- Маму?
- Какая она мне мать!
Матильда и Малена красили глаза и привычно препирались.
С момента визита участкового прошла уже неделя. Даже побольше.
И… затишье.
Девушки не удивились бы скандалам под дверью, попыткам воззвать к совести, жалости или порядочности Матильды, попыткам вломиться силой…
Тишина пугала и настораживала.
Мысль о том, что любящая мамочка сдастся, девушкам и в голову не приходила. Чушь какая! Стремление людей к халяве неизбывно и безгранично. И отказываются они от попыток, только крепко получив по морде. А пока этого не было…
Так где же мамочка?
Срочно уехала к другим деткам?
А на какие, простите, деньги?
Матильда поглядела в интернете, до нужного поселка было добираться больше тридцати часов в одну сторону. Поезд, еще один поезд…
Примерно треть Матильдиной зарплаты за месяц. Дорогое удовольствие.
И чего ждать самой Матильде?
Девушка нервничала, а Малена ее успокаивала.
- Вот подожди, доберусь я до столицы – и мы поменяемся местами.
- Ты будешь нервничать, а я тебя успокаивать?
- Именно.
- Хорошо бы до этого времени разобраться с моей мамашей.
- Как прикажешь с ней разбираться, если она не показывается?
- Ждем-с…
Ожидание и выматывало. А уж когда к нему добавлялся господин Асатиани… черти б его побрали!
Вот и сейчас.
Опять цветы, опять игрушка, конфеты…
Малена скривила губы, но отправить все в комнату менеджеров не успела. Заявился Антон под ручку с давешней блондинкой.
- Марин, ты сядь, посиди пока, я кое-что сделаю, и поедем.
- Да, дорогой, - томно проворковала жертва косметики, опускаясь костлявым задиком на диван. Матильда посочувствовала мебели. Интересно, у блондинки на попе костяных гребней нет? А то ведь прорежет!
- Малена, сделай Маринке чай.
- Лучше кофе. Черный. С лимоном…
- С сахаром?
- Конечно, нет!
Малена перехватила управление у подруги и принялась заваривать кофе. Матильда тем временем комментировала прическу блондинки и полкило косметики, наложенных с утра.
Или не смытых с вечера?
Кто бы объяснил дурочкам, что вечерний макияж с утра – это не просто дурной тон, это еще и плохо смотрится при дневном освещении… тени в свете неоновых ламп углубляют глаза, но в дневном свете ты выглядишь, как клоунесса.
- У нас вообще не красятся. Только продажные женщины.
- У нас примерно так же. Чем сильнее женщина красится, тем больше она хочет продаться.
- Я бы не купила.
- Думаю, Антон тоже ей не платит, - согласилась Матильда, окидывая блондинку нечитаемым взглядом и ставя перед ней кофе с лимоном.
Мельком она заметила, что дверь в кабинет прикрыта неплотно, так что Антон может услышать их разговор. Есть у шефа такая привычка.
Ну и ладно, все равно она предельно вежлива со всеми его пассиями. То есть Малена. Пробить герцогессу на хамство было невозможно, хотя пытались многие.
Блондинка сощурилась.
- А вы тут секретарша….
- Да.
Малена поглядела на игрушку и цветы.
Сейчас отнести?
Придется подождать, не оставлять же эту блондинку одну, в приемной?
Нет, никак не оставишь.
Блондинка проследила за взглядом девушки, и лицо ее стало гадко-ехидным.
- Я смотрю, Давид выиграл пари? Или пока еще примеряется?
- Пари? – удивилась Малена.
Улыбка у блондинки стала еще более пакостной.
- Между Давидом и Антоном.
Малена прищурилась в ответ, не показывая своих чувств.
- Я не в курсе условий… не посвятите?
- Кто быстрее затащит вас в постель, тот и выиграет. Давид, да? Вы ему скажите, пусть хоть на колечко расщедрится...
Дверь кабинета распахнулась.
Антон воздвигался на пороге, злой, как три черта.
- Маринка!
Блондинка захлопала глазами.
- А что не так?
Малена молчала, но столько всего выражал ее взгляд…
Сейчас Матильда и Малена ругались между собой. И слава богу, что телом не управляла ни одна из них, оно так и застыло со скрещенными на груди руками и приподнятой в насмешливом удивлении бровью. Кто бы сказал, что Малена из последних сил удерживает взбесившуюся подругу? А Матильда была не просто в бешенстве, она готова была убивать.
- Суки!!! Твари, сволочи!!! Пари!? Обоих зарою!!!
- Успеем. Пусть сначала объяснятся.
- Козлы!!! … и …!!!
- Она могла и соврать.
- Ты в это веришь???!!!
- Нет. Определенно не врет, просто укусить хотела побольнее.
- ВОТ!!!
Малена вздохнула.
- Матильда, милая, дай мне вы этом разобраться. Ладно? Сестренка…
Матильда зашипела, но первый приступ ярости схлынул, миновал. Держаться стало легче. Сказывалось бабушки-Майино наследство, фамильная вспыльчивость. Но после первого приступа ярости становилось легче, Матильда уже могла размышлять здраво... только раньше у нее не было Малены.
Она бы треснула Антона по голове ксероксом, выдрала бы блондинке патлы и попала бы в милицию.
Она.
Малена же стояла, будто так и надо. И не при ней злой как черт, Антон, нависает над блондинкой.
- Ладно. Но если что – я им размножалки с корнем вырву!
- И я помогу.
- По рукам!
Диалог казался долгим, но в реальности занял меньше десяти секунд. Мысли же. Самое быстрое, что есть на земле…
Антон едва успел отреагировать, стащив блондинку за руку с дивана, да так, что Марина плеснула на себя кофе и запищала.
- Ой! Кажется, я обожглась...
- Все. Вали отсюда.
- Тоша!
- Сказал, вали! – рявкнул Антон. И таким было у него лицо, что даже крашеная кукла что-то сообразила. К примеру, что сейчас вылетит в окно.
Чашка кофе полетела на пол, а блондинка попыталась повиснуть на любовнике.
- Тоша…
- ВОН!!! – взревел благородный герой так, что дрогнул светильник на потолке.
Малена выключила кофеварку и заняла свое место за столом. Блондинка вышла, виляя задом, а Антон сделал два шага по комнате.
- Малена…
Девушка молча смотрела на него.
- Я… мы не спорили с Давидом.
Малена с ним тоже не спорила. Пусть выговорится.
- Давид просто попросил меня оставить тебя в покое. Ты ему понравилась.
Молчание.
- У нас не было спора, как такового, мы решили, что выбор предоставляется тебе.
- Это очень благородно с вашей стороны, Антон Владимирович.
Малена говорила тихо и глухо. Ей было больно, и Антон это понял.
- Маринка – дура! Пойми….
- Я все понимаю. Давайте закроем эту тему?
- Ты не сердишься?
- У вас есть какие-то вопросы по работе?
Малена всем видом показывала, что это – не тема для обсуждений. И Матильда восхищалась сестрой.
Ах, как легко было бы сейчас сорваться в базарную истерику. Как просто…
И как невозможно для герцогессы. Малена так же не могла устроить скандал, как не могла бы пройти голой по улице (леди Годиву в пример не приводим, там были обстоятельства), не могла бить посуду, кричать…
- А жаль. Так было бы легче.
- И мне жаль. Что в нашем мире больше этого нет…
- Может, есть? Только мы не сталкиваемся?
- Может быть…
Антон хлопнул дверью кабинета. Вопросов по работе у него не было.
Малена посмотрела на кофейную лужу на полу, на чашку... и пошла убирать. Здесь замка с прислугой нет, здесь надо ручками.
Хорошо хоть, чашка не разбилась.
Малена взяла ее и отнесла в санузел, вымыть.
Там ее и нашла Женя.
- Малечка... ты как?
Раньше Евгения ревновала шефа. Потом поняла, что Малене он не нужен (герцогесса своего интереса никогда не показывала), и успокоилась. И даже хорошо относилась к девушке, особенно после появления Давида. Ясно же, друзья поделили поле боя, и Малена достанется Давиду, а на Антона никто не посягнет.
- Что? – спохватилась Малена. – А, да, все в порядке.
- Ты плачешь.
- Это от моющего средства. Оно в глаз попало.
Девушки так и не поняли, кто из них плакал.
Матильда?
Малена?
Горько, когда на месте рыцаря в сверкающих доспехах оказывается... его ишак. Или даже ишак его оруженосца. Горько и гадко.
Благородный человек никогда не позволит себе обсуждать женщину в таком ключе. Тем паче, женщину, которая ему небезразлична. А если вот так, в мужской компании, как будто перебирают стати породистых кобыл… Малена никогда не позволила бы себе обсуждать любимого мужчину с другими. Никогда…
И уж точно не низвела бы свои чувства до… до такого.
Больно…
- Антон мне все рассказал.
- Да неужели?
- Маринка – тварь и гадина. Она и наврать могла.
- О чем?
- О пари.
- Могла. Но... не на пустом месте.
- В смысле? – не поняла Женя.
- Как ты думаешь, это порядочно – трепать мое имя перед каждой встречной?
Малена даже знала, когда это произошло. Когда она отказалась ехать с мальчишками, наверняка...
Гадко это. Словно мыла наелась... того самого, с мыловарни.
Больно и тошно было Малене, а Матильда разделяла ее эмоции. Сестра же страдает!
- Ну...
- Я не давала повода. И мне сейчас очень неприятно. Можешь так и передать Антону Владимировичу.
Женя вздохнула.
- Ладно... Ты справишься?
- Не дождетесь, - огрызнулась уже Матильда. – Из принципа переживу всех, особенно эту парочку ловеласов!
Женя фыркнула и вышла из санузла.
Антон больше ничего не говорил по этому поводу. С Давидом он, похоже, созвонился сам, потому что вечером перед конторой джипа не было.
- Отвязался? – не поверила в чудо Матильда.
- Благословением Сестры и Брата…
- Не было бы счастья, да несчастье помогло?
- Значит, это не несчастье, а предпосылка для счастья, - философски ответила привыкшая к софистике Малена.
- Аэссе.
- Аминь.
Его величество Остеон
Король работал.
Упорно, серьезно, вдумчиво, он разбирал бумаги в присутствии канцлера. Что-то подписывал, что-то откладывал к рассмотрению, что-то кидал в корзину, когда...
- Ваше величество, беда!!!его величество проехался пером по столу, и конечно, сломал его к шервулям.
Канцлер аж чернильницу опрокинул, укоризненно глядя на Бариста Тальфера, который влетел (с его-то тушей!) в королевский кабинет.
- Что случилось?
- Степняки перешли границу! Захватили Инкор и движутся вглубь страны! Голубь прилетел…
Канцлер, Леонар Тарейнский, забыл обо всем на свете. Иначе никогда не протянул бы руку вперед короля.
- КАК?!
Барист сунул в протянутую руку скатанную в крохотную трубочку бумагу.
Его величество перехватил донесение в воздухе, проглядел...
И медленно, словно в дурном сне, начал оседать на ковер, под взглядами стряпчего и канцлера.
- Ваше величество!!!
Канцлер едва успел подхватить короля, и осторожно уложить на ковер.
Каким чудом Барист успел прикрыть дверь, знал только сам Тальфер.
- Лекаря!!! – едва не в голос взвыл канцлер.
Вроде бы толстяк, неуклюжий, малоподвижный, но Барист мигом оказался рядом с Леонаром, стиснул его руку.
- Нет! Капли в ящике стола!
- ГДЕ!?
Барист ловко вытащил ящик, вытряхнул на ладонь пузырек темного стекла, накапал капли прямо в кубок с вином, и принялся осторожно, явно привычно поить короля.
Канцлер поддерживал его величество под плечи.
- Что с ним?
Стряпчий посмотрел на канцлера, и решил махнуть рукой на тайну. Такое не скроешь... пусть его величество сам потом разъясняет... или казнит.
- Его величество болен.
- Что говорят лекари?
- Простите, ваша светлость, я ничего не могу сказать без разрешения его величества.
Канцлер поглядел весьма многообещающе, но Баристу было не до того. Он даже не заметил, потому что вливал в губы короля вино с настоем.
Остеон пошевелился, глубоко вздохнул…. На серые щеки начал возвращаться румянец.
- Кто здесь?
- Лежите, ваше величество, - канцлер чуть потеснил Бариста, наклонился над королем.
- Кто... знает?
- Обещаю, я буду молчать.
Остеон медленно прикрыл глаза. Силы возвращались к королю.
- Кто-то меня видел? Сейчас?
- Нет, ваше величество.
- Никто не должен знать… - в голосе короля звенела сталь, обещая мучения и смерть любому проговорившемуся. – Никто.
- Клянусь, ваше величество! – это явно относилось не к Баристу, и канцлер отвечал.
- Дайте донесение.
Мужчины замялись, но... выбора не было.
Второй раз король пробежал его глазами уже более спокойно, протянул Леонару.
Канцлер прочитал несколько строчек, и едва не улегся рядом с королем.
- Степняки? Взяли Инкор? Собрали большое войско, чуть ли не сорок тысяч человек, и теперь движутся вглубь Аллодии, вдоль Интары! Брат воинственный!
– Это-то понятно, где бы они еще прошли!
Остеон переключился на более важное. С самочувствием-то там все ясно, лучше уже не станет, только хуже, а значит, и волноваться не о чем. Интара была достаточно глубокой речушкой. А что главное для войска?
Вода.
Надо поить людей, надо поить коней, степнякам последнее особенно важно…
- Откуда у них такое войско?
Канцлер сжал в кулаке бумажку.
- Если этот… еще не сдох, то я ему помогу. Обещаю, ваше величество.
- А разъяснить? – Остеон уже чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы вернуться в кресло.
Леонар фыркнул, словно кабан в камышах, и принялся объяснять.
Последнее время на границе со Степью царило просто умилительное спокойствие. Прямо-таки восхитительное.
Набеги почти прекратились, вылазки стали редкими… народ порадовался.
Рид – насторожился. Так уж был устроен маркиз Торнейский, что везде видел в первую очередь подлость, а потом…
Рид поговорил со своими подчиненными. Сотник Давель командовал разведчиками, он и отправлял их в Степь… он уверял Рида, что все в порядке. Просто у степняков сменился каган, старый умер, новый воссел на трон, ну и… естественный процесс. Пока внутренних врагов не перережет и друзей не наградит, ничего серьезного ждать не стоит.
А поди ж ты…
Маркиз Торнейский написал в столицу, и говорил при встрече с канцлером, но... ничего не было известно. Тишина и покой.
Леонар с себя вины не снимал, но клялся и божился, что разведка ничего не доносила. Хотите, ваше величество, рубите голову, а только есть у нас предатели, есть...
Его величество это ожидаемо не утешило, но менять сейчас канцлера?
Вводить нового в курс дела?
Некогда! Не до того...
И его величество принялся отдавать приказания.
Объявить всеобщую мобилизацию.
Подтянуть войска к границе.
Перехватить, остановить, не пустить...
Разослать голубей по всем крепостям. И...
Маршала к королю!!! Немедленно!
Канцлер вылетел из кабинета, словно под зад пнутый. Слуги метнулись на поиски маршала. А его величество посмотрел на Тальфера.
Вообще, король должен быть несгибаем и властен, но...
Принц был где-то в городе, а король – тоже человек. Он не может быть символом двадцать четыре часа в сутки, ему иногда тоже надо выговориться. Перед человеком, которому все безразлично, кроме обожаемых цифр.
- Мы справимся? Что у нас по финансам?
Набег – это ведь в первую очередь расходы. На войска, на продовольствие, фураж... на все.
Барист принялся излагать цифры. Которые знал на память.
Он понял, что королю это не так важно, просто его величеству надо собраться с духом... и высказать что-то такое. Что-то, на что не хватает сил даже у короля.
Вторжение?
Да, это бы подействовало на короля, но не так сильно. Аллодия сильна, и они бы справились... маркиз Торнейский...
Восьмилапый!
Барист сообразил, в чем дело. Но...
А, семь смертей не увидать, а одной не миновать.
На плечо королю, который сидел за столом, сгорбившись в кресле и прикрыв лицо, легла мягкая ладонь. Барист Тальфер обычно не позволял себе таких вольностей, но сейчас…
- Он справится, ваше величество.
- Какая она мне мать!
Матильда и Малена красили глаза и привычно препирались.
С момента визита участкового прошла уже неделя. Даже побольше.
И… затишье.
Девушки не удивились бы скандалам под дверью, попыткам воззвать к совести, жалости или порядочности Матильды, попыткам вломиться силой…
Тишина пугала и настораживала.
Мысль о том, что любящая мамочка сдастся, девушкам и в голову не приходила. Чушь какая! Стремление людей к халяве неизбывно и безгранично. И отказываются они от попыток, только крепко получив по морде. А пока этого не было…
Так где же мамочка?
Срочно уехала к другим деткам?
А на какие, простите, деньги?
Матильда поглядела в интернете, до нужного поселка было добираться больше тридцати часов в одну сторону. Поезд, еще один поезд…
Примерно треть Матильдиной зарплаты за месяц. Дорогое удовольствие.
И чего ждать самой Матильде?
Девушка нервничала, а Малена ее успокаивала.
- Вот подожди, доберусь я до столицы – и мы поменяемся местами.
- Ты будешь нервничать, а я тебя успокаивать?
- Именно.
- Хорошо бы до этого времени разобраться с моей мамашей.
- Как прикажешь с ней разбираться, если она не показывается?
- Ждем-с…
Ожидание и выматывало. А уж когда к нему добавлялся господин Асатиани… черти б его побрали!
Вот и сейчас.
Опять цветы, опять игрушка, конфеты…
Малена скривила губы, но отправить все в комнату менеджеров не успела. Заявился Антон под ручку с давешней блондинкой.
- Марин, ты сядь, посиди пока, я кое-что сделаю, и поедем.
- Да, дорогой, - томно проворковала жертва косметики, опускаясь костлявым задиком на диван. Матильда посочувствовала мебели. Интересно, у блондинки на попе костяных гребней нет? А то ведь прорежет!
- Малена, сделай Маринке чай.
- Лучше кофе. Черный. С лимоном…
- С сахаром?
- Конечно, нет!
Малена перехватила управление у подруги и принялась заваривать кофе. Матильда тем временем комментировала прическу блондинки и полкило косметики, наложенных с утра.
Или не смытых с вечера?
Кто бы объяснил дурочкам, что вечерний макияж с утра – это не просто дурной тон, это еще и плохо смотрится при дневном освещении… тени в свете неоновых ламп углубляют глаза, но в дневном свете ты выглядишь, как клоунесса.
- У нас вообще не красятся. Только продажные женщины.
- У нас примерно так же. Чем сильнее женщина красится, тем больше она хочет продаться.
- Я бы не купила.
- Думаю, Антон тоже ей не платит, - согласилась Матильда, окидывая блондинку нечитаемым взглядом и ставя перед ней кофе с лимоном.
Мельком она заметила, что дверь в кабинет прикрыта неплотно, так что Антон может услышать их разговор. Есть у шефа такая привычка.
Ну и ладно, все равно она предельно вежлива со всеми его пассиями. То есть Малена. Пробить герцогессу на хамство было невозможно, хотя пытались многие.
Блондинка сощурилась.
- А вы тут секретарша….
- Да.
Малена поглядела на игрушку и цветы.
Сейчас отнести?
Придется подождать, не оставлять же эту блондинку одну, в приемной?
Нет, никак не оставишь.
Блондинка проследила за взглядом девушки, и лицо ее стало гадко-ехидным.
- Я смотрю, Давид выиграл пари? Или пока еще примеряется?
- Пари? – удивилась Малена.
Улыбка у блондинки стала еще более пакостной.
- Между Давидом и Антоном.
Малена прищурилась в ответ, не показывая своих чувств.
- Я не в курсе условий… не посвятите?
- Кто быстрее затащит вас в постель, тот и выиграет. Давид, да? Вы ему скажите, пусть хоть на колечко расщедрится...
Дверь кабинета распахнулась.
Антон воздвигался на пороге, злой, как три черта.
- Маринка!
Блондинка захлопала глазами.
- А что не так?
Малена молчала, но столько всего выражал ее взгляд…
Сейчас Матильда и Малена ругались между собой. И слава богу, что телом не управляла ни одна из них, оно так и застыло со скрещенными на груди руками и приподнятой в насмешливом удивлении бровью. Кто бы сказал, что Малена из последних сил удерживает взбесившуюся подругу? А Матильда была не просто в бешенстве, она готова была убивать.
- Суки!!! Твари, сволочи!!! Пари!? Обоих зарою!!!
- Успеем. Пусть сначала объяснятся.
- Козлы!!! … и …!!!
- Она могла и соврать.
- Ты в это веришь???!!!
- Нет. Определенно не врет, просто укусить хотела побольнее.
- ВОТ!!!
Малена вздохнула.
- Матильда, милая, дай мне вы этом разобраться. Ладно? Сестренка…
Матильда зашипела, но первый приступ ярости схлынул, миновал. Держаться стало легче. Сказывалось бабушки-Майино наследство, фамильная вспыльчивость. Но после первого приступа ярости становилось легче, Матильда уже могла размышлять здраво... только раньше у нее не было Малены.
Она бы треснула Антона по голове ксероксом, выдрала бы блондинке патлы и попала бы в милицию.
Она.
Малена же стояла, будто так и надо. И не при ней злой как черт, Антон, нависает над блондинкой.
- Ладно. Но если что – я им размножалки с корнем вырву!
- И я помогу.
- По рукам!
Диалог казался долгим, но в реальности занял меньше десяти секунд. Мысли же. Самое быстрое, что есть на земле…
Антон едва успел отреагировать, стащив блондинку за руку с дивана, да так, что Марина плеснула на себя кофе и запищала.
- Ой! Кажется, я обожглась...
- Все. Вали отсюда.
- Тоша!
- Сказал, вали! – рявкнул Антон. И таким было у него лицо, что даже крашеная кукла что-то сообразила. К примеру, что сейчас вылетит в окно.
Чашка кофе полетела на пол, а блондинка попыталась повиснуть на любовнике.
- Тоша…
- ВОН!!! – взревел благородный герой так, что дрогнул светильник на потолке.
Малена выключила кофеварку и заняла свое место за столом. Блондинка вышла, виляя задом, а Антон сделал два шага по комнате.
- Малена…
Девушка молча смотрела на него.
- Я… мы не спорили с Давидом.
Малена с ним тоже не спорила. Пусть выговорится.
- Давид просто попросил меня оставить тебя в покое. Ты ему понравилась.
Молчание.
- У нас не было спора, как такового, мы решили, что выбор предоставляется тебе.
- Это очень благородно с вашей стороны, Антон Владимирович.
Малена говорила тихо и глухо. Ей было больно, и Антон это понял.
- Маринка – дура! Пойми….
- Я все понимаю. Давайте закроем эту тему?
- Ты не сердишься?
- У вас есть какие-то вопросы по работе?
Малена всем видом показывала, что это – не тема для обсуждений. И Матильда восхищалась сестрой.
Ах, как легко было бы сейчас сорваться в базарную истерику. Как просто…
И как невозможно для герцогессы. Малена так же не могла устроить скандал, как не могла бы пройти голой по улице (леди Годиву в пример не приводим, там были обстоятельства), не могла бить посуду, кричать…
- А жаль. Так было бы легче.
- И мне жаль. Что в нашем мире больше этого нет…
- Может, есть? Только мы не сталкиваемся?
- Может быть…
Антон хлопнул дверью кабинета. Вопросов по работе у него не было.
Малена посмотрела на кофейную лужу на полу, на чашку... и пошла убирать. Здесь замка с прислугой нет, здесь надо ручками.
Хорошо хоть, чашка не разбилась.
Малена взяла ее и отнесла в санузел, вымыть.
Там ее и нашла Женя.
- Малечка... ты как?
Раньше Евгения ревновала шефа. Потом поняла, что Малене он не нужен (герцогесса своего интереса никогда не показывала), и успокоилась. И даже хорошо относилась к девушке, особенно после появления Давида. Ясно же, друзья поделили поле боя, и Малена достанется Давиду, а на Антона никто не посягнет.
- Что? – спохватилась Малена. – А, да, все в порядке.
- Ты плачешь.
- Это от моющего средства. Оно в глаз попало.
Девушки так и не поняли, кто из них плакал.
Матильда?
Малена?
Горько, когда на месте рыцаря в сверкающих доспехах оказывается... его ишак. Или даже ишак его оруженосца. Горько и гадко.
Благородный человек никогда не позволит себе обсуждать женщину в таком ключе. Тем паче, женщину, которая ему небезразлична. А если вот так, в мужской компании, как будто перебирают стати породистых кобыл… Малена никогда не позволила бы себе обсуждать любимого мужчину с другими. Никогда…
И уж точно не низвела бы свои чувства до… до такого.
Больно…
- Антон мне все рассказал.
- Да неужели?
- Маринка – тварь и гадина. Она и наврать могла.
- О чем?
- О пари.
- Могла. Но... не на пустом месте.
- В смысле? – не поняла Женя.
- Как ты думаешь, это порядочно – трепать мое имя перед каждой встречной?
Малена даже знала, когда это произошло. Когда она отказалась ехать с мальчишками, наверняка...
Гадко это. Словно мыла наелась... того самого, с мыловарни.
Больно и тошно было Малене, а Матильда разделяла ее эмоции. Сестра же страдает!
- Ну...
- Я не давала повода. И мне сейчас очень неприятно. Можешь так и передать Антону Владимировичу.
Женя вздохнула.
- Ладно... Ты справишься?
- Не дождетесь, - огрызнулась уже Матильда. – Из принципа переживу всех, особенно эту парочку ловеласов!
Женя фыркнула и вышла из санузла.
***
Антон больше ничего не говорил по этому поводу. С Давидом он, похоже, созвонился сам, потому что вечером перед конторой джипа не было.
- Отвязался? – не поверила в чудо Матильда.
- Благословением Сестры и Брата…
- Не было бы счастья, да несчастье помогло?
- Значит, это не несчастье, а предпосылка для счастья, - философски ответила привыкшая к софистике Малена.
- Аэссе.
- Аминь.
Его величество Остеон
Король работал.
Упорно, серьезно, вдумчиво, он разбирал бумаги в присутствии канцлера. Что-то подписывал, что-то откладывал к рассмотрению, что-то кидал в корзину, когда...
- Ваше величество, беда!!!его величество проехался пером по столу, и конечно, сломал его к шервулям.
Канцлер аж чернильницу опрокинул, укоризненно глядя на Бариста Тальфера, который влетел (с его-то тушей!) в королевский кабинет.
- Что случилось?
- Степняки перешли границу! Захватили Инкор и движутся вглубь страны! Голубь прилетел…
Канцлер, Леонар Тарейнский, забыл обо всем на свете. Иначе никогда не протянул бы руку вперед короля.
- КАК?!
Барист сунул в протянутую руку скатанную в крохотную трубочку бумагу.
Его величество перехватил донесение в воздухе, проглядел...
И медленно, словно в дурном сне, начал оседать на ковер, под взглядами стряпчего и канцлера.
- Ваше величество!!!
Канцлер едва успел подхватить короля, и осторожно уложить на ковер.
Каким чудом Барист успел прикрыть дверь, знал только сам Тальфер.
- Лекаря!!! – едва не в голос взвыл канцлер.
Вроде бы толстяк, неуклюжий, малоподвижный, но Барист мигом оказался рядом с Леонаром, стиснул его руку.
- Нет! Капли в ящике стола!
- ГДЕ!?
Барист ловко вытащил ящик, вытряхнул на ладонь пузырек темного стекла, накапал капли прямо в кубок с вином, и принялся осторожно, явно привычно поить короля.
Канцлер поддерживал его величество под плечи.
- Что с ним?
Стряпчий посмотрел на канцлера, и решил махнуть рукой на тайну. Такое не скроешь... пусть его величество сам потом разъясняет... или казнит.
- Его величество болен.
- Что говорят лекари?
- Простите, ваша светлость, я ничего не могу сказать без разрешения его величества.
Канцлер поглядел весьма многообещающе, но Баристу было не до того. Он даже не заметил, потому что вливал в губы короля вино с настоем.
Остеон пошевелился, глубоко вздохнул…. На серые щеки начал возвращаться румянец.
- Кто здесь?
- Лежите, ваше величество, - канцлер чуть потеснил Бариста, наклонился над королем.
- Кто... знает?
- Обещаю, я буду молчать.
Остеон медленно прикрыл глаза. Силы возвращались к королю.
- Кто-то меня видел? Сейчас?
- Нет, ваше величество.
- Никто не должен знать… - в голосе короля звенела сталь, обещая мучения и смерть любому проговорившемуся. – Никто.
- Клянусь, ваше величество! – это явно относилось не к Баристу, и канцлер отвечал.
- Дайте донесение.
Мужчины замялись, но... выбора не было.
Второй раз король пробежал его глазами уже более спокойно, протянул Леонару.
Канцлер прочитал несколько строчек, и едва не улегся рядом с королем.
- Степняки? Взяли Инкор? Собрали большое войско, чуть ли не сорок тысяч человек, и теперь движутся вглубь Аллодии, вдоль Интары! Брат воинственный!
– Это-то понятно, где бы они еще прошли!
Остеон переключился на более важное. С самочувствием-то там все ясно, лучше уже не станет, только хуже, а значит, и волноваться не о чем. Интара была достаточно глубокой речушкой. А что главное для войска?
Вода.
Надо поить людей, надо поить коней, степнякам последнее особенно важно…
- Откуда у них такое войско?
Канцлер сжал в кулаке бумажку.
- Если этот… еще не сдох, то я ему помогу. Обещаю, ваше величество.
- А разъяснить? – Остеон уже чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы вернуться в кресло.
Леонар фыркнул, словно кабан в камышах, и принялся объяснять.
Последнее время на границе со Степью царило просто умилительное спокойствие. Прямо-таки восхитительное.
Набеги почти прекратились, вылазки стали редкими… народ порадовался.
Рид – насторожился. Так уж был устроен маркиз Торнейский, что везде видел в первую очередь подлость, а потом…
Рид поговорил со своими подчиненными. Сотник Давель командовал разведчиками, он и отправлял их в Степь… он уверял Рида, что все в порядке. Просто у степняков сменился каган, старый умер, новый воссел на трон, ну и… естественный процесс. Пока внутренних врагов не перережет и друзей не наградит, ничего серьезного ждать не стоит.
А поди ж ты…
Маркиз Торнейский написал в столицу, и говорил при встрече с канцлером, но... ничего не было известно. Тишина и покой.
Леонар с себя вины не снимал, но клялся и божился, что разведка ничего не доносила. Хотите, ваше величество, рубите голову, а только есть у нас предатели, есть...
Его величество это ожидаемо не утешило, но менять сейчас канцлера?
Вводить нового в курс дела?
Некогда! Не до того...
И его величество принялся отдавать приказания.
Объявить всеобщую мобилизацию.
Подтянуть войска к границе.
Перехватить, остановить, не пустить...
Разослать голубей по всем крепостям. И...
Маршала к королю!!! Немедленно!
Канцлер вылетел из кабинета, словно под зад пнутый. Слуги метнулись на поиски маршала. А его величество посмотрел на Тальфера.
Вообще, король должен быть несгибаем и властен, но...
Принц был где-то в городе, а король – тоже человек. Он не может быть символом двадцать четыре часа в сутки, ему иногда тоже надо выговориться. Перед человеком, которому все безразлично, кроме обожаемых цифр.
- Мы справимся? Что у нас по финансам?
Набег – это ведь в первую очередь расходы. На войска, на продовольствие, фураж... на все.
Барист принялся излагать цифры. Которые знал на память.
Он понял, что королю это не так важно, просто его величеству надо собраться с духом... и высказать что-то такое. Что-то, на что не хватает сил даже у короля.
Вторжение?
Да, это бы подействовало на короля, но не так сильно. Аллодия сильна, и они бы справились... маркиз Торнейский...
Восьмилапый!
Барист сообразил, в чем дело. Но...
А, семь смертей не увидать, а одной не миновать.
На плечо королю, который сидел за столом, сгорбившись в кресле и прикрыв лицо, легла мягкая ладонь. Барист Тальфер обычно не позволял себе таких вольностей, но сейчас…
- Он справится, ваше величество.
