- …сразу же подох… - донесся обрывок разговора.
Кто подохнет – и так ясно.
Но…
Лоренцо словно черт под руку толкнул. А может, горела на шее подвеска Адриенны? И мужчина твердо понимал, что если сейчас он отвернется от детей…
Он не мужчина. Он уже даже человеком не будет. Останется только по примеру Ромео завести себе собаку, и навсегда остаться на Арене. Пока не сдохнет, как та шавка…
Одним движением Лоренцо преодолел расстояние до Зеки-фрая и встал перед ним.
- Я готов ответить за него! Я принимаю бой!
Ахнули все. В том числе и Кемаль-бей. И со злостью покосился на Арай-бея и Судат-бея, которые сидели рядом с ним.
Если бы не друзья…
Да сейчас бы он этого наглеца… но – нельзя! Так неправильно! Народ сюда приходит ради зрелища, а он их этого зрелища лишит… нет… не стоит рисковать.
Сейчас он этого наглеца и так в порошок сотрет!
- Ты – раб! Ты не можешь выступать за них!
Энцо пожал плечами.
- Ты сам сказал – любой!
Трибуны зашумели, подтверждая сказанное. Кемаль-бей скривился.
- Сначала выкупись!
- Назначь цену!
Кемаль-бей прищурился. В том-то и дело, деньги он мог назвать любые. Но…
Азарт.
Хозяин Арены тоже был человеком азартным. А что еще и садистом, привыкшим к безнаказанности – у всех свои недостатки.
- Я тебя за язык не тянул, раб. Ты хочешь на свободу?
- Да!
- Тогда… один бой ты мне должен. И ты примешь в нем участие. Вторым боем ты выкупишь себя. И третьим – их. Как свободный человек. Бои состоятся сегодня. Согласен?
Энцо скрипнул зубами.
Три боя.
В один день.
И поддаваться ему никто не будет, и эта тварь подберет противников по своему вкусу… впрочем… это – Арена. И тут надо, надо рисковать. Потому что удача любит смелых!
- Ты сейчас против меня выпустишь десять человек – и скажешь, что это судьба! Я согласен на три боя, но у меня должны быть шансы! Один бой – один противник!
Судя по лицу Кемаль-бея, он примерно так и планировал. Но слово сказано…
- Хорошо же. Один бой – один враг. И я буду милостив. Они будут идти не подряд, чтобы ты успел отдохнуть.
- Твоя справедливость не знает границ, Кемаль-бей, - поклонился ему Лоренцо.
Мужчина кивнул.
- Первый бой – тот, в котором ты должен принять участие. Второй – за твою свободу. Третий – за них. Раз уж тебе нужна эта падаль!
Энцо низко поклонился.
- Верю, всемилостивейший, ты поймешь меня правильно. Зеки-фрай прогневал тебя, и ты вправе наказать своего слугу. Но я от него кроме добра ничего не видел. Если не попытаюсь хотя бы отплатить добром за добро – буду чувствовать себя презреннейшим из подлых.
Кемаль-бей снисходительно кивнул.
Понятно, парень не выживет, он лично об этом позаботится. Но сейчас… сейчас в глазах всей Ваффы – он милостивый и достойный господин, который дал шанс и своему слуге, и гладиатору. Это приятно…
- Что ж. Каким по счету ты выступаешь, Ангел?
- Третьим, Кемаль-бей.
- Венацио?
- Да, Кемаль-бей.
- Что ж. Пусть будет венацио. Ты третий по счету. И запомни, этих троих – всех – будут выводить с тобой на Арену. Твоя смерть – их смерть.
- Вы милостивы, Кемаль-бей.
Бей поморщился и махнул рукой.
Он понимал, что все равно все полягут. Что никто не выдержит трех боев в один день. Но шанс-то он дал? Дал!
Вот и отлично!
Кушайте, не обляпайтесь…
- Спасибо тебе. Но… ты понимаешь, что это приговор?
Это были первые слова Зеки-фрая, когда они с Энцо удалились с Арены.
- Понимаю, - кивнул Лоренцо. – Этот хорь наверняка подберет таких противников, чтобы меня уработать. Уверен.
- Три боя. После одного-то парни едва ноги таскают.
- Тебя надо было оставить там? На растерзание собакам? Как хоть твоих детей зовут?
Энцо и сам не понимал, почему вмешался. А ответ был прост.
Дети.
Когда-то Мия взяла на себя ответственность за него… ему столько же было, сколько старшему из детей. Тогда умирал их отец, а он… Лоренцо Феретти ничего не мог сделать. И во время чумы тоже… Здесь и сейчас он отдавал долг.
- Салих и Фатих. Их мать умерла давно… спасибо тебе.
- Вечером скажешь. Если доживем.
- Хорошо. Все равно – спасибо.
Первый бой у Энцо должен был быть с животным. Энцо получал в руки дротики, на Арену выпускали животных….
Стой и кидай. Дело несложное!
Какое в этом удовольствие находят зрители? Лоренцо даже не представлял! Что такого в убийстве тех,, кто не может за себя постоять?!
Но…
К дротикам он был готов. К подвоху тоже.
И пса на Арене воспринял вполне спокойно. Злого, рычащего… а что у него из оружия?
Вот черт!
Ничего. С чем вас и поздравляем, дан Феретти. Есть обмотки на руках и ногах, сразу не прокусит. Но и только… даже дротики не дали!
Хотя с собакой только даром время с этими дротиками потратишь…
Лоренцо поднял руки и сделал шаг вперед. Трибуны взревели.
Мужчина внимательно наблюдал за собакой. Доверять кому-то? Ну уж – нет!
Лоренцо готов был поклясться, что слышит с другого конца Арены рычание разъяренного пса. Притравленного на людей.
Умеющего убивать людей.
М-да…
Хотя чего тут удивляться?
Собаку спустили с поводка – и она рванулась на Лоренцо, словно арбалетный болт. Ага, как же! Была охота связываться с шестьюдесятью килограммами бешеной собачатины!
Лоренцо извернулся так, что никто не понял, что произошло. Ни зрители, ни собака… пес просто пробежал мимо! Вот просто – мимо! Так быстро Лоренцо отпрянул в сторону, что даже собачий глаз за ним не уследил, не то, что человеческий.
Впрочем, пес не растерялся.
Он затормозил, всем видом показывая, что больше презренный двуногий его не проведет – и уже медленнее двинулся к Энцо.
Или это для Лоренцо растянулось время, позволяя увидеть все в мельчайших подробностях?
Вот пес идет, вот его мышцы напрягаются, сейчас он кинется… Энцо резко делает полуоборот, припадает на колено и выставляет вперед левую руку.
Именно левую.
В нее и впивается пес.
В кожаные браслеты, в обмотки…
Боль – жуткая. И не в том дело, что собаки прокусывают кожу, нет. Просто… если кто-то заглядывал в пасть собаке… сжать она зубы может с такой силой,, что кость только хрупнет. Там такие зубки… не клыки, нет. А вот в глубине пасти, чуть подальше…
Эти зубы и стиснули руку Лоренцо.
Ровно на пару секунд, потому что Энцо ударил жестоко и безжалостно. Двумя пальцами, в глаза, как поступил бы с гладиатором, так и с собакой.
А вот такое пса терпеть не научили. И к такому не готовили.
Слепота, боль… страх! Невольный страх…
Пес выпустил руку Энцо, взвизгнул, но было поздно. Лоренцо уже взял его шею в смертельный захват.
Легко ли переломить человеческую шею? Легче, чем собачью. Но Энцо справился.
Под руками хрустнуло – и тело пса обмякло. Энцо встал и поднял вверх руки.
Трибуны взревели.
- Что ж, - признал Кемаль-бей. – Свой бой ты выиграл. Теперь тебе предстоит бой за твою свободу. Иди, тебя пригласят!
Энцо поклонился, прижав руку к сердцу, и вышел с Арены.
Рука (хорошо хоть левая) болела вовсе нещадно.
Венацио продолжалось.
Теперь на арену выпустили оленей, быков и антилоп. Их доставили заранее и держали на специальных пастбищах, за городом. Потом просто прогнали по улицам Ваффы и загнали на Арену. А гостям раздавали луки и окрашенные стрелы, чтобы те могли потешить свое мастерство.
Кемаль-бей был отличным стрелком.
Его стрелы были помечены красными перьями, для Арай-бея зелеными, для Судат-бея синими. Потом их добычу подсчитают.
Обычные зрители могли просто купить лук и стрелы, не окрашенные, конечно, за определенную и достаточно высокую сумму.
Но охота пуще неволи.
Кемаль-бей ловко всадил стрелу в глаз одного из быков. Животное взревело и рухнуло. Но на арене было слишком спокойно, поэтому подручные выпустили к животным еще и лисиц, к хвостам которых были привязаны факелы.
Лисы начали метаться, животные шарахались от огня, кричали, мычали…
Люди орали и аплодировали. *
*- автор еще весьма сдержана в описаниях. От римских «зрелищ» стошнило бы любого современного человека, а доктор Лектер и Чикатило наперегонки помчались бы перенимать у них опыт. Прим. авт.
По приказанию Кемаль-бея, один из рабов вышел на Арену и встал там, подняв высоко факел.
Выстрелом Кемаль-бей выбил его из рук раба, но несчастный все равно не уберегся. Куда уж тут, когда по Арене носится обезумевшее стадо?
Раба поднял на рога бык, а потом бедолагу просто затоптали…
Кемаль-бей только головой покачал. Но быка застрелил.
Когда животных осталось мало, и беям надоело стрелять, на арену вышли профессиональные венаторы, которые быстро и умело добили оставшихся зверей. И рабы потащили туши прочь с Арены.
Все было хорошо отработано, так что много времени не заняло. Настала очередь следующего представления…
На этот раз сексуального. И на арену вытащили женщину, опоенную вином так, что она даже шла с трудом. Впрочем, трибунам было все равно. Разгоряченные люди орали, ревели, требовали – КРОВИ!!!
И побольше, побольше…
- Кость не сломана?
- Проверь, - отмахнулся Энцо. – Мне кажется, нет, но синяк будет.
Зеки-фрай сдвинул брови.
- Терпи…
Терпи… сам бы попробовал. Рука пульсировала, наливаясь тяжелой тупой болью. Чертова тварь не прокусила кожу, нет! Она просто раздавила мышцы…
- Держи лед,, - Ромео оказался как нельзя более кстати.
- Спасибо, друг, - Энцо криво усмехнулся. – Надеюсь, нас не выпустят друг против друга. А то я бы не удивился…
Ромео качнул головой.
- Нет. Там сейчас на Арене перерыв, ослом насилуют какую-то девку… потом опять венацио.*
*- в венацио входили равно как травля животных, охота на них, так и сексуальные сцены с животными. В Риме это было популярно, вспомнить только римских богов, которые регулярно совокуплялись со смертными в образе то лебедя, то быка, то еще кого, прим. авт.
Энцо поморщился. И рука болела, и подобных сцен он не любил…
Что за удовольствие – в таком?! Это окончательно с разумом распрощаться надо. Но ведь смотрят, и ставки делают, умрет несчастная проститутка или нет…
Твари.
Желание сравнять Ваффу с землей у Лоренцо было. Возможности, увы, не было.
Ромео помялся пару минут.
- Ты молодец, Ангел. Это дорогого стОит.
Лоренцо пожал плечами. Руку опять продернуло болью.
- Впереди еще два боя. Я могу умереть.
- Человеком. Ты умрешь человеком. А мы – тварями на потеху толпе. Как те несчастные животные. Как девка с ослом….
Лоренцо кивнул. Именно так. Что делает человека – человеком? Возможно что и это. Мы не выбираем, у кого рождаться. Но смерть свою мы выбираем сами.
Как люди.
Подвеска с вороном на груди не просто грела. Она была горячей, как огонь.
Адриенна
Далеко за морем, в СибЛевране, Адриенна вдруг ощутила дурноту.
Закружилась голова, повело в сторону… и пришла она в себя только в кресле. Хорошо еще – нашлось, кому помочь.
Усадили, не дали упасть…
- Дана!? Что случилось!?
Адриенна прикрыла глаза.
Встревоженные голоса вокруг, встревоженные голоса…
Что она может сказать? Только то, что чувствует, что знает…
- Энцо…
Где-то там, далеко, ему плохо. Так же плохо, как в ТУ ночь. И сейчас, как и тогда, она с ним.
Тогда была слепая стихия.
Холодная, безжалостная, равнодушная… а что сейчас?
Или – КТО сейчас?
Адриенна медленно подняла руку, останавливая разговоры. Очень медленно, словно боялась разлить нечто ценное… сейчас она была наполненным силой сосудом. Но шевельнись не так…
Вино в бокале можно выпить, вылить, ему можно найти любое применение.
Вино на полу – только вытереть.
Сейчас она – вино в бокале.
– Оставьте меня. Или молчите!
Конечно, никто не ушел. Но хоть под ухом не орали.
Адриенна прикрыла глаза, сосредоточилась – и вдруг увидела.
Как удар молнии, как омут, в который можно кануть навечно…
Лоренцо стоял на какой-то громадной площадке. Солнце, жара, белый песок, люди… да, люди за его спиной. Адриенна откуда-то знала о них.
Мужчина, двое детей….
Она не оборачивалась. Но знала их именно там.
А впереди был – лев.
Здоровущий,. Громадный, хищный… натасканный на кровь.
Лев-людоед. Адриенна это точно знала, достаточно только поглядеть в желтые глаза зверя. Не равнодушные, о, нет! Зверь хотел крови!
Много крови!
Адриенна знала, что он сейчас будет делать.
Он кинется, как обычно поступают львы, целясь в голову, в шею….
У Лоренцо только кинжал. С этим… нет, он не справится. Только если она…
Она – Сибеллин. Последняя из рода, принявшая свою кровь. Любые звери и птицы в ее власти! И они с Лоренцо связаны.
- Возьми мою силу, - шепнула она. – Возьми – и бей!
А потом пришла боль.
Жуткая, раздирающая…
Кажется, Адриенна закричала.
Кажется, она потеряла сознание.
Она не помнила своих ощущений, но когда открыла глаза – точно знала, что все сработало. Все было не зря. Там, далеко, Лоренцо справился со львом… она обязательно напишет об этом Мие.
Мия (Лоренцо)
Лев бил хвостом по бокам.
Второй бой.
Вы против льва-людоеда с кинжалом выходить не пробовали? С одним кинжалом, ну, и еще обмотки на руках-ногах… очень они помогут, ага.
И левая рука болит нещадно.
Энцо понимал, если он сейчас и справится со львом, третий поединок его точно доконает.
Победить льва одним кинжалом? Это значит, подпустить его достаточно близко.
Царапины, кровопотеря… это если льву еще когти ничем не намазали…. Хотя львам это и не требуется. Они и так способны занести заразу, раны от них гноятся долго, Энцо видел.
И этого льва он знал.
Черногрив.
Лев-людоед, который выиграл уже девятнадцать поединков… может быть, сегодня и двадцатый будет. Что ж, без боя он не сдастся.
Лоренцо сделал шаг вперед.
А в следующую секунду случилось что-то…
Даже не секунда – доля секунды. Огнем вспыхнул на груди ворон, словно металл мгновенно раскалили докрасна. И Энцо увидел Адриенну.
Она сидела в кресле и протягивала к нему руку.
Не звала к себе, нет. Она смотрела серьезно и решительно.
Возьми мою силу – и бей…
Силу?
Но какая может быть сила у девушки? Удивиться Энцо не успел, потому что в следующий миг ощутил в себе… как волна накатила – и схлынула.
Большими прыжками с другой стороны Арены приближался лев.
Две секунды, секунда…
- Лежать!
Энцо не сомневался в своем праве отдавать приказ. И будь это с любым другим животным – все прошло бы идеально. Или будь здесь Адриенна…
Ни один зверь не посмеет причинить зло потомку Морганы. Но Энцо был другой крови. И все же, отданной Адриенной силы хватило.
Зверь дрогнул, замешкался, сбил прыжок – и Лоренцо понял, что другого шанса у него не будет.
И сам кинулся вперед, ударяя всем весом зверю в бок, но не пытаясь сбить – зачем? У него же есть кинжал…
Над Ареной разнесся рев умирающего льва.
Энцо едва успел отскочить, чтобы подыхающий зверь не достал его когтями. И выпрямился во весь рост.
Лев еще не сдох, но он уже – победитель. И нет, ему не жалко великолепное животное. Просто потому, что из льва уже сделали чудовище и людоеда.
Кемаль-бей покривился, но выбора не было.
- Победителем объявляется Ангел!
- Я отвоевал свою свободу, солнцеликий?
- Да. Свободу ты отвоевал.
- Благодарю.
Энцо выиграл второй бой. Оставался третий…
- Как ты сумел?
Зеки-фрай только это и повторял. Видя, что против Энцо выставили Черногрива, он уже и с жизнью попрощался. Лев был тоже опытен… он выходил и против врага с копьем, и врага с мечом… и побеждал!
Кто подохнет – и так ясно.
Но…
Лоренцо словно черт под руку толкнул. А может, горела на шее подвеска Адриенны? И мужчина твердо понимал, что если сейчас он отвернется от детей…
Он не мужчина. Он уже даже человеком не будет. Останется только по примеру Ромео завести себе собаку, и навсегда остаться на Арене. Пока не сдохнет, как та шавка…
Одним движением Лоренцо преодолел расстояние до Зеки-фрая и встал перед ним.
- Я готов ответить за него! Я принимаю бой!
***
Ахнули все. В том числе и Кемаль-бей. И со злостью покосился на Арай-бея и Судат-бея, которые сидели рядом с ним.
Если бы не друзья…
Да сейчас бы он этого наглеца… но – нельзя! Так неправильно! Народ сюда приходит ради зрелища, а он их этого зрелища лишит… нет… не стоит рисковать.
Сейчас он этого наглеца и так в порошок сотрет!
- Ты – раб! Ты не можешь выступать за них!
Энцо пожал плечами.
- Ты сам сказал – любой!
Трибуны зашумели, подтверждая сказанное. Кемаль-бей скривился.
- Сначала выкупись!
- Назначь цену!
Кемаль-бей прищурился. В том-то и дело, деньги он мог назвать любые. Но…
Азарт.
Хозяин Арены тоже был человеком азартным. А что еще и садистом, привыкшим к безнаказанности – у всех свои недостатки.
- Я тебя за язык не тянул, раб. Ты хочешь на свободу?
- Да!
- Тогда… один бой ты мне должен. И ты примешь в нем участие. Вторым боем ты выкупишь себя. И третьим – их. Как свободный человек. Бои состоятся сегодня. Согласен?
Энцо скрипнул зубами.
Три боя.
В один день.
И поддаваться ему никто не будет, и эта тварь подберет противников по своему вкусу… впрочем… это – Арена. И тут надо, надо рисковать. Потому что удача любит смелых!
- Ты сейчас против меня выпустишь десять человек – и скажешь, что это судьба! Я согласен на три боя, но у меня должны быть шансы! Один бой – один противник!
Судя по лицу Кемаль-бея, он примерно так и планировал. Но слово сказано…
- Хорошо же. Один бой – один враг. И я буду милостив. Они будут идти не подряд, чтобы ты успел отдохнуть.
- Твоя справедливость не знает границ, Кемаль-бей, - поклонился ему Лоренцо.
Мужчина кивнул.
- Первый бой – тот, в котором ты должен принять участие. Второй – за твою свободу. Третий – за них. Раз уж тебе нужна эта падаль!
Энцо низко поклонился.
- Верю, всемилостивейший, ты поймешь меня правильно. Зеки-фрай прогневал тебя, и ты вправе наказать своего слугу. Но я от него кроме добра ничего не видел. Если не попытаюсь хотя бы отплатить добром за добро – буду чувствовать себя презреннейшим из подлых.
Кемаль-бей снисходительно кивнул.
Понятно, парень не выживет, он лично об этом позаботится. Но сейчас… сейчас в глазах всей Ваффы – он милостивый и достойный господин, который дал шанс и своему слуге, и гладиатору. Это приятно…
- Что ж. Каким по счету ты выступаешь, Ангел?
- Третьим, Кемаль-бей.
- Венацио?
- Да, Кемаль-бей.
- Что ж. Пусть будет венацио. Ты третий по счету. И запомни, этих троих – всех – будут выводить с тобой на Арену. Твоя смерть – их смерть.
- Вы милостивы, Кемаль-бей.
Бей поморщился и махнул рукой.
Он понимал, что все равно все полягут. Что никто не выдержит трех боев в один день. Но шанс-то он дал? Дал!
Вот и отлично!
Кушайте, не обляпайтесь…
***
- Спасибо тебе. Но… ты понимаешь, что это приговор?
Это были первые слова Зеки-фрая, когда они с Энцо удалились с Арены.
- Понимаю, - кивнул Лоренцо. – Этот хорь наверняка подберет таких противников, чтобы меня уработать. Уверен.
- Три боя. После одного-то парни едва ноги таскают.
- Тебя надо было оставить там? На растерзание собакам? Как хоть твоих детей зовут?
Энцо и сам не понимал, почему вмешался. А ответ был прост.
Дети.
Когда-то Мия взяла на себя ответственность за него… ему столько же было, сколько старшему из детей. Тогда умирал их отец, а он… Лоренцо Феретти ничего не мог сделать. И во время чумы тоже… Здесь и сейчас он отдавал долг.
- Салих и Фатих. Их мать умерла давно… спасибо тебе.
- Вечером скажешь. Если доживем.
- Хорошо. Все равно – спасибо.
***
Первый бой у Энцо должен был быть с животным. Энцо получал в руки дротики, на Арену выпускали животных….
Стой и кидай. Дело несложное!
Какое в этом удовольствие находят зрители? Лоренцо даже не представлял! Что такого в убийстве тех,, кто не может за себя постоять?!
Но…
К дротикам он был готов. К подвоху тоже.
И пса на Арене воспринял вполне спокойно. Злого, рычащего… а что у него из оружия?
Вот черт!
Ничего. С чем вас и поздравляем, дан Феретти. Есть обмотки на руках и ногах, сразу не прокусит. Но и только… даже дротики не дали!
Хотя с собакой только даром время с этими дротиками потратишь…
Лоренцо поднял руки и сделал шаг вперед. Трибуны взревели.
Мужчина внимательно наблюдал за собакой. Доверять кому-то? Ну уж – нет!
Лоренцо готов был поклясться, что слышит с другого конца Арены рычание разъяренного пса. Притравленного на людей.
Умеющего убивать людей.
М-да…
Хотя чего тут удивляться?
Собаку спустили с поводка – и она рванулась на Лоренцо, словно арбалетный болт. Ага, как же! Была охота связываться с шестьюдесятью килограммами бешеной собачатины!
Лоренцо извернулся так, что никто не понял, что произошло. Ни зрители, ни собака… пес просто пробежал мимо! Вот просто – мимо! Так быстро Лоренцо отпрянул в сторону, что даже собачий глаз за ним не уследил, не то, что человеческий.
Впрочем, пес не растерялся.
Он затормозил, всем видом показывая, что больше презренный двуногий его не проведет – и уже медленнее двинулся к Энцо.
Или это для Лоренцо растянулось время, позволяя увидеть все в мельчайших подробностях?
Вот пес идет, вот его мышцы напрягаются, сейчас он кинется… Энцо резко делает полуоборот, припадает на колено и выставляет вперед левую руку.
Именно левую.
В нее и впивается пес.
В кожаные браслеты, в обмотки…
Боль – жуткая. И не в том дело, что собаки прокусывают кожу, нет. Просто… если кто-то заглядывал в пасть собаке… сжать она зубы может с такой силой,, что кость только хрупнет. Там такие зубки… не клыки, нет. А вот в глубине пасти, чуть подальше…
Эти зубы и стиснули руку Лоренцо.
Ровно на пару секунд, потому что Энцо ударил жестоко и безжалостно. Двумя пальцами, в глаза, как поступил бы с гладиатором, так и с собакой.
А вот такое пса терпеть не научили. И к такому не готовили.
Слепота, боль… страх! Невольный страх…
Пес выпустил руку Энцо, взвизгнул, но было поздно. Лоренцо уже взял его шею в смертельный захват.
Легко ли переломить человеческую шею? Легче, чем собачью. Но Энцо справился.
Под руками хрустнуло – и тело пса обмякло. Энцо встал и поднял вверх руки.
Трибуны взревели.
- Что ж, - признал Кемаль-бей. – Свой бой ты выиграл. Теперь тебе предстоит бой за твою свободу. Иди, тебя пригласят!
Энцо поклонился, прижав руку к сердцу, и вышел с Арены.
Рука (хорошо хоть левая) болела вовсе нещадно.
***
Венацио продолжалось.
Теперь на арену выпустили оленей, быков и антилоп. Их доставили заранее и держали на специальных пастбищах, за городом. Потом просто прогнали по улицам Ваффы и загнали на Арену. А гостям раздавали луки и окрашенные стрелы, чтобы те могли потешить свое мастерство.
Кемаль-бей был отличным стрелком.
Его стрелы были помечены красными перьями, для Арай-бея зелеными, для Судат-бея синими. Потом их добычу подсчитают.
Обычные зрители могли просто купить лук и стрелы, не окрашенные, конечно, за определенную и достаточно высокую сумму.
Но охота пуще неволи.
Кемаль-бей ловко всадил стрелу в глаз одного из быков. Животное взревело и рухнуло. Но на арене было слишком спокойно, поэтому подручные выпустили к животным еще и лисиц, к хвостам которых были привязаны факелы.
Лисы начали метаться, животные шарахались от огня, кричали, мычали…
Люди орали и аплодировали. *
*- автор еще весьма сдержана в описаниях. От римских «зрелищ» стошнило бы любого современного человека, а доктор Лектер и Чикатило наперегонки помчались бы перенимать у них опыт. Прим. авт.
По приказанию Кемаль-бея, один из рабов вышел на Арену и встал там, подняв высоко факел.
Выстрелом Кемаль-бей выбил его из рук раба, но несчастный все равно не уберегся. Куда уж тут, когда по Арене носится обезумевшее стадо?
Раба поднял на рога бык, а потом бедолагу просто затоптали…
Кемаль-бей только головой покачал. Но быка застрелил.
Когда животных осталось мало, и беям надоело стрелять, на арену вышли профессиональные венаторы, которые быстро и умело добили оставшихся зверей. И рабы потащили туши прочь с Арены.
Все было хорошо отработано, так что много времени не заняло. Настала очередь следующего представления…
На этот раз сексуального. И на арену вытащили женщину, опоенную вином так, что она даже шла с трудом. Впрочем, трибунам было все равно. Разгоряченные люди орали, ревели, требовали – КРОВИ!!!
И побольше, побольше…
***
- Кость не сломана?
- Проверь, - отмахнулся Энцо. – Мне кажется, нет, но синяк будет.
Зеки-фрай сдвинул брови.
- Терпи…
Терпи… сам бы попробовал. Рука пульсировала, наливаясь тяжелой тупой болью. Чертова тварь не прокусила кожу, нет! Она просто раздавила мышцы…
- Держи лед,, - Ромео оказался как нельзя более кстати.
- Спасибо, друг, - Энцо криво усмехнулся. – Надеюсь, нас не выпустят друг против друга. А то я бы не удивился…
Ромео качнул головой.
- Нет. Там сейчас на Арене перерыв, ослом насилуют какую-то девку… потом опять венацио.*
*- в венацио входили равно как травля животных, охота на них, так и сексуальные сцены с животными. В Риме это было популярно, вспомнить только римских богов, которые регулярно совокуплялись со смертными в образе то лебедя, то быка, то еще кого, прим. авт.
Энцо поморщился. И рука болела, и подобных сцен он не любил…
Что за удовольствие – в таком?! Это окончательно с разумом распрощаться надо. Но ведь смотрят, и ставки делают, умрет несчастная проститутка или нет…
Твари.
Желание сравнять Ваффу с землей у Лоренцо было. Возможности, увы, не было.
Ромео помялся пару минут.
- Ты молодец, Ангел. Это дорогого стОит.
Лоренцо пожал плечами. Руку опять продернуло болью.
- Впереди еще два боя. Я могу умереть.
- Человеком. Ты умрешь человеком. А мы – тварями на потеху толпе. Как те несчастные животные. Как девка с ослом….
Лоренцо кивнул. Именно так. Что делает человека – человеком? Возможно что и это. Мы не выбираем, у кого рождаться. Но смерть свою мы выбираем сами.
Как люди.
Подвеска с вороном на груди не просто грела. Она была горячей, как огонь.
Адриенна
Далеко за морем, в СибЛевране, Адриенна вдруг ощутила дурноту.
Закружилась голова, повело в сторону… и пришла она в себя только в кресле. Хорошо еще – нашлось, кому помочь.
Усадили, не дали упасть…
- Дана!? Что случилось!?
Адриенна прикрыла глаза.
Встревоженные голоса вокруг, встревоженные голоса…
Что она может сказать? Только то, что чувствует, что знает…
- Энцо…
Где-то там, далеко, ему плохо. Так же плохо, как в ТУ ночь. И сейчас, как и тогда, она с ним.
Тогда была слепая стихия.
Холодная, безжалостная, равнодушная… а что сейчас?
Или – КТО сейчас?
Адриенна медленно подняла руку, останавливая разговоры. Очень медленно, словно боялась разлить нечто ценное… сейчас она была наполненным силой сосудом. Но шевельнись не так…
Вино в бокале можно выпить, вылить, ему можно найти любое применение.
Вино на полу – только вытереть.
Сейчас она – вино в бокале.
– Оставьте меня. Или молчите!
Конечно, никто не ушел. Но хоть под ухом не орали.
Адриенна прикрыла глаза, сосредоточилась – и вдруг увидела.
Как удар молнии, как омут, в который можно кануть навечно…
Лоренцо стоял на какой-то громадной площадке. Солнце, жара, белый песок, люди… да, люди за его спиной. Адриенна откуда-то знала о них.
Мужчина, двое детей….
Она не оборачивалась. Но знала их именно там.
А впереди был – лев.
Здоровущий,. Громадный, хищный… натасканный на кровь.
Лев-людоед. Адриенна это точно знала, достаточно только поглядеть в желтые глаза зверя. Не равнодушные, о, нет! Зверь хотел крови!
Много крови!
Адриенна знала, что он сейчас будет делать.
Он кинется, как обычно поступают львы, целясь в голову, в шею….
У Лоренцо только кинжал. С этим… нет, он не справится. Только если она…
Она – Сибеллин. Последняя из рода, принявшая свою кровь. Любые звери и птицы в ее власти! И они с Лоренцо связаны.
- Возьми мою силу, - шепнула она. – Возьми – и бей!
А потом пришла боль.
Жуткая, раздирающая…
Кажется, Адриенна закричала.
Кажется, она потеряла сознание.
Она не помнила своих ощущений, но когда открыла глаза – точно знала, что все сработало. Все было не зря. Там, далеко, Лоренцо справился со львом… она обязательно напишет об этом Мие.
Мия (Лоренцо)
Лев бил хвостом по бокам.
Второй бой.
Вы против льва-людоеда с кинжалом выходить не пробовали? С одним кинжалом, ну, и еще обмотки на руках-ногах… очень они помогут, ага.
И левая рука болит нещадно.
Энцо понимал, если он сейчас и справится со львом, третий поединок его точно доконает.
Победить льва одним кинжалом? Это значит, подпустить его достаточно близко.
Царапины, кровопотеря… это если льву еще когти ничем не намазали…. Хотя львам это и не требуется. Они и так способны занести заразу, раны от них гноятся долго, Энцо видел.
И этого льва он знал.
Черногрив.
Лев-людоед, который выиграл уже девятнадцать поединков… может быть, сегодня и двадцатый будет. Что ж, без боя он не сдастся.
Лоренцо сделал шаг вперед.
А в следующую секунду случилось что-то…
Даже не секунда – доля секунды. Огнем вспыхнул на груди ворон, словно металл мгновенно раскалили докрасна. И Энцо увидел Адриенну.
Она сидела в кресле и протягивала к нему руку.
Не звала к себе, нет. Она смотрела серьезно и решительно.
Возьми мою силу – и бей…
Силу?
Но какая может быть сила у девушки? Удивиться Энцо не успел, потому что в следующий миг ощутил в себе… как волна накатила – и схлынула.
Большими прыжками с другой стороны Арены приближался лев.
Две секунды, секунда…
- Лежать!
Энцо не сомневался в своем праве отдавать приказ. И будь это с любым другим животным – все прошло бы идеально. Или будь здесь Адриенна…
Ни один зверь не посмеет причинить зло потомку Морганы. Но Энцо был другой крови. И все же, отданной Адриенной силы хватило.
Зверь дрогнул, замешкался, сбил прыжок – и Лоренцо понял, что другого шанса у него не будет.
И сам кинулся вперед, ударяя всем весом зверю в бок, но не пытаясь сбить – зачем? У него же есть кинжал…
Над Ареной разнесся рев умирающего льва.
Энцо едва успел отскочить, чтобы подыхающий зверь не достал его когтями. И выпрямился во весь рост.
Лев еще не сдох, но он уже – победитель. И нет, ему не жалко великолепное животное. Просто потому, что из льва уже сделали чудовище и людоеда.
Кемаль-бей покривился, но выбора не было.
- Победителем объявляется Ангел!
- Я отвоевал свою свободу, солнцеликий?
- Да. Свободу ты отвоевал.
- Благодарю.
Энцо выиграл второй бой. Оставался третий…
***
- Как ты сумел?
Зеки-фрай только это и повторял. Видя, что против Энцо выставили Черногрива, он уже и с жизнью попрощался. Лев был тоже опытен… он выходил и против врага с копьем, и врага с мечом… и побеждал!
