- Здравствуйте, дан Феретти.
- Добрый день. Ньор…?
- Леоне. Адельмо Леоне, к вашим услугам.
- Не могу сказать, что счастлив знакомству при таких обстоятельствах, – Лоренцо выразительно пошевелил привязанными руками.
Ньор Леоне, пожилой мужчина лет шестидесяти, такой весь добродушный на вид, кругленький, сразу видно – опасный, словно кобра, улыбнулся в ответ.
- К нам редко попадают настолько спокойные люди, дан Феретти.
- Ньор, я не знаю за собой вины, вот и не беспокоюсь, - Лоренцо серьезно посмотрел на ньора. – В чем меня обвиняют?
Ньор Леоне посмотрел в карие глаза парня.
Вот убивайте, режьте, вешайте… что хотите с ним делайте! Но ньор Леоне всем чутьем ищейки, наработанным за сорок лет беспорочной службы, чувствовал – невиновен! Иной тут ангелом светлым выглядит, но нутро ведь не обманешь! Так и поет – врут тебе! В глаза врут, нагло врут… еще и не краснеют. А тут парень уверен в себе и спокоен.
Почему?
- Дан Феретти, вас обвиняют в попытке убить короля.
Круглые глаза Лоренцо сказали ньору Леоне все, что он хотел узнать.
- А зачем мне его убивать?
И этот вопрос – тоже… действительно – зачем?
- Если ее величество отдала вам приказ…
- Но я ее видел всегда при свидетелях. И никаких приказов она мне не отдавала.
Ньор Леоне покачал головой.
- Дан Феретти, вы сами понимаете… если вы не сознаетесь, я буду вынужден применить пытку.
- То есть вас вынудят, - понятливо кивнул Лоренцо.
Ньор Леоне опустил глаза.
Ну… примерно так. И вынудят, и заставят… начальник прямо сказал – надо! И сейчас он превратит хорошего парня в воющий от боли кусок мяса. Чтобы заставить его солгать…
А не хочется…
Вот сволочью ньор Леоне отродясь не был.
- Дан Феретти…
Лоренцо покачал головой.
- Ньор Леоне, я сейчас попрошу вас об одной услуге. С вашего позволения…
- Слушаю вас, дан Феретти?
- Прикажите развязать мне одну руку и дайте что-нибудь… хоть нож, хоть гвоздь, хоть уголек…
- Вы хотите покончить с собой?
- Вам дать клятву по всей форме, что я так не поступлю?
- Дайте, - кивнул ньор. Выслушал ее и кивнул палачу. - Отвяжи ему левую руку. Дай… ну хоть уголь. И побудь рядом.
Палач послушно подхватил щипцами горячий уголек из жаровни и передал Лоренцо. Дан Феретти, недолго думая, перехватил щипцы и приложил уголек к центру груди.
Мерзко зашипело.
Запахло паленой кожей.
Лоренцо продолжал улыбаться.
На Арене приходилось терпеть еще и не такое. И натаскивал их Зеки-фрай качественно. Какое-то время он продержится… мужчина отнял уголек от груди.
- Убедитесь сами?
Ньор Леоне послушно подошел.
Ожог был настоящий, без волдырей, просто до живого мяса… а Лоренцо улыбался. Даже когда палач, недолго думая, ткнул в рану пальцем… дернулся, конечно, но не вскрикнул, и гримасы боли на его лице не было.
Улыбка. Даже жутковатая слегка.
- Д-дан Феретти…
- Вы можете меня убить в любой момент, ньор Леоне. Но… вы сами видите, как я отношусь к боли.
- Вижу.
Сейчас Лоренцо рисковал. Но Арайя же! Люди о соседнем-то городе иногда знают ничтожно мало, о соседней стране, в такие байки верят, что хоть ты падай! И морские змеи у них, и летучие драконы, и горящие птицы по небу летят…
Чего после третьей кружки не придумаешь!
- Я долго жил в Арайе. И меня научили одному хитрому фокусу. Я могу умереть в любой момент.
И правда – мог. Откусить себе язык, захлебнуться кровью… один из гладиаторов рассказывал. Было и такое.
- И зачем вы мне это показали?
- Я не стану ничего подписывать. Болью вы меня ни к чему не вынудите. А начнете уродовать и ломать – попросту убью себя. Быстро и почти безболезненно. Я смогу.
- Это грех.
- А сломаться под пыткой и оговорить невинного человека – нет? Это будет не самоубийство, а жизнь, отданная за любимую. Это – не страшно.
Ньор Леоне задумался.
Патовая ситуация. Пытать… можно! Но бессмысленно. Убить можно. Но признания от этого все равно не будет.
Что остается?
Только поговорить с начальством.
Что ж, время себе дан Феретти этим выгадал. Но вот сколько? И что будет потом?
Ньор Леоне кивнул, подтверждая маленькую победу Лоренцо.
- Дан Феретти, я распоряжусь отвести вас в камеру. Пока… Что будет потом, я просто не знаю.
Лоренцо пожал плечами.
- Я тоже, ньор. Скажите, если меня спрашивают о королеве, значит… она тоже?
Тут уже ньор не выдаст никаких тайн.
- Его величество приказал поместить ее величество сюда же. В Воронью башню. Обвинение – покушение на короля.
- С моей помощью? Можете меня убить…
- Можем, дан Феретти. Можем. Только вот что это даст?
Лоренцо вздохнул.
- Ее… не тронули?
- Нет, дан Феретти.
Это хорошо.
Ньор Леоне прищурился.
- А если честно, дан? Что вас связывает с королевой? Не для протокола?
- Я ее просто люблю, - пожал плечами Лоренцо. – И об этом все знают.
Потому ты сюда и попал. Любил бы ты кого попроще…
Вслух, понятно, ньор Леоне этого не сказал. Распорядился отвести дана Феретти в камеру, и пошел докладывать по команде. То есть своему начальству, а уж оно и выше пойдет…
И не видел, как в камере статуей отчаяния упал на солому Лоренцо.
Риен, Риен, любимая…
Что мне сделать, как тебе помочь!?
Ответа пока не было. Увы.
Мия
- Чего только не бывает в жизни…
Это было печатным вариантом, так-то Мия выразилась крепче и короче. И было отчего.
Как-то не ожидаешь получить себе на руки младенца – его – высочество! Вот вообще никак не ожидаешь! Да и известия…
Мия ожидаемо не порадовалась.
Энцо в башне и ему предъявлено обвинение в покушении на короля.
Адриенна арестована. Шум по городу уже пошел… его величество лично оттащил ее величество в Воронью башню и там заточил.
Обвинения? Как обычно, государственная тайна, то есть всем все известно. Адриенну обвиняют в покушении на короля. Мия едва не фыркнула.
Да уж хотела бы подруга… там бы и покушаться смысла не было. Прибила бы.
Но – Сибеллины.
Клятва ИМ крепче стали, но и ИХ клятва тоже должна быть такой. Сказано – честность, верность, супружество и вообще, в горе и радости? Адриенна сказала. И перед алтарем стояла добровольно, понимала, что происходит. И нарушить клятву не могла. Никак.
Если уж честно, Мия собиралась сделать подругу вдовой по личной инициативе. Понимала, что Адриенна никогда о таком не попросит. Будет годами терпеть паразита, страдать, но…
Чертовы. Клятвы.
В качестве доказательств – записи какой-то ведьмы… ну, тут Мия знала, чьи. Дана Кавалли, дана Дзанелли. И кое-что из лекарств, оставшееся от даны Кавалли. Это понятно. И все?
Вроде как показания дана Феретти… которые он так и не дал.
Покушения на короля с помощью волков, а эти волки вроде бы отлично понимают Адриенну, и она даже одного из зверей убила…
Короче, доказательств – уйма! Хоть завались! И любой нормальный суд на этом основании королеву оправдает. Но! Опять-таки, это гнусное слово из двух букв! Вот всего две буквы – и сколько от них проблем! Жуть же просто!
Дела о покушении на короля рассматриваются Советом Короны. То есть король, кардинал, канцлер, казначей, министр двора. Вот и весь списочный состав. Расширенный.
Так уж повелось, что дела о покушении на короля отродясь рассматриваются самим королем. Часто даже в одиночку.
Ему предоставляют доказательства, и он решает, казнить или помиловать. Это же на него покушались…
В данном случае у кого-то есть сомнения? Филиппо и козу ангелом назовет, лишь бы убить супругу.
Вопрос на засыпку – Адриенну оправдают? Лоренцо оправдают?
Даже если бы из всех улик у Адриенны в комнате нашли одного дохлого таракана, так и тогда б сказали, что это волшебный таракан, что с его помощью можно перетравить половину Эрвлина, и что он пожалован Адриенне лично Сатаной. За большие заслуги, значитца.
Мия это преотлично понимала. И на благородство Филиппо не надеялась.
Значит – что?
Надо вытаскивать подругу. И брата надо вытаскивать.
Она потерла лоб… а вот дальше-то как? А вот пес его знает! Дан Пинна – нужен. Никто другой дворец не знает так, как он. Зеки-фрай? Вот и отлично, у него своих двое, ну и тут… поедет,, как миленький с детьми, никуда не денется.
Зеки-фрай и не упирался.
Зато взвился на дыбы Марио.
Адриенна в опасности?
Да он… да его… да сейчас…
Бушевал он недолго, минуты две. Потом Мия скрутила сопляка, настучала по буйной головушке для вразумления и внятно разъяснила, что лучше сама его прибьет. Так быстрее будет и проще.
И помешать он ей не сможет…
Еще она влюбленных дурачков не спасала… кстати, а как же Джулия?
Видимо, что-то такое было или в словах, или в голосе Мии, что Марио перекрестился, пробормотал молитву и извинился за свое непослушание.
Сказала дана Мия ехать? Он поедет! Даже вперед лошади побежит, если нужно! И детей сбережет! И доставит в лучшем виде, и все им расскажет. Вопросы?
Только один. Связь.
Тут уж задумалась и Мия. Вопрос связи… вот кто его знает, куда удерет с детьми Зеки-фрай? В какую щель забьется? Как поведут себя Лаццо? Что делать надо будет?
Впрочем, это она быстро решила. Чего тут связываться? По результатам драки останется или король, или королева. Если король – связываться с ним не надо, надо драпать. В Арайю. И побыстрее…
Если королева – с ней можно связаться. Тогда Зеки-фрай преспокойно возвращается в Эврону вместе с Лаццо. И все прекрасно.
Насколько можно доверять Лаццо? Хм… можно вообще не доверять. Целее будешь.
Зеки-фрай кивнул, и понятливо принялся укладывать мешок с вещами для детей.
Мия подошла к малышам. Они лежали в одной большой колыбельке, и… держались за ручки. Спали, сопели носиками, и держались. И было видно, что это… осознанно, что ли? Мия попробовала расцепить маленькие пальчики, но куда там! Малышня запищала сквозь сон, и Мия решила этот опыт не повторять. Пусть спят.
Итак, на все про все у нее день-два. И именно это время где-то надо переждать Лаццо. Да и ей бы неплохо… хотя с ней ясно. В свой дом на Приречной она не пойдет, там место засвечено. Она пойдет к Джакомо.
Мия сидела над колыбелькой, гладила малышей по головкам и ревела, как последняя раскисшая сопля. Уж очень тоскливо и грустно было…
Вот так детей отправлять, от груди отлучать…
Знаешь что, Филиппо Эрвлин?
Я ведь с тебя и за это спрошу… жаль, у тебя не три жизни. Одной мне точно будет маловато.
Фредо Лаццо сомкнул перед собой кончики пальцев, побарабанил ими друг об друга. Мария отлично знала, что это означает.
Размышления.
Муж о чем-то думает… серьезном. Обычно она не лезла, но сейчас… сама о том же думала недавно. Так что… спросить стоит.
- Ты думаешь, не стоит ли сдаться королю?
Фредо поглядел на жену, а потом медленно кивнул. Что ж. В его возрасте не женятся только за сиськи или внешность. Хотя нет. Женятся. И потом до смерти за это расплачиваются.
Он в Марии разглядел не только бюст. О, нет! Еще в женщине была этакая крестьянская, житейская сметка. Не хитрость, но практичность…
- Думаю.
- Я тоже об этом думала, - созналась Мария, опускаясь на колени возле кресла. – Решила, что не стоит.
- Почему? – Фредо и сам склонялся к этому решению, но почему так думает жена?
- Потому что благодарности ты от него не дождешься. А вот свидетелей он точно уберет. В таких делах у данов головы летят, а уж у нас-то…
С этим Фредо был согласен полностью. Умный купец в дела аристократов не полезет, и вообще, будет скромненько, тИхонько, в тени… ни к чему ему такая известность. Нет, ни к чему.
- Насчет чернокнижия и месс Мия тоже не врет. Значит, и это тоже… с таким связаться – душу погубим.
Ну, насчет души был еще большой вопрос. Фредо хоть и верующим был, но дела и с чертями бы вел, если б платили. А вот другое…
Когда люди привыкают, что все остальные – это лишь жертва… вопрос! Сколько времени пройдет до того, как тебя положат на алтарь? Недолго, это уж точно.
- Согласен.
- И самое главное. Мы должны девочке, Фредо. Если бы не мы… точнее, если бы ты пригляделся, если бы я подумала… но я осознанно смотрела в другую сторону. Я не хотела в это влезать. И вот результат… Я тоже виновата перед Мией.
Этот довод и вовсе не остановил бы Фредо. Мало ли кто в чем виноват, и перед кем… другое дело, что у Мии могут остаться связи среди городского дна. И она может ими воспользоваться….
Нет-нет, ему такого не надо. Себе дороже встанет.
Выход только один.
Прячемся на несколько дней, прячем детей, ну а там… дальше – будет видно. Так что через два часа Лаццо всей толпой выехали из дома. С сестрами Мия так и не повидалась, резонно решив, что им такое ни к чему. Да и ей тоже.
Какая любовь? Какие чувства? Вы о чем?
Машина убийства возвращается и выходит на тропу охоты. Розарий, говорите, дан Иларио?
Отлично! Вперед! И горе тем, кто встанет на ее пути.
Адриенна
Пробуждение было не из приятных. Адриенна открыла глаза в комнате… да, сравнительно уютной. Но решетки на окнах.
И массивная дверь.
И кандалы… на запястьях у ее величества обнаружились два массивных браслета, к которым прекрасно можно было пристегнуть цепочку. Правда, перстень остался на месте. И корона… не решились притронуться?
И правильно. Не стоит брать в руки некоторые вещи, если хочешь жить долго и счастливо.
Рядом кто-то есть? Да, вот эданна Сабина. Сидит рядом, вышивает что-то….
Адриенна пошевелилась, давая понять, что пришла в себя.
- Эданна?
- Ваше величество!
- Эданна Сабина, где я и что произошло?
Эданна отложила в сторону вышивание, и доказала, что не зря была женой военного. Доложила она четко и понятно, без лишних эмоций.
- Его величество ударил вас, вы потеряли сознание, он приказал гвардейцам отнести вас в Воронью башню и лично сопроводил. Мне и фрейлинам разрешено остаться здесь с вами, ваше величество. Король решил обвинить вас в покушении на его жизнь. Вроде как собирается суд Короны, есть доказательства…
- Мой сын?
- Его не нашли.
Адриенна попробовала пошевелиться.
- Суд Короны? Король, кардинал, канцлер, кто там еще? Он уже был?
- Нет пока. Вроде как завтра с утра.
- Значит, послезавтра меня казнят, - спокойно произнесла Адриенна.
Она не паниковала, не истерила. В семнадцать лет… ладно, даже в восемнадцать в свою смерть верится с большим трудом. Ну и…
Ее обязательно спасут. Разве нет?
Спасут, конечно.
- Дан Феретти?
- Вроде как его показания против вас, что вы приказали ему убить короля…
- Глупости.
Эданна Сабина развела руками. Мол, за что купила…
Адриенна прикусила палец в раздумьи.
- Господи помилуй, надеюсь, Энцо не пытали. Другим путем от него такое признание не получат.
Эданна Сабина молчала аж две минуты. А потом рискнула. Ну… любопытно же!
- Ваше величество! А вы и Лоренцо Феретти… я знаю, что у вас ничего не было, но…
- Что было? Ничего, просто я его люблю, - улыбнулась Адриенна, понимая, что глупо уже скрывать этот факт. Чем бы все не закончилось, или она умрет, и тогда эта любовь уйдет вместе с ней, или она останется жива. Но овдовеет и можно будет ничего не скрывать.
Или – или.
Эданна понимающе кивнула. Любовь… оно так. Дело житейское. А что Лоренцо на год младше Адриенны… ну и что? Кто на такую ерунду вообще внимание обращает? *
*- разница в возрасте брачующихся в средние века варьировала до 20-30 лет в ту или иную сторону. И никого это не смущало, толерастия полная, прим. авт.
- Добрый день. Ньор…?
- Леоне. Адельмо Леоне, к вашим услугам.
- Не могу сказать, что счастлив знакомству при таких обстоятельствах, – Лоренцо выразительно пошевелил привязанными руками.
Ньор Леоне, пожилой мужчина лет шестидесяти, такой весь добродушный на вид, кругленький, сразу видно – опасный, словно кобра, улыбнулся в ответ.
- К нам редко попадают настолько спокойные люди, дан Феретти.
- Ньор, я не знаю за собой вины, вот и не беспокоюсь, - Лоренцо серьезно посмотрел на ньора. – В чем меня обвиняют?
Ньор Леоне посмотрел в карие глаза парня.
Вот убивайте, режьте, вешайте… что хотите с ним делайте! Но ньор Леоне всем чутьем ищейки, наработанным за сорок лет беспорочной службы, чувствовал – невиновен! Иной тут ангелом светлым выглядит, но нутро ведь не обманешь! Так и поет – врут тебе! В глаза врут, нагло врут… еще и не краснеют. А тут парень уверен в себе и спокоен.
Почему?
- Дан Феретти, вас обвиняют в попытке убить короля.
Круглые глаза Лоренцо сказали ньору Леоне все, что он хотел узнать.
- А зачем мне его убивать?
И этот вопрос – тоже… действительно – зачем?
- Если ее величество отдала вам приказ…
- Но я ее видел всегда при свидетелях. И никаких приказов она мне не отдавала.
Ньор Леоне покачал головой.
- Дан Феретти, вы сами понимаете… если вы не сознаетесь, я буду вынужден применить пытку.
- То есть вас вынудят, - понятливо кивнул Лоренцо.
Ньор Леоне опустил глаза.
Ну… примерно так. И вынудят, и заставят… начальник прямо сказал – надо! И сейчас он превратит хорошего парня в воющий от боли кусок мяса. Чтобы заставить его солгать…
А не хочется…
Вот сволочью ньор Леоне отродясь не был.
- Дан Феретти…
Лоренцо покачал головой.
- Ньор Леоне, я сейчас попрошу вас об одной услуге. С вашего позволения…
- Слушаю вас, дан Феретти?
- Прикажите развязать мне одну руку и дайте что-нибудь… хоть нож, хоть гвоздь, хоть уголек…
- Вы хотите покончить с собой?
- Вам дать клятву по всей форме, что я так не поступлю?
- Дайте, - кивнул ньор. Выслушал ее и кивнул палачу. - Отвяжи ему левую руку. Дай… ну хоть уголь. И побудь рядом.
Палач послушно подхватил щипцами горячий уголек из жаровни и передал Лоренцо. Дан Феретти, недолго думая, перехватил щипцы и приложил уголек к центру груди.
Мерзко зашипело.
Запахло паленой кожей.
Лоренцо продолжал улыбаться.
На Арене приходилось терпеть еще и не такое. И натаскивал их Зеки-фрай качественно. Какое-то время он продержится… мужчина отнял уголек от груди.
- Убедитесь сами?
Ньор Леоне послушно подошел.
Ожог был настоящий, без волдырей, просто до живого мяса… а Лоренцо улыбался. Даже когда палач, недолго думая, ткнул в рану пальцем… дернулся, конечно, но не вскрикнул, и гримасы боли на его лице не было.
Улыбка. Даже жутковатая слегка.
- Д-дан Феретти…
- Вы можете меня убить в любой момент, ньор Леоне. Но… вы сами видите, как я отношусь к боли.
- Вижу.
Сейчас Лоренцо рисковал. Но Арайя же! Люди о соседнем-то городе иногда знают ничтожно мало, о соседней стране, в такие байки верят, что хоть ты падай! И морские змеи у них, и летучие драконы, и горящие птицы по небу летят…
Чего после третьей кружки не придумаешь!
- Я долго жил в Арайе. И меня научили одному хитрому фокусу. Я могу умереть в любой момент.
И правда – мог. Откусить себе язык, захлебнуться кровью… один из гладиаторов рассказывал. Было и такое.
- И зачем вы мне это показали?
- Я не стану ничего подписывать. Болью вы меня ни к чему не вынудите. А начнете уродовать и ломать – попросту убью себя. Быстро и почти безболезненно. Я смогу.
- Это грех.
- А сломаться под пыткой и оговорить невинного человека – нет? Это будет не самоубийство, а жизнь, отданная за любимую. Это – не страшно.
Ньор Леоне задумался.
Патовая ситуация. Пытать… можно! Но бессмысленно. Убить можно. Но признания от этого все равно не будет.
Что остается?
Только поговорить с начальством.
Что ж, время себе дан Феретти этим выгадал. Но вот сколько? И что будет потом?
Ньор Леоне кивнул, подтверждая маленькую победу Лоренцо.
- Дан Феретти, я распоряжусь отвести вас в камеру. Пока… Что будет потом, я просто не знаю.
Лоренцо пожал плечами.
- Я тоже, ньор. Скажите, если меня спрашивают о королеве, значит… она тоже?
Тут уже ньор не выдаст никаких тайн.
- Его величество приказал поместить ее величество сюда же. В Воронью башню. Обвинение – покушение на короля.
- С моей помощью? Можете меня убить…
- Можем, дан Феретти. Можем. Только вот что это даст?
Лоренцо вздохнул.
- Ее… не тронули?
- Нет, дан Феретти.
Это хорошо.
Ньор Леоне прищурился.
- А если честно, дан? Что вас связывает с королевой? Не для протокола?
- Я ее просто люблю, - пожал плечами Лоренцо. – И об этом все знают.
Потому ты сюда и попал. Любил бы ты кого попроще…
Вслух, понятно, ньор Леоне этого не сказал. Распорядился отвести дана Феретти в камеру, и пошел докладывать по команде. То есть своему начальству, а уж оно и выше пойдет…
И не видел, как в камере статуей отчаяния упал на солому Лоренцо.
Риен, Риен, любимая…
Что мне сделать, как тебе помочь!?
Ответа пока не было. Увы.
Мия
- Чего только не бывает в жизни…
Это было печатным вариантом, так-то Мия выразилась крепче и короче. И было отчего.
Как-то не ожидаешь получить себе на руки младенца – его – высочество! Вот вообще никак не ожидаешь! Да и известия…
Мия ожидаемо не порадовалась.
Энцо в башне и ему предъявлено обвинение в покушении на короля.
Адриенна арестована. Шум по городу уже пошел… его величество лично оттащил ее величество в Воронью башню и там заточил.
Обвинения? Как обычно, государственная тайна, то есть всем все известно. Адриенну обвиняют в покушении на короля. Мия едва не фыркнула.
Да уж хотела бы подруга… там бы и покушаться смысла не было. Прибила бы.
Но – Сибеллины.
Клятва ИМ крепче стали, но и ИХ клятва тоже должна быть такой. Сказано – честность, верность, супружество и вообще, в горе и радости? Адриенна сказала. И перед алтарем стояла добровольно, понимала, что происходит. И нарушить клятву не могла. Никак.
Если уж честно, Мия собиралась сделать подругу вдовой по личной инициативе. Понимала, что Адриенна никогда о таком не попросит. Будет годами терпеть паразита, страдать, но…
Чертовы. Клятвы.
В качестве доказательств – записи какой-то ведьмы… ну, тут Мия знала, чьи. Дана Кавалли, дана Дзанелли. И кое-что из лекарств, оставшееся от даны Кавалли. Это понятно. И все?
Вроде как показания дана Феретти… которые он так и не дал.
Покушения на короля с помощью волков, а эти волки вроде бы отлично понимают Адриенну, и она даже одного из зверей убила…
Короче, доказательств – уйма! Хоть завались! И любой нормальный суд на этом основании королеву оправдает. Но! Опять-таки, это гнусное слово из двух букв! Вот всего две буквы – и сколько от них проблем! Жуть же просто!
Дела о покушении на короля рассматриваются Советом Короны. То есть король, кардинал, канцлер, казначей, министр двора. Вот и весь списочный состав. Расширенный.
Так уж повелось, что дела о покушении на короля отродясь рассматриваются самим королем. Часто даже в одиночку.
Ему предоставляют доказательства, и он решает, казнить или помиловать. Это же на него покушались…
В данном случае у кого-то есть сомнения? Филиппо и козу ангелом назовет, лишь бы убить супругу.
Вопрос на засыпку – Адриенну оправдают? Лоренцо оправдают?
Даже если бы из всех улик у Адриенны в комнате нашли одного дохлого таракана, так и тогда б сказали, что это волшебный таракан, что с его помощью можно перетравить половину Эрвлина, и что он пожалован Адриенне лично Сатаной. За большие заслуги, значитца.
Мия это преотлично понимала. И на благородство Филиппо не надеялась.
Значит – что?
Надо вытаскивать подругу. И брата надо вытаскивать.
Она потерла лоб… а вот дальше-то как? А вот пес его знает! Дан Пинна – нужен. Никто другой дворец не знает так, как он. Зеки-фрай? Вот и отлично, у него своих двое, ну и тут… поедет,, как миленький с детьми, никуда не денется.
Зеки-фрай и не упирался.
Зато взвился на дыбы Марио.
Адриенна в опасности?
Да он… да его… да сейчас…
Бушевал он недолго, минуты две. Потом Мия скрутила сопляка, настучала по буйной головушке для вразумления и внятно разъяснила, что лучше сама его прибьет. Так быстрее будет и проще.
И помешать он ей не сможет…
Еще она влюбленных дурачков не спасала… кстати, а как же Джулия?
Видимо, что-то такое было или в словах, или в голосе Мии, что Марио перекрестился, пробормотал молитву и извинился за свое непослушание.
Сказала дана Мия ехать? Он поедет! Даже вперед лошади побежит, если нужно! И детей сбережет! И доставит в лучшем виде, и все им расскажет. Вопросы?
Только один. Связь.
Тут уж задумалась и Мия. Вопрос связи… вот кто его знает, куда удерет с детьми Зеки-фрай? В какую щель забьется? Как поведут себя Лаццо? Что делать надо будет?
Впрочем, это она быстро решила. Чего тут связываться? По результатам драки останется или король, или королева. Если король – связываться с ним не надо, надо драпать. В Арайю. И побыстрее…
Если королева – с ней можно связаться. Тогда Зеки-фрай преспокойно возвращается в Эврону вместе с Лаццо. И все прекрасно.
Насколько можно доверять Лаццо? Хм… можно вообще не доверять. Целее будешь.
Зеки-фрай кивнул, и понятливо принялся укладывать мешок с вещами для детей.
Мия подошла к малышам. Они лежали в одной большой колыбельке, и… держались за ручки. Спали, сопели носиками, и держались. И было видно, что это… осознанно, что ли? Мия попробовала расцепить маленькие пальчики, но куда там! Малышня запищала сквозь сон, и Мия решила этот опыт не повторять. Пусть спят.
Итак, на все про все у нее день-два. И именно это время где-то надо переждать Лаццо. Да и ей бы неплохо… хотя с ней ясно. В свой дом на Приречной она не пойдет, там место засвечено. Она пойдет к Джакомо.
Мия сидела над колыбелькой, гладила малышей по головкам и ревела, как последняя раскисшая сопля. Уж очень тоскливо и грустно было…
Вот так детей отправлять, от груди отлучать…
Знаешь что, Филиппо Эрвлин?
Я ведь с тебя и за это спрошу… жаль, у тебя не три жизни. Одной мне точно будет маловато.
***
Фредо Лаццо сомкнул перед собой кончики пальцев, побарабанил ими друг об друга. Мария отлично знала, что это означает.
Размышления.
Муж о чем-то думает… серьезном. Обычно она не лезла, но сейчас… сама о том же думала недавно. Так что… спросить стоит.
- Ты думаешь, не стоит ли сдаться королю?
Фредо поглядел на жену, а потом медленно кивнул. Что ж. В его возрасте не женятся только за сиськи или внешность. Хотя нет. Женятся. И потом до смерти за это расплачиваются.
Он в Марии разглядел не только бюст. О, нет! Еще в женщине была этакая крестьянская, житейская сметка. Не хитрость, но практичность…
- Думаю.
- Я тоже об этом думала, - созналась Мария, опускаясь на колени возле кресла. – Решила, что не стоит.
- Почему? – Фредо и сам склонялся к этому решению, но почему так думает жена?
- Потому что благодарности ты от него не дождешься. А вот свидетелей он точно уберет. В таких делах у данов головы летят, а уж у нас-то…
С этим Фредо был согласен полностью. Умный купец в дела аристократов не полезет, и вообще, будет скромненько, тИхонько, в тени… ни к чему ему такая известность. Нет, ни к чему.
- Насчет чернокнижия и месс Мия тоже не врет. Значит, и это тоже… с таким связаться – душу погубим.
Ну, насчет души был еще большой вопрос. Фредо хоть и верующим был, но дела и с чертями бы вел, если б платили. А вот другое…
Когда люди привыкают, что все остальные – это лишь жертва… вопрос! Сколько времени пройдет до того, как тебя положат на алтарь? Недолго, это уж точно.
- Согласен.
- И самое главное. Мы должны девочке, Фредо. Если бы не мы… точнее, если бы ты пригляделся, если бы я подумала… но я осознанно смотрела в другую сторону. Я не хотела в это влезать. И вот результат… Я тоже виновата перед Мией.
Этот довод и вовсе не остановил бы Фредо. Мало ли кто в чем виноват, и перед кем… другое дело, что у Мии могут остаться связи среди городского дна. И она может ими воспользоваться….
Нет-нет, ему такого не надо. Себе дороже встанет.
Выход только один.
Прячемся на несколько дней, прячем детей, ну а там… дальше – будет видно. Так что через два часа Лаццо всей толпой выехали из дома. С сестрами Мия так и не повидалась, резонно решив, что им такое ни к чему. Да и ей тоже.
Какая любовь? Какие чувства? Вы о чем?
Машина убийства возвращается и выходит на тропу охоты. Розарий, говорите, дан Иларио?
Отлично! Вперед! И горе тем, кто встанет на ее пути.
Адриенна
Пробуждение было не из приятных. Адриенна открыла глаза в комнате… да, сравнительно уютной. Но решетки на окнах.
И массивная дверь.
И кандалы… на запястьях у ее величества обнаружились два массивных браслета, к которым прекрасно можно было пристегнуть цепочку. Правда, перстень остался на месте. И корона… не решились притронуться?
И правильно. Не стоит брать в руки некоторые вещи, если хочешь жить долго и счастливо.
Рядом кто-то есть? Да, вот эданна Сабина. Сидит рядом, вышивает что-то….
Адриенна пошевелилась, давая понять, что пришла в себя.
- Эданна?
- Ваше величество!
- Эданна Сабина, где я и что произошло?
Эданна отложила в сторону вышивание, и доказала, что не зря была женой военного. Доложила она четко и понятно, без лишних эмоций.
- Его величество ударил вас, вы потеряли сознание, он приказал гвардейцам отнести вас в Воронью башню и лично сопроводил. Мне и фрейлинам разрешено остаться здесь с вами, ваше величество. Король решил обвинить вас в покушении на его жизнь. Вроде как собирается суд Короны, есть доказательства…
- Мой сын?
- Его не нашли.
Адриенна попробовала пошевелиться.
- Суд Короны? Король, кардинал, канцлер, кто там еще? Он уже был?
- Нет пока. Вроде как завтра с утра.
- Значит, послезавтра меня казнят, - спокойно произнесла Адриенна.
Она не паниковала, не истерила. В семнадцать лет… ладно, даже в восемнадцать в свою смерть верится с большим трудом. Ну и…
Ее обязательно спасут. Разве нет?
Спасут, конечно.
- Дан Феретти?
- Вроде как его показания против вас, что вы приказали ему убить короля…
- Глупости.
Эданна Сабина развела руками. Мол, за что купила…
Адриенна прикусила палец в раздумьи.
- Господи помилуй, надеюсь, Энцо не пытали. Другим путем от него такое признание не получат.
Эданна Сабина молчала аж две минуты. А потом рискнула. Ну… любопытно же!
- Ваше величество! А вы и Лоренцо Феретти… я знаю, что у вас ничего не было, но…
- Что было? Ничего, просто я его люблю, - улыбнулась Адриенна, понимая, что глупо уже скрывать этот факт. Чем бы все не закончилось, или она умрет, и тогда эта любовь уйдет вместе с ней, или она останется жива. Но овдовеет и можно будет ничего не скрывать.
Или – или.
Эданна понимающе кивнула. Любовь… оно так. Дело житейское. А что Лоренцо на год младше Адриенны… ну и что? Кто на такую ерунду вообще внимание обращает? *
*- разница в возрасте брачующихся в средние века варьировала до 20-30 лет в ту или иную сторону. И никого это не смущало, толерастия полная, прим. авт.
