Отца он любил.
Искренне любил, но и трепетал перед ним, и побаивался, и… именно поэтому ему было тяжело смотреть, как сильный мужчина уходит. Уходит, как и жил.
Спокойно, рассудочно и бестрепетно.
Павда, утешала его величество эданна Франческа, спешно примчавшаяся в столицу и поселившаяся в своем городском доме.
Ко двору она не совалась, но логично рассудила, что умирающий король уже не так опасен. Ну и…
Филиппо Четвертый оценил глубину самопожертвования эданны и мчался к ней каждую ночь.
А Адриенна ночевала рядом с Филиппо Третьим. Благо, в спальне короля была выдвижная кровать. Обычно на ней спал камердинер, но сейчас…
Дан Пинна был искренне благодарен эданне Адриенне.
Вот просто – за все.
Когда ты привязан к человеку, когда ты его любишь (и вот не надо этих пошлостей, можно подумать, что любовь бывает только плотская), когда любимый уходит…
Как же это больно!
И тяжко!
И так не хочется, чтобы любимого человека касались чужие, равнодушные руки…
До слез, до крика, до боли… да, слуги ухаживают. Но это другое.
Это их работа.
Им приказали – они пришли, им прикажут – они уйдут.
И именно поэтому Адриенна получила искреннюю благодарность камердинера. И…
Филиппо застонал ночью.
Адриенна привычно встала,, положила ему руку на лоб, зашептала какую-то ерунду, про то, что все спят, и спать надо, и все будет хорошо…
Потом попоила короля, вытащила испачканную пеленку, без малейшей брезгливости подстелила чистую
Брезгливость?
Нет, не слышали.
Это эданне Франческе вольно мизинчик оттопыривать и тянуть с ужасом в глазах: «это так ужасно, я просто не могуууу…».
Ну и не моги.
А Адриенна в деревне выросла… вы мимо свинарника не проходили, не случалось? С подветренной стороны,, очень рекомендую.
А еще можно жеребят выкармливать, и щенят, и котят… да кого только на попечении Адриенны не случалось! С ее легкой руки, кого только дане не тащили.
Так уж это…Сибеллины – свет и счастье своей земли.
Растущего на ней, живущих на ней… побывав в руках Адриенны, на поправку шли практически все животные. Но это же потом!
Когда она осмотрит, покормит, приглядит… если что – больные животные и пахнут не лучшим образом, и испражняются, кстати говоря, и тошнит их тоже частенько.
И раны Адриенна перевязывала, и повязки накладывала. Это обязанность хозяйки дома, если уж на то пошло!
Потом, конечно, можно и лекаря пригласить. Но где лекарь, а где замок! Пока он доедет, больной шесть раз помереть успеет…
Так что… какая брезгливость? Смешно даже!
Иларио Пинна, который тоже проснулся на стон, стоял в дверях спальни, и наблюдал за этим. Видел уверенные четкие движения белых рук в сумраке комнаты, видел, как эданна почти материнским жестом отвела с лица короля мешающую прядь…
- Спасибо, ваше величество.
- Дана Адриенна, - привычно отозвалась женщина. – то есть эданна…
- Спасибо вам, эданна Адриенна.
Адриенна качнула головой.
- Это мой долг.
Почему-то она осознавала это именно так.
А еще…
Филиппо Третий уходил из-за проклятья. Если Адриенна его бросит, ему будет намного больнее. Пока она рядом… ему легче.
Кстати, Иларио это тоже отметил.
- Я знаю, вы не любите короля…
- Которого из? – горько улыбнулась Адриенна. – Если что, дан Пинна, это взаимно.
- Его величество принудил вас выйти за принца.
- Да.
- И вы можете уйти.
- Да.
- Когда вы уходите, ему становится хуже. Почти перестают действовать обезболивающие… я знаю, какого вы рода, эданна. Его величество не делился со мной, но я знаю…
- Неужели?
В полумраке, который развеивался лишь двумя свечами, выражение лица Адриенны было не отследить. Поэтому дан Пинна ориентировался только на ехидство в голосе женщины.
- Сибеллины, ваше величество. Вы – радость своей земли…
- Да. Вы понимаете, дан, что если об этом узнают, вас просто казнят?
- Да, эданна. Понимаю.
- Тогда больше так не рискуйте, – посоветовала Адриенна.
- Не стану. Я… вы могли бы злорадствовать. А вы искренне стараетесь помочь. Я ведь вижу, я не слепой. И остальные слуги видят…
Адриенна вздохнула.
Разговор был тягостным, но… для чего-то же мужчина его затеял? Видимо, для чего-то важного.
- Дан Пинна, его величество просил меня о вас позаботиться. И если вы захотите мне служить, я буду рада.
- я не знаю, ваше величество. Мне будет сложно.
Адриенна вздохнула.
- Я знаю. Дан Пинна, здесь и сейчас – поймите меня правильно. Вы можете уехать к себе и получать пенсион. Вы можете остаться при дворе, я лично прослежу, чтобы вас никто не смел задеть. Вы можете остаться и служить мне. Насчет его величества я не знаю, он может не захотеть вас видеть.
- И не захочет.
- Я ничего и не предлагаю от его имени. А от своего – вы меня услышали.
- Я услышал, эданна Адриенна. И… все правильно понял.
Адриенна вздохнула.
- Еще одно, дан Пинна. Когда родится мой сын… может быть, вы будете нужны ему. Не мне, а ему.
Мужчина закашлялся.
- И вы… эданна, вы сможете доверить мне своего ребенка?
- Я смогу доверить вам внука вашего друга, - просто ответила Адриенна. – и буду знать, что малыш в безопасности. Под присмотром умного и надежного человека.
Дан Пинна подошел к женщине, опустился на колени и поднес к губам ее руку.
- Ваше величество. Я буду счастлив служить вам.
Сильные пальцы стиснули его ладонь. Сапфировые глаза сверкнули так, что на миг перекрыли даже сияние свечей.
- Вы будете служить моему сыну так же, как служите его деду, дан Пинна. Этого довольно.
Дан Пинна еще раз поцеловал руку ее величества.
И… где-то там, на границе сознания все же промелькнула мысль.
Ну и идиот же его величество. Как он может предпочесть эданну Франческу? Точно, идиот…
Но поскольку Иларио был человеком очень законопослушным, то мысль быстренько махнула хвостиком и удрала.
Адриенна посмотрела на короля.
- Завтра. Думаю, к вечеру. Дан Иларио, я пока оставлю вас? Хотите попрощаться?
Иларио вздохнул.
- Его величество меня все равно не узнает.
Адриенна прикусила губу.
Один способ был. Но….
С другой стороны, вот дан Пинна-то как раз и сможет понять.
- Я… я могу вызвать его из забытья, Иларио, - тихо сказала женщина. – Ненадолго… сейчас он догорает, словно тлеет, а так это будет вспышка. И он уйдет в сознании. Что лучше? Как будет лучше?
- Вы… можете?
- Вы сами сказали, кто я, - просто ответила Адриенна. – Мне надо будет буквально пять минут уединения, потом… да, потом у него будет где-то час, не больше. И все.
Дан Иларио только вздохнул.
Вот почему он сейчас не закричит?
Не побежит к его преосвященству?
Не расскажет его величеству Филиппо Четвертому?
А потому…
Потому что он был рядом с королем тридцать лет.
Тридцать лет, считай, другие живут меньше. И эта девочка сейчас говорит о том, чего хотел бы и сам король. И… она ведь знает. Знает, что так будет правильно, просто хочет посоветоваться…
Его величество хотел бы того же самого.
- Ваше величество… вы можете это сделать ближе к рассвету?
- Да.
- Пожалуйста. Он хотел бы и исповедаться, и попрощаться…
Адриенна кивнула.
- Мне нужно буквально пять минут времени. А потом… если бы я могла дать ему больше времени, я бы дала, дан Иларио.
- Я верю, ваше величество.
Мужчина и женщина сидели и ждали рассвета…
Мия (Лоренцо)
- Черт побери!
Динч треснула кулаком в стену.
Она. Не. Беременела!
Она старалась, они с Лоренцо проводили вместе каждую ночь, и ей было хорошо, и ему, но… она не могла забеременеть!
Вот уже третий месяц…. И что же делать?
Что делать?
Она должна забеременеть ДО того, как они пойдут через горы. И замуж выйти хорошо бы ДО того, как они окажутся в Эрвлине. Но… но как это сделать?
Просто так Энцо на ней не женится, она это уже преотлично поняла. Ее не любят.
Им хорошо вместе, и Лоренцо, как и многие мужчины, считает, что этого достаточно. А ей нужно больше!
Но… как это получить!?
КАК!?
Зеки-фрай коснулся плеча женщины. В сельской местности встают рано, еще до рассвета, чтобы успеть переделать все дела. И у мужчины их было не меньше, чем у Динч.
- Грустишь?
Динч только вздохнула.
- Да… я и Лоренцо…
- Ты в очередной раз поняла, что ребенка нет, - усмехнулся бывший ланиста. Вот дураком он ни разу не был.
- Да.
- И что ты будешь делать?
- Буду дальше пробовать…
Зеки-фрай качнул головой.
- Может быть, ты пробуешь не с тем человеком.
- Что!?
- Ни одна из женщин, которые были с Лоренцо, не забеременели.
- Бема-фрайя и не могла…
- Она была не единственной, - спокойно поведал ланиста. Динч сверкнула глазами.
- Может быть всяко….
- Может. Но я бы тебе советовал серьезно над этим задуматься. Иногда бывает так, что двое людей просто не подходят друг другу.
Динч еще раз кивнула.
- Да, пожалуй… Я подумаю.
Зеки-фрай удалился, а женщина уставилась на окровавленные тряпки, которые отстирывала.
М-да…
Может, и правда… стоит? Ну… попробовать?
Караваны через деревню идут регулярно, неужели она никого не подберет? Подходящего?
Да можно и не слишком уж стараться, все же ребенок не обязательно светленьким будет, а если темноволосый – скажет, что в мать?
Попробовать?
Динч пока еще колебалась. А тряпки надо было стирать, и женские дни лишали душевного равновесия, и ребенка все еще не было.
И стерва Адриенна, о которой во сне постоянно говорит Лоренцо?
Кто бы та ни была, отдавать его Динч не собиралась! Это ее выигрыш, ее ступенька в новый мир!
Лоренцо – ее!
А пока…
Кувшин на голову и к колодцу за водой.
Может, и остался бы этот разговор без последствий, поскрипела бы Динч зубами, да и успокоилась. Но…
Носить воду – тяжело?
Не женское это дело?
В непросвещенные средние века, увы, доставкой воды из колодца занимались исключительно женщины.
Кувшин на голову, придержать рукой – и вперед. Вот и Динч ходила к колодцу несколько раз на дню.
Осанка у нее, конечно, была,, как у королевы. Но все равно…
Зеки-фрай помогал во дворе, мальчишкам можно было поручить мелкие дела, Лоренцо пока еще лежал. Хотя они уже и начали…
Динч почувствовала, как ее щеки заливает румянцем.
Все же он замечательный, ее Лоренцо.
Да,, ее.
Он просто об этом не знает, но он уже ее! Вот!
Вот и колодец.
И как всегда, возле него полно женщин, беседуют о своем, сплетничают, наливают воду в кувшины… Динч встала в общую очередь.
Невольно прислушалась.
- Ой… у меня знакомая никак не могла забеременеть.
- Да-ты-что!? Горе-то какое! Кошмар просто!
- Вот, и она так же думала…. Пошла к знахарке!
- А та что сказала?
- Бывает и такое, когда двое просто друг с другом не совпадают. У мужа ее дети могут быть, у нее могут… а вот чтобы общие… никак! Ужас, правда?
- Кошмар! И ведь такое никак до брака не узнать!
- Нет! Никак! А потом, считай, жизнь порушена…
- Не порушена, вот! Бабка посоветовала!
- И что она посоветовала такого хорошего?
- она сказала, что у жены есть один способ. Чтобы муж молодую в дом не привел… надо ему рОдить…
- Ну да. Но как?
- А вот так! – ухмыльнулась женщина. – Надо, знахарка сказала, с кем другим попробовать. После этого и от мужа ребеночек может получиться.
- Правда!?
- Ага…. Знахарка это даже объяснила подруге! Ты что! Она сказала, что когда девушкой замуж выходишь, ты на своего первого мужчину настраиваешься. А если у вас несовпадение по детям… значит, что-то не так случилось. А когда ты с другим,, ты все посбиваешь, и можно еще раз попробовать.
- Ой… да так любой блуд оправдать можно!
- Может и так. Но знакомая, ты знаешь, забеременела после того раза.
- От… чужого?
- Что ты! От своего! Там родинка приметная… сейчас четвертого ждут!
- Аж четвертого?
- Да.
Динч молчала.
Хотелось и спросить, и уточнить, но… иногда лучше помолчать. Может, у них с Лоренцо тоже так?
Неправильно они друг с другом сложились?
Может быть…Но не к бабке же с этим идти?
Как же все это… сложно…
Адриенна
Дан Иларио Пинна сжал ее руку, когда на горизонте занялась заря.
- Эданна Адриенна?
Адриенна кивнула.
- Я… готова.
- Я сейчас пойду к кардиналу и позову его. Вам хватит этого времени?
- Да.
- С Богом.
Дан Иларио вышел.
Адриенна подошла к кровати, на которой лежал Филиппо Третий. Пока еще живой… как же она его боялась и ненавидела. Тогда,, давно…
А сейчас?
Пустота.
Неинтересно… просто ничего. Как она должна к нему относиться?
Да никак. Вот и все.
Пустота.
Адриенна отстегнула от платья тяжелую брошь и кольнула иглой запястье. Там, где под белой кожей пульсировала тонкая синяя вена.
Вот так… кровь выступила.
Хорошо…
А теперь…
Коснуться пальцем крови, коснуться пальцем языка, который виднеется в приоткрытом рту умирающего. И еще раз, чтобы попало побольше.
И отойти.
Все, больше она ничего сделать не может. Даже и звать не нужно, ни к чему.
Все верно.
Прошло буквально несколько минут, и Филиппо застонал, мутные глаза обрели прежнюю змеиную ясность.
- Что… кто… Риен?
- Да, ваше величество. Вы умираете.
Разводить церемонии Адриенна не стала. Филиппо и так все знал, оставалось напомнить.
- Я… да. Похоже. Голова ясная, это хорошо. – И поскольку голова именно что прояснилась, следующий вопрос был закономерным. – Это вы сделали?
Адриенна кивнула.
- Я. Я могу позвать… только ненадолго.
- Ничего, мне хватит времени. Где мой сын?
- Он скоро вернется из города и зайдет к вам, - разъяснила Адриенна.
- Из города?
- От эданны Франчески.
- Тьфу, стерва, - разозлился Филиппо. И тут же оглянулся на дверь, улыбнулся. – Иларио, друг…
Дан Пинна кинулся к королевской кровати, поцеловал руку монарха.
Пусть бывшего.
Другом Филиппо ему оставался и в настоящем.
Его величество посмотрел на кардинала Санторо.
- Вы пришли принять мою исповедь, кардинал?
- Меня позвал дан Пинна.
- Да…
- Оставьте меня с даном Пинна на пару минут. Потом он вас позовет, - распорядился Филиппо.
Адриенна послушно вышла. Они с кардиналом остались вдвоем в приемной. Его высокопреосвященство взял женщину за руку, погладил запястье.
- Больно, ваше величество?
Адриенна посмотрела на запястье, на котором виднелся след укола.
- Да… розы красивые, но не любят, когда их рвут.
Кардинал это понял, и улыбнулся. Чего уж там, самому доставалось, бывало.
- Вы красивее любой розы, ваше величество.
- Благодарю вас, кардинал.
- Дан Анжело, мы же договорились, - улыбка у мужчины была неожиданно привлекательной. Совершенно неожиданно. Хотя и понятно, одно дело – улыбаться какой-то дане, другое – королеве.
- Дан Анжело. Я рада, что король пришел в себя.
- Полагаю, это последнее усилие, - вздохнул кардинал. – Но я рад буду принять у него исповедь…
Адриенна едва язык себе не откусила. Так зачесалось спросить – потому что хотите узнать много нового и интересного?
Но… сдержалась! Ценой прикушенного и больного языка.
В приемную ворвался король Филиппо Четвертый.
- Отец…
- У него сейчас дан Пинна. Он сказал – пригласит…
И верно, дан Пинна вышел из верей королевской спальни. Заплаканный, грустный… даже если его величество что-то ему пообещал, все равно терять друга – тяжко.
- Кардинал, войдите.
- Отец… - рванулся туда Филиппо Четвертый.
И буквально через пару минут был отправлен в приемную.
- сейчас я исповедуюсь, и уделю тебе время, сын. Подожди буквально десять минут.
Искренне любил, но и трепетал перед ним, и побаивался, и… именно поэтому ему было тяжело смотреть, как сильный мужчина уходит. Уходит, как и жил.
Спокойно, рассудочно и бестрепетно.
Павда, утешала его величество эданна Франческа, спешно примчавшаяся в столицу и поселившаяся в своем городском доме.
Ко двору она не совалась, но логично рассудила, что умирающий король уже не так опасен. Ну и…
Филиппо Четвертый оценил глубину самопожертвования эданны и мчался к ней каждую ночь.
А Адриенна ночевала рядом с Филиппо Третьим. Благо, в спальне короля была выдвижная кровать. Обычно на ней спал камердинер, но сейчас…
Дан Пинна был искренне благодарен эданне Адриенне.
Вот просто – за все.
Когда ты привязан к человеку, когда ты его любишь (и вот не надо этих пошлостей, можно подумать, что любовь бывает только плотская), когда любимый уходит…
Как же это больно!
И тяжко!
И так не хочется, чтобы любимого человека касались чужие, равнодушные руки…
До слез, до крика, до боли… да, слуги ухаживают. Но это другое.
Это их работа.
Им приказали – они пришли, им прикажут – они уйдут.
И именно поэтому Адриенна получила искреннюю благодарность камердинера. И…
***
Филиппо застонал ночью.
Адриенна привычно встала,, положила ему руку на лоб, зашептала какую-то ерунду, про то, что все спят, и спать надо, и все будет хорошо…
Потом попоила короля, вытащила испачканную пеленку, без малейшей брезгливости подстелила чистую
Брезгливость?
Нет, не слышали.
Это эданне Франческе вольно мизинчик оттопыривать и тянуть с ужасом в глазах: «это так ужасно, я просто не могуууу…».
Ну и не моги.
А Адриенна в деревне выросла… вы мимо свинарника не проходили, не случалось? С подветренной стороны,, очень рекомендую.
А еще можно жеребят выкармливать, и щенят, и котят… да кого только на попечении Адриенны не случалось! С ее легкой руки, кого только дане не тащили.
Так уж это…Сибеллины – свет и счастье своей земли.
Растущего на ней, живущих на ней… побывав в руках Адриенны, на поправку шли практически все животные. Но это же потом!
Когда она осмотрит, покормит, приглядит… если что – больные животные и пахнут не лучшим образом, и испражняются, кстати говоря, и тошнит их тоже частенько.
И раны Адриенна перевязывала, и повязки накладывала. Это обязанность хозяйки дома, если уж на то пошло!
Потом, конечно, можно и лекаря пригласить. Но где лекарь, а где замок! Пока он доедет, больной шесть раз помереть успеет…
Так что… какая брезгливость? Смешно даже!
Иларио Пинна, который тоже проснулся на стон, стоял в дверях спальни, и наблюдал за этим. Видел уверенные четкие движения белых рук в сумраке комнаты, видел, как эданна почти материнским жестом отвела с лица короля мешающую прядь…
- Спасибо, ваше величество.
- Дана Адриенна, - привычно отозвалась женщина. – то есть эданна…
- Спасибо вам, эданна Адриенна.
Адриенна качнула головой.
- Это мой долг.
Почему-то она осознавала это именно так.
А еще…
Филиппо Третий уходил из-за проклятья. Если Адриенна его бросит, ему будет намного больнее. Пока она рядом… ему легче.
Кстати, Иларио это тоже отметил.
- Я знаю, вы не любите короля…
- Которого из? – горько улыбнулась Адриенна. – Если что, дан Пинна, это взаимно.
- Его величество принудил вас выйти за принца.
- Да.
- И вы можете уйти.
- Да.
- Когда вы уходите, ему становится хуже. Почти перестают действовать обезболивающие… я знаю, какого вы рода, эданна. Его величество не делился со мной, но я знаю…
- Неужели?
В полумраке, который развеивался лишь двумя свечами, выражение лица Адриенны было не отследить. Поэтому дан Пинна ориентировался только на ехидство в голосе женщины.
- Сибеллины, ваше величество. Вы – радость своей земли…
- Да. Вы понимаете, дан, что если об этом узнают, вас просто казнят?
- Да, эданна. Понимаю.
- Тогда больше так не рискуйте, – посоветовала Адриенна.
- Не стану. Я… вы могли бы злорадствовать. А вы искренне стараетесь помочь. Я ведь вижу, я не слепой. И остальные слуги видят…
Адриенна вздохнула.
Разговор был тягостным, но… для чего-то же мужчина его затеял? Видимо, для чего-то важного.
- Дан Пинна, его величество просил меня о вас позаботиться. И если вы захотите мне служить, я буду рада.
- я не знаю, ваше величество. Мне будет сложно.
Адриенна вздохнула.
- Я знаю. Дан Пинна, здесь и сейчас – поймите меня правильно. Вы можете уехать к себе и получать пенсион. Вы можете остаться при дворе, я лично прослежу, чтобы вас никто не смел задеть. Вы можете остаться и служить мне. Насчет его величества я не знаю, он может не захотеть вас видеть.
- И не захочет.
- Я ничего и не предлагаю от его имени. А от своего – вы меня услышали.
- Я услышал, эданна Адриенна. И… все правильно понял.
Адриенна вздохнула.
- Еще одно, дан Пинна. Когда родится мой сын… может быть, вы будете нужны ему. Не мне, а ему.
Мужчина закашлялся.
- И вы… эданна, вы сможете доверить мне своего ребенка?
- Я смогу доверить вам внука вашего друга, - просто ответила Адриенна. – и буду знать, что малыш в безопасности. Под присмотром умного и надежного человека.
Дан Пинна подошел к женщине, опустился на колени и поднес к губам ее руку.
- Ваше величество. Я буду счастлив служить вам.
Сильные пальцы стиснули его ладонь. Сапфировые глаза сверкнули так, что на миг перекрыли даже сияние свечей.
- Вы будете служить моему сыну так же, как служите его деду, дан Пинна. Этого довольно.
Дан Пинна еще раз поцеловал руку ее величества.
И… где-то там, на границе сознания все же промелькнула мысль.
Ну и идиот же его величество. Как он может предпочесть эданну Франческу? Точно, идиот…
Но поскольку Иларио был человеком очень законопослушным, то мысль быстренько махнула хвостиком и удрала.
Адриенна посмотрела на короля.
- Завтра. Думаю, к вечеру. Дан Иларио, я пока оставлю вас? Хотите попрощаться?
Иларио вздохнул.
- Его величество меня все равно не узнает.
Адриенна прикусила губу.
Один способ был. Но….
С другой стороны, вот дан Пинна-то как раз и сможет понять.
- Я… я могу вызвать его из забытья, Иларио, - тихо сказала женщина. – Ненадолго… сейчас он догорает, словно тлеет, а так это будет вспышка. И он уйдет в сознании. Что лучше? Как будет лучше?
- Вы… можете?
- Вы сами сказали, кто я, - просто ответила Адриенна. – Мне надо будет буквально пять минут уединения, потом… да, потом у него будет где-то час, не больше. И все.
Дан Иларио только вздохнул.
Вот почему он сейчас не закричит?
Не побежит к его преосвященству?
Не расскажет его величеству Филиппо Четвертому?
А потому…
Потому что он был рядом с королем тридцать лет.
Тридцать лет, считай, другие живут меньше. И эта девочка сейчас говорит о том, чего хотел бы и сам король. И… она ведь знает. Знает, что так будет правильно, просто хочет посоветоваться…
Его величество хотел бы того же самого.
- Ваше величество… вы можете это сделать ближе к рассвету?
- Да.
- Пожалуйста. Он хотел бы и исповедаться, и попрощаться…
Адриенна кивнула.
- Мне нужно буквально пять минут времени. А потом… если бы я могла дать ему больше времени, я бы дала, дан Иларио.
- Я верю, ваше величество.
Мужчина и женщина сидели и ждали рассвета…
Мия (Лоренцо)
- Черт побери!
Динч треснула кулаком в стену.
Она. Не. Беременела!
Она старалась, они с Лоренцо проводили вместе каждую ночь, и ей было хорошо, и ему, но… она не могла забеременеть!
Вот уже третий месяц…. И что же делать?
Что делать?
Она должна забеременеть ДО того, как они пойдут через горы. И замуж выйти хорошо бы ДО того, как они окажутся в Эрвлине. Но… но как это сделать?
Просто так Энцо на ней не женится, она это уже преотлично поняла. Ее не любят.
Им хорошо вместе, и Лоренцо, как и многие мужчины, считает, что этого достаточно. А ей нужно больше!
Но… как это получить!?
КАК!?
Зеки-фрай коснулся плеча женщины. В сельской местности встают рано, еще до рассвета, чтобы успеть переделать все дела. И у мужчины их было не меньше, чем у Динч.
- Грустишь?
Динч только вздохнула.
- Да… я и Лоренцо…
- Ты в очередной раз поняла, что ребенка нет, - усмехнулся бывший ланиста. Вот дураком он ни разу не был.
- Да.
- И что ты будешь делать?
- Буду дальше пробовать…
Зеки-фрай качнул головой.
- Может быть, ты пробуешь не с тем человеком.
- Что!?
- Ни одна из женщин, которые были с Лоренцо, не забеременели.
- Бема-фрайя и не могла…
- Она была не единственной, - спокойно поведал ланиста. Динч сверкнула глазами.
- Может быть всяко….
- Может. Но я бы тебе советовал серьезно над этим задуматься. Иногда бывает так, что двое людей просто не подходят друг другу.
Динч еще раз кивнула.
- Да, пожалуй… Я подумаю.
Зеки-фрай удалился, а женщина уставилась на окровавленные тряпки, которые отстирывала.
М-да…
Может, и правда… стоит? Ну… попробовать?
Караваны через деревню идут регулярно, неужели она никого не подберет? Подходящего?
Да можно и не слишком уж стараться, все же ребенок не обязательно светленьким будет, а если темноволосый – скажет, что в мать?
Попробовать?
Динч пока еще колебалась. А тряпки надо было стирать, и женские дни лишали душевного равновесия, и ребенка все еще не было.
И стерва Адриенна, о которой во сне постоянно говорит Лоренцо?
Кто бы та ни была, отдавать его Динч не собиралась! Это ее выигрыш, ее ступенька в новый мир!
Лоренцо – ее!
А пока…
Кувшин на голову и к колодцу за водой.
Может, и остался бы этот разговор без последствий, поскрипела бы Динч зубами, да и успокоилась. Но…
***
Носить воду – тяжело?
Не женское это дело?
В непросвещенные средние века, увы, доставкой воды из колодца занимались исключительно женщины.
Кувшин на голову, придержать рукой – и вперед. Вот и Динч ходила к колодцу несколько раз на дню.
Осанка у нее, конечно, была,, как у королевы. Но все равно…
Зеки-фрай помогал во дворе, мальчишкам можно было поручить мелкие дела, Лоренцо пока еще лежал. Хотя они уже и начали…
Динч почувствовала, как ее щеки заливает румянцем.
Все же он замечательный, ее Лоренцо.
Да,, ее.
Он просто об этом не знает, но он уже ее! Вот!
Вот и колодец.
И как всегда, возле него полно женщин, беседуют о своем, сплетничают, наливают воду в кувшины… Динч встала в общую очередь.
Невольно прислушалась.
- Ой… у меня знакомая никак не могла забеременеть.
- Да-ты-что!? Горе-то какое! Кошмар просто!
- Вот, и она так же думала…. Пошла к знахарке!
- А та что сказала?
- Бывает и такое, когда двое просто друг с другом не совпадают. У мужа ее дети могут быть, у нее могут… а вот чтобы общие… никак! Ужас, правда?
- Кошмар! И ведь такое никак до брака не узнать!
- Нет! Никак! А потом, считай, жизнь порушена…
- Не порушена, вот! Бабка посоветовала!
- И что она посоветовала такого хорошего?
- она сказала, что у жены есть один способ. Чтобы муж молодую в дом не привел… надо ему рОдить…
- Ну да. Но как?
- А вот так! – ухмыльнулась женщина. – Надо, знахарка сказала, с кем другим попробовать. После этого и от мужа ребеночек может получиться.
- Правда!?
- Ага…. Знахарка это даже объяснила подруге! Ты что! Она сказала, что когда девушкой замуж выходишь, ты на своего первого мужчину настраиваешься. А если у вас несовпадение по детям… значит, что-то не так случилось. А когда ты с другим,, ты все посбиваешь, и можно еще раз попробовать.
- Ой… да так любой блуд оправдать можно!
- Может и так. Но знакомая, ты знаешь, забеременела после того раза.
- От… чужого?
- Что ты! От своего! Там родинка приметная… сейчас четвертого ждут!
- Аж четвертого?
- Да.
Динч молчала.
Хотелось и спросить, и уточнить, но… иногда лучше помолчать. Может, у них с Лоренцо тоже так?
Неправильно они друг с другом сложились?
Может быть…Но не к бабке же с этим идти?
Как же все это… сложно…
Адриенна
Дан Иларио Пинна сжал ее руку, когда на горизонте занялась заря.
- Эданна Адриенна?
Адриенна кивнула.
- Я… готова.
- Я сейчас пойду к кардиналу и позову его. Вам хватит этого времени?
- Да.
- С Богом.
Дан Иларио вышел.
Адриенна подошла к кровати, на которой лежал Филиппо Третий. Пока еще живой… как же она его боялась и ненавидела. Тогда,, давно…
А сейчас?
Пустота.
Неинтересно… просто ничего. Как она должна к нему относиться?
Да никак. Вот и все.
Пустота.
Адриенна отстегнула от платья тяжелую брошь и кольнула иглой запястье. Там, где под белой кожей пульсировала тонкая синяя вена.
Вот так… кровь выступила.
Хорошо…
А теперь…
Коснуться пальцем крови, коснуться пальцем языка, который виднеется в приоткрытом рту умирающего. И еще раз, чтобы попало побольше.
И отойти.
Все, больше она ничего сделать не может. Даже и звать не нужно, ни к чему.
Все верно.
Прошло буквально несколько минут, и Филиппо застонал, мутные глаза обрели прежнюю змеиную ясность.
- Что… кто… Риен?
- Да, ваше величество. Вы умираете.
Разводить церемонии Адриенна не стала. Филиппо и так все знал, оставалось напомнить.
- Я… да. Похоже. Голова ясная, это хорошо. – И поскольку голова именно что прояснилась, следующий вопрос был закономерным. – Это вы сделали?
Адриенна кивнула.
- Я. Я могу позвать… только ненадолго.
- Ничего, мне хватит времени. Где мой сын?
- Он скоро вернется из города и зайдет к вам, - разъяснила Адриенна.
- Из города?
- От эданны Франчески.
- Тьфу, стерва, - разозлился Филиппо. И тут же оглянулся на дверь, улыбнулся. – Иларио, друг…
Дан Пинна кинулся к королевской кровати, поцеловал руку монарха.
Пусть бывшего.
Другом Филиппо ему оставался и в настоящем.
Его величество посмотрел на кардинала Санторо.
- Вы пришли принять мою исповедь, кардинал?
- Меня позвал дан Пинна.
- Да…
- Оставьте меня с даном Пинна на пару минут. Потом он вас позовет, - распорядился Филиппо.
Адриенна послушно вышла. Они с кардиналом остались вдвоем в приемной. Его высокопреосвященство взял женщину за руку, погладил запястье.
- Больно, ваше величество?
Адриенна посмотрела на запястье, на котором виднелся след укола.
- Да… розы красивые, но не любят, когда их рвут.
Кардинал это понял, и улыбнулся. Чего уж там, самому доставалось, бывало.
- Вы красивее любой розы, ваше величество.
- Благодарю вас, кардинал.
- Дан Анжело, мы же договорились, - улыбка у мужчины была неожиданно привлекательной. Совершенно неожиданно. Хотя и понятно, одно дело – улыбаться какой-то дане, другое – королеве.
- Дан Анжело. Я рада, что король пришел в себя.
- Полагаю, это последнее усилие, - вздохнул кардинал. – Но я рад буду принять у него исповедь…
Адриенна едва язык себе не откусила. Так зачесалось спросить – потому что хотите узнать много нового и интересного?
Но… сдержалась! Ценой прикушенного и больного языка.
В приемную ворвался король Филиппо Четвертый.
- Отец…
- У него сейчас дан Пинна. Он сказал – пригласит…
И верно, дан Пинна вышел из верей королевской спальни. Заплаканный, грустный… даже если его величество что-то ему пообещал, все равно терять друга – тяжко.
- Кардинал, войдите.
- Отец… - рванулся туда Филиппо Четвертый.
И буквально через пару минут был отправлен в приемную.
- сейчас я исповедуюсь, и уделю тебе время, сын. Подожди буквально десять минут.
