумно страшно! Настолько это неестественное существо, которое против природы, которое… так просто нельзя! Так не должно быть, но оно есть…
Стоять Хосе толком не мог, так, пару минут, ходить тоже, ноги у него вообще были сухие, как палки и почти неразвитые… брату Тома было интересно попробовать. Получится ли что-то исправить с таким материалом?
И он заплатил хорошие деньги семье Хосе, чтобы те не искали сына.
Можно бы и просто украсть, но что-то человеческое было и в нем… пожалел Лагосов, наверное. Хотя Хосе и был для них обузой.
Хосе забрали, посадили в клетку и исправно подмешивали в еду необходимое зелье… в этот раз – от медведя. И постепенно…
Постепенно Хосе утрачивал все, что у него было.
Сначала лицо его стало похоже на медвежью морду, вытянулось вперед, покрылось шерстью, потом шерстью покрылось и остальное тело, Хосе встал на четвереньки, так передвигаться ему оказалось удобнее, и горб оказался почти в тему. Он не рассосался, он никуда не делся, но странным образом сделал мужчину еще мощнее, еще страшнее, словно навис над мордой, добавил силы и тяжести…*
*- у бурого медведя, кстати, правда есть горб – мышцы, которые делают его удар лапой очень сильным. Прим. авт.
Потом ногти стали расти так, что уже походили на когти, острые и длинные. А потом и память начала мутиться, сдавать свои позиции, и забывалось постепенно и горькое детство калеки, и семья, которая смотрела с жалостью и брезгливостью, и жизнь впроголодь… это забывалось даже с удовольствием.
А вот имя…
Хосе казалось, что нельзя его забывать. Что исчезнет что-то очень важное, может быть, он сам? Что не будет… чего?
Он не смог бы ответить на этот вопрос. Но и в его жизни было что-то хорошее. К примеру, соседская девчушка, дочка зеленщика… она не знала про его любовь, не видела, какими глазами смотрит на нее Хосе, она просто была добрая и искренняя. И улыбалась ему от всей души.
А почему бы и не улыбнуться хорошему человеку? И не помочь, если можно?
Или мамина забота. Она была в раннем детстве, до того, как мама сгорела в несколько месяцев, измученная родами и тяжелой работой, но она ведь была! И вот эти крупицы тепла и искорки человечности не давали Хосе окончательно превратиться в зверя.
Они тянули назад, они звали... куда?
Телом он все больше походил на медведя, раздался в плечах, стал намного тяжелее, он спал на полу и ел из миски, повиновался командам и свирепо рычал, рвал когтями и зубами тех, кого выставляли против него на арене… да-да, и такое тоже было. Иногда подопытных стравливали друг с другом, если образец оказался неудачным. Чего ему просто так пропадать-то?
Клыки Хосе знали вкус человеческой крови.
И все же, он сопротивлялся.
А потом его выпустили в зимний лес – и ожгли кнутом.
Беги!
Рви, кого пожелаешь!
Делай, что хочешь!
И Хосе пошел. Сначала медленно, оглядываясь и ожидая подвоха, а потом все быстрее и быстрее. Он не знал, что так распорядился король, он и вообще уже не подозревал о существовании короля – какое дело медведю до странных людских обычаев? А он уже почти и стал медведем.
Может, пока еще мелким и не слишком полноценным, но медведем. Кстати, еще и потому он был выпущен в лес.
Зачем брату Тома медведь? То есть зачем ему обычный медведь? Вот если бы Хосе сохранял разум, если бы оборачивался, или хотя бы пытался, если бы мог разговаривать…
Он еще мог, но с кем и о чем ему было говорить?
Со своими мучителями?
С соседями – такими же жертвами?
Зачем и о чем? Хосе очень быстро потерял надежду, так тоже бывает. Он не жил, он просто существовал, доживал, ни о чем не думая…
И сейчас Хосе медленно шел по зимнему лесу.
Для медведя это плохое время. В эту пору приличные медведи спят в берлогах, ни о чем не думая, спят и видят хорошие сны о лете, о ягоде…
Хосе уснуть не мог.
Он еще не стал полноценным медведем.
Он еще не набрал жира, у него не было берлоги, не было ничего…
Что ему оставалось?
По мнению брата Тома – только одно. Стать шатуном. Нападать на людей, рвать их, чтобы выжить, врываться в древни, ломать двери, проникать в дома… нагонять ужас.
Только вот Хосе не мог.
Это же люди!
Одно дело, когда тебя травят на таких же, как ты, а другое, когда ты сам, осознанно, без угрозы голода, плети или раскаленного железа, решаешь стать убийцей.
Так нельзя.
Наверное, он уснет в лесу. А может, пойти к людям, и его там убьют?
Хосе пока не мог ответить на вопрос, что для него лучше. Он колебался.
Говорят, замерзать не больно? Это просто, как засыпаешь?
Наверное, так будет лучше. Надо попробовать… он пока останется в лесу.
***
- Диана, милая!
- Расси, любимый!
- Ты так прекрасна, твоя кожа, как сливки, и губы, как ягодки…
Диана таяла от изысканных комплиментов. Расмус делал все, чтобы ей угодить. Дарил цветы, милые безделушки, сладости, мог бы дарить и драгоценности, и шелка, но оба они отлично понимали, чужих подарков Иоанн не потерпит. А донести ему тут же донесут.
Сплетницы, подхалимки, прохиндейки… ох уж эти фрейлины! Диана их готова была возненавидеть! Везде они за ней таскаются, разве что в купальне их нет, ну и в уборной! каких сил стоит отослать их, лучше даже не думать!
Вот и сейчас…
Еще и десять минут не прошло, а ей уже пора уходить! А чтобы остаться наедине с любимым мужчиной, и вообще, непонятно что надо сделать!
- Расси, мне пора!
- Милая, ну хоть еще пять минут…
- Пора, любимый. Иначе эти стервы донесут Иоанну…
- Неужели рядом с тобой нет никого, кому ты могла бы доверять?
Диана задумалась.
И тут ее осенило.
- Эсси! Я напишу ей!
- Эсси?
- Да, это моя кузина! Думаю, ей уже надоело сидеть в деревне! Она приедет, и сможет стать моей фрейлиной, она ей была и раньше! Иоанн ее знает, и ревновать не станет!
- Отличная идея, любимая!
Эрр Расмус Вейнард страстно поцеловал ее величество, и та ускользнула обратно, под строгий надзор придворных дам. И тут же распорядилась.
- Подайте мне перо и бумагу, я хочу написать кузине!
Первый раз. За все это время.
Но чем больше Диана думала о своей идее, тем больше она ей нравилась. Эсси – неглупая, быстрая, услужливая, понимает ее, даже иногда что-то полезное говорила… визит к ведьме Диана уверенно выкинула из головы. Не надо ей такое.
И думать она ни о чем не будет, ясно же все. Хитрая баба решила получить с них деньги, вот и наплела семь верст до небес и все лесом… чего о ней вспоминать! А вот тут Эсси была бы ей полезна. И прикрыть ее перед Иоанном, да, и перед дядюшкой Виталисом, и вообще, посплетничать с ней, а то вокруг все эти дуры… чего только одна эрра Розабелла стоит! Если Мария эту дрянь терпела, она была истинно святой, не иначе! У Дианы от этой идиотки через пять минут несварение начиналось и мигрень. А выгнать нельзя, Иоанн ей строго-настрого запретил все перестановки. Он ей придворных дам утвердил?
Вот и все. Ему виднее, с кем должна общаться королева.
А что ей скучно, скучно, СКУЧНО?! Это – как?! Это не учитывается?!
Ну и… не только скучно! Диана – молодая и здоровая женщина, а Иоанн… ну что он ей может дать? Это совсем не то… вот, если Эсси приедет, ее и так можно использовать. А может, и не понадобится, если у Дианы будут свидания с Расси… пусть не слишком часто, может, хотя бы раз в пять дней… лучше, конечно, раз в три дня!
И Диана решительно взялась за перо.
Испортила три листа кляксами и потеками, но записочку для Эсси нацарапала. И с тем отправилась к Иоанну.
- Милый, у меня просьба!
- Да, дорогая?
Иоанн был как раз в хорошем настроении, и не прочь пошалить, так что Диана быстро оказалась сидящей на краю стола, с широко раздвинутыми ногами. Впрочем, она не возражала. Хоть что-то… это же лучше, чем вообще ничего?
Иоанн сноровисто расправился с гульфиком, и поудобнее поправил Диану.
- Да… я хочу… ахххх!
- Я тоже хочу. Вот так… и еще…
Диана довольно застонала. Если бы муж мог ее радовать почаще, было бы лучше, но и так… хорошооооо!
- Ооооооххх!
- Иди сюда, вот так… и еще…
- Да! О, да!
- Дааааа….
Некоторое время в королевском кабинете не велось никаких разговоров. Только тихонько капали на ковер чернила из отброшенной небрежным движением ножки чернильницы. Потом любовники отдышались, и Диана снова перешла в атаку.
– Милый… ну прикажи!
- Что приказать, дорогая?
- Я хочу свою кузину! Эсси! Помнишь такую?
Иоанн помнил, почему нет?
- Это такая серая и унылая?
Диана расплылась в довольной улыбке. Ну да, серая и унылая, особенно на ее блистательном фоне!
- Да!
Иоанн поднял бровь.
- И чего ты хочешь?
- Хочу, чтобы она опять была со мной! Она тоже вышла замуж, куда-то в глушь, но думаю, она там уже наскучалась. Пусть приедет? Ты же позволишь? Я хочу, чтобы Эсси была моей фрейлиной!
Иоанн задумался ненадолго.
Против он или за?
Эсси он помнил, бесцветная девица постоянно была при Диане и стерегла ее, не хуже иного дракона, удаляясь только, когда являлся лично Иоанн. И то далеко не уходила.
Почему бы и нет?
Кажется, она достаточно благоразумна, чтобы доверить ей Диану?
- Хорошо, дорогая. Пусть приезжает.
- Я ей письмо написала. Прикажи отправить, милый? И что-нибудь добавь, пожалуйста…
- Хорошо, Дианочка.
Королева соскользнула со стола и сладко потянулась.
- А я пойду к себе, посплю. Ты меня просто вымотал, мой ненасытный хищник! Мой лев!
Иоанн расплылся в довольной улыбке. А что! Могем!
- Иди, дорогая.
Диана вышла, король проводил ее взглядом, и приказал позвать секретаря.
Пусть отправит письмо.
Хочет Диана эту кузину?
Да и пусть ее, что ему – жену побаловать жалко? Она немного просит… вот, глядишь, кузина с ней и поговорит, может, что попить надо, чтобы Дианочка скорее затяжелела! Или еще какие женские секреты… Мария-то почти сразу и понесла, а вот с Дианой так быстро не получается.
Ничего!
Все у них получится… ему бы парочку сыновей, а лучше – трех!
И Иоанн приложил печать к поданному секретарем письму.
***
Зима в этом году выдалась неприятная. Холодная, дождливая и бесснежная. Да и так-то снег особенно в Эрланде не ложился, климат неподходящий. А вот ледяные дожди приходили.
И вместе с ними пришло ОНО.
Зло.
Или чудовище… точнее не знал никто.
Оно выло по ночам в рощах и лесах. Оно бегало по полям, оставляя чудовищные следы.
Оно врывалось в дома, производя разор и опустошение.
Оно походило…
Они были разные.
Что-то похожее на волка что-то на медведя, что-то на человека, чудовищно заросшего волосом… их было много, и они были разные.
Объединяло их всех одно. Они были плотоядные. И человекоядные. И людей они в пищу употребляли с особым удовольствием.
Где уж крестьянам с таким справиться?
Они не испугались бы волка, и попробовали защититься от медведя. Но эти существа не были ни тем, ни другим. Они были… вроде как среднее, между человеком и животным.
И по деревням поползли слухи. Сначала робко и неуверенно, а потом все громче и активнее, набирая силу и мощь, постепенно подбираясь к столице.
Это ж не просто так-то!
Это королю наказание!
За что? А вот за то! Была у него хорошая королева, а он ее… то ли развелся, то ли убил, то ли все и сазу, вот, чтобы на какой-то рыжей девке жениться! И женился ж, не побоялся греха-то!
Куда только Боги смотрят?
А вот туда! Они ж Боги, от них ничего не укроется, это понятно!
И наслали они проклятие на весь Эрланд, и всем теперь плохо, и все из-за короля!
Точно!
Это Иоанн виноват… и поползло, ширясь и разрастаясь, и обрастая по дороге еще сплетнями, и постепенно доползло до столицы. Может, и не сразу дошло бы до Иоанна-то, но… так получилось.
***
Эрр Стивен был в себе полностью уверен.
А что?
Он на кабана ходил! Сам, один, с копьем! А если кто понимает, зверюги это очень умные, хитрые и опасные. Если он тебя достанет клыками… все. С кабаном – это действительно сражение, с серьезным противником.
Но он же справился!
И волк, шкура которого пошла на куртку, тоже не добровольно ее подарил. И… и вообще!
Надо эту тварь убивать!
Это ж сплошной убыток! И полям потрава, и в лесах эта пакость охотится, как у себя дома, поди, всю дичь распугал, и четверых уже вырезал… два охотника, одного не жалко, браконьеров все равно вешать надо, а вот второго – плохо, опытный лесничий был, Стивен его с малолетства знал.
И еще семью стариков Берков, они, поди, за хворостом пошли, да и напала на них эта тварь.
В ошметочки растерзала.
Оно и домашней скотиной не брезгует, а кто знает, ЧТО для крестьянина та же коза. Или вообще – корова! Это не просто животное, это кормилица и поилица, это иногда больше, чем член семьи… и купить-то скотинку сложно, и прокормить, но и она тебя, если что, вытянет. Куда ж детям без молока?
Стивен об этом не думал, конечно. Но… чего это по его землям всякие твари бегать будут? Опять же, его стадам тоже потраву устроили, ладно еще, крестьянская ледащая коза, а его-то козы? Над которыми трясется управляющий, и их…
В клочья!
Кровавые!
Подобное требовало возмездия, и эрр Стивен отправился в лес. Как положено, с загонщиками, егерями и прочим… не учел он только одного.
Существо, которое сейчас наблюдало за ним из кустов, было почти по-человечески разумным. Даже помнило еще немного свою человеческую жизнь, и ненавидело.
Все и всех.
Весь мир, каждого человека, и за то, что с ним сделали, и за то, что этого не сделали с другими… вот он!
Красивый, на коне, и знать не знает о той боли, которая терзает существо в кустах можжевельника. Постоянно терзает, ежечасно, словно плеть с шипами… да, и такое было в жизни бывшего разбойника. Брат Винс был безжалостен к подопечным.
Как тут сдержаться? Не отомстить? Не…
Гибкое тело вырвалось из кустов одним движением. Словно снаряд из катапульты взвился в воздух, не обращая внимания ни на кого.
Ни на загонщиков, которые шумели впереди, ни на собак, которые озирались по сторонам и поджимали хвосты. Какая им охота? Страшно им было, страш-но!
Собаки чуяли нечто жуткое, и не рвались вперед. По отдельности они не боялись ни людей, ни волков, ничего. Но вот когда оно… не то и не это…
Собачий разум не мог объяснить происходящее, и животным было просто страшно. Люди были глупее, потому и не сообразили сразу, когда существо кинулось из кустов. Собаки, вот, сообразили, и что есть лап кинулись наутек. А вот люди…
Люди застыли на месте, глядя, как животное, в котором все же угадывались некоторые человеческие черты, вгрызлось в горло эрру Стивену. А потом бросило тело – и кинулось на следующего человека.
Если бы не собаки и не лошади, жертв и больше было бы… лошади оказались самыми умными, и так помчались со всех копыт и лап, что их не только получеловек-полуволк, их бы и полугепард не догнал.
Да, получеловек-полуволк.
Именно так оно и выглядело.
Волчьи лапы, но тело – тело явно человеческое. Разве что не такое массивное, и посреди спины растет жесткий шерстяной гребень. И морда… вытянутая вперед, как у волка, только вот на этой морде человеческие глаза, почти безумные, но человеческие серые, и нос человеческий, не волчий, и рот тоже человеческий, с губами, просто весь в шерсти, и зубы в нем звериные… страшно! Безумно страшно! Настолько это неестественное существо, которое против природы, которое… так просто нельзя! Так не должно быть, но оно есть…
