О чем умолчала Малена, так это о своем страхе. Конечно, все мы мечтаем, чтобы нас любили. Вот так найдем замечательных родных, чуть ли не сериал «Моя вторая мама» на фоне родных осин, и нас все любить будут, и понимать, и помогут и поддержат.
Ага, как же!
В жизни стоит помнить, что все соблюдают прежде всего свои интересы. Или, если человек благороден, то на первое место он ставит свою семью, свой род, свою страну и потом уже себя. Но уж никак не девицу сомнительного происхождения из невесть откуда. А если вспомнить Матильдиных маму-папу, то лучше и не искать. Такое предъявишь, потом век не отмоешься. И кто сказал, что Мария Домашкина – урод в своей семье?
Может, это Майя и Матильда живут как-то неправильно?
Нет уж!
Не было родни, и пошли они…
Да, именно туда! А кому не нравится, так у нас демократия, выбирайте любое другое направление и идите. Свободно и подальше. А у Матильды есть сестра. И больше ей никого не надо!
Давид высадил Малену у подъезда, помог выйти из машины, поцеловал в щечку на прощание – и уехал. Ему было о чем подумать.
Но долго ему размышлять не дали. Зазвонил телефон.
- Асатиани слушает?
- Братик, спокойнее.
Давид фыркнул.
Нателла. И что сестренке надо? Хотите, я угадаю с первых трех слов разговора?
- Мне только что звонила сестричка. Она в шоке.
- Ей не удалось сожрать Малену?
- Даже понадкусывать не удалось.
- И теперь, в тоске и печали, она собирается рвать на себе волосы?
- Ага, размечтался, наивный Буратино, - подколола сестричка Ната. – Парикмахер ей этого вовек не простит! Не-ет, братик, она хочет знать, из какой семьи твоя Джульетта.
- Из приличной, - огрызнулся Давид. – Отец уголовник, матери нет, бабушка умерла. Про остальную родню молчу. Еще вопросы будут?
- Будут, - на Нату это не сильно повлияло. – Манана уже названивает родителям. И сообщает, что в кои-то веки ты связался не с шалавой, а с девушкой из приличной семьи.
Давид напрягся.
- Так скажи ей, что там неприличная семья?
- В России невиновных нет, есть те, чью вину не доказали, - сестричка откровенно развлекалась по телефону. – И вообще, плевать, какая семья, важно какая девушка.
Давид плюнул и свернул на ближайшую парковку. Чинить машину ему совершенно не хотелось, а разговор приобретал опасную направленность.
- Ната, что за чушь ты несешь?
Голос сестры посерьезнел.
- Давид, ты учти, что мама с отцом тоже заинтересуются. Так что твою девушку ждут официальные смотрины.
- Ната, я не собираюсь на ней жениться.
- И что? Я как вспомню этот гадюшник, Тина – Лина – Дина – Алиса – Ириса… где ты только их находил?
- Где валялись, там и находил. И что?
- Родители явно захотят оценить твою девушку. Сам понимаешь, даже если ты не хочешь жениться, все не предусмотришь.
- Все – что?
- К примеру, моя подруга недавно забеременела.
- Ната!!!
- Она сидела на таблетках, а потом заболела. Скушала антибиотик, и получился ребенок. Кто ж знал, что эта дрянь взаимно нейтрализуется. Сидит теперь беременная и в соплях.
- Замечательно, - процедил Давид.
- Так вот. Я к чему веду-то? У мамы через две недели с хвостиком день рождения, помнишь?
Давид с удовольствием побился бы головой о торпеду. Только вряд ли поможет.
- Ната, ты что хочешь сказать?
- Что двух недель Манане хватит. С лихвой.
Стонать было недостойно мужчины, но очень хотелось.
Давид поблагодарил сестру за предупреждение, завел мотор и поехал к Антону. Ему решительно надо было выпить, а может, еще и посоветоваться с кем-то. Ситуация переставала быть томной.
Мария-Элена Домбрийская.
В этот раз Лоран за завтраком появился. С таким видом, словно Малена ему была кругом должна и отдавать не собиралась.
Вплыл этак вальяжно в столовую, оглядел присутствующих и процедил:
- Мария-Элена, ваша мать желает вас видеть.
Матильда и не подумала тушеваться.
- Дядюшка, давно ли вы умерли?
Лоран открыл рот.
- Моя мать, - доходчиво разъяснила Матильда, - мертва уж лет десять. Если вы живы, то как вы умудрились с ней пообщаться?
Лоран скривился.
- Моя сестра, а ваша мать.
- Ах, мамуся! Так бы и сказали, дядюшка, мол, мачеха просит зайти. Ладно, сразу же после завтрака загляну. Будете блинчики с медом? Они сегодня положительно удались.
Учитывая, что вчера вечером Матильда лично навестила кухню и дала кухарке распоряжение и рецепт, оказавшийся в новинку, блюдо действительно удалось. Блинчики получились толстоватыми и заслуживали звания оладушек, но разве это важно?
Хочется ведь!
Здесь так не пекли, делали лепешки, а это совсем другое.
Лоран потянул носом. Желудок жалобно взвыл, но разум оказался превыше бренной плоти.
- Я думал, что мать для вас важнее завтрака.
Матильда пожала плечами.
- Мамусе плохо?
- Да!
- Она умирает? Аманда, пригласите стряпчего!
Лоран аж задохнулся от наглости девчонки. Но что тут сделаешь? При таком количестве свидетелей? Даже ругаться нормально не получается.
Лоран просто не ожидал такого нахальства. Как-то привык, что он здесь самый хищный и наглый, вот и не рассчитывал раз за разом. Только вот по меркам двадцать первого века его наглость просто не выплывала.
Матильда помнила, как в свое время читала «Унесенных ветром». И у девушки был откровенный шок. Видите ли, джентльмен не может сказать ничего плохого о леди. И даже правды сказать не может, если та недостаточно благозвучна. Что бы означенная леди ни творила.
Чем и пользовалась Скарлетт о’Хара Гамильтон Кеннеди Батлер.
А в наше время? В наш просвещенный двадцать первый век? О даме нельзя сказать плохо, это же дама? Вот-вот, почувствуйте разницу. А выиграли мы или проиграли – кто знает?
- Она не умирает, - процедил Лоран.
- А блинчики стынут. Кстати, дядюшка, можете приказать принести вам поднос и позавтракать с мамусей. А я поднимусь к вам чуть позднее.
Лоран понял, что если он сейчас не поставит наглую соплюшку на место, его в доме даже тараканы уважать не будут. Но прежде, чем он открыл рот…
- Ваша светлость, вам письмо от матушки Эралин.
Лоран звучно лязгнул челюстями, но Матильда и внимания не обратила. Она протянула руку, взяла письмо, и недолго думая, распечатала его.
И тут же зачитала вслух.
Моя дорогая Мария-Элена.
Я узнала, что ты в Аланее. Волей Сестры Милосердной я также сейчас нахожусь в столице. Надеюсь, ты помнишь, что всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. В любой ситуации.
Если ты пожелаешь отдохнуть в одном из монастырей, сестры будут счастливы принять тебя. На любой срок.
А я надеюсь на скорую встречу.
Да пребудет с тобой благословение Сестры Милосердной.
Матушка Эралин.
В столовой повисло молчание.
Матильда пожала плечами.
- Однако, какая жесткая конкуренция. Дядюшка, хотите я договорюсь с матушкой Эралин? Она с удовольствием пообщается с мамусей?
Лоран впервые не нашелся, что сказать. Матильда одарила его очаровательной улыбкой.
- Молчание – знак согласия. Как только мы с ней встретимся, так сразу же и поговорю. И мамуся мне желает добра, и матушка Эралин мне желает бобра, то есть добра, не сомневаюсь, если они найдут общий язык, добро выйдет из берегов и затопит всю Аланею.
Граф Ардонский чем-то подавился и теперь пытался откашляться. Вообще, кашель с такой силой напал на поголовье Ардонских, что Матильде даже страшно стало.
- Дядюшка Астон, водчики попейте. А то мне слушать страшно. И давайте завтракать, у меня тут две матушки на очереди.
- Малена, - кое-как смогла взять себя в руки графиня Элинор, - у нас сегодня еще примерка у портнихи.
- Нам надо куда-то ехать?
- Нет. Она приедет к полудню.
- Вот видите, как все замечательно складывается? Я успею поговорить с одной мамусей, написать второй и как раз приедет портниха. Дядюшка, вам костюмчик заказать не надо?
- Не надо.
- А зря. В голубых тонах, к примеру. Вам пойдет… голубизна.
Лоран скрипнул зубами. В Ромее голубой цвет ничего не означал, здесь вообще мужеложество преследовалось по закону. Но мужчина понял, что над ним издеваются, развернулся и хлопнул дверью.
То есть – попытался.
Но когда дверь дубовая, да высотой метра под три, ей особенно не похлопаешь.
Матильда проводила его печальным взором.
- Бедный дядюшка. Он ТАК переживает! Аманда!
- Да, ваша светлость?
Домоправительница тоже была подозрительно розового оттенка.
- Распорядись, пусть мамусе и дядюшке отнесут завтрак.
- Слушаюсь, ваша светлость.
Матильда одарила ее очаровательной улыбкой и направилась к месту во главе стола.
Спустя час она стояла перед дверями в комнаты Лорены. Ну, как – стояла. Подходила поближе.
А заодно успокаивала Малену.
- Сестренка, расслабься. Хочешь, я прямо сейчас Лорену из окна выкину?
- А можно?
- Конечно! К примеру, дядюшка полезет мне за розой и выпадет из окна. А мамуся за ним.
- Это как?
- А она его за ноги держала.
- А куда Лоран полезет за розами? – невольно заинтересовалась Малена, переставая нервничать. Нахальство Матильды было заразительно, хуже всякого гриппа.
- А что у вас зеленое по стене вьется?
- Это плющ.
- Ну вот. Полез он за розами на плющ, тут его бананом и накрыло.
- А бананом-то почему?
- Во исполнение заветов великого ученого Мичурина!
- У нас он еще не рождался.
- Это уже детали.
Матильда недолго думая, пнула дверь ногой.
И ввалилась в покои Лорены.
Служанка уставилась на герцогессу большими испуганными глазами.
- Ва-ва-ша светлость?
- Моя. Успокойся, возьми букетик и проводи меня к моей страдающей мамусе!
А что? Не с пустыми же руками идти? Вот Малена и распорядилась нащипать в саду цветочков, каких не жалко. Аманда выполнила приказание, и герцогесса отправилась к болящей матушке с букетом. Еще бы томик стихов, или каких-нибудь житий святых, но это так быстро не раздобудешь. А мы вот с собой письмо матушки Эралин возьмем, пусть читает и наслаждается слогом. В оригинале, так сказать.
И надо пнуть Аманду.
Интересно, это кто-то из особняка стучит – или просто наблюдателя посадили? Или у монашки свои люди в королевской канцелярии?
Вчера письмо отправили, сегодня Малене написали?
Варианты возможны. Информации не хватает для точного анализа. Надо бы сегодня проехаться по городу, кстати. Хоть поглядеть, куда занесло?
Заодно и книжную лавку посетить, кстати говоря.
Матильда отметила, что покои Лорены и обставлены шикарнее, и размером побольше. М-да, мамуся даром времени не теряла.
Ну и х… хвост с ней.
Лорена возлежала на груде подушек и вид имела самый больной.
Матильда ахнула так, что шторки заколебались.
- Мамуся! Какое горе!
Лорена дернулась.
Сотрясение мозга, даже в легкой форме, подразумевает покой и отдых. И тишину, которую Матильда создавать не собиралась.
- Мария-Элена, дитя мое…
Что там дальше собиралась сказать Лорена, Матильду не интересовало. Она затараторила так, что позавидовал бы любой перфоратор.
- Мамуся, ты главное лежи. Потому как если ты лежать не будешь, то у тебя прозрачная желчь разольется, а ежели прозрачная желчь разольется, то и с черной сладу не будет. А если почернеешь, то и желчный пузырь отвалится, вот так возьмет, да и вывалится, откуда не жалко. А если не жалко, то и не надо, наверное. А вдруг оно все-таки надо? Потому как если желчного пузыря не будет, то и с желчью никакой пользы не будет, и пищу переваривать не сумеешь. Это ж дело такое, раз – и стошнило…
Лорена застонала, и ее действительно принялось рвать. Лекарь едва тазик успел подставить.
Матильда коварно ухмыльнулась.
Монолог в стиле «Ежели Трындычиха разойдется, то с Трындычихой никакого сладу не будет», в очередной раз доказал, что классика – бессмертна.*
* фильм называется «Свадьба в Малиновке», прим. авт.
Просто если человек лежит после сотрясения мозга, да еще сильного, да еще его активно лечат местными средствами, его обязательно будет тошнить. А может и вообще помереть.
Матильда изобразила глотательное движение, словно ей тоже плохо, вылетела из спальни Лорены в ее же, герцогини, гостиную, и там громко и напоказ устроила всем разнос.
А почему они за мамусей не смотрят?
Второй день, понимаешь ли, пошел, а Лорена еще не бегает призовым рысаком! Вылечить ее немедленно!
Иначе она всех повесит! Нет, сдаст в Департамент Дознания!
Нет! Лучше сначала прикажет выпороть, потом сдаст в департамент, а потом повесит. И денег не заплатит! Визг был вдохновенным.
Лорене лучше не становилось. Вместо этого вышел лекарь и заявил, что больной нужен покой и только покой. После кровопускания ее тело должно восстановить здоровую кровь, иначе он не ручается за результат. Может, в конце недели опять больную кровь придется сцеживать.
Матильда горячо заверила, что для здоровья любимой мамуси на все согласна. Пусть хоть три литра сцеживают! Если кровь дурная, ее точно слить надо.
Оставила письмо матушки Эралин на столике – и удрала.
Попыталась.
Лоран ждал в коридоре.
- Поговорим, дорогая племянница?
Малена оцепенела. По счастью, телом в этот момент управляла Матильда, которой на Лорана было чихать. Три раза.
- Дядюшка, вы меня что – в коридоре беседовать собрались?
- Че-го? – опешил от странного построения фразы Лоран.
- В кабинет, дядюшка! В кабинет!
И Матильда, ловко поднырнув под нахальную руку, проследовала в нужном направлении.
Пусть скажет спасибо, что ничего ему не сломала. Гад.
В кабинете Матильда уселась в хозяйское кресло и кивнула Лорану на кресло напротив.
- Прошу, дядюшка. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях.
Лоран скривился. Но расположился со всеми удобствами.
Малена нервничала. Матильда достала чернильницу и перо, и посмотрела на Рисойского.
- Давайте в темпе вальса, то есть побыстрее? Мне еще одной матушке сейчас отписать надо. Портниха скоро явится, опять же. Дел – по горло.
Лоран прищурился.
- Собираешься ко двору?
- Есть сомнения?
- Нет. А знаешь, что с тобой король сделает?
- Поздоровается? – невинно предположила Матильда.
Лоран оскалился.
- Не строй из себя идиотку. Не получится.
- Уже не верите, дядюшка? А жаль… когда наступило столь долгожданное прозрение?
- Позавчера, - хмыкнул Лоран. – Ты понимаешь, что король найдет тебе мужа?
- И что с того?
- И готова согласиться с королевским выбором?
Матильда и ухом не повела.
- Подумаешь, какие мелочи жизни. Все там будем. Надеюсь, мне тоже выбор предоставят, хотя бы из двух-трех человек. Все же герцогесса, не кухарка. А что?
- У тебя есть неплохой выход.
- На тот свет? Спасибо, перебьюсь. В монастырь тоже не предлагайте. Сыта по горло, - оскалилась уже Матильда. – Или…. Дайте-ка угадаю? Есть возможность расширить список женихов еще до его оглашения? Радость-то какая!
Лоран хмыкнул.
- Имеешь что-то против?
- Да, совсем чуть-чуть. Жить хочется, дядюшка.
- Никто тебя убивать и не планировал, - скривился Лоран.
- Да неужели? После третьего – пятого ребенка, к примеру?
- Дешевле было запереть где-нибудь в Донэре. Мало ли что.
- Угумс. И что изменилось в гениальных планах?
Лоран покривился.
- Лорена представляла тебя иной. Совсем иной.
Матильда откровенно и нагло фыркнула.
- Ага, конечно! Маленький ребенок, потерявший мать, которого шпыняла здоровущая тетка – и взрослая девушка, твердо намеренная отстоять свое. Какие уж тут отличия? Вы что – семилетку из монастыря ожидали? Спустя десять-то лет?
Ага, как же!
В жизни стоит помнить, что все соблюдают прежде всего свои интересы. Или, если человек благороден, то на первое место он ставит свою семью, свой род, свою страну и потом уже себя. Но уж никак не девицу сомнительного происхождения из невесть откуда. А если вспомнить Матильдиных маму-папу, то лучше и не искать. Такое предъявишь, потом век не отмоешься. И кто сказал, что Мария Домашкина – урод в своей семье?
Может, это Майя и Матильда живут как-то неправильно?
Нет уж!
Не было родни, и пошли они…
Да, именно туда! А кому не нравится, так у нас демократия, выбирайте любое другое направление и идите. Свободно и подальше. А у Матильды есть сестра. И больше ей никого не надо!
Давид высадил Малену у подъезда, помог выйти из машины, поцеловал в щечку на прощание – и уехал. Ему было о чем подумать.
Но долго ему размышлять не дали. Зазвонил телефон.
- Асатиани слушает?
- Братик, спокойнее.
Давид фыркнул.
Нателла. И что сестренке надо? Хотите, я угадаю с первых трех слов разговора?
- Мне только что звонила сестричка. Она в шоке.
- Ей не удалось сожрать Малену?
- Даже понадкусывать не удалось.
- И теперь, в тоске и печали, она собирается рвать на себе волосы?
- Ага, размечтался, наивный Буратино, - подколола сестричка Ната. – Парикмахер ей этого вовек не простит! Не-ет, братик, она хочет знать, из какой семьи твоя Джульетта.
- Из приличной, - огрызнулся Давид. – Отец уголовник, матери нет, бабушка умерла. Про остальную родню молчу. Еще вопросы будут?
- Будут, - на Нату это не сильно повлияло. – Манана уже названивает родителям. И сообщает, что в кои-то веки ты связался не с шалавой, а с девушкой из приличной семьи.
Давид напрягся.
- Так скажи ей, что там неприличная семья?
- В России невиновных нет, есть те, чью вину не доказали, - сестричка откровенно развлекалась по телефону. – И вообще, плевать, какая семья, важно какая девушка.
Давид плюнул и свернул на ближайшую парковку. Чинить машину ему совершенно не хотелось, а разговор приобретал опасную направленность.
- Ната, что за чушь ты несешь?
Голос сестры посерьезнел.
- Давид, ты учти, что мама с отцом тоже заинтересуются. Так что твою девушку ждут официальные смотрины.
- Ната, я не собираюсь на ней жениться.
- И что? Я как вспомню этот гадюшник, Тина – Лина – Дина – Алиса – Ириса… где ты только их находил?
- Где валялись, там и находил. И что?
- Родители явно захотят оценить твою девушку. Сам понимаешь, даже если ты не хочешь жениться, все не предусмотришь.
- Все – что?
- К примеру, моя подруга недавно забеременела.
- Ната!!!
- Она сидела на таблетках, а потом заболела. Скушала антибиотик, и получился ребенок. Кто ж знал, что эта дрянь взаимно нейтрализуется. Сидит теперь беременная и в соплях.
- Замечательно, - процедил Давид.
- Так вот. Я к чему веду-то? У мамы через две недели с хвостиком день рождения, помнишь?
Давид с удовольствием побился бы головой о торпеду. Только вряд ли поможет.
- Ната, ты что хочешь сказать?
- Что двух недель Манане хватит. С лихвой.
Стонать было недостойно мужчины, но очень хотелось.
Давид поблагодарил сестру за предупреждение, завел мотор и поехал к Антону. Ему решительно надо было выпить, а может, еще и посоветоваться с кем-то. Ситуация переставала быть томной.
Мария-Элена Домбрийская.
В этот раз Лоран за завтраком появился. С таким видом, словно Малена ему была кругом должна и отдавать не собиралась.
Вплыл этак вальяжно в столовую, оглядел присутствующих и процедил:
- Мария-Элена, ваша мать желает вас видеть.
Матильда и не подумала тушеваться.
- Дядюшка, давно ли вы умерли?
Лоран открыл рот.
- Моя мать, - доходчиво разъяснила Матильда, - мертва уж лет десять. Если вы живы, то как вы умудрились с ней пообщаться?
Лоран скривился.
- Моя сестра, а ваша мать.
- Ах, мамуся! Так бы и сказали, дядюшка, мол, мачеха просит зайти. Ладно, сразу же после завтрака загляну. Будете блинчики с медом? Они сегодня положительно удались.
Учитывая, что вчера вечером Матильда лично навестила кухню и дала кухарке распоряжение и рецепт, оказавшийся в новинку, блюдо действительно удалось. Блинчики получились толстоватыми и заслуживали звания оладушек, но разве это важно?
Хочется ведь!
Здесь так не пекли, делали лепешки, а это совсем другое.
Лоран потянул носом. Желудок жалобно взвыл, но разум оказался превыше бренной плоти.
- Я думал, что мать для вас важнее завтрака.
Матильда пожала плечами.
- Мамусе плохо?
- Да!
- Она умирает? Аманда, пригласите стряпчего!
Лоран аж задохнулся от наглости девчонки. Но что тут сделаешь? При таком количестве свидетелей? Даже ругаться нормально не получается.
Лоран просто не ожидал такого нахальства. Как-то привык, что он здесь самый хищный и наглый, вот и не рассчитывал раз за разом. Только вот по меркам двадцать первого века его наглость просто не выплывала.
Матильда помнила, как в свое время читала «Унесенных ветром». И у девушки был откровенный шок. Видите ли, джентльмен не может сказать ничего плохого о леди. И даже правды сказать не может, если та недостаточно благозвучна. Что бы означенная леди ни творила.
Чем и пользовалась Скарлетт о’Хара Гамильтон Кеннеди Батлер.
А в наше время? В наш просвещенный двадцать первый век? О даме нельзя сказать плохо, это же дама? Вот-вот, почувствуйте разницу. А выиграли мы или проиграли – кто знает?
- Она не умирает, - процедил Лоран.
- А блинчики стынут. Кстати, дядюшка, можете приказать принести вам поднос и позавтракать с мамусей. А я поднимусь к вам чуть позднее.
Лоран понял, что если он сейчас не поставит наглую соплюшку на место, его в доме даже тараканы уважать не будут. Но прежде, чем он открыл рот…
- Ваша светлость, вам письмо от матушки Эралин.
Лоран звучно лязгнул челюстями, но Матильда и внимания не обратила. Она протянула руку, взяла письмо, и недолго думая, распечатала его.
И тут же зачитала вслух.
Моя дорогая Мария-Элена.
Я узнала, что ты в Аланее. Волей Сестры Милосердной я также сейчас нахожусь в столице. Надеюсь, ты помнишь, что всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. В любой ситуации.
Если ты пожелаешь отдохнуть в одном из монастырей, сестры будут счастливы принять тебя. На любой срок.
А я надеюсь на скорую встречу.
Да пребудет с тобой благословение Сестры Милосердной.
Матушка Эралин.
В столовой повисло молчание.
Матильда пожала плечами.
- Однако, какая жесткая конкуренция. Дядюшка, хотите я договорюсь с матушкой Эралин? Она с удовольствием пообщается с мамусей?
Лоран впервые не нашелся, что сказать. Матильда одарила его очаровательной улыбкой.
- Молчание – знак согласия. Как только мы с ней встретимся, так сразу же и поговорю. И мамуся мне желает добра, и матушка Эралин мне желает бобра, то есть добра, не сомневаюсь, если они найдут общий язык, добро выйдет из берегов и затопит всю Аланею.
Граф Ардонский чем-то подавился и теперь пытался откашляться. Вообще, кашель с такой силой напал на поголовье Ардонских, что Матильде даже страшно стало.
- Дядюшка Астон, водчики попейте. А то мне слушать страшно. И давайте завтракать, у меня тут две матушки на очереди.
- Малена, - кое-как смогла взять себя в руки графиня Элинор, - у нас сегодня еще примерка у портнихи.
- Нам надо куда-то ехать?
- Нет. Она приедет к полудню.
- Вот видите, как все замечательно складывается? Я успею поговорить с одной мамусей, написать второй и как раз приедет портниха. Дядюшка, вам костюмчик заказать не надо?
- Не надо.
- А зря. В голубых тонах, к примеру. Вам пойдет… голубизна.
Лоран скрипнул зубами. В Ромее голубой цвет ничего не означал, здесь вообще мужеложество преследовалось по закону. Но мужчина понял, что над ним издеваются, развернулся и хлопнул дверью.
То есть – попытался.
Но когда дверь дубовая, да высотой метра под три, ей особенно не похлопаешь.
Матильда проводила его печальным взором.
- Бедный дядюшка. Он ТАК переживает! Аманда!
- Да, ваша светлость?
Домоправительница тоже была подозрительно розового оттенка.
- Распорядись, пусть мамусе и дядюшке отнесут завтрак.
- Слушаюсь, ваша светлость.
Матильда одарила ее очаровательной улыбкой и направилась к месту во главе стола.
***
Спустя час она стояла перед дверями в комнаты Лорены. Ну, как – стояла. Подходила поближе.
А заодно успокаивала Малену.
- Сестренка, расслабься. Хочешь, я прямо сейчас Лорену из окна выкину?
- А можно?
- Конечно! К примеру, дядюшка полезет мне за розой и выпадет из окна. А мамуся за ним.
- Это как?
- А она его за ноги держала.
- А куда Лоран полезет за розами? – невольно заинтересовалась Малена, переставая нервничать. Нахальство Матильды было заразительно, хуже всякого гриппа.
- А что у вас зеленое по стене вьется?
- Это плющ.
- Ну вот. Полез он за розами на плющ, тут его бананом и накрыло.
- А бананом-то почему?
- Во исполнение заветов великого ученого Мичурина!
- У нас он еще не рождался.
- Это уже детали.
Матильда недолго думая, пнула дверь ногой.
И ввалилась в покои Лорены.
Служанка уставилась на герцогессу большими испуганными глазами.
- Ва-ва-ша светлость?
- Моя. Успокойся, возьми букетик и проводи меня к моей страдающей мамусе!
А что? Не с пустыми же руками идти? Вот Малена и распорядилась нащипать в саду цветочков, каких не жалко. Аманда выполнила приказание, и герцогесса отправилась к болящей матушке с букетом. Еще бы томик стихов, или каких-нибудь житий святых, но это так быстро не раздобудешь. А мы вот с собой письмо матушки Эралин возьмем, пусть читает и наслаждается слогом. В оригинале, так сказать.
И надо пнуть Аманду.
Интересно, это кто-то из особняка стучит – или просто наблюдателя посадили? Или у монашки свои люди в королевской канцелярии?
Вчера письмо отправили, сегодня Малене написали?
Варианты возможны. Информации не хватает для точного анализа. Надо бы сегодня проехаться по городу, кстати. Хоть поглядеть, куда занесло?
Заодно и книжную лавку посетить, кстати говоря.
***
Матильда отметила, что покои Лорены и обставлены шикарнее, и размером побольше. М-да, мамуся даром времени не теряла.
Ну и х… хвост с ней.
Лорена возлежала на груде подушек и вид имела самый больной.
Матильда ахнула так, что шторки заколебались.
- Мамуся! Какое горе!
Лорена дернулась.
Сотрясение мозга, даже в легкой форме, подразумевает покой и отдых. И тишину, которую Матильда создавать не собиралась.
- Мария-Элена, дитя мое…
Что там дальше собиралась сказать Лорена, Матильду не интересовало. Она затараторила так, что позавидовал бы любой перфоратор.
- Мамуся, ты главное лежи. Потому как если ты лежать не будешь, то у тебя прозрачная желчь разольется, а ежели прозрачная желчь разольется, то и с черной сладу не будет. А если почернеешь, то и желчный пузырь отвалится, вот так возьмет, да и вывалится, откуда не жалко. А если не жалко, то и не надо, наверное. А вдруг оно все-таки надо? Потому как если желчного пузыря не будет, то и с желчью никакой пользы не будет, и пищу переваривать не сумеешь. Это ж дело такое, раз – и стошнило…
Лорена застонала, и ее действительно принялось рвать. Лекарь едва тазик успел подставить.
Матильда коварно ухмыльнулась.
Монолог в стиле «Ежели Трындычиха разойдется, то с Трындычихой никакого сладу не будет», в очередной раз доказал, что классика – бессмертна.*
* фильм называется «Свадьба в Малиновке», прим. авт.
Просто если человек лежит после сотрясения мозга, да еще сильного, да еще его активно лечат местными средствами, его обязательно будет тошнить. А может и вообще помереть.
Матильда изобразила глотательное движение, словно ей тоже плохо, вылетела из спальни Лорены в ее же, герцогини, гостиную, и там громко и напоказ устроила всем разнос.
А почему они за мамусей не смотрят?
Второй день, понимаешь ли, пошел, а Лорена еще не бегает призовым рысаком! Вылечить ее немедленно!
Иначе она всех повесит! Нет, сдаст в Департамент Дознания!
Нет! Лучше сначала прикажет выпороть, потом сдаст в департамент, а потом повесит. И денег не заплатит! Визг был вдохновенным.
Лорене лучше не становилось. Вместо этого вышел лекарь и заявил, что больной нужен покой и только покой. После кровопускания ее тело должно восстановить здоровую кровь, иначе он не ручается за результат. Может, в конце недели опять больную кровь придется сцеживать.
Матильда горячо заверила, что для здоровья любимой мамуси на все согласна. Пусть хоть три литра сцеживают! Если кровь дурная, ее точно слить надо.
Оставила письмо матушки Эралин на столике – и удрала.
Попыталась.
Лоран ждал в коридоре.
- Поговорим, дорогая племянница?
Малена оцепенела. По счастью, телом в этот момент управляла Матильда, которой на Лорана было чихать. Три раза.
- Дядюшка, вы меня что – в коридоре беседовать собрались?
- Че-го? – опешил от странного построения фразы Лоран.
- В кабинет, дядюшка! В кабинет!
И Матильда, ловко поднырнув под нахальную руку, проследовала в нужном направлении.
Пусть скажет спасибо, что ничего ему не сломала. Гад.
***
В кабинете Матильда уселась в хозяйское кресло и кивнула Лорану на кресло напротив.
- Прошу, дядюшка. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях.
Лоран скривился. Но расположился со всеми удобствами.
Малена нервничала. Матильда достала чернильницу и перо, и посмотрела на Рисойского.
- Давайте в темпе вальса, то есть побыстрее? Мне еще одной матушке сейчас отписать надо. Портниха скоро явится, опять же. Дел – по горло.
Лоран прищурился.
- Собираешься ко двору?
- Есть сомнения?
- Нет. А знаешь, что с тобой король сделает?
- Поздоровается? – невинно предположила Матильда.
Лоран оскалился.
- Не строй из себя идиотку. Не получится.
- Уже не верите, дядюшка? А жаль… когда наступило столь долгожданное прозрение?
- Позавчера, - хмыкнул Лоран. – Ты понимаешь, что король найдет тебе мужа?
- И что с того?
- И готова согласиться с королевским выбором?
Матильда и ухом не повела.
- Подумаешь, какие мелочи жизни. Все там будем. Надеюсь, мне тоже выбор предоставят, хотя бы из двух-трех человек. Все же герцогесса, не кухарка. А что?
- У тебя есть неплохой выход.
- На тот свет? Спасибо, перебьюсь. В монастырь тоже не предлагайте. Сыта по горло, - оскалилась уже Матильда. – Или…. Дайте-ка угадаю? Есть возможность расширить список женихов еще до его оглашения? Радость-то какая!
Лоран хмыкнул.
- Имеешь что-то против?
- Да, совсем чуть-чуть. Жить хочется, дядюшка.
- Никто тебя убивать и не планировал, - скривился Лоран.
- Да неужели? После третьего – пятого ребенка, к примеру?
- Дешевле было запереть где-нибудь в Донэре. Мало ли что.
- Угумс. И что изменилось в гениальных планах?
Лоран покривился.
- Лорена представляла тебя иной. Совсем иной.
Матильда откровенно и нагло фыркнула.
- Ага, конечно! Маленький ребенок, потерявший мать, которого шпыняла здоровущая тетка – и взрослая девушка, твердо намеренная отстоять свое. Какие уж тут отличия? Вы что – семилетку из монастыря ожидали? Спустя десять-то лет?
