Леонардо к ней ничего не чувствовал. Он просто искал выгоду.
Энцо ее любит.
А законный жених – ненавидит. И отказаться от него Адриенна не сможет. Ладно бы еще СибЛевран, ладно бы королевский гнев… вот уж это ее не волнует ни в малейшей мере. Всегда можно уехать, можно купить землю в другой стране, можно что-то придумать.
Можно.
Но Моргана… и ее проклятье... пусть вымирает династия Эрвлинов, но ведь будут вымирать и СибЛевраны!
Кем готова рисковать Адриенна?
Собой? И оставить беспомощного младенца на руках у Энцо?
Детьми, которых родит? Над чьей могилой придется плакать – и кому?
Она не имеет права на отказ. А потмоу…
Эданна Сусанна пытается заполнять свою пустоту. А Адриенна попробует заполнить свою. Вдруг да получится не думать?
Или хоть что-то получится?
Дану Рокко она об этом не скажет. Но…
- Дан Рокко, давайте подумаем, хватит ли припасов. И что мы подарим невесте, и жениху, и…. и вообще…
Дан Рокко широко улыбнулся. И принялся выкладывать на стол листы пергамента. Чинта поговорила с ним еще до отъезда на ярмарку, и расчетами он еще тогда занялся, просто ждал удачного момента, чтобы поговорить с даной.
Да, предстоят траты. Но… у него есть одна идея.
Мия (Лоренцо)
Орать «кошелек или жизнь»?
Предлагать благородно сдаться?
Это туда же, где рассказывают про благородных разбойников. А в жизни все иначе.
Просто начинает скрипеть дерево – и валится на дорогу, медленно, словно в дурном сне. И блестит на подпиле сахарным блеском…
А сзади так же медленно падает второе дерево.
И летят, летят со всех сторон стрелы и арбалетные болты.
Падают люди, вскидываются на дыбы, ржут лошади, бьют копытами в воздухе… все смешивается в единую симфонию ужаса и отчаяния.
Крики боли, свист стрел, хрипы умирающих, лихой разбойничий свист…
А потом разбойники лезут на дорогу. И дорезают тех, кто остался в живых. Ну а если кто-то из «лесных братьев» и подохнет – какая остальным разница? Их-то доли в добыче от этого только увеличатся.
А вечером будет пир.
С потреблением всего, что найдут у пограбленного купца, с вином, жареным мясом (дохлая конина – это ведь тоже мясо, а что жесткое, так какая разница?) с забавами… если среди пленных есть бабы – хорошо, если нет – позабавиться можно по-разному. К примеру, привязать пленника к дереву и кидать в него бутылками. Или еще чем…
Или пытки…
Очень хорошее развлечение на вечер. Больше обычно никто не выдерживает, помирают, дохляки.
Винченцо хорошо знал, как это бывает, он уже не одну засаду успешно подготовил. И в этот раз рассчитывал на то же самое.
Вот уже… обоз Лаццо втянулся на дорогу. Еще немного…
Впереди идут телеги, позади гонят коней… отлично, они добавят шума… Винченцо огляделся
У деревьев он поставил Ежа и Буклю, они опытные, хорошо момент ловят, обрушат в нужную минуту, ни раньше, ни позже.
Осталось буквально несколько секунд… ну…
Сам Винченцо удобно устроился на дереве. Первым влезать в схватку он не собирался. Он атаман, его дело все видеть и руководить… ну… пошли!
Над лесом разнесся мощный свист. И дерево начало падать.
Одно.
То, которое сзади.
А впереди…
Что происходит!?
Почему Еж оплошал?!
Винченцо ничего не понимал. А потом стало и не до понимания…
Еж стоял у дерева. Хорошего, толстого, массивного, не вдруг обойдешь, не объедешь, не отвалишь… и телегу через него не переведешь, и конь не сразу переступит. Хороший дуб выбран, разлапистый такой, толстенький, небось, не один десяток лет тут растет…
Подрублен по всем правилам «охотничьего» искусства. Один хороший удар – и полетит на дорогу, в нужную сторону…
Еж был собой горд.
Недаром именно ему атаман приказал сидеть в засаде. Считай, самое важное дело доверил, дерево надо в нужный момент толкнуть, чтобы купец смыться не успел, и чтобы груз не придавить, и…
Размышления Ежа оборвал вежливый такой кашель.
- Кхм-кхм?
Еж резко развернулся. Рядом с ним стоял паренек лет тринадцати – четырнадцати, не старше. И весь такой… неуместный.
«Лесные братья»* не розами пахнут, и выглядят не лучшим образом. А этот весь напомаженный, отглаженный, рубаха белая, словно мел, черные брюки заправлены в высокие сапоги, золотые локоны по плечам, перехваченные на лбу тонкой ленточкой, словно принц какой на огонек завернул…
- Ты… это… - даже растерялся Ёж. Ненадолго. Секундой позже он бы уже сообразил, что происходит, он бы…
Энцо ему этой секунды не дал.
Свистнул клинок, входя Ежу прямо в печень. Разбойник захлебнулся булькающим страшным криком, и обмяк. Какое уж тут сопротивление, тут уже жизни минута остается.
Бросились к парню Сиплый и Чуня, которые были на подстраховке. Просто ни чуть подальше от дерева держались, чтобы их сразу не заметно было. Вот и не успели.
Ничего не успели.
Энцо даже двигаться не стал с места. А зачем? Сильный, но легкий, это про него. Поэтому мальчишка и использовал метательные ножи.
Его клинок остался в печени у первого разбойника, сейчас полегли еще двое… из кустов выбрался Чезаре.
- Неплохо, малыш.
Энцо даже на «малыша» не обиделся.
- А…
- Еще четверо.
- Еще не вечер.
- Согласен, Чезаре подмигнул Энцо. – Есть время увеличить счет.
И тут над лесом разнесся пронзительный свист. И начало падать то дерево, которое оказалось позади обоза.
Естественно, напугались кони. Рванулись вперед. Но конюхи из СибЛеврана свой хлеб не даром ели, мигом перехватили самых беспокойных, где кнутами, где словами начали успокаивать табун… да и выучены кони тоже были на совесть.
Город же!
Это в поле лошадка тянет и тянет плуг, и ничего ее не волнует. А в городе люди, животные, нищие, разные ситуации бывают… так что ж, из-за каждой коню на дыбы вставать?
Дурноезжих и вздорных коней СибЛевран не продавал. Или хотя бы предупреждал об их характере. Так что сильной суматохи не случилось.
А вот когда полетели стрелы…
По задумке атамана, стрелы должны были полететь практически сразу. Но разбойники вульгарно растерялись… часть из них. А вторая….
Когда обрушилось дерево позади обоза, а впереди – нет, возчики подхлестнули коней, и телеги, фургоны, лошади, принялись резво уходить из зоны обстрела. К такому разбойники попросту не привыкли. Они должны были стоять на месте, замереть… а они двигались.
А это уже совсем другое дело. Стрелять по замершей мишени – или по подвижной… тут есть свои тонкости. Упреждение, поправка на ветер… а хороших стрелков среди разбойников мало. Ну незачем им такое! Их дело выпалить раз, ну два, и бежать резать беззащитных и напуганных. А чтобы снайперы – такие себе и другую работу найдут.
Кто-то выпалил.
Кто-то не успел.
А кто-то уже никогда и не выпалит, потому что тот же Леоне стрелял преотлично. А хороший лучник может поднять в воздух и десять стрел в минуту. А то и побольше. И все они попадут в цель…
Кого-то убили.
Кого-то просто напугали. Если ты сидишь в засаде, на дереве, собираешься резать растерянных и беззащитных… и тут рядом с тобой пролетает стрела…
Двое мерзавцев просто сверзились с дерева. И достреливать их не требовалось, и так хватило.
Винченцо взвыл раненым зверем.
Это же… это же… такой куш накрывается!!!
Но – КАК!?
Ровно двумя днями раньше…
- Здоровьичка, ньор.
Ньор Паскуале посмотрел на здоровущего мужика, который переминался с ноги на ногу возле стола. И решил быть вежливым, по старой купеческой привычке. А то нет?
Вежливость – тоже товар. Ни рии не стоит, а продается очень и очень дорого.
- И вам здоровья, ньор.
- Коста я. Ньор Коста.
- Приятно познакомиться, ньор Коста. Что привело вас ко мне? – голос Паскуале был бесконечно терпеливым. И только очень тренированное ухо могло расслышать за спокойствием и уважением усталость и скуку.
Кость к таким не относился, и потому выпрямился.
- Вы меня, ньор, не знаете. А вот я за вами четыре дня следил.
- Да? – Взгляд Паскуале мигом стал острым. Разговор приобретал интерес.
- За вашим даном. Феретти который. Нам атаман приказал его похитить.
Паскуале молча хлопнул по лавке рядом с собой.
- Присядьте, ньор Коста. Пива или чего покрепче?
- Эля. Мне сегодня уходить надо, коли договоримся, - не стал скромничать разбойник, уже бывший. – Атаман Винченцо… слыхали о таком?
Паскуале кивнул.
Слышал и не раз, но раньше везло, Бог миловал. А теперь?
- Договоримся, ньор? Завязать я решил…
Когда под тобой гниет твой товарищ, когда ты это видишь вблизи, чувствуешь,, слышишь его крик, когда в нос тебе бьет сладковатый запах разложения…
Как-то жить хочется. Честно и долго.
Год бы Кость перевоспитывали – такого результата не добились. А тут за пять минут справились!
- Сколько? – эту тему Паскуале подхватывал мгновенно.
- Сто лоринов, - чуть задохнувшись от жадности объявил Кость.
Для Паскуале это были не те деньги, чтобы скупердяйничать, но…
- И что ты мне за них скажешь?
- Когда и где будет засада, - спокойно ответил мужчина. – Не совру, сможете проверить.
Паскуале задумался.
Проверить… это понятно.
- Ты мне для начала расскажи, зачем вы за парнем следили, и кто?
Кость кивнул.
Это уже ни монетки не стоило, но рассказать можно было. А чего? Заодно убедятся, что он не трезвонит просто так.
Паскуале тем временем махнул рукой, подзывая к себе разносчика, и давая заказ. Кувшин эля, хороший обед. Это для затравки. Коста понимающе кивнул, и заговорил.
- Атаман Винченцо про вас прослышал ну и решил руки погреть. У вас, вроде как и монет много, и товара… дело выгодное получится. Но если нападать – у вас охрана. Потому он решил сначала попробовать дана украсть, а с вас выкуп потребовать.
- Так…
- Немного. Только чтоб вы пришли в нужное место. Пошли бы?
Паскуале подумал пару минут. Пошел бы он за Энцо?
- Да.
- Там бы вас обоих и положили. А как ваши люди растерялись бы, так и бери их голыми руками.
- Приказчик есть, - буркнул Паскуале. Но и сам преотлично понимал, что план был вполне успешным.
- Четверо нас было, на одного мальчишку. Сутулый – главный, я, Лысый и Рохля. Хотели подкараулить мальчишку одного, мешок на голову и ноги в лес.
- А если б заметили?
- С хозяином постоялого двора договоренность была.
- Та-ак, - недобрым тоном протянул ньор Паскуале.
- В драку он не полез бы, но по-тихому сделать… глаза в сторону, а руку в кошелек. В наших краях чистеньким не проживешь, с каждой гадиной дружить требуется…
Паскуале скрипнул зубами, но промолчал. И молча подвинул к Коста кувшин с элем, который поставил на стол разносчик. Бывший разбойник налил себе кружку, но пить не стал, так глоток сделал, чтобы горло промочить, и продолжил повествование.
- Засада готова была, да кто ж знал, что парень с девкой с этой пойдет… Сутулый и захотел. Он вообще по бабам ходок был…
То, что произошло дальше, Паскуале знал. Только вот…
- А тот, который сгнил…
- Рохля?! – Косту откровенно передернуло. – Сам не понял, что с ним случилось. Вот хотите верьте, ньор, хотите нет… я на него упал, смотрю, а он… это… заживо… и крик такой…
Теперь разбойник осушил всю кружку, стараясь унять нервную дрожь, поежился.
- Погоди… так он таким не был?
- Богом клянусь, - перекрестился Коста. – Чтоб мне самому такое… вот не совру!
Паскуале медленно кивнул.
- Понятно. У вас точно… никто?
Коста перекрестился еще раз.
- Я с того и завязать решил, ньор. Так не пришел бы, но деньги нужны. Кое-что у меня есть, но мало, а больше я на дорогу не хочу. Чудо меня сберегло, истинное чудо.
Паскуале промолчал. Чудо там, не чудо…
Их спас счастливый случай.
Если бы один не начал гнить, если бы второй не перепугался до истерики.. одолели бы они подростков, кто бы спорил. Но случилось так, как случилось. И теперь разбойник выкладывал все остальное.
И как обрушат деревья, и как начнут стрелять, и как…
Единственное, о чем он не сказал – место. Но тут Паскуале было и не жалко денег. Он уже понял, что ему не срут. И все же поставил условие.
- С тобой двое моих людей останутся. Коли все обойдется – уедешь, еще и сверху денег дам. Нет? Не обессудь…
- А ежели не отобьетесь?
- Ежели не соврал, отобьемся. И не таких отбивали, - хищно оскалился Паскуале. И Коста поверил. Почесал в затылке.
- А давайте так, ньор. Истинно – не вру, так что и подождать смогу. Только не здесь, не с вами… если меня кто из братвы увидит, беда будет.
Это Паскуале и сам преотлично понимал. Так что…
- Решим.
Коста кивнул. Обманывать он не собирался, и опасался только своих. Бывших – своих. Так что…
Подождет. Деньги – они не лишние.
Паскуале сидел за столом, ждал Энцо, ждал остальных, с кем посоветоваться, и думал. И мысли у него были нерадостные.
Это даны могут преданий и сказок не знать. Им простительно, при дворе оно и ни к чему, там кланяться и извиваться нужно. Там единственная точка зрения – королевская.
А он знал.
И знал, когда человек может сгнить за считанные секунды.
Только вот что с этим знанием делать – не знал.
Подростков было двое – Энцо и Адриенна. Оба были ранены. Только вот Энцо уж сколько раз, и при нем, и на тренировках, и на корабле…. Если бы что – тогда и видно стало бы.
Значит, не он.
Значит, Адриенна.
Ох… беда. Но знает ли она сама? И если да, то что с этим делать дальше? И…
Впрочем, долго над отвлеченными темами Паскуале размышлять не собирался. Отложил информацию в памяти – тоже товар. И решил подумать о насущном. О том, как отбиться.
Желательно – не вступая в драку. А зачем?
Пусть «лесных братьев» и прочую подобную мразь ловят те, кто должны. Стража, к примеру, егеря… ловят, вешают… Паскуале был только за. А ему-то чего лезть в драку?
Положить людей, задержаться в пути, упустить выгоду – во имя чего? Чтобы ему местный дан… да которого еще поди, доберись, благородно десяток лоринов отжалел?
Вот еще не хватало!
Пусть сами разбираются, а ньор Паскуале подумает, как уцелеть и ноги унести. Можно чуток потрепать подонков, чтобы не погнались и своими делами занимались, но и только. А серьезно драться ему некогда и незачем. Ему домой надо.
Дело само себя не сделает и товары в лавки не приползут.
Вот так и оказался Энцо в лесу. И не только он.
Чезаре, Леоне, еще пяток ребят из тех, что хорошо стреляют, хорошо ходят по лесу, хорошо работают с оружием… чтобы потрепать «лесных братьев» хватит. И – ноги!
Купцам некогда порядок на дорогах восстанавливать, им торговать надо! Так-то…
Винченцо слетел с дерева быстрее любой стрелы.
Сейчас он…
Сейчас… рявкнуть, организовать погоню, купец не успеет далеко уйти, его легко догнать…
А потом пришла боль.
Острая, резкая, жесткая… Винченцо открыл рот, но понял, что ничего не сможет сказать. Потому что в груди появилось что-то лишнее.
Хвост арбалетного болта. А остальной болт был внутри. Он пробил атамана насквозь, вышел с другой стороны и хищно поблескивал окровавленным наконечником.
Винченцо попробовал что-то сказать, но на губах появились только кровавые пузыри. А потом все потемнело вокруг… только трава была по-прежнему зеленой – и приближалась так стремительно…
Где должен находиться атаман, Коста тоже сдал. И Паскуале честь по чести выдал ему не сотню, а сто пятьдесят лоринов. Все отлично сложилось.
Оставшись без предводителя, разбойники растерялись, обоз ушел, помахав им конским хвостом, и на дорогах какое-то время будет спокойно.
Энцо ее любит.
А законный жених – ненавидит. И отказаться от него Адриенна не сможет. Ладно бы еще СибЛевран, ладно бы королевский гнев… вот уж это ее не волнует ни в малейшей мере. Всегда можно уехать, можно купить землю в другой стране, можно что-то придумать.
Можно.
Но Моргана… и ее проклятье... пусть вымирает династия Эрвлинов, но ведь будут вымирать и СибЛевраны!
Кем готова рисковать Адриенна?
Собой? И оставить беспомощного младенца на руках у Энцо?
Детьми, которых родит? Над чьей могилой придется плакать – и кому?
Она не имеет права на отказ. А потмоу…
Эданна Сусанна пытается заполнять свою пустоту. А Адриенна попробует заполнить свою. Вдруг да получится не думать?
Или хоть что-то получится?
Дану Рокко она об этом не скажет. Но…
- Дан Рокко, давайте подумаем, хватит ли припасов. И что мы подарим невесте, и жениху, и…. и вообще…
Дан Рокко широко улыбнулся. И принялся выкладывать на стол листы пергамента. Чинта поговорила с ним еще до отъезда на ярмарку, и расчетами он еще тогда занялся, просто ждал удачного момента, чтобы поговорить с даной.
Да, предстоят траты. Но… у него есть одна идея.
Мия (Лоренцо)
Орать «кошелек или жизнь»?
Предлагать благородно сдаться?
Это туда же, где рассказывают про благородных разбойников. А в жизни все иначе.
Просто начинает скрипеть дерево – и валится на дорогу, медленно, словно в дурном сне. И блестит на подпиле сахарным блеском…
А сзади так же медленно падает второе дерево.
И летят, летят со всех сторон стрелы и арбалетные болты.
Падают люди, вскидываются на дыбы, ржут лошади, бьют копытами в воздухе… все смешивается в единую симфонию ужаса и отчаяния.
Крики боли, свист стрел, хрипы умирающих, лихой разбойничий свист…
А потом разбойники лезут на дорогу. И дорезают тех, кто остался в живых. Ну а если кто-то из «лесных братьев» и подохнет – какая остальным разница? Их-то доли в добыче от этого только увеличатся.
А вечером будет пир.
С потреблением всего, что найдут у пограбленного купца, с вином, жареным мясом (дохлая конина – это ведь тоже мясо, а что жесткое, так какая разница?) с забавами… если среди пленных есть бабы – хорошо, если нет – позабавиться можно по-разному. К примеру, привязать пленника к дереву и кидать в него бутылками. Или еще чем…
Или пытки…
Очень хорошее развлечение на вечер. Больше обычно никто не выдерживает, помирают, дохляки.
Винченцо хорошо знал, как это бывает, он уже не одну засаду успешно подготовил. И в этот раз рассчитывал на то же самое.
Вот уже… обоз Лаццо втянулся на дорогу. Еще немного…
Впереди идут телеги, позади гонят коней… отлично, они добавят шума… Винченцо огляделся
У деревьев он поставил Ежа и Буклю, они опытные, хорошо момент ловят, обрушат в нужную минуту, ни раньше, ни позже.
Осталось буквально несколько секунд… ну…
Сам Винченцо удобно устроился на дереве. Первым влезать в схватку он не собирался. Он атаман, его дело все видеть и руководить… ну… пошли!
Над лесом разнесся мощный свист. И дерево начало падать.
Одно.
То, которое сзади.
А впереди…
Что происходит!?
Почему Еж оплошал?!
Винченцо ничего не понимал. А потом стало и не до понимания…
***
Еж стоял у дерева. Хорошего, толстого, массивного, не вдруг обойдешь, не объедешь, не отвалишь… и телегу через него не переведешь, и конь не сразу переступит. Хороший дуб выбран, разлапистый такой, толстенький, небось, не один десяток лет тут растет…
Подрублен по всем правилам «охотничьего» искусства. Один хороший удар – и полетит на дорогу, в нужную сторону…
Еж был собой горд.
Недаром именно ему атаман приказал сидеть в засаде. Считай, самое важное дело доверил, дерево надо в нужный момент толкнуть, чтобы купец смыться не успел, и чтобы груз не придавить, и…
Размышления Ежа оборвал вежливый такой кашель.
- Кхм-кхм?
Еж резко развернулся. Рядом с ним стоял паренек лет тринадцати – четырнадцати, не старше. И весь такой… неуместный.
«Лесные братья»* не розами пахнут, и выглядят не лучшим образом. А этот весь напомаженный, отглаженный, рубаха белая, словно мел, черные брюки заправлены в высокие сапоги, золотые локоны по плечам, перехваченные на лбу тонкой ленточкой, словно принц какой на огонек завернул…
- Ты… это… - даже растерялся Ёж. Ненадолго. Секундой позже он бы уже сообразил, что происходит, он бы…
Энцо ему этой секунды не дал.
Свистнул клинок, входя Ежу прямо в печень. Разбойник захлебнулся булькающим страшным криком, и обмяк. Какое уж тут сопротивление, тут уже жизни минута остается.
Бросились к парню Сиплый и Чуня, которые были на подстраховке. Просто ни чуть подальше от дерева держались, чтобы их сразу не заметно было. Вот и не успели.
Ничего не успели.
Энцо даже двигаться не стал с места. А зачем? Сильный, но легкий, это про него. Поэтому мальчишка и использовал метательные ножи.
Его клинок остался в печени у первого разбойника, сейчас полегли еще двое… из кустов выбрался Чезаре.
- Неплохо, малыш.
Энцо даже на «малыша» не обиделся.
- А…
- Еще четверо.
- Еще не вечер.
- Согласен, Чезаре подмигнул Энцо. – Есть время увеличить счет.
И тут над лесом разнесся пронзительный свист. И начало падать то дерево, которое оказалось позади обоза.
Естественно, напугались кони. Рванулись вперед. Но конюхи из СибЛеврана свой хлеб не даром ели, мигом перехватили самых беспокойных, где кнутами, где словами начали успокаивать табун… да и выучены кони тоже были на совесть.
Город же!
Это в поле лошадка тянет и тянет плуг, и ничего ее не волнует. А в городе люди, животные, нищие, разные ситуации бывают… так что ж, из-за каждой коню на дыбы вставать?
Дурноезжих и вздорных коней СибЛевран не продавал. Или хотя бы предупреждал об их характере. Так что сильной суматохи не случилось.
А вот когда полетели стрелы…
По задумке атамана, стрелы должны были полететь практически сразу. Но разбойники вульгарно растерялись… часть из них. А вторая….
Когда обрушилось дерево позади обоза, а впереди – нет, возчики подхлестнули коней, и телеги, фургоны, лошади, принялись резво уходить из зоны обстрела. К такому разбойники попросту не привыкли. Они должны были стоять на месте, замереть… а они двигались.
А это уже совсем другое дело. Стрелять по замершей мишени – или по подвижной… тут есть свои тонкости. Упреждение, поправка на ветер… а хороших стрелков среди разбойников мало. Ну незачем им такое! Их дело выпалить раз, ну два, и бежать резать беззащитных и напуганных. А чтобы снайперы – такие себе и другую работу найдут.
Кто-то выпалил.
Кто-то не успел.
А кто-то уже никогда и не выпалит, потому что тот же Леоне стрелял преотлично. А хороший лучник может поднять в воздух и десять стрел в минуту. А то и побольше. И все они попадут в цель…
Кого-то убили.
Кого-то просто напугали. Если ты сидишь в засаде, на дереве, собираешься резать растерянных и беззащитных… и тут рядом с тобой пролетает стрела…
Двое мерзавцев просто сверзились с дерева. И достреливать их не требовалось, и так хватило.
Винченцо взвыл раненым зверем.
Это же… это же… такой куш накрывается!!!
Но – КАК!?
***
Ровно двумя днями раньше…
- Здоровьичка, ньор.
Ньор Паскуале посмотрел на здоровущего мужика, который переминался с ноги на ногу возле стола. И решил быть вежливым, по старой купеческой привычке. А то нет?
Вежливость – тоже товар. Ни рии не стоит, а продается очень и очень дорого.
- И вам здоровья, ньор.
- Коста я. Ньор Коста.
- Приятно познакомиться, ньор Коста. Что привело вас ко мне? – голос Паскуале был бесконечно терпеливым. И только очень тренированное ухо могло расслышать за спокойствием и уважением усталость и скуку.
Кость к таким не относился, и потому выпрямился.
- Вы меня, ньор, не знаете. А вот я за вами четыре дня следил.
- Да? – Взгляд Паскуале мигом стал острым. Разговор приобретал интерес.
- За вашим даном. Феретти который. Нам атаман приказал его похитить.
Паскуале молча хлопнул по лавке рядом с собой.
- Присядьте, ньор Коста. Пива или чего покрепче?
- Эля. Мне сегодня уходить надо, коли договоримся, - не стал скромничать разбойник, уже бывший. – Атаман Винченцо… слыхали о таком?
Паскуале кивнул.
Слышал и не раз, но раньше везло, Бог миловал. А теперь?
- Договоримся, ньор? Завязать я решил…
Когда под тобой гниет твой товарищ, когда ты это видишь вблизи, чувствуешь,, слышишь его крик, когда в нос тебе бьет сладковатый запах разложения…
Как-то жить хочется. Честно и долго.
Год бы Кость перевоспитывали – такого результата не добились. А тут за пять минут справились!
- Сколько? – эту тему Паскуале подхватывал мгновенно.
- Сто лоринов, - чуть задохнувшись от жадности объявил Кость.
Для Паскуале это были не те деньги, чтобы скупердяйничать, но…
- И что ты мне за них скажешь?
- Когда и где будет засада, - спокойно ответил мужчина. – Не совру, сможете проверить.
Паскуале задумался.
Проверить… это понятно.
- Ты мне для начала расскажи, зачем вы за парнем следили, и кто?
Кость кивнул.
Это уже ни монетки не стоило, но рассказать можно было. А чего? Заодно убедятся, что он не трезвонит просто так.
Паскуале тем временем махнул рукой, подзывая к себе разносчика, и давая заказ. Кувшин эля, хороший обед. Это для затравки. Коста понимающе кивнул, и заговорил.
- Атаман Винченцо про вас прослышал ну и решил руки погреть. У вас, вроде как и монет много, и товара… дело выгодное получится. Но если нападать – у вас охрана. Потому он решил сначала попробовать дана украсть, а с вас выкуп потребовать.
- Так…
- Немного. Только чтоб вы пришли в нужное место. Пошли бы?
Паскуале подумал пару минут. Пошел бы он за Энцо?
- Да.
- Там бы вас обоих и положили. А как ваши люди растерялись бы, так и бери их голыми руками.
- Приказчик есть, - буркнул Паскуале. Но и сам преотлично понимал, что план был вполне успешным.
- Четверо нас было, на одного мальчишку. Сутулый – главный, я, Лысый и Рохля. Хотели подкараулить мальчишку одного, мешок на голову и ноги в лес.
- А если б заметили?
- С хозяином постоялого двора договоренность была.
- Та-ак, - недобрым тоном протянул ньор Паскуале.
- В драку он не полез бы, но по-тихому сделать… глаза в сторону, а руку в кошелек. В наших краях чистеньким не проживешь, с каждой гадиной дружить требуется…
Паскуале скрипнул зубами, но промолчал. И молча подвинул к Коста кувшин с элем, который поставил на стол разносчик. Бывший разбойник налил себе кружку, но пить не стал, так глоток сделал, чтобы горло промочить, и продолжил повествование.
- Засада готова была, да кто ж знал, что парень с девкой с этой пойдет… Сутулый и захотел. Он вообще по бабам ходок был…
То, что произошло дальше, Паскуале знал. Только вот…
- А тот, который сгнил…
- Рохля?! – Косту откровенно передернуло. – Сам не понял, что с ним случилось. Вот хотите верьте, ньор, хотите нет… я на него упал, смотрю, а он… это… заживо… и крик такой…
Теперь разбойник осушил всю кружку, стараясь унять нервную дрожь, поежился.
- Погоди… так он таким не был?
- Богом клянусь, - перекрестился Коста. – Чтоб мне самому такое… вот не совру!
Паскуале медленно кивнул.
- Понятно. У вас точно… никто?
Коста перекрестился еще раз.
- Я с того и завязать решил, ньор. Так не пришел бы, но деньги нужны. Кое-что у меня есть, но мало, а больше я на дорогу не хочу. Чудо меня сберегло, истинное чудо.
Паскуале промолчал. Чудо там, не чудо…
Их спас счастливый случай.
Если бы один не начал гнить, если бы второй не перепугался до истерики.. одолели бы они подростков, кто бы спорил. Но случилось так, как случилось. И теперь разбойник выкладывал все остальное.
И как обрушат деревья, и как начнут стрелять, и как…
Единственное, о чем он не сказал – место. Но тут Паскуале было и не жалко денег. Он уже понял, что ему не срут. И все же поставил условие.
- С тобой двое моих людей останутся. Коли все обойдется – уедешь, еще и сверху денег дам. Нет? Не обессудь…
- А ежели не отобьетесь?
- Ежели не соврал, отобьемся. И не таких отбивали, - хищно оскалился Паскуале. И Коста поверил. Почесал в затылке.
- А давайте так, ньор. Истинно – не вру, так что и подождать смогу. Только не здесь, не с вами… если меня кто из братвы увидит, беда будет.
Это Паскуале и сам преотлично понимал. Так что…
- Решим.
Коста кивнул. Обманывать он не собирался, и опасался только своих. Бывших – своих. Так что…
Подождет. Деньги – они не лишние.
Паскуале сидел за столом, ждал Энцо, ждал остальных, с кем посоветоваться, и думал. И мысли у него были нерадостные.
Это даны могут преданий и сказок не знать. Им простительно, при дворе оно и ни к чему, там кланяться и извиваться нужно. Там единственная точка зрения – королевская.
А он знал.
И знал, когда человек может сгнить за считанные секунды.
Только вот что с этим знанием делать – не знал.
Подростков было двое – Энцо и Адриенна. Оба были ранены. Только вот Энцо уж сколько раз, и при нем, и на тренировках, и на корабле…. Если бы что – тогда и видно стало бы.
Значит, не он.
Значит, Адриенна.
Ох… беда. Но знает ли она сама? И если да, то что с этим делать дальше? И…
Впрочем, долго над отвлеченными темами Паскуале размышлять не собирался. Отложил информацию в памяти – тоже товар. И решил подумать о насущном. О том, как отбиться.
Желательно – не вступая в драку. А зачем?
Пусть «лесных братьев» и прочую подобную мразь ловят те, кто должны. Стража, к примеру, егеря… ловят, вешают… Паскуале был только за. А ему-то чего лезть в драку?
Положить людей, задержаться в пути, упустить выгоду – во имя чего? Чтобы ему местный дан… да которого еще поди, доберись, благородно десяток лоринов отжалел?
Вот еще не хватало!
Пусть сами разбираются, а ньор Паскуале подумает, как уцелеть и ноги унести. Можно чуток потрепать подонков, чтобы не погнались и своими делами занимались, но и только. А серьезно драться ему некогда и незачем. Ему домой надо.
Дело само себя не сделает и товары в лавки не приползут.
Вот так и оказался Энцо в лесу. И не только он.
Чезаре, Леоне, еще пяток ребят из тех, что хорошо стреляют, хорошо ходят по лесу, хорошо работают с оружием… чтобы потрепать «лесных братьев» хватит. И – ноги!
Купцам некогда порядок на дорогах восстанавливать, им торговать надо! Так-то…
***
Винченцо слетел с дерева быстрее любой стрелы.
Сейчас он…
Сейчас… рявкнуть, организовать погоню, купец не успеет далеко уйти, его легко догнать…
А потом пришла боль.
Острая, резкая, жесткая… Винченцо открыл рот, но понял, что ничего не сможет сказать. Потому что в груди появилось что-то лишнее.
Хвост арбалетного болта. А остальной болт был внутри. Он пробил атамана насквозь, вышел с другой стороны и хищно поблескивал окровавленным наконечником.
Винченцо попробовал что-то сказать, но на губах появились только кровавые пузыри. А потом все потемнело вокруг… только трава была по-прежнему зеленой – и приближалась так стремительно…
Где должен находиться атаман, Коста тоже сдал. И Паскуале честь по чести выдал ему не сотню, а сто пятьдесят лоринов. Все отлично сложилось.
Оставшись без предводителя, разбойники растерялись, обоз ушел, помахав им конским хвостом, и на дорогах какое-то время будет спокойно.
