- До встречи, - усмехнулась Моргана.
Пустилась на колени, положила голову на отполированное дерево, опустила руки… к ладони прижалось уютное кошачье тепло.
Свист клинка она скорее почувствовала, чем услышала.
А потом…
Боль?
Ее не было. Или не было осознания боли. Потому что откуда-то сверху, к ней на плаху медленно спускались те, кого Моргана любила больше самой жизни.
- Коррадо! Фабрицио!
Ее супруг. И ее спутник!
Мужчины переглянулись, улыбнулись – и протянули руки, помогая ей подняться.
Моргана послушно вложила свои ладони – в их. Ощутила надежное уверенное тепло…
- Я так соскучилась, мальчики…
- Идем? – Фабрицио всегда был нетерпеливым.
- Минуту. У меня есть еще одно дело…
Моргана оглянулась назад.
Голова лежала в корзине. Тело бессильно распростерлось на залитом кровью эшафоте. Эданна Сабина подхватила кота и прятала лицо в густой шерсти. Нурик явно был не слишком доволен, но не сопротивлялся. Лучше так, чем потом лапы от крови вылизывать…
Моргана улыбнулась – и прищелкнула пальцами.
Сейчас. Именно сейчас, пока тело не вернуло себе истинный облик… это еще несколько секунд. Потом жизнь в нем замрет окончательно.
- Пепел к пеплу, - тихо произнесла женщина.
А в следующий миг палач с воплем отскочил от тела.
Шарахнулся и свалился с эшафота ньор Федеричи.
Глухо вскрикнула эданна Сабина, упала в обморок какая-то фрейлина…
Тело «королевы» на глазах у всех рассыпалось черным пеплом. Пыль сыпалась и сыпалась на алую ткань, оседала на ней вечной чернотой и серебром… и на плахе осталась лежать только разрубленная черная роза.
- Господи, - прошептал кто-то.
Моргана довольно улыбнулась.
Ладно. Коменданта хватило продержаться. А эту энергию дала ей смерть Баттистины. Впрочем, о ней Моргана тоже не жалела.
Поднявшему руку на Высокий Род – смерть!
Палач просто привел приговор в исполнение.
Моргана знала, в эту секунду осыпается пылью в подвале ее алтарь. Она берегла, хранила, держалась, сколько могла. Но настала и ее пора.
Пора уходить.
Моргана Сибеллин, первая из династии, повернулась к своим мужчинам и улыбнулась.
- А вот теперь – пора.
Три души зашагали по солнечному лучу, не оглядываясь назад. Для них история только начиналась.
- Господи… Господи…
Других слов у эданны Сабины не было.
Челия поднесла руку ко рту.
- Это же…
- Святая, - шепнул кто-то в толпе. Не так уж много людей было допущено на казнь, но падре Ваккаро, стража, палач, фрейлины… и понеслось шепотком, промчалось по замку…
Упал на колени рядом с плахой палач. Прикоснулся. Куда там…
Была обычная, дубовая, а стала черная с серебром. Цвета Сибеллинов.
И мужчина впервые в жизни взмолился Богу, поверив даже не то, что в его существование, а в его всеведение. И понимая, что за все совершенное здесь, придется ответить там.
Казненная Адриенна Сибеллин становилась легендой королевства.
- Что-что там было?
Филиппо был весьма доволен жизнью. Как же прекрасно – просыпаться свободным человеком!
Свободным!
А еще лучше, когда рядом с тобой любимая женщина, когда она улыбается, когда…
Все самое лучшее в жизни его величество перечислить не успел. Вчера они с Ческой удрали из дворца, сегодня вернулись с утра, когда все уже было концено, и наткнулись на министра двора. Дан Микеле Баттиста лично доложил его величеству о том, как прошла казнь.
- В пыль?! Как – в пыль!? Почему в пыль!?
Смертельно побелела эданна Франческа, понимая, что это значит.
Казнь прошла. Но тела-то нет!
Доказательств нет…
А спустя некоторое время пойдут такие слухи…
Можно бы попробовать пустить встречные. Но…
Черная с серебром пыль, которая намертво осела на плаху. Впиталась – не вытравишь…
Разрубленная роза – стебель отрублен от бутона аккурат у чашелистиков, но роза цветет, живет, пахнет…
Ческа обхватила себя руками.
- Любимый…
Король заметил это и подошел к женщине.
- Ческа, милая, ну что ты… не надо! Все хорошо, все замечательно… ее больше нет, а мы поженимся и будем счастливы. Обязательно…
Ческу затрясло. Почему?
Она и сама не знала. Но холод окутывал ее волнами, проникал внутрь…
- Я пойду, милый. Мне надо еще к балу подготовиться…
Король милостиво отпустил любовницу, проводил ее взглядом, посмотрел на министра двора.
- Что еще скажете, дан Баттиста?
Дан Микеле пожал плечами.
- Ваше величество, из уважения к вашему отцу, прошу меня выслушать. Даже если сказанное вам не понравится.
Филиппо поморщился.
- Слушаю.
Вот ведь… старичье! Как они не могут понять – сейчас другие времена! Закоснели, замшели в своем прошлом, и не осознают, что надо, надо двигаться вперед, что будущее принадлежит таким, как Филиппо – молодым, умным, хватким…
- Если вы женитесь на эданне Франческе – полыхнет бунт, - спокойно сказал министр. – Королеву не любили, но уважали. Эданну Франческу ненавидят в народе. Плюс казнь королевы по явно надуманному поводу….
- Она на меня покушалась! – вспыхнул Филиппо.
Ответом ему был взгляд министра… такой… на детей так смотрят! На тупых.
А чего!
Если молотком, да по пальцу, понятно – гвозди виноваты! А еще молоток и стена!
- И сегодняшняя казнь. Что это было, ваше величество? Я никогда о таком не читал и не слышал.
- Сибеллины, - скрипнул зубами Филиппо, не замечая, что почти оправдывается. – Сибеллины, вот и все. Кто знает, на что способна эта нечисть.
- На разрубленный цветок. И черное с серебром… палач сказал, что уходит.
- Уходит?
- В монастырь. Он будет отмаливать грехи.
Филиппо посмотрел на министра дикими глазами.
Палач? Да они… это весьма и весьма особая категория людей. Отличные профессионалы, умные, жестокие, безжалостные, прагматичные и равнодушные. Другие в этой профессии не работают.
Есть еще садисты, которые получают удовольствие от пыток, но… такие тоже в этой работе не задерживаются. Тут ведь нужно не замучить человека, а добиться своего.
- Это безумие?
- Нет, ваше величество. Палач уходит в монастырь. Фрейлины – все уходят.
- Куда? Тоже в монастырь?
- Нет. Они единогласно боятся оставаться при дворе. Эданна Чиприани высказалась весьма определенно.
- Она была на казни?
- Да, ваше величество.
- пригласите ее ко мне.
- Да, ваше величество. Если мне позволено будет высказаться еще… эта казнь стала самой страшной вашей ошибкой.
Филиппо сжал кулаки. Вдохнул, выдохнул… не получилось успокоиться. Голову дурманил красный туман ярости.
Да что ж такое!?
Почему все и всегда указывают ему! Он что – неправ!?
Глупости!
Все он правильно сделал!
Убедить самого себя не вышло, в стену полетела чернильница, оставила на алом и золотом некрасивое черное пятно. Как цвет Сибеллинов…
- Вон отсюда! И пригласите эданну Чиприани!
Сабину долго ждать не пришлось. Она была во дворце, так что нашли ее достаточно быстро. Эданна наблюдала за слугами, которые собирали ее вещи.
К королю?
Хорошо же…
Она покосилась на кота, который лежал на кресле. Животное она заберет с собой. Не оставит здесь!
Ни за что!
Стоит только вспомнить, как он мурчал до последнего на руках у королевы, как теплая мордочка касалась ее руки… иногда животные стоят дороже людей.
Если б эданне предоставили выбор – короля спасать или кота, она бы и не думала. Кота, конечно!
Какой там растакой король? Тьфу, дрянь!
Но сходить она к нему сходит.
- Жаль, кот, нельзя тебя взять с собой. Но я и не на плаху… надеюсь.
- Мау, – равнодушно сказал кот.
Он все видел. И все понимал. И был рад за Моргану. И ждал хозяйку. А эта женщина…
Пусть сходит. Ничего с ней страшного не произойдет.
Филиппо посмотрел на эданну Сабину..
- Вы уходите, эданна.
- Да.
Он не спрашивал, она не оправдывалась. Да, вот так и есть. И что?
- Расскажите мне, что было на казни?
Эданна Сабина напряглась.
Королям не хамят. И по яйцам их не бьют. И в глаза не вцепляются с визгом. И матюгами не кроют вдоль и поперек… королей даже убивают по политическим причинам!
А как хочется!
- Казнь прошла прекрасно, ваше величество. Палач был милосерден и отрубил голову быстро, - отрезала она.
- А потом?
Все…
У каждого есть свой предел терпения. И эданна Сабина сегодня его уже перешла. Не остановить.
- А потом, ваше величество, истинная королева этой земли рассыпалась в прах. Черный и серебряный. Вы этого хотели? Поздравляю, последняя из Сибеллинов мертва, ее ребенок неизвестно где. Можете радоваться.
- Придержите язык, эданна!
Куда там!
Если женщина сорвется с нарезки, ее не остановить. Эданну Сабину в том числе.
- Я, ваше величество, в монастырь не уйду. Дома помолюсь, чтобы Господь помиловал и это королевство, и его жителей. Мы виновны перед королевой, Богом и совестью. А вы… счастья вам с эданной Франческой.
- ВОН! – сорвался Филиппо.
Не выдержал.
Будет еще какая-то гадина его любимую своим языком марать!
Ответом эданны стала хлопнувшая дверь.
А в стену полетел уже стул. Новый письменный прибор пока не принесли, так что…
Ничего! И стул стерпит! Она стена, ей положено… еще у них мнение там какое-то! Не много ли все эти твари на себя берут?! С королем спорить!?
Гррррр!
Казалось бы, больше эданну Сабину довести было нельзя. Но…
Эданна Франческа в ее покоях?
Градус «кипения от ярости» скакнул в заоблачные дали. Эданна зашипела так, что ей позавидовала бы рота кипящих чайников и минимум три вулкана.
- Тебе что здесь надо, дрянь?!
Такого приема эданна Франческа не ожидала. И даже растерялась как-то… привыкла за последние годы. Она – любовница принца. И никто, вот никто не смеет с ней так разговаривать!
Кланяются, прогибаются, могут шипеть в спину, могут подпустить чуточку яда, но чтобы в лицо хамить? С порога?
Да такого уж лет пятнадцать не было, с тех пор, как она мужа похоронила. Отвыкла эданна. И как-то даже растеряно промямлила.
- Я про казнь хотела узнать. Сколько там наврали?
Эданна уперла руки в боки.
- Про казнь?
- Д-да, - начала приходить в себя Ческа. Впрочем, кто бы дал ей время.
- Про казнь, значит. Про розу, про плаху, которая теперь черная с серебром, про палача, который уходит грехи замаливать…
Ческа машинально кивнула.
- А ну пошла отсюда, - рявкнула эданна Сабина. – Будет тут еще каждая б… меня расспрашивать!
Двери в комнаты были открыты, слуги собирали вещи, и прислушивались. И кстати – были во многом согласны с Сабиной Чиприани. Короля за его поступки презирали. Королеву жалели.
Ческа задохнулась.
- Ты… сгниешь в крепости!
- А может, сразу на плаху? – мягко уточнила эданна Чиприани. – Как королеву? А?
Ческа сделала шаг назад. Эданна Чиприани надвигалась решительно и неотвратимо.
- А коли уж на плаху, так я последнюю волю королевы-то исполню! Хотела она тебя налысо обрить… ну я так повыдергиваю!
Распущенные волосы – это красиво. И так нравится королю…
Эданне Чиприани тоже понравились. Вцепилась она в Ческу с такой душой, что визг понесся по всему дворцу. Слуги вбегали и застывали на месте… как-то не каждый день такое увидишь.
Чтобы одна благородная эданна методично выдирала пряди волос у другой, не менее благородной. Сопротивление?
Эданна Чиприани весила раза в два побольше Чески. И своим весом пользовалась умело. А пара царапин…
Ладно уж!
За такое – не жалко!
Наконец, взбешенную Сабину оттащили от изрядно полысевшей Франчески, и та, с воплями и слезами, кинулась жаловаться королю.
Сабина с удовольствием осмотрела комнату.
Ну… что тут скажешь?
Хорошо, но мало. Надо бы налысо, а она только проредила. Но вдруг еще повезет? А что у нее из повреждений?
Пара царапин на шее, пара на груди…
- Эданна, позвольте, это надо промыть, - дан Виталис, принимавший непосредственное участие в растаскивании, только головой покачал. – Загноиться может.
Эданна тряхнула головой.
- Промывайте! Пойду на плаху здоровой!
Дан Виталис качнул головой.
- Это вряд ли… чтобы на плаху. Тут все королевство хохотать будет. Но шума будет много…
А эданна и не сомневалась. Но на душе было легко и приятно.
Давно хотелось, знаете ли…
Лекарская доля такова… приходится оказывать помощь и тем, кому хочется, и тем, кого в гробу видал бы. Сам бы уложил, а лечить надо.
Так что спустя десять минут дана Виталиса пригласили и к эданне Франческе.
Не повезло ей сегодня. Она кинулась, было, к королю, но его величество, в гневе отправился на конюшню, решив разогнать норов на прогулке. А когда он вернется?
К вечеру.
А вечером уже бал… и выглядеть на нем надо замечательно! То есть не удалось пожаловаться на раны по горячим следам – потом поплачемся. А сейчас надо срочно приводить себя в порядок, чтобы народ по углам не шептался…
Дан Виталис профессионально оценил работу Сабины.
Замечательно постаралась эданна! Скальп не сняла, но один, два… шесть…
В восьми местах пряди были выдраны с корнями и клочьями кожи. Это не как бабы на ярмарке друг друга за волосья тягают, нет! Эданна рвала врага насмерть.
До мяса.
До кровавых клочьев.
Вот оттуда, из этих вырванных клочьев, сейчас и текла кровь у эданны Франчески. Кровь надо было остановить, царапин не было, но синяков ей Сабина наставила от души, в том числе и этот, под глазом… чудом нос не сломала.
Била-то от души! Широкой, искренней…
Франческа рыдала, клялась,, что страшно отомстит, что король никогда не простит…
Дан Виталис молча делал свое дело. И только под конец не удержался.
- Советую обзавестись телохранителями, эданна.
- Что?
- Сегодня вас возненавидел двор. А завтра весь Эрвлин вам вслед плевать будет.
- ЧТО!? – взвизгнула Ческа.
Но лекарь уже скрылся за дверью.
- Ах ты… гнусная, гадкая клистирная трубка!
Дан Виталис этого даже и не услышал. И услышал бы… какая ему разница? Мало ли кто и что визжит? Это уж точно не его проблема.
Эданна Франческа запустила в стену коробочкой с румянами.
Дурой она не была. И королю могла петь о чем угодно, но сама ситуацию оценивала здраво. Королева ее переиграла, чего уж там!
Снова переиграла!
Снова выиграла!
Умерла так, что ушла в легенды, стала святой… можно в голос кричать, что Сибеллины – дьявольские отродья, да кто ж поверит?
Никто. И никогда.
Посмеются разве что…
И что теперь делать? Она прекрасно понимала, что последует. Предложение руки и сердца, короны и трона. И… дан Виталис прав.
Всеобщая ненависть.
Кому какая разница? И вообще, мало ли что там это быдло думает?
В обычные дни эданна с этим была согласна. Но сейчас очень уж болели выдранные клочья кожи и мяса. А ведь это ее убить не хотели.
А если захотят?
Правда нужен телохранитель?
Да, наверное, да…
Ческа решила поговорить об этом с Филиппо. И…
Есть ли такой способ, чтобы ее все полюбили? Чтобы перебить эту… королеву-мученицу?
Только вот в глубине души она и сама знала – нет. Ни способа, ни средства, ни зелья… сказки это. Про то, как ведьмы королевства зачаровывали… если и бывало, то в такие незапамятные времена, что уж и деревьев с той поры не осталось. И… на толпу колдовство не действует.
Всегда ведьм толпой одолевали, многолюдьем… так-то.
Охрана?
Пожалуй что…
- Каррррр!
Вороний крик от окна заставил эданну Ческу дернуться. На пол полетели еще несколько склянок, в этот раз уже сами по себе.
На подоконнике сидел крупный ворон. Смотрел, поворачивая голову то так, то так….
Пустилась на колени, положила голову на отполированное дерево, опустила руки… к ладони прижалось уютное кошачье тепло.
Свист клинка она скорее почувствовала, чем услышала.
А потом…
Боль?
Ее не было. Или не было осознания боли. Потому что откуда-то сверху, к ней на плаху медленно спускались те, кого Моргана любила больше самой жизни.
- Коррадо! Фабрицио!
Ее супруг. И ее спутник!
Мужчины переглянулись, улыбнулись – и протянули руки, помогая ей подняться.
Моргана послушно вложила свои ладони – в их. Ощутила надежное уверенное тепло…
- Я так соскучилась, мальчики…
- Идем? – Фабрицио всегда был нетерпеливым.
- Минуту. У меня есть еще одно дело…
Моргана оглянулась назад.
Голова лежала в корзине. Тело бессильно распростерлось на залитом кровью эшафоте. Эданна Сабина подхватила кота и прятала лицо в густой шерсти. Нурик явно был не слишком доволен, но не сопротивлялся. Лучше так, чем потом лапы от крови вылизывать…
Моргана улыбнулась – и прищелкнула пальцами.
Сейчас. Именно сейчас, пока тело не вернуло себе истинный облик… это еще несколько секунд. Потом жизнь в нем замрет окончательно.
- Пепел к пеплу, - тихо произнесла женщина.
А в следующий миг палач с воплем отскочил от тела.
Шарахнулся и свалился с эшафота ньор Федеричи.
Глухо вскрикнула эданна Сабина, упала в обморок какая-то фрейлина…
Тело «королевы» на глазах у всех рассыпалось черным пеплом. Пыль сыпалась и сыпалась на алую ткань, оседала на ней вечной чернотой и серебром… и на плахе осталась лежать только разрубленная черная роза.
- Господи, - прошептал кто-то.
Моргана довольно улыбнулась.
Ладно. Коменданта хватило продержаться. А эту энергию дала ей смерть Баттистины. Впрочем, о ней Моргана тоже не жалела.
Поднявшему руку на Высокий Род – смерть!
Палач просто привел приговор в исполнение.
Моргана знала, в эту секунду осыпается пылью в подвале ее алтарь. Она берегла, хранила, держалась, сколько могла. Но настала и ее пора.
Пора уходить.
Моргана Сибеллин, первая из династии, повернулась к своим мужчинам и улыбнулась.
- А вот теперь – пора.
Три души зашагали по солнечному лучу, не оглядываясь назад. Для них история только начиналась.
***
- Господи… Господи…
Других слов у эданны Сабины не было.
Челия поднесла руку ко рту.
- Это же…
- Святая, - шепнул кто-то в толпе. Не так уж много людей было допущено на казнь, но падре Ваккаро, стража, палач, фрейлины… и понеслось шепотком, промчалось по замку…
Упал на колени рядом с плахой палач. Прикоснулся. Куда там…
Была обычная, дубовая, а стала черная с серебром. Цвета Сибеллинов.
И мужчина впервые в жизни взмолился Богу, поверив даже не то, что в его существование, а в его всеведение. И понимая, что за все совершенное здесь, придется ответить там.
Казненная Адриенна Сибеллин становилась легендой королевства.
***
- Что-что там было?
Филиппо был весьма доволен жизнью. Как же прекрасно – просыпаться свободным человеком!
Свободным!
А еще лучше, когда рядом с тобой любимая женщина, когда она улыбается, когда…
Все самое лучшее в жизни его величество перечислить не успел. Вчера они с Ческой удрали из дворца, сегодня вернулись с утра, когда все уже было концено, и наткнулись на министра двора. Дан Микеле Баттиста лично доложил его величеству о том, как прошла казнь.
- В пыль?! Как – в пыль!? Почему в пыль!?
Смертельно побелела эданна Франческа, понимая, что это значит.
Казнь прошла. Но тела-то нет!
Доказательств нет…
А спустя некоторое время пойдут такие слухи…
Можно бы попробовать пустить встречные. Но…
Черная с серебром пыль, которая намертво осела на плаху. Впиталась – не вытравишь…
Разрубленная роза – стебель отрублен от бутона аккурат у чашелистиков, но роза цветет, живет, пахнет…
Ческа обхватила себя руками.
- Любимый…
Король заметил это и подошел к женщине.
- Ческа, милая, ну что ты… не надо! Все хорошо, все замечательно… ее больше нет, а мы поженимся и будем счастливы. Обязательно…
Ческу затрясло. Почему?
Она и сама не знала. Но холод окутывал ее волнами, проникал внутрь…
- Я пойду, милый. Мне надо еще к балу подготовиться…
Король милостиво отпустил любовницу, проводил ее взглядом, посмотрел на министра двора.
- Что еще скажете, дан Баттиста?
Дан Микеле пожал плечами.
- Ваше величество, из уважения к вашему отцу, прошу меня выслушать. Даже если сказанное вам не понравится.
Филиппо поморщился.
- Слушаю.
Вот ведь… старичье! Как они не могут понять – сейчас другие времена! Закоснели, замшели в своем прошлом, и не осознают, что надо, надо двигаться вперед, что будущее принадлежит таким, как Филиппо – молодым, умным, хватким…
- Если вы женитесь на эданне Франческе – полыхнет бунт, - спокойно сказал министр. – Королеву не любили, но уважали. Эданну Франческу ненавидят в народе. Плюс казнь королевы по явно надуманному поводу….
- Она на меня покушалась! – вспыхнул Филиппо.
Ответом ему был взгляд министра… такой… на детей так смотрят! На тупых.
А чего!
Если молотком, да по пальцу, понятно – гвозди виноваты! А еще молоток и стена!
- И сегодняшняя казнь. Что это было, ваше величество? Я никогда о таком не читал и не слышал.
- Сибеллины, - скрипнул зубами Филиппо, не замечая, что почти оправдывается. – Сибеллины, вот и все. Кто знает, на что способна эта нечисть.
- На разрубленный цветок. И черное с серебром… палач сказал, что уходит.
- Уходит?
- В монастырь. Он будет отмаливать грехи.
Филиппо посмотрел на министра дикими глазами.
Палач? Да они… это весьма и весьма особая категория людей. Отличные профессионалы, умные, жестокие, безжалостные, прагматичные и равнодушные. Другие в этой профессии не работают.
Есть еще садисты, которые получают удовольствие от пыток, но… такие тоже в этой работе не задерживаются. Тут ведь нужно не замучить человека, а добиться своего.
- Это безумие?
- Нет, ваше величество. Палач уходит в монастырь. Фрейлины – все уходят.
- Куда? Тоже в монастырь?
- Нет. Они единогласно боятся оставаться при дворе. Эданна Чиприани высказалась весьма определенно.
- Она была на казни?
- Да, ваше величество.
- пригласите ее ко мне.
- Да, ваше величество. Если мне позволено будет высказаться еще… эта казнь стала самой страшной вашей ошибкой.
Филиппо сжал кулаки. Вдохнул, выдохнул… не получилось успокоиться. Голову дурманил красный туман ярости.
Да что ж такое!?
Почему все и всегда указывают ему! Он что – неправ!?
Глупости!
Все он правильно сделал!
Убедить самого себя не вышло, в стену полетела чернильница, оставила на алом и золотом некрасивое черное пятно. Как цвет Сибеллинов…
- Вон отсюда! И пригласите эданну Чиприани!
***
Сабину долго ждать не пришлось. Она была во дворце, так что нашли ее достаточно быстро. Эданна наблюдала за слугами, которые собирали ее вещи.
К королю?
Хорошо же…
Она покосилась на кота, который лежал на кресле. Животное она заберет с собой. Не оставит здесь!
Ни за что!
Стоит только вспомнить, как он мурчал до последнего на руках у королевы, как теплая мордочка касалась ее руки… иногда животные стоят дороже людей.
Если б эданне предоставили выбор – короля спасать или кота, она бы и не думала. Кота, конечно!
Какой там растакой король? Тьфу, дрянь!
Но сходить она к нему сходит.
- Жаль, кот, нельзя тебя взять с собой. Но я и не на плаху… надеюсь.
- Мау, – равнодушно сказал кот.
Он все видел. И все понимал. И был рад за Моргану. И ждал хозяйку. А эта женщина…
Пусть сходит. Ничего с ней страшного не произойдет.
***
Филиппо посмотрел на эданну Сабину..
- Вы уходите, эданна.
- Да.
Он не спрашивал, она не оправдывалась. Да, вот так и есть. И что?
- Расскажите мне, что было на казни?
Эданна Сабина напряглась.
Королям не хамят. И по яйцам их не бьют. И в глаза не вцепляются с визгом. И матюгами не кроют вдоль и поперек… королей даже убивают по политическим причинам!
А как хочется!
- Казнь прошла прекрасно, ваше величество. Палач был милосерден и отрубил голову быстро, - отрезала она.
- А потом?
Все…
У каждого есть свой предел терпения. И эданна Сабина сегодня его уже перешла. Не остановить.
- А потом, ваше величество, истинная королева этой земли рассыпалась в прах. Черный и серебряный. Вы этого хотели? Поздравляю, последняя из Сибеллинов мертва, ее ребенок неизвестно где. Можете радоваться.
- Придержите язык, эданна!
Куда там!
Если женщина сорвется с нарезки, ее не остановить. Эданну Сабину в том числе.
- Я, ваше величество, в монастырь не уйду. Дома помолюсь, чтобы Господь помиловал и это королевство, и его жителей. Мы виновны перед королевой, Богом и совестью. А вы… счастья вам с эданной Франческой.
- ВОН! – сорвался Филиппо.
Не выдержал.
Будет еще какая-то гадина его любимую своим языком марать!
Ответом эданны стала хлопнувшая дверь.
А в стену полетел уже стул. Новый письменный прибор пока не принесли, так что…
Ничего! И стул стерпит! Она стена, ей положено… еще у них мнение там какое-то! Не много ли все эти твари на себя берут?! С королем спорить!?
Гррррр!
***
Казалось бы, больше эданну Сабину довести было нельзя. Но…
Эданна Франческа в ее покоях?
Градус «кипения от ярости» скакнул в заоблачные дали. Эданна зашипела так, что ей позавидовала бы рота кипящих чайников и минимум три вулкана.
- Тебе что здесь надо, дрянь?!
Такого приема эданна Франческа не ожидала. И даже растерялась как-то… привыкла за последние годы. Она – любовница принца. И никто, вот никто не смеет с ней так разговаривать!
Кланяются, прогибаются, могут шипеть в спину, могут подпустить чуточку яда, но чтобы в лицо хамить? С порога?
Да такого уж лет пятнадцать не было, с тех пор, как она мужа похоронила. Отвыкла эданна. И как-то даже растеряно промямлила.
- Я про казнь хотела узнать. Сколько там наврали?
Эданна уперла руки в боки.
- Про казнь?
- Д-да, - начала приходить в себя Ческа. Впрочем, кто бы дал ей время.
- Про казнь, значит. Про розу, про плаху, которая теперь черная с серебром, про палача, который уходит грехи замаливать…
Ческа машинально кивнула.
- А ну пошла отсюда, - рявкнула эданна Сабина. – Будет тут еще каждая б… меня расспрашивать!
Двери в комнаты были открыты, слуги собирали вещи, и прислушивались. И кстати – были во многом согласны с Сабиной Чиприани. Короля за его поступки презирали. Королеву жалели.
Ческа задохнулась.
- Ты… сгниешь в крепости!
- А может, сразу на плаху? – мягко уточнила эданна Чиприани. – Как королеву? А?
Ческа сделала шаг назад. Эданна Чиприани надвигалась решительно и неотвратимо.
- А коли уж на плаху, так я последнюю волю королевы-то исполню! Хотела она тебя налысо обрить… ну я так повыдергиваю!
Распущенные волосы – это красиво. И так нравится королю…
Эданне Чиприани тоже понравились. Вцепилась она в Ческу с такой душой, что визг понесся по всему дворцу. Слуги вбегали и застывали на месте… как-то не каждый день такое увидишь.
Чтобы одна благородная эданна методично выдирала пряди волос у другой, не менее благородной. Сопротивление?
Эданна Чиприани весила раза в два побольше Чески. И своим весом пользовалась умело. А пара царапин…
Ладно уж!
За такое – не жалко!
Наконец, взбешенную Сабину оттащили от изрядно полысевшей Франчески, и та, с воплями и слезами, кинулась жаловаться королю.
Сабина с удовольствием осмотрела комнату.
Ну… что тут скажешь?
Хорошо, но мало. Надо бы налысо, а она только проредила. Но вдруг еще повезет? А что у нее из повреждений?
Пара царапин на шее, пара на груди…
- Эданна, позвольте, это надо промыть, - дан Виталис, принимавший непосредственное участие в растаскивании, только головой покачал. – Загноиться может.
Эданна тряхнула головой.
- Промывайте! Пойду на плаху здоровой!
Дан Виталис качнул головой.
- Это вряд ли… чтобы на плаху. Тут все королевство хохотать будет. Но шума будет много…
А эданна и не сомневалась. Но на душе было легко и приятно.
Давно хотелось, знаете ли…
***
Лекарская доля такова… приходится оказывать помощь и тем, кому хочется, и тем, кого в гробу видал бы. Сам бы уложил, а лечить надо.
Так что спустя десять минут дана Виталиса пригласили и к эданне Франческе.
Не повезло ей сегодня. Она кинулась, было, к королю, но его величество, в гневе отправился на конюшню, решив разогнать норов на прогулке. А когда он вернется?
К вечеру.
А вечером уже бал… и выглядеть на нем надо замечательно! То есть не удалось пожаловаться на раны по горячим следам – потом поплачемся. А сейчас надо срочно приводить себя в порядок, чтобы народ по углам не шептался…
Дан Виталис профессионально оценил работу Сабины.
Замечательно постаралась эданна! Скальп не сняла, но один, два… шесть…
В восьми местах пряди были выдраны с корнями и клочьями кожи. Это не как бабы на ярмарке друг друга за волосья тягают, нет! Эданна рвала врага насмерть.
До мяса.
До кровавых клочьев.
Вот оттуда, из этих вырванных клочьев, сейчас и текла кровь у эданны Франчески. Кровь надо было остановить, царапин не было, но синяков ей Сабина наставила от души, в том числе и этот, под глазом… чудом нос не сломала.
Била-то от души! Широкой, искренней…
Франческа рыдала, клялась,, что страшно отомстит, что король никогда не простит…
Дан Виталис молча делал свое дело. И только под конец не удержался.
- Советую обзавестись телохранителями, эданна.
- Что?
- Сегодня вас возненавидел двор. А завтра весь Эрвлин вам вслед плевать будет.
- ЧТО!? – взвизгнула Ческа.
Но лекарь уже скрылся за дверью.
- Ах ты… гнусная, гадкая клистирная трубка!
Дан Виталис этого даже и не услышал. И услышал бы… какая ему разница? Мало ли кто и что визжит? Это уж точно не его проблема.
Эданна Франческа запустила в стену коробочкой с румянами.
Дурой она не была. И королю могла петь о чем угодно, но сама ситуацию оценивала здраво. Королева ее переиграла, чего уж там!
Снова переиграла!
Снова выиграла!
Умерла так, что ушла в легенды, стала святой… можно в голос кричать, что Сибеллины – дьявольские отродья, да кто ж поверит?
Никто. И никогда.
Посмеются разве что…
И что теперь делать? Она прекрасно понимала, что последует. Предложение руки и сердца, короны и трона. И… дан Виталис прав.
Всеобщая ненависть.
Кому какая разница? И вообще, мало ли что там это быдло думает?
В обычные дни эданна с этим была согласна. Но сейчас очень уж болели выдранные клочья кожи и мяса. А ведь это ее убить не хотели.
А если захотят?
Правда нужен телохранитель?
Да, наверное, да…
Ческа решила поговорить об этом с Филиппо. И…
Есть ли такой способ, чтобы ее все полюбили? Чтобы перебить эту… королеву-мученицу?
Только вот в глубине души она и сама знала – нет. Ни способа, ни средства, ни зелья… сказки это. Про то, как ведьмы королевства зачаровывали… если и бывало, то в такие незапамятные времена, что уж и деревьев с той поры не осталось. И… на толпу колдовство не действует.
Всегда ведьм толпой одолевали, многолюдьем… так-то.
Охрана?
Пожалуй что…
- Каррррр!
Вороний крик от окна заставил эданну Ческу дернуться. На пол полетели еще несколько склянок, в этот раз уже сами по себе.
На подоконнике сидел крупный ворон. Смотрел, поворачивая голову то так, то так….
