Им повезло. Здесь и сейчас им очень повезло…
- Так получилось, - кивнул Энцо. – Остался третий бой. Надеюсь, не венацио… хватит с меня на сегодня зверья.
И растер левую руку еще раз.
Ушиб был такой, что та почти не действовала. Считай, однорукий боец – против кого?
Неизвестно.
Зато он знает другое.
Адриенна жива. И она его любит, любит!!! Он почувствовал это сегодня, он узнал! Это ведь ее сила, ее слово толкнуло льва в сторону. Сам он так не сумел бы!
Но кто такая Адриенна?
Почему – вот так!? Найти подходящих слов для описания происходящего Энцо не мог, просто думал. И согревал ладонью кулон в виде ворона. Его любимая…
Его единственная…
Все остальные женщины мира просто не в счет, сколько бы их ни было. Неважно! Важна только она… и ее синие глаза, и улыбка… он выживет! И обязательно вернется…
Кто-то из детей Зеки-фрая принес кусок льда – приложить к руке. Энцо послушался. Пусть, может, хоть опухоль немного спадет, а то какой там щит! Пальцы согнуть – и то больно!
Что ж. первый бой принес увечье. Второй – ему повезло. А вот что будет дальше?
- Бешеный!
Зеки-фрай побледнел, закрыл лицо руками.
Все, это конец.
Против Бешеного не мог устоять никто, тем более, Лоренцо… куда ему, мальчишке!
Никто не знал настоящего имени этого вирканга.
Никто не знал, почему он приехал в Арайю.
А вот остальное…
Мастер боя. Настоящий мастер. И – берсерк.
Стоит его только ранить, стоит ему почувствовать свою кровь, и его сорвет с цепей. А против берсеркера… нет, нереально устоять.
А мальчишка стоит спокойно, даже улыбается… словно считает, что ему повезло?!
- Прости, - выдавил из себя Зеки-фрай. – я не думал…
Энцо действительно улыбался.
- Почему нет? Я свободен, и если что – умру свободным.
- Ты не справишься с берсерком.
Энцо хмыкнул. Чего он действительно боялся, это что Кемаль-бей наплюет на потерю лица. Убить Лоренцо можно легко и просто. А вот что потом?
Потом тебя перестанут уважать.
Не смог справиться умом? Решил вот так попробовать? Силой? Поверьте, оно того не стоит. Репутацию годами нарабатывают, и терять ее вот так… особенно если ты не из высокородных… ну, почти. Стоит оступиться, как тут же взвоют за спиной бешеными шакалами.
Агааааа!
Это из него быдло полезло! Подлое происхождение – оно завсегда себя покажет! Как ты его под чалмой с рубином не прячь, а наружу выйдет! Тем более, опозориться на глазах у «друзей»? Которые еще враги, соперники и первые подонки? И не отмоешься от этих слухов, не отделаешься… недаром Энцо собирал информацию! Вот враг и подставился, вот момент и подвернулся! И все сложилось!
Хотя вооружение у Лоренцо в этот раз было.
Нагрудник – кожаный. Меч и щит. Меч короткий, щит тяжелый, считай, что его нет. Не с рукой Лоренцо сейчас это таскать. Но пока пусть остается…
- Зеки-фрай, прикрой детей. Чтобы не зацепило, - попросил Энцо.
Берсерк сорвался с места.
Он-то был вооружен и мечом, и кинжалом, и нагрудник у него был куда как получше…
Энцо тоже кинулся ему навстречу. А чего стоять и ждать?
Когда разыгрывают сцены, там обычно любят показывать такие столкновения. Чтобы грудь в грудь, чтобы звенели мечи, чтобы искры разлетались… а то еще идиотизм! Во время боя развернуться к противнику спиной, да с разворота потом его клинком, чтобы кровь красиво разбрызгалась… ага-ага. Противник, конечно, дебил.
Стоит он, значит, на месте и даже не ударит в соблазнительно подставленную спину. У него острый приступ благородства… или кретинизма? На арене это примерно одно и то же. И побеждает тут не самый сильный, а самый подлый и жестокий.
Так что не было никакого лязга клинков, ничего такого заметного. Был просто человек, который расчетливо пролетел мимо гладиатора, но успел нанести берсерку одну-единственную царапину.
А больше и не надо было.
Бешеному хватило.
Ощутив запах собственной крови, Бешеный взъярился. Он завыл, завращал глазами, изо рта у него пошла пена, он вцепился зубами в щит, но Лоренцо было не до внешних проявлений.
Он сделал то, против чего его предостерегала Мия.
Впрочем, выбора все равно не было. Или так – или никак. Он здесь ляжет, если не выкинет свой козырь…
Лоренцо Феретти медленно поднес ко рту клинок – и слизнул с него едва заметную на холодном металле капельку крови.
Трибуны замерли, затихли в недоумении.
Что происходит!? Зачем!?
А потом было уже и поздно.
Бешеный замер в недоумении.
Чутье дикого зверя подсказало ему, что на арене появилось нечто… некто…
Зверь?
Да… только еще более страшный, чем он сам. А больше несчастный и понять-то ничего не успел.
Расстояние между собой и врагом, Лоренцо покрыл одним звериным прыжком. Берсерк? Да, чудовище, монстр… только вот этот – еще и расчетливый. Клинки и столкнуться не успели – Лоренцо со всей отпущенной ему силы пнул по нижнему краю щита.
- Ах… - дружно сказала толпа.
Непобедимый Бешеный попросту лег навзничь. Щит въехал ему в рот, раздробив зубы, и кажется, нёбо тоже… так не скажешь… издали, но судя по удару…
Готов.
Лоренцо выпрямился, посмотрел на Кемаль-бея… и тут-то выдержка мужчины дала сбой.
- СТРАЖА!!! УБЕЙТЕ ЕГО!!!
Стражники послушно бросились на Арену. Два десятка человек.
Зеки-фрай обхватил сыновей, крепко прижал к себе, и кажется, даже взвыл от отчаяния… сейчас и их… нечестно, подло, гадко!!! Кемаль-бей потеряет уважение, но их это уже не спасет… даже если он разорится лет через десять – слабое утешение.
Но…
Что происходит!?
Стражники бежали тяжело и уверенно. Их двадцать человек, они одеты в кольчуги, вооружены, сейчас они просто задавят гладиатора числом…
Навстречу им метнулась почти смазанная от скорости тень.
- Ох… - высказались трибуны.
Ангел двигался с такой скоростью, что его даже видно не было. Это не стражники бежали к нему – это он нападал, вынуждая их отбиваться. Отводя щитом самые страшные удары, словно и не болела у него рука, безошибочно находя мечом незащищенные места – стыки доспехов, шеи, кисти рук… обрубая все, словно ветки…
Глаз не мог уследить за ним.
Скорость?
О, нет! Сейчас на Арене метался истинный берсерк, из тех, о которых не рассказывают легенды. О них молчат… а потом и еще раз молчат, чтобы не накликать. Страшно же…
Он не кричал, не грыз щиты, вообще не издавал ни звука. Он просто метался между врагами – и убивал, убивал, убивал… удар – щит на его руке в кровь разбивает лицо стражника, заставляя отшатнуться.
Удар – меч сносит чью-то кисть. И на обратном замахе еще и голову, чтобы не мучился, бедолага.
Он просто рубит деревья. Деревья, которые почему-то выросли посреди Арены. И когда они заканчиваются… лесоруб стоит – и не понимает, что с ним произошло.
Что вообще тут произошло?
Но на груди жжет, словно ворона полили кислотой. И Лоренцо откуда-то знает, что надо сказать.
Немного, нет.
И так тяжело, так безумно тяжело, но это тоже часть боя.
- Свобода? Договор!
И трибуны взрываются бешеными криками.
- Договор!!! УГОВОР!!! СВОБОДУ!!!
Кемаль-бею ничего не остается, кроме как кивнуть. Мол, так и было задумано… только вот двадцать стражников уже не встанут никогда. Выживших после Лоренцо не оставалось.
Когда-то от него бежали в ужасе пираты.
Сейчас бежать некому. А Зеки-фрай смотрит неверящими глазами…
- Ты… ты…
Энцо проходит, словно мимо пустого места. Сейчас он просто не соображает, кто это такой. Он мирный, от него не пахнет агрессией, у него два детеныша… все в порядке.
И уже уйдя с освещенной Арены, Лоренцо просто спотыкается от внезапных сумерек. И падает прямо на руки Ромео, который вовремя оказался рядом.
- Жив!?
Зеки-фрай ждал любого ответа. Но не этого… Ромео мигом уложил товарища по ремеслу на пол, провел руками по телу.
- Жив. Обморок.
- Поможешь? – Зеки-фрай смотрел почти умоляюще. Приказать он уже не мог, а убрать Лоренцо с Арены требовалось как можно скорее. Не то…
Кемаль-бей может и наплевать на все договоренности, и попросту приказать убить Ангела. Ну и Зеки-фрая тоже, так, до кучи. Не сейчас, нет, какое-то время у них есть, пока хозяин Арены придет в себя, пока сможет отделаться от других беев… такой приказ он уже во всеуслышание не отдаст, да и кому? Раньше грязную работу в Ваффе для него делал Зеки-фрай.
Сейчас пусть сам выкручивается, как хочет…
Только вот как именно самому сейчас выкрутиться без посторонней помощи? Вот этого Зеки-фрай и не представлял!
- Помогу, - коротко кивнул Ромео. Скрипнул зубами, нагнулся – и подхватил Лоренцо. Взвалил тело на загривок. – Куда идти?
Зеки-фрай подумал пару минут.
- Главное сейчас нам уйти отсюда. Ромео, у меня будет к тебе просьба. Приказывать я больше не могу… да, налево…
Под ареной была куча ходов. В том числе и этот, который должен был вывести Зеки-фрая в южную часть города. А уж где отлежаться у него было.
- Какая? – Роме послушно свернул налево, пригнулся, чтобы не ободрать товарищу задницу о потолок.
- Потом вернись и собери его вещи. Забери к себе. Пока…
- Понял.
Люди везде остаются людьми.
Задерживаться для Зеки-фрая, да и для Лоренцо было смерти подобно. Но и оставлять бесхозные пожитки? Люди существа несложные, мигом всему ноги приделают… это они пока не сообразили, кто, что и куда. Да и бои продолжаются. А вот потом…
Может, уже и через пару-тройку часов…
Хорошо, что им не надо столько времени.
- Где я?!
Лоренцо показалось, что он сказал эти слова вслух. А зря…
Чуть шевельнулись губы – и только.
Впрочем, Салиху, который сейчас дежурил рядом с гладиатором, этого хватило. А что делать с раненым бойцом, он примерно представлял.
Напоить.
Молоком с медом. Напитком богов, между прочим…
Энцол принялся жадно глотать. Молоко смочило пересохшее горло, но сил все равно не было. С другой стороны, глаза-то у него открыты?
Мальчишка, дом, явно из бедных… и мальчишка пошел в отца. Сообразительный.
- Ангел-фрай, вы тут лежите вторые сутки. Это папин дом, в районе порта, ваши вещи папа вчера забрал. Нас тут не найдут, но ищут…
Лоренцо моргнул. Говорить пока получалось откровенно плохо.
- Папа скоро придет. Он пошел купить покушать. Я скажу ему, что вы пришли в себя.
Энцо моргнул еще раз. Хороший парень, сообразительный.
- Может, вас кашкой покормить? Попробуете? Я болтушку сам сделал, хорошую, мучную…
От болтушки Энцо тоже не отказался бы. Но вот попробовать ее не получилось. Организм уже насытился молоком с медом, и снова отключил хозяина.
А вот нечего!
Спи, во сне быстрее восстановимся! И так от тебя, хозяин, одни проблемы!
Когда Лоренцо очнулся в следующий раз, рядом уже был Зеки-фрай. Энцо попробовал шевельнуть губами, и в этот раз у него даже какой-то связный звук получился.
- А…
Зеки-фрай подскочил, как ужаленный.
- Пить?
Энцо моргнул. Получил еще порцию молока с медом, и даже голос обрел.
- Сколько времени прошло?
- После Арены? Двое суток.
- Хорошо.
Зеки-фрай медленно опустился на колени.
- Господин. Вы спасли мне жизнь. Спасли моих детей… отныне и навеки наши жизни принадлежат вам.
- Тьфу, – высказался Энцо. – Встань, не дури.
Наверное, такого ответа на клятву… да, фактически, Зеки-фрай отдавался Лоренцо Феретти в пожизненное рабство, Ваффа еще не слышала. Но на кой Лоренцо те рабы?
Ни даром, ни с доплатой! Сам еще приплатит, чтобы отделаться!
- Господин…
- Я – тебя. А ты меня… я бы там подох.
- Мои дети? – спокойно уточнил Зеки-фрай, начиная осознавать, что его рабство здесь никому не нужно. – Их ты тоже спас…
- Поможешь мне выбраться из города и уехать? И будем квиты, - предложил Лоренцо. – Я домой хочу.
Вот это Зеки-фрай понять мог. И в то же время…
- После Арены ты стал героем Ваффы. Ты можешь поехать в столицу, если пожелаешь…
- И там меня достанет Кемаль-бей, - к Лоренцо возвращалась не только речь, но и силы, и соображение. Зеки-фрай задумался.
- Может, и не достать.
- А может и достать. И вообще, у меня дома дела. Ты поможешь?
- Всем, чем смогу.
Энцо вздохнул. Поневоле придется рассекретить кое-что. Но выбора нет.
- Ты можешь передвигаться по городу?
Зеки-фрай хихикнул, уверенно огладил свои телеса. Кругленькие такие…
- В женском наряде – могу. Конечно, грех, но Аллах простит.
Лоренцо кивнул. Он даже не сомневался, что простит, делать там Аллаху больше нечего, бабские юбки перебирать! Это ж Творец! Просто арайцы его называют иначе, а смысл тот же! Он вселенную сотворил, страны, людей… и теперь будет перебирать, кто какие штаны носит?
Тьфу на вас, идиотов! Аллаху это безразлично, это вы сами придумали, лишь бы людьми управлять было сподручнее. И точка.
Адриенна (столица)
В зале играла музыка.
Его высочество танцевал с эданной Франческой. Ах, как же она была хороша. Высокая, светловолосая, в белом и алом, такая невероятно красивая, с точеными чертами безупречного лица…
Особенно это было видно в сравнении с даной Алессандрой Карелла.
Дана Алессандра, будучи уже на сносях, выглядела просто жутко.
Пигментные пятна обезобразили некогда белую кожу, живот приходилось придерживать двумя руками – даже ходить ей было сложно. Отеки?
Отеки были совершенно жуткими. Ноги у нее распухли втрое, и она слезливо жаловалась на это своему любовнику. Впрочем, хоть и слезливо, но недолго.
Мало жаловаться, надо еще, чтобы и тебя слушали. А Филиппо этого не хотелось.
Родов Алессандры он ждал, как… как естествоиспытатель, который тычет в жука соломинкой.
Словам отца он, конечно, верил. И о проклятье тоже. И… вообще. Может быть, рассосалось уже за столько-то лет? Ну когда это было… он же умный! Он знает, что некоторые проклятия как вино, со временем выдыхаются…
Могло и тут так произойти?
Могло, почему нет? А отец просто старый, он переживает, он последнее время очень сдал, похудел, словно высох, жалуется на боли в боку… лекари его пичкают всякой дранью, но Филиппо Третьему все равно плохо.
Вот, и сейчас сидит он, смотрит на дану Алессандру, о чем-то спрашивает…
Эданна Ческа только зубами скрипнула при виде этой картины. Но сдержалась. Ах, как же легко и приятно сдерживаться, когда знаешь, когда уверена в гибели соперницы! Когда ты лично принесла жертву, когда…
О – да!
Надо только подождать, ведьма говорила, уже недолго…
Эданна Франческа очаровательно улыбнулась любовнику, и Филиппо поднес к губам ее руку, поцеловал ладонь.
- Я приеду сегодня вечером.
Не вопрос, утверждение. Ческа лукаво надула губки.
- Филиппо, разве можно?
- Мне – можно!
- А как же пост?
- Помолимся вместе. Будем молиться до утра, - заверил ее любовник.
Ческа рассмеялась низким грудным смехом, который сводил с ума всех. Филиппо не стал исключением.
- Любовь моя…
Ческа мило улыбнулась. Хотя в душе ее царило ликование. Так их всех!
Любовь!
Утритесь, сволочи!
Момент ее триумфа прервал низкий тяжелый стон. Дана Алессандра держалась за живот, и глаза у нее были испуганные. А платье быстро намокало темным… кажется, там была не только вода, но и кровь?
Точнее Ческа не приглядывалась, да и как тут разглядишь? Тут же все кинулись к дане, началась суматоха, несчастную подняли на руки и понесли вон из залы, надо полагать, в ее покои.
Ческа обернулась к принцу и развела руками.
- Ваше высочество… любовь моя, вам нельзя уезжать. Вы должны остаться с бедняжкой… ей и так сейчас тяжело и страшно.
- Так получилось, - кивнул Энцо. – Остался третий бой. Надеюсь, не венацио… хватит с меня на сегодня зверья.
И растер левую руку еще раз.
Ушиб был такой, что та почти не действовала. Считай, однорукий боец – против кого?
Неизвестно.
Зато он знает другое.
Адриенна жива. И она его любит, любит!!! Он почувствовал это сегодня, он узнал! Это ведь ее сила, ее слово толкнуло льва в сторону. Сам он так не сумел бы!
Но кто такая Адриенна?
Почему – вот так!? Найти подходящих слов для описания происходящего Энцо не мог, просто думал. И согревал ладонью кулон в виде ворона. Его любимая…
Его единственная…
Все остальные женщины мира просто не в счет, сколько бы их ни было. Неважно! Важна только она… и ее синие глаза, и улыбка… он выживет! И обязательно вернется…
Кто-то из детей Зеки-фрая принес кусок льда – приложить к руке. Энцо послушался. Пусть, может, хоть опухоль немного спадет, а то какой там щит! Пальцы согнуть – и то больно!
Что ж. первый бой принес увечье. Второй – ему повезло. А вот что будет дальше?
***
- Бешеный!
Зеки-фрай побледнел, закрыл лицо руками.
Все, это конец.
Против Бешеного не мог устоять никто, тем более, Лоренцо… куда ему, мальчишке!
Никто не знал настоящего имени этого вирканга.
Никто не знал, почему он приехал в Арайю.
А вот остальное…
Мастер боя. Настоящий мастер. И – берсерк.
Стоит его только ранить, стоит ему почувствовать свою кровь, и его сорвет с цепей. А против берсеркера… нет, нереально устоять.
А мальчишка стоит спокойно, даже улыбается… словно считает, что ему повезло?!
- Прости, - выдавил из себя Зеки-фрай. – я не думал…
Энцо действительно улыбался.
- Почему нет? Я свободен, и если что – умру свободным.
- Ты не справишься с берсерком.
Энцо хмыкнул. Чего он действительно боялся, это что Кемаль-бей наплюет на потерю лица. Убить Лоренцо можно легко и просто. А вот что потом?
Потом тебя перестанут уважать.
Не смог справиться умом? Решил вот так попробовать? Силой? Поверьте, оно того не стоит. Репутацию годами нарабатывают, и терять ее вот так… особенно если ты не из высокородных… ну, почти. Стоит оступиться, как тут же взвоют за спиной бешеными шакалами.
Агааааа!
Это из него быдло полезло! Подлое происхождение – оно завсегда себя покажет! Как ты его под чалмой с рубином не прячь, а наружу выйдет! Тем более, опозориться на глазах у «друзей»? Которые еще враги, соперники и первые подонки? И не отмоешься от этих слухов, не отделаешься… недаром Энцо собирал информацию! Вот враг и подставился, вот момент и подвернулся! И все сложилось!
Хотя вооружение у Лоренцо в этот раз было.
Нагрудник – кожаный. Меч и щит. Меч короткий, щит тяжелый, считай, что его нет. Не с рукой Лоренцо сейчас это таскать. Но пока пусть остается…
- Зеки-фрай, прикрой детей. Чтобы не зацепило, - попросил Энцо.
Берсерк сорвался с места.
Он-то был вооружен и мечом, и кинжалом, и нагрудник у него был куда как получше…
Энцо тоже кинулся ему навстречу. А чего стоять и ждать?
Когда разыгрывают сцены, там обычно любят показывать такие столкновения. Чтобы грудь в грудь, чтобы звенели мечи, чтобы искры разлетались… а то еще идиотизм! Во время боя развернуться к противнику спиной, да с разворота потом его клинком, чтобы кровь красиво разбрызгалась… ага-ага. Противник, конечно, дебил.
Стоит он, значит, на месте и даже не ударит в соблазнительно подставленную спину. У него острый приступ благородства… или кретинизма? На арене это примерно одно и то же. И побеждает тут не самый сильный, а самый подлый и жестокий.
Так что не было никакого лязга клинков, ничего такого заметного. Был просто человек, который расчетливо пролетел мимо гладиатора, но успел нанести берсерку одну-единственную царапину.
А больше и не надо было.
Бешеному хватило.
Ощутив запах собственной крови, Бешеный взъярился. Он завыл, завращал глазами, изо рта у него пошла пена, он вцепился зубами в щит, но Лоренцо было не до внешних проявлений.
Он сделал то, против чего его предостерегала Мия.
Впрочем, выбора все равно не было. Или так – или никак. Он здесь ляжет, если не выкинет свой козырь…
Лоренцо Феретти медленно поднес ко рту клинок – и слизнул с него едва заметную на холодном металле капельку крови.
Трибуны замерли, затихли в недоумении.
Что происходит!? Зачем!?
А потом было уже и поздно.
Бешеный замер в недоумении.
Чутье дикого зверя подсказало ему, что на арене появилось нечто… некто…
Зверь?
Да… только еще более страшный, чем он сам. А больше несчастный и понять-то ничего не успел.
Расстояние между собой и врагом, Лоренцо покрыл одним звериным прыжком. Берсерк? Да, чудовище, монстр… только вот этот – еще и расчетливый. Клинки и столкнуться не успели – Лоренцо со всей отпущенной ему силы пнул по нижнему краю щита.
- Ах… - дружно сказала толпа.
Непобедимый Бешеный попросту лег навзничь. Щит въехал ему в рот, раздробив зубы, и кажется, нёбо тоже… так не скажешь… издали, но судя по удару…
Готов.
Лоренцо выпрямился, посмотрел на Кемаль-бея… и тут-то выдержка мужчины дала сбой.
- СТРАЖА!!! УБЕЙТЕ ЕГО!!!
Стражники послушно бросились на Арену. Два десятка человек.
Зеки-фрай обхватил сыновей, крепко прижал к себе, и кажется, даже взвыл от отчаяния… сейчас и их… нечестно, подло, гадко!!! Кемаль-бей потеряет уважение, но их это уже не спасет… даже если он разорится лет через десять – слабое утешение.
Но…
Что происходит!?
Стражники бежали тяжело и уверенно. Их двадцать человек, они одеты в кольчуги, вооружены, сейчас они просто задавят гладиатора числом…
Навстречу им метнулась почти смазанная от скорости тень.
- Ох… - высказались трибуны.
Ангел двигался с такой скоростью, что его даже видно не было. Это не стражники бежали к нему – это он нападал, вынуждая их отбиваться. Отводя щитом самые страшные удары, словно и не болела у него рука, безошибочно находя мечом незащищенные места – стыки доспехов, шеи, кисти рук… обрубая все, словно ветки…
Глаз не мог уследить за ним.
Скорость?
О, нет! Сейчас на Арене метался истинный берсерк, из тех, о которых не рассказывают легенды. О них молчат… а потом и еще раз молчат, чтобы не накликать. Страшно же…
Он не кричал, не грыз щиты, вообще не издавал ни звука. Он просто метался между врагами – и убивал, убивал, убивал… удар – щит на его руке в кровь разбивает лицо стражника, заставляя отшатнуться.
Удар – меч сносит чью-то кисть. И на обратном замахе еще и голову, чтобы не мучился, бедолага.
Он просто рубит деревья. Деревья, которые почему-то выросли посреди Арены. И когда они заканчиваются… лесоруб стоит – и не понимает, что с ним произошло.
Что вообще тут произошло?
Но на груди жжет, словно ворона полили кислотой. И Лоренцо откуда-то знает, что надо сказать.
Немного, нет.
И так тяжело, так безумно тяжело, но это тоже часть боя.
- Свобода? Договор!
И трибуны взрываются бешеными криками.
- Договор!!! УГОВОР!!! СВОБОДУ!!!
Кемаль-бею ничего не остается, кроме как кивнуть. Мол, так и было задумано… только вот двадцать стражников уже не встанут никогда. Выживших после Лоренцо не оставалось.
Когда-то от него бежали в ужасе пираты.
Сейчас бежать некому. А Зеки-фрай смотрит неверящими глазами…
- Ты… ты…
Энцо проходит, словно мимо пустого места. Сейчас он просто не соображает, кто это такой. Он мирный, от него не пахнет агрессией, у него два детеныша… все в порядке.
И уже уйдя с освещенной Арены, Лоренцо просто спотыкается от внезапных сумерек. И падает прямо на руки Ромео, который вовремя оказался рядом.
- Жив!?
Зеки-фрай ждал любого ответа. Но не этого… Ромео мигом уложил товарища по ремеслу на пол, провел руками по телу.
- Жив. Обморок.
- Поможешь? – Зеки-фрай смотрел почти умоляюще. Приказать он уже не мог, а убрать Лоренцо с Арены требовалось как можно скорее. Не то…
Кемаль-бей может и наплевать на все договоренности, и попросту приказать убить Ангела. Ну и Зеки-фрая тоже, так, до кучи. Не сейчас, нет, какое-то время у них есть, пока хозяин Арены придет в себя, пока сможет отделаться от других беев… такой приказ он уже во всеуслышание не отдаст, да и кому? Раньше грязную работу в Ваффе для него делал Зеки-фрай.
Сейчас пусть сам выкручивается, как хочет…
Только вот как именно самому сейчас выкрутиться без посторонней помощи? Вот этого Зеки-фрай и не представлял!
- Помогу, - коротко кивнул Ромео. Скрипнул зубами, нагнулся – и подхватил Лоренцо. Взвалил тело на загривок. – Куда идти?
Зеки-фрай подумал пару минут.
- Главное сейчас нам уйти отсюда. Ромео, у меня будет к тебе просьба. Приказывать я больше не могу… да, налево…
Под ареной была куча ходов. В том числе и этот, который должен был вывести Зеки-фрая в южную часть города. А уж где отлежаться у него было.
- Какая? – Роме послушно свернул налево, пригнулся, чтобы не ободрать товарищу задницу о потолок.
- Потом вернись и собери его вещи. Забери к себе. Пока…
- Понял.
Люди везде остаются людьми.
Задерживаться для Зеки-фрая, да и для Лоренцо было смерти подобно. Но и оставлять бесхозные пожитки? Люди существа несложные, мигом всему ноги приделают… это они пока не сообразили, кто, что и куда. Да и бои продолжаются. А вот потом…
Может, уже и через пару-тройку часов…
Хорошо, что им не надо столько времени.
***
- Где я?!
Лоренцо показалось, что он сказал эти слова вслух. А зря…
Чуть шевельнулись губы – и только.
Впрочем, Салиху, который сейчас дежурил рядом с гладиатором, этого хватило. А что делать с раненым бойцом, он примерно представлял.
Напоить.
Молоком с медом. Напитком богов, между прочим…
Энцол принялся жадно глотать. Молоко смочило пересохшее горло, но сил все равно не было. С другой стороны, глаза-то у него открыты?
Мальчишка, дом, явно из бедных… и мальчишка пошел в отца. Сообразительный.
- Ангел-фрай, вы тут лежите вторые сутки. Это папин дом, в районе порта, ваши вещи папа вчера забрал. Нас тут не найдут, но ищут…
Лоренцо моргнул. Говорить пока получалось откровенно плохо.
- Папа скоро придет. Он пошел купить покушать. Я скажу ему, что вы пришли в себя.
Энцо моргнул еще раз. Хороший парень, сообразительный.
- Может, вас кашкой покормить? Попробуете? Я болтушку сам сделал, хорошую, мучную…
От болтушки Энцо тоже не отказался бы. Но вот попробовать ее не получилось. Организм уже насытился молоком с медом, и снова отключил хозяина.
А вот нечего!
Спи, во сне быстрее восстановимся! И так от тебя, хозяин, одни проблемы!
***
Когда Лоренцо очнулся в следующий раз, рядом уже был Зеки-фрай. Энцо попробовал шевельнуть губами, и в этот раз у него даже какой-то связный звук получился.
- А…
Зеки-фрай подскочил, как ужаленный.
- Пить?
Энцо моргнул. Получил еще порцию молока с медом, и даже голос обрел.
- Сколько времени прошло?
- После Арены? Двое суток.
- Хорошо.
Зеки-фрай медленно опустился на колени.
- Господин. Вы спасли мне жизнь. Спасли моих детей… отныне и навеки наши жизни принадлежат вам.
- Тьфу, – высказался Энцо. – Встань, не дури.
Наверное, такого ответа на клятву… да, фактически, Зеки-фрай отдавался Лоренцо Феретти в пожизненное рабство, Ваффа еще не слышала. Но на кой Лоренцо те рабы?
Ни даром, ни с доплатой! Сам еще приплатит, чтобы отделаться!
- Господин…
- Я – тебя. А ты меня… я бы там подох.
- Мои дети? – спокойно уточнил Зеки-фрай, начиная осознавать, что его рабство здесь никому не нужно. – Их ты тоже спас…
- Поможешь мне выбраться из города и уехать? И будем квиты, - предложил Лоренцо. – Я домой хочу.
Вот это Зеки-фрай понять мог. И в то же время…
- После Арены ты стал героем Ваффы. Ты можешь поехать в столицу, если пожелаешь…
- И там меня достанет Кемаль-бей, - к Лоренцо возвращалась не только речь, но и силы, и соображение. Зеки-фрай задумался.
- Может, и не достать.
- А может и достать. И вообще, у меня дома дела. Ты поможешь?
- Всем, чем смогу.
Энцо вздохнул. Поневоле придется рассекретить кое-что. Но выбора нет.
- Ты можешь передвигаться по городу?
Зеки-фрай хихикнул, уверенно огладил свои телеса. Кругленькие такие…
- В женском наряде – могу. Конечно, грех, но Аллах простит.
Лоренцо кивнул. Он даже не сомневался, что простит, делать там Аллаху больше нечего, бабские юбки перебирать! Это ж Творец! Просто арайцы его называют иначе, а смысл тот же! Он вселенную сотворил, страны, людей… и теперь будет перебирать, кто какие штаны носит?
Тьфу на вас, идиотов! Аллаху это безразлично, это вы сами придумали, лишь бы людьми управлять было сподручнее. И точка.
Адриенна (столица)
В зале играла музыка.
Его высочество танцевал с эданной Франческой. Ах, как же она была хороша. Высокая, светловолосая, в белом и алом, такая невероятно красивая, с точеными чертами безупречного лица…
Особенно это было видно в сравнении с даной Алессандрой Карелла.
Дана Алессандра, будучи уже на сносях, выглядела просто жутко.
Пигментные пятна обезобразили некогда белую кожу, живот приходилось придерживать двумя руками – даже ходить ей было сложно. Отеки?
Отеки были совершенно жуткими. Ноги у нее распухли втрое, и она слезливо жаловалась на это своему любовнику. Впрочем, хоть и слезливо, но недолго.
Мало жаловаться, надо еще, чтобы и тебя слушали. А Филиппо этого не хотелось.
Родов Алессандры он ждал, как… как естествоиспытатель, который тычет в жука соломинкой.
Словам отца он, конечно, верил. И о проклятье тоже. И… вообще. Может быть, рассосалось уже за столько-то лет? Ну когда это было… он же умный! Он знает, что некоторые проклятия как вино, со временем выдыхаются…
Могло и тут так произойти?
Могло, почему нет? А отец просто старый, он переживает, он последнее время очень сдал, похудел, словно высох, жалуется на боли в боку… лекари его пичкают всякой дранью, но Филиппо Третьему все равно плохо.
Вот, и сейчас сидит он, смотрит на дану Алессандру, о чем-то спрашивает…
Эданна Ческа только зубами скрипнула при виде этой картины. Но сдержалась. Ах, как же легко и приятно сдерживаться, когда знаешь, когда уверена в гибели соперницы! Когда ты лично принесла жертву, когда…
О – да!
Надо только подождать, ведьма говорила, уже недолго…
Эданна Франческа очаровательно улыбнулась любовнику, и Филиппо поднес к губам ее руку, поцеловал ладонь.
- Я приеду сегодня вечером.
Не вопрос, утверждение. Ческа лукаво надула губки.
- Филиппо, разве можно?
- Мне – можно!
- А как же пост?
- Помолимся вместе. Будем молиться до утра, - заверил ее любовник.
Ческа рассмеялась низким грудным смехом, который сводил с ума всех. Филиппо не стал исключением.
- Любовь моя…
Ческа мило улыбнулась. Хотя в душе ее царило ликование. Так их всех!
Любовь!
Утритесь, сволочи!
Момент ее триумфа прервал низкий тяжелый стон. Дана Алессандра держалась за живот, и глаза у нее были испуганные. А платье быстро намокало темным… кажется, там была не только вода, но и кровь?
Точнее Ческа не приглядывалась, да и как тут разглядишь? Тут же все кинулись к дане, началась суматоха, несчастную подняли на руки и понесли вон из залы, надо полагать, в ее покои.
Ческа обернулась к принцу и развела руками.
- Ваше высочество… любовь моя, вам нельзя уезжать. Вы должны остаться с бедняжкой… ей и так сейчас тяжело и страшно.
