И Эсси уедет.
Или останется на какое-то время, если его величество не справится с темпераментом супруги. Это надо будет обдумать.
Виталис и обдумывал. Безусловно, нельзя, чтобы Диана попалась на измене, а она может. Слишком уж… не голова ей иногда правит, ой, нет. Вовсе даже противоположное место.
Значит, придется оставлять при дворе Эсмеральду, или искать кого-то еще с такими же извращенными склонностями. Но это еще пойди, найди! Да такую, чтобы молчала и делала, что прикажут.
Сложно…
Зато пока эрр Виталис был спокоен за племянницу. Эсси старалась на совесть, и сама получала удовольствие, так что утром Диана опять была довольна жизнью, счастлива и ослепительно хороша. Его величество глаз отвести не мог.
Да, развод и только развод!
Эрр Леонидас был безупречен.
И в монастырь он королеву привез, и из монастыря. И выполнял он свои обязанности идеально. Только в этот раз бродячий сказитель Марии не повстречался. А жаль.
С удовольствием она бы спросила у исса Деона, что дальше-то было с двуликими?
Что было, чего ждать, на что надеяться – или наоборот, чего бояться? В монастыре толком ничего и не было.
Мария подозревала, что может найти какие-нибудь сведения в старом храме, но вернуться туда просто не могла. Вот даже подойти – никак.
Нельзя сказать, что она обзавелась фобией, что стала бояться подземелий или замкнутых пространств, что невзлюбила храмы. Помилуйте, какие у змей фобии?
Герпетологи, конечно, будут уверять, что это нежные и трепетные создания, которые каким-то чудом выжили без заботы человека и дожили до наших дней. Ага, каких-то сто двадцать восемь миллионов лет прожили, и ничего, а за последние лет сто загнуться собираются. Для сравнения – человек на земле только три миллиона лет живет. Впрочем, кто их будет слушать, герпетологов?
Мария и задумываться о них не собиралась. Ей и так проблем хватало.
Сходила, вот, на храм посмотрела, решила, что ей зрелище не нравится. Фу оно.
Вот не хотелось туда даже подходить близко. И не надо бы. Земля там пока еще неустойчива, гуляет, провалиться можно. Вот, пара лет пройдет, обязательно какая-нибудь зараза туда полезет. Но это дело будущего, а Марии надо о своем будущем думать. Чтобы оно у нее было.
Придворный гадюшник ждет. И ползают там такие твари, что гюрза рядом с ними – бантик праздничный. И ведь общаться придется, терпеть… хорошо еще, нервная система у нее крепкая.
Ладно-ладно, эрру Розабеллу оставим вне сравнений и конкуренции, эту заразу долго никто не выдержит. Мария терпела с трудом, уговаривая себя, что за идиотизм не убивают.
Наверное.
Правда же? А может, можно?
И старалась осваиваться со своими способностями.
Пока у нее было две формы: человека и здоровущей гюрзы. И переход получался все проще и легче. За ночь Мария перекидывалась по три-четыре раза, потом, правда, на завтрак накидывалась, как гюрза на гнездовье крыс. Жрать хотелось. Просто – жрать, все подряд, напихаться и переваривать, лежа на солнышке. Не растолстеть бы от такой жизни!
Клыки тоже оказались вполне управляемыми. Вот как Мария не злилась на эрру Розабеллу, они не выдвигались. Даже когда женщина устроила над собой зверский эксперимент, и выслушивала услужливую дуру целых четыре часа. Убила бы…
Но сами по себе в человеческом облике клыки не вылезали. Даже не чувствовались, так, появились на нёбе два бугорка, но кто там что ощупывать будет? Мария так прикидывала, что даже если с кем-то целоваться… нет, почувствовать никто и ничего не должен. Уж как там это анатомически получилось, Многоликий их знает, но клыки были спрятаны надежно.
А вот когда она осознано пожелала их выпустить – не от бешенства, а просто посмотреть в зеркале, они появились мгновенно. И даже капелька яда на одном из них блеснула.
Блеск.
Теперь мы имеем ядовитого бухгалтера.
Или – ядовитую королеву?
Мария решила, что в обеих профессиях яд ей очень пригодится, и успокоилась. Даже порадовалась.
Пусть будет. Ей в хозяйстве все пригодится.
Королевский караван медленно двигался к столице.
- Здесь мы должны жить?
Судя по ужасу в голосе Бекки, Марк завез ее в жерло действующего вулкана и злобно бросил прямо в лавовый поток.
Или, к примеру, предложил ей пожить в гнезде шершней, или в волчьей стае…
Хотя ей-ей, ну что такого страшного в обычном поместье? В меру ухоженное, конечно, дом запущен, но не сильно. Просто в нем никто не жил.
У управляющего свой домик, а в главном доме хорошо, если раз в год убирались. Марк-то сюда почти и не приезжал, а когда являлся, останавливался у управляющего.
Вот и он, кстати.
- Исс Шент! Рад вас видеть!
Теос Шент просиял при виде хозяина. Потом посмотрел на хозяйку, на детей, сглотнул…
По его меркам эрр Стоун был идеальным хозяином. Хотя бы потому, что совершенно не вмешивался в управление поместьем. Понятно, наезжал, и проверял, и контролировал, ну так это и нормально! Кто ж на его месте иначе-то поступит? Чтобы в наше сложное время людям доверять, идиотом быть надо. Но так-то в поместье было спокойно и тихо. А вот глядя на супругу эрра, становилось ясно, что с ней покоя не будет.
Никогда.
Она будет ныть, изводить людей, требовать всего, побольше и еще вчера, она будет выгрызать мозг и выедать печень… как Марк Стоун мог жениться на такой пакости? Ей-ей, слов не хватает! А тут еще и дети!
Прощай, спокойная жизнь.
Маркус догадывался, о чем думал управляющий, но ухмыляться не стал. Над таким горем смеяться грех. Насколько он знал Бекки, она способна замучить своими придирками кого угодно. Слуги в их столичном доме не страдали только потому, что хозяйка была слишком занята. То поиск любовника, то безумия страсти, то расставание с любовником, и все заново. На корабле Бекки не сожрала всех просто потому, что страдала от морской болезни. А вот на суше, да в поместье…
Ой и развернется же она.
Ну и пусть, главное, чтобы к соседям не лезла. Трех лакеев ей Марк нанял, причем все трое были молодыми, смазливыми и раньше работали в публичном доме. Как говорится, люби – не хочу. Бриллианты дарить не будут, ну так Ребекку и раньше безумно дорогими подарками не баловали, а на цветы-ленты Марк деньги управляющему оставит. И ситуацию объяснит.
Пусть уж…
Пару дней он тут пробудет, и обратно, в столицу. Будем надеяться, он сумеет помочь Димасу.
Бекки сморщила нос.
- Марк! Но так жить нельзя! Здесь все-все надо переделать!
- Дорогая, тогда тебе придется расстаться с прислугой, - Марк вполне отчетливо покосился на лакеев. – Ты понимаешь, что я далеко не лорд-канцлер чтобы тратить неограниченные суммы на твои желания.
Бекки сморщила нос.
- Но ты понимаешь, что серые тона сейчас совершенно не в моде? Стены комнат должны быть затянуты шелками пшеничных оттенков, может быть, экрю или палевый…
- Безусловно, дорогая. Только боюсь, через полгода, когда сюда доставят шелк, мода опять успеет поменяться, - благодушно согласился Марк.
Бекки топнула ножкой.
- Марк, ты невыносим!
- Пап, а у меня своя лошадь будет? – подергал отца за рукав Тим.
- Выберешь, - кивнул Марк. Поглядел на управляющего, исс кивнул. Да-да, выберет.
- И у меня? – Клара не собралась уступать брату. Да и что ей – целый день сидеть в доме?
- И у тебя. Может, вы с мамой нанесете визиты соседям, подарки я привез, исс Шент подскажет, что и кому дарить.
Ребекка кивнула, чуточку смягчаясь. Наносить визиты она любила.
- Обязательно, Марк. Но при первой же возможности ты должен забрать нас отсюда! Ты понимаешь?
- Даю слово, - не соврал Марк. – помнишь наши договоренности?
Бекки скривилась, но кивнула.
- Да, я все помню.
- Вот и отлично, дорогая, - мурлыкнул Марк. – Вот и отлично…
Поздно вечером Марк сидел с иссом Шентом. Попивал вино, закусывал отличным козьим сыром, совершенно не вонючим. Надо с собой взять немного, на корабль.
- Вы меня хорошо поняли, исс Шент?
- Да, эрр Стоун. Но если…
- Если я не вернусь в течение полугода, прошу вас, отправьте мою супругу с детьми в Картен. У меня там есть кое-что… больше вам знать не надо.
- Хорошо, эрр. Я сделаю.
Марк почти не врал.
Он честно сказал, что канцлер Бустон может оказаться в немилости у короля, а Марк все же его родственник. Так что…
Король у нас, конечно, милостив, но случай бывает разный. Разумный человек обязан позаботиться о своей семье, даже если жена вот такая досталась… ну что ж теперь?
Исс Шент сочувственно кивал.
Ребекка, то ли желая отомстить, то ли просто истомившись за время плавания, приказала одному из лакеев спать в своей спальне. И судя по звукам, которые доносились из открытого окна, спали они там весьма и весьма бурно. Наверное, им снились кошмары, иначе с чего взрослым людям так стонать?
Марк молчал.
Бекки, конечно, шлюха, но поди, найди другую, которая будет его ждать, и любить, и верной сможет быть… ох, не верит он в чудеса. А менять одну проститутку на другую? А в чем смысл?
Исс Шент тоже не говорил того, что на язык просилось. А кроме нехороши выражений, которые при женщинах и не применять бы, чесалось сказать, что эрра с жиру бесится. Ей такой муж достался, а она! Да другой бы ее давно придавил, а соседи б еще и засвидетельствовали, что она сама шесть раз мордой на лопату упала. Вот ведь бабе неймется!
Когда у нее шестеро по лавкам, да хозяйство на ней, да земля, а муж-то и занят, бабе и хвостом крутить некогда. А ежели муж золотой, все обеспечивает…
Вот и результат.
Эх, правильно предки говорили, бить бабу надо! Бить!
Не каждую, но некоторым это прямо-таки показано, раз в два дня. Или каждый день, чтобы помнила, чтобы задница чесалась не от задранного хвоста, а от розог.
Но то ж у нормальных людей, а эти… благородные!
Э-эх…
В саду было хорошо. Мужчина невольно расслабился. Тишина, покой, птички поют, вино вкусное, заедки, опять же, приготовлены замечательно.
Пара минут тишины и покоя много это или мало?
Смотря для кого. Но мужчина, который вел за собой всю паству Многоликого, привык ценить такие моменты. Отдыхать, когда можно, успокаиваться, ни о чем не думать.
И с новыми силами кидаться в бой.
Только вот в этот раз ему не дали отдохнуть. Прислужник сначала диковато косился на тейна, а потом вдруг ляпнул, как камень в купель кинул:
- Тейн, камень в храме засветился.*
*- тейн – измененное и сокращенное от «оборотень». Раньше служителями Многоликого были только двуипостасные, отсюда и название. Оборотень – тень – тейн, прим. авт.
Мужчина, лицо которого было скрыто маской, поднял брови. Правда, чисто по привычке. Под своей маской он мог корчить рожи, все равно никто бы ничего не понял. И иногда это было очень и очень удобно.
Предотец и Предмать своих лиц не прятали, их узнавали все. А вот верховный служитель Многоликого был вынужден носить маску.
Говорят, раньше, когда Многоликий еще даровал людям вторую ипостась, Его служители просто меняли себе лицо, выходя к людям. Тело оставалось человеческим, а голова на нем была волчья. Или лисья, или чья-то еще… какой зверь доставался служителю во втором обличье, тот и был.
Сейчас эти времена ушли в небытие. Сейчас служитель был вынужден носить маску животного. И выбрал он для себя – зайца.
Да-да, не стоит удивляться. Именно серого и косого зайца, и преследовал он при этом несколько разных целей.
Заяц зверюга не опасная, так что его будут недооценивать. А точнее…
Длинноухий, косой, трусливый, беззащитный – именно эти слова поневоле приходят в голову, при мысли о зайце. И кто бы сказал, что заяц весьма и весьма хитер? Что следы он путает так, что не только охотники – дикие звери в них разобраться не могут? Что беззащитный и робкий заяц одним ударом своих задних лап может вспороть волку брюхо?
А он может, да еще как!
Опытные охотники об этом знают, и рисковать без нужды не будут. А глупцы…
Тейн совершенно не собирался никого предупреждать. Его будут недооценивать? Вот и отлично.
Пусть никто не думает, что он опасен, пусть на него смотрят с улыбкой. Придет момент, и он заставит всех заплатить за свои заблуждения.
Многие уже заплатили.
- Ты уверен?
А что еще спросить? Если стоит дурачок, глаза свои глупые пучит, а тейн еще и не знает, о чем речь идет? Что за камень, где мальчишка его нашел, зачем с этим вопросом полез? Ему на голову камень упал, что ли?
- Да, тейн. Тот самый камень Многоликого светится уже почти десять дней.
Тейн, который лишился имени, когда стал верховным служителем Многоликого, еще раз порадовался своей маске. Так хотя бы не видно, что у него челюсть отвисла.
- И я узнаю об этом только сейчас?
Паренек затрясся, как медуза.
- Тейн… вы же знаете, что этот камень задвинут в самый дальний угол, и на нем покров…
Тейн передумал гневаться.
И то правда, чего ругаться? Поди, он и сам, когда заходит в храм, провести службу, даже по привычке не кидает взгляда в дальний угол. Стоит там что-то и стоит себе в нише, задернутое богато расшитым покровом. И все.
И забылось уже большинством людей, что это за камень, и откуда он.
Тейн помнит и знает.
Это алтарь Многоликого. По преданию, когда-то давно Многоликий даровал своим последователям этот камень, чтобы те могли найти друг друга. Бывает ведь разное… кто-то ранен, кому-то нужна помощь, случилась беда…
Бывает.
Только вот когда в мире не осталось двупостасных, и камень раз и навсегда потух. Говорят, раньше он напоминал звезду, так ярко он сиял, освещая и храм, и всю площадь. А сейчас…
- Проводи меня, - решил тейн, вставая с кресла.
Сам посмотрит. Не переломится.
Камень, который больше всего напоминал алый наконечник копья, просто очень большого, размером тейну по пояс, так и стоял в нише. Разве что пыль с него стерли.
И… нет, он не то, чтобы светился. Тейн даже ругаться на дурачье передумал, он бы и сам задумался, светится камень – или нет?
На одной из его граней, острых, словно лезвия мечей, то появлялся, то пропадал крохотный огонек. Такой и заметить-то сложно.
Если ночью, да вблизи – тогда да. А днем…
Вот он сейчас смотрит на камень – и то не поймешь сразу. Но что и как – тейн знал. Значит, где-то наконец появился двуликий. Один, но появился.
А вот что теперь с этим делать?
С одной стороны, можно и ничего не делать. Пусть себе живет человек. Люди вообще смертны, так что спустя какое-то время камень снова потухнет. Естественным путем.
С другой стороны…
Тейн был честолюбив. В любой религии к власти приходят только очень честолюбивые люди, и сейчас он думал, какую выгоду можно получить от двуипостасного. Молодого, наивного, который ничего не знает о свалившейся на него силе, но наверняка, опьянен ей. И может, даже не умеет с ней обращаться?
Все возможно.
А вот если взять его в храм? Обучить, наставить, быть рядом? Убить-то никогда не поздно, даже и в храме, но ведь какая может быть польза! Это ж подумать только, и голова кружиться начинает! Это… это не просто один подчиненный ему двуипостасный, это может быть… почему нет? Целая армия! Если он сможет показать, как обрел вторую ипостась, если сможет научить, подсказать… говорят, раньше, когда детей Многоликого было много, старшие могли проводить через посвящение младших. И те обретали второй облик.
И это такие перспективы!
Тейн облизнул тонкие губы под маской.
Или останется на какое-то время, если его величество не справится с темпераментом супруги. Это надо будет обдумать.
Виталис и обдумывал. Безусловно, нельзя, чтобы Диана попалась на измене, а она может. Слишком уж… не голова ей иногда правит, ой, нет. Вовсе даже противоположное место.
Значит, придется оставлять при дворе Эсмеральду, или искать кого-то еще с такими же извращенными склонностями. Но это еще пойди, найди! Да такую, чтобы молчала и делала, что прикажут.
Сложно…
Зато пока эрр Виталис был спокоен за племянницу. Эсси старалась на совесть, и сама получала удовольствие, так что утром Диана опять была довольна жизнью, счастлива и ослепительно хороша. Его величество глаз отвести не мог.
Да, развод и только развод!
***
Эрр Леонидас был безупречен.
И в монастырь он королеву привез, и из монастыря. И выполнял он свои обязанности идеально. Только в этот раз бродячий сказитель Марии не повстречался. А жаль.
С удовольствием она бы спросила у исса Деона, что дальше-то было с двуликими?
Что было, чего ждать, на что надеяться – или наоборот, чего бояться? В монастыре толком ничего и не было.
Мария подозревала, что может найти какие-нибудь сведения в старом храме, но вернуться туда просто не могла. Вот даже подойти – никак.
Нельзя сказать, что она обзавелась фобией, что стала бояться подземелий или замкнутых пространств, что невзлюбила храмы. Помилуйте, какие у змей фобии?
Герпетологи, конечно, будут уверять, что это нежные и трепетные создания, которые каким-то чудом выжили без заботы человека и дожили до наших дней. Ага, каких-то сто двадцать восемь миллионов лет прожили, и ничего, а за последние лет сто загнуться собираются. Для сравнения – человек на земле только три миллиона лет живет. Впрочем, кто их будет слушать, герпетологов?
Мария и задумываться о них не собиралась. Ей и так проблем хватало.
Сходила, вот, на храм посмотрела, решила, что ей зрелище не нравится. Фу оно.
Вот не хотелось туда даже подходить близко. И не надо бы. Земля там пока еще неустойчива, гуляет, провалиться можно. Вот, пара лет пройдет, обязательно какая-нибудь зараза туда полезет. Но это дело будущего, а Марии надо о своем будущем думать. Чтобы оно у нее было.
Придворный гадюшник ждет. И ползают там такие твари, что гюрза рядом с ними – бантик праздничный. И ведь общаться придется, терпеть… хорошо еще, нервная система у нее крепкая.
Ладно-ладно, эрру Розабеллу оставим вне сравнений и конкуренции, эту заразу долго никто не выдержит. Мария терпела с трудом, уговаривая себя, что за идиотизм не убивают.
Наверное.
Правда же? А может, можно?
И старалась осваиваться со своими способностями.
Пока у нее было две формы: человека и здоровущей гюрзы. И переход получался все проще и легче. За ночь Мария перекидывалась по три-четыре раза, потом, правда, на завтрак накидывалась, как гюрза на гнездовье крыс. Жрать хотелось. Просто – жрать, все подряд, напихаться и переваривать, лежа на солнышке. Не растолстеть бы от такой жизни!
Клыки тоже оказались вполне управляемыми. Вот как Мария не злилась на эрру Розабеллу, они не выдвигались. Даже когда женщина устроила над собой зверский эксперимент, и выслушивала услужливую дуру целых четыре часа. Убила бы…
Но сами по себе в человеческом облике клыки не вылезали. Даже не чувствовались, так, появились на нёбе два бугорка, но кто там что ощупывать будет? Мария так прикидывала, что даже если с кем-то целоваться… нет, почувствовать никто и ничего не должен. Уж как там это анатомически получилось, Многоликий их знает, но клыки были спрятаны надежно.
А вот когда она осознано пожелала их выпустить – не от бешенства, а просто посмотреть в зеркале, они появились мгновенно. И даже капелька яда на одном из них блеснула.
Блеск.
Теперь мы имеем ядовитого бухгалтера.
Или – ядовитую королеву?
Мария решила, что в обеих профессиях яд ей очень пригодится, и успокоилась. Даже порадовалась.
Пусть будет. Ей в хозяйстве все пригодится.
Королевский караван медленно двигался к столице.
***
- Здесь мы должны жить?
Судя по ужасу в голосе Бекки, Марк завез ее в жерло действующего вулкана и злобно бросил прямо в лавовый поток.
Или, к примеру, предложил ей пожить в гнезде шершней, или в волчьей стае…
Хотя ей-ей, ну что такого страшного в обычном поместье? В меру ухоженное, конечно, дом запущен, но не сильно. Просто в нем никто не жил.
У управляющего свой домик, а в главном доме хорошо, если раз в год убирались. Марк-то сюда почти и не приезжал, а когда являлся, останавливался у управляющего.
Вот и он, кстати.
- Исс Шент! Рад вас видеть!
Теос Шент просиял при виде хозяина. Потом посмотрел на хозяйку, на детей, сглотнул…
По его меркам эрр Стоун был идеальным хозяином. Хотя бы потому, что совершенно не вмешивался в управление поместьем. Понятно, наезжал, и проверял, и контролировал, ну так это и нормально! Кто ж на его месте иначе-то поступит? Чтобы в наше сложное время людям доверять, идиотом быть надо. Но так-то в поместье было спокойно и тихо. А вот глядя на супругу эрра, становилось ясно, что с ней покоя не будет.
Никогда.
Она будет ныть, изводить людей, требовать всего, побольше и еще вчера, она будет выгрызать мозг и выедать печень… как Марк Стоун мог жениться на такой пакости? Ей-ей, слов не хватает! А тут еще и дети!
Прощай, спокойная жизнь.
Маркус догадывался, о чем думал управляющий, но ухмыляться не стал. Над таким горем смеяться грех. Насколько он знал Бекки, она способна замучить своими придирками кого угодно. Слуги в их столичном доме не страдали только потому, что хозяйка была слишком занята. То поиск любовника, то безумия страсти, то расставание с любовником, и все заново. На корабле Бекки не сожрала всех просто потому, что страдала от морской болезни. А вот на суше, да в поместье…
Ой и развернется же она.
Ну и пусть, главное, чтобы к соседям не лезла. Трех лакеев ей Марк нанял, причем все трое были молодыми, смазливыми и раньше работали в публичном доме. Как говорится, люби – не хочу. Бриллианты дарить не будут, ну так Ребекку и раньше безумно дорогими подарками не баловали, а на цветы-ленты Марк деньги управляющему оставит. И ситуацию объяснит.
Пусть уж…
Пару дней он тут пробудет, и обратно, в столицу. Будем надеяться, он сумеет помочь Димасу.
Бекки сморщила нос.
- Марк! Но так жить нельзя! Здесь все-все надо переделать!
- Дорогая, тогда тебе придется расстаться с прислугой, - Марк вполне отчетливо покосился на лакеев. – Ты понимаешь, что я далеко не лорд-канцлер чтобы тратить неограниченные суммы на твои желания.
Бекки сморщила нос.
- Но ты понимаешь, что серые тона сейчас совершенно не в моде? Стены комнат должны быть затянуты шелками пшеничных оттенков, может быть, экрю или палевый…
- Безусловно, дорогая. Только боюсь, через полгода, когда сюда доставят шелк, мода опять успеет поменяться, - благодушно согласился Марк.
Бекки топнула ножкой.
- Марк, ты невыносим!
- Пап, а у меня своя лошадь будет? – подергал отца за рукав Тим.
- Выберешь, - кивнул Марк. Поглядел на управляющего, исс кивнул. Да-да, выберет.
- И у меня? – Клара не собралась уступать брату. Да и что ей – целый день сидеть в доме?
- И у тебя. Может, вы с мамой нанесете визиты соседям, подарки я привез, исс Шент подскажет, что и кому дарить.
Ребекка кивнула, чуточку смягчаясь. Наносить визиты она любила.
- Обязательно, Марк. Но при первой же возможности ты должен забрать нас отсюда! Ты понимаешь?
- Даю слово, - не соврал Марк. – помнишь наши договоренности?
Бекки скривилась, но кивнула.
- Да, я все помню.
- Вот и отлично, дорогая, - мурлыкнул Марк. – Вот и отлично…
***
Поздно вечером Марк сидел с иссом Шентом. Попивал вино, закусывал отличным козьим сыром, совершенно не вонючим. Надо с собой взять немного, на корабль.
- Вы меня хорошо поняли, исс Шент?
- Да, эрр Стоун. Но если…
- Если я не вернусь в течение полугода, прошу вас, отправьте мою супругу с детьми в Картен. У меня там есть кое-что… больше вам знать не надо.
- Хорошо, эрр. Я сделаю.
Марк почти не врал.
Он честно сказал, что канцлер Бустон может оказаться в немилости у короля, а Марк все же его родственник. Так что…
Король у нас, конечно, милостив, но случай бывает разный. Разумный человек обязан позаботиться о своей семье, даже если жена вот такая досталась… ну что ж теперь?
Исс Шент сочувственно кивал.
Ребекка, то ли желая отомстить, то ли просто истомившись за время плавания, приказала одному из лакеев спать в своей спальне. И судя по звукам, которые доносились из открытого окна, спали они там весьма и весьма бурно. Наверное, им снились кошмары, иначе с чего взрослым людям так стонать?
Марк молчал.
Бекки, конечно, шлюха, но поди, найди другую, которая будет его ждать, и любить, и верной сможет быть… ох, не верит он в чудеса. А менять одну проститутку на другую? А в чем смысл?
Исс Шент тоже не говорил того, что на язык просилось. А кроме нехороши выражений, которые при женщинах и не применять бы, чесалось сказать, что эрра с жиру бесится. Ей такой муж достался, а она! Да другой бы ее давно придавил, а соседи б еще и засвидетельствовали, что она сама шесть раз мордой на лопату упала. Вот ведь бабе неймется!
Когда у нее шестеро по лавкам, да хозяйство на ней, да земля, а муж-то и занят, бабе и хвостом крутить некогда. А ежели муж золотой, все обеспечивает…
Вот и результат.
Эх, правильно предки говорили, бить бабу надо! Бить!
Не каждую, но некоторым это прямо-таки показано, раз в два дня. Или каждый день, чтобы помнила, чтобы задница чесалась не от задранного хвоста, а от розог.
Но то ж у нормальных людей, а эти… благородные!
Э-эх…
***
В саду было хорошо. Мужчина невольно расслабился. Тишина, покой, птички поют, вино вкусное, заедки, опять же, приготовлены замечательно.
Пара минут тишины и покоя много это или мало?
Смотря для кого. Но мужчина, который вел за собой всю паству Многоликого, привык ценить такие моменты. Отдыхать, когда можно, успокаиваться, ни о чем не думать.
И с новыми силами кидаться в бой.
Только вот в этот раз ему не дали отдохнуть. Прислужник сначала диковато косился на тейна, а потом вдруг ляпнул, как камень в купель кинул:
- Тейн, камень в храме засветился.*
*- тейн – измененное и сокращенное от «оборотень». Раньше служителями Многоликого были только двуипостасные, отсюда и название. Оборотень – тень – тейн, прим. авт.
Мужчина, лицо которого было скрыто маской, поднял брови. Правда, чисто по привычке. Под своей маской он мог корчить рожи, все равно никто бы ничего не понял. И иногда это было очень и очень удобно.
Предотец и Предмать своих лиц не прятали, их узнавали все. А вот верховный служитель Многоликого был вынужден носить маску.
Говорят, раньше, когда Многоликий еще даровал людям вторую ипостась, Его служители просто меняли себе лицо, выходя к людям. Тело оставалось человеческим, а голова на нем была волчья. Или лисья, или чья-то еще… какой зверь доставался служителю во втором обличье, тот и был.
Сейчас эти времена ушли в небытие. Сейчас служитель был вынужден носить маску животного. И выбрал он для себя – зайца.
Да-да, не стоит удивляться. Именно серого и косого зайца, и преследовал он при этом несколько разных целей.
Заяц зверюга не опасная, так что его будут недооценивать. А точнее…
Длинноухий, косой, трусливый, беззащитный – именно эти слова поневоле приходят в голову, при мысли о зайце. И кто бы сказал, что заяц весьма и весьма хитер? Что следы он путает так, что не только охотники – дикие звери в них разобраться не могут? Что беззащитный и робкий заяц одним ударом своих задних лап может вспороть волку брюхо?
А он может, да еще как!
Опытные охотники об этом знают, и рисковать без нужды не будут. А глупцы…
Тейн совершенно не собирался никого предупреждать. Его будут недооценивать? Вот и отлично.
Пусть никто не думает, что он опасен, пусть на него смотрят с улыбкой. Придет момент, и он заставит всех заплатить за свои заблуждения.
Многие уже заплатили.
- Ты уверен?
А что еще спросить? Если стоит дурачок, глаза свои глупые пучит, а тейн еще и не знает, о чем речь идет? Что за камень, где мальчишка его нашел, зачем с этим вопросом полез? Ему на голову камень упал, что ли?
- Да, тейн. Тот самый камень Многоликого светится уже почти десять дней.
Тейн, который лишился имени, когда стал верховным служителем Многоликого, еще раз порадовался своей маске. Так хотя бы не видно, что у него челюсть отвисла.
- И я узнаю об этом только сейчас?
Паренек затрясся, как медуза.
- Тейн… вы же знаете, что этот камень задвинут в самый дальний угол, и на нем покров…
Тейн передумал гневаться.
И то правда, чего ругаться? Поди, он и сам, когда заходит в храм, провести службу, даже по привычке не кидает взгляда в дальний угол. Стоит там что-то и стоит себе в нише, задернутое богато расшитым покровом. И все.
И забылось уже большинством людей, что это за камень, и откуда он.
Тейн помнит и знает.
Это алтарь Многоликого. По преданию, когда-то давно Многоликий даровал своим последователям этот камень, чтобы те могли найти друг друга. Бывает ведь разное… кто-то ранен, кому-то нужна помощь, случилась беда…
Бывает.
Только вот когда в мире не осталось двупостасных, и камень раз и навсегда потух. Говорят, раньше он напоминал звезду, так ярко он сиял, освещая и храм, и всю площадь. А сейчас…
- Проводи меня, - решил тейн, вставая с кресла.
Сам посмотрит. Не переломится.
***
Камень, который больше всего напоминал алый наконечник копья, просто очень большого, размером тейну по пояс, так и стоял в нише. Разве что пыль с него стерли.
И… нет, он не то, чтобы светился. Тейн даже ругаться на дурачье передумал, он бы и сам задумался, светится камень – или нет?
На одной из его граней, острых, словно лезвия мечей, то появлялся, то пропадал крохотный огонек. Такой и заметить-то сложно.
Если ночью, да вблизи – тогда да. А днем…
Вот он сейчас смотрит на камень – и то не поймешь сразу. Но что и как – тейн знал. Значит, где-то наконец появился двуликий. Один, но появился.
А вот что теперь с этим делать?
С одной стороны, можно и ничего не делать. Пусть себе живет человек. Люди вообще смертны, так что спустя какое-то время камень снова потухнет. Естественным путем.
С другой стороны…
Тейн был честолюбив. В любой религии к власти приходят только очень честолюбивые люди, и сейчас он думал, какую выгоду можно получить от двуипостасного. Молодого, наивного, который ничего не знает о свалившейся на него силе, но наверняка, опьянен ей. И может, даже не умеет с ней обращаться?
Все возможно.
А вот если взять его в храм? Обучить, наставить, быть рядом? Убить-то никогда не поздно, даже и в храме, но ведь какая может быть польза! Это ж подумать только, и голова кружиться начинает! Это… это не просто один подчиненный ему двуипостасный, это может быть… почему нет? Целая армия! Если он сможет показать, как обрел вторую ипостась, если сможет научить, подсказать… говорят, раньше, когда детей Многоликого было много, старшие могли проводить через посвящение младших. И те обретали второй облик.
И это такие перспективы!
Тейн облизнул тонкие губы под маской.
