Илья был настолько усталым, что махнул рукой, да и вывалил правду.
- Меня сегодня тора Маргарита обрадовала. Беременна она.
Дед Савва охнул и всплеснул руками.
- Ох ты ж! Радость-то какая!
- Радость? А что жрать скоро нечего будет? Радость?! Нам из Подольска уходить надо к весне, это край, иначе тут не войско будет, а толпа грабителей и оборванцев! Куда ее?! С собой тащить!? А ее родных?!
- Вы что ж, тор, не поженитесь?! – дед Савва талантливо изображал ужас. – Она ж… как же тора такое переживет!?
Илья треснул кулаком по столу.
Зря. В кулаке была зажата глиняная чашка, и она такого обращения не перенесла.
- Дед, уймись! Женюсь… какие нынче свадьбы?
- Так обыкновенные, в церкви, как все играют…
- И что потом тору ждет? После брака со мной?
Дед Савва посмотрел удивленно. Что ждет? Ну… как и у всех замужних тор, понятно. Поедет к родителям мужа, будет там Илью с войны ждать, крестиком вышивать. А потом, когда все это кончится… ведь кончится же весь этот ужас хоть когда-то? Правда?!
Дураком Илья не был, при дворе такие не выживают. И смысл понял.
- Ты знаешь, что у меня сын есть. И она знала.
- Сыну вашему тора Маргарита второй матерью станет, - твердо сказал дед Савва. – Не сумлевайтесь, тор, детей она любит.
- А сын этого захочет? А его мать?
- Так вы ж не поженились?
- А вот это – не твоего ума дело, - прошипел коброй Илья. – И не ее… только жениться я на Марго не могу! Пока не узнаю, что с Анной – шага не сделаю.
Дед Савва схватился за грудь.
- Тор! Пощади, она ж этого не перенесет! Девочка или умом тронется, или с собой покончит…
- А ты ее в матери для моего Жоржика предлагаешь, - Илья забыл уже обо всем. В том числе, и что препирается с крестьянином. Разговаривал так же, как говорил бы с тором Измайловым. – А она чуть что – так в петлю?
- Позор-то какой!
- Какой еще позор? – скривился Илья.
Он отлично помнил, как в такой ситуации вела себя Анна. Ни криков о позоре, ни страданий… ей послан ребенок. Это – чудо и счастье. Она должна сберечь малыша, родить, а дальше посмотрим, как его устроить. В идеале- рядом с матерью.
Анна светилась от счастья. А тут – позор?
Интересно…
- Незамужняя, да понесла…
- И что? Оглянись вокруг, дед. Сейчас лицо мира меняется, а ты о глупостях? С торой я завтра поговорю, но и ты, если ей добра хочешь, так объясни. Мне сейчас не до ее глупостей. А свадьбы все после войны будут, и никак иначе.
Дед Савва подобрался.
- Тор, так вы ж уходить из Подольсска хотите?
- Хочу.
- А тору на кого оставите?
- А что ты предлагаешь? Здесь все город, дом есть, денег дам…
- Незамужняя, да беременная, на второй же день ей или ворота грязью вымажут, или еще чего устроят… неуж вам все равно, когда ваш сын погибнет?
- Сразу так и погибнет?
- Может, вы хоть тору в свое имение отошлете? Мы—то и тут переможемся, а у нее маленький будет…
Илья качнул головой.
- Ты понимаешь, что по нынешним временам – она не доедет?
- Тор?
- Алексеевка не рядом. Это до Звенигорода по железной дороге, а потом еще от Звенигорода, под Синедольск… а все эти места заняты Освобожденцами. Ты предлагаешь тору одну послать?
- Нет, тор….
- Охрану с ней послать? Чтобы уж точно не доехала? Я тебя умнее считал.
Дед Савва сокрушенно поник головой. Это верно, сама по себе тора не доедет. И с семьей не доедет…
- Когда ж эту нечисть изведут? Тор?
- Когда-когда… в заповедные года, - поговоркой Анны ответил Илья. – Изводим, да плохо получается, сам видишь. У них сейчас сил больше, и снабжение, и все… Валежный в горах, на границе не пойми чего, а нам только ждать остается.
- Ох, тор…
- А ты еще думаешь… свадьба? Хорошо, когда мы победим. А вдруг проиграем?
- Да разве ж Творец такое допустит?!
- Он уже эту нечисть допустил, - отрезал Илья. – И не чешется. И остальное допустит, даже не сомневайся. Без моей фамилии у Марго хоть какие шансы будут. А вот как у жены офицера…
Савватей понял.
И все же, все же…
- Так ведь и не признаваться можно?
- Можно. Но коли до такого дойдет…
Илья не договорил, но дед Савва все отлично понял. Тут все в кучу смешалось. И опасения за будущее, и неуверенность в себе, и… да уж откровенны будем! Нежелание жениться!
Но кто же та, вторая?!
Имя дед Савва знал. Анна. Но сколько тех Аннушек по Русине ходит? Что тора, так точно. И сына родила…
Ох, плохо все складывается, плохо…
- Как – не хочет жениться!? Я с ним поговорю!
- Мама, лучше помолчи! – Маргарита цыкнула на мать вполне привычно. Тора Измайлова сжалась в комок и замолчала. После тех ужасных дней она вообще редко открывала рот. Но за своего родного ребенка…
Только вот ребенку оно и не слишком нужно?
- Вот так, тора, - развел руками дед Савва.
- Бред!
- Тора, - не удержался старик. – Лучше надо было его радовать!
- Ах ты… - возмутилась Марго. – Думаешь, я мало старалась?!
- Лучше порадуйтесь, тора, что глуп ваш будущий супруг. Умный бы сроками больше интересовался.
Тора скрипнула зубами.
Что верно, то верно… были у нее определенные сомнения. Были… но не признаваться же в них? Может, и от Ильи ребенок, а она неправильно все посчитала? Там же чуток времени-то прошло…
- Ты о таком, дед, лучше помалкивай.
- О каком-таком, тора? Знать ничего не знаю, ведать не ведаю.
- Вот и правильно. Что там за стерва?
- Молчит, тора. Я уж и так, и этак…
- И ничего?
- Только имя. Анна.
- Анна… да это кто угодно! Вон, великая княжна одна тоже Анна была – и что? Вот что теперь делать?!
Тора Измайлова фыркнула.
- Рожать, вестимо, - проговорил дед Савва. – Но не сразу.
- Понятно, не сразу. Но…
- Тора, ваш супруг… будущий… он хочет уводить войско из Подольска. Что хотите делайте, но мы должны отправиться вместе с войском.
- Но зима же!
- Здесь оставаться страшнее будет. Уж поверьте. Месяца не пройдет – убьют.
И сказано было так веско, что тора Маргарита поежилась, обхватила себя руками…
- Я постараюсь.
- Не настаивайте на браке. Но пусть с собой возьмет… может, там получится или в Герцогства уехать, или еще куда…
Тора закивала.
- Я… я справлюсь.
- Вот и ладненько, тора. Помните – наши жизни в ваших руках.
Маргарита помнила. И жить – хотелось. А моральная сторона вопроса ее не сильно и волновала.
Русина, Ферейские горы
- Непорядочные люди, – скрипнул зубами Антон Валежный.
И повторил уже подробнее, с расстановочкой.
Заслушались все. А войсковой конюх даже губами зашевелил, запоминая особо выдающиеся обороты. Образование, значит!
Повод у Валежного был – его настигла телеграмма от тора Изюмского.
Были они знакомы раньше? Не особенно. Так, встречались раз или два, но высший свет – место тесное. Да и Русина тоже.
Благодаря освобожденцам и некоторой сумме денег тор Изюмский знал, что Валежный сейчас громит фереев. И поскольку он начал бы с того же…
Не стоит ли предположить, что на службе Русины остался хоть один порядочный человек? Не считая, собственно, Изюмского?
Тор решил сообщить генералу то, что тот мог еще не знать.
Ворон мертв. Двое воронят живы. Не знаю, кто и где. Ищу. Убийцы мертвы, заклеваны.
Валежный понял. И понял достаточно. И про смерть Петера, и про живых детей, и что кто-то из детей оказался вовсе не беззубой тряпкой. Изюмский выразился достаточно четко. Если никого постороннего не было, а убийцы мертвы…
Значит, кто-то из императорских дочек сумел постоять за себя. И такую можно даже короновать.
Русина не останется без наследника престола. Это хорошо.
Наследника надо еще найти. Это плохо.
Что ж…
Валежный подозвал адъютанта и продиктовал ответное письмо.
Ищите. Обещаю помощь и поддержку. Надеюсь на встречу.
Умному будет достаточно. А тор Изюмский явно не дурак. И Валежный – тоже. Разобравшись с фереями, он переключится на освобожденцев, а война… для войны должен быть или девиз, или знамя. И таким знаменем может стать дочь императора. Осталось только ее найти. Но это потом, потом… можно побыть и местоблюстителем, в конце концов. Даром ему не нужен тот торн, но в стране должна быть стабильность, а не этот хаос. И не правление голодных крыс.
Остальное – разберемся.
Русина, Зввенигород.
- Жом Пламенный, но почему – нет!?
- Идите, жом Ураган! Идите, - махнул рукой Пламенный. – Денег на это сейчас нет, понимаете? Нет! Денег!
И времени.
И сил.
И вообще – у меня другое на уме.
А быдло?
Бабы еще нарожают! Подумаешь, сокровище какое – щенки с помоек! Наплодятся, отстреливать не успеешь! У него дела государственные, а тут какую-то чушь несет соратник по борьбе! Вот заняться человеку явно нечем!
- Но мы столько принесли! Жом, умоляю! Ну хоть давайте приюты для детей откроем! Ну… хоть что-то! Хоть пункты по раздаче хлеба!
- Жом Ураган, - Пламенный ценил и любил своего соратника, да, насколько мог, но тем не менее. Но иногда… Это с ума сойдешь, пока до человека что-то дойдет! – Жом Ураган, поймите правильно. Лес рубят – щепки летят. Нет у меня сейчас на это средств! Надо оружие закупать, патроны…
- Люди лучше сражаться будут, зная, что их семьи с голоду не помрут!
- Жом. Ураган.
Когда Пламенный говорил таким тоном, становилось ясно – других результатов не будет.
Жом Ураган скрипнул зубами.
- Ладно же! Пусть так!
И дверью хлопнул.
Жом Пламенный нахмурился. Так… надо бы последить за верным соратником. Идейные – они самые страшные. Сегодня они за тебя, а завтра за идею. А ты… а тебя они отлично съедят, если решат, что ты предал их идеалы.
Обязательно последим!
Вечером жом Тигр валялся на кровати.
Впервые за день просто позволил себе вытянуться, расслабиться – и ни о чем не думать. Уставал он страшно.
Яна в таких случаях не лезла с разговорами. Вообще не лезла с нежностями. Ложилась рядом, перебирала его волосы. Или разминала плечи.
Молчала, просто была. И это было чудесно…
Яна, где ты сейчас? Мне тебя… не хватает?
Размышления жома Тигра оборвал решительный голос.
- Меня – примет! Брысь!
И лепет слуги. Потом звук удара, открывшаяся дверь – и на пороге возник жом Ураган.
- Тигр, успокойся. Я с миром!
Слова были не лишними, учитывая, что в этот момент на него смотрело дуло небольшого револьвера. На таком расстоянии промазать было сложно, Тигр бы попал в переносицу. Куда и целился.
- Тебе чего надо?
- Чего-чего… догадайся!
- Тут еще и догадываться надо? – Тигр со стоном сунул ноги в домашние туфли. – Что б тебя, только отдохнуть прилег…
Жома Урагана такие мелочи не смутили.
- Прости. Но другого выхода у меня не было.
- Угу… интересно, что Пламенный скажет?
Ураган пожал плечами.
- Полагаю, очень огорчится, когда не дождется своих шпионов. Двоих. Но не стоило их посылать ко мне.
Тигр только головой покачал. Черная прядь упала на лоб.
- Ладно. Проходи, располагайся… предложить что?
- Перебьюсь. Тигр, ты был прав.
Тигр и не сомневался.
- В чем именно?
- Я разговаривал с Пламенным. Ему вообще не до меня. И – да! Мне отказали!
Тигр закатил глаза.
- Даже не сомневался.
- Издеваешься?
- Нет.
Жом Ураган посмотрел собеседнику в глаза, и остался доволен результатом. Не издевались над ним. Разве что ерничали слегка, но тут… над ним – или над собой?
- Как так получилось, что мы с тобой этим вопросом озаботились, а больше – никто?
Тигр пожал плечами.
- Не знаю.
Хотя ответ он примерно знал, но Урагану говорить этого не хотелось. Некоторые вещи вообще вслух не произносятся.
В чем разница между хозяином и временщиком?
Хозяин думает, что достанется его потомкам. Что будет ПОСЛЕ него.
Временщик никогда об этом не думает. У него задача другая, набить карман и сбежать.
Вывод?
Он прост, но Урагану таких вещей лучше не говорить. Романтики-с…
Поэтому жом Тигр махнул рукой.
- Давай обговорим детали? Что, кто, сколько, куда, когда, как…
Ураган кивнул.
Двое мужчин планировали будущее страны, в которой жили и собирались жить дальше.
Планировал это будущее и Антон Валежный. Но если бы им сказали о сходстве…
Лучше такого не говорить. А то у сказавшего точно не будет будущего. Никакого.
Анна, Россия.
- Ань, ты чего вся вареная? – Кира валялась на кровати и жевала жвачку. Анна хоть и морщилась, но замечаний ей не делала – пусть. Гошку уложили спать. Мальчик хоть и протестовал, и не собирался спать днем, но сытный обед и свежий воздух буквально свалили его с ног.
Аня вздохнула.
- Не знаю… Кира, ты в курсе моей ситуации. Я рассказывала тебе об отце Георгия…
- Козел обыкновенный. И что?
- Мать у него… необыкновенная. И очень хочет прибрать к рукам моего сына.
- Вот коза! – Кира даже жевать жвачку перестала.
- И что теперь делать – я не представляю…
- А чего тут думать? – Кира искренне удивилась. – Собирайся, пошли к отцу.
- Кира, ему не до того.
- Плевать! – отрезала девочка.
- У него Елизавета…
- Значит, подожди пять минут. Сейчас я эту подлизу выставлю – и придешь, - решила Кира. И выскочила из комнаты прежде, чем Анна успела ее остановить.
Женщине оставалось только глядеть на захлопнувшуюся дверь.
Да, Кира становилась сильнее. Взрослее, опаснее – и во многом благодаря ее стараниям. Девочка и сама не замечала, как потихоньку, словно бы исподволь, прививаются ей хорошие манеры, как учат ее держать себя в руках, как дрессируют…
Когда-то давно, так поступили и с Анной.
Что уж получилось? Хорош ли результат?
Но без воспитания Анне было бы куда как сложнее, это точно. Кстати, Борис Викторович замечал внешнюю сторону изменений, Кира стала лучше одеваться, меньше краситься, и вообще, стала походить на нормального подростка.
Насколько нормального?
Не слишком современного, но адекватного и серьезного. Не ботан, как это сейчас называют, не серая мышь, не заучка, но у девочки появился свой стиль. И хороший вкус появился.
А вот Роза Ильинична видела и внутреннюю сторону. И оценила по достоинству.
- Маргарита, земля ей пухом, была бы довольна, - сообщила она как-то. И Анна поняла – одобряет.
Все реже вспоминалась ей ТА жизнь.
Дворцовая, грустная, без малейшей надежды на лучшее. Все чаще манила новая.
Отец… да, она уже воспринимала Петра Воронова, как своего отца, без малейшего отторжения, а того Петера почти не помнила.
Отец уехал временно с Сеней-евреем, продавать честные трофеи. А Анне обещал вернуться, как можно быстрее. И девушка радовалась этому.
Ее отец о ней заботится. О ее будущем, о будущем ее сына. Как же хорошо, когда ты можешь положиться на своих родных!
Два лица сливались воедино. Две жизни тоже, и все чаще воспоминания Яны казались родными, своими. А те…
Она видела когда-то сон. Чудесный сон. Страшный…
Но потом во сне кружились перед ней лица сестер и матери. Всплывали картины из дворца Хеллы.
Вспоминалась теплая тяжесть младенческого тельца на руках…
И снова и снова Анна просыпалась в слезах.
Год, только год.
Маленький мой, сынок, один раз я тебя предала. Я должна была плюнуть на все, уйти, сбежать, должна была поднять скандал, остаться с тобой… да хоть бы что сделать! Я не должна была бросать тебя на произвол судьбы, Хелла права!
Но коли уж так получилось…
Я не подведу тебя во второй раз. Я тебя люблю, малыш….
Кира ураганом проскакала по дому и ввалилась в гостиную.
- Папс, пардон! Чем занимаетесь?
- Меня сегодня тора Маргарита обрадовала. Беременна она.
Дед Савва охнул и всплеснул руками.
- Ох ты ж! Радость-то какая!
- Радость? А что жрать скоро нечего будет? Радость?! Нам из Подольска уходить надо к весне, это край, иначе тут не войско будет, а толпа грабителей и оборванцев! Куда ее?! С собой тащить!? А ее родных?!
- Вы что ж, тор, не поженитесь?! – дед Савва талантливо изображал ужас. – Она ж… как же тора такое переживет!?
Илья треснул кулаком по столу.
Зря. В кулаке была зажата глиняная чашка, и она такого обращения не перенесла.
- Дед, уймись! Женюсь… какие нынче свадьбы?
- Так обыкновенные, в церкви, как все играют…
- И что потом тору ждет? После брака со мной?
Дед Савва посмотрел удивленно. Что ждет? Ну… как и у всех замужних тор, понятно. Поедет к родителям мужа, будет там Илью с войны ждать, крестиком вышивать. А потом, когда все это кончится… ведь кончится же весь этот ужас хоть когда-то? Правда?!
Дураком Илья не был, при дворе такие не выживают. И смысл понял.
- Ты знаешь, что у меня сын есть. И она знала.
- Сыну вашему тора Маргарита второй матерью станет, - твердо сказал дед Савва. – Не сумлевайтесь, тор, детей она любит.
- А сын этого захочет? А его мать?
- Так вы ж не поженились?
- А вот это – не твоего ума дело, - прошипел коброй Илья. – И не ее… только жениться я на Марго не могу! Пока не узнаю, что с Анной – шага не сделаю.
Дед Савва схватился за грудь.
- Тор! Пощади, она ж этого не перенесет! Девочка или умом тронется, или с собой покончит…
- А ты ее в матери для моего Жоржика предлагаешь, - Илья забыл уже обо всем. В том числе, и что препирается с крестьянином. Разговаривал так же, как говорил бы с тором Измайловым. – А она чуть что – так в петлю?
- Позор-то какой!
- Какой еще позор? – скривился Илья.
Он отлично помнил, как в такой ситуации вела себя Анна. Ни криков о позоре, ни страданий… ей послан ребенок. Это – чудо и счастье. Она должна сберечь малыша, родить, а дальше посмотрим, как его устроить. В идеале- рядом с матерью.
Анна светилась от счастья. А тут – позор?
Интересно…
- Незамужняя, да понесла…
- И что? Оглянись вокруг, дед. Сейчас лицо мира меняется, а ты о глупостях? С торой я завтра поговорю, но и ты, если ей добра хочешь, так объясни. Мне сейчас не до ее глупостей. А свадьбы все после войны будут, и никак иначе.
Дед Савва подобрался.
- Тор, так вы ж уходить из Подольсска хотите?
- Хочу.
- А тору на кого оставите?
- А что ты предлагаешь? Здесь все город, дом есть, денег дам…
- Незамужняя, да беременная, на второй же день ей или ворота грязью вымажут, или еще чего устроят… неуж вам все равно, когда ваш сын погибнет?
- Сразу так и погибнет?
- Может, вы хоть тору в свое имение отошлете? Мы—то и тут переможемся, а у нее маленький будет…
Илья качнул головой.
- Ты понимаешь, что по нынешним временам – она не доедет?
- Тор?
- Алексеевка не рядом. Это до Звенигорода по железной дороге, а потом еще от Звенигорода, под Синедольск… а все эти места заняты Освобожденцами. Ты предлагаешь тору одну послать?
- Нет, тор….
- Охрану с ней послать? Чтобы уж точно не доехала? Я тебя умнее считал.
Дед Савва сокрушенно поник головой. Это верно, сама по себе тора не доедет. И с семьей не доедет…
- Когда ж эту нечисть изведут? Тор?
- Когда-когда… в заповедные года, - поговоркой Анны ответил Илья. – Изводим, да плохо получается, сам видишь. У них сейчас сил больше, и снабжение, и все… Валежный в горах, на границе не пойми чего, а нам только ждать остается.
- Ох, тор…
- А ты еще думаешь… свадьба? Хорошо, когда мы победим. А вдруг проиграем?
- Да разве ж Творец такое допустит?!
- Он уже эту нечисть допустил, - отрезал Илья. – И не чешется. И остальное допустит, даже не сомневайся. Без моей фамилии у Марго хоть какие шансы будут. А вот как у жены офицера…
Савватей понял.
И все же, все же…
- Так ведь и не признаваться можно?
- Можно. Но коли до такого дойдет…
Илья не договорил, но дед Савва все отлично понял. Тут все в кучу смешалось. И опасения за будущее, и неуверенность в себе, и… да уж откровенны будем! Нежелание жениться!
Но кто же та, вторая?!
Имя дед Савва знал. Анна. Но сколько тех Аннушек по Русине ходит? Что тора, так точно. И сына родила…
Ох, плохо все складывается, плохо…
***
- Как – не хочет жениться!? Я с ним поговорю!
- Мама, лучше помолчи! – Маргарита цыкнула на мать вполне привычно. Тора Измайлова сжалась в комок и замолчала. После тех ужасных дней она вообще редко открывала рот. Но за своего родного ребенка…
Только вот ребенку оно и не слишком нужно?
- Вот так, тора, - развел руками дед Савва.
- Бред!
- Тора, - не удержался старик. – Лучше надо было его радовать!
- Ах ты… - возмутилась Марго. – Думаешь, я мало старалась?!
- Лучше порадуйтесь, тора, что глуп ваш будущий супруг. Умный бы сроками больше интересовался.
Тора скрипнула зубами.
Что верно, то верно… были у нее определенные сомнения. Были… но не признаваться же в них? Может, и от Ильи ребенок, а она неправильно все посчитала? Там же чуток времени-то прошло…
- Ты о таком, дед, лучше помалкивай.
- О каком-таком, тора? Знать ничего не знаю, ведать не ведаю.
- Вот и правильно. Что там за стерва?
- Молчит, тора. Я уж и так, и этак…
- И ничего?
- Только имя. Анна.
- Анна… да это кто угодно! Вон, великая княжна одна тоже Анна была – и что? Вот что теперь делать?!
Тора Измайлова фыркнула.
- Рожать, вестимо, - проговорил дед Савва. – Но не сразу.
- Понятно, не сразу. Но…
- Тора, ваш супруг… будущий… он хочет уводить войско из Подольска. Что хотите делайте, но мы должны отправиться вместе с войском.
- Но зима же!
- Здесь оставаться страшнее будет. Уж поверьте. Месяца не пройдет – убьют.
И сказано было так веско, что тора Маргарита поежилась, обхватила себя руками…
- Я постараюсь.
- Не настаивайте на браке. Но пусть с собой возьмет… может, там получится или в Герцогства уехать, или еще куда…
Тора закивала.
- Я… я справлюсь.
- Вот и ладненько, тора. Помните – наши жизни в ваших руках.
Маргарита помнила. И жить – хотелось. А моральная сторона вопроса ее не сильно и волновала.
Русина, Ферейские горы
- Непорядочные люди, – скрипнул зубами Антон Валежный.
И повторил уже подробнее, с расстановочкой.
Заслушались все. А войсковой конюх даже губами зашевелил, запоминая особо выдающиеся обороты. Образование, значит!
Повод у Валежного был – его настигла телеграмма от тора Изюмского.
Были они знакомы раньше? Не особенно. Так, встречались раз или два, но высший свет – место тесное. Да и Русина тоже.
Благодаря освобожденцам и некоторой сумме денег тор Изюмский знал, что Валежный сейчас громит фереев. И поскольку он начал бы с того же…
Не стоит ли предположить, что на службе Русины остался хоть один порядочный человек? Не считая, собственно, Изюмского?
Тор решил сообщить генералу то, что тот мог еще не знать.
Ворон мертв. Двое воронят живы. Не знаю, кто и где. Ищу. Убийцы мертвы, заклеваны.
Валежный понял. И понял достаточно. И про смерть Петера, и про живых детей, и что кто-то из детей оказался вовсе не беззубой тряпкой. Изюмский выразился достаточно четко. Если никого постороннего не было, а убийцы мертвы…
Значит, кто-то из императорских дочек сумел постоять за себя. И такую можно даже короновать.
Русина не останется без наследника престола. Это хорошо.
Наследника надо еще найти. Это плохо.
Что ж…
Валежный подозвал адъютанта и продиктовал ответное письмо.
Ищите. Обещаю помощь и поддержку. Надеюсь на встречу.
Умному будет достаточно. А тор Изюмский явно не дурак. И Валежный – тоже. Разобравшись с фереями, он переключится на освобожденцев, а война… для войны должен быть или девиз, или знамя. И таким знаменем может стать дочь императора. Осталось только ее найти. Но это потом, потом… можно побыть и местоблюстителем, в конце концов. Даром ему не нужен тот торн, но в стране должна быть стабильность, а не этот хаос. И не правление голодных крыс.
Остальное – разберемся.
Русина, Зввенигород.
- Жом Пламенный, но почему – нет!?
- Идите, жом Ураган! Идите, - махнул рукой Пламенный. – Денег на это сейчас нет, понимаете? Нет! Денег!
И времени.
И сил.
И вообще – у меня другое на уме.
А быдло?
Бабы еще нарожают! Подумаешь, сокровище какое – щенки с помоек! Наплодятся, отстреливать не успеешь! У него дела государственные, а тут какую-то чушь несет соратник по борьбе! Вот заняться человеку явно нечем!
- Но мы столько принесли! Жом, умоляю! Ну хоть давайте приюты для детей откроем! Ну… хоть что-то! Хоть пункты по раздаче хлеба!
- Жом Ураган, - Пламенный ценил и любил своего соратника, да, насколько мог, но тем не менее. Но иногда… Это с ума сойдешь, пока до человека что-то дойдет! – Жом Ураган, поймите правильно. Лес рубят – щепки летят. Нет у меня сейчас на это средств! Надо оружие закупать, патроны…
- Люди лучше сражаться будут, зная, что их семьи с голоду не помрут!
- Жом. Ураган.
Когда Пламенный говорил таким тоном, становилось ясно – других результатов не будет.
Жом Ураган скрипнул зубами.
- Ладно же! Пусть так!
И дверью хлопнул.
Жом Пламенный нахмурился. Так… надо бы последить за верным соратником. Идейные – они самые страшные. Сегодня они за тебя, а завтра за идею. А ты… а тебя они отлично съедят, если решат, что ты предал их идеалы.
Обязательно последим!
***
Вечером жом Тигр валялся на кровати.
Впервые за день просто позволил себе вытянуться, расслабиться – и ни о чем не думать. Уставал он страшно.
Яна в таких случаях не лезла с разговорами. Вообще не лезла с нежностями. Ложилась рядом, перебирала его волосы. Или разминала плечи.
Молчала, просто была. И это было чудесно…
Яна, где ты сейчас? Мне тебя… не хватает?
Размышления жома Тигра оборвал решительный голос.
- Меня – примет! Брысь!
И лепет слуги. Потом звук удара, открывшаяся дверь – и на пороге возник жом Ураган.
- Тигр, успокойся. Я с миром!
Слова были не лишними, учитывая, что в этот момент на него смотрело дуло небольшого револьвера. На таком расстоянии промазать было сложно, Тигр бы попал в переносицу. Куда и целился.
- Тебе чего надо?
- Чего-чего… догадайся!
- Тут еще и догадываться надо? – Тигр со стоном сунул ноги в домашние туфли. – Что б тебя, только отдохнуть прилег…
Жома Урагана такие мелочи не смутили.
- Прости. Но другого выхода у меня не было.
- Угу… интересно, что Пламенный скажет?
Ураган пожал плечами.
- Полагаю, очень огорчится, когда не дождется своих шпионов. Двоих. Но не стоило их посылать ко мне.
Тигр только головой покачал. Черная прядь упала на лоб.
- Ладно. Проходи, располагайся… предложить что?
- Перебьюсь. Тигр, ты был прав.
Тигр и не сомневался.
- В чем именно?
- Я разговаривал с Пламенным. Ему вообще не до меня. И – да! Мне отказали!
Тигр закатил глаза.
- Даже не сомневался.
- Издеваешься?
- Нет.
Жом Ураган посмотрел собеседнику в глаза, и остался доволен результатом. Не издевались над ним. Разве что ерничали слегка, но тут… над ним – или над собой?
- Как так получилось, что мы с тобой этим вопросом озаботились, а больше – никто?
Тигр пожал плечами.
- Не знаю.
Хотя ответ он примерно знал, но Урагану говорить этого не хотелось. Некоторые вещи вообще вслух не произносятся.
В чем разница между хозяином и временщиком?
Хозяин думает, что достанется его потомкам. Что будет ПОСЛЕ него.
Временщик никогда об этом не думает. У него задача другая, набить карман и сбежать.
Вывод?
Он прост, но Урагану таких вещей лучше не говорить. Романтики-с…
Поэтому жом Тигр махнул рукой.
- Давай обговорим детали? Что, кто, сколько, куда, когда, как…
Ураган кивнул.
Двое мужчин планировали будущее страны, в которой жили и собирались жить дальше.
Планировал это будущее и Антон Валежный. Но если бы им сказали о сходстве…
Лучше такого не говорить. А то у сказавшего точно не будет будущего. Никакого.
Анна, Россия.
- Ань, ты чего вся вареная? – Кира валялась на кровати и жевала жвачку. Анна хоть и морщилась, но замечаний ей не делала – пусть. Гошку уложили спать. Мальчик хоть и протестовал, и не собирался спать днем, но сытный обед и свежий воздух буквально свалили его с ног.
Аня вздохнула.
- Не знаю… Кира, ты в курсе моей ситуации. Я рассказывала тебе об отце Георгия…
- Козел обыкновенный. И что?
- Мать у него… необыкновенная. И очень хочет прибрать к рукам моего сына.
- Вот коза! – Кира даже жевать жвачку перестала.
- И что теперь делать – я не представляю…
- А чего тут думать? – Кира искренне удивилась. – Собирайся, пошли к отцу.
- Кира, ему не до того.
- Плевать! – отрезала девочка.
- У него Елизавета…
- Значит, подожди пять минут. Сейчас я эту подлизу выставлю – и придешь, - решила Кира. И выскочила из комнаты прежде, чем Анна успела ее остановить.
Женщине оставалось только глядеть на захлопнувшуюся дверь.
Да, Кира становилась сильнее. Взрослее, опаснее – и во многом благодаря ее стараниям. Девочка и сама не замечала, как потихоньку, словно бы исподволь, прививаются ей хорошие манеры, как учат ее держать себя в руках, как дрессируют…
Когда-то давно, так поступили и с Анной.
Что уж получилось? Хорош ли результат?
Но без воспитания Анне было бы куда как сложнее, это точно. Кстати, Борис Викторович замечал внешнюю сторону изменений, Кира стала лучше одеваться, меньше краситься, и вообще, стала походить на нормального подростка.
Насколько нормального?
Не слишком современного, но адекватного и серьезного. Не ботан, как это сейчас называют, не серая мышь, не заучка, но у девочки появился свой стиль. И хороший вкус появился.
А вот Роза Ильинична видела и внутреннюю сторону. И оценила по достоинству.
- Маргарита, земля ей пухом, была бы довольна, - сообщила она как-то. И Анна поняла – одобряет.
Все реже вспоминалась ей ТА жизнь.
Дворцовая, грустная, без малейшей надежды на лучшее. Все чаще манила новая.
Отец… да, она уже воспринимала Петра Воронова, как своего отца, без малейшего отторжения, а того Петера почти не помнила.
Отец уехал временно с Сеней-евреем, продавать честные трофеи. А Анне обещал вернуться, как можно быстрее. И девушка радовалась этому.
Ее отец о ней заботится. О ее будущем, о будущем ее сына. Как же хорошо, когда ты можешь положиться на своих родных!
Два лица сливались воедино. Две жизни тоже, и все чаще воспоминания Яны казались родными, своими. А те…
Она видела когда-то сон. Чудесный сон. Страшный…
Но потом во сне кружились перед ней лица сестер и матери. Всплывали картины из дворца Хеллы.
Вспоминалась теплая тяжесть младенческого тельца на руках…
И снова и снова Анна просыпалась в слезах.
Год, только год.
Маленький мой, сынок, один раз я тебя предала. Я должна была плюнуть на все, уйти, сбежать, должна была поднять скандал, остаться с тобой… да хоть бы что сделать! Я не должна была бросать тебя на произвол судьбы, Хелла права!
Но коли уж так получилось…
Я не подведу тебя во второй раз. Я тебя люблю, малыш….
***
Кира ураганом проскакала по дому и ввалилась в гостиную.
- Папс, пардон! Чем занимаетесь?
