- И долго мне еще ждать?
- Брат Тома сказал, дней десять. Может, пятнадцать, идет перестройка тела…
Король нехотя кивнул.
Ладно, он дольше ждал, и еще чуток подождет.
- Хорошо же. А что с пожаром?
- Виноват, ваше величество. Библиотека и рукописи… я лично найду и накажу виновных!
- Виновных?
- Это был поджог, ваше величество!
- Кто?
- Я ищу. Хотел сразу представить виновника.
- Так…
- Рукописи… у брата Винса есть копии.
- Допустим. Хотя бы тут у тебя ума хватило подстраховаться. Виновника поджога мне представь, сам карать не смей. Что с благословенным?
Тейн поежился, и принялся рассказывать о мальчишках.
Его величество внимательно слушал.
- Надеюсь, они уже мертвы?
- Все трое, ваше величество. Я выбрал хороший яд.
О том, что тело Бертрана не нашли, тейн и не подумал сказать. Мальчишка, да. Умер, утонул, наверное, когда яд подействовал. И что?
И не такие помирали!
- Хоть что-то сделал правильно. Как можно найти этого человека?
- Ваше величество, я ищу способ. Брат Тома говорит, что есть возможность, но ему нужно время. Он занимался другим делом.
- И получилось?
- У него есть частичные успехи, ваше величество. Ряд свойств…
- Недоделки.
Ханс поморщился. Потом махнул рукой.
- Разберись. Даю три дня, чтобы потом сказал мне, как можно найти этого человека.
- Да, ваше величество.
- Повинуюсь, ваше величество.
- Свободен.
Когда тейн вышел, его величество подошел к окну. Посмотрел в синее небо.
Благословение Многоликого.
Мечта, которая стала для кого-то явью. Но почему именно этот человек?! Почему не его величество? А ведь хочется… Ханс уже не мальчик. И жить ему хочется.
Это когда ты нищий в канаве, когда ты золотарь или подвергаешься пыткам, тогда нечего цепляться за эту убогую жизнь. А когда ты правитель?
Когда у твоих ног богатое государство?
И жить бы да жить, но вот беда – не дают! Человеческий век так краток, так конечен, что даже не успеваешь им насладиться в полной мере! Выход был, когда были живы чада Многоликого, но это было так давно… его величество искал.
Искал, платил деньги ученым и наемникам, ждал… и дождался.
Неужели это ответ на его старания? Его мучения, его раздумья, его молитвы…
Его шанс?
Может быть, последний! И Ханс его не упустит! Зубами вырвет у судьбы из глотки… в эту минуту его величество был так похож на громадную и мрачную летучую мышь, что от окна в ужасе шарахнулся летящий мимо воробей. Показалось ему, неразумному…
Почудилось, что сейчас кинется вперед страшный хищник, да и сожрет! А жить и воробьям хочется. И не меньше, чем королям.
- Ваше величество. Ваше высочество.
Вернер отвесил поклон по всей форме, и протянул заранее приготовленные подарки. Взял с подноса, который тащил за ним эрр Линок.
Ее величеству Марии золотое витое ожерелье с «кровью моря». Ее добывают в ледяных северных морях, рискуют жизнью, и стоит она дорого. Ее высочеству Анне – ожерелье из розового жемчуга.
И внимательно смотреть на женщин.
Ее высочество реагировала предсказуемо. Ахнула, захлопала в ладоши, смутилась под строгим взглядом матери, и тут же горячо поблагодарила Вернера.
Анна была больна, а потому принимала гостей в своих покоях, полулежа в кровати.
Ее величество Мария ласково провела пальцами по куску янтаря, в котором утонула маленькая мошка.
- Так давно…
Вернер невольно поднял брови. Давно? Что именно?
Ее высочество Анна не стала сомневаться, она просто задала вопрос.
- Что – давно, матушка?
- Янтарь, детка, - Мария подняла ожерелье, демонстрируя его в равной мере Анне и всем присутствующим, - это окаменевшая смола…
Вернер слушал, открыв рот.
Динозавры?
Древние драконы?
Деревья, смола, животные, которые застывали в ней, янтарные шахты и пласты… Мария не открывала ничего нового, она это сама внукам читала, про периоды, про оледенения, про добычу янтаря, про динозавров… мягкий голос завораживал, убаюкивал.
Вернер словно воочию это видел.
Громадные деревья странного вида, с большими разлапистыми листьями, чудовищных ящеров, которые бродили между ними, громадных насекомых…
Анна слушала, раскрыв рот. Может, и дольше послушали бы, волшебство нарушила не ко времени явившаяся эрра Розабелла.
- Ваше величество! Приказать подать вина?
От противного голоса дернулся даже невозмутимый эрр Линок Саран.
- Вон! – привычно рявкнул его высочество Вернер. И только потом опомнился, когда противная надоеда исчезла за дверью. – Ваше величество, простите…
Мария махнула рукой.
- Эрра Розабелла действительно бывает… немного не к месту. Но зато она мне предана.
А, тогда понятно. Мария лукаво улыбнулась мальчишке. Пусть ей Вернер и жутко не нравится, но зачем его против себя настраивать?
- Один древний государь говорил: нам умные не надобны, нам надобны верные. *
*- Вообще, это А. и Б. Стругацкие «Трудно быть богом», да и цитату Мария чуточку переврала, но ей позволительно. Прим. авт.
- Восхитительно! – согласился Вернер. – И так правдиво!
- Может, и вы когда-нибудь сядете на трон, ваше высочество. А тут и древняя мудрость наготове.
Мария улыбалась и была любезна, Анна кокетливо поглядывала на гостя, не забывая покашливать под строгим материнским взглядом, эрр Линок застыл, словно его и вовсе тут нет – визит проходил в обстановке полного взаимопонимания.
- Мне так жаль, я так надеялся танцевать с вами, ваше высочество…
- Думаю, на правах жениха вы можете называть мою дочь по имени, - у Марии аж скулы сводило от сиропности, но так надо.
Вернер улыбался в ответ, думая, что и мать, и дочь у него в кармане, и рассыпался в ответных комплиментах.
Наконец, договорились до того, что Мария пообещала ему танец на балу, и прогулку с дочерью по саду, если Анна к тому времени выздоровеет, и Вернер откланялся. И в карете посмотрел на спутника.
- Видел, как я их?
- Видел, ваше высочество, - эрр Линок был откровенно задумчивым. – Вам лгали.
- Да неужели? Кто и в чем?
- Ее высочество Анна полностью здорова.
- Вот даже как… это хорошо. Она пока не готова к деторождению?
- Нет, пока она еще не созрела, ваше высочество.
- Это предсказуемо и не страшно. Я определенно ей понравился. И ее матери тоже.
Эрр Линок выглядел смущенным.
- Ваше высочество, умоляю меня простить…
- Да?
- Если получится… я хотел бы танцевать с королевой на балу.
Вернер только присвистнул, совсем, как тот же Бертран.
- С ума сошел, эрр? Я даже не уверен, что Иоанн даст позволение мне! А уж тебе-то!
Эрр Линок выглядел крайне смущенным.
- Ваше высочество, я понимаю. И все же… ее величество меня очень интригует.
- Чем?
- Я не могу ее прочитать.
- ТЫ?!
- Сегодня я пытался специально, ваше высочество. Но ее величество… я не могу понять, что происходит. И этот ее голос, и история… меня словно завораживает! А определить, что она думает и чувствует, я просто не могу!
- Колдовство?
- Не знаю, ваше высочество. И хочу проверить.
- Как ты можешь это проверить?
- Ваше величество, мне бы подойти поближе. И сегодня в комнате было слишком… благовонно. Вот чтобы на чистом воздухе, где рядом будет меньше людей…
Действительно, в комнате и палочки какие-то воняли, и что-то вроде свечей с розовым маслом, и ладан жгли. Вернеру и то неприятно стало, уж что про Сарана говорить. Значит, нужна беседа с глазу на глаз и там, где достаточно чистый воздух?
- Хорошо. Я не обещаю, но подумаю, что можно предпринять.
- Благодарю, ваше высочество.
- Мне тоже стало любопытно.
- А еще, мне кажется, что нас подслушивали. Два или три человека.
- Кто? Ты их знаешь?
- Они стояли за перегородкой. Если бы мне позволили подойти поближе, обнюхать, послушать…
Вернер только вздохнул.
- И как это должно было выглядеть?
Эрр Линок опустил глаза.
- Я понимаю. Но я не смогу сказать, кто это был. Может, и фрейлины, они любопытны по природе, как все женщины.
- Может быть. А может, и кто-то другой. Знать бы.
Мария о чужом любопытстве не думала. Она посмотрела на янтарное ожерелье – и с отвращением бросила его на столик.
- Скользкая гадина!
- Вернер? – Анна посмотрела на мать. Мария не удержалась, и поцеловала дочку в нос.
- Да.
- Жаль. Он мне понравился.
- Самое ядовитое зверье всегда привлекательно. Так и за добычей бегать не приходится.
- У вас интересные познания о животных, дорогая супруга. Жаль, что я раньше не знал о них.
Сказано это было негромко, но увесисто. Мария устало посмотрела на Иоанна.
- Диана, ваше величество и только Диана. Вот пусть она вам и рассказывает про птичек и пчелок.
- Я и так знаю, - не понял Иоанн. Ну да, шуточки про размножение тут пока не в ходу. Здесь вообще сильно стесняться не принято, а процесс размножения можно за каждым углом увидеть. Животных тут хватает.
Мария вспомнила свое путешествие по дворцу, и едва не покраснела. М-да, вот так век живи и все равно что-то новенькое узнаешь.
- Мама? – напомнила о себе Анна.
- Детка, а ты очень расстроишься, если мы с папой найдем тебе другого мужа?
Мы?! С папой?!
Да ради таких слов Анна бы на что угодно согласилась!!! Мама и папа вместе!!! Вот как в старые времена!!! Это же – счастье?
- Мам, а вы точно хорошего найдете?
- Самого лучшего, - согласился Иоанн, присаживаясь рядом на кровать. Та скрипнула, но выдержала, хорошие тут кровати делают. – Мама права, редкостно гадостный мальчишка. Раньше такого не было, а вот сейчас… словно сорняк лезет.
- Да, - кивнула Мария.
А то – нет? Он уже и корону примерил, и Анну похоронил, и Марию, и сам правит. Понятно, не сразу, лет десять-пятнадцать ему понадобится, чтобы укрепиться. А еще…
- Дорогой супруг, вы не хотите быть поосторожнее? Вдвойне?
Иоанну два раза намекать было не нужно. Доверчивые и лопоушистые короли на тронах не сидят. Они лежат, аккуратно и в уютных гробиках.
- Буду. А вы, дорогая супруга?
- А я при чем? Разве что Дианочку удавят, фыркнула Мария. – Я уже интереса не представляю… вот не думала, что поблагодарить вас придется.
Иоанн помрачнел. Видимо, представил себе Дианочку, да не в кровати и не на троне, а вот просто… случись – что? И кто страной править будет?
Эрсоны. Виталис и его клан… так и династия сменится. Или Диана потерпит рядом с собой Анну?
Наоборот тоже не будет, Анна никогда не простит женщину, ставшую соперницей ее матери. Иоанн почувствовал себя идиотом, и предсказуемо разозлился.
- Вот что, ваше величество! Помолвку я эту расторгну. Скажем, что Анна пока болеет…
- Нет, – холодно оборвала Мария.
- НЕТ!?
- Не надо говорить, что моя дочь больна. Судя по тому, как смотрел сегодня Вернер, он поймет, что это ложь. Лучше намекните, что есть другой жених.
Иоанн задумчиво кивнул. Может, так оно и правильно.
Сплетни – дело такое, и не докажешь потом, что так придумали, чтобы плохого человека отвадить. Так и будут болезни ждать да попрекать.
А вот если сказать, что конкурент есть…
- И кто же?
Мария пожала плечами.
- Совершенно не интересно. Вы умный, дорогой супруг, придумайте что-нибудь сами… есть же семейства, которые вам не нравятся? Почему жених должен обязательно быть принцем? Скажите, что в связи со сложившейся ситуацией, хотите, чтобы мужем дочери стал эрландец, что передумали отпускать мою Анечку в другую страну – что такого? Спорить готова, дедушка Вернера подумает, что вы решили сами воспитать себе преемника, и начнется что-то приятное!
Оскал Марии не сошел бы за дружелюбную улыбку даже в темноте. Хорошо хоть, клыки не полезли.
Иоанн оскалился в ответ не менее дружелюбно.
- Так и сделаем, дорогая жена. Так и сделаем…
- А когда у вас будет шесть деток от Дианочки, или там… восемь, переиграете потихоньку. Анна – принцесса от двух древних королевских домов, она не останется без предложений.
Намек Иоанн тоже понял.
Мария – породистая, и ее дети тоже. А он подобрал… даже не дворнягу, те-то и умные бывают, и красивые, а так… вот и пусть теперь мучается.
Хлопнул дверью, да и вышел.
Мария подмигнула дочери.
- Ну что, зайка? Справились?
- Мама, - Анна решила ковать железо, пока горячо. – А папа точно…
- Разведется? – Мария дождалась кивка от дочери, и вздохнула. Да, видела она то же самое в своем мире. Видела… ненавидела!
Так же смотрели на нее и родные дети, когда она за шкирку выкинула супруга из своей жизни. Понятно, детям-то хочется и маму рядом, и папу, только вот…. Нельзя прощать предательство. И терпеть его нельзя рядом с собой, потому что однажды ты, такая сильная сейчас, упадешь на колени. И понадобится тебе чья-то рука, чтобы опереться, чтобы встать, а вместо этого тебя ударят в спину. Жестоко. По-подлому, когда ты не будешь этого ждать.
Предавший один раз – предаст каждый раз. И ты просто не поднимешься, и утянешь за собой тех, кого любишь, кто может рассчитывать только на тебя.
Сейчас Мария показала зубы, которых не было у ее предшественницы, и Иоанн заинтересовался. Но ТУ Марию он тоже травил, и давил, и во многом довел до смерти… предлагаете его пожалеть?
Не надо.
Он не пожалеет. Особенно, когда появится очередная Диана – Лиана – Марианна…
- Маленькая, я не стану тебе врать. Скорее всего, мы разведемся. Сейчас нас сплотила внешняя опасность, но стоит ее убрать, и папа опять помчится за Дианочкиными сись… красотами. А я его за это не прощу.
- Потому что у тебя такого нет? - Анна показала на корсаж Марии, который по объемам и правда был скромнее Дианочкиного. Намного скромнее.
Мария фыркнула.
Было же у нее! И побольше, чем у Дианы! И относилась она к этому спокойно, и сейчас ей нравится то, что есть.
- Зайка, главное не тут, - Мария показала, где именно, - а то, что внутри. Можно выщипать волосы и шесть раз перекраситься, набить корсаж ватой или наоборот, расплющить все имеющееся, люди придумали много хитростей. Но любить должны тебя, а не оболочку, иначе это как жениться на свадебном платье, а невесту по дороге потерять.
Анна захихикала, представляя себе такую картину.
- А как же! Я не говорю, что не надо за собой ухаживать, или надо распуститься, сидеть на попе, лопать пирожки, мрачно приговаривая: меня полюбят за мою душу, или вот, быть, как эрра Розабелла. Понимаешь? Так ведь и волосы можно не мыть, и блохи заведутся, и вши…
- Да.
- Платье должно быть чистым и ухоженным. Но главное это все равно – ты. У Дианочки нет ничего, кроме платья, а твой папа именно на него клюнул. Настолько, что я ему стала неинтересна, как человек. Он меня променял на картинку, на пустоту, и этого я не прощу.
- А Предотец приказал прощать.
Мария состроила серьезную гримаску.
- Прощаю тебя, чадо! Умри с миром. Нет?
- Ма-ам!
- Тогда не умирай. Иди с миром, но в… туда! Короче, именно туда!
- МАМА!
- Ну что тебе?! – Мария внаглую принялась щекотать малявку.
- Мама, ну правда… я же уже взрослая!
- А если взрослая – запомни. Простить – не означает посадить себе на голову, дать сорок два вторых шанса или еще раз повернуться спиной к предателю. Простить – это не держать зла. Только вот прежнего уже тоже не получится. Все. Не склеится.
И принялась вдвое активнее щекотать Анну.
О том, что их разговор нагло подслушивали, не знали ни Анна, ни Мария. Может, королева и поняла бы, но была слишком занята дочкой. Да и тема неприятная…
- Брат Тома сказал, дней десять. Может, пятнадцать, идет перестройка тела…
Король нехотя кивнул.
Ладно, он дольше ждал, и еще чуток подождет.
- Хорошо же. А что с пожаром?
- Виноват, ваше величество. Библиотека и рукописи… я лично найду и накажу виновных!
- Виновных?
- Это был поджог, ваше величество!
- Кто?
- Я ищу. Хотел сразу представить виновника.
- Так…
- Рукописи… у брата Винса есть копии.
- Допустим. Хотя бы тут у тебя ума хватило подстраховаться. Виновника поджога мне представь, сам карать не смей. Что с благословенным?
Тейн поежился, и принялся рассказывать о мальчишках.
Его величество внимательно слушал.
- Надеюсь, они уже мертвы?
- Все трое, ваше величество. Я выбрал хороший яд.
О том, что тело Бертрана не нашли, тейн и не подумал сказать. Мальчишка, да. Умер, утонул, наверное, когда яд подействовал. И что?
И не такие помирали!
- Хоть что-то сделал правильно. Как можно найти этого человека?
- Ваше величество, я ищу способ. Брат Тома говорит, что есть возможность, но ему нужно время. Он занимался другим делом.
- И получилось?
- У него есть частичные успехи, ваше величество. Ряд свойств…
- Недоделки.
Ханс поморщился. Потом махнул рукой.
- Разберись. Даю три дня, чтобы потом сказал мне, как можно найти этого человека.
- Да, ваше величество.
- Повинуюсь, ваше величество.
- Свободен.
Когда тейн вышел, его величество подошел к окну. Посмотрел в синее небо.
Благословение Многоликого.
Мечта, которая стала для кого-то явью. Но почему именно этот человек?! Почему не его величество? А ведь хочется… Ханс уже не мальчик. И жить ему хочется.
Это когда ты нищий в канаве, когда ты золотарь или подвергаешься пыткам, тогда нечего цепляться за эту убогую жизнь. А когда ты правитель?
Когда у твоих ног богатое государство?
И жить бы да жить, но вот беда – не дают! Человеческий век так краток, так конечен, что даже не успеваешь им насладиться в полной мере! Выход был, когда были живы чада Многоликого, но это было так давно… его величество искал.
Искал, платил деньги ученым и наемникам, ждал… и дождался.
Неужели это ответ на его старания? Его мучения, его раздумья, его молитвы…
Его шанс?
Может быть, последний! И Ханс его не упустит! Зубами вырвет у судьбы из глотки… в эту минуту его величество был так похож на громадную и мрачную летучую мышь, что от окна в ужасе шарахнулся летящий мимо воробей. Показалось ему, неразумному…
Почудилось, что сейчас кинется вперед страшный хищник, да и сожрет! А жить и воробьям хочется. И не меньше, чем королям.
***
- Ваше величество. Ваше высочество.
Вернер отвесил поклон по всей форме, и протянул заранее приготовленные подарки. Взял с подноса, который тащил за ним эрр Линок.
Ее величеству Марии золотое витое ожерелье с «кровью моря». Ее добывают в ледяных северных морях, рискуют жизнью, и стоит она дорого. Ее высочеству Анне – ожерелье из розового жемчуга.
И внимательно смотреть на женщин.
Ее высочество реагировала предсказуемо. Ахнула, захлопала в ладоши, смутилась под строгим взглядом матери, и тут же горячо поблагодарила Вернера.
Анна была больна, а потому принимала гостей в своих покоях, полулежа в кровати.
Ее величество Мария ласково провела пальцами по куску янтаря, в котором утонула маленькая мошка.
- Так давно…
Вернер невольно поднял брови. Давно? Что именно?
Ее высочество Анна не стала сомневаться, она просто задала вопрос.
- Что – давно, матушка?
- Янтарь, детка, - Мария подняла ожерелье, демонстрируя его в равной мере Анне и всем присутствующим, - это окаменевшая смола…
Вернер слушал, открыв рот.
Динозавры?
Древние драконы?
Деревья, смола, животные, которые застывали в ней, янтарные шахты и пласты… Мария не открывала ничего нового, она это сама внукам читала, про периоды, про оледенения, про добычу янтаря, про динозавров… мягкий голос завораживал, убаюкивал.
Вернер словно воочию это видел.
Громадные деревья странного вида, с большими разлапистыми листьями, чудовищных ящеров, которые бродили между ними, громадных насекомых…
Анна слушала, раскрыв рот. Может, и дольше послушали бы, волшебство нарушила не ко времени явившаяся эрра Розабелла.
- Ваше величество! Приказать подать вина?
От противного голоса дернулся даже невозмутимый эрр Линок Саран.
- Вон! – привычно рявкнул его высочество Вернер. И только потом опомнился, когда противная надоеда исчезла за дверью. – Ваше величество, простите…
Мария махнула рукой.
- Эрра Розабелла действительно бывает… немного не к месту. Но зато она мне предана.
А, тогда понятно. Мария лукаво улыбнулась мальчишке. Пусть ей Вернер и жутко не нравится, но зачем его против себя настраивать?
- Один древний государь говорил: нам умные не надобны, нам надобны верные. *
*- Вообще, это А. и Б. Стругацкие «Трудно быть богом», да и цитату Мария чуточку переврала, но ей позволительно. Прим. авт.
- Восхитительно! – согласился Вернер. – И так правдиво!
- Может, и вы когда-нибудь сядете на трон, ваше высочество. А тут и древняя мудрость наготове.
Мария улыбалась и была любезна, Анна кокетливо поглядывала на гостя, не забывая покашливать под строгим материнским взглядом, эрр Линок застыл, словно его и вовсе тут нет – визит проходил в обстановке полного взаимопонимания.
- Мне так жаль, я так надеялся танцевать с вами, ваше высочество…
- Думаю, на правах жениха вы можете называть мою дочь по имени, - у Марии аж скулы сводило от сиропности, но так надо.
Вернер улыбался в ответ, думая, что и мать, и дочь у него в кармане, и рассыпался в ответных комплиментах.
Наконец, договорились до того, что Мария пообещала ему танец на балу, и прогулку с дочерью по саду, если Анна к тому времени выздоровеет, и Вернер откланялся. И в карете посмотрел на спутника.
- Видел, как я их?
- Видел, ваше высочество, - эрр Линок был откровенно задумчивым. – Вам лгали.
- Да неужели? Кто и в чем?
- Ее высочество Анна полностью здорова.
- Вот даже как… это хорошо. Она пока не готова к деторождению?
- Нет, пока она еще не созрела, ваше высочество.
- Это предсказуемо и не страшно. Я определенно ей понравился. И ее матери тоже.
Эрр Линок выглядел смущенным.
- Ваше высочество, умоляю меня простить…
- Да?
- Если получится… я хотел бы танцевать с королевой на балу.
Вернер только присвистнул, совсем, как тот же Бертран.
- С ума сошел, эрр? Я даже не уверен, что Иоанн даст позволение мне! А уж тебе-то!
Эрр Линок выглядел крайне смущенным.
- Ваше высочество, я понимаю. И все же… ее величество меня очень интригует.
- Чем?
- Я не могу ее прочитать.
- ТЫ?!
- Сегодня я пытался специально, ваше высочество. Но ее величество… я не могу понять, что происходит. И этот ее голос, и история… меня словно завораживает! А определить, что она думает и чувствует, я просто не могу!
- Колдовство?
- Не знаю, ваше высочество. И хочу проверить.
- Как ты можешь это проверить?
- Ваше величество, мне бы подойти поближе. И сегодня в комнате было слишком… благовонно. Вот чтобы на чистом воздухе, где рядом будет меньше людей…
Действительно, в комнате и палочки какие-то воняли, и что-то вроде свечей с розовым маслом, и ладан жгли. Вернеру и то неприятно стало, уж что про Сарана говорить. Значит, нужна беседа с глазу на глаз и там, где достаточно чистый воздух?
- Хорошо. Я не обещаю, но подумаю, что можно предпринять.
- Благодарю, ваше высочество.
- Мне тоже стало любопытно.
- А еще, мне кажется, что нас подслушивали. Два или три человека.
- Кто? Ты их знаешь?
- Они стояли за перегородкой. Если бы мне позволили подойти поближе, обнюхать, послушать…
Вернер только вздохнул.
- И как это должно было выглядеть?
Эрр Линок опустил глаза.
- Я понимаю. Но я не смогу сказать, кто это был. Может, и фрейлины, они любопытны по природе, как все женщины.
- Может быть. А может, и кто-то другой. Знать бы.
***
Мария о чужом любопытстве не думала. Она посмотрела на янтарное ожерелье – и с отвращением бросила его на столик.
- Скользкая гадина!
- Вернер? – Анна посмотрела на мать. Мария не удержалась, и поцеловала дочку в нос.
- Да.
- Жаль. Он мне понравился.
- Самое ядовитое зверье всегда привлекательно. Так и за добычей бегать не приходится.
- У вас интересные познания о животных, дорогая супруга. Жаль, что я раньше не знал о них.
Сказано это было негромко, но увесисто. Мария устало посмотрела на Иоанна.
- Диана, ваше величество и только Диана. Вот пусть она вам и рассказывает про птичек и пчелок.
- Я и так знаю, - не понял Иоанн. Ну да, шуточки про размножение тут пока не в ходу. Здесь вообще сильно стесняться не принято, а процесс размножения можно за каждым углом увидеть. Животных тут хватает.
Мария вспомнила свое путешествие по дворцу, и едва не покраснела. М-да, вот так век живи и все равно что-то новенькое узнаешь.
- Мама? – напомнила о себе Анна.
- Детка, а ты очень расстроишься, если мы с папой найдем тебе другого мужа?
Мы?! С папой?!
Да ради таких слов Анна бы на что угодно согласилась!!! Мама и папа вместе!!! Вот как в старые времена!!! Это же – счастье?
- Мам, а вы точно хорошего найдете?
- Самого лучшего, - согласился Иоанн, присаживаясь рядом на кровать. Та скрипнула, но выдержала, хорошие тут кровати делают. – Мама права, редкостно гадостный мальчишка. Раньше такого не было, а вот сейчас… словно сорняк лезет.
- Да, - кивнула Мария.
А то – нет? Он уже и корону примерил, и Анну похоронил, и Марию, и сам правит. Понятно, не сразу, лет десять-пятнадцать ему понадобится, чтобы укрепиться. А еще…
- Дорогой супруг, вы не хотите быть поосторожнее? Вдвойне?
Иоанну два раза намекать было не нужно. Доверчивые и лопоушистые короли на тронах не сидят. Они лежат, аккуратно и в уютных гробиках.
- Буду. А вы, дорогая супруга?
- А я при чем? Разве что Дианочку удавят, фыркнула Мария. – Я уже интереса не представляю… вот не думала, что поблагодарить вас придется.
Иоанн помрачнел. Видимо, представил себе Дианочку, да не в кровати и не на троне, а вот просто… случись – что? И кто страной править будет?
Эрсоны. Виталис и его клан… так и династия сменится. Или Диана потерпит рядом с собой Анну?
Наоборот тоже не будет, Анна никогда не простит женщину, ставшую соперницей ее матери. Иоанн почувствовал себя идиотом, и предсказуемо разозлился.
- Вот что, ваше величество! Помолвку я эту расторгну. Скажем, что Анна пока болеет…
- Нет, – холодно оборвала Мария.
- НЕТ!?
- Не надо говорить, что моя дочь больна. Судя по тому, как смотрел сегодня Вернер, он поймет, что это ложь. Лучше намекните, что есть другой жених.
Иоанн задумчиво кивнул. Может, так оно и правильно.
Сплетни – дело такое, и не докажешь потом, что так придумали, чтобы плохого человека отвадить. Так и будут болезни ждать да попрекать.
А вот если сказать, что конкурент есть…
- И кто же?
Мария пожала плечами.
- Совершенно не интересно. Вы умный, дорогой супруг, придумайте что-нибудь сами… есть же семейства, которые вам не нравятся? Почему жених должен обязательно быть принцем? Скажите, что в связи со сложившейся ситуацией, хотите, чтобы мужем дочери стал эрландец, что передумали отпускать мою Анечку в другую страну – что такого? Спорить готова, дедушка Вернера подумает, что вы решили сами воспитать себе преемника, и начнется что-то приятное!
Оскал Марии не сошел бы за дружелюбную улыбку даже в темноте. Хорошо хоть, клыки не полезли.
Иоанн оскалился в ответ не менее дружелюбно.
- Так и сделаем, дорогая жена. Так и сделаем…
- А когда у вас будет шесть деток от Дианочки, или там… восемь, переиграете потихоньку. Анна – принцесса от двух древних королевских домов, она не останется без предложений.
Намек Иоанн тоже понял.
Мария – породистая, и ее дети тоже. А он подобрал… даже не дворнягу, те-то и умные бывают, и красивые, а так… вот и пусть теперь мучается.
Хлопнул дверью, да и вышел.
Мария подмигнула дочери.
- Ну что, зайка? Справились?
- Мама, - Анна решила ковать железо, пока горячо. – А папа точно…
- Разведется? – Мария дождалась кивка от дочери, и вздохнула. Да, видела она то же самое в своем мире. Видела… ненавидела!
Так же смотрели на нее и родные дети, когда она за шкирку выкинула супруга из своей жизни. Понятно, детям-то хочется и маму рядом, и папу, только вот…. Нельзя прощать предательство. И терпеть его нельзя рядом с собой, потому что однажды ты, такая сильная сейчас, упадешь на колени. И понадобится тебе чья-то рука, чтобы опереться, чтобы встать, а вместо этого тебя ударят в спину. Жестоко. По-подлому, когда ты не будешь этого ждать.
Предавший один раз – предаст каждый раз. И ты просто не поднимешься, и утянешь за собой тех, кого любишь, кто может рассчитывать только на тебя.
Сейчас Мария показала зубы, которых не было у ее предшественницы, и Иоанн заинтересовался. Но ТУ Марию он тоже травил, и давил, и во многом довел до смерти… предлагаете его пожалеть?
Не надо.
Он не пожалеет. Особенно, когда появится очередная Диана – Лиана – Марианна…
- Маленькая, я не стану тебе врать. Скорее всего, мы разведемся. Сейчас нас сплотила внешняя опасность, но стоит ее убрать, и папа опять помчится за Дианочкиными сись… красотами. А я его за это не прощу.
- Потому что у тебя такого нет? - Анна показала на корсаж Марии, который по объемам и правда был скромнее Дианочкиного. Намного скромнее.
Мария фыркнула.
Было же у нее! И побольше, чем у Дианы! И относилась она к этому спокойно, и сейчас ей нравится то, что есть.
- Зайка, главное не тут, - Мария показала, где именно, - а то, что внутри. Можно выщипать волосы и шесть раз перекраситься, набить корсаж ватой или наоборот, расплющить все имеющееся, люди придумали много хитростей. Но любить должны тебя, а не оболочку, иначе это как жениться на свадебном платье, а невесту по дороге потерять.
Анна захихикала, представляя себе такую картину.
- А как же! Я не говорю, что не надо за собой ухаживать, или надо распуститься, сидеть на попе, лопать пирожки, мрачно приговаривая: меня полюбят за мою душу, или вот, быть, как эрра Розабелла. Понимаешь? Так ведь и волосы можно не мыть, и блохи заведутся, и вши…
- Да.
- Платье должно быть чистым и ухоженным. Но главное это все равно – ты. У Дианочки нет ничего, кроме платья, а твой папа именно на него клюнул. Настолько, что я ему стала неинтересна, как человек. Он меня променял на картинку, на пустоту, и этого я не прощу.
- А Предотец приказал прощать.
Мария состроила серьезную гримаску.
- Прощаю тебя, чадо! Умри с миром. Нет?
- Ма-ам!
- Тогда не умирай. Иди с миром, но в… туда! Короче, именно туда!
- МАМА!
- Ну что тебе?! – Мария внаглую принялась щекотать малявку.
- Мама, ну правда… я же уже взрослая!
- А если взрослая – запомни. Простить – не означает посадить себе на голову, дать сорок два вторых шанса или еще раз повернуться спиной к предателю. Простить – это не держать зла. Только вот прежнего уже тоже не получится. Все. Не склеится.
И принялась вдвое активнее щекотать Анну.
О том, что их разговор нагло подслушивали, не знали ни Анна, ни Мария. Может, королева и поняла бы, но была слишком занята дочкой. Да и тема неприятная…
