— Нет. Отец выбрал меня наследником, этому есть доказательство — украшения с моим именем и царским титулом в шкатулке отца, которую брат сбросил в шахту гробницы Птаххетепа. Ее нашел и спрятал от Стефании один из рабочих. Хотел продать, но не смог. Спустя четверть века он вернул уже мне драгоценности, реставрацией которых сейчас занимаются сотрудники лаборатории. Возможно, когда-нибудь узнаю всю правду о своей семье. Но, все равно, став моей женой — главы Службы древностей — ты, пусть и неофициально, становишься царицей Древнего Египта. Готова к этому?
— Если будешь рядом, то да! — улыбнулась она. — Без тебя корона лишь обычный головной убор.
— Когда устроим наше маленькое торжество?
— Месяца через два-три, зависит от количества гостей. Думаю, с твоей стороны их должно быть много.
— Почему? Только ты и я: скромно, по-домашнему.
— Свадьба царя — это событие всей его жизни после коронации, а ты хочешь банально поставить подписи в брачном договоре и заказать столик на двоих… — расстроилась Эмилия, сильнее прижалась ко мне.
— Прости, но сейчас средств у меня не так много, на застолье с размахом не хватит — сильно потратился на лабораторные исследования в Каире и Лондоне. К тому же Службу древностей ждет очень тяжелый следующий финансовый год: министр скинул на меня все достопримечательности с сотрудниками и их проблемами, при этом урезав содержание в два раза. Если не будет хватать средств — сокращу свою зарплату. Я не хочу бросаться деньгами на развлечения, потому что придется выживать до лучших времен.
— Мне нравится, что ты думаешь о завтрашнем дне, но не надо взваливать все на себя. Деньги есть у меня: хватит и на настоящую царскую свадьбу, и на раскопки пирамиды Джосера и библиотеки Древних, и на добротный особняк в столице, хотя твое холостяцкое жилище очень уютное. Так сколько гостей хочешь пригласить? Не стесняйся!
— Сотрудников каирского музея, лаборатории, Службы древностей, Рашида с внучкой… — стал перечислять, загибая пальцы. — Больше у меня никого нет. А с твоей кто будет?
— Пошлю приглашение родителям — так положено по правилам хорошего тона, но они не приедут. Для них членом семьи навсегда останется мой первый муж — англичанин до мозга костей. Иностранца с другой верой они не примут. Уже дали это понять. Друзей и коллег нет. Я хочу остаться в Египте до конца своих дней рядом с тобой и больше никогда не возвращаться в чопорную Англию. Твои друзья станут моими… Позволь мне дать волю фантазии и сделать нашу свадьбу такой, какой захочу.
— Я не против. Список гостей подготовлю в течение недели, только помни, что они почти все мусульмане: аккуратней с блюдами на столах.
— Учту любое твое пожелание, только не спрашивай, что я задумала. И еще, до свадьбы я больше не появлюсь в твоем доме, буду общаться через записки в двери, как раньше. Здесь не Англия…
Кивнул в знак согласия. В наше время встретить человека, который бы уважал традиции другой страны, было настоящей редкостью.
Эмилия осталась у меня, ибо я не мог отпустить женщину ночью, да еще и в мокрой одежде. Отдал в ее распоряжение маленькую комнату, а сам лег спать на диване в «рабочем кабинете». Но утром будущей «Госпожи большого дома» уже не было, а меня ждали на стуле свежевыглаженные рубашка и брюки с запиской «Уже скучаю. Э.К.»
По дороге на работу заглянул в химическую лабораторию, заказал исследование кусочков ржавчины и одного из медных дисков. После обеда занялся составлением списка приглашаемых на свадьбу. Переговорил с секретарем, выслушал его советы и пожелания. Документ с полными именами и адресами сотрудников Службы древностей он пообещал подготовить через два дня. Ближе к вечеру заглянул в музей, сообщил директору, что хочу видеть всех работников выставочных залов, запасников, лаборатории и даже охранников на своей свадьбе. Тот не стал спорить, но было заметно, что такие идеи ему не по душе. Однако, дал копию списка всех сотрудников, в том числе и ушедших на пенсию.
В воскресенье утром упаковал всю собранную информацию в конверт с надписью «Для Эмилии» и, закрыв квартиру на ключ, воткнул его между дверью и косяком, как и договорились.
Весь день я посвятил работе на плато Гиза: наблюдал за экскурсионными автобусами, туристами, погонщиками верблюдов. Осмотрел пирамиды по периметру, открытые для посещения храмы, Сфинкса, закрытые на замок гробницы. Результаты меня не радовали: требовалась генеральная уборка всей территории от мусора, изменение графика посещения достопримечательностей и маршрутов следования туристов с целью создания более щадящего режима для древних сооружений. Мое хождение вызывало пристальное внимание местной охраны — не каждый из них знал в лицо нового главу Службы древностей Египта. Однако проблемы улетучивались, стоило мне раскрыть служебное удостоверение. Захия собрал неплохих «сторожевых псов» для охраны «визитной карточки страны», что, как начальника, успокаивало меня.
Вернувшись затемно домой, вместо конверта обнаружил маленькую записку «Все забрала. Не скучай. Э.К.». Но как не скучать, если безумно ее люблю!
Утро первого дня рабочей недели начал с визита в химическую лабораторию. Английская поговорка про то, что понедельник — день тяжелый, подошла как нельзя лучше. На меня с яростью набросился один из сотрудников, выдававший результаты и оставшуюся часть предмета исследований, пообещав спустить с парадной лестницы, если я еще раз притащу к ним подобный мусор. Ничего не ответив, направился сразу в кабинет заведующего лабораторией за разъяснениями. Разговор начал с раскрытого удостоверения, легшего на стол начальника.
— Понимаете, — было видно, как он пытается сдержать себя и найти подходящие слова, — у нас прекрасные отношения со Службой древностей еще со времен доктора Хавасса, мы очень рады сотрудничеству. Но… — запнулся заведующий. — Но Ваша круглая штука нам чуть уникальное оборудование не испортила. Мало того, что еле соскребли необходимое количество, так при добавлении реактивов так бабахнуло! Столько дыма едкого было… Пожарные, скорая, полиция… Объяснительные… Штрафы… Там, в результатах, почти везде прочерки, только медь уловили наши приборы, а вот по ржавчине получилось составить таблицу. По каждому мелкому кусочку — отдельный результат. Папку заберете на выходе. И, прошу Вас, пожалейте наши пробирки и людей.
— Простите, не знал, что будет такое… — принес свои извинения. — Больше не потревожу с подобными вещами.
— А, что, если не секрет, это было? — в его глазах сверкнул огонек.
Сказать правду? Тогда, прощайте раскопки в пирамиде Джесеру. «Черные археологи» опустошат ее до начала новых работ. Делать нечего — пришлось искать другой путь во имя науки…
— Это было медное зеркало, которое жрецы переделали под астрономический прибор для наблюдения за Сириусом и вычислением даты очередного разлива Нила, — впервые так бессовестно лгал.
— Понятно, — вздохнул пожилой мужчина, — археологическая тайна.
— Типа того… Не хочу огласки по этой находке. Поймите меня правильно…
— Так сразу и сказали бы. Я устал от лжи, недомолвок, фантазий. А ведь так хочется узнать больше об истории своей страны.
— Вы правы, но всему свое время, и спасибо за помощь!
Упаковав в рюкзак диск и результаты, я решил прогуляться пешком до Службы древностей. Дошел до площади, на которой стоял один из обелисков с выточенными на боках огромными символами. Приблизившись к нему вплотную, заметил внизу еще одну надпись, мелкую, легко читаемую. Все это обилие хвалебных воспеваний я бы заменил короткой фразой: «Найден, привезен, поставлен по приказу царя Хатасу». И главное слово здесь — «найден».
За спиной раздался грохот, который сменили громкие мужские голоса. Обернулся. На перекрестке столкнулись два стареньких автомобиля. Водитель одного жестами показывал на дорожный знак и что-то несвязно тараторил. Второй же указывал на яму на дороге, ограждения. Я снова посмотрел на обелиск. Огляделся вокруг: указатели со знаком музея, пешеходного перехода, парковки, пересечения дорог… А что, если… Если древние иероглифы не слова и не буквы, которые необходимо прочитать, а знаки, которые обладают смысловым понятием. «Круг» — это не просто «солнце», а «солнце как ориентир по стороне света на нужной грани для правильной установки», «треугольник» — «техническое сооружение пирамидальной формы», «летающая тарелка» — «камнережущий станок», «прямоугольник с вертикальными палочками сверху» — «строительный блок с креплением» или «определенное количество блоков, уточненное сверху»... Обелиск в одно мгновение стал не каким-то подарком богам или хранителем царских достижений, а обычным указателем строительных работ: где, чем, как далеко и прочее, что обычно пишут на стенде перед въездом на стройку. Или такие «столбы» могли стоять в самих каменоломнях как «накладные на материал», который нужно доставить на место строительства. Если с этой точки зрения подходить к текстам на дисках, то они никогда не поддадутся переводу, ибо нужно знать, какой смысл был заложен в каждый знак.
Продолжение рассуждений натолкнуло меня на еще одно предположение: Древние никуда не вывозили обелиски из каменоломен, они оставались там как жаропрочные источники информации по месту выхода и добычи незастывшего гранита. Тогда версия, что шурфы доходили до мягких слоев земной коры, не совсем бредовая идея. Обелиски растащили по храмам страны уже во времена фараонов как «частички» мира «богов». Подобное можно наблюдать и в современных религиях с вещами, имеющим отношение к святым людям или местам.
Вывод из новой лингвистической гипотезы меня очень расстроил: папирусы Птаххетепа, годы его упорной работы, как и моей, больше не имели смысла. Но если я ошибаюсь, как ошибался и раньше? Сейчас все это отходило на второй план. Мои мысли были заняты Эмилией. Рашид оказался прав, сказав, что не стоит зацикливаться на прошлом, надо жить сегодня и думать о завтрашнем дне, любить, быть счастливым, а не посвящать себя всецело науке. Мудрые слова, запавшие в душу и ставшие теперь путеводной звездой в моей жизни.
По пути в Службу древностей возникла еще одна гипотеза: если картуши содержат имена, то, вполне возможно, что гранитные «иглы» могли оказаться пограничными столбами землевладельцев. Чем позднее столб и чем именитее хозяин, тем больше надписей на гранях. Вполне логично. И эта гипотеза вполне заслуживала право на существование, как и ей предшествующая.
Добравшись до работы и устроившись в своем кресле, за чашечкой цветочного чая стал изучать результаты лабораторных исследований. И если по диску была скудная информация в виде основного металла — медь, то по ржавчине столько интересного… Состав у всех образцов был сходный с небольшими отклонениями: две трети железа, треть меди с добавлением редкоземельных металлов, количество которых было намного выше, чем в естественных условиях. Покопался в справочниках: никель, кобальт и хром увеличивали прочность железа. Но почему такой большой процент меди? Или это медно-редкоземельный сплав, введенный в железную массу? Что они могут вместе дать? Устойчивость к коррозии в условиях высокой влажности? Решил озадачить своего помощника: пусть с этим вопросом обратится к специалистам в области металлов и инструментов из них, займет их работой на пару месяцев. Тем более, что эта информация могла и подождать.
На личном фронте пока было затишье. Эмилия больше не беспокоила приготовлениями к свадьбе. В кабинете делать было нечего, и я отправился в музейную лабораторию проведать фамильные драгоценности. В торжественной обстановке мне вручили две шкатулки: отреставрированную старую с царскими украшениями Шепсескафа и новую с моим полным именем и титулом на крышке, хранившую в себе отцовский подарок. Выслушав поздравление от каждого лаборанта и поблагодарив их за работу, а также пригласив весь коллектив на свою свадьбу, я направился к директору музея.
— Такого не может быть! — возмущенно ответил он на мою просьбу выставить принадлежавшие фараону Шепсескафу вещи. — Подделка! Умелая подделка! Золота четвертой династии в музее нет и никогда не будет — его давно переплавили грабители могил. Ставить под удар свою репутацию я не буду, даже если об этом просит сам глава Службы древностей.
Такая реакция была вполне ожидаема.
— А что думаете об этом? — полюбопытствовал я и открыл перед ним вторую шкатулку.
— Владыка Обеих Земель, — он прочитал на пекторали первую часть титула и запнулся на следующих иероглифах, — Сехе… Сахме… Сахем… — не закончив, директор поднял глаза и пристально посмотрел на меня. — Такого фараона не было!
— Знаю.
— Это тоже подделка, потому что на украшении стоит Ваше имя… Я не знаю ни одного царя и ни одного принца Древнего Египта с такими иероглифами в картуше. Не надо выдавать желаемое за действительное, даже если Вы мой начальник. Если это была шутка, то подобными вещами я бы не шутил!
Он бросил последнюю фразу с таким презрением, что дальше продолжать разговор уже не хотелось.
— Я Вас услышал, — произнес в ответ, закрыл обе шкатулки и покинул его кабинет.
Непререкаемая классическая история давно пустила корни и надежно закрепилась ветвями в стенах музея. Было немного обидно, но от такого решения директора я даже выиграл: фамильные драгоценности не привлекут внимания в музейной витрине, поэтому не будет трат на охрану и ответов на бесконечные вопросы об их происхождении, а также отказов продать заграничному музею или частному коллекционеру. За столько лет я уже должен был научиться отделять «свое» от национального достояния…
Получив необходимые бумаги от Арафа, нанес визит в налоговую инспекцию. Пообивав пороги кабинетов и добравшись до ее самого главного начальника, предложил свои варианты налогообложения ремесленников и торговцев сувенирами. Не думал, что юридические вопросы могут отнимать столько времени и сил. Пришлось просить помощи у Министерств культуры, туризма, финансов, не говоря уже о специалистах в политической и экономической областях. Но итогом многодневной совместной работы стало создание «Отдела Службы древностей Египта по законной реализации сувенирной продукции». Оставалось только отладить механизм этой новой финансовой машины, чтобы в выигрыше были и простые люди, и выросшая в размерах Служба древностей.
Почти три месяца пролетели незаметно. Погрузившись с головой в бурлящий водоворот работы, я совершенно забыл не только о времени, но и о предстоящем знаменательном событии в моей жизни.
Вернувшись за полночь домой, обнаружил торчавший в двери конверт с моими адресом и именем. Долгожданная записка от Эмилии? Но почему так официально? Сел в кресло, вскрыл конверт, отделанный золотым тиснением в древнеегипетском стиле, и растерялся от неожиданности: это оказалось приглашение на собственную свадьбу. Текст внутри удивил не меньше внешнего вида. Вместо стандартного набора фраз, которые уже напечатаны внутри открытки, там было от руки написано «Мой любимый Сахемхет! Воскресенье, десять утра, мэрия Каира. Машина приедет за тобой. Смокинг передам с твоим водителем. Я жду тебя! Э.К. P.S. Не забудь взять свои сокровища». Заглянул в телефон. Календарь показывал уже субботу. Значит, у меня остался всего один день, чтобы привести себя в достойный вид.
— Если будешь рядом, то да! — улыбнулась она. — Без тебя корона лишь обычный головной убор.
— Когда устроим наше маленькое торжество?
— Месяца через два-три, зависит от количества гостей. Думаю, с твоей стороны их должно быть много.
— Почему? Только ты и я: скромно, по-домашнему.
— Свадьба царя — это событие всей его жизни после коронации, а ты хочешь банально поставить подписи в брачном договоре и заказать столик на двоих… — расстроилась Эмилия, сильнее прижалась ко мне.
— Прости, но сейчас средств у меня не так много, на застолье с размахом не хватит — сильно потратился на лабораторные исследования в Каире и Лондоне. К тому же Службу древностей ждет очень тяжелый следующий финансовый год: министр скинул на меня все достопримечательности с сотрудниками и их проблемами, при этом урезав содержание в два раза. Если не будет хватать средств — сокращу свою зарплату. Я не хочу бросаться деньгами на развлечения, потому что придется выживать до лучших времен.
— Мне нравится, что ты думаешь о завтрашнем дне, но не надо взваливать все на себя. Деньги есть у меня: хватит и на настоящую царскую свадьбу, и на раскопки пирамиды Джосера и библиотеки Древних, и на добротный особняк в столице, хотя твое холостяцкое жилище очень уютное. Так сколько гостей хочешь пригласить? Не стесняйся!
— Сотрудников каирского музея, лаборатории, Службы древностей, Рашида с внучкой… — стал перечислять, загибая пальцы. — Больше у меня никого нет. А с твоей кто будет?
— Пошлю приглашение родителям — так положено по правилам хорошего тона, но они не приедут. Для них членом семьи навсегда останется мой первый муж — англичанин до мозга костей. Иностранца с другой верой они не примут. Уже дали это понять. Друзей и коллег нет. Я хочу остаться в Египте до конца своих дней рядом с тобой и больше никогда не возвращаться в чопорную Англию. Твои друзья станут моими… Позволь мне дать волю фантазии и сделать нашу свадьбу такой, какой захочу.
— Я не против. Список гостей подготовлю в течение недели, только помни, что они почти все мусульмане: аккуратней с блюдами на столах.
— Учту любое твое пожелание, только не спрашивай, что я задумала. И еще, до свадьбы я больше не появлюсь в твоем доме, буду общаться через записки в двери, как раньше. Здесь не Англия…
Кивнул в знак согласия. В наше время встретить человека, который бы уважал традиции другой страны, было настоящей редкостью.
Эмилия осталась у меня, ибо я не мог отпустить женщину ночью, да еще и в мокрой одежде. Отдал в ее распоряжение маленькую комнату, а сам лег спать на диване в «рабочем кабинете». Но утром будущей «Госпожи большого дома» уже не было, а меня ждали на стуле свежевыглаженные рубашка и брюки с запиской «Уже скучаю. Э.К.»
По дороге на работу заглянул в химическую лабораторию, заказал исследование кусочков ржавчины и одного из медных дисков. После обеда занялся составлением списка приглашаемых на свадьбу. Переговорил с секретарем, выслушал его советы и пожелания. Документ с полными именами и адресами сотрудников Службы древностей он пообещал подготовить через два дня. Ближе к вечеру заглянул в музей, сообщил директору, что хочу видеть всех работников выставочных залов, запасников, лаборатории и даже охранников на своей свадьбе. Тот не стал спорить, но было заметно, что такие идеи ему не по душе. Однако, дал копию списка всех сотрудников, в том числе и ушедших на пенсию.
В воскресенье утром упаковал всю собранную информацию в конверт с надписью «Для Эмилии» и, закрыв квартиру на ключ, воткнул его между дверью и косяком, как и договорились.
Весь день я посвятил работе на плато Гиза: наблюдал за экскурсионными автобусами, туристами, погонщиками верблюдов. Осмотрел пирамиды по периметру, открытые для посещения храмы, Сфинкса, закрытые на замок гробницы. Результаты меня не радовали: требовалась генеральная уборка всей территории от мусора, изменение графика посещения достопримечательностей и маршрутов следования туристов с целью создания более щадящего режима для древних сооружений. Мое хождение вызывало пристальное внимание местной охраны — не каждый из них знал в лицо нового главу Службы древностей Египта. Однако проблемы улетучивались, стоило мне раскрыть служебное удостоверение. Захия собрал неплохих «сторожевых псов» для охраны «визитной карточки страны», что, как начальника, успокаивало меня.
Вернувшись затемно домой, вместо конверта обнаружил маленькую записку «Все забрала. Не скучай. Э.К.». Но как не скучать, если безумно ее люблю!
Глава 17
Утро первого дня рабочей недели начал с визита в химическую лабораторию. Английская поговорка про то, что понедельник — день тяжелый, подошла как нельзя лучше. На меня с яростью набросился один из сотрудников, выдававший результаты и оставшуюся часть предмета исследований, пообещав спустить с парадной лестницы, если я еще раз притащу к ним подобный мусор. Ничего не ответив, направился сразу в кабинет заведующего лабораторией за разъяснениями. Разговор начал с раскрытого удостоверения, легшего на стол начальника.
— Понимаете, — было видно, как он пытается сдержать себя и найти подходящие слова, — у нас прекрасные отношения со Службой древностей еще со времен доктора Хавасса, мы очень рады сотрудничеству. Но… — запнулся заведующий. — Но Ваша круглая штука нам чуть уникальное оборудование не испортила. Мало того, что еле соскребли необходимое количество, так при добавлении реактивов так бабахнуло! Столько дыма едкого было… Пожарные, скорая, полиция… Объяснительные… Штрафы… Там, в результатах, почти везде прочерки, только медь уловили наши приборы, а вот по ржавчине получилось составить таблицу. По каждому мелкому кусочку — отдельный результат. Папку заберете на выходе. И, прошу Вас, пожалейте наши пробирки и людей.
— Простите, не знал, что будет такое… — принес свои извинения. — Больше не потревожу с подобными вещами.
— А, что, если не секрет, это было? — в его глазах сверкнул огонек.
Сказать правду? Тогда, прощайте раскопки в пирамиде Джесеру. «Черные археологи» опустошат ее до начала новых работ. Делать нечего — пришлось искать другой путь во имя науки…
— Это было медное зеркало, которое жрецы переделали под астрономический прибор для наблюдения за Сириусом и вычислением даты очередного разлива Нила, — впервые так бессовестно лгал.
— Понятно, — вздохнул пожилой мужчина, — археологическая тайна.
— Типа того… Не хочу огласки по этой находке. Поймите меня правильно…
— Так сразу и сказали бы. Я устал от лжи, недомолвок, фантазий. А ведь так хочется узнать больше об истории своей страны.
— Вы правы, но всему свое время, и спасибо за помощь!
Упаковав в рюкзак диск и результаты, я решил прогуляться пешком до Службы древностей. Дошел до площади, на которой стоял один из обелисков с выточенными на боках огромными символами. Приблизившись к нему вплотную, заметил внизу еще одну надпись, мелкую, легко читаемую. Все это обилие хвалебных воспеваний я бы заменил короткой фразой: «Найден, привезен, поставлен по приказу царя Хатасу». И главное слово здесь — «найден».
За спиной раздался грохот, который сменили громкие мужские голоса. Обернулся. На перекрестке столкнулись два стареньких автомобиля. Водитель одного жестами показывал на дорожный знак и что-то несвязно тараторил. Второй же указывал на яму на дороге, ограждения. Я снова посмотрел на обелиск. Огляделся вокруг: указатели со знаком музея, пешеходного перехода, парковки, пересечения дорог… А что, если… Если древние иероглифы не слова и не буквы, которые необходимо прочитать, а знаки, которые обладают смысловым понятием. «Круг» — это не просто «солнце», а «солнце как ориентир по стороне света на нужной грани для правильной установки», «треугольник» — «техническое сооружение пирамидальной формы», «летающая тарелка» — «камнережущий станок», «прямоугольник с вертикальными палочками сверху» — «строительный блок с креплением» или «определенное количество блоков, уточненное сверху»... Обелиск в одно мгновение стал не каким-то подарком богам или хранителем царских достижений, а обычным указателем строительных работ: где, чем, как далеко и прочее, что обычно пишут на стенде перед въездом на стройку. Или такие «столбы» могли стоять в самих каменоломнях как «накладные на материал», который нужно доставить на место строительства. Если с этой точки зрения подходить к текстам на дисках, то они никогда не поддадутся переводу, ибо нужно знать, какой смысл был заложен в каждый знак.
Продолжение рассуждений натолкнуло меня на еще одно предположение: Древние никуда не вывозили обелиски из каменоломен, они оставались там как жаропрочные источники информации по месту выхода и добычи незастывшего гранита. Тогда версия, что шурфы доходили до мягких слоев земной коры, не совсем бредовая идея. Обелиски растащили по храмам страны уже во времена фараонов как «частички» мира «богов». Подобное можно наблюдать и в современных религиях с вещами, имеющим отношение к святым людям или местам.
Вывод из новой лингвистической гипотезы меня очень расстроил: папирусы Птаххетепа, годы его упорной работы, как и моей, больше не имели смысла. Но если я ошибаюсь, как ошибался и раньше? Сейчас все это отходило на второй план. Мои мысли были заняты Эмилией. Рашид оказался прав, сказав, что не стоит зацикливаться на прошлом, надо жить сегодня и думать о завтрашнем дне, любить, быть счастливым, а не посвящать себя всецело науке. Мудрые слова, запавшие в душу и ставшие теперь путеводной звездой в моей жизни.
По пути в Службу древностей возникла еще одна гипотеза: если картуши содержат имена, то, вполне возможно, что гранитные «иглы» могли оказаться пограничными столбами землевладельцев. Чем позднее столб и чем именитее хозяин, тем больше надписей на гранях. Вполне логично. И эта гипотеза вполне заслуживала право на существование, как и ей предшествующая.
Добравшись до работы и устроившись в своем кресле, за чашечкой цветочного чая стал изучать результаты лабораторных исследований. И если по диску была скудная информация в виде основного металла — медь, то по ржавчине столько интересного… Состав у всех образцов был сходный с небольшими отклонениями: две трети железа, треть меди с добавлением редкоземельных металлов, количество которых было намного выше, чем в естественных условиях. Покопался в справочниках: никель, кобальт и хром увеличивали прочность железа. Но почему такой большой процент меди? Или это медно-редкоземельный сплав, введенный в железную массу? Что они могут вместе дать? Устойчивость к коррозии в условиях высокой влажности? Решил озадачить своего помощника: пусть с этим вопросом обратится к специалистам в области металлов и инструментов из них, займет их работой на пару месяцев. Тем более, что эта информация могла и подождать.
На личном фронте пока было затишье. Эмилия больше не беспокоила приготовлениями к свадьбе. В кабинете делать было нечего, и я отправился в музейную лабораторию проведать фамильные драгоценности. В торжественной обстановке мне вручили две шкатулки: отреставрированную старую с царскими украшениями Шепсескафа и новую с моим полным именем и титулом на крышке, хранившую в себе отцовский подарок. Выслушав поздравление от каждого лаборанта и поблагодарив их за работу, а также пригласив весь коллектив на свою свадьбу, я направился к директору музея.
— Такого не может быть! — возмущенно ответил он на мою просьбу выставить принадлежавшие фараону Шепсескафу вещи. — Подделка! Умелая подделка! Золота четвертой династии в музее нет и никогда не будет — его давно переплавили грабители могил. Ставить под удар свою репутацию я не буду, даже если об этом просит сам глава Службы древностей.
Такая реакция была вполне ожидаема.
— А что думаете об этом? — полюбопытствовал я и открыл перед ним вторую шкатулку.
— Владыка Обеих Земель, — он прочитал на пекторали первую часть титула и запнулся на следующих иероглифах, — Сехе… Сахме… Сахем… — не закончив, директор поднял глаза и пристально посмотрел на меня. — Такого фараона не было!
— Знаю.
— Это тоже подделка, потому что на украшении стоит Ваше имя… Я не знаю ни одного царя и ни одного принца Древнего Египта с такими иероглифами в картуше. Не надо выдавать желаемое за действительное, даже если Вы мой начальник. Если это была шутка, то подобными вещами я бы не шутил!
Он бросил последнюю фразу с таким презрением, что дальше продолжать разговор уже не хотелось.
— Я Вас услышал, — произнес в ответ, закрыл обе шкатулки и покинул его кабинет.
Непререкаемая классическая история давно пустила корни и надежно закрепилась ветвями в стенах музея. Было немного обидно, но от такого решения директора я даже выиграл: фамильные драгоценности не привлекут внимания в музейной витрине, поэтому не будет трат на охрану и ответов на бесконечные вопросы об их происхождении, а также отказов продать заграничному музею или частному коллекционеру. За столько лет я уже должен был научиться отделять «свое» от национального достояния…
Получив необходимые бумаги от Арафа, нанес визит в налоговую инспекцию. Пообивав пороги кабинетов и добравшись до ее самого главного начальника, предложил свои варианты налогообложения ремесленников и торговцев сувенирами. Не думал, что юридические вопросы могут отнимать столько времени и сил. Пришлось просить помощи у Министерств культуры, туризма, финансов, не говоря уже о специалистах в политической и экономической областях. Но итогом многодневной совместной работы стало создание «Отдела Службы древностей Египта по законной реализации сувенирной продукции». Оставалось только отладить механизм этой новой финансовой машины, чтобы в выигрыше были и простые люди, и выросшая в размерах Служба древностей.
Почти три месяца пролетели незаметно. Погрузившись с головой в бурлящий водоворот работы, я совершенно забыл не только о времени, но и о предстоящем знаменательном событии в моей жизни.
Вернувшись за полночь домой, обнаружил торчавший в двери конверт с моими адресом и именем. Долгожданная записка от Эмилии? Но почему так официально? Сел в кресло, вскрыл конверт, отделанный золотым тиснением в древнеегипетском стиле, и растерялся от неожиданности: это оказалось приглашение на собственную свадьбу. Текст внутри удивил не меньше внешнего вида. Вместо стандартного набора фраз, которые уже напечатаны внутри открытки, там было от руки написано «Мой любимый Сахемхет! Воскресенье, десять утра, мэрия Каира. Машина приедет за тобой. Смокинг передам с твоим водителем. Я жду тебя! Э.К. P.S. Не забудь взять свои сокровища». Заглянул в телефон. Календарь показывал уже субботу. Значит, у меня остался всего один день, чтобы привести себя в достойный вид.
