- Да, ваше величество.
Элоиза шевельнула рукой, отпуская своего слугу. И откинулась в кресле, прикрыв глаза. Но долго просидеть ей не дали.
- Матушка?
Принц Корхен.
Старший, наследник, любимец…
Красив, неглуп, женат, имеет троих очаровательных детей – одним словом надежда. Будущее. Опора и подмога.
Он сейчас слушал беседу матери с тором Вэлрайо, чтобы быть в курсе государственных дел. И не смог сдержать удивления.
Казалось бы - дави на континент?! Сейчас самое время!
Но мать… мать отказалась?
Почему?
А в наличии причин его высочество не сомневался. Не просто ж так мать на покойницу стала походить!
- Да, сын?
- Матушка, я не понимаю вашего решения, и прошу разъяснить мне причину….
Элоиза подняла руку, призывая его помолчать. И сама замолчала.
Надолго.
Принц послушно ждал, пока ее величество обдумает ситуацию, и примет решение. И дождался.
- Это сказка, сынок, - голос Элоизы звучал хрипло. – Старая сказка. О династиях, принятых богами – или династиях, проклятых богами.
- Матушка? – вот уж чего не ожидал принц, так это подобных глупостей. Какие могут быть боги, когда речь идет о международной политике?! Вы о чем!? – Что за бред!? Боги!?
- Не перебивайте, сын. И не считайте меня вздорной старухой. Вы помните, что было в нашей стране? Династия Лавгереттов, потом династия Давлей, потом – мы. Даже не дальние родственники Давлеев, вообще не связанные с ними кровью, только бумагами. Вы в курсе этой истории? Первый Давлей получил свой трон предательством. Ударив в спину законного короля, последнего Лавгеретта. И через три поколения его династия перестала существовать. После Давлеев трон перешел к нам, потому что одна из внучек Давлея сочеталась браком с моим прадедом, мы – потомки по женской линии.
- Да, матушка.
- Корхен, я вас предупреждаю еще раз. Это – просто сказка. И если я услышу… вы в курсе, что было потом?
- У королевы родился ребенок, ваше величество. У любовницы короля родился ребенок. И сын королевы умер. Тогда ее величество упала на колени перед алтарем Хеллы и стала молиться. И богиня даровала ей… прощение.
- Не совсем так, Кор. Хелла… существовала. Она пришла и сказала, что династия Давлей продолжена не будет. Никогда. Единственный выход для короля – посадить на трон своего сына от любой другой женщины. Потому что род Давлеев она пресекает раз и навсегда.
Его высочество молчал.
А что тут скажешь? Эту историю знали все, хотя и не с такой концовкой. Да, пришла богиня, да, мальчик ожил… он и не думал, что там происходило в те времена. Может, мальчишка косточкой подавился, а служанка или жрица какая его за ноги потрясли, вот тебе и чудо на весы. Кому какое дело?
Но ее величество явно что-то знает, вон как трясется…
- Мы династия Ларвен, мальчик мой. Но крови Давлеев в наших жилах нет. Ни капли. И Хелла нас… не благословила. А вот Вороновых – благословила. Они ей служат. И Колокол, и Пушка – ее знаки. У Лавгереттов тоже такие были. Камень, который стонал, если на него пытался встать не король, просто, любой другой человек. Тот самый камень, который лежал у подножия трона Лавгеретта…
- Ээээ… матушка…
- У подножия нашего трона лежит другой камень. А тот самый… пойдем, Кор.
Принц послушно подал матери руку, помогая встать с кресла. И ее величество направилась в гардеробную. Подошла к стене, немного поколдовала там с подсвечником и обивкой – и открыла дверь, за которой обнаружилась лестница, ведущая вниз.
- Нам туда.
Ее величество взяла лампу, стоящую неподалеку на полочке, привычно зажгла ее – и шагнула вперед. Принц последовал за ней.
Лестница спускалась вниз и вниз.
Коридор.
Дверь.
Комната.
Пустая комната, в которой нет ничего, кроме трона. Старого, запыленного, стоящего на полу.
- Сядьте на этот трон, сын мой.
- Матушка?
- Клянусь своей жизнью, это не опасно.
Его высочество повиновался. Но… не успел подойти к трону. Оставалось всего два шага, когда раздался такой жалобный стон, что мужчина замер.
- Матушка?
- Все в порядке.
Еще шаг.
И новый стон. И еще один, и еще… словно под ногами у него горько плачет и жалуется на жизнь младенец. Да что же происходит?
Его высочество плюнул на все и уселся на трон.
И тут же вскочил.
Стон был просто невыносим, он бил по ушам так, что ее величество давно зажала их руками. А он, вот, не догадался. Но стоило отойти от трона…
- Приглядитесь.
Все верно.
Окружность примерно пару метров радиусом выступала над полом. Не сильно, можно и не заметить. Но…
- Это – изначальный трон Лавгереттов, Кор. Тот самый. И камень жалуется на судьбу, ведь ты не король.
- Матушка?
Ее величество Элоиза улыбнулась. Сделала шаг, второй, третий, вот она вступила на черный камень…
Стон!
Еще более сильный и страшный.
- МАТУШКА!?
- Мы не короли, сын. Для Хеллы - мы не короли. Лавгеретты были под ее покровительством, мы – никогда. И если… я не хочу навлечь на нас проклятие.
- Но мы же не убивали Петера?
- Ты будешь доказывать это Хелле? Она послушает… когда примет твою душу, сын. Наказание у нее лишь одно – смерть. А мы… мы развязали эту войну. Мы ее подогревали. Мы отказали Петеру в приеме. Мы косвенно виновны в очень, очень многом. И я не хочу больше с этим связываться. Боги… это страшно.
- Да, матушка.
- Ты не веришь мне. Но пока еще я правлю Лионессом.
- Да, матушка.
Ее величество вздохнула.
- Ты не веришь мне. Что ж… ты запомнил, как идти обратно?
- Да.
- Возьми ключи. Осмотри внимательно и камень, и трон, убедись, что я не лгала. И приходи. А я… мне тяжело находиться здесь.
Его высочество кивнул. И хмуро смотрел, как за матерью закрылась тяжелая кованая дверь.
Совсем старуха из ума выжила. Интересно, что засунули под этот трон? Или…
Вот сейчас он и разберется.
Под неумолчные стоны принц собрал на себя половину пыли с пола. Извозился, как поросенок. Ободрал щеку о какой-то дурацкий завиток. И даже сдвинул трон с плиты.
Увы…
Стоило ему наступить на камень, и начинался стон.
Что-то ПОД камнем?
Нет. Уж это-то он видел. Тяжелые каменные плиты, какое уж там! Старая кладка, в такой дыр не навертишь.
Но что тогда?
Его высочество сплюнул со злости.
- Хелла, Шелла… да что такое…!?
Пнул на прощание трон – и направился обратно.
Коридор, лестница…
Ступенька, вторая…
Его высочество был уже почти наверху, когда его вдруг резко рванули назад за сюртук. Настолько резко, что Корхен потерял равновесие, и носом вниз полетел по ступенькам.
- ААААААА!!!
И его крик сплелся с торжествующим волчьим воем, который принц отлично услышал и запомнил.
Последствия?
Сломанная в трех местах правая рука. И сильная горячка – без сознания его высочество пролежал около часа, и на холодном каменном полу… потом уж очнулся и выполз.
А еще…
На пыльных ступенях отчетливо были видны отпечатки волчьих лап.
Его высочество отлично их рассмотрел, пока полз наверх по лестнице. И воевать ему больше не хотелось.
Боги?
Хелла?
Русина?
Вот и замечательно! Занимайтесь сами, чем пожелаете! А у него всего две руки! Считайте – он понял!
Русина, Подольск.
Маргоша видела своего любовника разным.
Веселым, грустным, усталым, пьяным в стельку… но чтобы так?!
На Илью смотреть было страшно. Весь серый, потухший, сгорбившийся… девушка решительно испугалась.
- Илюша!?
Бесполезно…
Мужчина отстранил ее, словно дверь, прошел в кабинет – и хлестанул дубовик прямо из бутылки. Словно воду.
Маргоша откровенно испугалась – и помчалась за советом. Дядька Савва предложил пока не лезть, а там посмотрим…
Две бутылки дубовика оказались отличным снотворным для Ильи. А когда мужчину сморило, дед Савва вошел в кабинет. И нагло обыскал его карманы.
А вот и оно… ага.
Телеграмма.
В других обстоятельствах дед Савва посочувствовал бы бедолаге. Но сейчас…
Алексеевка сожжена. Все мертвы.
Тут и добавлять ничего не надо, и так все ясно. Но получается… если родные Ильи Алексеева мертвы, значит…. Значит его единственной родней остается Маргоша! Ну, и они – немного!
А значит… все отлично! Теперь-то Илья с ними точно не расстанется.
И воодушевленный хорошими новостями, дед Савва отправился разъяснять это Маргоше. Пусть приголубит бедолагу, успокоит, подластится, как это бабы умеют…. Мужики в таком состоянии – что дети! Кто их по головке погладит, тот и хороший.
Не надо ему ничего говорить, не надо лезть с соболезнованиями, не надо… сам все расскажет. А пока просто повторять, что его любят, что он самый лучший, что они теперь семья, что у него ребенок будет…
Этого хватит.
Яна, Русина.
Как организовать праздник для четверых детей?
Сложно.
Это и в обычное-то время сложно, а уж в разоренной войной и революцией Русине…
Но Яна справилась.
Деньги могут все, а деньги у нее были. Купить продуктов, приготовить праздничный стол – простой, без изысков, ну не умеет она готовить роскошно, но уж плюшек напечь – запросто. Салатиков накромсать, канапешки сделать…
Для этого и умения не надо, только продукты и нож.
И все пятеро сидели за столом.
Яна первая подняла бокал. Ей досталась память Анны, и она помнила, как отмечают день зимнего солнцестояния. Гуляниями, песнями, колядками, загадками…
Чего только в этот день не устраивали!
Но…
Сейчас у Яны не было возможности.
А вот подарить подарки она могла. Каких усилий ей стоило достать игрушку! Ей-ей, самой проще было сделать, наверное. Но рукоделие Яне не слишком давалось. Так, пуговицы пришивать…
Деньги творят чудеса, так что Яне достали плюшевого котенка для девочки, два небольших пистолета для мальчиков – пока не заряженных. Но учить Яна их начнет.
Пока без патронов, просто показать пальцем на цель, а потом показать на ту же цель пистолетом. Потом, когда она поймет, что дети не навредят друг другу, она доверит им и заряженное оружие.
Чудовищно?
Но пусть у них хоть шанс будет! Кто ждет выстрела от маленького ребенка? Да никто!
Для Топыча она раздобыла часы. Пусть учится.
Дети тоже не сидели, сложа руки, и подарили Яне самодельные конфеты из засахаренной вишни. И для Яны этот подарок был дороже всех сокровищ мира. Это ее сын руку приложил!
- Родные мои, - тихо сказала она, переждав бурю детского восторга. – У нас впереди тяжелое время. И я хочу выпить этот бокал, чтобы у вас все было хорошо. Чтобы вы были живы и здоровы, чтобы выбрались из всей этой истории, чтобы спустя пятьдесят лет собрались за столом, живые, здоровые, с детьми и внуками, и рассказали им про этот Солцеворот. Я верю, что так и будет! За ваше будущее, дети! За вас!
И осушила бокал с вином.
Хелла, прошу тебя…
Знаю, все в моих руках, но… как же страшно! Как страшно подвести тех, кто тебе доверился! Безумно страшно…
А выбора все равно нет. Только вперед.
Это был очень маленький и тихий праздник. А поздно ночью, когда дети уснули (они все трое твердо хотели спать с Яной, им было легче, когда рядом был кто-то большой, живой, теплый), и с трех сторон наползли на нее, Яна гладила детские головки.
И смотрела в окно.
Почему-то ей казалось, что Хелла тоже смотрит.
Пристально…
Чего же ты хочешь, богиня!?
Чего!?
Анна, Россия
Правильно принимать гостей – это искусство.
Чтобы никто не скучал, чтобы никто не оказался забыт, чтобы у всех было в достатке напитков, чтобы всем понравились развлечения…
Анна обещала научить этому Киру. И показывала, рассказывала…
Роза Ильинична только головой качала. Она не знала, где такому учат, но оценила. Это именно искусство быть хозяйкой. Не абстрактным менеджером – это управленец, которому, по большому счету, безразлично, чем управлять. Поставят на мыловарню? Будет варить мыло. Поставят в солеварню – будет добывать соль.
При нем все будет неплохо.
А потом?
А потом его не касается. Вообще.
Это не его дело.
Не его собственность, наследство, проблема, он это своим детям не передаст. А потому после него хоть потоп.
Анна поступала совершенно иначе.
Она относилась к дому так, словно это был ее дом. И Киру учила и бережливости, и аккуратности, и правильно распределять ресурсы, намечать цели…. Это не так просто. Но ведь получалось же у нее! Хорошая экономка всегда может оценить хорошую хозяйку. И иногда Роза Ильинична подумывала, что в идее Киры что-то такое есть… правильное.
Потом смотрела на Анну – и качала головой.
Чтобы привлечь мужчину, женщина должна быть в этом заинтересована. Ну хоть краешком сознания! Хоть чуточку!
Анне это было вовсе неинтересно.
Она с удовольствием проводила время с Кирой и Гошкой, готовила, ездила по магазинам, объясняла Кире, что и как делать, но ее отца…
Она была вежлива, внимательна, она здоровалась и разговаривала на отвлеченные темы, но – и только! Так же она стала бы разговаривать и с шестилетним ребенком, и с восьмидесятилетним дядюшкой. Словно кто-то выключил у Анны интерес к мужчинам.
А жаль.
Новый Год стремительно приближался, росли запасы в рефрижераторах, Анна линий раз проходилась по дому – даже не с инспекцией. Она могла и тряпку в руки взять, и сама разобраться с хрусталем…
С портными, с аниматорами, с садовником, с…
Наконец бешеная гонка закончилась, и наступило тридцать первое декабря.
Борис Викторович встречал гостей. Кира стояла рядом с ним. Удивительно красивая. И ничуть не взрослая. Самая частая ошибка девочек – они ярко красятся, надевают шикарные платья, навешивают с десяток украшений - и сочетание всей этой мишуры с детской мордашкой выглядит комично.
Кира, благодаря Анне, выглядела именно так, как надо.
Волосы были уложены гелем для укладки, прическа была не сложной и достаточно крепкой, чтобы девочка позволила себе и потанцевать, и умыться, если захочет… косметики почти не было. Анна лично подкрасила ей ресницы несмываемой тушью и дала блеск для губ.
И никаких вечерних платьев.
Кира была в джинсах и топике.
Джинсы – дорогие, в обтяжку, и на стройных ножках девушки выглядели просто великолепно. И яркий топ с жакетом, темно-синий, с блестками, с вышивкой и стразами, праздничный и яркий, можно сидеть за столом в жакете, а можно снять его и поплясать в свое удовольствие.
Классические танцы Кира тоже начала учить, поддавшись на Анину провокацию, но пока вальс ей родным не стал. Ну и не надо!
Молодежь же!
И никаких туфель на каблуках. Аккуратные балетки, которые подруги (пожалуй, что уже и подруги) украсили снежинками.
Борис Викторович оценил высшим баллом.
Всю прислугу он отпустил по домам и нанял на этот вечер специальных людей. Все же Новый Год! Всем хочется домой, встречать праздник с семьей, а не обслуживать нуворишей. Но есть и те, кто хочет заработать.
И агентства, которые на этом делают комиссионные.
Так, в доме оказались четверо молодых ребят, которые и поступили под командование Анны и Розы Ильиничны. Дамы, по приглашению Бориса Викторовича, встречали Новый Год с его семьей. Анна, Гошка, Роза Ильинична… даже кошака гнать не станут.
Не комильфо?
Чей дом, того и правила! А не нравится – на выход!
Хотя… будь Анна хотя бы немножко другой, Борис Викторович не пригласил бы ее, тем более, с сыном. Но он уже убедился – девушка может постоять за себя. Любой, кто пойдет за ее шерстью, вернется бритым налысо. В лучшем случае.
Гости начали съезжаться к восьми вечера.
В самый раз, чтобы посидеть, выпить, поговорить, разогреться…
Элоиза шевельнула рукой, отпуская своего слугу. И откинулась в кресле, прикрыв глаза. Но долго просидеть ей не дали.
- Матушка?
***
Принц Корхен.
Старший, наследник, любимец…
Красив, неглуп, женат, имеет троих очаровательных детей – одним словом надежда. Будущее. Опора и подмога.
Он сейчас слушал беседу матери с тором Вэлрайо, чтобы быть в курсе государственных дел. И не смог сдержать удивления.
Казалось бы - дави на континент?! Сейчас самое время!
Но мать… мать отказалась?
Почему?
А в наличии причин его высочество не сомневался. Не просто ж так мать на покойницу стала походить!
- Да, сын?
- Матушка, я не понимаю вашего решения, и прошу разъяснить мне причину….
Элоиза подняла руку, призывая его помолчать. И сама замолчала.
Надолго.
Принц послушно ждал, пока ее величество обдумает ситуацию, и примет решение. И дождался.
- Это сказка, сынок, - голос Элоизы звучал хрипло. – Старая сказка. О династиях, принятых богами – или династиях, проклятых богами.
- Матушка? – вот уж чего не ожидал принц, так это подобных глупостей. Какие могут быть боги, когда речь идет о международной политике?! Вы о чем!? – Что за бред!? Боги!?
- Не перебивайте, сын. И не считайте меня вздорной старухой. Вы помните, что было в нашей стране? Династия Лавгереттов, потом династия Давлей, потом – мы. Даже не дальние родственники Давлеев, вообще не связанные с ними кровью, только бумагами. Вы в курсе этой истории? Первый Давлей получил свой трон предательством. Ударив в спину законного короля, последнего Лавгеретта. И через три поколения его династия перестала существовать. После Давлеев трон перешел к нам, потому что одна из внучек Давлея сочеталась браком с моим прадедом, мы – потомки по женской линии.
- Да, матушка.
- Корхен, я вас предупреждаю еще раз. Это – просто сказка. И если я услышу… вы в курсе, что было потом?
- У королевы родился ребенок, ваше величество. У любовницы короля родился ребенок. И сын королевы умер. Тогда ее величество упала на колени перед алтарем Хеллы и стала молиться. И богиня даровала ей… прощение.
- Не совсем так, Кор. Хелла… существовала. Она пришла и сказала, что династия Давлей продолжена не будет. Никогда. Единственный выход для короля – посадить на трон своего сына от любой другой женщины. Потому что род Давлеев она пресекает раз и навсегда.
Его высочество молчал.
А что тут скажешь? Эту историю знали все, хотя и не с такой концовкой. Да, пришла богиня, да, мальчик ожил… он и не думал, что там происходило в те времена. Может, мальчишка косточкой подавился, а служанка или жрица какая его за ноги потрясли, вот тебе и чудо на весы. Кому какое дело?
Но ее величество явно что-то знает, вон как трясется…
- Мы династия Ларвен, мальчик мой. Но крови Давлеев в наших жилах нет. Ни капли. И Хелла нас… не благословила. А вот Вороновых – благословила. Они ей служат. И Колокол, и Пушка – ее знаки. У Лавгереттов тоже такие были. Камень, который стонал, если на него пытался встать не король, просто, любой другой человек. Тот самый камень, который лежал у подножия трона Лавгеретта…
- Ээээ… матушка…
- У подножия нашего трона лежит другой камень. А тот самый… пойдем, Кор.
Принц послушно подал матери руку, помогая встать с кресла. И ее величество направилась в гардеробную. Подошла к стене, немного поколдовала там с подсвечником и обивкой – и открыла дверь, за которой обнаружилась лестница, ведущая вниз.
- Нам туда.
Ее величество взяла лампу, стоящую неподалеку на полочке, привычно зажгла ее – и шагнула вперед. Принц последовал за ней.
Лестница спускалась вниз и вниз.
Коридор.
Дверь.
Комната.
Пустая комната, в которой нет ничего, кроме трона. Старого, запыленного, стоящего на полу.
- Сядьте на этот трон, сын мой.
- Матушка?
- Клянусь своей жизнью, это не опасно.
Его высочество повиновался. Но… не успел подойти к трону. Оставалось всего два шага, когда раздался такой жалобный стон, что мужчина замер.
- Матушка?
- Все в порядке.
Еще шаг.
И новый стон. И еще один, и еще… словно под ногами у него горько плачет и жалуется на жизнь младенец. Да что же происходит?
Его высочество плюнул на все и уселся на трон.
И тут же вскочил.
Стон был просто невыносим, он бил по ушам так, что ее величество давно зажала их руками. А он, вот, не догадался. Но стоило отойти от трона…
- Приглядитесь.
Все верно.
Окружность примерно пару метров радиусом выступала над полом. Не сильно, можно и не заметить. Но…
- Это – изначальный трон Лавгереттов, Кор. Тот самый. И камень жалуется на судьбу, ведь ты не король.
- Матушка?
Ее величество Элоиза улыбнулась. Сделала шаг, второй, третий, вот она вступила на черный камень…
Стон!
Еще более сильный и страшный.
- МАТУШКА!?
- Мы не короли, сын. Для Хеллы - мы не короли. Лавгеретты были под ее покровительством, мы – никогда. И если… я не хочу навлечь на нас проклятие.
- Но мы же не убивали Петера?
- Ты будешь доказывать это Хелле? Она послушает… когда примет твою душу, сын. Наказание у нее лишь одно – смерть. А мы… мы развязали эту войну. Мы ее подогревали. Мы отказали Петеру в приеме. Мы косвенно виновны в очень, очень многом. И я не хочу больше с этим связываться. Боги… это страшно.
- Да, матушка.
- Ты не веришь мне. Но пока еще я правлю Лионессом.
- Да, матушка.
Ее величество вздохнула.
- Ты не веришь мне. Что ж… ты запомнил, как идти обратно?
- Да.
- Возьми ключи. Осмотри внимательно и камень, и трон, убедись, что я не лгала. И приходи. А я… мне тяжело находиться здесь.
Его высочество кивнул. И хмуро смотрел, как за матерью закрылась тяжелая кованая дверь.
Совсем старуха из ума выжила. Интересно, что засунули под этот трон? Или…
Вот сейчас он и разберется.
Под неумолчные стоны принц собрал на себя половину пыли с пола. Извозился, как поросенок. Ободрал щеку о какой-то дурацкий завиток. И даже сдвинул трон с плиты.
Увы…
Стоило ему наступить на камень, и начинался стон.
Что-то ПОД камнем?
Нет. Уж это-то он видел. Тяжелые каменные плиты, какое уж там! Старая кладка, в такой дыр не навертишь.
Но что тогда?
Его высочество сплюнул со злости.
- Хелла, Шелла… да что такое…!?
Пнул на прощание трон – и направился обратно.
Коридор, лестница…
Ступенька, вторая…
Его высочество был уже почти наверху, когда его вдруг резко рванули назад за сюртук. Настолько резко, что Корхен потерял равновесие, и носом вниз полетел по ступенькам.
- ААААААА!!!
И его крик сплелся с торжествующим волчьим воем, который принц отлично услышал и запомнил.
Последствия?
Сломанная в трех местах правая рука. И сильная горячка – без сознания его высочество пролежал около часа, и на холодном каменном полу… потом уж очнулся и выполз.
А еще…
На пыльных ступенях отчетливо были видны отпечатки волчьих лап.
Его высочество отлично их рассмотрел, пока полз наверх по лестнице. И воевать ему больше не хотелось.
Боги?
Хелла?
Русина?
Вот и замечательно! Занимайтесь сами, чем пожелаете! А у него всего две руки! Считайте – он понял!
Русина, Подольск.
Маргоша видела своего любовника разным.
Веселым, грустным, усталым, пьяным в стельку… но чтобы так?!
На Илью смотреть было страшно. Весь серый, потухший, сгорбившийся… девушка решительно испугалась.
- Илюша!?
Бесполезно…
Мужчина отстранил ее, словно дверь, прошел в кабинет – и хлестанул дубовик прямо из бутылки. Словно воду.
Маргоша откровенно испугалась – и помчалась за советом. Дядька Савва предложил пока не лезть, а там посмотрим…
Две бутылки дубовика оказались отличным снотворным для Ильи. А когда мужчину сморило, дед Савва вошел в кабинет. И нагло обыскал его карманы.
А вот и оно… ага.
Телеграмма.
В других обстоятельствах дед Савва посочувствовал бы бедолаге. Но сейчас…
Алексеевка сожжена. Все мертвы.
Тут и добавлять ничего не надо, и так все ясно. Но получается… если родные Ильи Алексеева мертвы, значит…. Значит его единственной родней остается Маргоша! Ну, и они – немного!
А значит… все отлично! Теперь-то Илья с ними точно не расстанется.
И воодушевленный хорошими новостями, дед Савва отправился разъяснять это Маргоше. Пусть приголубит бедолагу, успокоит, подластится, как это бабы умеют…. Мужики в таком состоянии – что дети! Кто их по головке погладит, тот и хороший.
Не надо ему ничего говорить, не надо лезть с соболезнованиями, не надо… сам все расскажет. А пока просто повторять, что его любят, что он самый лучший, что они теперь семья, что у него ребенок будет…
Этого хватит.
Яна, Русина.
Как организовать праздник для четверых детей?
Сложно.
Это и в обычное-то время сложно, а уж в разоренной войной и революцией Русине…
Но Яна справилась.
Деньги могут все, а деньги у нее были. Купить продуктов, приготовить праздничный стол – простой, без изысков, ну не умеет она готовить роскошно, но уж плюшек напечь – запросто. Салатиков накромсать, канапешки сделать…
Для этого и умения не надо, только продукты и нож.
И все пятеро сидели за столом.
Яна первая подняла бокал. Ей досталась память Анны, и она помнила, как отмечают день зимнего солнцестояния. Гуляниями, песнями, колядками, загадками…
Чего только в этот день не устраивали!
Но…
Сейчас у Яны не было возможности.
А вот подарить подарки она могла. Каких усилий ей стоило достать игрушку! Ей-ей, самой проще было сделать, наверное. Но рукоделие Яне не слишком давалось. Так, пуговицы пришивать…
Деньги творят чудеса, так что Яне достали плюшевого котенка для девочки, два небольших пистолета для мальчиков – пока не заряженных. Но учить Яна их начнет.
Пока без патронов, просто показать пальцем на цель, а потом показать на ту же цель пистолетом. Потом, когда она поймет, что дети не навредят друг другу, она доверит им и заряженное оружие.
Чудовищно?
Но пусть у них хоть шанс будет! Кто ждет выстрела от маленького ребенка? Да никто!
Для Топыча она раздобыла часы. Пусть учится.
Дети тоже не сидели, сложа руки, и подарили Яне самодельные конфеты из засахаренной вишни. И для Яны этот подарок был дороже всех сокровищ мира. Это ее сын руку приложил!
- Родные мои, - тихо сказала она, переждав бурю детского восторга. – У нас впереди тяжелое время. И я хочу выпить этот бокал, чтобы у вас все было хорошо. Чтобы вы были живы и здоровы, чтобы выбрались из всей этой истории, чтобы спустя пятьдесят лет собрались за столом, живые, здоровые, с детьми и внуками, и рассказали им про этот Солцеворот. Я верю, что так и будет! За ваше будущее, дети! За вас!
И осушила бокал с вином.
Хелла, прошу тебя…
Знаю, все в моих руках, но… как же страшно! Как страшно подвести тех, кто тебе доверился! Безумно страшно…
А выбора все равно нет. Только вперед.
Это был очень маленький и тихий праздник. А поздно ночью, когда дети уснули (они все трое твердо хотели спать с Яной, им было легче, когда рядом был кто-то большой, живой, теплый), и с трех сторон наползли на нее, Яна гладила детские головки.
И смотрела в окно.
Почему-то ей казалось, что Хелла тоже смотрит.
Пристально…
Чего же ты хочешь, богиня!?
Чего!?
Анна, Россия
Правильно принимать гостей – это искусство.
Чтобы никто не скучал, чтобы никто не оказался забыт, чтобы у всех было в достатке напитков, чтобы всем понравились развлечения…
Анна обещала научить этому Киру. И показывала, рассказывала…
Роза Ильинична только головой качала. Она не знала, где такому учат, но оценила. Это именно искусство быть хозяйкой. Не абстрактным менеджером – это управленец, которому, по большому счету, безразлично, чем управлять. Поставят на мыловарню? Будет варить мыло. Поставят в солеварню – будет добывать соль.
При нем все будет неплохо.
А потом?
А потом его не касается. Вообще.
Это не его дело.
Не его собственность, наследство, проблема, он это своим детям не передаст. А потому после него хоть потоп.
Анна поступала совершенно иначе.
Она относилась к дому так, словно это был ее дом. И Киру учила и бережливости, и аккуратности, и правильно распределять ресурсы, намечать цели…. Это не так просто. Но ведь получалось же у нее! Хорошая экономка всегда может оценить хорошую хозяйку. И иногда Роза Ильинична подумывала, что в идее Киры что-то такое есть… правильное.
Потом смотрела на Анну – и качала головой.
Чтобы привлечь мужчину, женщина должна быть в этом заинтересована. Ну хоть краешком сознания! Хоть чуточку!
Анне это было вовсе неинтересно.
Она с удовольствием проводила время с Кирой и Гошкой, готовила, ездила по магазинам, объясняла Кире, что и как делать, но ее отца…
Она была вежлива, внимательна, она здоровалась и разговаривала на отвлеченные темы, но – и только! Так же она стала бы разговаривать и с шестилетним ребенком, и с восьмидесятилетним дядюшкой. Словно кто-то выключил у Анны интерес к мужчинам.
А жаль.
Новый Год стремительно приближался, росли запасы в рефрижераторах, Анна линий раз проходилась по дому – даже не с инспекцией. Она могла и тряпку в руки взять, и сама разобраться с хрусталем…
С портными, с аниматорами, с садовником, с…
Наконец бешеная гонка закончилась, и наступило тридцать первое декабря.
Борис Викторович встречал гостей. Кира стояла рядом с ним. Удивительно красивая. И ничуть не взрослая. Самая частая ошибка девочек – они ярко красятся, надевают шикарные платья, навешивают с десяток украшений - и сочетание всей этой мишуры с детской мордашкой выглядит комично.
Кира, благодаря Анне, выглядела именно так, как надо.
Волосы были уложены гелем для укладки, прическа была не сложной и достаточно крепкой, чтобы девочка позволила себе и потанцевать, и умыться, если захочет… косметики почти не было. Анна лично подкрасила ей ресницы несмываемой тушью и дала блеск для губ.
И никаких вечерних платьев.
Кира была в джинсах и топике.
Джинсы – дорогие, в обтяжку, и на стройных ножках девушки выглядели просто великолепно. И яркий топ с жакетом, темно-синий, с блестками, с вышивкой и стразами, праздничный и яркий, можно сидеть за столом в жакете, а можно снять его и поплясать в свое удовольствие.
Классические танцы Кира тоже начала учить, поддавшись на Анину провокацию, но пока вальс ей родным не стал. Ну и не надо!
Молодежь же!
И никаких туфель на каблуках. Аккуратные балетки, которые подруги (пожалуй, что уже и подруги) украсили снежинками.
Борис Викторович оценил высшим баллом.
Всю прислугу он отпустил по домам и нанял на этот вечер специальных людей. Все же Новый Год! Всем хочется домой, встречать праздник с семьей, а не обслуживать нуворишей. Но есть и те, кто хочет заработать.
И агентства, которые на этом делают комиссионные.
Так, в доме оказались четверо молодых ребят, которые и поступили под командование Анны и Розы Ильиничны. Дамы, по приглашению Бориса Викторовича, встречали Новый Год с его семьей. Анна, Гошка, Роза Ильинична… даже кошака гнать не станут.
Не комильфо?
Чей дом, того и правила! А не нравится – на выход!
Хотя… будь Анна хотя бы немножко другой, Борис Викторович не пригласил бы ее, тем более, с сыном. Но он уже убедился – девушка может постоять за себя. Любой, кто пойдет за ее шерстью, вернется бритым налысо. В лучшем случае.
Гости начали съезжаться к восьми вечера.
В самый раз, чтобы посидеть, выпить, поговорить, разогреться…
