– Витя! Вииитяяяяя! – зычный голос монументальной крашеной блондинки в легкомысленных шортиках перекрыл и жужжание насекомых, и гул многочисленных туристических групп, бродящих среди развалин Акрокоринфа.
Аккуратный щуплый мужчина средних лет нервно поправил очки и начал затравленно озираться по сторонам, пытаясь понять, откуда именно призывает его благоверная. Наконец, сообразив, что придётся идти через густо заросший травой участок древней крепости в самую отдалённую её часть, он обречённо вздохнул. Следуя вдоль мощной средневековой стены, он педантично поднимал все фантики и бумажки, неодобрительно покачивал головой и складывал их в специальный полиэтиленовый пакет – Виктор Сергеевич считал, что место мусора – в урне, и если таковой поблизости не наблюдается, нужно собрать его и донести туда.
– Да Витя же! – возмущению блондинки, судя по ультразвуку, на который она перешла, не было предела. – Немедленно помоги мне!
С тоской посмотрев на буйную зелень высотой где – по колено, а где и по пояс, Виктор Сергеевич с видом идущего на верную мучительную смерть во имя высших идеалов человека побрёл к ней. Странно, но чем дальше он продвигался, тем неуютнее себя чувствовал. Несмотря на жаркое греческое солнце, стоявшее в зените, по коже его побежали мурашки. Внимательно глядя под ноги и всё отчаяннее теребя в руках пакетик с мусором, мученик продолжал тем не менее продвигаться вперёд, не снижая скорости. Громкое чавканье, раздавшееся из-под куста неподалёку заставило его подскочить и шарахнуться в сторону – в траве обнаружилась большая, толстая змеюка, с аппетитом уминавшая что-то, не поддающееся идентификации.
– Лика, как ты сюда забрела? – с истерическими нотками в голосе вопросил любящий супруг, добравшись наконец до блондинки. Дама не соизволила почтить его ответом, вместо этого сунув под нос золотой браслет со сломанным замочком. – Тут же не территория для посетителей – посмотри, ни тропинок, ни табличек…
– Верёвок тоже нет, – безапелляционно прервала Лика бормотание Виктора Сергеевича. – Во, смотри, какой колодец под стеной – романтика! И никто не видит. А я нашла. И вообще, чем ныть, почини браслет лучше!
Виктору Сергеевичу слегка прикрытая решёткой дыра в земле, над которой вились полчища мух, решительно не понравилась. Оттуда тянуло гниловатым запахом, сгущавшаяся чернота не позволяла определить глубину, да и мухи эти… Он снова поёжился и перевёл растерянный взгляд на браслет, который вручила ему супруга. Вообще-то, будучи человеком педантичным и аккуратным, он был не прочь починить сломанную вещь, какой бы она ни была, но отсутствие инструментов, стола и спокойной обстановки, требующейся для сосредоточенной работы, несколько смущало.
С первого взгляда стало ясно, что просто так, голыми пальцами украшение восстановить не получится – если бы просто распаялись звенья, можно было бы по крайней мере попробовать их скрепить и зажать, но здесь полностью отвалился замочек. Виктор Сергеевич нервно поправил очки и засопел, имитируя вдумчивый подход к ремонтным работам, а на деле затравленно перебирая варианты оправданий, которые могли бы утихомирить грозную супругу и позволили получить отсрочку без катастрофических последствий.
Катастрофическими в представлении бухгалтера, надо сказать, были практически любые последствия, за исключением спокойного обсуждения в доброжелательной обстановке. Лика была человеком взрывным, темпераментным, нетерпеливым, и обсуждать что бы то ни было попросту не умела…
– Ну, долго ты ещё возиться будешь? – гаркнула верная жена прямо над ухом взвинченного мужчины. Виктор Сергеевич вздрогнул, испуганно вскинул глаза, нервно дёрнул пальцами… и браслет соскользнул в чёрный провал колодца, который так ему не нравился. Катастрофа.
Молчание сгущалось грозовой тучей. Сузив глаза, Лика наступала на незадачливого супруга монументальным бюстом, практически спихнув его вслед за любимым украшением.
– Доставай! – с присвистом прошипела она, ткнув пальцем в дурно пахнущую дыру. – Живо!
За всю свою супружескую жизнь Виктор Сергеевич ни разу не посмел ослушаться командирского голоса жены. И то, что он сказал сейчас, свидетельствовало о крайней степени его испуга и категорическом нежелании спускаться в мрачные глубины в поисках потерянной побрякушки.
– Ли-ликочка! Дорогая, он же всё равно сломанный. Давай я тебе другой куплю, вот прямо в Афинах и куплю, как вернёмся, а? Ну, где я его там в темноте искать буду, у меня и фонарика нет, и в очках не увижу ничего всё равно…
– Полезай! – брызжа слюной неумолимо завопила благоверная. – А другой ты мне в Афинах и так купишь. За нервы, что я тут из-за тебя потратила!
Видя, что Лика неумолима, бедный бухгалтер, кряхтя, сдвинул в сторону неубедительную решётку и начал робко нащупывать ногой верхнюю ступеньку, ведущую в недра земли. Запах, мухи, темнота эта… нет, не нравилось ему всё, совсем не нравилось! И чем дальше, тем сильнее… Но Лики он боялся всё-таки больше, чем неизведанных опасностей, а потому продолжил спускаться, пока полностью не скрылся под землёй. Он старался не смотреть вниз, поскольку всегда боялся высоты. И темноты тоже. И… впрочем, перечислять всё то, чего боялся Виктор Сергеевич, наверное, не стоит – он почти всего боялся.
– Быстрее, дурень! Вот ведь выбрала муженька на свою голову… – возмущённый вопль сверху подстегнул несчастного, и он стал шустрее перебирать руками и ногами, тихонько убеждая себя, что чем быстрее спустится вниз и достанет злосчастный браслет, тем быстрее сможет выбраться наверх, и всё это закончится… Ну, почти закончится. Лика, конечно, ещё долго не даст забыть о промахе.
В какой-то момент стало слишком темно, спёртый воздух не позволял вдохнуть полной грудью, у Виктора Сергеевича стала кружиться голова. Он глянул вверх – светлое пятно показалось ему совсем маленьким и далёким. Руки вспотели, его повело в сторону, в голове шумело всё сильнее, ненадёжные ступеньки ушли из-под ног…
– Да что же это! – беспомощно прошептал он про себя, силясь открыть глаза. Кажется, он упал – в голове шумело, и последнее, что он помнил, было ощущение полёта и внезапно навалившаяся темнота. Чувствовал он себя как-то странно, хотя объяснить, в чём именно неправильность, наверное, не смог бы. Хотя… Не было привычных тактильных ощущений. Вроде, себя он осознавал, тело своё чувствовал, а вот земли, сырости, хлама под руками – или что там должно было быть на дне этого дурацкого колодца – не ощущал.
«Неужели сломан позвоночник?» – похолодев от ужаса, Виктор Сергеевич заставил себя открыть глаза. И тут же снова зажмурился и ещё головой замотал. Потом осторожно открыл глаза снова. Вокруг было светло, очень чисто и свежо. Новенькие дорожки, свеженькие скамейки из незнакомого материала, нигде ни пылинки, ни соринки, ни бумажки. Абсолютно незнакомое место. Мешочек с мусором, который несчастный бухгалтер неведомо зачем поволок с собой вниз, куда-то пропал. Наверное, выпал, пока… интересно, пока что? Пока он летел сквозь центр Земли на другую её сторону? Пока он валялся в больнице? Где он? Что с ним? Что вообще происходит??
Виктор Сергеевич осторожно осмотрел себя. Вроде, всё было на месте, движения ничто не стесняло, только чувствительность почему-то никак не восстанавливалась. Где же он всё-таки оказался, и как? Может, это сон? Он ущипнул себя и подпрыгнул от неожиданности – было больно. Проснуться, однако, не удалось… Осмотревшись по сторонам, бухгалтер заметил в отдалении человека и поспешил к нему – нужно было выяснить, куда его занесло.
Человек, надо сказать, выглядел странновато. Местами порванная одежда, на лице и руках – следы затянувшихся шрамов, грязь на ботинках… Интересно, откуда он пришёл – вокруг ничего похожего на грязь не наблюдалось. Виктор Сергеевич откашлялся. Человек никак не отреагировал.
– Простите, что отвлекаю… – ноль реакции. Бухгалтер обиделся. Конечно, он человек тактичный и деликатный, но это же не повод его игнорировать. Воспитанные люди так себя не ведут. Невоспитанные тоже должны иметь какую-то причину для такого возмутительного равнодушия – в конце концов, Виктор Сергеевич впервые видел этого человека и никак его не обидел. Поджав губы на манер классной дамы института благородных девиц, мужчина выпрямился во весь свой невеликий рост и требовательно похлопал незнакомца по плечу. Точнее, попытался похлопать… потому что тактильные ощущения так и не вернулись. Мало того, видимо, у него случилось что-то с глазами, поскольку он мог бы поклясться, что рука прошла сквозь плечо невоспитанного чудака.
Призрак? Виктор Сергеевич затаил дыхание, под ложечкой возникло неприятное ощущение, сердце как будто пропустило пару ударов. Он внимательнее посмотрел на незнакомца. Тот менялся, нет сомнений. Одежда выглядела куда опрятнее, грязь на ботинках сменилась лёгким налётом пыли, шрамы стали заметно бледнее. В принципе сам человек тоже как-то неуловимо поменялся. Не то, чтобы стал моложе, но что-то в этом духе. Нет, наверное, всё-таки это сон. Или он лежит в реанимации и находится под воздействием какого-то наркотического средства…
Человек встал со скамейки и пошёл вперёд – прямо на Виктора Сергеевича. Тот задохнулся от неожиданности, попробовал что-то сказать… Не успел. Человека прошёл прямо сквозь него. В голове опять помутилось, он почувствовал, что куда-то проваливается. Ну точно, анестезия, наркотики…
Когда он пришёл в себя, в голове шумело, в ушах стоял звон, но чувствительность, кажется, вернулась. Многострадальный бухгалтер осторожно открыл глаза и огляделся – он был в какой-то комнате. Что было удивительно – он стоял… хотя после обморока логичнее было бы обнаружить себя лежащим где-нибудь, не важно, на полу или в кровати… Однако он стоял и… батюшки, да что же это! Он мусорил. Мусорил педантично и планомерно – рвал какие-то бумажки и разбрасывал их по комнате, топтал валявшиеся на полу огрызки от чего-то фруктового, ломал какие-то предметы, швырял в стену баночки или баллончики с краской – не очень понятно, что это было, но шмякаясь о твёрдую поверхность, оно взрывалось мрачным разноцветием кроваво-тёмных тонов.
Виктор Сергеевич пришёл в ужас от собственного буйства и попробовал унять свою нервную агрессию – или что это было, что заставляло его вести себя столь… неадекватно… Тело сопротивлялось. Возникало ощущение, что им управляет какой-то чуждый разум, склонный к бессмысленному разрушению. Нет, надо напрячь всю свою волю и прекратить это безобразие! Вроде бы, тело ему подчинилось, замерло посреди комнаты, дало возможность повертеть головой.
Выглядело всё в высшей степени непривычно. Какая-то смесь хай-тека с готикой, щедро приправленной футуризмом в духе гладкого белого пластика доспехов клонов из «Звёздных войн». В сочетании выглядело это странно… Особенно, учитывая вопиющий бардак.
Вздохнув, Виктор Сергеевич задумался. Где он оказался – непонятно, на больницу это не похоже, ни на обычную, ни даже на специализированную (на этом месте он вздрогнул, мысль о собственном безумии его не радовала). Продолжая анализировать (точнее, пытаться проанализировать – данных для анализа было как-то негусто), что именно произошло после падения в проклятый колодец, он по привычке начал прибираться в помещении. Потихоньку собрал бумажки, огляделся в поисках мусорного ведра, не обнаружил его. Вздохнул, аккуратно пристроил обломки, обрывки и бумажки в кучку в углу, пошёл в поисках хотя бы пакета. Что-то похожее нашлось, но когда он начал сгребать туда всё, что нужно было немедленно выбросить, тело опять вышло из-под контроля. Бешено взревело, напугав его до полусмерти, и опять смерчем прошлось по комнате, раскидывая всё, только что собранное, и уничтожая труд последних пятнадцати минут подчистую.
Бухгалтер напугался не на шутку… Некстати вспомнился фильм «Экзорцист» и жуткого вида девочка, парящая над кроватью. Впрочем, девочка, кажется, себя не осознавала, а он-то всё понимает, только почему-то справиться не может сам с собой. Он посмотрел на свои руки и задохнулся от ужаса – руки были не его. Крепкие, мускулистые, покрытые густым чёрным волосом. Мамочки мои, да что ж происходит-то! Что за кошмарный галлюциноген ему вкололи!
Тело тем временем продолжало буянить. Когда у него в руках оказался жутковатого вида нож с кривым лезвием устрашающе ритуального вида, Виктор Сергеевич опять призвал на помощь всю свою волю – похоже, тело было намерено заняться самоистязанием, что никак не устраивало мирного и робкого бухгалтера. Воли у него оказалось достаточно – нервно вздрогнув, он сумел отложить нож в сторону, после чего заставил себя вновь собрать осколки и обломки в одну кучу. Ну, не все – где-то половину. Потом нервы его окончательно сдали, и он уселся на мрачного раскраса подобие дивана, обхватил голову руками, закрыл глаза. Надо было подумать. Нет, лучше – поспать. Закрыть глаза, заснуть, чтобы прийти в себя уже в нормальном человеческом мире, понятном, логичном и уютном.
Сколько времени он так просидел, то проваливаясь в полузабытьё, то выплывая в невесёлые мысли, неизвестно. Из мира мрачных раздумий его вырвал тяжёлый, гулкий звук гонга, на который тело немедленно среагировало – оно встало и пошло в другое помещение. Виктор Сергеевич успел мимолётно удивиться тому, куда подевалась гора мусора – вокруг было на удивление чисто – но тут тело завернуло за угол и остановилось, оскалившись.
В зале, куда он попал, тоже было как-то пусто и чисто. Сверкающие белые поверхности мебели обтекаемой формы, тёмные стены, неприятного вида ножи и кинжалы, развешанные на них… Посреди этих декораций восседала посетительница, которая была бы весьма хороша собой, если бы не шрамы, испещрявшие её лицо и тело, которое по большей части было ничем не прикрыто.
Не успел Виктор Сергеевич возмутиться скандальному облику незнакомки, как его непокорное тело одним скачком приблизилось к бесстыднице и впилось в неё смачным поцелуем, попутно достаточно агрессивно хватаясь за всевозможные места. Когда наконец оно на секунду оторвалось от своего занятия, дамочка залилась гортанным смехом и бросила абсолютно непристойный взгляд сквозь полуприкрытые ресницы. Затем вдруг выражение её глаз изменилось на озабоченное.
– С тобой всё плохо? – с надеждой вопросила исполосованная шрамами красотка. – А то что-то мне показалось… Как-то ты поюнел… и кожа гладковата. Всё плохо ведь?
Тело чуть сжалось, лицо само собой приняло напуганно-виноватое выражение (вполне, впрочем, привычное для Виктора Сергеевича).
– Да нет, всё хорошо, - выдавил он, от шока обретая наконец-то власть над не в меру самостоятельным телом и не зная, куда девать глаза.
Девица открыла рот в изумлении.
– Как? Что? Но… нужно же немедленно что-то делать! Это же… так нельзя! – возопила она в глубокой тревоге. А затем ухватила ближайший зазубренный мачете и подступила вплотную к опешившему Виктору Сергеевичу. – Сейчас, сейчас…
Сообразив, что бликующее лезвие вот-вот вонзится в его бицепс, напуганный до полусмерти бухгалтер шарахнулся в сторону, громко вопя. Его тело попыталось броситься на нож (а может, на девицу, Виктору Сергеевичу было недосуг разбираться), увлекшись битвой с собственным организмом, он исполнял странноватый танец бросаясь то к сумасшедшей, преисполнившейся решимости его покалечить, то подальше от неё.
Аккуратный щуплый мужчина средних лет нервно поправил очки и начал затравленно озираться по сторонам, пытаясь понять, откуда именно призывает его благоверная. Наконец, сообразив, что придётся идти через густо заросший травой участок древней крепости в самую отдалённую её часть, он обречённо вздохнул. Следуя вдоль мощной средневековой стены, он педантично поднимал все фантики и бумажки, неодобрительно покачивал головой и складывал их в специальный полиэтиленовый пакет – Виктор Сергеевич считал, что место мусора – в урне, и если таковой поблизости не наблюдается, нужно собрать его и донести туда.
– Да Витя же! – возмущению блондинки, судя по ультразвуку, на который она перешла, не было предела. – Немедленно помоги мне!
С тоской посмотрев на буйную зелень высотой где – по колено, а где и по пояс, Виктор Сергеевич с видом идущего на верную мучительную смерть во имя высших идеалов человека побрёл к ней. Странно, но чем дальше он продвигался, тем неуютнее себя чувствовал. Несмотря на жаркое греческое солнце, стоявшее в зените, по коже его побежали мурашки. Внимательно глядя под ноги и всё отчаяннее теребя в руках пакетик с мусором, мученик продолжал тем не менее продвигаться вперёд, не снижая скорости. Громкое чавканье, раздавшееся из-под куста неподалёку заставило его подскочить и шарахнуться в сторону – в траве обнаружилась большая, толстая змеюка, с аппетитом уминавшая что-то, не поддающееся идентификации.
– Лика, как ты сюда забрела? – с истерическими нотками в голосе вопросил любящий супруг, добравшись наконец до блондинки. Дама не соизволила почтить его ответом, вместо этого сунув под нос золотой браслет со сломанным замочком. – Тут же не территория для посетителей – посмотри, ни тропинок, ни табличек…
– Верёвок тоже нет, – безапелляционно прервала Лика бормотание Виктора Сергеевича. – Во, смотри, какой колодец под стеной – романтика! И никто не видит. А я нашла. И вообще, чем ныть, почини браслет лучше!
Виктору Сергеевичу слегка прикрытая решёткой дыра в земле, над которой вились полчища мух, решительно не понравилась. Оттуда тянуло гниловатым запахом, сгущавшаяся чернота не позволяла определить глубину, да и мухи эти… Он снова поёжился и перевёл растерянный взгляд на браслет, который вручила ему супруга. Вообще-то, будучи человеком педантичным и аккуратным, он был не прочь починить сломанную вещь, какой бы она ни была, но отсутствие инструментов, стола и спокойной обстановки, требующейся для сосредоточенной работы, несколько смущало.
С первого взгляда стало ясно, что просто так, голыми пальцами украшение восстановить не получится – если бы просто распаялись звенья, можно было бы по крайней мере попробовать их скрепить и зажать, но здесь полностью отвалился замочек. Виктор Сергеевич нервно поправил очки и засопел, имитируя вдумчивый подход к ремонтным работам, а на деле затравленно перебирая варианты оправданий, которые могли бы утихомирить грозную супругу и позволили получить отсрочку без катастрофических последствий.
Катастрофическими в представлении бухгалтера, надо сказать, были практически любые последствия, за исключением спокойного обсуждения в доброжелательной обстановке. Лика была человеком взрывным, темпераментным, нетерпеливым, и обсуждать что бы то ни было попросту не умела…
– Ну, долго ты ещё возиться будешь? – гаркнула верная жена прямо над ухом взвинченного мужчины. Виктор Сергеевич вздрогнул, испуганно вскинул глаза, нервно дёрнул пальцами… и браслет соскользнул в чёрный провал колодца, который так ему не нравился. Катастрофа.
Молчание сгущалось грозовой тучей. Сузив глаза, Лика наступала на незадачливого супруга монументальным бюстом, практически спихнув его вслед за любимым украшением.
– Доставай! – с присвистом прошипела она, ткнув пальцем в дурно пахнущую дыру. – Живо!
За всю свою супружескую жизнь Виктор Сергеевич ни разу не посмел ослушаться командирского голоса жены. И то, что он сказал сейчас, свидетельствовало о крайней степени его испуга и категорическом нежелании спускаться в мрачные глубины в поисках потерянной побрякушки.
– Ли-ликочка! Дорогая, он же всё равно сломанный. Давай я тебе другой куплю, вот прямо в Афинах и куплю, как вернёмся, а? Ну, где я его там в темноте искать буду, у меня и фонарика нет, и в очках не увижу ничего всё равно…
– Полезай! – брызжа слюной неумолимо завопила благоверная. – А другой ты мне в Афинах и так купишь. За нервы, что я тут из-за тебя потратила!
Видя, что Лика неумолима, бедный бухгалтер, кряхтя, сдвинул в сторону неубедительную решётку и начал робко нащупывать ногой верхнюю ступеньку, ведущую в недра земли. Запах, мухи, темнота эта… нет, не нравилось ему всё, совсем не нравилось! И чем дальше, тем сильнее… Но Лики он боялся всё-таки больше, чем неизведанных опасностей, а потому продолжил спускаться, пока полностью не скрылся под землёй. Он старался не смотреть вниз, поскольку всегда боялся высоты. И темноты тоже. И… впрочем, перечислять всё то, чего боялся Виктор Сергеевич, наверное, не стоит – он почти всего боялся.
– Быстрее, дурень! Вот ведь выбрала муженька на свою голову… – возмущённый вопль сверху подстегнул несчастного, и он стал шустрее перебирать руками и ногами, тихонько убеждая себя, что чем быстрее спустится вниз и достанет злосчастный браслет, тем быстрее сможет выбраться наверх, и всё это закончится… Ну, почти закончится. Лика, конечно, ещё долго не даст забыть о промахе.
В какой-то момент стало слишком темно, спёртый воздух не позволял вдохнуть полной грудью, у Виктора Сергеевича стала кружиться голова. Он глянул вверх – светлое пятно показалось ему совсем маленьким и далёким. Руки вспотели, его повело в сторону, в голове шумело всё сильнее, ненадёжные ступеньки ушли из-под ног…
***
– Да что же это! – беспомощно прошептал он про себя, силясь открыть глаза. Кажется, он упал – в голове шумело, и последнее, что он помнил, было ощущение полёта и внезапно навалившаяся темнота. Чувствовал он себя как-то странно, хотя объяснить, в чём именно неправильность, наверное, не смог бы. Хотя… Не было привычных тактильных ощущений. Вроде, себя он осознавал, тело своё чувствовал, а вот земли, сырости, хлама под руками – или что там должно было быть на дне этого дурацкого колодца – не ощущал.
«Неужели сломан позвоночник?» – похолодев от ужаса, Виктор Сергеевич заставил себя открыть глаза. И тут же снова зажмурился и ещё головой замотал. Потом осторожно открыл глаза снова. Вокруг было светло, очень чисто и свежо. Новенькие дорожки, свеженькие скамейки из незнакомого материала, нигде ни пылинки, ни соринки, ни бумажки. Абсолютно незнакомое место. Мешочек с мусором, который несчастный бухгалтер неведомо зачем поволок с собой вниз, куда-то пропал. Наверное, выпал, пока… интересно, пока что? Пока он летел сквозь центр Земли на другую её сторону? Пока он валялся в больнице? Где он? Что с ним? Что вообще происходит??
Виктор Сергеевич осторожно осмотрел себя. Вроде, всё было на месте, движения ничто не стесняло, только чувствительность почему-то никак не восстанавливалась. Где же он всё-таки оказался, и как? Может, это сон? Он ущипнул себя и подпрыгнул от неожиданности – было больно. Проснуться, однако, не удалось… Осмотревшись по сторонам, бухгалтер заметил в отдалении человека и поспешил к нему – нужно было выяснить, куда его занесло.
Человек, надо сказать, выглядел странновато. Местами порванная одежда, на лице и руках – следы затянувшихся шрамов, грязь на ботинках… Интересно, откуда он пришёл – вокруг ничего похожего на грязь не наблюдалось. Виктор Сергеевич откашлялся. Человек никак не отреагировал.
– Простите, что отвлекаю… – ноль реакции. Бухгалтер обиделся. Конечно, он человек тактичный и деликатный, но это же не повод его игнорировать. Воспитанные люди так себя не ведут. Невоспитанные тоже должны иметь какую-то причину для такого возмутительного равнодушия – в конце концов, Виктор Сергеевич впервые видел этого человека и никак его не обидел. Поджав губы на манер классной дамы института благородных девиц, мужчина выпрямился во весь свой невеликий рост и требовательно похлопал незнакомца по плечу. Точнее, попытался похлопать… потому что тактильные ощущения так и не вернулись. Мало того, видимо, у него случилось что-то с глазами, поскольку он мог бы поклясться, что рука прошла сквозь плечо невоспитанного чудака.
Призрак? Виктор Сергеевич затаил дыхание, под ложечкой возникло неприятное ощущение, сердце как будто пропустило пару ударов. Он внимательнее посмотрел на незнакомца. Тот менялся, нет сомнений. Одежда выглядела куда опрятнее, грязь на ботинках сменилась лёгким налётом пыли, шрамы стали заметно бледнее. В принципе сам человек тоже как-то неуловимо поменялся. Не то, чтобы стал моложе, но что-то в этом духе. Нет, наверное, всё-таки это сон. Или он лежит в реанимации и находится под воздействием какого-то наркотического средства…
Человек встал со скамейки и пошёл вперёд – прямо на Виктора Сергеевича. Тот задохнулся от неожиданности, попробовал что-то сказать… Не успел. Человека прошёл прямо сквозь него. В голове опять помутилось, он почувствовал, что куда-то проваливается. Ну точно, анестезия, наркотики…
***
Когда он пришёл в себя, в голове шумело, в ушах стоял звон, но чувствительность, кажется, вернулась. Многострадальный бухгалтер осторожно открыл глаза и огляделся – он был в какой-то комнате. Что было удивительно – он стоял… хотя после обморока логичнее было бы обнаружить себя лежащим где-нибудь, не важно, на полу или в кровати… Однако он стоял и… батюшки, да что же это! Он мусорил. Мусорил педантично и планомерно – рвал какие-то бумажки и разбрасывал их по комнате, топтал валявшиеся на полу огрызки от чего-то фруктового, ломал какие-то предметы, швырял в стену баночки или баллончики с краской – не очень понятно, что это было, но шмякаясь о твёрдую поверхность, оно взрывалось мрачным разноцветием кроваво-тёмных тонов.
Виктор Сергеевич пришёл в ужас от собственного буйства и попробовал унять свою нервную агрессию – или что это было, что заставляло его вести себя столь… неадекватно… Тело сопротивлялось. Возникало ощущение, что им управляет какой-то чуждый разум, склонный к бессмысленному разрушению. Нет, надо напрячь всю свою волю и прекратить это безобразие! Вроде бы, тело ему подчинилось, замерло посреди комнаты, дало возможность повертеть головой.
Выглядело всё в высшей степени непривычно. Какая-то смесь хай-тека с готикой, щедро приправленной футуризмом в духе гладкого белого пластика доспехов клонов из «Звёздных войн». В сочетании выглядело это странно… Особенно, учитывая вопиющий бардак.
Вздохнув, Виктор Сергеевич задумался. Где он оказался – непонятно, на больницу это не похоже, ни на обычную, ни даже на специализированную (на этом месте он вздрогнул, мысль о собственном безумии его не радовала). Продолжая анализировать (точнее, пытаться проанализировать – данных для анализа было как-то негусто), что именно произошло после падения в проклятый колодец, он по привычке начал прибираться в помещении. Потихоньку собрал бумажки, огляделся в поисках мусорного ведра, не обнаружил его. Вздохнул, аккуратно пристроил обломки, обрывки и бумажки в кучку в углу, пошёл в поисках хотя бы пакета. Что-то похожее нашлось, но когда он начал сгребать туда всё, что нужно было немедленно выбросить, тело опять вышло из-под контроля. Бешено взревело, напугав его до полусмерти, и опять смерчем прошлось по комнате, раскидывая всё, только что собранное, и уничтожая труд последних пятнадцати минут подчистую.
Бухгалтер напугался не на шутку… Некстати вспомнился фильм «Экзорцист» и жуткого вида девочка, парящая над кроватью. Впрочем, девочка, кажется, себя не осознавала, а он-то всё понимает, только почему-то справиться не может сам с собой. Он посмотрел на свои руки и задохнулся от ужаса – руки были не его. Крепкие, мускулистые, покрытые густым чёрным волосом. Мамочки мои, да что ж происходит-то! Что за кошмарный галлюциноген ему вкололи!
Тело тем временем продолжало буянить. Когда у него в руках оказался жутковатого вида нож с кривым лезвием устрашающе ритуального вида, Виктор Сергеевич опять призвал на помощь всю свою волю – похоже, тело было намерено заняться самоистязанием, что никак не устраивало мирного и робкого бухгалтера. Воли у него оказалось достаточно – нервно вздрогнув, он сумел отложить нож в сторону, после чего заставил себя вновь собрать осколки и обломки в одну кучу. Ну, не все – где-то половину. Потом нервы его окончательно сдали, и он уселся на мрачного раскраса подобие дивана, обхватил голову руками, закрыл глаза. Надо было подумать. Нет, лучше – поспать. Закрыть глаза, заснуть, чтобы прийти в себя уже в нормальном человеческом мире, понятном, логичном и уютном.
***
Сколько времени он так просидел, то проваливаясь в полузабытьё, то выплывая в невесёлые мысли, неизвестно. Из мира мрачных раздумий его вырвал тяжёлый, гулкий звук гонга, на который тело немедленно среагировало – оно встало и пошло в другое помещение. Виктор Сергеевич успел мимолётно удивиться тому, куда подевалась гора мусора – вокруг было на удивление чисто – но тут тело завернуло за угол и остановилось, оскалившись.
В зале, куда он попал, тоже было как-то пусто и чисто. Сверкающие белые поверхности мебели обтекаемой формы, тёмные стены, неприятного вида ножи и кинжалы, развешанные на них… Посреди этих декораций восседала посетительница, которая была бы весьма хороша собой, если бы не шрамы, испещрявшие её лицо и тело, которое по большей части было ничем не прикрыто.
Не успел Виктор Сергеевич возмутиться скандальному облику незнакомки, как его непокорное тело одним скачком приблизилось к бесстыднице и впилось в неё смачным поцелуем, попутно достаточно агрессивно хватаясь за всевозможные места. Когда наконец оно на секунду оторвалось от своего занятия, дамочка залилась гортанным смехом и бросила абсолютно непристойный взгляд сквозь полуприкрытые ресницы. Затем вдруг выражение её глаз изменилось на озабоченное.
– С тобой всё плохо? – с надеждой вопросила исполосованная шрамами красотка. – А то что-то мне показалось… Как-то ты поюнел… и кожа гладковата. Всё плохо ведь?
Тело чуть сжалось, лицо само собой приняло напуганно-виноватое выражение (вполне, впрочем, привычное для Виктора Сергеевича).
– Да нет, всё хорошо, - выдавил он, от шока обретая наконец-то власть над не в меру самостоятельным телом и не зная, куда девать глаза.
Девица открыла рот в изумлении.
– Как? Что? Но… нужно же немедленно что-то делать! Это же… так нельзя! – возопила она в глубокой тревоге. А затем ухватила ближайший зазубренный мачете и подступила вплотную к опешившему Виктору Сергеевичу. – Сейчас, сейчас…
Сообразив, что бликующее лезвие вот-вот вонзится в его бицепс, напуганный до полусмерти бухгалтер шарахнулся в сторону, громко вопя. Его тело попыталось броситься на нож (а может, на девицу, Виктору Сергеевичу было недосуг разбираться), увлекшись битвой с собственным организмом, он исполнял странноватый танец бросаясь то к сумасшедшей, преисполнившейся решимости его покалечить, то подальше от неё.
