Боятся, наверное, что прочтут старинные манускрипты, вызовут Тёмных Посланцев, а то и кого похуже. А может, наоборот, ждут Посланцев, хотят Вечное Древо погубить, а народ неграмотный молча всё стерпит…
– Ну и дела у вас тут творятся! Ладно, тебе повезло, что мы тут появились, надо маму мою найти, а потом мы со всеми разберёмся! – воинственно заявила Нелл. – Ну-ка, пошли к этим твоим судьям и градоправителям.
Мелис был рад, что Нелл снова стала похожа на себя, задиристую и ершистую девчонку, поэтому делиться с ней своими страхами не стал. Он очень боялся, что их появление в городе, где Нелл так «удачно» сыграла на скрипке, может оказаться фатальным для Эйлин, боялся, что кто-нибудь узнает Нелли и её тоже схватят. Но больше всего он боялся не успеть. Чего не успеть – он не понимал, но чувствовал, что времени у них мало.
Бережно спрятав скрипку в футляр, они двинулись к городу. Вечерело.
Эйлин дождалась. Когда солнце (или как там его) коснулось нижним краем земли, в тюрьму вошли четверо мужчин. Двое из них напоминали по одежде бравых дружинников, а двое других были в каких-то бордовых балахонах. В руках один из дружинников держал что-то вроде наручников, только на вид они были не из металла, а из какого-то камня наподобие агата.
– Встань, ведьма! – провозгласил мужчина помоложе в балахоне. – Встань и протяни нам руки, чтобы мы надели на тебя Обессиливающие Браслеты.
Эйлин молчала и не пошевелилась. Тогда один из дружинников грубо схватил её за плечо и встряхнул. Эйлин махнула рукой, и тот с воплем отлетел к стене.
– Ну-ка, дружинники, взять её! – приказал молодой в балахоне.
Оставшийся на ногах дружинник боязливо поёжился, но все же схватился за окованную железом булаву, висевшую у него на поясе.
– Эй, вы, прекратите, а то я вам сейчас устрою! – сказала Эйлин с наигранным спокойствием.
– Остановись! – вдруг властно проговорил второй мужчина в балахоне, постарше и повыше ростом. «И рангом, наверное, тоже», – подумалось Эйлин.
– Слушай, ведьма, сопротивление бесполезно, – старик в балахоне направил на неё тёмный цилиндр. – Знаешь, что это такое?
– Понятия не имею, – отозвалась Эйлин.
– Луч, выпущенный из этого устройства, парализует твоё тело и мысли, мы свяжем тебя и повезём на костёр…
– А зачем тогда связывать, если я не смогу даже двинуться? – насмешливо спросила Эйлин.
Старик в замешательстве остановился.
– Ладно, – сказала узница. – Если я дам слово, что не буду … м-м-м… колдовать, вы не будете меня парализовывать?
– Хорошо, – сказал старший. – Но мы все равно должны одеть тебе Браслеты.
Эйлин вздохнула и протянула руки. Дружинники опасливо приблизились к ней. Один держал наготове свою булаву, а второй защёлкнул на запястьях женщины Браслеты, оказавшиеся гладкими и прохладными.
– Эй ты, дубина с дубиной! – сказала Эйлин. – Не вздумай ударить меня по голове, не то у тебя будут неприятности!
От неожиданности дружинник выронил свою палицу и крепко выругался, когда она больно стукнула его по ноге.
– Успокойся, трус – презрительно произнес младший в балахоне. – Больше она тебе ничего не сделает. Просто не слушай её, пусть себе болтает перед смертью.
У Эйлин мурашки побежали по коже. А дружинники схватили её за локти и вывели наружу. Там их уже ждала повозка, запряжённая ослами. Эйлин втолкнули наверх, потом усадили поудобнее мужчин в балахонах, затем взобрались сами дружинники. Повозка тронулась с места. Ослам торопиться было некуда.
Нелли и Мелис торопливо шагали по узким улочкам городка. Прохожих в этот вечерний час было немного. Они шли, опустив головы, и негромко переговаривались. Чутким слухом музыканта Нелл улавливала обрывки разговоров:
– На центральной площади… Костёр уже сложен… Её везут… Ведьма, говорят… Много лет в наших краях такого не бывало…
Нелл стала тормошить своего спутника:
– Мелис, ты слышал, что делается? Жечь кого-то собираются. Одурели совсем!
Бледный юноша, запинаясь, ответил:
– Нелли… Это не просто кого-то… Это её… Госпожу Эйлин, твою маму…
– Да ты что, Мелис! Да она их всех раскидает, как щенят! Она может!
– Нет, Нелл, если они схватили её, то, скорее всего, использовали что-нибудь, лишающее магических сил. Хорошо, что она успела нас оградить от дружины, а то и нас бы с нею…
Нелли оторопела. Не может быть! Несмотря на частое недовольство и подростковые бунты, ей всегда казалось, что мама – это навсегда, что с ней ничего не может случиться, даже если небо упадёт на землю. Но сегодня небо было, как обычно, вверху, по нему плыли розоватые от заката кудрявые облака, земля расстилалась под ногами…
– Иди, деточка, на площадь иди, – вдруг послышалось рядом бормотание.
Обернувшись, Нелли увидела старуху с клюкой. Та настойчиво теребила её за рукав:
– Иди на площадь, помоги ей, – всё говорила старуха.
– А как помочь? – растерянно спросила Нелли.
– Увидишь на месте. Иди, не бойся. Вот я тебе и помощника привела. Да не простого, а самого что ни на есть учёного магистра.
Нелли показалось, что за спиной старухи возник прямо из воздуха высокий старик с длинной седой бородой и пронзительными синими глазами. На длинном носу его поблёскивало пенсне.
– Да кто вы вообще такие? – выступил вперед Мелис, по-видимому, вспомнив о своей роли защитника.
Но старуха уже удалялась, бормоча что-то себе под нос. Высокий старик улыбнулся:
– Хоть вы и не доверяете мне, молодые люди, но давайте всё же поспешим. Я думаю, мы в состоянии помочь даме, попавшей в беду, а потом, может быть, вы поможете мне.
– Чем это? Души вам, что ли, отдать? – огрызнулся Мелис.
– Нет, зачем же, – снова благожелательно улыбнулся старик. – Просто нужно найти одного моего товарища, с которым мы здесь разминулись. А теперь идёмте.
И старик зашагал быстрым размашистым шагом по улицам. Нелли и Мелису ничего не оставалось, как следовать за ним. Мелиса терзали смутные опасения насчёт ловушек и опасностей, но выбора у них не было, поэтому юноша шёл за этим загадочным магистром, поддерживая под руку расстроенную и испуганную Нелл.
По дороге старик расспрашивал молодых людей, как кого зовут, куда они направлялись, кем им приходится так называемая ведьма. На душе у Мелиса стало совсем нехорошо:
– А кто вы-то, собственно, такой? – наконец не вытерпел он.
– Называйте меня… Ильманус, – усмехнулся их попутчик.
– А каких наук вы магистр, где обучались? Тут у нас не так-то легко магистром заделаться! – не унимался Мелис.
– Мой мальчик, считай, что я – магистр магических наук, а учился я, конечно, не здесь, а совсем в другом месте, очень далеко отсюда, в Академии Высших искусств. Наверное, твой дедушка смог бы объяснить это тебе…
– Вы…вы знали моего дедушку, господин Ильманус?
– Именно так, Мелис. Мы могли смело называть себя друзьями. Он был очень необычным человеком. Нелегко ему здесь приходилось.
– Да, – задумчиво согласился Мелис. – Нелегко.
Чувство недоверия к магистру утихло. Мелис безоговорочно верил своему деду, его суждениям о людях. «Если это дедушкин друг – ему можно верить», – думал Мелис. – «Ах, если бы он мог спасти госпожу Эйлин!»
Чем ближе к центру подходили Нелли, Мелис и старик, тем более многолюдно становилось на улицах. Прохожие двигались, по-видимому, к центральной площади, на которой и должно было состояться сожжение. В центре этой площади уже был сооружен помост, вокруг которого кучей был свален хворост. Нелл побледнела, ноги перестали слушаться её. Мелис практически тащил её на себе, помогая бережно придерживать скрипку. Близко к помосту они даже не пытались подойти. Со своего места они видели, как подъехала тёмная повозка, как двое дружинников столкнули с неё Эйлин, руки которой были скованы. Глаза Нелли наполнились слезами, она раскрыла рот, собираясь что-то крикнуть, но Ильманус что-то тихо проговорил, и Нелли не смогла произнести ни звука.
– Тише, Нелл, тише, – прошептал магистр, наклонившись к её уху. – Ты можешь выдать и её, и нас. Голос я верну тебе позже.
Поражённая Нелл только молча кивнула, крепко сжав футляр со скрипкой.
На площади Эйлин увидела достаточно много людей, но на их лицах не было кровожадности и жестокости. Она чувствовала только страх этих людей, улавливала у некоторых жалость и сострадание. Ей оставалось только горестно усмехнуться. Ну надо же! Ещё недавно она могла взглядом двигать предметы, а теперь не в состоянии шевельнуть рукой. Браслеты надёжно охватывали её запястья, лишая возможности применить Силу.
Стражники подтолкнули Эйлин в спину, и ей поневоле пришлось взойти на помост, окруженный хворостом и дровами. Окинув взглядом невесёлых зрителей, где-то в середине Эйлин, к своему ужасу, заметила Нелли и Мелиса. «Этого только ещё не хватало! – подумалось ей. – Лучше бы им такого не видеть».
Эйлин с горечью осознала, что мысли читать она ещё может. Если бы это чем-то могло помочь! Желание жить придало ей сил:
– Помогите! – она сделала мысленный посыл очень отчётливым.
Дружинники усердно копошились возле хвороста, а старший из её конвоиров в балахоне зачитывал, видимо, приговор:
– Эту женщину обвиняют в колдовстве. Она, сопротивляясь аресту, применила свои чары, раня и увеча наших дружинников…
– Эй, что за враньё! – возмутилась Эйлин.
Старик грозно взглянул на неё и продолжил:
– Мы даже вынуждены были надеть на неё Обессиливающие Браслеты, дабы обезопасить жителей нашего города от нападения ведьмы.
По толпе прокатился вздох. В это время Эйлин почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Это были не Нелл и не Мелис. Подняв глаза, она увидела хмурого черноволосого мужчину в чёрном плаще или, скорее, мантии. Вид у него был довольно мрачный. «Вот ты-то с удовольствием зажжешь огонь», – подумала Эйлин. К своему изумлению, она услышала его мысленный ответ: «Тяни время. Что-нибудь сделаю».
– И теперь, – перекрывая шум, повысил голос старик. – По законам Сариссы, написанным ещё в древние века, эта ведьма подлежит сожжению! Предадим её огню и очистим нашу землю от губительного колдовства!
– Подождите! – крикнула Эйлин. – Дайте мне последнее слово! Никакая я не ведьма, ни-чего я не сделала жителям города, я вообще здесь первый раз! И что это за законы такие? Почему не было суда?
Старик в балахоне провозгласил:
– Я – судья, и я вынес тебе приговор! А теперь, стража, исполните свой долг!
Хворост начал дымиться. Маленькие язычки пламени весело заплясали на сухих ветках. Эйлин стало страшно, но настоящий ужас охватил её, когда Браслеты на её руках стали горячими и начали потрескивать. Дым разъедал глаза. «Сбрось Браслеты!» – услышала она мысленный приказ. Чувствуя ужасную боль в запястьях, Эйлин попыталась освободиться. От жара разгорающегося костра вокруг неё все плыло и дрожало, дым застилал помост от взглядов зрителей. Телепатический контакт не прерывался: «Попытайся ещё раз!». Эйлин отчаянно рванулась, и раскалённые Браслеты с хрустом рассыпались, оставив на её руках следы.
Не обращая внимания на боль от ожогов, Эйлин взмахнула руками, отводя пламя и дым от себя. Никто вокруг места казни не смог бы этого заметить, ведь передние ряды зрителей подались немного назад, чтобы на них самих не загорелась одежда. «Нелл! Нелли!!! Где ты?! – мысленно разыскивала Эйлин свою дочь. – Играй! Играй хоть что-нибудь! Пусть толпа плачет!». Нелли, наверное, почувствовала этот призыв. И скрипка повела трагическую тему, то затихая, то нарастая. В толпе послышались шум и рыдания.
«Взлетай!» - скомандовал незнакомый доброжелатель.
– Не могу, я не умею! – крикнула Эйлин, стоя в огненном кольце.
– Прекратите! Прекратите это немедленно! – кричал судья, но шум не утихал, а дружинники, сами сражённые музыкой, даже не пытались навести порядок.
«Давай же! Взлетай!» – повторил незнакомец.
– Подожди! Сделаем по-другому! – и Эйлин создала образ расступающейся стены огня. В ответ она почувствовала молчаливое одобрение.
Совершив над собой немалое усилие, ей удалось сделать так, чтобы пламя костра разошлось в стороны, и открылся свободный проход. Эйлин увидела на площади полный бес-порядок. Помост, по всей видимости, был оцеплен кольцом дружинников, но сейчас они бросили свои палицы и копья и рассеялись среди народа. Многие женщины плакали, часть людей уходила с площади. Черноволосый незнакомец в тёмной хламиде стоял невдалеке от помоста, словно не замечая огненных брызг, летящих от костра. Судьи и его помощника нигде не было видно.
– Скорее! – крикнул черноволосый, явно обращаясь к Эйлин.
Та спрыгнула с помоста, пройдя через коридор, свободный от огня. Незнакомец схватил её за локоть и потащил сквозь толпу с площади.
– Подождите! – воспротивилась Эйлин. – Там моя…
– Знаю! – резко оборвал её спаситель. – Сейчас заберём.
Он поволок её дальше. Нелл, как слышала Эйлин, продолжала играть, мелодия становилась всё более безумной, и люди тоже метались по площади, словно не находя выхода на узкие боковые улицы в отсветах пламени, охватившего деревянный помост.
Мелис заметил, что магистр Ильманус куда-то исчез, но сейчас было не до этого. Нелли опустила смычок, но звуки всё ещё разливались над толпой. Он взял девушку за руку, шепнув: «Уходим». Мелис видел, как мрачного вида человек уводит Эйлин, и они с Нелл поспешили за ними. Нелл пока ещё не могла говорить. Мелис торопился догнать уходящих, ему совсем не понравился человек в чёрной мантии, да и исчезновение Ильмануса его смутило. Странным было и то, что Нелл уже не играет, а музыка ещё слышна. В общем, на душе у Мелиса было совсем нехорошо. Радовало лишь то, что госпожу Эйлин удалось спасти.
Черноволосый незнакомец обернулся и мрачно взглянул на Мелиса:
– Живее! Идите за нами!
Мелис молча кивнул. Нужно было выйти за черту города.
Наконец шум, доносящийся с площади, стал стихать, звуки музыки растаяли в воздухе. Эйлин, свалившись в придорожную траву, даже не попыталась встать и заявила:
– Всё! Можете опять меня сжигать – дальше я не пойду. Не могу.
– Госпожа Эйлин! Как вы?– бросился к ней Мелис, беря её за руку.
Эйлин охнула. А потом насмешливо сказала:
– Если никто не будет хватать за места ожогов, то я, пожалуй, выживу. А если мой крёстный отец представится, то вообще буду счастлива.
«Крёстный отец» недружелюбно посмотрел на неё, но сказать ничего не успел, потому что за его спиной прямо из воздуха материализовался высокий старик в пенсне.
– Как я рад, – с приветливой улыбкой произнёс он. – Что всё произошло именно так! Солус, позвольте представить вам наших юных друзей. Эта юная скрипачка – Нелли, а рядом с ней – Мелис, чьего деда я имел честь знать в молодые годы. А вот эта леди, по всей видимости, - Эйлин. Кстати, Нелли, сейчас я верну тебе голос.
Старик откуда-то выхватил палочку, прошептал что-то и взмахнул ею.
Мы опустим те слова, которые произнесла Нелл. Наверное, здесь сказалось нервное потрясение и долгое вынужденное молчание. Мелису стало неловко, зато незнакомец, названный Солусом, высоко поднял брови и саркастически изрёк:
– Потрясающе! Лидброт, может, вы напрасно вернули ей дар речи?
– Ну-ну, Солус, не старайтесь казаться хуже, чем есть. Вы сами знаете, что из этого получается.
– Ну и дела у вас тут творятся! Ладно, тебе повезло, что мы тут появились, надо маму мою найти, а потом мы со всеми разберёмся! – воинственно заявила Нелл. – Ну-ка, пошли к этим твоим судьям и градоправителям.
Мелис был рад, что Нелл снова стала похожа на себя, задиристую и ершистую девчонку, поэтому делиться с ней своими страхами не стал. Он очень боялся, что их появление в городе, где Нелл так «удачно» сыграла на скрипке, может оказаться фатальным для Эйлин, боялся, что кто-нибудь узнает Нелли и её тоже схватят. Но больше всего он боялся не успеть. Чего не успеть – он не понимал, но чувствовал, что времени у них мало.
Бережно спрятав скрипку в футляр, они двинулись к городу. Вечерело.
Глава 11. Перед казнью
Эйлин дождалась. Когда солнце (или как там его) коснулось нижним краем земли, в тюрьму вошли четверо мужчин. Двое из них напоминали по одежде бравых дружинников, а двое других были в каких-то бордовых балахонах. В руках один из дружинников держал что-то вроде наручников, только на вид они были не из металла, а из какого-то камня наподобие агата.
– Встань, ведьма! – провозгласил мужчина помоложе в балахоне. – Встань и протяни нам руки, чтобы мы надели на тебя Обессиливающие Браслеты.
Эйлин молчала и не пошевелилась. Тогда один из дружинников грубо схватил её за плечо и встряхнул. Эйлин махнула рукой, и тот с воплем отлетел к стене.
– Ну-ка, дружинники, взять её! – приказал молодой в балахоне.
Оставшийся на ногах дружинник боязливо поёжился, но все же схватился за окованную железом булаву, висевшую у него на поясе.
– Эй, вы, прекратите, а то я вам сейчас устрою! – сказала Эйлин с наигранным спокойствием.
– Остановись! – вдруг властно проговорил второй мужчина в балахоне, постарше и повыше ростом. «И рангом, наверное, тоже», – подумалось Эйлин.
– Слушай, ведьма, сопротивление бесполезно, – старик в балахоне направил на неё тёмный цилиндр. – Знаешь, что это такое?
– Понятия не имею, – отозвалась Эйлин.
– Луч, выпущенный из этого устройства, парализует твоё тело и мысли, мы свяжем тебя и повезём на костёр…
– А зачем тогда связывать, если я не смогу даже двинуться? – насмешливо спросила Эйлин.
Старик в замешательстве остановился.
– Ладно, – сказала узница. – Если я дам слово, что не буду … м-м-м… колдовать, вы не будете меня парализовывать?
– Хорошо, – сказал старший. – Но мы все равно должны одеть тебе Браслеты.
Эйлин вздохнула и протянула руки. Дружинники опасливо приблизились к ней. Один держал наготове свою булаву, а второй защёлкнул на запястьях женщины Браслеты, оказавшиеся гладкими и прохладными.
– Эй ты, дубина с дубиной! – сказала Эйлин. – Не вздумай ударить меня по голове, не то у тебя будут неприятности!
От неожиданности дружинник выронил свою палицу и крепко выругался, когда она больно стукнула его по ноге.
– Успокойся, трус – презрительно произнес младший в балахоне. – Больше она тебе ничего не сделает. Просто не слушай её, пусть себе болтает перед смертью.
У Эйлин мурашки побежали по коже. А дружинники схватили её за локти и вывели наружу. Там их уже ждала повозка, запряжённая ослами. Эйлин втолкнули наверх, потом усадили поудобнее мужчин в балахонах, затем взобрались сами дружинники. Повозка тронулась с места. Ослам торопиться было некуда.
Глава 12. Магистр Ильманус
Нелли и Мелис торопливо шагали по узким улочкам городка. Прохожих в этот вечерний час было немного. Они шли, опустив головы, и негромко переговаривались. Чутким слухом музыканта Нелл улавливала обрывки разговоров:
– На центральной площади… Костёр уже сложен… Её везут… Ведьма, говорят… Много лет в наших краях такого не бывало…
Нелл стала тормошить своего спутника:
– Мелис, ты слышал, что делается? Жечь кого-то собираются. Одурели совсем!
Бледный юноша, запинаясь, ответил:
– Нелли… Это не просто кого-то… Это её… Госпожу Эйлин, твою маму…
– Да ты что, Мелис! Да она их всех раскидает, как щенят! Она может!
– Нет, Нелл, если они схватили её, то, скорее всего, использовали что-нибудь, лишающее магических сил. Хорошо, что она успела нас оградить от дружины, а то и нас бы с нею…
Нелли оторопела. Не может быть! Несмотря на частое недовольство и подростковые бунты, ей всегда казалось, что мама – это навсегда, что с ней ничего не может случиться, даже если небо упадёт на землю. Но сегодня небо было, как обычно, вверху, по нему плыли розоватые от заката кудрявые облака, земля расстилалась под ногами…
– Иди, деточка, на площадь иди, – вдруг послышалось рядом бормотание.
Обернувшись, Нелли увидела старуху с клюкой. Та настойчиво теребила её за рукав:
– Иди на площадь, помоги ей, – всё говорила старуха.
– А как помочь? – растерянно спросила Нелли.
– Увидишь на месте. Иди, не бойся. Вот я тебе и помощника привела. Да не простого, а самого что ни на есть учёного магистра.
Нелли показалось, что за спиной старухи возник прямо из воздуха высокий старик с длинной седой бородой и пронзительными синими глазами. На длинном носу его поблёскивало пенсне.
– Да кто вы вообще такие? – выступил вперед Мелис, по-видимому, вспомнив о своей роли защитника.
Но старуха уже удалялась, бормоча что-то себе под нос. Высокий старик улыбнулся:
– Хоть вы и не доверяете мне, молодые люди, но давайте всё же поспешим. Я думаю, мы в состоянии помочь даме, попавшей в беду, а потом, может быть, вы поможете мне.
– Чем это? Души вам, что ли, отдать? – огрызнулся Мелис.
– Нет, зачем же, – снова благожелательно улыбнулся старик. – Просто нужно найти одного моего товарища, с которым мы здесь разминулись. А теперь идёмте.
И старик зашагал быстрым размашистым шагом по улицам. Нелли и Мелису ничего не оставалось, как следовать за ним. Мелиса терзали смутные опасения насчёт ловушек и опасностей, но выбора у них не было, поэтому юноша шёл за этим загадочным магистром, поддерживая под руку расстроенную и испуганную Нелл.
По дороге старик расспрашивал молодых людей, как кого зовут, куда они направлялись, кем им приходится так называемая ведьма. На душе у Мелиса стало совсем нехорошо:
– А кто вы-то, собственно, такой? – наконец не вытерпел он.
– Называйте меня… Ильманус, – усмехнулся их попутчик.
– А каких наук вы магистр, где обучались? Тут у нас не так-то легко магистром заделаться! – не унимался Мелис.
– Мой мальчик, считай, что я – магистр магических наук, а учился я, конечно, не здесь, а совсем в другом месте, очень далеко отсюда, в Академии Высших искусств. Наверное, твой дедушка смог бы объяснить это тебе…
– Вы…вы знали моего дедушку, господин Ильманус?
– Именно так, Мелис. Мы могли смело называть себя друзьями. Он был очень необычным человеком. Нелегко ему здесь приходилось.
– Да, – задумчиво согласился Мелис. – Нелегко.
Чувство недоверия к магистру утихло. Мелис безоговорочно верил своему деду, его суждениям о людях. «Если это дедушкин друг – ему можно верить», – думал Мелис. – «Ах, если бы он мог спасти госпожу Эйлин!»
Чем ближе к центру подходили Нелли, Мелис и старик, тем более многолюдно становилось на улицах. Прохожие двигались, по-видимому, к центральной площади, на которой и должно было состояться сожжение. В центре этой площади уже был сооружен помост, вокруг которого кучей был свален хворост. Нелл побледнела, ноги перестали слушаться её. Мелис практически тащил её на себе, помогая бережно придерживать скрипку. Близко к помосту они даже не пытались подойти. Со своего места они видели, как подъехала тёмная повозка, как двое дружинников столкнули с неё Эйлин, руки которой были скованы. Глаза Нелли наполнились слезами, она раскрыла рот, собираясь что-то крикнуть, но Ильманус что-то тихо проговорил, и Нелли не смогла произнести ни звука.
– Тише, Нелл, тише, – прошептал магистр, наклонившись к её уху. – Ты можешь выдать и её, и нас. Голос я верну тебе позже.
Поражённая Нелл только молча кивнула, крепко сжав футляр со скрипкой.
Глава 13. Нежданное спасение
На площади Эйлин увидела достаточно много людей, но на их лицах не было кровожадности и жестокости. Она чувствовала только страх этих людей, улавливала у некоторых жалость и сострадание. Ей оставалось только горестно усмехнуться. Ну надо же! Ещё недавно она могла взглядом двигать предметы, а теперь не в состоянии шевельнуть рукой. Браслеты надёжно охватывали её запястья, лишая возможности применить Силу.
Стражники подтолкнули Эйлин в спину, и ей поневоле пришлось взойти на помост, окруженный хворостом и дровами. Окинув взглядом невесёлых зрителей, где-то в середине Эйлин, к своему ужасу, заметила Нелли и Мелиса. «Этого только ещё не хватало! – подумалось ей. – Лучше бы им такого не видеть».
Эйлин с горечью осознала, что мысли читать она ещё может. Если бы это чем-то могло помочь! Желание жить придало ей сил:
– Помогите! – она сделала мысленный посыл очень отчётливым.
Дружинники усердно копошились возле хвороста, а старший из её конвоиров в балахоне зачитывал, видимо, приговор:
– Эту женщину обвиняют в колдовстве. Она, сопротивляясь аресту, применила свои чары, раня и увеча наших дружинников…
– Эй, что за враньё! – возмутилась Эйлин.
Старик грозно взглянул на неё и продолжил:
– Мы даже вынуждены были надеть на неё Обессиливающие Браслеты, дабы обезопасить жителей нашего города от нападения ведьмы.
По толпе прокатился вздох. В это время Эйлин почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Это были не Нелл и не Мелис. Подняв глаза, она увидела хмурого черноволосого мужчину в чёрном плаще или, скорее, мантии. Вид у него был довольно мрачный. «Вот ты-то с удовольствием зажжешь огонь», – подумала Эйлин. К своему изумлению, она услышала его мысленный ответ: «Тяни время. Что-нибудь сделаю».
– И теперь, – перекрывая шум, повысил голос старик. – По законам Сариссы, написанным ещё в древние века, эта ведьма подлежит сожжению! Предадим её огню и очистим нашу землю от губительного колдовства!
– Подождите! – крикнула Эйлин. – Дайте мне последнее слово! Никакая я не ведьма, ни-чего я не сделала жителям города, я вообще здесь первый раз! И что это за законы такие? Почему не было суда?
Старик в балахоне провозгласил:
– Я – судья, и я вынес тебе приговор! А теперь, стража, исполните свой долг!
Хворост начал дымиться. Маленькие язычки пламени весело заплясали на сухих ветках. Эйлин стало страшно, но настоящий ужас охватил её, когда Браслеты на её руках стали горячими и начали потрескивать. Дым разъедал глаза. «Сбрось Браслеты!» – услышала она мысленный приказ. Чувствуя ужасную боль в запястьях, Эйлин попыталась освободиться. От жара разгорающегося костра вокруг неё все плыло и дрожало, дым застилал помост от взглядов зрителей. Телепатический контакт не прерывался: «Попытайся ещё раз!». Эйлин отчаянно рванулась, и раскалённые Браслеты с хрустом рассыпались, оставив на её руках следы.
Не обращая внимания на боль от ожогов, Эйлин взмахнула руками, отводя пламя и дым от себя. Никто вокруг места казни не смог бы этого заметить, ведь передние ряды зрителей подались немного назад, чтобы на них самих не загорелась одежда. «Нелл! Нелли!!! Где ты?! – мысленно разыскивала Эйлин свою дочь. – Играй! Играй хоть что-нибудь! Пусть толпа плачет!». Нелли, наверное, почувствовала этот призыв. И скрипка повела трагическую тему, то затихая, то нарастая. В толпе послышались шум и рыдания.
«Взлетай!» - скомандовал незнакомый доброжелатель.
– Не могу, я не умею! – крикнула Эйлин, стоя в огненном кольце.
– Прекратите! Прекратите это немедленно! – кричал судья, но шум не утихал, а дружинники, сами сражённые музыкой, даже не пытались навести порядок.
«Давай же! Взлетай!» – повторил незнакомец.
– Подожди! Сделаем по-другому! – и Эйлин создала образ расступающейся стены огня. В ответ она почувствовала молчаливое одобрение.
Совершив над собой немалое усилие, ей удалось сделать так, чтобы пламя костра разошлось в стороны, и открылся свободный проход. Эйлин увидела на площади полный бес-порядок. Помост, по всей видимости, был оцеплен кольцом дружинников, но сейчас они бросили свои палицы и копья и рассеялись среди народа. Многие женщины плакали, часть людей уходила с площади. Черноволосый незнакомец в тёмной хламиде стоял невдалеке от помоста, словно не замечая огненных брызг, летящих от костра. Судьи и его помощника нигде не было видно.
– Скорее! – крикнул черноволосый, явно обращаясь к Эйлин.
Та спрыгнула с помоста, пройдя через коридор, свободный от огня. Незнакомец схватил её за локоть и потащил сквозь толпу с площади.
– Подождите! – воспротивилась Эйлин. – Там моя…
– Знаю! – резко оборвал её спаситель. – Сейчас заберём.
Он поволок её дальше. Нелл, как слышала Эйлин, продолжала играть, мелодия становилась всё более безумной, и люди тоже метались по площади, словно не находя выхода на узкие боковые улицы в отсветах пламени, охватившего деревянный помост.
Мелис заметил, что магистр Ильманус куда-то исчез, но сейчас было не до этого. Нелли опустила смычок, но звуки всё ещё разливались над толпой. Он взял девушку за руку, шепнув: «Уходим». Мелис видел, как мрачного вида человек уводит Эйлин, и они с Нелл поспешили за ними. Нелл пока ещё не могла говорить. Мелис торопился догнать уходящих, ему совсем не понравился человек в чёрной мантии, да и исчезновение Ильмануса его смутило. Странным было и то, что Нелл уже не играет, а музыка ещё слышна. В общем, на душе у Мелиса было совсем нехорошо. Радовало лишь то, что госпожу Эйлин удалось спасти.
Черноволосый незнакомец обернулся и мрачно взглянул на Мелиса:
– Живее! Идите за нами!
Мелис молча кивнул. Нужно было выйти за черту города.
Глава 14. Дом среди старых яблонь
Наконец шум, доносящийся с площади, стал стихать, звуки музыки растаяли в воздухе. Эйлин, свалившись в придорожную траву, даже не попыталась встать и заявила:
– Всё! Можете опять меня сжигать – дальше я не пойду. Не могу.
– Госпожа Эйлин! Как вы?– бросился к ней Мелис, беря её за руку.
Эйлин охнула. А потом насмешливо сказала:
– Если никто не будет хватать за места ожогов, то я, пожалуй, выживу. А если мой крёстный отец представится, то вообще буду счастлива.
«Крёстный отец» недружелюбно посмотрел на неё, но сказать ничего не успел, потому что за его спиной прямо из воздуха материализовался высокий старик в пенсне.
– Как я рад, – с приветливой улыбкой произнёс он. – Что всё произошло именно так! Солус, позвольте представить вам наших юных друзей. Эта юная скрипачка – Нелли, а рядом с ней – Мелис, чьего деда я имел честь знать в молодые годы. А вот эта леди, по всей видимости, - Эйлин. Кстати, Нелли, сейчас я верну тебе голос.
Старик откуда-то выхватил палочку, прошептал что-то и взмахнул ею.
Мы опустим те слова, которые произнесла Нелл. Наверное, здесь сказалось нервное потрясение и долгое вынужденное молчание. Мелису стало неловко, зато незнакомец, названный Солусом, высоко поднял брови и саркастически изрёк:
– Потрясающе! Лидброт, может, вы напрасно вернули ей дар речи?
– Ну-ну, Солус, не старайтесь казаться хуже, чем есть. Вы сами знаете, что из этого получается.
