Она пыталась заговаривать со стражниками, когда те заходили – они не отвечали. Ей порой начинало казаться, что еще немного, и она сойдет с ума. Неужели она так и останется здесь навсегда, до скончания времен?
Она представляла, как проносятся над дворцом столетия, а она так и болтается посреди чародейного круга в этой сокровищнице. И делалось так тоскливо, что хотелось выть.
Чародей явился, когда Мируна успела отчаяться. Обошел ее по кругу, хмыкнул каким-то своим мыслям.
А потом принялся расспрашивать. О ее случайном спутнике, о том, как и для чего они проникли во дворец. Мируна молчала.
- А ведь он сказал, что это ты его сюда привела, - заявил он наконец. – Сказал – ты велела ему ограбить сокровищницу эмира. И силой привела во дворец.
- Я?! – не сдержалась она. – И как бы я смогла?
- А как вы, нечистая сила, такое проделываете? – чародей развел руками. – С помощью умений, дарованных вам потусторонним миром. Заморочила парня.
«Ложь!»
Она удержала рвущийся с языка возглас. Да, вор оговорил ее. Оговорил, спасая свою шкуру. Только он-то еще живой! Ему есть, что терять. А с ней – видимо, он так решил – поделать ничего не сумеют, она-то ведь давно как покинула мир живых.
- Я так и подумал, - чародей покивал сам себе. – Солгал он, из трусости. Оговорил тебя.
Мируна замешкалась. Надо бы сказать, что это не так.
- Голову ему уже отрубили, - поведал чародей. – Так что можешь не стараться, не выгораживать его.
- Как?! – вскрикнула она.
- Да вот так. За проникновение во дворец эмира и преступный замысел, за попытку кражи – смертная казнь. К тому же после полного допроса он во всем сознался. И в том, что пришел сюда по своей воле. И в том, что замыслил ограбить сокровищницу.
Голову отрубили.
Мируна глядела бестолково на чародея. Ни мыслей, ни чувств. Она видела, что он не лжет – молодого вора и впрямь постигла кара.
И чего ей за него убиваться? Она знала-то его всего ничего!
- К тебе у меня только один вопрос, - мягко проговорил чародей. – Что хотела найти здесь ты?
- Любопытно было сокровищницу царскую посмотреть, - понуро отозвалась Мируна. – Никогда в жизни не видала, вот и захотелось увидеть.
Теперь-то чего скрывать! Не поверит он ей, конечно. Только придумывать ложь было неохота. Да и что тут можно придумать?
Но чародей не стал гневаться и обличать ее. Выслушал внимательно, после какое-то время разглядывал ее с дружелюбным любопытством.
- Значит, говоришь, никогда при жизни не видала сокровищниц, и захотела поглядеть – что за чудеса здесь хранятся? – переспросил он.
Мируна опасливо кивнула.
- А боишься чего? – он весело улыбнулся.
- Тоскливо здесь стоять все время одной неподвижно, - созналась она.
- И что ж с того? Спешить тебе некуда. С голода не помрешь. Опять же – сама хотела поглядеть. Вот и гляди себе!
- Так на что глядеть?! – возмутилась Мируна. – Сундуки одни, ничего интересного!
- Неинтересно, значит, - чародей хмыкнул, покачал головой. – А хочешь остаться?
- Я и так остаюсь здесь уж невесть сколько, - буркнула она. – Безо всякого желания!
- Нет, ты не поняла. Я предлагаю тебе остаться навсегда в этой сокровищнице. Ты станешь ее стражем. Самым надежным, самым лучшим. И ты сможешь глядеть на все, что есть в этих сундуках. Что скажешь?
Мируна непонимающе уставилась на него.
- У вас что, стражников не хватает?
На это чародей рассмеялся, качая головой.
- Стражники – живые люди. А ты – совсем другое, - он улыбнулся. – Ведь что-то привело тебя сюда, в столицу эмирата. Во дворец эмира. Хоть такие, как ты, и не показываются в местах, где живут люди.
Мируна похолодела. Неужели он знает о том, что ей нельзя появляться в местах, подвластным детям потустороннего мира?!
Боги-покровители мира потустороннего! Будь проклят тот день, когда она забрела в этот город. И тот миг, когда вздумала заглянуть в роскошный дворец.
31. Для нечисти пожива (VI)
- Тетя! – возмутилась Аделина. – А как это вору голову отрубили?! Ты ж сказала – он еще после сделался легендарным Призраком!
- А, это, - Мелисса хмыкнула. – Парня действительно препроводили во двор, чтобы обезглавить. Сначала хотели оставить в темнице до рассвета, чтобы казнить прилюдно, огласив приговор. Однако обвинение – мол, пробрался в сокровищницу эмира – могло бросить тень на дворцовую стражу. Эдак всякий бездельник мог бы счесть, что способен пробраться во дворец и вынести все, что пожелает! И вора решили казнить тайно. Будь иначе – он бы, может, и не спасся. Его бы заковали в цепи. А тут – его просто скрутили и повели наружу.
- А что там?! – Аделина аж подалась вперед. – Как он сбежал?
- А… как-то сбежал, - тетя пожала плечами. – Об этом история умалчивает. Известно лишь, что он ухитрился исчезнуть с глаз доброго десятка стражников. Кто-то говорил – растворился в воздухе. С тех пор его, собственно, и прозвали Призраком. А еще – парень не просто так пробрался в сокровищницу эмира. Он выполнял заказ одного могущественного человека. И, когда его постигла неудача, тот объявил охоту на него. Но поймать так и не сумел.
- Дела, - протянула девочка.
- Да. Правда, Мируна так об этом и не узнала. Она-то осталась в сокровищнице, прикованная к месту чародейством придворного мага.
- Я почему-то думаю, что это был темный маг! – заметила Аделина. – Как мог светлый маг сковать призрака?
- Выходит, мог, - Мелисса развела руками. – Были в арсенале светлых чародеев такие средства. Это было не единственное, что он сумел.
- Что же он сделал с бедной Мируной?
- Сделал он то, до чего никто до него не додумался, - задумчиво протянула тетя. – Да и после не нашлось чародея, который сотворил бы подобное. Дело в том, что чародей этот, хоть и не вошел в историю, не обрел широкой известности, был изрядным выдумщиком и экспериментатором. И один эксперимент он решил провести над Мируной. А заодно – обезопасить сокровищницу эмира – своего покровителя.
- Бедная Мируна! – повторила малышка. – Стала подопытной.
- Да, ей не повезло, что она наткнулась именно на этого человека. А планы у него имелись смелые! И он не намеревался отступаться от них. Она же деться не могла никуда: ее накрепко привязало к месту чародейством.
- А что стало с вором? На него объявили охоту, он ускользнул…
- В те времена легко было ускользнуть, - Мелисса пожала плечами. – Достаточно просто убраться подальше от мест, где распространяется власть и влияние твоего недруга или его союзников. Не так и далеко – хотя, конечно, если ты не маг – расстояние и могло показаться невообразимым обычному человеку. Много месяцев о Призраке не было ни слуху, ни духу. Возможно, все это время он находился в дороге. Прятался, пробирался окольными путями туда, где его никто не мог бы узнать.
- Эх, - Аделина вздохнула. – И подробностей история тоже не сохранила?
- А как бы она их сохранила? – удивилась тетя. – Сам он едва ли кому-то рассказывал об этом периоде своей жизни. Парень был на редкость скрытен и осторожен – может, потому и прожил такую долгую жизнь, невзирая на ремесло. А никто другой не мог рассказать – потому как никто не знал, где именно он пробирался и что делал. Ведь подумать: если бы кто-нибудь узнал тогда, где он – так его и в живых бы не стало.
- Да, - девочка вздохнула. – И они так никогда больше и не встретились?
- Ну, кто знает, - глубокомысленно протянула Мелисса. – Может быть, когда-нибудь… Жизнь длинная. Особенно – у духов бесплотных.
- Значит, парень получил свое прозвище – Призрак – после побега из дворца эмира?
- Возможно. Но на деле он прославился много позже. Однако – история ведь не о нем. Ты еще помнишь об этом?
- Ах, да! Мируна. Она ведь осталась во дворце! – спохватилась Аделина.
- Верно. Ее временный товарищ, хоть и был в бегах – но по крайней мере, очутился на свободе. Ей же о свободе надолго пришлось забыть.
Чародей обошел ее по кругу.
- Ты меня боишься, - в голосе его прозвучало искреннее удивление. – Почему?
- Потому что ни разу до сих пор живому человеку не удавалось обездвижить меня, - выдавила она. – А еще – потому что ты меня хочешь заставить остаться здесь.
- Ну, а чем это место хуже любого другого?
На это Мируна промолчала. Она не знала, что отвечать на такое. Чем хуже? Да хотя бы тем, что она не намеревалась здесь оказываться!
Да, забрела во дворец по глупости. По наивности, из любопытства. Но она не думала, что застрянет здесь! Да, ей не следовало соглашаться на несуразное предложение случайного знакомого. Она и не хотела ввязываться в его авантюру! И теперь сама изумлялась, как позволила уговорить себя.
- Не нужно бояться, - мягко проговорил чародей. – Это бесполезно. Ты уже очутилась здесь, и ты уже в моей власти.
- И ты можешь развеять меня по ветру, если захочешь, - понуро прибавила она.
- Зачем? – удивился он. – Ты не представляешь опасности. Да и хлопотно это – призраков по ветру развеивать. Я просто сделаю так, что ты останешься здесь, в этом подвале. А чтобы ты добросовестно исполняла обязанности стража, - он задумался. – Что предпочтешь: превращение в чудовище за отказ, или разрешение прогуляться иногда по дворцу и саду за повиновение?
- Что? – Мируна захлопала глазами.
Не сразу дошел смысл сказанного. Чародей предлагал… Если она будет добросовестно охранять сокровищницу – ее будут выпускать иногда из подвала. А нет – превратят в чудовище.
- Второе, - выдавила она. – Не хочу все время сидеть в подземелье, - ее передернуло.
- Как скажешь, - легко согласился он. – Хоть это и странно, - покачал головой. – Зачем тебе свежий воздух – ты же дух бесплотный! Все-таки сильны привычки живых даже в тех, кто давно мертв, - усмехнулся слегка. – Что ж. Несколько ночей в луну, когда та скрывается в тени, и на небе светят лишь звезды, ты сможешь выбираться из подземелья и несколько часов гулять в дальней части сада. Твое время – от начала сумерек до полуночи. А коридоры, прилегающие к сокровищнице, ты обязана осматривать каждый вечер и каждое утро. Если же вздумаешь отлынивать – начнешь постепенно обращаться неразумным чудищем, потерявшим человеческий облик и забывшим человеческую речь!
Мируну передернуло, точно под сырым сквозняком.
- Да что ж я смогу поделать с вором, если он забредет сюда, - жалобно всхлипнула она. – Я – дух бесплотный!
- О, куда больше, чем ты можешь себе представить, - чародей ядовито улыбнулся. – Уж мне известны ваши потусторонние штучки! А я добавлю тебе сил.
- Если ты такой могущественный – на что тебе я?
- Спорить бесполезно, - он покачал головой. – Я сделаю так, как решил – и ни в чем не намерен перед тобой отчитываться. Тебе стоит быть благодарной за то, что я дам тебе возможность видеть иногда небо, - с этим он вышел прочь, оставляя растерянную Мируну наедине с тоскливыми мыслями.
Чародей сдержал слово.
Каждый месяц, когда ущербная луна сходила на нет, Мируна выбиралась в сумерках из постылого подземелья на волю. Она глядела, как медленно наливается чернотой выцветшее небо, как высыпают одна за другой звезды. На долгие годы это сделалось ее самой большой отрадой.
Стражники скоро привыкли к тому, что она бродит в ночи по коридорам, временами выплывая прямо из стены навстречу. Они уже не бледнели, не осеняли себя обережным знаком и не шептали ругательства ей вслед.
Мируна запомнила их лица, порядок смены караула – как и расположение коридоров, прилегавших к сокровищнице. Правда, все ее попытки заговорить с кем-нибудь оканчивались ничем.
Да, к ней привыкли. Но ее боялись.
Да и где это видано: живому человеку говорить с духом бесплотным! От нее отмахивались, отворачивались – а то и грозили прочесть обережный заговор или нажаловаться чародею, если она станет докучать.
Чародей изредка заходил проведать ее, и она однажды нажаловалась, что никто с ней не хочет разговаривать. Тот лишь расхохотался в ответ.
- Чего ж ты хотела? Люди темные, боятся тебя. Ты ж порождение мира потустороннего!
Что тут ответишь? Мируне пришлось смириться. Обидно, тоскливо – а ничего не попишешь. Изредка она начинала думать, что лучше бы ей исчезнуть, раствориться в небытии – зато побродить еще немного перед тем по волшебным полянам потустороннего мира.
Она даже пыталась позвать духа, что некогда увел ее в потусторонний мир.
Увы! Может, он забыл о ней. А может – виной тому явилось чародейство. Но тот, кого она привыкла считать другом, не отозвался. Можно было бы спросить чародея – не его ли фокусы. Но тот показывался крайне редко.
Со скуки Мируна досконально изучила узоры на сундуках и стенах, лепные фигуры на подпирающих потолок колоннах.
Внутри сундуков и правда лежали удивительные диковины – правда, разглядеть их как следует не удавалось. Увидеть содержимое Мируна могла лишь, просунув голову внутрь сундука и осветив тесное, забитое драгоценностями хранилище, своим призрачным светом. Совсем не то, что поглядеть на них разложенными! Но кто же станет вынимать из сундуков хранящиеся драгоценности, чтобы развлечь привидение, охраняющее сокровищницу?
Изредка Мируна задумывалась – что помешало чародею поймать другого призрака, до нее, чтобы сделать стражем. К чему понадобилось ждать, пока попадется она – зазевавшаяся случайно. Но разве тот ответит?
Она принялась отсчитывать истекшие дни и луны. Сама не знала, зачем – давно потеряла счет времени. Теперь же скрупулезно отмечала каждый минувший день.
Возможно, дело было в том, что видеть небо она могла лишь несколько ночей в луну, и это заставляло поневоле вести им счет.
Луны сменяли одна другую, складывались в года. А положение Мируны не менялось – она по-прежнему оставалась в подвалах дворца, возле сокровищницы. Каждую ночь терпеливо обходила свои владения, ревниво всматриваясь – не пробрался ли незамеченным чужак. Она безмерно боялась, что наложенное чародеем заклятье начнет превращать ее в неразумное чудище, если ей вздумается отлынивать от возложенной на нее обязанности.
Стражники понемногу старели год от года.
Мируна видела, как зеленые новобранцы мужают, делаются старше и серьезнее. Как их лбы бороздят морщины, незаметно становящиеся глубже, а головы покрывает седина. Как вчерашний простой солдат делается командиром. Как они сменяют, в конце концов, друг друга.
Для нее не менялось ничего.
Те же коридоры, та же сокровищница, изученная вдоль и поперек. Тот же небольшой кусочек сада, где она могла изредка увидеть сумеречное небо, на котором погасли лучи солнца. Даже редкие случаи, когда в сокровищнице появлялся казначей в сопровождении богато одетых людей, чтобы добавить что-то к хранящимся диковинам, или напротив – забрать что-нибудь, перестали ее развлекать. Эка невидаль! Приносят ценности в подземелье, уносят. Для того оно, то подземелье, и назначено.
Она представляла, как проносятся над дворцом столетия, а она так и болтается посреди чародейного круга в этой сокровищнице. И делалось так тоскливо, что хотелось выть.
Чародей явился, когда Мируна успела отчаяться. Обошел ее по кругу, хмыкнул каким-то своим мыслям.
А потом принялся расспрашивать. О ее случайном спутнике, о том, как и для чего они проникли во дворец. Мируна молчала.
- А ведь он сказал, что это ты его сюда привела, - заявил он наконец. – Сказал – ты велела ему ограбить сокровищницу эмира. И силой привела во дворец.
- Я?! – не сдержалась она. – И как бы я смогла?
- А как вы, нечистая сила, такое проделываете? – чародей развел руками. – С помощью умений, дарованных вам потусторонним миром. Заморочила парня.
«Ложь!»
Она удержала рвущийся с языка возглас. Да, вор оговорил ее. Оговорил, спасая свою шкуру. Только он-то еще живой! Ему есть, что терять. А с ней – видимо, он так решил – поделать ничего не сумеют, она-то ведь давно как покинула мир живых.
- Я так и подумал, - чародей покивал сам себе. – Солгал он, из трусости. Оговорил тебя.
Мируна замешкалась. Надо бы сказать, что это не так.
- Голову ему уже отрубили, - поведал чародей. – Так что можешь не стараться, не выгораживать его.
- Как?! – вскрикнула она.
- Да вот так. За проникновение во дворец эмира и преступный замысел, за попытку кражи – смертная казнь. К тому же после полного допроса он во всем сознался. И в том, что пришел сюда по своей воле. И в том, что замыслил ограбить сокровищницу.
Голову отрубили.
Мируна глядела бестолково на чародея. Ни мыслей, ни чувств. Она видела, что он не лжет – молодого вора и впрямь постигла кара.
И чего ей за него убиваться? Она знала-то его всего ничего!
- К тебе у меня только один вопрос, - мягко проговорил чародей. – Что хотела найти здесь ты?
- Любопытно было сокровищницу царскую посмотреть, - понуро отозвалась Мируна. – Никогда в жизни не видала, вот и захотелось увидеть.
Теперь-то чего скрывать! Не поверит он ей, конечно. Только придумывать ложь было неохота. Да и что тут можно придумать?
Но чародей не стал гневаться и обличать ее. Выслушал внимательно, после какое-то время разглядывал ее с дружелюбным любопытством.
- Значит, говоришь, никогда при жизни не видала сокровищниц, и захотела поглядеть – что за чудеса здесь хранятся? – переспросил он.
Мируна опасливо кивнула.
- А боишься чего? – он весело улыбнулся.
- Тоскливо здесь стоять все время одной неподвижно, - созналась она.
- И что ж с того? Спешить тебе некуда. С голода не помрешь. Опять же – сама хотела поглядеть. Вот и гляди себе!
- Так на что глядеть?! – возмутилась Мируна. – Сундуки одни, ничего интересного!
- Неинтересно, значит, - чародей хмыкнул, покачал головой. – А хочешь остаться?
- Я и так остаюсь здесь уж невесть сколько, - буркнула она. – Безо всякого желания!
- Нет, ты не поняла. Я предлагаю тебе остаться навсегда в этой сокровищнице. Ты станешь ее стражем. Самым надежным, самым лучшим. И ты сможешь глядеть на все, что есть в этих сундуках. Что скажешь?
Мируна непонимающе уставилась на него.
- У вас что, стражников не хватает?
На это чародей рассмеялся, качая головой.
- Стражники – живые люди. А ты – совсем другое, - он улыбнулся. – Ведь что-то привело тебя сюда, в столицу эмирата. Во дворец эмира. Хоть такие, как ты, и не показываются в местах, где живут люди.
Мируна похолодела. Неужели он знает о том, что ей нельзя появляться в местах, подвластным детям потустороннего мира?!
Боги-покровители мира потустороннего! Будь проклят тот день, когда она забрела в этот город. И тот миг, когда вздумала заглянуть в роскошный дворец.
31. Для нечисти пожива (VI)
- Тетя! – возмутилась Аделина. – А как это вору голову отрубили?! Ты ж сказала – он еще после сделался легендарным Призраком!
- А, это, - Мелисса хмыкнула. – Парня действительно препроводили во двор, чтобы обезглавить. Сначала хотели оставить в темнице до рассвета, чтобы казнить прилюдно, огласив приговор. Однако обвинение – мол, пробрался в сокровищницу эмира – могло бросить тень на дворцовую стражу. Эдак всякий бездельник мог бы счесть, что способен пробраться во дворец и вынести все, что пожелает! И вора решили казнить тайно. Будь иначе – он бы, может, и не спасся. Его бы заковали в цепи. А тут – его просто скрутили и повели наружу.
- А что там?! – Аделина аж подалась вперед. – Как он сбежал?
- А… как-то сбежал, - тетя пожала плечами. – Об этом история умалчивает. Известно лишь, что он ухитрился исчезнуть с глаз доброго десятка стражников. Кто-то говорил – растворился в воздухе. С тех пор его, собственно, и прозвали Призраком. А еще – парень не просто так пробрался в сокровищницу эмира. Он выполнял заказ одного могущественного человека. И, когда его постигла неудача, тот объявил охоту на него. Но поймать так и не сумел.
- Дела, - протянула девочка.
- Да. Правда, Мируна так об этом и не узнала. Она-то осталась в сокровищнице, прикованная к месту чародейством придворного мага.
- Я почему-то думаю, что это был темный маг! – заметила Аделина. – Как мог светлый маг сковать призрака?
- Выходит, мог, - Мелисса развела руками. – Были в арсенале светлых чародеев такие средства. Это было не единственное, что он сумел.
- Что же он сделал с бедной Мируной?
- Сделал он то, до чего никто до него не додумался, - задумчиво протянула тетя. – Да и после не нашлось чародея, который сотворил бы подобное. Дело в том, что чародей этот, хоть и не вошел в историю, не обрел широкой известности, был изрядным выдумщиком и экспериментатором. И один эксперимент он решил провести над Мируной. А заодно – обезопасить сокровищницу эмира – своего покровителя.
- Бедная Мируна! – повторила малышка. – Стала подопытной.
- Да, ей не повезло, что она наткнулась именно на этого человека. А планы у него имелись смелые! И он не намеревался отступаться от них. Она же деться не могла никуда: ее накрепко привязало к месту чародейством.
- А что стало с вором? На него объявили охоту, он ускользнул…
- В те времена легко было ускользнуть, - Мелисса пожала плечами. – Достаточно просто убраться подальше от мест, где распространяется власть и влияние твоего недруга или его союзников. Не так и далеко – хотя, конечно, если ты не маг – расстояние и могло показаться невообразимым обычному человеку. Много месяцев о Призраке не было ни слуху, ни духу. Возможно, все это время он находился в дороге. Прятался, пробирался окольными путями туда, где его никто не мог бы узнать.
- Эх, - Аделина вздохнула. – И подробностей история тоже не сохранила?
- А как бы она их сохранила? – удивилась тетя. – Сам он едва ли кому-то рассказывал об этом периоде своей жизни. Парень был на редкость скрытен и осторожен – может, потому и прожил такую долгую жизнь, невзирая на ремесло. А никто другой не мог рассказать – потому как никто не знал, где именно он пробирался и что делал. Ведь подумать: если бы кто-нибудь узнал тогда, где он – так его и в живых бы не стало.
- Да, - девочка вздохнула. – И они так никогда больше и не встретились?
- Ну, кто знает, - глубокомысленно протянула Мелисса. – Может быть, когда-нибудь… Жизнь длинная. Особенно – у духов бесплотных.
- Значит, парень получил свое прозвище – Призрак – после побега из дворца эмира?
- Возможно. Но на деле он прославился много позже. Однако – история ведь не о нем. Ты еще помнишь об этом?
- Ах, да! Мируна. Она ведь осталась во дворце! – спохватилась Аделина.
- Верно. Ее временный товарищ, хоть и был в бегах – но по крайней мере, очутился на свободе. Ей же о свободе надолго пришлось забыть.
*** ***
Чародей обошел ее по кругу.
- Ты меня боишься, - в голосе его прозвучало искреннее удивление. – Почему?
- Потому что ни разу до сих пор живому человеку не удавалось обездвижить меня, - выдавила она. – А еще – потому что ты меня хочешь заставить остаться здесь.
- Ну, а чем это место хуже любого другого?
На это Мируна промолчала. Она не знала, что отвечать на такое. Чем хуже? Да хотя бы тем, что она не намеревалась здесь оказываться!
Да, забрела во дворец по глупости. По наивности, из любопытства. Но она не думала, что застрянет здесь! Да, ей не следовало соглашаться на несуразное предложение случайного знакомого. Она и не хотела ввязываться в его авантюру! И теперь сама изумлялась, как позволила уговорить себя.
- Не нужно бояться, - мягко проговорил чародей. – Это бесполезно. Ты уже очутилась здесь, и ты уже в моей власти.
- И ты можешь развеять меня по ветру, если захочешь, - понуро прибавила она.
- Зачем? – удивился он. – Ты не представляешь опасности. Да и хлопотно это – призраков по ветру развеивать. Я просто сделаю так, что ты останешься здесь, в этом подвале. А чтобы ты добросовестно исполняла обязанности стража, - он задумался. – Что предпочтешь: превращение в чудовище за отказ, или разрешение прогуляться иногда по дворцу и саду за повиновение?
- Что? – Мируна захлопала глазами.
Не сразу дошел смысл сказанного. Чародей предлагал… Если она будет добросовестно охранять сокровищницу – ее будут выпускать иногда из подвала. А нет – превратят в чудовище.
- Второе, - выдавила она. – Не хочу все время сидеть в подземелье, - ее передернуло.
- Как скажешь, - легко согласился он. – Хоть это и странно, - покачал головой. – Зачем тебе свежий воздух – ты же дух бесплотный! Все-таки сильны привычки живых даже в тех, кто давно мертв, - усмехнулся слегка. – Что ж. Несколько ночей в луну, когда та скрывается в тени, и на небе светят лишь звезды, ты сможешь выбираться из подземелья и несколько часов гулять в дальней части сада. Твое время – от начала сумерек до полуночи. А коридоры, прилегающие к сокровищнице, ты обязана осматривать каждый вечер и каждое утро. Если же вздумаешь отлынивать – начнешь постепенно обращаться неразумным чудищем, потерявшим человеческий облик и забывшим человеческую речь!
Мируну передернуло, точно под сырым сквозняком.
- Да что ж я смогу поделать с вором, если он забредет сюда, - жалобно всхлипнула она. – Я – дух бесплотный!
- О, куда больше, чем ты можешь себе представить, - чародей ядовито улыбнулся. – Уж мне известны ваши потусторонние штучки! А я добавлю тебе сил.
- Если ты такой могущественный – на что тебе я?
- Спорить бесполезно, - он покачал головой. – Я сделаю так, как решил – и ни в чем не намерен перед тобой отчитываться. Тебе стоит быть благодарной за то, что я дам тебе возможность видеть иногда небо, - с этим он вышел прочь, оставляя растерянную Мируну наедине с тоскливыми мыслями.
*** ***
Чародей сдержал слово.
Каждый месяц, когда ущербная луна сходила на нет, Мируна выбиралась в сумерках из постылого подземелья на волю. Она глядела, как медленно наливается чернотой выцветшее небо, как высыпают одна за другой звезды. На долгие годы это сделалось ее самой большой отрадой.
Стражники скоро привыкли к тому, что она бродит в ночи по коридорам, временами выплывая прямо из стены навстречу. Они уже не бледнели, не осеняли себя обережным знаком и не шептали ругательства ей вслед.
Мируна запомнила их лица, порядок смены караула – как и расположение коридоров, прилегавших к сокровищнице. Правда, все ее попытки заговорить с кем-нибудь оканчивались ничем.
Да, к ней привыкли. Но ее боялись.
Да и где это видано: живому человеку говорить с духом бесплотным! От нее отмахивались, отворачивались – а то и грозили прочесть обережный заговор или нажаловаться чародею, если она станет докучать.
Чародей изредка заходил проведать ее, и она однажды нажаловалась, что никто с ней не хочет разговаривать. Тот лишь расхохотался в ответ.
- Чего ж ты хотела? Люди темные, боятся тебя. Ты ж порождение мира потустороннего!
Что тут ответишь? Мируне пришлось смириться. Обидно, тоскливо – а ничего не попишешь. Изредка она начинала думать, что лучше бы ей исчезнуть, раствориться в небытии – зато побродить еще немного перед тем по волшебным полянам потустороннего мира.
Она даже пыталась позвать духа, что некогда увел ее в потусторонний мир.
Увы! Может, он забыл о ней. А может – виной тому явилось чародейство. Но тот, кого она привыкла считать другом, не отозвался. Можно было бы спросить чародея – не его ли фокусы. Но тот показывался крайне редко.
Со скуки Мируна досконально изучила узоры на сундуках и стенах, лепные фигуры на подпирающих потолок колоннах.
Внутри сундуков и правда лежали удивительные диковины – правда, разглядеть их как следует не удавалось. Увидеть содержимое Мируна могла лишь, просунув голову внутрь сундука и осветив тесное, забитое драгоценностями хранилище, своим призрачным светом. Совсем не то, что поглядеть на них разложенными! Но кто же станет вынимать из сундуков хранящиеся драгоценности, чтобы развлечь привидение, охраняющее сокровищницу?
Изредка Мируна задумывалась – что помешало чародею поймать другого призрака, до нее, чтобы сделать стражем. К чему понадобилось ждать, пока попадется она – зазевавшаяся случайно. Но разве тот ответит?
Она принялась отсчитывать истекшие дни и луны. Сама не знала, зачем – давно потеряла счет времени. Теперь же скрупулезно отмечала каждый минувший день.
Возможно, дело было в том, что видеть небо она могла лишь несколько ночей в луну, и это заставляло поневоле вести им счет.
Луны сменяли одна другую, складывались в года. А положение Мируны не менялось – она по-прежнему оставалась в подвалах дворца, возле сокровищницы. Каждую ночь терпеливо обходила свои владения, ревниво всматриваясь – не пробрался ли незамеченным чужак. Она безмерно боялась, что наложенное чародеем заклятье начнет превращать ее в неразумное чудище, если ей вздумается отлынивать от возложенной на нее обязанности.
Стражники понемногу старели год от года.
Мируна видела, как зеленые новобранцы мужают, делаются старше и серьезнее. Как их лбы бороздят морщины, незаметно становящиеся глубже, а головы покрывает седина. Как вчерашний простой солдат делается командиром. Как они сменяют, в конце концов, друг друга.
Для нее не менялось ничего.
Те же коридоры, та же сокровищница, изученная вдоль и поперек. Тот же небольшой кусочек сада, где она могла изредка увидеть сумеречное небо, на котором погасли лучи солнца. Даже редкие случаи, когда в сокровищнице появлялся казначей в сопровождении богато одетых людей, чтобы добавить что-то к хранящимся диковинам, или напротив – забрать что-нибудь, перестали ее развлекать. Эка невидаль! Приносят ценности в подземелье, уносят. Для того оно, то подземелье, и назначено.
