Глава 1
В один ясный летний день на улицах Ковентри появился словно из ниоткуда худой бледный парень в потрепанной одежде. Простоватые черты лица и длинные мосластые руки в мозолях выдавали в нем потомственного крестьянина. Простецкого покроя одежда из грубой небеленой ткани тоже намекала, что всю жизнь он провел в деревне. Скорее всего, работая чьим-то батраком. Парень шагал по центральным улицам, растерянно оглядываясь. Взгляд его бесцельно блуждал по зданиям и лицам, ни на чем не задерживаясь. Да и шел он медленно, едва ли имея какую-то цель.
Когда солнце поднялось в зенит и начало основательно припекать, парень добрался до рыночной площади. Здесь взгляд его - пустой и неподвижный - немного оживился.
Оглядевшись, он решительно направился к концу скотного ряда, туда, где собирались извозчики. Не обращая внимания на давку и толчею, парень протиснулся туда, где находились загоны и стойла для скотины. Рядом имелся колодец с насосом. Усталое лицо бродяги просияло. Он тут же бросился к рычагу.
Напившись вволю, еще и умылся. Выпрямился, потянулся, разминая спину и плечи.
- Чего застыл, деревенщина! - рявкнули на него тут же. - Откуда вас носит, таких! А ну, отойди в сторону - коней не напоишь из-за таких вот! - раздраженный возница щелкнул кнутом, намекая, что бродяге сейчас достанется.
На лице парня проступило непонимание. Затем он вновь просиял.
- Господин, - он слегка поклонился. И залопотал на неведомом наречии.
С трудом возница различил, что это - какой-то диалект одного восточного королевства. Даже на своем родном языке парень безбожно коверкал слова, а акцент заставил бы поморщиться брезгливо и его земляка.
Бродяга предлагал набрать воды для коней, если господин кучер сильно торопится.
Возница нахмурился, а потом махнул рукой: набирай, мол. Ему же лучше - не надо слезать с козел. Ясно, что бродяга не просто так лезет и кожи вон: надеется на мелкую монету! А вот шиш ему. Обойдется.
Набрав воды, оборванец улыбнулся и, поклонившись, потопал прочь. Даже требовать не стал платы! Возница ощутил себя обманутым.
Он-то уж настроился на спор и ругань. На то, что наглый попрошайка примется клянчить монеты в уплату за так называемую помощь. А тот воды набрал как ни в чем не бывало - да пошел себе!
- А ну стой! - взревел извозчик. - Не бывало такого, чтоб в нашем роду за услуги не расплачивались! - и швырнул в спину нищему молодому нахалу не одну монетку, которой сперва жалел, а аж три.
- Господин, - тот, обернувшись, снова поклонился - и снова как-то слегка, без заискивания. Пролопотал какое-то слово - вроде бы благодарность на своем наречии.
Без затей опустился коленями в пыль, собрал брошенные ему монеты и, поднявшись, потопал, куда и шел вначале. Возница задохнулся от возмущения - экая наглость! Не клянчил, не ныл, не умолял. Даже не ругался - не дал ни единого повода протянуть его хлыстом. Кланялся как положено - но с таким чувством собственного достоинства, словно не бродяга, а твой граф! А еще невыносимо жаль сделалось трех медяков, которые сам же и швырнул в спину наглецу.
- Чего это ты так расщедрился? - удивился его товарищ, подходя к козлам. - Аж три монету этакому оборванцу! Не жирно ли?
- Ему и одной было бы много! - возмущенно пропыхтел тот. - Ишь! Вот морок наслал, не иначе!
- Скажешь еще, морок! - фыркнул тот. - Так прямо и скажи: солнышко тебе голову напекло. Вот и чудишь, - ухмыльнулся добродушно и направился к своим коням.
Тот, что швырнул медяки бродяге, засопел, чуть не лопаясь от негодования. И ничего ведь не поделаешь. Не гнаться ведь, бросив коней и коляску! Да и выезжать сейчас на улицу - животные передохнули. Только и остается, что надеяться - оборванец привлечет внимание стражи, и его засадят в кутузку. Нечего таким по улицам шляться!
*** ***
Три монеты оказались нежданной удачей. Аргент радовался уже тому, что его не вытянули кнутом поперек спины.
Навидался он таких людей: не так-то вроде и поднялись над простыми работягами или землепашцами. Тоже ведь работают в поте лица. А спеси побольше, чем у иного вельможи! Вельмож Аргент, правда, живых не видел вблизи ни разу. Только слыхал про них.
Сейчас парень торопливо шагал к рядам, где видел, как продается сдоба. Хватит трех монет на булочку? Если нет - купит простую лепешку. Есть хотелось невыносимо.
По дороге, правда, пришлось задержаться.
Увидел, как какой-то краснолицый фермер, отдуваясь, грузит тяжелые тюки на повозку. Подошел, предложил помочь. Тот махнул рукой.
Пока помогал загрузить повозку, вслушивался в то, как лопочут вокруг. Нет-нет, проскакивали смутно знакомые слова. Чем-то незнакомый язык напоминал звучанием привычный гельвейский говор. Но… разобрать как следует не получалось.
Фермер не дал за помощь ни монетки. Взгромоздился на козлы и тронул поводья.
Что ж, не свезло. Зря только время и силы потратил, ничего не попишешь. Аргент давно научился равнодушно принимать как дары судьбы, так и ее удары и насмешки.
Хотел идти дальше - но его поманил другой человек в скотном ряду. Ему надо было убрать клетки, опустевшие после продажи кур. Аргент кивнул, принялся закидывать их в повозку. Сейчас все уберет - потом залезет и уложит всё как следует. Интересно, этот-то заплатит?
До рядов со сдобой парень в итоге добрался часа через два. Помог нескольким торговцам, правда, заплатили лишь двое из них. В кармане у Аргента появились еще две мелкие серебряные монетки. Невесомые и тонкие, похожие на рыбьи чешуйки. Медяки - те были увесистые.
Одну серебряную монетку пришлось потратить на миску похлебки с ломтем хлеба. Ну, хоть поел! Вторую оставил на ночлег. Который еще требовалось найти.
Город выглядел большим, суетным. Наверняка где-нибудь на окраинах имеются и ночлежки для бродяг и нищих. Одна беда - Аргент представления не имел, где именно, и как туда добраться. Расспросить никого не расспросишь - местного языка он не понимал. Хоть и вслушивался в разговоры местных, напрягая слух - но понимал только знаки руками, и сам объяснялся так же.
Он пытался обратиться к нескольким лавочникам, показывая им руки, подложенные под голову. Те ухмылялись, но ничего толком не говорили. Ну, или он не понимал, а они не особенно стремились разъяснить.
Потому, выйдя с пустеющей ярмарочной площади, решил просто идти, пока не доберется до бедных кварталов. Уж там-то в нем разглядят своего!
Увы - планам не суждено было сбыться. Отойти далеко от ярмарочной площади Аргент не успел.
Он не понимал, чего к нему привязались стражники. Но их было несколько, а он - один. И окрики их звучали грозно и недвусмысленно. Эти люди хотели, чтобы он отправился с ними. Зачем, почему, чем он провинился - видимо, это он узнает позже. Или не узнает вовсе в ближайшее время. Кто станет возиться с чужеземцем, не знающим здешней речи? Еще и нищим, в придачу. Неудивительно будет, если и те гроши, что удалось ему нынче заработать - отберут.
Последняя мысль вызвала злость. Но что он мог поделать? Не драться же со стражниками, право слово. Тем более, что шансов у него не было.
Аргента провели по улицам, миновав три поворота и около десятка кварталов в общей сложности. Привели к зданию, в котором парень безошибочно угадал местную тюрьму. Просто ничем другим мрачное здание быть не могло.
Его подвели почти к самому порогу, когда он сбился с шага. Потому что увидел то, чего никак не ожидал здесь увидеть.
Лицо. Женское лицо - округлое и милое, с яркими голубыми глазами.
Аргент замер, обернувшись и не обращая внимания на стражников, принявшихся его толкать к дверям. Только плечом дернул, словно отгоняя назойливую муху, когда его пихнул один из сопровождавших.
Женщина в платье зажиточной горожанки садилась в закрытую карету. Голова была покрыта, так что волосы оказались полностью закрыты. Однако Аргент уверен был - сдерни с нее чепец, и увидишь копну белокурых кудрей. Женщина выглядела немолодой - возможно, ей могло быть лет сорок. Но глаза, глаза! Парень твердо уверился, что узнал их, когда она бросила на него мимолетный взгляд.
- Эльза! - выкрикнул он, прядая в ее сторону, и его, конечно, тут же перехватили под руки. - Эльза, постой! - он повис на руках стражников, глядя только на нее.
Женщина, испуганно отвернувшись, юркнула в карету. И та покатила прочь.
Аргент смиренно принял несколько тумаков от раздраженных стражников. Позволил втащить себя внутрь здания. Провести по коридорам и оставить в просторной камере с тощим слоем соломы на полу.
Он отыскал себе место возле стены, среди таких же бедолаг, как и он. Появление его не произвело особого впечатления на местных обитателей. Подумаешь, еще один бродяга! Не он первый, не он последний. С ним попытались заговорить, расспросить. Но поняв, что ничего от него не добиться, махнули рукой. Аргенту оставалось лишь терпеливо дожидаться своей участи. Он попытался вслушаться в разговоры - но что проку, когда не знаешь языка? Так что он принялся думать об увиденной мельком женщине.
Она так похожа была на соседку, которую давно не видел! Эльза, самая красивая девушка в деревне. Правда, он помнил ее совсем юной, чуть ли не подростком. А эта была почтенной горожанкой. Матерью семейства. Да и до родной деревни отсюда далеко. Возможно ли такое?
Аргент слишком хорошо усвоил, что возможно многое. Даже то, что кажется невозможным.
Вот, например, он ни за что не подумал бы, что его не обыщут. И оставят ему заработанные нынче на ярмарке монетки. И парочку предметов, что лежали у него во внутренних карманах старой стеганой куртки. Диковинных, хоть и непритязательных на вид. Один - длинный острый осколок зеркала. Длиной с вытянутую ладонь, а шириной - чуть больше его пальца. И второй - крупный не то орех, не то желудь. С лоснящейся твердой кожурой темно-коричневого, почти черного цвета.
И то, и другое Аргент подобрал во время своих скитаний. Он понятия не имел, есть ли у этих диковинок хоть какая-то ценность. Но безотчетное чувство заставило его подобрать и сохранить их.
Другие бродяги, запертые с ним, тоже не пытались пошарить по его карманам. Видно, он казался слишком жалким. Оно и ясно - крестьянское платье из небеленого льна, старая вытертая куртка, чиненная много раз. По нему видно, что он не то, что не носит с собой ничего ценного. Он никогда ничего особенно ценного и в руках-то не держал. Даже крепкие ребята, державшиеся вместе, лишь окинули его пренебрежительными взглядами - и тут же потеряли интерес.
Он - бродяга. Всего лишь бесполезный бродяга, с которого и взять-то нечего.
С такими мыслями Аргент и задремал. А проснулся, когда кто-то пихнул его ногой под бок. Увидев над собой стражника, парень суетливо вскочил, протирая глаза.
Остальные заключенные выстроились, ожидая завтрака. Вот Аргенту позавтракать было не суждено - стражник знаком велел следовать за ним.
Эх! В животе надсадно заурчало.
И чего понадобилось тащить его куда-то именно теперь, когда арестантам принесли кашу? Не иначе - это нарочно. Ладно, вчера он поел. Перетерпит как-нибудь. Не впервой.
*** ***
Аргент настороженно глядел на человека, что сидел за столом посреди пустой комнаты с каменными стенами и полом. Мужчина средних лет, с хмурым лицом. Хорошо добротно одетый - не иначе, какой-то чиновник.
- Садись, - приказал тот, кивком указывая на колченогую короткую лавку напротив.
Парень подошел опасливо, уселся. Руки неловко сложил на столе. А этот обратился к нему на родном языке! - сообразил запоздало.
- Здравствуйте, господин, - проговорил он.
Спохватился, что забыл поклониться. Хотел вскочить - но неизвестный лишь махнул рукой с раздражением. Агрент уселся. Молчание затягивалось.
- Ты что, родом из Гельвеции? - вопросил наконец мужчина.
- Да, господин, - с облегчением улыбнулся Аргент. - Я родился в Молочных Ослицах, деревня наша так называлась…
- Довольно, - тот поднял руку ладонью вверх, поморщился. - Откуда ты знаешь мою жену?!
- Вашу жену, господин? - растерялся Аргент.
Вон что! Это, выходит, муж Эльзы? Он-то за всё время, как провел на незнакомых улицах, обратился по имени к одной-единственной женщине. Незнакомке возле тюрьмы вчера вечером. Если, конечно, то и правда была Эльза. Он-то уже сомневался. Ну, откуда здесь, в огромном шумном городе, где говорят на незнакомом ему языке, который он едва понимает, взяться девушке, что жила в одной с ним деревне?
- Мою жену, - подтвердил человек. - Ты заговорил с ней - это слышали многие! Назвал по имени, - он помолчал. - Мало того, что я - адвокат, и такое знакомство моей жены бросает тень и на нее, и на меня. Но ты напугал ее! И не надо прикидываться дурачком. Я по лицу вижу, что ты понимаешь, о чем речь!
- Мне жаль, господин…
- Я спросил - откуда ты ее знаешь, - процедил сквозь зубы адвокат. - Не отпирайся!
- Нет, я не отпираюсь, - торопливо проговорил Аргент, боясь, что его снова перебьют, и перевел дух. - Господин, - он смолк, задумавшись.
- Говори! Придумываешь ложь?!
- Нет, господин, - он замотал головой. - Я, - запнулся. - Я знал давно девушку по имени Эльза, мы росли в одной деревне. В Молочных Ослицах. И ваша жена показалась мне страшно похожей на нее - я так удивился, что не сразу подумал - откуда бы здесь взяться Эльзе, так далеко от дома! И ваша жена правда очень похожа на нее, прямо одно лицо. Но я теперь не уверен. Наверное, я ошибся… мне правда жаль, господин. Я не хотел пугать вашу жену, и не хотел, чтобы у вас были неприятности, - он перевел дух снова, умолк.
Даже выдохся от такой длинной речи. Как удачно, что этот адвокат знает гельвейский! Но захочет ли он помочь оборванцу, который опозорил его жену?
Адвокат молчал, хмурился, о чем-то размышлял. Аргент знал - когда важные господа размышляют, их лучше не тревожить. Как что надумает - сам скажет. А начнешь приставать - разозлится. И так уж навлек на себя его гнев!
Но как же так? Женщина показалась ему один-в-один похожей на Эльзу. Девчонку из их деревни, из-за которой с ним и стряслось все то, что стряслось.
Одно лицо! Но откуда бы здесь взяться Эльзе? Далеко от дома, в другой стране!
И это - не говоря о том, что из дома он ушел едва год или два назад… хотя кто может поручиться наверняка? Аргент, скитаясь, совсем потерял счет времени.
Но не могло же приключиться так, чтобы он проскитался до момента, когда Эльза превратилась в сорокалетнюю почтенную даму? Сам-то он пока вполне молод. Во всяком случае, так говорило его отражение, которое он замечал порою в воде. Или в случайно попадавшихся стеклах и зеркалах.
И как Эльза из Молочных Ослиц попала сюда? Он, Аргент, не знает даже, как называется этот город. И в какой стране он находится.
- Значит, ты из Гельвеции. Из деревни Молочные Ослицы, - повторил адвокат наконец. - И знал когда-то Эльзу, которая тоже жила в Молочных Ослицах, - на лбу залегла глубокая складка.
