- Мне кажется, рога совершенно не мой фасон.
- Я же тебя люблю!
Боря даже говорить ничего не стал. А что тут можно сказать? Позу уточнить? В которой его любить изволили?
- Я… это просто для здоровья! Как вибратор!
- Вибратор я бы тебе простил, - фыркнул Борис. – Но здесь к нему еще слишком много чего приложено.
- Я…
- Всего хорошего, Лиза.
Боря развернулся, вышел – и сразу же набрал Игоря Ивановича.
- Игорь, я к тебе еду. А пока посмотри сообщение.
Лейкин, не будь дурак, перекинул пакет фото на телефон Бориса, а тот сбросил их другу.
- Откуда дровишки?
- Оттуда.
Олег только фыркнул.
Конечно-конечно, если ты делаешь интимные фото и размещаешь их в своем аккаунте, в закрытом доступе, то их никто не откроет. Правда? И не заинтересуется, и не полезет… а что сейчас все телефоны у нас к интернету подключены, лезь, не хочу…
Не хотят просто.
А при определенном умении и навыке, считай, ты сам себя заложил. Во всех позах, как Лиза.
Лейкин попросту договорился со специалистом, ломанул ее профили, а потом посмотрел по последним фото и отследил день – время – место. Остальное было несложно.
- Сколько с меня?
- Как договаривались.
- Прогуляемся? - кивнул Борис на здание банка рядом.
- Со всем моим удовольствием.
Чтобы снять нужную сумму через кассу и вручить Олегу, Борис потратил минут пять. И подумал, что дешево отделался.
Свобода – дороже!
А теперь к Игорю.
Лиза уже примчалась к отцу, который встретил ее ласково – фотографиями по всей морде.
То есть в буквальном смысле. Когда девушка начала рыдать, ее попросту ткнули носом в телефон. Или телефоном в нос… нос был разбит. Телефон тоже.
Лиза пускала жалобные пузыри в гостиной, а Игорь Иванович извинялся перед Борисом.
- Борь, ну ты пойми…
- Да все я понимаю. Но после такого – прости. Не женюсь.
- Я ее воспитаю. Какая измена! Она и слово такое забудет!
- Жестами договариваться будет? – не удержался Борис. – Игорь, я рога носить не хочу. И вообще, рад, что гон… что защитой пользовался. Лиза детей рано не хотела, а я вот кожно-венерических не хочу. Поди еще, пролечись…
- Ты думаешь…
- А ты на фотки посмотри! Внимательно! Я тебе еще не все перекинул! Вот тут она с тремя неграми, вот тут кажется, китайцы, тут кавказцы… я за дружбу народов, но не в таком виде.
Игорь Иванович скрипнул зубами. Крыть было нечем.
- Ты подозревал?
- Мне фотки с неизвестного номера прислали, - не стал скрывать Борис. – Я решил проверить, ну и… убедился. Даже не скажу – на свою голову.
Игорь Иванович только руками развел.
- Борь, прости…
- Гоша, забудь! Работать будем, как и раньше. А насчет свадьбы – это была плохая идея. Может, лет через пять Кирюшка вырастет, вот, если Ванька до той поры не женится, так приглядятся. Как раз парень нагуляется…
Игорь Иванович выдохнул. Такого великодушия он не ожидал.
Договоренности, понятно, но тут такой залет! Такая подстава от родимой доченьки!
Он бы на месте Бориса всю посуду побил, всех матом покрыл, и снимки в интернет слил. И был бы прав… он бы точно терпеть такое не стал.
Жену не для такого берут. За такое счастье девке с панели заплатить можно, а жена по всем… помойкам таскаться не должна!
- Борь… спасибо.
- Не за что. О причинах разрыва помолчим. И советую с дочерью поговорить, если я характер Лизы правильно понял, она сейчас начнет меня грязью поливать…
- Да пусть поливает, кому это в Англии интересно?
- Даже так? Смотри, дело хозяйское…
- Пусть поживет, поучится… мозгами пользоваться научится. А не только сотовым…
Боря кивнул.
- Ладно. Тогда я откланиваюсь, а ты тут сам разбирайся.
Попрощался и вышел.
Игорь Иванович остался разбираться. Он отлично понимал, что все было не так просто. И не так легко. Но… основа все равно та же, вне зависимости от побуждений.
Лиза гуляла? Да!
Изменяла? Направо и налево. Еще и фотки делала!
Положа руку на сердце, и насчет кожно-венерических Боря был прав. Игорь бы на такой точно не женился. А потому мужчина вернулся в гостиную, размахнулся – и влепил дочери еще одну затрещину.
- Поедешь в Англию. В пансион.
- Папа!!!
- Посидишь там пару лет, потом посмотрим на твое поведение! Дура!
Последнее Лиза и сама понимала. Но как же было обидно! Она же уже… вот все-все! И насчет платья поговорила, и примерка на днях, и свадьбу начала планировать, и…
И – все?!
Англия?
С ее мерзкой погодой, дурацкими обычаями и гадкими англичанами? Которые даже умываются не проточной водой, а наливают ее в раковину, затыкают пробку и плещутся в грязи? А пудинг?
Такое же жуткое блюдо, как и его название!
Только и того, что снобизма выше Биг Бена. А так – на карте не найдешь!
- Папочка, умоляю!!! НЕ НАДО!!!
Игорь Иванович хлопнул дверью и вышел. Брат только головой покачал.
- Ну и дура ж ты, сестренка.
- Да пошел ты!
- Я пошел. А ты поедешь.
Лиза взвыла.
Англия становилась омерзительной реальностью! Ыыыыыы, да чтоб вас… чтоб вам…
Почему затонула не она, а Атлантида!? Где справедливость!?
- Анечка, поздравь меня, я теперь свободен!
- Поздравляю!
Аня выслушала чуточку хвастливый мужской рассказ о Лизе, но поздравила любимого мужчину совершенно искренне. Лизу ей жалко не было.
Во-первых, ее никто гулять не заставлял.
Во-вторых, ее никто силком замуж не выдавал.
В-третьих, а с Кирой она что сделать хотела?
Так что все правильно, как аукнется, так и откликнется. Ты хотела девочку в интернат сдать, теперь сама туда поедешь.
Только вот…
Борис начал все активнее намекать насчет осени.
А кто был по-настоящему счастлив, так это Кира.
- Минус одна Лиза-Подлиза! - сообщила она Смайлику, скармливая на радостях коту здоровущий ломоть хамона. – И чего папа тянул?! Давно бы так!
Кот согласно муркнул.
Конечно, давно бы так!
И вообще, котов можно кормить вкусным мясом без оглядки на разных там подлиз! И побольше, побольше. А уж он отблагодарит как полагается!
Например, мышкой.
Сегодня же принесет и на тапочки положит. Вкусненькую…
Хормельская волость.
- ЧТО!?
Никон Иванович аж рот открыл от удивления!
Упырица!?
Сеньку съела!?
- Как Творец един! Так оно и было! – принялся клясться Гришка.
Не всех перестреляла охрана Меньшикова, нет, не всех. Одному «счастливчику» уйти удалось, вот он сейчас и отчитывался лично Никону Ивановичу. И выглядело это в его изложении ТАК…
Яна бы собой гордилась!
И когти у нее на руках были черные, длинные, и клыки, что те иголки, и кожа голубого оттенка, и волосы-змеи… И вообще, это лично она всех перегрызла!
Сначала заманила, прикинулась этакой девицей-красавицей, а потом как… ух! И перекинулась!
Гришка все это время молился, вот и не подействовало на него. А остальные, видать, не так молились. Или не о том. И вообще… вот! У него образок аж с самой Фарафон-горы! Освященный!
Подействовал…
За образок он огреб отдельно.
Никон Иванович, отправил идиота чистить нужники. Но обдумать информацию не успел – к нему прилетела Валька.
Женщины умеют устраивать бурю в стакане воды. А уж когда для нее есть повод…
Валька и устроила. Смысл был в том, что она доверила Никону самое ценное, что у нее было. Нет, не девичью честь!
А племянника!
Любимого и родного!
А тот его и не уберег…
Коли так… и не надо, вот не надо мне про упырей! НЕ ВЕРЮ!!!
А потому… пока ты не узнаешь, что с племянничком моим случилось, пока не отомстишь за него… не видать тебе тела белого!
Хошь, стреляй, хошь не стреляй…
Черт ли сладит с бабой гневной?
Однозначно, Пушкин знал, о чем писал. Никон чертом не был, даже не представлял, что это такое (не было в местной религии чертей, не на кого было свою дурость списывать), а потому и он не справился.
Напрочь испортив ему настроение, вредная баба удалилась. Никон хлопнул стакан водки и распорядился позвать к себе Фролку Ежа.
Никон – атаман.
Под ним ходят – податаманы! Ясно же! Вот Фролка и носил чин податамана! А что? Красиво!
- Проходи, Фрол. Присаживайся…
- Благодарю, Никон Иваныч.
- Фрол, помощь мне твоя нужна. Я Сеньку отправлял по границе волости проехаться… так не вернулся ведь! Один парень из всего десятка обратно пришел, и то сам не свой.
- Перестреляли, враги?
- Так если бы! Бормочет про какую-то упырицу, про жуть жуткую…
- Упырицу?
- Вот потому и просьба у меня, Фрол. Возьми своих людей, проедь туда. Посмотри, что там с Сенькой, тело домой привези, ежели есть, что везти. Хоть похороним. Валька мне, сам знаешь, плешь проест.
- Знаю, Никон Иванович.
- Вот, возьми того дурачка, он сейчас дерьмо вывозит, да и прокатись. Посмотри, что да как, тебе я доверяю.
- Благодарствую, Никон Иванович!
Уточнить задание Никон не успел, в дом заглянул мальчишка.
- Никон-Ваныч, там, говорят, письмо от енарала!
- Какого еще енарала?
- Валежника…
Никон два и два сложил быстро.
Письмо от Валежного? И что ж мы пишем?
- Беги, скажи, сейчас буду.
- Хорошо, Никон-Ваныч.
И только пятки засверкали.
- Когда выезжать-то? – напомнил о себе Фрол.
- Да хоть бы и завтра с утра.
- Отлично. Как раз в храм зайти успеем.
- Зачем? – как всякий приличный анархист, Счастливый и в Творца не верил! Понятно ж, оно само все так организовалось! Вот плыли в пространстве атомы, потом надоело им, сложились они – и ать!
Даешь вселенную!
А человек вообще недавно с пальмы слез, как на некоторых посмотришь, так и тянет хвост поискать. Неотброшенный!
Теория вероятности и вероятность подобной случайности? Как водится, пятьдесят процентов. Либо сложилось, либо не сложилось. В данном случае – сложилось.
- Так ежели упырица… хошь не хошь, а святой водицы прихватить надо!
- Глупости то и суеверия!
- Может и так, Никон Иваныч. Но жить мне больше хочется…
Счастливый нахмурился. Так, с испорченным настроением, и пришел к воротам, за письмом от «енарала Валежника».
Да… никто не совершенен! Даже самые-самые преданные сподвижники, и те… сколько ж еще из людей эту религиозную чушь вытряхивать придется?
Века, не иначе!
Послание от генерала Счастливый открыл прямо там. В воротах.
Прочитал.
Подумал пару минут.
В принципе, все было ясно. Вы нам помощь, а мы все, как было. И никакой свободы для Хормельской волости!
Ни рядом, ни боком, ни далеко, ни близко… в лучшем случае чегой-то потом отжалеют. А может, и нет. Все эти «енаралы», белая кость, голубая кровь… А Никон-то из крестьян. По их меркам – быдло.
Значит что? Ему можно слово дать. Но держать это слово не обязательно.
Знает, сталкивался.
Правда, про Валежного говорят, что он честный. И что?
И наплевать!
Счастливый, может, и передумал бы. Но сейчас как-то все один к одному сложилось. И Сенька, и Фрол, и храм, и Валька, и…
- Взять его!
Речи у Никона всегда хорошо получались, обаятелен был, подлец! А уж сейчас, когда ему дико хотелось выплеснуть раздражение… хоть на кого...
Гонцу и слова сказать не дали!
Никон разорался так, что в Борхуме, небось, слышно было. И про права Хормеля.
И про свободы!
И про вечное угнетение, кое Валежным продолжено будет…
И про негодяев, которые такие приказы развозят и не краснеют.
И – в заключение…
- …за такое только одно наказание и быть может! Повесить негодяя!
Дерево, веревка и мыло – не корона императорская, найти несложно. Мигом и принесли, и петлю сделали, и перекинули…
Хоть и пытался сопротивляться гонец, но куда там! Добавили кастетом по башке, да и сунули в петлю. Мигом душа отлетела.
- Вот наш ответ тирании! – пафосно провозгласил Никон.
И отправился восвояси. Его чуток отпустило.
Село неподалеку от Зараево.
- Творец милостивый, спаси и сохрани тору Яну, помоги ей во всех ее начинаниях…
Не просто так Прасковья прошла пешком аж тридцать километров. И обратно столько же пройдет. Было поверье такое, что ежели на день весеннего солнышка помолиться за кого, Творец тебя обязательно услышит. Но Прасковья для верности не поленилась до храма дойти.
Было ей за что Творца благодарить!
Было ей, за кого Творца молить.
Как хотите, а тора Яна ей самим Творцом и послана была! Когда б не она, и детей бы Прасковья не сберегла, и подруге не помогла, и вообще…
А так – все она сделала, как тора сказала!
И землянку вырыла, и продуктов запасла, и…
Выжили они! Считай, уже до весны дотянули, скоро и лето, первая зелень пойдет, прокормимся… она и своих детей сберегла, и чужим помогла…
Считай, в деревне почти никто и не помер, так, человек десять. А что по другим делалось, она знала. Целыми деревнями вымирали…
Страшно это.
А потому сейчас Прасковья шептала молитву, упрашивая творца позаботиться о торе Яне. Которая где бы ни была, а ей помогла… побереги ее, Творец!
Прасковья так никогда и не увидела свою спасительницу. Так никогда и не узнала, кем была странная тора. Но до самой смерти, которая будет еще нескоро, она будет делать две вещи. Каждый год она будет делать запасы – мало ли что?
И каждый год, в этот день, она будет ходить в храм и молиться за тору Яну. Только за нее…
Сама жива, дети живы, что еще надо?
Спасибо тебе, Творец. И ей спасибо…
Валежный, Беркут.
Сны Антон Андреевич видел крайне редко. А потому и запоминал их очень хорошо.
Сейчас ему снилось то, чего он не видел никогда. Даже не думал, что таковое существует.
Снилось Валежному, что стоит он посреди громадной залы. Да такой, что дворец в Звенигороде хибарой кажется. Облезлой и некрасивой.
А тут все настолько роскошно…
Стекло, белые узоры… или это лед?
Но потрогать Валежный ничего не успел.
Мелькнула белая тень, генерал на мгновение отвлекся, а когда повернулся обратно, рядом с ним стояла женщина.
Даже с большой буквы. Тора.
Явно дворянка, и такая… ну такая…
Никогда Валежный таких потрясающих красавиц не видел! Волосы белые, лицо словно из мрамора, одежда роскошная…а глаза огромные, так и светятся…
- Тор генерал, - шевельнулись розовые губы.
- Тора, - даже во сне Валежный опустился на одно колено. За что и был вознагражден. Ему протянули белую ручку для поцелуя.
Да, увидь Аделина Шеллес-Альденская и эту красавицу, и ее жест, величественный, изящный, она бы с досады все волосы у себя на голове вырвала. Хоть и хороша она была, но до такого совершенства не дотягивала.
- Я рада видеть вас, генерал. Вам кажется сейчас, что это лишь сон, но вы его обязательно вспомните. Верьте мне.
- Это не сон, тора?
- Жрецы говорят о душе. Когда человек спит, его душа покидает тело и путешествует. Иногда по его родному миру, иногда по соседним. Сегодня вы пришли ко мне в гости.
- Это – другой мир?
Вопреки всем представлениям, Валежный паниковать не стал.
Сон же! Душа, другой мир… да хоть бы что! Лишь бы еще на эту красоту посмотреть! Все же… война – это тяжело. Кровь, смерть, грязь, поневоле душа устает, ломается в ней что-то важное. А посмотришь на такое совершенство, и легче становится.
Вспоминаешь, что в мире и красота есть, и вдохновение, и… и вообще! Хороша же! До невероятности!
- Это другой мир, - подтвердила красавица. – Не волнуйтесь, тор генерал, с вами ничего не случится.
- За такое и умереть не жалко! – не удержался Валежный. И был вознагражден благосклонной улыбкой и легким жестом, приказывающим встать.
- Мне не нужна ваша смерть, генерал. Мне нужна ваша победа.
- Я же тебя люблю!
Боря даже говорить ничего не стал. А что тут можно сказать? Позу уточнить? В которой его любить изволили?
- Я… это просто для здоровья! Как вибратор!
- Вибратор я бы тебе простил, - фыркнул Борис. – Но здесь к нему еще слишком много чего приложено.
- Я…
- Всего хорошего, Лиза.
Боря развернулся, вышел – и сразу же набрал Игоря Ивановича.
- Игорь, я к тебе еду. А пока посмотри сообщение.
Лейкин, не будь дурак, перекинул пакет фото на телефон Бориса, а тот сбросил их другу.
- Откуда дровишки?
- Оттуда.
Олег только фыркнул.
Конечно-конечно, если ты делаешь интимные фото и размещаешь их в своем аккаунте, в закрытом доступе, то их никто не откроет. Правда? И не заинтересуется, и не полезет… а что сейчас все телефоны у нас к интернету подключены, лезь, не хочу…
Не хотят просто.
А при определенном умении и навыке, считай, ты сам себя заложил. Во всех позах, как Лиза.
Лейкин попросту договорился со специалистом, ломанул ее профили, а потом посмотрел по последним фото и отследил день – время – место. Остальное было несложно.
- Сколько с меня?
- Как договаривались.
- Прогуляемся? - кивнул Борис на здание банка рядом.
- Со всем моим удовольствием.
Чтобы снять нужную сумму через кассу и вручить Олегу, Борис потратил минут пять. И подумал, что дешево отделался.
Свобода – дороже!
А теперь к Игорю.
***
Лиза уже примчалась к отцу, который встретил ее ласково – фотографиями по всей морде.
То есть в буквальном смысле. Когда девушка начала рыдать, ее попросту ткнули носом в телефон. Или телефоном в нос… нос был разбит. Телефон тоже.
Лиза пускала жалобные пузыри в гостиной, а Игорь Иванович извинялся перед Борисом.
- Борь, ну ты пойми…
- Да все я понимаю. Но после такого – прости. Не женюсь.
- Я ее воспитаю. Какая измена! Она и слово такое забудет!
- Жестами договариваться будет? – не удержался Борис. – Игорь, я рога носить не хочу. И вообще, рад, что гон… что защитой пользовался. Лиза детей рано не хотела, а я вот кожно-венерических не хочу. Поди еще, пролечись…
- Ты думаешь…
- А ты на фотки посмотри! Внимательно! Я тебе еще не все перекинул! Вот тут она с тремя неграми, вот тут кажется, китайцы, тут кавказцы… я за дружбу народов, но не в таком виде.
Игорь Иванович скрипнул зубами. Крыть было нечем.
- Ты подозревал?
- Мне фотки с неизвестного номера прислали, - не стал скрывать Борис. – Я решил проверить, ну и… убедился. Даже не скажу – на свою голову.
Игорь Иванович только руками развел.
- Борь, прости…
- Гоша, забудь! Работать будем, как и раньше. А насчет свадьбы – это была плохая идея. Может, лет через пять Кирюшка вырастет, вот, если Ванька до той поры не женится, так приглядятся. Как раз парень нагуляется…
Игорь Иванович выдохнул. Такого великодушия он не ожидал.
Договоренности, понятно, но тут такой залет! Такая подстава от родимой доченьки!
Он бы на месте Бориса всю посуду побил, всех матом покрыл, и снимки в интернет слил. И был бы прав… он бы точно терпеть такое не стал.
Жену не для такого берут. За такое счастье девке с панели заплатить можно, а жена по всем… помойкам таскаться не должна!
- Борь… спасибо.
- Не за что. О причинах разрыва помолчим. И советую с дочерью поговорить, если я характер Лизы правильно понял, она сейчас начнет меня грязью поливать…
- Да пусть поливает, кому это в Англии интересно?
- Даже так? Смотри, дело хозяйское…
- Пусть поживет, поучится… мозгами пользоваться научится. А не только сотовым…
Боря кивнул.
- Ладно. Тогда я откланиваюсь, а ты тут сам разбирайся.
Попрощался и вышел.
Игорь Иванович остался разбираться. Он отлично понимал, что все было не так просто. И не так легко. Но… основа все равно та же, вне зависимости от побуждений.
Лиза гуляла? Да!
Изменяла? Направо и налево. Еще и фотки делала!
Положа руку на сердце, и насчет кожно-венерических Боря был прав. Игорь бы на такой точно не женился. А потому мужчина вернулся в гостиную, размахнулся – и влепил дочери еще одну затрещину.
- Поедешь в Англию. В пансион.
- Папа!!!
- Посидишь там пару лет, потом посмотрим на твое поведение! Дура!
Последнее Лиза и сама понимала. Но как же было обидно! Она же уже… вот все-все! И насчет платья поговорила, и примерка на днях, и свадьбу начала планировать, и…
И – все?!
Англия?
С ее мерзкой погодой, дурацкими обычаями и гадкими англичанами? Которые даже умываются не проточной водой, а наливают ее в раковину, затыкают пробку и плещутся в грязи? А пудинг?
Такое же жуткое блюдо, как и его название!
Только и того, что снобизма выше Биг Бена. А так – на карте не найдешь!
- Папочка, умоляю!!! НЕ НАДО!!!
Игорь Иванович хлопнул дверью и вышел. Брат только головой покачал.
- Ну и дура ж ты, сестренка.
- Да пошел ты!
- Я пошел. А ты поедешь.
Лиза взвыла.
Англия становилась омерзительной реальностью! Ыыыыыы, да чтоб вас… чтоб вам…
Почему затонула не она, а Атлантида!? Где справедливость!?
***
- Анечка, поздравь меня, я теперь свободен!
- Поздравляю!
Аня выслушала чуточку хвастливый мужской рассказ о Лизе, но поздравила любимого мужчину совершенно искренне. Лизу ей жалко не было.
Во-первых, ее никто гулять не заставлял.
Во-вторых, ее никто силком замуж не выдавал.
В-третьих, а с Кирой она что сделать хотела?
Так что все правильно, как аукнется, так и откликнется. Ты хотела девочку в интернат сдать, теперь сама туда поедешь.
Только вот…
Борис начал все активнее намекать насчет осени.
А кто был по-настоящему счастлив, так это Кира.
- Минус одна Лиза-Подлиза! - сообщила она Смайлику, скармливая на радостях коту здоровущий ломоть хамона. – И чего папа тянул?! Давно бы так!
Кот согласно муркнул.
Конечно, давно бы так!
И вообще, котов можно кормить вкусным мясом без оглядки на разных там подлиз! И побольше, побольше. А уж он отблагодарит как полагается!
Например, мышкой.
Сегодня же принесет и на тапочки положит. Вкусненькую…
Хормельская волость.
- ЧТО!?
Никон Иванович аж рот открыл от удивления!
Упырица!?
Сеньку съела!?
- Как Творец един! Так оно и было! – принялся клясться Гришка.
Не всех перестреляла охрана Меньшикова, нет, не всех. Одному «счастливчику» уйти удалось, вот он сейчас и отчитывался лично Никону Ивановичу. И выглядело это в его изложении ТАК…
Яна бы собой гордилась!
И когти у нее на руках были черные, длинные, и клыки, что те иголки, и кожа голубого оттенка, и волосы-змеи… И вообще, это лично она всех перегрызла!
Сначала заманила, прикинулась этакой девицей-красавицей, а потом как… ух! И перекинулась!
Гришка все это время молился, вот и не подействовало на него. А остальные, видать, не так молились. Или не о том. И вообще… вот! У него образок аж с самой Фарафон-горы! Освященный!
Подействовал…
За образок он огреб отдельно.
Никон Иванович, отправил идиота чистить нужники. Но обдумать информацию не успел – к нему прилетела Валька.
***
Женщины умеют устраивать бурю в стакане воды. А уж когда для нее есть повод…
Валька и устроила. Смысл был в том, что она доверила Никону самое ценное, что у нее было. Нет, не девичью честь!
А племянника!
Любимого и родного!
А тот его и не уберег…
Коли так… и не надо, вот не надо мне про упырей! НЕ ВЕРЮ!!!
А потому… пока ты не узнаешь, что с племянничком моим случилось, пока не отомстишь за него… не видать тебе тела белого!
Хошь, стреляй, хошь не стреляй…
Черт ли сладит с бабой гневной?
Однозначно, Пушкин знал, о чем писал. Никон чертом не был, даже не представлял, что это такое (не было в местной религии чертей, не на кого было свою дурость списывать), а потому и он не справился.
Напрочь испортив ему настроение, вредная баба удалилась. Никон хлопнул стакан водки и распорядился позвать к себе Фролку Ежа.
***
Никон – атаман.
Под ним ходят – податаманы! Ясно же! Вот Фролка и носил чин податамана! А что? Красиво!
- Проходи, Фрол. Присаживайся…
- Благодарю, Никон Иваныч.
- Фрол, помощь мне твоя нужна. Я Сеньку отправлял по границе волости проехаться… так не вернулся ведь! Один парень из всего десятка обратно пришел, и то сам не свой.
- Перестреляли, враги?
- Так если бы! Бормочет про какую-то упырицу, про жуть жуткую…
- Упырицу?
- Вот потому и просьба у меня, Фрол. Возьми своих людей, проедь туда. Посмотри, что там с Сенькой, тело домой привези, ежели есть, что везти. Хоть похороним. Валька мне, сам знаешь, плешь проест.
- Знаю, Никон Иванович.
- Вот, возьми того дурачка, он сейчас дерьмо вывозит, да и прокатись. Посмотри, что да как, тебе я доверяю.
- Благодарствую, Никон Иванович!
Уточнить задание Никон не успел, в дом заглянул мальчишка.
- Никон-Ваныч, там, говорят, письмо от енарала!
- Какого еще енарала?
- Валежника…
Никон два и два сложил быстро.
Письмо от Валежного? И что ж мы пишем?
- Беги, скажи, сейчас буду.
- Хорошо, Никон-Ваныч.
И только пятки засверкали.
- Когда выезжать-то? – напомнил о себе Фрол.
- Да хоть бы и завтра с утра.
- Отлично. Как раз в храм зайти успеем.
- Зачем? – как всякий приличный анархист, Счастливый и в Творца не верил! Понятно ж, оно само все так организовалось! Вот плыли в пространстве атомы, потом надоело им, сложились они – и ать!
Даешь вселенную!
А человек вообще недавно с пальмы слез, как на некоторых посмотришь, так и тянет хвост поискать. Неотброшенный!
Теория вероятности и вероятность подобной случайности? Как водится, пятьдесят процентов. Либо сложилось, либо не сложилось. В данном случае – сложилось.
- Так ежели упырица… хошь не хошь, а святой водицы прихватить надо!
- Глупости то и суеверия!
- Может и так, Никон Иваныч. Но жить мне больше хочется…
Счастливый нахмурился. Так, с испорченным настроением, и пришел к воротам, за письмом от «енарала Валежника».
Да… никто не совершенен! Даже самые-самые преданные сподвижники, и те… сколько ж еще из людей эту религиозную чушь вытряхивать придется?
Века, не иначе!
***
Послание от генерала Счастливый открыл прямо там. В воротах.
Прочитал.
Подумал пару минут.
В принципе, все было ясно. Вы нам помощь, а мы все, как было. И никакой свободы для Хормельской волости!
Ни рядом, ни боком, ни далеко, ни близко… в лучшем случае чегой-то потом отжалеют. А может, и нет. Все эти «енаралы», белая кость, голубая кровь… А Никон-то из крестьян. По их меркам – быдло.
Значит что? Ему можно слово дать. Но держать это слово не обязательно.
Знает, сталкивался.
Правда, про Валежного говорят, что он честный. И что?
И наплевать!
Счастливый, может, и передумал бы. Но сейчас как-то все один к одному сложилось. И Сенька, и Фрол, и храм, и Валька, и…
- Взять его!
Речи у Никона всегда хорошо получались, обаятелен был, подлец! А уж сейчас, когда ему дико хотелось выплеснуть раздражение… хоть на кого...
Гонцу и слова сказать не дали!
Никон разорался так, что в Борхуме, небось, слышно было. И про права Хормеля.
И про свободы!
И про вечное угнетение, кое Валежным продолжено будет…
И про негодяев, которые такие приказы развозят и не краснеют.
И – в заключение…
- …за такое только одно наказание и быть может! Повесить негодяя!
Дерево, веревка и мыло – не корона императорская, найти несложно. Мигом и принесли, и петлю сделали, и перекинули…
Хоть и пытался сопротивляться гонец, но куда там! Добавили кастетом по башке, да и сунули в петлю. Мигом душа отлетела.
- Вот наш ответ тирании! – пафосно провозгласил Никон.
И отправился восвояси. Его чуток отпустило.
Село неподалеку от Зараево.
- Творец милостивый, спаси и сохрани тору Яну, помоги ей во всех ее начинаниях…
Не просто так Прасковья прошла пешком аж тридцать километров. И обратно столько же пройдет. Было поверье такое, что ежели на день весеннего солнышка помолиться за кого, Творец тебя обязательно услышит. Но Прасковья для верности не поленилась до храма дойти.
Было ей за что Творца благодарить!
Было ей, за кого Творца молить.
Как хотите, а тора Яна ей самим Творцом и послана была! Когда б не она, и детей бы Прасковья не сберегла, и подруге не помогла, и вообще…
А так – все она сделала, как тора сказала!
И землянку вырыла, и продуктов запасла, и…
Выжили они! Считай, уже до весны дотянули, скоро и лето, первая зелень пойдет, прокормимся… она и своих детей сберегла, и чужим помогла…
Считай, в деревне почти никто и не помер, так, человек десять. А что по другим делалось, она знала. Целыми деревнями вымирали…
Страшно это.
А потому сейчас Прасковья шептала молитву, упрашивая творца позаботиться о торе Яне. Которая где бы ни была, а ей помогла… побереги ее, Творец!
Прасковья так никогда и не увидела свою спасительницу. Так никогда и не узнала, кем была странная тора. Но до самой смерти, которая будет еще нескоро, она будет делать две вещи. Каждый год она будет делать запасы – мало ли что?
И каждый год, в этот день, она будет ходить в храм и молиться за тору Яну. Только за нее…
Сама жива, дети живы, что еще надо?
Спасибо тебе, Творец. И ей спасибо…
Валежный, Беркут.
Сны Антон Андреевич видел крайне редко. А потому и запоминал их очень хорошо.
Сейчас ему снилось то, чего он не видел никогда. Даже не думал, что таковое существует.
Снилось Валежному, что стоит он посреди громадной залы. Да такой, что дворец в Звенигороде хибарой кажется. Облезлой и некрасивой.
А тут все настолько роскошно…
Стекло, белые узоры… или это лед?
Но потрогать Валежный ничего не успел.
Мелькнула белая тень, генерал на мгновение отвлекся, а когда повернулся обратно, рядом с ним стояла женщина.
Даже с большой буквы. Тора.
Явно дворянка, и такая… ну такая…
Никогда Валежный таких потрясающих красавиц не видел! Волосы белые, лицо словно из мрамора, одежда роскошная…а глаза огромные, так и светятся…
- Тор генерал, - шевельнулись розовые губы.
- Тора, - даже во сне Валежный опустился на одно колено. За что и был вознагражден. Ему протянули белую ручку для поцелуя.
Да, увидь Аделина Шеллес-Альденская и эту красавицу, и ее жест, величественный, изящный, она бы с досады все волосы у себя на голове вырвала. Хоть и хороша она была, но до такого совершенства не дотягивала.
- Я рада видеть вас, генерал. Вам кажется сейчас, что это лишь сон, но вы его обязательно вспомните. Верьте мне.
- Это не сон, тора?
- Жрецы говорят о душе. Когда человек спит, его душа покидает тело и путешествует. Иногда по его родному миру, иногда по соседним. Сегодня вы пришли ко мне в гости.
- Это – другой мир?
Вопреки всем представлениям, Валежный паниковать не стал.
Сон же! Душа, другой мир… да хоть бы что! Лишь бы еще на эту красоту посмотреть! Все же… война – это тяжело. Кровь, смерть, грязь, поневоле душа устает, ломается в ней что-то важное. А посмотришь на такое совершенство, и легче становится.
Вспоминаешь, что в мире и красота есть, и вдохновение, и… и вообще! Хороша же! До невероятности!
- Это другой мир, - подтвердила красавица. – Не волнуйтесь, тор генерал, с вами ничего не случится.
- За такое и умереть не жалко! – не удержался Валежный. И был вознагражден благосклонной улыбкой и легким жестом, приказывающим встать.
- Мне не нужна ваша смерть, генерал. Мне нужна ваша победа.
