При этом он то вопил, то подвывал – в одном они с телом сходились в полной гармонии, и тем, и другим владел оглушающий ужас и ощущение полнейшей катастрофы, паническое осознание подступившего вплотную сумасшествия.
– Всё хорошо, всё хорошо, отстань! – заверещал наконец кто-то из них, и девица застыла, остекленевшим взором месмеризируя категорически не согласного на скорую мучительную смерть Виктора Сергеевича и рассеянно проводя лезвием по запястью.
«Господи, она же сейчас себе вены вскроет и кровью истечёт», – не успела эта мысль промелькнуть в голове страдальца, как сознание заволокло чем-то, подозрительно похожим на густой чёрный дым, в ушах загудело и… он снова отключился.
В голове плыло, тело ныло и ломило, одежды на нём не было и вообще ощущение было такое, словно… тут он вспомнил неприличного вида дамочку со шрамами и начал краснеть. Кажется, она добилась своего, по крайней мере в одном. Он пошевелил рукой и наткнулся на что-то тёплое и влажное. Чуть повернул голову, скосил глаз… под рукой была её спина. Залитая кровью.
«Боже, да что же это!» - вспышка головной боли, грохот в ушах, беспамятство.
Выплыв в очередной раз из глубин небытия, бухгалтер с отчаянием убедился, что наркотическое действие препарата по-прежнему удерживает его в мистическом мире. Мощное непокорное тело опять занималось чёрт-те чем – громило всё вокруг, ревело, билось головой о стены, швырялось ножами во все стороны. Девицы со шрамами в обозримом пространстве видно не было – и на этом спасибо… Стоило промелькнуть этой мысли в голове Виктора Сергеевича, как на него накатила дурнота, а тело бессильно плюхнулось на пол, сжалось в комочек и жалостливо начало подвывать.
Снова ударил гонг, между бухгалтером и его физической оболочкой последовала краткая борьба – оболочка рвалась открыть дверь, бухгалтер не был уверен, что это правильное решение (с учётом того, чем закончился предыдущий визит гостей). В итоге тело всё-таки встало и потащилось к дверям, несмотря на сопротивление хозяина… Хотя, пожалуй, Виктор Сергеевич хозяином этому телу категорически не был.
За дверью стояла целая компания существ весьма сомнительного вида – все моложавые, но покрытые застарелыми шрамами, у половины в руках бутылки (бухгалтер слегка поёжился, почему-то в голове начала крутиться всплывшая неведомо из каких детских воспоминаний пиратская песня про «пятнадцать человек на сундук мертвеца»). Не спрашивая разрешения, всей толпой визитёры ввалились внутрь, окружили Виктора Сергеевича и стали критически его разглядывать.
– Ты что это чудишь, черт тебя возьми? – добродушно осведомился самый, по виду, молодой (и самый изувеченный).
– Я… ничего, - промямлил растерявшийся бухгалтер. – Всё хорошо…
Прибывшие обменялись странными взглядами, как ветер над травами, прошелестел встревоженный шепоток.
– Пойдём, – распорядился моложавый, уверенно подталкивая Виктора Сергеевича к выходу. – Сейчас всё станет плохо.
Виктор Сергеевич, услыхав это беспрецедентное заявление, попятился было, но тело опять его подвело и резвой трусцой устремилось куда-то в известном ему самому направлении. Толпа разукрашенных шрамами, бубня и переговариваясь, двинулась следом.
Тело выскочило на неправдоподобно чистую улицу и целеустремлённо направилось вдоль молоденьких деревьев, пару раз свернуло (Виктор Сергеевич неодобрительно покосился на спутников, которые всё время разбрасывали по пути какие-то бумажки, ошмётки и прочий мусор). Наконец волосатые руки, ныне принадлежащие бухгалтеру, уверенно повернули ручку отполированной двери из блестящего чёрного пластика (или другого какого неведомого материала), и вся компания ввалилась в помещение.
Глаза чуть привыкли, и Виктор Сергеевич с ужасом понял, что оказался в музее пыток – по стенам висело всевозможное оборудование для калеченья тел, на диво новенькое, посреди неправильной формы зала располагались бок о бок огромная кровать, стол, уставленный бутылками и коробками сигарет и что-то, подозрительно напоминавшее дыбу. И только когда спутники его неразумного тела радостно накинулись на выпивку (будто мало им было принесённых с собой бутылок) и начали снимать со стен жуткие штуки, он понял, что это не музей. Видимо, он попал в какой-то клуб садо-мазохистической направленности.
– Ну, давай! – скомандовал всё тот же моложавый и подтолкнул его не то к дыбе, не то к кровати. – Сейчас всё будет плохо!
С диким воплем Виктор Сергеевич, от ужаса одолевший своеволие тела, ринулся прочь, бормоча «Господи, помилуй! Господи, помилуй!» Впрочем, далеко он не убежал, опять лишившись чувств.
В очередной раз он пришёл в себя в полумраке уж вовсе странного помещения – вокруг высились колонны тёмного камня, горели чёрные свечи, по стенам были нарисованы непонятные символы. Непокорное тело лежало на чём-то вроде алтаря (хорошо, хоть не на постели и не на дыбе), а над ним что-то непонятное бубнил некто в тёмном балахоне и тоже со следами самоистязаний на кистях рук и шее, видневшейся из-под одежд.
«Видимо, я попал в какую-то секту, – в тоске подумал бедный бухгалтер. – Сначала в клуб садомазохистов, а потом – в секту аскетов». Через пару мгновений он сообразил, переход от сомнительного клуба к аскетическому ордену был бы слишком непредсказуемым поворотом, даже и в его наркотическом полузабытьи. Тело слегка вздрагивало, внимая бормотанию неизвестного в балахоне, который, похоже, читал какие-то молитвы, только вот слов разобрать нельзя было. Или они были какими-то непонятными… или Виктор Сергеевич был слишком измучен, чтобы понимать слова. Право, сколько можно уже над ним измываться, пора бы уже и честь знать! Да и дурману выветриться тоже пора…
Тело тем временем начало трястись уже вовсе отчаянно, почему-то оно воспринималось сейчас как совершенно отдельный организм. Вдруг под сводами зала прогремел голос неизвестного в балахоне, властно скомандовавшего: «Изыди!»
Виктор Сергеевич почувствовал, как его подкинуло и закружило по помещению, тело громко взвыло, но уж как-то вовсе со стороны; бухгалтер мельком глянул на свои руки и порадовался – наконец-то к нему вернулись родные суховатые кисти, можно было надеяться, что и прочие части тела обрели изначальный облик. Видимо, действие наркотика всё же сходило на нет. Мельком взглянув на тушу, лежавшую поверх чёрного алтаря в центре зала, Виктор Сергеевич ужаснулся – крепкая, израненная так, что даже густые волосы, покрывавшие кожу, не могли скрыть шрамы, с резкими изломанными чертами, прямо-таки демонического вида…
«Демон?? Неужели я был одержим и это – сеанс экзорцизма?» – в ужасе прозрел несчастный страдалец, и в этот момент повторно грянула команда: «Изыди!» Его вновь закрутило, голова закружилась, накатила дурнота. В третий раз услышав призыв, он опять провалился в беспамятство.
«Да что ж я в обмороки-то валюсь каждую пару минут, словно институтка позапрошлого века», – корил себя Виктор Сергеевич, в очередной раз придя в себя всё на той же скамеечке, с которой начиналось его сомнительное приключение. Правда, чувствовал он себя повеселее – всё-таки, насколько он мог судить, облик к нему вернулся прежний, да и возможно, все события минувшего дня (или ночи, кто же разберёт) ему только примерещились в наркотическом дурмане. Версию одержимости он по трезвом размышлении решил не рассматривать – больно она выглядела нерациональной и устрашающей в то же время.
«Наверное, всё дело в сосудах. Надо будет доктору показаться», – решил наконец бухгалтер, пытаясь придать происходящему некоторую видимость рациональности. Сообразив, что по-прежнему не знает, где находится, он слегка пригорюнился – видимо, пока бродил, будучи не в себе, попал в какую-то неизвестную часть города. Впрочем, какого, интересно, города – он же был в средневековом замке на холме, в Акрокоринфе? И где, хотелось бы знать, его благоверная, которая никогда не была склонна отпускать его от себя, разве что на работу, где, по её мнению, присмотр не требовался?
Чувствуя себя всё более неуютно, Виктор Сергеевич решил осмотреться и попытаться выяснить, куда же его занесло и как отсюда можно вернуться в гостиницу (тут он слегка поёжился, вообразив, какую сцену ему закатит Лика, потерявшая его из виду). Впрочем, он и сам может выразить ей претензии – как так вышло, что он оказался беспомощным и одиноким, дезориентированным и без супружеской поддержки! И вообще, может, наконец, они разругаются настолько, чтобы наконец освободиться друг от друга… Эта крамольная мысль потрясла его до глубины души, и он шустро пошёл вдоль тщательно подметённых аллей, чтобы отогнать неправедный порыв. Ну, и чтобы разобраться, наконец, в ситуации.
Вскоре на глаза ему попался молодой человек, выглядевший так, словно только что вылез из болота, куда кто-то перед тем накидал битых бутылок – облепленный тиной и ряской, с многочисленными порезами на лице, руках и шее. Собравшись с духом, бухгалтер пошёл к нему – невежда не обратил внимания и не остановился. Даже не притормозил.
Не успел многострадальный Виктор Сергеевич ухватить промелькнувшую мысль «дежа-вю!», как молодчик врезался в него… точнее, прошёл сквозь… «О нет, только не снова!» – в отчаянии подумал бухгалтер, в очередной раз лишаясь чувств.
Увы, его мольба не сбылась. Придя в себя, он вновь обнаружил, что… как бы это сказать… снова не в себе. На этот раз руки его были безволосыми, но гораздо более сильными и рельефными, чем у родного тела, к тому же грязными и исполосованными бесчисленными порезами. И они мусорили, разрывая бумажки и исступлённо раскидывая их вокруг. Виктор Сергеевич смирился – в конце концов, это несколько успокаивало его расшатанные недавними событиями нервы и позволяло излить овладевавшее им отчаяние.
Окружение тоже вновь было непривычным – гладкие стены, полированные округлые линии мебели, агрессивные красные и чёрные цвета… Судя по всему, он был на кухне – на полке громоздились разнокалиберные бутылки с разноцветными жидкостями. Он и сам не заметил, как схватил одну из них и сделал изрядный глоток чего-то ужасающего на вкус, что, судя по ощущениям, вчистую сожгло ему пищевод.
Пока Виктор Сергеевич отчаянно хватал ртом воздух, тело прошлось по комнате, посмотрело на своё отражение (порезы уже затягивались, лицо выглядело молодым, но каким-то слишком уж мрачным и недоброжелательным). Потом вздохнуло, открыло какой-то ящик, достало стеклянную трубочку с таблетками, капсулу с сомнительного вида жидкостью, шприц и жгут. Разложило всё это на стерильной чистоты столе, закатало рукав на левой руке…
Что??? Наркотики?? Бухгалтер в ужасе попятился от стола – ещё не хватало, он от предыдущей-то порции дури никак отойти не может, а тут – на тебе! Тело воспротивилось, но Виктор Сергеевич проявил редкую решительность и отволок-таки непослушный мешок с костями от опасного соблазна. Вот только от передозировки умереть, и совсем всё хорошо будет!
Тело взрыкнуло, словно бы в отчаянии, ссутулилось печально и, загребая ногами, перешло в другую комнату – такую же безупречно убранную. Опустилось на диван, свесив руки, вздохнуло, покрутило головой, свернулось в позу эмбриона и повернулось лицом к стене. Видимо, решило отрешиться от неприглядной действительности, благодаря целительному сну – раз уж побаловаться наркотиками не дали. Виктор Сергеевич тоже вздремнул, но вполглаза, чтобы присматривать за чересчур самостоятельным организмом.
Разбудил его, как водится, звук гонга. На этот раз за дверью обнаружился неприглядного вида старик, испещрённый морщинами, с чёрно-седыми взлохмаченными волосами и демоническим изломом бровей. Одежда была неопрятной и рваной, на лице и руках – шрамы, на которые закалённый предыдущими испытаниями бухгалтер уже смотрел, не дрогнув.
– Всё плохо? – поприветствовал его неизвестный мантрой местной секты мазохистов.
Наученный горьким опытом Виктор Сергеевич, опровергать, что «всё плохо» не спешил, отделался невразумительным мычанием. Косматый прошёл в помещение и посмотрел на него с досадой, раздражением, почти ненавистью. Потом обошёл вокруг, разглядывая всё более внимательно.
– Всё хорошо, – неожиданно резюмировал он. И добавил уж вовсе неожиданное, – ты молодеешь на глазах!
Польщённый, Виктор Сергеевич приосанился, но загадочный посетитель ещё не закончил с комплиментами:
– Ты очень поюнел, кожа совсем свежая, да и тело… Я же тебе говорил! Процесс идёт слишком быстро, тут не справиться своими силами!
Комментарий был непонятным.
– Что ты предлагаешь? – мелодичным тенором осторожно вопросило тело, руководимое рациональным бухгалтерским мозгом.
– Ты чертовски осведомлён обо всём, что я могу предложить. Давно пора заглянуть в нормализаторскую! – косматый выглядел всё более злым и раздосадованным, завидует, что ли, молодости и красоте? Так от природы никто не защищён, что же поделать, если его время уже прошло. И что такое, интересно, эта нормализаторская? И почему всё-таки посетителя так волнует стремительный процесс омоложения? Это же хорошо, он ведь сам подтвердил?
Или просто на самом деле они ровесники, но Виктор Сергеевич подвергся какой-то экспериментальной процедуре, в ходе которой заработали процессы регенерации? А косматый считает, что нужно это делать под наблюдением врачей? Ничего не понятно. Но чем бы ни была загадочная нормализаторская, идти туда почему-то категорически не хотелось.
– Да всё хорошо, – осторожно заметил бухгалтер.
Не надо было этого делать! Косматый тут же подскочил к нему, встряхнул, уцепился за руку – не вырвешься! – и куда-то поволок, злобно приговаривая:
– Вот я же говорил, говорил! Никогда меня не слушаешь, давным-давно нужно было процедуру проходить. Вот что я с тобой, младенцем неразумным, делать буду?
– В ритуалах использовать! – сыронизировал начитанный Виктор Сергеевич, очень любивший всякие средневековые легенды про колдунов коллекционировать на досуге. – Кровь младенца – субстанция незаменимая!
– Так-то оно так, – как-то подозрительно серьёзно отозвался его спутник, успевший вывести Виктора Сергеевича на улицу и на крейсерской скорости тащивший его в неведомом направлении. – Но чем позже, тем хуже. Пусть уж в нормализаторской сделают всё, что смогут. Поюнеть ты всегда успеешь, но зачем торопиться?
Тут Виктор Сергеевич опять несколько запутался – чего, собственно, от него хотят? Чтобы он побыстрее стал младенцем или наоборот? Однако времени на размышления у него уже не осталось, впереди появилось очередное здание, выплывшее прямо из наркотической фантазии голливудского фантаста. Переливающиеся разными цветами блескучие поверхности обтекаемых асимметричных форм, расположенные под совершенно немыслимыми углами друг к другу элементы конструкции, некоторые из них – ещё и под наклоном, какой Пизанской башне не снился…
Внутри было не лучше. Чёрно-серые неведомого материала панели, заляпанные живописными кляксами устрашающих алых и ржаво-коричневатых тонов, шипастые стулья с высокими спинками, словно из компьютерной игры про злых чародеев… Навстречу им быстро вышел средних лет некто в чёрном одеянии, покрытом подозрительными пятнами. Критически осмотрел Виктора Сергеевича и мотнул головой в ближайший коридор. Заробевший бухгалтер пружинистой походкой направился, куда сказано.
– Всё хорошо, всё хорошо, отстань! – заверещал наконец кто-то из них, и девица застыла, остекленевшим взором месмеризируя категорически не согласного на скорую мучительную смерть Виктора Сергеевича и рассеянно проводя лезвием по запястью.
«Господи, она же сейчас себе вены вскроет и кровью истечёт», – не успела эта мысль промелькнуть в голове страдальца, как сознание заволокло чем-то, подозрительно похожим на густой чёрный дым, в ушах загудело и… он снова отключился.
***
В голове плыло, тело ныло и ломило, одежды на нём не было и вообще ощущение было такое, словно… тут он вспомнил неприличного вида дамочку со шрамами и начал краснеть. Кажется, она добилась своего, по крайней мере в одном. Он пошевелил рукой и наткнулся на что-то тёплое и влажное. Чуть повернул голову, скосил глаз… под рукой была её спина. Залитая кровью.
«Боже, да что же это!» - вспышка головной боли, грохот в ушах, беспамятство.
***
Выплыв в очередной раз из глубин небытия, бухгалтер с отчаянием убедился, что наркотическое действие препарата по-прежнему удерживает его в мистическом мире. Мощное непокорное тело опять занималось чёрт-те чем – громило всё вокруг, ревело, билось головой о стены, швырялось ножами во все стороны. Девицы со шрамами в обозримом пространстве видно не было – и на этом спасибо… Стоило промелькнуть этой мысли в голове Виктора Сергеевича, как на него накатила дурнота, а тело бессильно плюхнулось на пол, сжалось в комочек и жалостливо начало подвывать.
Снова ударил гонг, между бухгалтером и его физической оболочкой последовала краткая борьба – оболочка рвалась открыть дверь, бухгалтер не был уверен, что это правильное решение (с учётом того, чем закончился предыдущий визит гостей). В итоге тело всё-таки встало и потащилось к дверям, несмотря на сопротивление хозяина… Хотя, пожалуй, Виктор Сергеевич хозяином этому телу категорически не был.
За дверью стояла целая компания существ весьма сомнительного вида – все моложавые, но покрытые застарелыми шрамами, у половины в руках бутылки (бухгалтер слегка поёжился, почему-то в голове начала крутиться всплывшая неведомо из каких детских воспоминаний пиратская песня про «пятнадцать человек на сундук мертвеца»). Не спрашивая разрешения, всей толпой визитёры ввалились внутрь, окружили Виктора Сергеевича и стали критически его разглядывать.
– Ты что это чудишь, черт тебя возьми? – добродушно осведомился самый, по виду, молодой (и самый изувеченный).
– Я… ничего, - промямлил растерявшийся бухгалтер. – Всё хорошо…
Прибывшие обменялись странными взглядами, как ветер над травами, прошелестел встревоженный шепоток.
– Пойдём, – распорядился моложавый, уверенно подталкивая Виктора Сергеевича к выходу. – Сейчас всё станет плохо.
Виктор Сергеевич, услыхав это беспрецедентное заявление, попятился было, но тело опять его подвело и резвой трусцой устремилось куда-то в известном ему самому направлении. Толпа разукрашенных шрамами, бубня и переговариваясь, двинулась следом.
Тело выскочило на неправдоподобно чистую улицу и целеустремлённо направилось вдоль молоденьких деревьев, пару раз свернуло (Виктор Сергеевич неодобрительно покосился на спутников, которые всё время разбрасывали по пути какие-то бумажки, ошмётки и прочий мусор). Наконец волосатые руки, ныне принадлежащие бухгалтеру, уверенно повернули ручку отполированной двери из блестящего чёрного пластика (или другого какого неведомого материала), и вся компания ввалилась в помещение.
Глаза чуть привыкли, и Виктор Сергеевич с ужасом понял, что оказался в музее пыток – по стенам висело всевозможное оборудование для калеченья тел, на диво новенькое, посреди неправильной формы зала располагались бок о бок огромная кровать, стол, уставленный бутылками и коробками сигарет и что-то, подозрительно напоминавшее дыбу. И только когда спутники его неразумного тела радостно накинулись на выпивку (будто мало им было принесённых с собой бутылок) и начали снимать со стен жуткие штуки, он понял, что это не музей. Видимо, он попал в какой-то клуб садо-мазохистической направленности.
– Ну, давай! – скомандовал всё тот же моложавый и подтолкнул его не то к дыбе, не то к кровати. – Сейчас всё будет плохо!
С диким воплем Виктор Сергеевич, от ужаса одолевший своеволие тела, ринулся прочь, бормоча «Господи, помилуй! Господи, помилуй!» Впрочем, далеко он не убежал, опять лишившись чувств.
***
В очередной раз он пришёл в себя в полумраке уж вовсе странного помещения – вокруг высились колонны тёмного камня, горели чёрные свечи, по стенам были нарисованы непонятные символы. Непокорное тело лежало на чём-то вроде алтаря (хорошо, хоть не на постели и не на дыбе), а над ним что-то непонятное бубнил некто в тёмном балахоне и тоже со следами самоистязаний на кистях рук и шее, видневшейся из-под одежд.
«Видимо, я попал в какую-то секту, – в тоске подумал бедный бухгалтер. – Сначала в клуб садомазохистов, а потом – в секту аскетов». Через пару мгновений он сообразил, переход от сомнительного клуба к аскетическому ордену был бы слишком непредсказуемым поворотом, даже и в его наркотическом полузабытьи. Тело слегка вздрагивало, внимая бормотанию неизвестного в балахоне, который, похоже, читал какие-то молитвы, только вот слов разобрать нельзя было. Или они были какими-то непонятными… или Виктор Сергеевич был слишком измучен, чтобы понимать слова. Право, сколько можно уже над ним измываться, пора бы уже и честь знать! Да и дурману выветриться тоже пора…
Тело тем временем начало трястись уже вовсе отчаянно, почему-то оно воспринималось сейчас как совершенно отдельный организм. Вдруг под сводами зала прогремел голос неизвестного в балахоне, властно скомандовавшего: «Изыди!»
Виктор Сергеевич почувствовал, как его подкинуло и закружило по помещению, тело громко взвыло, но уж как-то вовсе со стороны; бухгалтер мельком глянул на свои руки и порадовался – наконец-то к нему вернулись родные суховатые кисти, можно было надеяться, что и прочие части тела обрели изначальный облик. Видимо, действие наркотика всё же сходило на нет. Мельком взглянув на тушу, лежавшую поверх чёрного алтаря в центре зала, Виктор Сергеевич ужаснулся – крепкая, израненная так, что даже густые волосы, покрывавшие кожу, не могли скрыть шрамы, с резкими изломанными чертами, прямо-таки демонического вида…
«Демон?? Неужели я был одержим и это – сеанс экзорцизма?» – в ужасе прозрел несчастный страдалец, и в этот момент повторно грянула команда: «Изыди!» Его вновь закрутило, голова закружилась, накатила дурнота. В третий раз услышав призыв, он опять провалился в беспамятство.
***
«Да что ж я в обмороки-то валюсь каждую пару минут, словно институтка позапрошлого века», – корил себя Виктор Сергеевич, в очередной раз придя в себя всё на той же скамеечке, с которой начиналось его сомнительное приключение. Правда, чувствовал он себя повеселее – всё-таки, насколько он мог судить, облик к нему вернулся прежний, да и возможно, все события минувшего дня (или ночи, кто же разберёт) ему только примерещились в наркотическом дурмане. Версию одержимости он по трезвом размышлении решил не рассматривать – больно она выглядела нерациональной и устрашающей в то же время.
«Наверное, всё дело в сосудах. Надо будет доктору показаться», – решил наконец бухгалтер, пытаясь придать происходящему некоторую видимость рациональности. Сообразив, что по-прежнему не знает, где находится, он слегка пригорюнился – видимо, пока бродил, будучи не в себе, попал в какую-то неизвестную часть города. Впрочем, какого, интересно, города – он же был в средневековом замке на холме, в Акрокоринфе? И где, хотелось бы знать, его благоверная, которая никогда не была склонна отпускать его от себя, разве что на работу, где, по её мнению, присмотр не требовался?
Чувствуя себя всё более неуютно, Виктор Сергеевич решил осмотреться и попытаться выяснить, куда же его занесло и как отсюда можно вернуться в гостиницу (тут он слегка поёжился, вообразив, какую сцену ему закатит Лика, потерявшая его из виду). Впрочем, он и сам может выразить ей претензии – как так вышло, что он оказался беспомощным и одиноким, дезориентированным и без супружеской поддержки! И вообще, может, наконец, они разругаются настолько, чтобы наконец освободиться друг от друга… Эта крамольная мысль потрясла его до глубины души, и он шустро пошёл вдоль тщательно подметённых аллей, чтобы отогнать неправедный порыв. Ну, и чтобы разобраться, наконец, в ситуации.
Вскоре на глаза ему попался молодой человек, выглядевший так, словно только что вылез из болота, куда кто-то перед тем накидал битых бутылок – облепленный тиной и ряской, с многочисленными порезами на лице, руках и шее. Собравшись с духом, бухгалтер пошёл к нему – невежда не обратил внимания и не остановился. Даже не притормозил.
Не успел многострадальный Виктор Сергеевич ухватить промелькнувшую мысль «дежа-вю!», как молодчик врезался в него… точнее, прошёл сквозь… «О нет, только не снова!» – в отчаянии подумал бухгалтер, в очередной раз лишаясь чувств.
***
Увы, его мольба не сбылась. Придя в себя, он вновь обнаружил, что… как бы это сказать… снова не в себе. На этот раз руки его были безволосыми, но гораздо более сильными и рельефными, чем у родного тела, к тому же грязными и исполосованными бесчисленными порезами. И они мусорили, разрывая бумажки и исступлённо раскидывая их вокруг. Виктор Сергеевич смирился – в конце концов, это несколько успокаивало его расшатанные недавними событиями нервы и позволяло излить овладевавшее им отчаяние.
Окружение тоже вновь было непривычным – гладкие стены, полированные округлые линии мебели, агрессивные красные и чёрные цвета… Судя по всему, он был на кухне – на полке громоздились разнокалиберные бутылки с разноцветными жидкостями. Он и сам не заметил, как схватил одну из них и сделал изрядный глоток чего-то ужасающего на вкус, что, судя по ощущениям, вчистую сожгло ему пищевод.
Пока Виктор Сергеевич отчаянно хватал ртом воздух, тело прошлось по комнате, посмотрело на своё отражение (порезы уже затягивались, лицо выглядело молодым, но каким-то слишком уж мрачным и недоброжелательным). Потом вздохнуло, открыло какой-то ящик, достало стеклянную трубочку с таблетками, капсулу с сомнительного вида жидкостью, шприц и жгут. Разложило всё это на стерильной чистоты столе, закатало рукав на левой руке…
Что??? Наркотики?? Бухгалтер в ужасе попятился от стола – ещё не хватало, он от предыдущей-то порции дури никак отойти не может, а тут – на тебе! Тело воспротивилось, но Виктор Сергеевич проявил редкую решительность и отволок-таки непослушный мешок с костями от опасного соблазна. Вот только от передозировки умереть, и совсем всё хорошо будет!
Тело взрыкнуло, словно бы в отчаянии, ссутулилось печально и, загребая ногами, перешло в другую комнату – такую же безупречно убранную. Опустилось на диван, свесив руки, вздохнуло, покрутило головой, свернулось в позу эмбриона и повернулось лицом к стене. Видимо, решило отрешиться от неприглядной действительности, благодаря целительному сну – раз уж побаловаться наркотиками не дали. Виктор Сергеевич тоже вздремнул, но вполглаза, чтобы присматривать за чересчур самостоятельным организмом.
***
Разбудил его, как водится, звук гонга. На этот раз за дверью обнаружился неприглядного вида старик, испещрённый морщинами, с чёрно-седыми взлохмаченными волосами и демоническим изломом бровей. Одежда была неопрятной и рваной, на лице и руках – шрамы, на которые закалённый предыдущими испытаниями бухгалтер уже смотрел, не дрогнув.
– Всё плохо? – поприветствовал его неизвестный мантрой местной секты мазохистов.
Наученный горьким опытом Виктор Сергеевич, опровергать, что «всё плохо» не спешил, отделался невразумительным мычанием. Косматый прошёл в помещение и посмотрел на него с досадой, раздражением, почти ненавистью. Потом обошёл вокруг, разглядывая всё более внимательно.
– Всё хорошо, – неожиданно резюмировал он. И добавил уж вовсе неожиданное, – ты молодеешь на глазах!
Польщённый, Виктор Сергеевич приосанился, но загадочный посетитель ещё не закончил с комплиментами:
– Ты очень поюнел, кожа совсем свежая, да и тело… Я же тебе говорил! Процесс идёт слишком быстро, тут не справиться своими силами!
Комментарий был непонятным.
– Что ты предлагаешь? – мелодичным тенором осторожно вопросило тело, руководимое рациональным бухгалтерским мозгом.
– Ты чертовски осведомлён обо всём, что я могу предложить. Давно пора заглянуть в нормализаторскую! – косматый выглядел всё более злым и раздосадованным, завидует, что ли, молодости и красоте? Так от природы никто не защищён, что же поделать, если его время уже прошло. И что такое, интересно, эта нормализаторская? И почему всё-таки посетителя так волнует стремительный процесс омоложения? Это же хорошо, он ведь сам подтвердил?
Или просто на самом деле они ровесники, но Виктор Сергеевич подвергся какой-то экспериментальной процедуре, в ходе которой заработали процессы регенерации? А косматый считает, что нужно это делать под наблюдением врачей? Ничего не понятно. Но чем бы ни была загадочная нормализаторская, идти туда почему-то категорически не хотелось.
– Да всё хорошо, – осторожно заметил бухгалтер.
Не надо было этого делать! Косматый тут же подскочил к нему, встряхнул, уцепился за руку – не вырвешься! – и куда-то поволок, злобно приговаривая:
– Вот я же говорил, говорил! Никогда меня не слушаешь, давным-давно нужно было процедуру проходить. Вот что я с тобой, младенцем неразумным, делать буду?
– В ритуалах использовать! – сыронизировал начитанный Виктор Сергеевич, очень любивший всякие средневековые легенды про колдунов коллекционировать на досуге. – Кровь младенца – субстанция незаменимая!
– Так-то оно так, – как-то подозрительно серьёзно отозвался его спутник, успевший вывести Виктора Сергеевича на улицу и на крейсерской скорости тащивший его в неведомом направлении. – Но чем позже, тем хуже. Пусть уж в нормализаторской сделают всё, что смогут. Поюнеть ты всегда успеешь, но зачем торопиться?
Тут Виктор Сергеевич опять несколько запутался – чего, собственно, от него хотят? Чтобы он побыстрее стал младенцем или наоборот? Однако времени на размышления у него уже не осталось, впереди появилось очередное здание, выплывшее прямо из наркотической фантазии голливудского фантаста. Переливающиеся разными цветами блескучие поверхности обтекаемых асимметричных форм, расположенные под совершенно немыслимыми углами друг к другу элементы конструкции, некоторые из них – ещё и под наклоном, какой Пизанской башне не снился…
Внутри было не лучше. Чёрно-серые неведомого материала панели, заляпанные живописными кляксами устрашающих алых и ржаво-коричневатых тонов, шипастые стулья с высокими спинками, словно из компьютерной игры про злых чародеев… Навстречу им быстро вышел средних лет некто в чёрном одеянии, покрытом подозрительными пятнами. Критически осмотрел Виктора Сергеевича и мотнул головой в ближайший коридор. Заробевший бухгалтер пружинистой походкой направился, куда сказано.
