Дневник воспоминаний о моей собаке
Ричард
Оренбург 2007г
Ирина Евсеева
Вместо предисловия
26 января 2007
Трудно сказать, зачем я это начала писать; знаю, что не обладаю никакими особенными литературными способностями. Может быть потому, что именно в этот день 26 января шестнадцать лет назад я привезла его домой.
Может быть потому, что меня преследует чувство, что я в долгу перед ним, что сделала для него меньше, чем могла.
Может быть потому, что пустоту, возникшую с ero уходом, я никак не могу ни чем заполнить, а вот таким способом я как словно возвращаю его.
Да может быть просто потому, что мне его очень не хватает и лучшие годы моей жизни пролетели рядом с ним...
Как много новых интересных людей встретили мы на своём пути, встретили благодаря тебе, Ричард. Сколько приключений пережили мы с тобой. Какой беспокойной и насыщенной была моя жизнь во многом, очень многом благодаря тебе. Сколько радости и тепла.
Как благодарна я тебе мой дорогой любимый старикан.
Часть 1
Ричард
Везенье — дело случая.
Давно втайне я мечтала о собаке, но не смела даже заикнуться. Помог случай и слегка уязвлённое самолюбие моего отца. Сосед Толик, безнадежный выпивоха, жалкий и никчёмный человек, купил своей маленькой дочери щенка за 25 р. Собачка была весьма неопределенной породы, но возымела удивительное действие на моего отца, вернее сказать, не сама собака, а тот факт, что Толик позволил себе роскошь не просто подарить дочери собаку, а при этом потратиться на неё. Деньги, конечно небольшие. Но это сильно задело моего отца. « Я тоже куплю внуку собаку, — сказал тогда он, — но только дороже ». За эту фразу я и зацепилась.
Годом, может быть, двумя — тремя раньше я побывала в «Питере» (на тот момент это был город Ленинград) у подруги в гостях. Что говорить, молва людская не напрасна, город прекрасен. Но как-то получилось, что сам город со всеми eгo бесконечными достоинствами не оставил в моей душе ярких и тёплых впечатлений. Но вот что, вернее сказать — кто действительно поразил меня, так это большой чёрный пудель. Подруга Лена, у которой я гостила (мы с сыном гостили) привела как-то в гости соседского пуделя, всеобщего любимца. Это необыкновенное существо обворожило меня. Не напрасно в народе большого пуделя называют королевским. Удивительная осанка, поистине королевское достоинство и величие. Кудрявая чёрная блестящая шерсть, такой большой и при этом такой грациозный и пластичный. Такой большой и при этом очень добрый, радушный, общительный. Он словно добрый старый друг, словно красивая дорогая игрушка ворвался в мои мечты. Прежде я никак особо не выделяла пуделей среди других собак. Но этот король просто всё перевернул во мне, лишил меня покоя. Тем более что я была искренне уверенна, что мне никогда не стать обладательницей этого чуда.
Так вот как только прозвучала фраза моего отца «Я тоже куплю внуку собачку» в моей душе затеплилась радость и надежда. Начались поиски клуба собаководов. Это проблема быстро решилась. Я встала на учёт и стала терпеливо ждать, когда появятся щенки. Возникла новая проблема как сказать отцу, что собачка будет не такой маленькой, как он себе представлял и, что стоить она будет не 25 рублей, а примерно в десять раз дороже. Для сравнения скажу, что это в те времена это была примерно месячная зарплата какого-нибудь главного инженера. Но с этим вопросом как-то утряслось, отец вздохнул глубоко, пообещал добавить к моей зарплате недостающую сумму. А вот про габариты этой собаки я из «скромности» умолчала. Шло время, я ждала и частенько позванивала в клуб. И вот в один чудный вечер Лирида, кинолог- пуделист вдруг меня поставила перед следующим выбором: можно забрать обещанного щенка за обещанную цену, но лучше взять собаку с гораздо лучшей родословной, с лучшим экстерьером, ну, правда, дороже
ещё раза в два и подождать ещё на два месяца дольше. Искушение было велико, а выбор — не такое уж лёгкое и приятное удовольствие. Во-первых, цена существенно отличалась от первоначальной, во-вторых, ждать ещё два долгих месяца ну не было никакого терпения. И всё же меркантильности и нетерпеливости я сумела наступить на горло, и здравый смысл взял верх. Ведь покупаешь собаку не на один день и себе, а не соседу, тем более что я так мечтала о ней. Поэтому выбирать надо самую красивую. Так я приняла решение, когда в Уфе появятся щенки, ехать за одним из них. Когда я сообщила отцу о новой цене, он кажется, долго кряхтел, беззвучно матерился, но согласился плюс ко всему ещё и дорогу оплатить.
Пусть некоторые зоофобы сочтут это кощунством, но это был один из
самых счастливых дней моей жизни. Итак, день раздачи щенков был назначен на 25 января, субботу. За неделю до этого события я ещё раз позвонила Лириде, она подтвердила, что всё в порядке, всё без изменений, можно готовиться к поездке в Уфу. И вот билеты куплены на поезд в один конец и на обратный путь — на самолёт. Это был наиболее удобный вариант: выехав в ночь на субботу, утром я была уже в Уфе, а, вылетев вечерним самолётом к концу дня, я была бы уже дома. Ну, так, во всяком случае, предполагалось.
Я собрала свой не хитрый багаж; небольшой запас продуктов для себя, какие-то гостинцы для хозяев собаки, ну и ещё что-то по мелочи — одним словом, налегке.
Хорошо помню, со мной в купе ехала молодая симпатичная девушка Наташа. Мы как-то быстро и легко познакомились с ней и вовсе не потому, что меня так уж привлекает общение с незнакомыми людьми, скорее, наоборот. Но просто потому, что меня переполняла радость, и просто необходимо было срочно с кем-то разделить её. Кроме того, мне сразу бросился в глаза её более чем скромный багаж, что в свою очередь наталкивало на мысль, что она тоже едет очень ненадолго. Кроме того, я узнала, что возвращается она в Оренбург тем же самолетом. А раз так, то вполне возможно, что цели нашей с ней поездки совпадают и, возможно даже, что и едем мы по одному адресу, к одной и той же собаке. Но при дальнейшей беседе выяснилось, что это не так. Просто в моём представлении на тот момент весь вагон или даже весь состав должен был отправиться именно за щенками. В первой половине дня я прибыла в Уфу. Прямо с вокзала позвонила кинологу- пуделисту. И с удивлением услышала в трубке:
«А Вы не могли бы подождать ещё недельку, дело в том, что щенки приболели?»
- «Где подождать, здесь на вокзале? — был мой ответ — вопрос.
— Ой, а Вы уже приехали...?
Да действительно, приехали! Вот тут и начались мои мытарства. Одна, в чужом незнакомом городе, правда, времени было в запасе достаточно. К тому же я довольно легко отыскала нужный адрес. Но вот что совершенно выбило меня из колеи; на мой вопрос, что же случилось со щенками и на
сколько серьезно заболевание, мне ответили, что толком ничего не известно, но только четверо из семерых уже умерло.
Вот это да! Вот это я приехала.
Прекрасно понимая, и в тоже время, не желая это принять, я всё же зачем- то потащилась к хозяевам собаки. Да жалкое зрелище, и самым жалким был мой предполагаемый щенок: худенький, слабенький, со слипшейся от пролитой на него во время процедур глюкозы шерстью, с заплетающимися ногами. Но его красавица- мать встретила меня уверенным предупреждающим лаем; мне она показалась здоровой. И это так и было.
Хозяева, приветливые добрые люди, провели меня в квартиру, «доложили» печальную обстановку. Они искренне переживали случившееся. Но в щенке мне было отказано. Я сидела в растерянности, глупо смотрела по сторонам и совершенно не знала, что делать. Лишь одна мысль упрямо пульсировала в моём мозге: «Без собаки я отсюда не уеду!». Кто—то из хозяев подсказал мне, что стоит съездить в клуб, может быть, там что-то предложат. Зря я тащилась в клуб в другой конец города, на какую-то окраину. К тому же начиналась метель, мороз крепчал, я начала изрядно мёрзнуть. В клубе на свой вопрос, могу ли я сегодня же купить пуделя, пусть от другой матери, пустьдругогоокрасаит.д.,яполучилаисчерпывающийответ категорическое«нет».Все, дажене родившиеся щенки задолго были распределены. Впрочем, мне это было вполне понятно; я сама ждала щенка несколько месяцев. Зато дали мне ценный совет: поехать опять к хозяевам, взять щенка и свозить eгo в ветлечебницу и выяснить, наконец, диагноз. Так я и сделала, вернее, мы сделали с хозяином дома. Закутали от мороза и ветра больногощенка (метель всё усиливалась), и побрели на остановку.
Да, «повезло», ветклиника находилась тоже совсем не близко от их дома. К тому же был выходной день, и клиника не работала, как оказалось. Не солоно хлебавши, мы вернулись обратно. Тут уж меня и вовсе охватило отчаяние. Голодная, уставшая, и не с кем посоветоваться. Впрочем, до самолёта оставалось ещё достаточно много времени. Меня пригласили в гости, предложили пообедать. Честно говоря, на хозяев было больно смотреть. Мне показалось, что они пожалели о том, что повязали собаку. Во—первых, это обошлось им не дёшево, они возили её на вязку в Москву. В самой Москве было много сложностей с вязкой; приходилось возить собаку из одного конца города в другой на метро. А в метро с собакой не пускают, приходилось хозяину снимать с себя дубленку, заворачивать псину и на «контрольке» утверждать, что это ребенок. К тому же рожала она очень тяжело и долго — двое суток. (Вот по этой самой причине в родословной моего Ричарда стоит дата рождения 9 декабря l990r., а на самом деле он родился 10 декабря).
Метель на улице всё усиливалась. А мы сидели с хозяевами и беседовали. Кажется, хозяйку дома звали Лилей, а мужа Виктором. Я поделилась с Лилей, что хочу назвать щенка Ричардом. Но Лиля возразила мне, что не получится, что весь помёт на букву «Х». А в то время, надо сказать, я ещё не знала, что существуют определённые правила в выборе клички породистой собаки. И восприняла заявление Лилии в некотором роде как оскорбление. Что за неуместная ирония, — подумала я, - это и так видно, что все щенки на букву «Х».
Но это всё лирические отступления, главное, нужно было принять решение. И тут я подумала, что если уж судьба этому щенку умереть, то какая разница, где это произойдет в Оренбурге или Уфе. В конце концов, дома в Оренбурге у меня есть знакомый хороший ветеринарный врач, и шансов у маленького Ричарда, скорее всего, будет больше, если он поедет со мной. По крайней мере, я приложу для этого все усилия, а не буду сидеть, и ждать у моря погоды. От этой мысли у меня как-то сразу посветлело на душе, как всегда бывает, когда тягостная неопределённость наконец-то начинает обретать некие определённые очертания. Однако всё же было тревожно — щенок не здоров, диагноз не ясен, а тут ещё перелёт на самолете и явные неблагоприятные метеоусловия. Мороз крепчал, метель всё усиливалась; порывы ветра сбивали с ног, на расстоянии двух—трёх метров рассмотреть что—либо было невозможно. Одним словом, нелетная погода, самая что ни на есть. Но решение было принято. Меня ждал самолёт. Хотя гостеприимные, очень душевные хозяева искренне убеждали меня остаться до утра и ехать автобусом или поездом. Но куда там! В понедельник на работу, дома меня джут, в аэропорту Оренбурга должен был ждать брат Андрей. Андрей — то ждал и дома ждали. А самолёт не ждал. Это я его ждала, а он спокойно себе стоял в ангаре и дремал — нелётная погода. И так до следующего утра. Мы провели с Ричардом в аэропорте 13 или 14 томительных часов. Всё это время меня мучила тревога — ну как такие условия переживет нездоровая маленькая собака. Благо, большую часть времени он спал. Бодрствовал же либо у меня на руках либо разгуливая по скамейке. Справлял естественные нужды на газетку, которую я стелила ему на пол. Умница! Вёл себя смирно, не капризничал. Вот что было с собой из питания — не помню, но его предварительно «накормили» глюкозой, так что есть он отказывался, однако, это настораживало; плохой симптом, если животное отказывается от еды. Ближе к полуночи я сама проголодалась и пошла в буфет. Купила кусок холодного отварного мяса и стакан какой-то слабо кисло—сладкой жидкости, которую ни компотом, ни чаем, ни морсом назвать было нельзя.
Решила поделиться мясом с Ричардом, но он потыкался в него носом, понюхал, а есть не стал. «Плохо дело!» - подумала я. И тут меня осенило: а может быть, он просто не умеет его есть? Точно! Я разжевала кусочек мяса и протянула щенку. Съел с удовольствием и попросил ещё. Я сбегала ещё в буфет, ещё нажевала мяса и накормила eгo. Наелся и спал очень довольный; просто надоела каша, ведь он уже подрос. А после сна писать он уже сам просился на газетку. Когда же мне самой требовалось сбегать в туалет, меня выручала Наташа, моя прежняя попутчица. Она присматривала за Ричардом. При этом она говорила, что как только я уходила, щенок начинал беспокойно поскуливать и возиться — искал меня. Он успел привязаться ко мне за это время, впрочем, я к нему тоже. Это неудивительно, столь дискомфортные условия и повышенная забота и внимание сблизили нас. К тому же вряд ли с
ним кто-то так возился раньше дома. А ведь каждое существо требует к себе персональной, а не какой—то общей любви. Когда я возвращалась, малыш успокаивался.
Но тут возникла новая проблема — у нас кончился запас воды, простой обычной воды, а в буфетах и ларьках продавали только суррогаты. Я нашла выход; пошла в буфет, проникла на кухню и выпросила кипячёной воды под предлогом того, что пить хочет маленький ребёнок. Впрочем, я была не так уж далека от правды.
Время шло, терпение иссякало, раздражение всё нарастало. А посадку всё не объявляли, как будто жизнь во всём мире замерла. Рейсы откладывались на неопределённое время. Тут ещё сигареты кончились, и всё ларьки закрылись, как назло. Ну что было делать?! Идти «стрелять» сигареты на улице. Ричард не пожелал оставаться с Наташей. Я посадила его к себе в куртку-пуховик, закрыла её на все замки и клёпки и в таком вот несколько располневшем виде вышла на улицу, где было по-прежнему морозно и ветрено. Неподалёку стояли два молодых человека, я подошла к ним, попросила закурить. Они как-то оценивающе посмотрели на мой живот, переглянулись и с сомнением в голосе спросили: «Девушка, а Вам не вредно?..» «Нет, всё в порядке»,— ответила я и поблагодарила ребят. Потом немного отошла и с удовольствием затянулась сигаретой. После душного вокзала и всевозможных треволнений покурить на свежем воздухе в обществе самой себя как-то особенно приятно. Меж тем Ричарду, видимо, тоже надоело сидеть в духоте. К тому же под курткой он был закутан ещё и в шаль. Он начал активно двигаться под курткой и в результате таки высунул свою коричневую любопытную мордочку наружу. Вот где забавно-то было посмотреть сначала на недоумевающие, потом на удивлённые лица тех ребят, что угостили меня сигаретой. Поначалу их, видимо, несколько испугало неестественное движение моего живота. А, разобравшись в чём дело, они дружелюбно заулыбались. Вот так мы и коротали эту длинную, длинную ночь.
Небо начало проясняться, авиалайнеры один за другим стали уноситься ввысь. Но на наш самолёт посадку всё не объявляли. По времени поезд, на котором, я могла, но не захотела вернуться домой, и который движется раз в пять медленнее самолета, уже час назад был в Оренбурге.
