- Я понимаю, но если я этого не сделаю…. Я не хочу стать клятвопреступницей.
Эданна Сабина только руками развела. Ладно, она поможет королеве. Даже если ее за это казнят.
С другой стороны, клятва – это серьезно. О прелюбодеянии здесь и сейчас речь не идет – на девятом-то месяце! А все остальное, что бы там ним было - ее величество клятвенно обещала, что это займет не больше часа.
Ладно. Эданна подождет.
И поможет своей королеве. Адриенна честно заслужила если не любовь, то симпатию у всего двора, а это было весьма и весьма сложно.
Адриенна поцеловала эданну Сабину в щеку, быстро сжала руку – и дан Пинна открыл перед ней потайной ход.
Шаг, второй… ступеньки под ногами, сначала вниз, потом вверх… одышка мучает… душно.
Быстро Адриенна идти просто не могла. Еще хорошо, платья удобные, даже без шнуровки. Балахон – и есть балахон. Но все равно тяжело.
Иларио шел медленно. Потом, когда стало возможно, и ход чуть расширился, подхватил королеву под локоть, пошел рядом.
- Ваше величество… для короля все плохо?
Он любил Филиппо Третьего, и не хотел зла его сыну. Но как о таком спросишь? Как скажешь, как объяснишь? Как попросить милосердия у той, о которую король с усердием вытирает ноги?
Адриенна врать не стала.
- Не знаю. Тут дело не во мне. Я человек, я могу любить и ненавидеть. А сила… она равнодушна. Если бы я не смогла ее принять, просто погибла бы. Силе все равно, она не дает скидок и не учитывает поправок. Сказано черное? Вот таким оно и будет. Это бездушный механизм, который будет перемалывать все живое. Если человек зная, что меч острый, отрежет себе пальцы, виноват ли в этом клинок?
- Не виноват. Но может… как-то можно исправить эту ситуацию?
Адриенна пожала плечами.
- Может быть. Но для этого Филиппо придется пересмотреть всю свою жизнь. Отказаться от любовницы, признать, что он был неправ, возможно, даже попросить у меня прощения…
- Которое вы не дадите?
Адриенна даже не фыркнула. Моргана за столько лет простить не смогла. А она – должна? Даже не так. Простить-то можно. Только вот ничего это в судьбе Филиппо не поменяет. Сам виноват, сам и получит. И эданне Франческе прилетит… дура! Нашла с кем и с чем связываться!
Почему, почему у дураков так популярно убеждение, что можно получить блага для себя, заплатив за это чужими жизнями?
- Пока – не дам. Не смогу. Может, позднее, - дернула плечом Адриенна.
Дан Пинна примерно так и думал.
- Я буду молиться, ваше величество. Пусть все будет хорошо.
Адриенна промолчала.
Вот и розарий.
И две тени, которые отделились от стены. Одну Адриенна признала сразу.
- Энцо…
- Риен…
Они не целовались, не обнимались… так, прикосновение руки. Но почему в этом жесте было больше интимного, чем в самых крепких объятиях? Потому что в нем была любовь.
Дана Виолетта шагнула вперед.
- Я оставила свое наследство твоей подруга, эданна. Все сделала. Твой… друг поможет мне?
- Помогу, - спокойно кивнул Лоренцо. – Вы готовы?
Виолетта вздохнула.
Все сделано. Все сыграно… уходить все равно страшно, но какая теперь разница?
- Я готова.
А следующего вздоха и не получилось. Больно тоже не было. Так… закружилась голова, стали непослушными ноги, на долю секунды потемнело в глазах. Или это чернота перед ней? И сейчас она туда упадет? НЕТ!!!
- Я отпускаю твою душу. Иди с миром. Ты искупила свою вину передо мной.
Тихие слова сплетались в золотистую дорожку, ложились под ноги пятнышками света. Словно камушки, теплые такие, уютные… и на дорожке стояла Лари.
Не старая, уставшая и потухшая. А молодая, веселая, дерзкая, такая, какой была в монастыре. Какой ее навсегда запомнила Виолетта.
Как ДО проклятого ритуала, навсегда перекорежившего их судьбы.
- Летти! Что же ты! Скорее!!!
И ведьма… да какая там ведьма… уже самая обычная женщина, поспешила к подруге, не думая, что в дворцовом парке, в розарии, остается грудой сброшенного тряпья ее тело.
- Готово.
Несколько секунд Лоренцо держал кинжал в ране. Чего его раньше времени вытаскивать – кровью уделаешься. Подождем…
Потом тело даны Виолетты осело на дорожку. Адриенна опустилась рядом на колени, коснулась ее руки.
- Я отпускаю твою душу. Иди с миром. Ты искупила свою вину передо мной.
Дан Пинна поежился. Показалось ему на долю секунды, что от Адриенны исходит сияние. Такое… солнечное, теплое… Сибеллины.
Свет и счастье своей земли. Ее плодородие, ее любовь…
И повинуясь этому сиянию, отступало нечто холодное, темное, уже готовое схватить и унести обреченную душу.
Но спорить с Высоким родом? На земле, которая полита ее кровью, которая приняла Адриенну, как свою хозяйку?
Здесь она властна над живым и мертвым… ну, почти властна. Проклятие еще остается. И нарушать некоторые законы не стоит.
- Все? – тихо спросил он.
- Да, – отозвалась Адриенна. И внезапно схватилась за живот. – Охххх!
- Ваше величество?
В темноте не было видно. А вот Адриенна чувствовала, как под ней расплывается лужа…
- Воды отходят, - прошептала она. – Воды…
Лоренцо выругался. Схватил Адриенну на руки – и помчался к потайному ходу. Быстрее, еще быстрее… Иларио едва успевал подсказывать, куда идти.
Про тело старой ведьмы они благополучно позабыли. До нее ли, когда тут такое? Королева рожает! И уж точно не смогли предусмотреть патруля, который прошел по этому месту буквально через десять минут. Чуть-чуть бы – и попались. А так…
Караул увидел тело, поднялся шум, тревога… и карусель понеслась.
- Ваше величество!
Дан Кастальдо? Что ему еще надо?
Филиппо лениво разлепил глаза.
- Ваше величество, на территории дворца обнаружили тело пожилой женщины. Убитой…
- При чем тут я?
- Ваше величество, мне нет прощения. Я счел необходимым лично доложить… по уставу.
А что тут скажешь? Если б я твоему отцу такое не доложил, меня бы выгнали с волчьей грамотой? За ворота и на все четыре стороны? Это тебя, кроме сисек твоей любовницы ничего не интересует…
- Разберитесь, кто это такая и все выясните, - отмахнулся Филиппо. Он только-только уснул после бурного марафона, и его будят! Ни совести у людей, ни сострадания… а это еще что? Но слуга выглядел очень решительно. Даже и рявкнуть не захотелось.
- Ваше величество. Дан Виталис приказал сообщить, ее величество рожает.
Определенно, все сговорились. Почему, ну почему нельзя дать выспаться несчастному королю?!
А может…
Филиппо вздохнул, и полез из-под одеяла. Ческа недовольно зашевелилась, и он чмокнул любимую в плечико.
- Спи, прелесть моя.
У нее есть такая возможность. А у него – нет. Надо идти… по старой традиции, пока ее величество производит наследника на свет, его величество должен находиться в соседней комнате и ожидать вестей. Вместе с приближенными. Самыми-самыми…
Этим он показывает, что королева носит его ребенка. Ох уж эти традиции… рожай там Ческа, он бы места себе не находил. А так…
Ладно. У него просто нет выбора.
Адриенна орала от боли.
Боль накатывала, разрывала внутренности, изматывала, лишала самоконтроля и сил…
Не успевала она отойти от одного приступа, как начинался второй, третий, четвертый, они накатывали неритмичными волнами, становились все интенсивнее…
И не получалось сохранять достоинство.
И держаться не получалось. Только кричать от боли и ужаса. Только это…
Филиппо мрачно напивался в соседней комнате. Какая ж гадость эти ваши роды! Вот как прикажете расслабиться, когда в соседней комнате ТАК орут? Только кубок наполнил – опять заорала! Едва вино не разлил!
Она что – сдержаться не может?
Не понимает, что королева должна проявлять достоинство!? Все бабы рожают, у них такая расплата за первородный грех! Только кто-то и в канаве рожает, и на соломе, а этой чего возмущаться?
В кровати, в уюте, между прочим, с лучшим лекарем, который только есть в Эрвлине…
Ну вот, опять орет!
И ведь к Франческе не пойдешь… как же это все неудобно и неприятно! Отвратительно просто! Что только королю не приходится терпеть…
И Филиппо налил себе еще вина. Быстрее бы все это закончилось… проклятые традиции! Тьфу!
Лоренцо вцепился пальцами в камни стены. Изо всех сил вцепился, чтобы не нажать на рычаг потайной двери.
Адриенна, его Риен…
Его девочка рожает за этой дверью, а он… он ничего не может сделать! Даже быть рядом с ней не может! Что ж это такое!?
- Надо разобраться с трупом…
- Да, да, конечно…
- Надо идти.
- Да, да…
Иларио крепко стряхнул Лоренцо за плечи.
- Соберись! Ты ей тут ничем не поможешь!
- Знаю, - собрался с мыслями Лоренцо. – Но не уйду.
- А труп?
- Пропадом он пропади! – от всей души пожелал мужчина. – Ей плохо, а я буду где-то там? Не могу! Понимаешь - не могу я так!!!
- И что от тебя здесь толку?!
- Она знает, что я рядом, - уверенно сказал Лоренцо. И был прав. Адриенна действительно его чувствовала. Была уверена, что Энцо – вот он, только руку протяни, и это придавало ей сил.
Ее любимый.
Филиппо? О короле она и вовсе не думала, и о проклятии, и о кардинале, и про интриги… ничего не осталось. Только боль – и Лоренцо. Там, на самой грани сознания.
Он был рядом, и Адриенна держалась.
Лоренцо это знал совершенно отчетливо. Он помнил темноту, и ледяную воду. И Арену, и беспамятство… и Адриенну. И ее руки над пропастью.
Она спасла его тогда.
Неужели он сейчас ничего не сможет для нее сделать?
Нет. Он же не лекарь! Но быть рядом – может. И она его чувствует.
Дан Иларио только головой покачал.
Вот все он понимал. Но… да поделом королю! Даже если когда-нибудь потом ему рога наставят… хотя – нет. Он более, чем уверен. Не наставят. Эти двое слишком благородны для подобной пошлости. И любовь у них немного другая. Они как части единого целого.
Филиппо именно об этом мечтал со своей Ческой… что ж. Его право и его проблема. А вот Адриенна и Лоренцо…
Иларио видел, как сжимаются от боли губы парня. Ровно за миг до очередного крика женщины.
И… не надо ему никуда уходить. Пусть будет.
- Ты, главное, к ней не выскочи. Перепугаешь всех…
Лоренцо даже внимания на это не обратил. Иларио махнул рукой, да и отправился сам в розарий. Не дошел, правда. Что он – дурак?
Если в том месте, где они оставили тело ведьмы начались шум, гам, суета… вот не сойти ему с места – обнаружили!
С другой стороны… что там могло остаться?
Следы. И если приведут собак…
В этом он не ошибся. Собак-таки привели. И над садом, над дворцовым парком поплыл тоскливый вой и ругательства псарей.
- Не идут.
Просперо заскрипел зубами.
- Чертовы шавки.
Псарь искренне обиделся за собак. Но… те и правда идти никуда не хотели. Выли, скулили, поджимали хвосты и всячески показывали, что лучше без них.
Вот вообще без их участия. Вам надо, вот вы и идите. И подальше, подальше… и без собак! А они тут важным делом займутся… где-нибудь подальше отсюда.
Вообще, ничего удивительного в этом не было.
Даже не считая того, что Виолетта была ведьмой, то есть существом для собак противоестественным. Добавим сюда Лоренцо Феретти, который был метаморфом… пусть животные и не шарахались от него, как от Мии, но силу чувствовали. И совершенно не хотели его искать.
Они же не охотничьи псы, те на крупную дичь натасканы, а они… нет, ты можешь найти медведя. А уйти от медведя? Желательно, живым…
Нет-нет, это тоже без них.
Дан Иларио, возможно, и не скрылся бы. Но была еще и Адриенна. А уж она-то… кто сказал, что собаки глупы? Даже не считая двух первых факторов, их сейчас пытались пустить по следу человека, которого они обожали. Стоило Адриенне появиться на конюшне – к ней тянулись лошади. На псарне? И к ней готовы были ластиться даже самые свирепые псы.
Преследовать? Никогда!
Так что собаки упорно изображали из себя бревна и показывали, что нет тут следов. Вот нет – и все! И вообще, вам это кажется. Не было тут никого, она сама зарезалась, ножом в спину.
Егеря попытались прочитать следы. В этом они тоже неплохо разбирались. Но…
Да, тут были несколько человек. Но… толком уже ничего не разобрать. Все так затоптали… дело-то во дворце! И придворных тут пропасть! И всем же любопытно, и никого с матюгами не пошлешь…
Дело гиблое.
Даже кардинал Санторо прибежал. И едва не выругался в голос.
- Дан Кастальдо, на два слова.
- Слушаю, ваше высокопреосвященство.
- Я знаю, что это за женщина.
Просперо вопросительно посмотрел на кардинала.
- Она ведьма. Это некая Виолетта Дзанелла, бывшая дана, эданна, которая разрабатывалась по подозрению в проведении черных месс.
- А почему она не у доминиканцев?
- Потому что я еще не успел об этом сообщить. Сам недавно узнал, - отмахнулся кардинал. – Да и проверить хотелось. Живой же человек, еще оговоришь кого ненароком, век себе не простишь.
Дан Кастальдо кивнул.
- Понимаю, ваше высокопреосвященство. Вы сможете рассказать все, что вы о ней знаете?
- Да, конечно. Только вы ее как-нибудь осторожнее переносите. Все же ведьма… мало ли что…
Просперо кивнул. Ну, если ведьма, тогда понятно все с собаками. Но вот как она на территорию дворца попала? Кто ее привел? Кто убил?
И зачем это было делать именно здесь? Что, по всей столице другого места не нашлось?
Очень смешно. Ха-ха…
Боль нарастала. Схватки учащались, становились все сильнее, все чаще, Адриенна металась по кровати, мертвой хваткой сжимая руки эданны Сабины.
- Держись, детка, - уговаривала та. – Держись…
Адриенна держалась.
Крики сами срывались с губ. Как же больно, как больно… мамочка!
Лоренцо!
Позвала она его вслух? Или нет?
Неважно! Он рядом, рядом, она это знает… ну же! Еще чуть-чуть!!!
Ослепительная боль разорвала тело девушки, казалось, на две равные части.
А в следующую секунду комнату огласил сердитый крик. Новорожденному явно хотелось обратно. И правильно, вот что тут хорошего? Еще и по заднице дали… гады!
Адриенна застонала.
Лекарь спешно передал малыша на руки эданне Сабине, и склонился над роженицей.
- Ну… еще чуточку!
Сейчас уже и больно так не было. Подумаешь – послед!
Адриенна выдохнула – и вытянулась на кровати.
- Ваше величество, вы молодец! Смотрите, какой у вас герой родился! - дан Виталис взял малыша из рук эданны – и уложил на живот королевы.
Адриенна с интересом уставилась на младенца.
Хм…
Честно говоря, она перевидала много младенцев в СибЛевране. Может, свой чем-то отличается от чужих? Там… интереснее, симпатичнее?
Да вот ни разу!
Красный, сморщенный какой-то, липкий, еще и орет, как невесть что! Вот что в нем приятного?
Адриенна протянула руку, потрогала малыша… крохотная ручка вполне осмысленно вцепилась в ее палец. И синие глаза встретились с такими же ярко-синими глазами. Древняя кровь в малыше проснулась сразу же.
Он не Эрвлин. Он Сибеллин. Прямой потомок Морганы Чернокрылой.
- Ой…
- Уааааа!
- Дайте мне его, - тихо попросила Адриенна. И, плюнув на все регламенты, на то, что благородные дамы вообще-то детей не кормят, приложила малыша к груди. - Ой…
Хватка у малыша оказалась мертвая.
Впиявился так, что стало больно. И не отдерешь, и вообще… ощущения такие… странные… нет, не понять.
Дан Виталис посмотрел на измученную королеву, на младенца, на эданну Сабину – и кивнул той.
- Скажите его величеству – у него сын.
С точки зрения дана Виталиса, роды прошли невероятно легко. Всего-то часа четыре. Для первых родов – вообще ерунда! Тьфу и растереть…
Эданна Сабина только руками развела. Ладно, она поможет королеве. Даже если ее за это казнят.
С другой стороны, клятва – это серьезно. О прелюбодеянии здесь и сейчас речь не идет – на девятом-то месяце! А все остальное, что бы там ним было - ее величество клятвенно обещала, что это займет не больше часа.
Ладно. Эданна подождет.
И поможет своей королеве. Адриенна честно заслужила если не любовь, то симпатию у всего двора, а это было весьма и весьма сложно.
Адриенна поцеловала эданну Сабину в щеку, быстро сжала руку – и дан Пинна открыл перед ней потайной ход.
Шаг, второй… ступеньки под ногами, сначала вниз, потом вверх… одышка мучает… душно.
Быстро Адриенна идти просто не могла. Еще хорошо, платья удобные, даже без шнуровки. Балахон – и есть балахон. Но все равно тяжело.
Иларио шел медленно. Потом, когда стало возможно, и ход чуть расширился, подхватил королеву под локоть, пошел рядом.
- Ваше величество… для короля все плохо?
Он любил Филиппо Третьего, и не хотел зла его сыну. Но как о таком спросишь? Как скажешь, как объяснишь? Как попросить милосердия у той, о которую король с усердием вытирает ноги?
Адриенна врать не стала.
- Не знаю. Тут дело не во мне. Я человек, я могу любить и ненавидеть. А сила… она равнодушна. Если бы я не смогла ее принять, просто погибла бы. Силе все равно, она не дает скидок и не учитывает поправок. Сказано черное? Вот таким оно и будет. Это бездушный механизм, который будет перемалывать все живое. Если человек зная, что меч острый, отрежет себе пальцы, виноват ли в этом клинок?
- Не виноват. Но может… как-то можно исправить эту ситуацию?
Адриенна пожала плечами.
- Может быть. Но для этого Филиппо придется пересмотреть всю свою жизнь. Отказаться от любовницы, признать, что он был неправ, возможно, даже попросить у меня прощения…
- Которое вы не дадите?
Адриенна даже не фыркнула. Моргана за столько лет простить не смогла. А она – должна? Даже не так. Простить-то можно. Только вот ничего это в судьбе Филиппо не поменяет. Сам виноват, сам и получит. И эданне Франческе прилетит… дура! Нашла с кем и с чем связываться!
Почему, почему у дураков так популярно убеждение, что можно получить блага для себя, заплатив за это чужими жизнями?
- Пока – не дам. Не смогу. Может, позднее, - дернула плечом Адриенна.
Дан Пинна примерно так и думал.
- Я буду молиться, ваше величество. Пусть все будет хорошо.
Адриенна промолчала.
***
Вот и розарий.
И две тени, которые отделились от стены. Одну Адриенна признала сразу.
- Энцо…
- Риен…
Они не целовались, не обнимались… так, прикосновение руки. Но почему в этом жесте было больше интимного, чем в самых крепких объятиях? Потому что в нем была любовь.
Дана Виолетта шагнула вперед.
- Я оставила свое наследство твоей подруга, эданна. Все сделала. Твой… друг поможет мне?
- Помогу, - спокойно кивнул Лоренцо. – Вы готовы?
Виолетта вздохнула.
Все сделано. Все сыграно… уходить все равно страшно, но какая теперь разница?
- Я готова.
А следующего вздоха и не получилось. Больно тоже не было. Так… закружилась голова, стали непослушными ноги, на долю секунды потемнело в глазах. Или это чернота перед ней? И сейчас она туда упадет? НЕТ!!!
- Я отпускаю твою душу. Иди с миром. Ты искупила свою вину передо мной.
Тихие слова сплетались в золотистую дорожку, ложились под ноги пятнышками света. Словно камушки, теплые такие, уютные… и на дорожке стояла Лари.
Не старая, уставшая и потухшая. А молодая, веселая, дерзкая, такая, какой была в монастыре. Какой ее навсегда запомнила Виолетта.
Как ДО проклятого ритуала, навсегда перекорежившего их судьбы.
- Летти! Что же ты! Скорее!!!
И ведьма… да какая там ведьма… уже самая обычная женщина, поспешила к подруге, не думая, что в дворцовом парке, в розарии, остается грудой сброшенного тряпья ее тело.
***
- Готово.
Несколько секунд Лоренцо держал кинжал в ране. Чего его раньше времени вытаскивать – кровью уделаешься. Подождем…
Потом тело даны Виолетты осело на дорожку. Адриенна опустилась рядом на колени, коснулась ее руки.
- Я отпускаю твою душу. Иди с миром. Ты искупила свою вину передо мной.
Дан Пинна поежился. Показалось ему на долю секунды, что от Адриенны исходит сияние. Такое… солнечное, теплое… Сибеллины.
Свет и счастье своей земли. Ее плодородие, ее любовь…
И повинуясь этому сиянию, отступало нечто холодное, темное, уже готовое схватить и унести обреченную душу.
Но спорить с Высоким родом? На земле, которая полита ее кровью, которая приняла Адриенну, как свою хозяйку?
Здесь она властна над живым и мертвым… ну, почти властна. Проклятие еще остается. И нарушать некоторые законы не стоит.
- Все? – тихо спросил он.
- Да, – отозвалась Адриенна. И внезапно схватилась за живот. – Охххх!
- Ваше величество?
В темноте не было видно. А вот Адриенна чувствовала, как под ней расплывается лужа…
- Воды отходят, - прошептала она. – Воды…
Лоренцо выругался. Схватил Адриенну на руки – и помчался к потайному ходу. Быстрее, еще быстрее… Иларио едва успевал подсказывать, куда идти.
Про тело старой ведьмы они благополучно позабыли. До нее ли, когда тут такое? Королева рожает! И уж точно не смогли предусмотреть патруля, который прошел по этому месту буквально через десять минут. Чуть-чуть бы – и попались. А так…
Караул увидел тело, поднялся шум, тревога… и карусель понеслась.
***
- Ваше величество!
Дан Кастальдо? Что ему еще надо?
Филиппо лениво разлепил глаза.
- Ваше величество, на территории дворца обнаружили тело пожилой женщины. Убитой…
- При чем тут я?
- Ваше величество, мне нет прощения. Я счел необходимым лично доложить… по уставу.
А что тут скажешь? Если б я твоему отцу такое не доложил, меня бы выгнали с волчьей грамотой? За ворота и на все четыре стороны? Это тебя, кроме сисек твоей любовницы ничего не интересует…
- Разберитесь, кто это такая и все выясните, - отмахнулся Филиппо. Он только-только уснул после бурного марафона, и его будят! Ни совести у людей, ни сострадания… а это еще что? Но слуга выглядел очень решительно. Даже и рявкнуть не захотелось.
- Ваше величество. Дан Виталис приказал сообщить, ее величество рожает.
Определенно, все сговорились. Почему, ну почему нельзя дать выспаться несчастному королю?!
А может…
Филиппо вздохнул, и полез из-под одеяла. Ческа недовольно зашевелилась, и он чмокнул любимую в плечико.
- Спи, прелесть моя.
У нее есть такая возможность. А у него – нет. Надо идти… по старой традиции, пока ее величество производит наследника на свет, его величество должен находиться в соседней комнате и ожидать вестей. Вместе с приближенными. Самыми-самыми…
Этим он показывает, что королева носит его ребенка. Ох уж эти традиции… рожай там Ческа, он бы места себе не находил. А так…
Ладно. У него просто нет выбора.
***
Адриенна орала от боли.
Боль накатывала, разрывала внутренности, изматывала, лишала самоконтроля и сил…
Не успевала она отойти от одного приступа, как начинался второй, третий, четвертый, они накатывали неритмичными волнами, становились все интенсивнее…
И не получалось сохранять достоинство.
И держаться не получалось. Только кричать от боли и ужаса. Только это…
Филиппо мрачно напивался в соседней комнате. Какая ж гадость эти ваши роды! Вот как прикажете расслабиться, когда в соседней комнате ТАК орут? Только кубок наполнил – опять заорала! Едва вино не разлил!
Она что – сдержаться не может?
Не понимает, что королева должна проявлять достоинство!? Все бабы рожают, у них такая расплата за первородный грех! Только кто-то и в канаве рожает, и на соломе, а этой чего возмущаться?
В кровати, в уюте, между прочим, с лучшим лекарем, который только есть в Эрвлине…
Ну вот, опять орет!
И ведь к Франческе не пойдешь… как же это все неудобно и неприятно! Отвратительно просто! Что только королю не приходится терпеть…
И Филиппо налил себе еще вина. Быстрее бы все это закончилось… проклятые традиции! Тьфу!
***
Лоренцо вцепился пальцами в камни стены. Изо всех сил вцепился, чтобы не нажать на рычаг потайной двери.
Адриенна, его Риен…
Его девочка рожает за этой дверью, а он… он ничего не может сделать! Даже быть рядом с ней не может! Что ж это такое!?
- Надо разобраться с трупом…
- Да, да, конечно…
- Надо идти.
- Да, да…
Иларио крепко стряхнул Лоренцо за плечи.
- Соберись! Ты ей тут ничем не поможешь!
- Знаю, - собрался с мыслями Лоренцо. – Но не уйду.
- А труп?
- Пропадом он пропади! – от всей души пожелал мужчина. – Ей плохо, а я буду где-то там? Не могу! Понимаешь - не могу я так!!!
- И что от тебя здесь толку?!
- Она знает, что я рядом, - уверенно сказал Лоренцо. И был прав. Адриенна действительно его чувствовала. Была уверена, что Энцо – вот он, только руку протяни, и это придавало ей сил.
Ее любимый.
Филиппо? О короле она и вовсе не думала, и о проклятии, и о кардинале, и про интриги… ничего не осталось. Только боль – и Лоренцо. Там, на самой грани сознания.
Он был рядом, и Адриенна держалась.
Лоренцо это знал совершенно отчетливо. Он помнил темноту, и ледяную воду. И Арену, и беспамятство… и Адриенну. И ее руки над пропастью.
Она спасла его тогда.
Неужели он сейчас ничего не сможет для нее сделать?
Нет. Он же не лекарь! Но быть рядом – может. И она его чувствует.
Дан Иларио только головой покачал.
Вот все он понимал. Но… да поделом королю! Даже если когда-нибудь потом ему рога наставят… хотя – нет. Он более, чем уверен. Не наставят. Эти двое слишком благородны для подобной пошлости. И любовь у них немного другая. Они как части единого целого.
Филиппо именно об этом мечтал со своей Ческой… что ж. Его право и его проблема. А вот Адриенна и Лоренцо…
Иларио видел, как сжимаются от боли губы парня. Ровно за миг до очередного крика женщины.
И… не надо ему никуда уходить. Пусть будет.
- Ты, главное, к ней не выскочи. Перепугаешь всех…
Лоренцо даже внимания на это не обратил. Иларио махнул рукой, да и отправился сам в розарий. Не дошел, правда. Что он – дурак?
Если в том месте, где они оставили тело ведьмы начались шум, гам, суета… вот не сойти ему с места – обнаружили!
С другой стороны… что там могло остаться?
Следы. И если приведут собак…
В этом он не ошибся. Собак-таки привели. И над садом, над дворцовым парком поплыл тоскливый вой и ругательства псарей.
***
- Не идут.
Просперо заскрипел зубами.
- Чертовы шавки.
Псарь искренне обиделся за собак. Но… те и правда идти никуда не хотели. Выли, скулили, поджимали хвосты и всячески показывали, что лучше без них.
Вот вообще без их участия. Вам надо, вот вы и идите. И подальше, подальше… и без собак! А они тут важным делом займутся… где-нибудь подальше отсюда.
Вообще, ничего удивительного в этом не было.
Даже не считая того, что Виолетта была ведьмой, то есть существом для собак противоестественным. Добавим сюда Лоренцо Феретти, который был метаморфом… пусть животные и не шарахались от него, как от Мии, но силу чувствовали. И совершенно не хотели его искать.
Они же не охотничьи псы, те на крупную дичь натасканы, а они… нет, ты можешь найти медведя. А уйти от медведя? Желательно, живым…
Нет-нет, это тоже без них.
Дан Иларио, возможно, и не скрылся бы. Но была еще и Адриенна. А уж она-то… кто сказал, что собаки глупы? Даже не считая двух первых факторов, их сейчас пытались пустить по следу человека, которого они обожали. Стоило Адриенне появиться на конюшне – к ней тянулись лошади. На псарне? И к ней готовы были ластиться даже самые свирепые псы.
Преследовать? Никогда!
Так что собаки упорно изображали из себя бревна и показывали, что нет тут следов. Вот нет – и все! И вообще, вам это кажется. Не было тут никого, она сама зарезалась, ножом в спину.
Егеря попытались прочитать следы. В этом они тоже неплохо разбирались. Но…
Да, тут были несколько человек. Но… толком уже ничего не разобрать. Все так затоптали… дело-то во дворце! И придворных тут пропасть! И всем же любопытно, и никого с матюгами не пошлешь…
Дело гиблое.
Даже кардинал Санторо прибежал. И едва не выругался в голос.
- Дан Кастальдо, на два слова.
- Слушаю, ваше высокопреосвященство.
- Я знаю, что это за женщина.
Просперо вопросительно посмотрел на кардинала.
- Она ведьма. Это некая Виолетта Дзанелла, бывшая дана, эданна, которая разрабатывалась по подозрению в проведении черных месс.
- А почему она не у доминиканцев?
- Потому что я еще не успел об этом сообщить. Сам недавно узнал, - отмахнулся кардинал. – Да и проверить хотелось. Живой же человек, еще оговоришь кого ненароком, век себе не простишь.
Дан Кастальдо кивнул.
- Понимаю, ваше высокопреосвященство. Вы сможете рассказать все, что вы о ней знаете?
- Да, конечно. Только вы ее как-нибудь осторожнее переносите. Все же ведьма… мало ли что…
Просперо кивнул. Ну, если ведьма, тогда понятно все с собаками. Но вот как она на территорию дворца попала? Кто ее привел? Кто убил?
И зачем это было делать именно здесь? Что, по всей столице другого места не нашлось?
Очень смешно. Ха-ха…
***
Боль нарастала. Схватки учащались, становились все сильнее, все чаще, Адриенна металась по кровати, мертвой хваткой сжимая руки эданны Сабины.
- Держись, детка, - уговаривала та. – Держись…
Адриенна держалась.
Крики сами срывались с губ. Как же больно, как больно… мамочка!
Лоренцо!
Позвала она его вслух? Или нет?
Неважно! Он рядом, рядом, она это знает… ну же! Еще чуть-чуть!!!
Ослепительная боль разорвала тело девушки, казалось, на две равные части.
А в следующую секунду комнату огласил сердитый крик. Новорожденному явно хотелось обратно. И правильно, вот что тут хорошего? Еще и по заднице дали… гады!
Адриенна застонала.
Лекарь спешно передал малыша на руки эданне Сабине, и склонился над роженицей.
- Ну… еще чуточку!
Сейчас уже и больно так не было. Подумаешь – послед!
Адриенна выдохнула – и вытянулась на кровати.
- Ваше величество, вы молодец! Смотрите, какой у вас герой родился! - дан Виталис взял малыша из рук эданны – и уложил на живот королевы.
Адриенна с интересом уставилась на младенца.
Хм…
Честно говоря, она перевидала много младенцев в СибЛевране. Может, свой чем-то отличается от чужих? Там… интереснее, симпатичнее?
Да вот ни разу!
Красный, сморщенный какой-то, липкий, еще и орет, как невесть что! Вот что в нем приятного?
Адриенна протянула руку, потрогала малыша… крохотная ручка вполне осмысленно вцепилась в ее палец. И синие глаза встретились с такими же ярко-синими глазами. Древняя кровь в малыше проснулась сразу же.
Он не Эрвлин. Он Сибеллин. Прямой потомок Морганы Чернокрылой.
- Ой…
- Уааааа!
- Дайте мне его, - тихо попросила Адриенна. И, плюнув на все регламенты, на то, что благородные дамы вообще-то детей не кормят, приложила малыша к груди. - Ой…
Хватка у малыша оказалась мертвая.
Впиявился так, что стало больно. И не отдерешь, и вообще… ощущения такие… странные… нет, не понять.
Дан Виталис посмотрел на измученную королеву, на младенца, на эданну Сабину – и кивнул той.
- Скажите его величеству – у него сын.
С точки зрения дана Виталиса, роды прошли невероятно легко. Всего-то часа четыре. Для первых родов – вообще ерунда! Тьфу и растереть…
