Внезапно Эйлин остановилась и повернулась к Торментиру.
– Что случилась? Ногу натёрла?
– Нет, – вздохнула колдунья. – Солус, я ещё раз хочу сказать, что ты можешь считать себя по-прежнему свободным человеком. Я освобождаю тебя от любых обязательств по отношению ко мне.
Даже в наступившей тьме было видно, как помрачнело лицо Солуса.
– Скажи мне, – с болью произнёс он. – Я опять сделал что-то не так?
– Нет, – прошептала Эйлин.
– Тогда объясни, что изменилось за те несколько часов, что прошли с момента клятвы у камня Истины? Ведь там ты говорила правду?
– Да, – всё так же тихо ответила Эйлин. – И для меня ничего не изменилось.
– Посмотри на своё кольцо, – сбивчиво продолжал Торментир. – Хризолиты не изменили цвет?
– Не изменили.
– Тогда почему ты так говоришь? Ты хочешь избавиться от меня?
– Вовсе нет, – возмутилась Эйлин. – С ума сошёл! Я просто не хочу, чтобы ты считал, что тебя заставили жениться и всё такое прочее…
– Меня никто не заставлял, – криво улыбнулся маг. – Если ты не забыла, это я придумал всю эту историю с пропавшей невестой…
– А, ну да… Значит, ты… Значит, мы… В общем… – Эйлин совсем запуталась.
– В общем, все клятвы и формальности остаются в силе, так?
Эйлин молча кивнула.
– Просто, если хочешь, пока ничего не будем говорить ни Нелли, ни Мелису, ни Лидброту…
– Солус, они рано или поздно догадаются или узнают.
– Пускай. Сейчас мы все будем очень заняты, нас ждёт тяжёлый переход через горы, и какое-то время нам будет не до личной жизни.
Эйлин слабо улыбнулась:
– Давай поторопимся. Мы и так задержались в Депьярго, у меня на душе как-то тревожно…
– Не волнуйся, там Лидброт, он не допустит, чтобы с Нелли и Мелисом что-нибудь случилось, – успокоил её Торментир.
Но маги всё же прибавили шагу. Город остался позади, и ночная дорога вела к опушке леса, где остались юные Менгиры и Хранитель памяти.
Эйлин тревожилась недаром. Уже издали она заметила в предрассветных лучах развороченный верх их фургона. На лице её спутника тоже явственно читалось беспокойство. Ни одного звука не доносилось из лагеря. Птицы не пели, не шелестели листья, и над лесом повисло неестественное безмолвие.
Подойдя поближе, маги увидели, что Нелли с Мелисом потерянно стоят, ссутулившись и опустив плечи. В лагере царил хаос: вещи разбросаны, фургон разодран, ветви стоящих поблизости деревьев обломаны…
Маги говорили одновременно.
– Что случилось? Кто это сделал?
– Где Лидброт? Вы целы?
Нервы у Нелли сдали.
– Мама! – крикнула она, кинулась к Эйлин и зарыдала.
– У нас несчастье, – глухо обронил Мелис, всё ещё сжимая в руке меч.
Торментир отстранил его, и глазам боевых магов предстало тягостное зрелище. Распростёршись на земле, лежал Ильманус Лидброт. Разбитое пенсне валялось рядом. Лицо старого волшебника стало серым, хотя видимых повреждений на его теле не было. Волшебная палочка была сломана.
Торментир, не говоря ни слова, бросился на колени рядом с раненым и быстро осмотрел его.
– С вами всё в порядке, Солус? – с трудом прошептал Лидброт.
Торментир с удивлением посмотрел на него и кивнул.
– Что здесь случилось?
– Это крылатые лошади с головой динозавра, – мрачно ответила Нелли. – Мы отбились, но магистра Ильмануса поцарапали…
Эйлин с Торментиром ничего не понимали, и тогда молодым людям пришлось вкратце рассказать, что же произошло. Когда Нелли послышалось хлопанье больших крыльев, это не было игрой её воображения. К их лагерю уже приближались огромные крылатые лошади, на шее каждой был обсидиановый амулет.
– Плащекрылы, – обронил Торментир.
– Откуда ты знаешь? – встрепенулась Эйлин.
– Наслушался от дорогого друга детства Каллахэна, – невесело усмехнулся волшебник.
Плащекрылы напали на лагерь Посвящённых, громя и разрушая всё вокруг. Лошади при виде этих существ сорвались с привязи и убежали. Нелли отстреливалась из лука, Лидброт защищался с помощью волшебной палочки, а вот Мелиса эти твари по какой-то причине почти не трогали. Ему понадобилось всё его умение, чтобы Огнистым Мечом отбиваться от этих чудовищ и защищать своих товарищей. Плащекрылы пытались топтать людей копытами, стремились достать острыми зубами, но самое ужасное было то, что на место сгиба крыльев были прилажены металлические пальцы, из которых сочился яд. В конце концов один из плащекрылов задел этими пальцами старого магистра, и яд попал в рану.
– Но, слава богу, вы вернулись, – закончила Нелли свой рассказ. – Может, магистр Торментир сварит противоядие… Что?
Торментир покачал головой.
– Мне неизвестен этот яд, – в отчаянии сказал он. – Поэтому я бессилен. Эйлин, может, попробуй ты?
– Ничего этого не нужно, – тихо сказал Лидброт. – Подойдите все ко мне.
Нелли, Мелис, Эйлин и Торментир приблизились к раненому.
– Мне ничего не поможет. Солус, не вини себя, нет времени разрабатывать противоядие от этой отравы, – каждое слово давалось старому волшебнику с трудом. – Моё существование здесь подходит к концу. Тише, не перебивайте меня! Это не простой яд, он не убивает, а уничтожает душу человека, перемещая её куда-то, скорее всего, в обсидиановый амулет. Так возникнет новый Соглядатай.
Нелли в ужасе ахнула, прижав ладонь ко рту.
– Я уже чувствую, – продолжал Лидброт, – Ччто меня словно уносит куда-то. Соглядатай из меня получится сильный и опасный, поэтому в течение нескольких часов вам нужно придумать способ, как не допустить, чтобы моя душа попала к Штейнмейстеру.
– Почему нескольких часов? – поинтересовалась Эйлин.
– Дольше я сопротивляться не смогу. А теперь я хочу отдохнуть, потому что такая борьба отнимает слишком много сил.
Нелли плакала.
– Если бы я могла достать скрипку! Но они всё налетали на нас, и у меня никак не получалось…
– Скрипка цела? Они не растоптали её? – обеспокоенно спросила Эйлин.
– Ну что ты! – укоризненно ответила Нелл. – В целости и сохранности! А Мелис… Знаешь, он вёл себя как герой. Старался не подпустить ни одного зверя ко мне.
– Ну ещё бы, – слабо улыбнулась Эйлин. – Он же обещал мне защищать тебя… Кстати, а почему его не трогали?
И Нелли рассказала, что у Мелиса бывают видения о Штейнмейстере, что он зачем-то нужен Верховному Мастеру и что плащекрылы в основном бросались на неё и Лидброта.
– Гм, всё это очень странно, – Торментир нахмурился. – А кристаллы на месте?
Нелли бросилась к тому, что осталось от фургона, и принесла Хризолитовые семена.
– Хорошо, что эти плащекрылы не уничтожили фургон полностью, – повеселел Мелис. – И в самом деле, может, кристаллы помогут магистру Ильманусу.
Эйлин поспешила к раненому и приложила кристаллы к плечу Лидброта – там явственно виднелись царапины от металлических пальцев плащекрылов. Лидброт вздрогнул и открыл глаза. Рана задымилась, раздалось шипение…
– Уберите кристаллы, – резко приказал старик.
Эйлин послушалась его и увидела, что один из кристаллов сбоку потемнел и словно бы оплавился.
– Боюсь, что этот способ не годится, – уже более спокойным тоном продолжил Лидброт. – Так вы можете погубить волшебные семена, а мне это не поможет.
– Но что же делать? Может, пусть Нелл сыграет на скрипке?
– Кто знает, – слабо улыбнулся раненый. – Надо попробовать…
Нелли и сама подумала о том же, доставая скрипку из футляра. Взмах смычка – и над опушкой поплыла песня, в мелодии странным образом сплеталось торжество победы с печалью потери. Но это была светлая грусть. Женщины прослезились, Мелис подозрительно захлюпал носом. Даже Торментир отвернулся и отошёл в сторонку. Деки скрипки сияли, Огнистый Меч тоже засветился, а повреждённый кристалл в руках Эйлин снова посветлел, восстанавливаясь.
Вытирая глаза, Эйлин обратилась к Лидброту:
– Вам легче, Ильманус?
– Мне так легче сопротивляться, Эйлин, но меня всё равно словно вытаскивает из собственного тела…
Нелли продолжала играть, а Эйлин лихорадочно пыталась сообразить, чем же можно помочь при таком ранении.
– Отойдём в сторону, – шепнул ей Торментир.
Эйлин вздрогнула от неожиданности, но кивнула. Боевые маги удалились на порядочное расстояние от Нелли и Мелиса. Торментир, убедившись, что их не могут подслушать, мрачно сказал:
– Мы неправильно поняли слова Лидброта. Исцеления от яда не существует. Помочь мы можем только одним способом…
Эйлин непонимающе смотрела ему в лицо. Торментир начал злиться:
– Что здесь непонятного? Он должен умереть!
– Солус, да ты что! – возмутилась Эйлин.
– Он и сам это знает. Просто его душа должна освободиться от власти Штейнмейстера и покинуть Сариссу, а не оставаться здесь в качестве Соглядатая… Что ты смотришь на меня, как на чудовище?
Эйлин никак не хотела поверить своим ушам:
– Ты хочешь сказать, что мы должны освободить его душу?
Торментир молча кивнул.
– То есть… убить? – Мелис всё-таки пошёл вслед за магами, и теперь в его голосе слышался ужас.
– Подслушиваешь? – ядовито уточнил Торментир.
– Это нельзя скрывать, - твёрдо ответил Мелис, и Эйлин почувствовала, что Мелис уже совсем не боится Торментира. – И кто же это сделает?
– Я не смогу, – быстро ответила Эйлин.
Нелли перестала играть и подошла к остальным.
– Что у вас за тусовка?
Мелис рассказал ей то, что ему удалось услышать. Нелли окаменела.
– Знаете что, – решила Эйлин. – Я поговорю начистоту с Лидбротом.
Никто не успел ничего сказать, как она быстрым шагом подошла к раненому старику и тихо стала о чём-то спрашивать его. Надо сказать, что выглядел он хуже, чем раньше. У Эйлин было впечатление, что он развоплощается, утрачивает свою телесность, перемещаясь куда-то в иные места. И ей бы очень не хотелось, чтобы этими местами стал один из обсидиановых амулетов.
Вскоре разговор завершился (Эйлин боялась утомлять Лидброта, иначе у него не останется сил, чтобы противостоять зову Штейнмейстера), и колдунья присоединилась к остальным.
– Ну что? – с нетерпением спросила Нелл.
– Солус прав. Во всём, – севшим голосом ответила её мать. – Что будем делать? Кому придётся освободить душу старого магистра?
– Я не могу, – прошелестел Торментир. – Просто не могу.
– Почему?
– Он был единственным человеком, который в своё время поверил мне, поэтому…
– Нет, не единственным, – ответила Эйлин. – Есть я. Есть они, – она показала на Нелли с Мелисом. – И даже Фергюс, и Зэм, и Сяо Лю. Мы все верим тебе.
– Не могу, – упёрся Торментир. – Я чувствую, что не должен делать этого, и всё.
– Давайте подумаем, – произнесла Эйлин. – От здешних тёмных чар можно избавиться, пожалуй, только с помощью хризолита, причем кристаллы не годятся для этой цели. Остаются скрипка, лук и меч. Скрипка отпадает. Значит, Лидброт должен погибнуть или от хризолитовой стрелы, или от Меча. Значит, ребята, это кто-то из вас, потому что этими артефактами владеете вы.
У Нелли затряслись руки, а Мелис побелел.
– Как ты себе это представляешь? – Торментир обрел былую язвительность. – Нелли играет на скрипке, а Мелис, обливаясь слезами, пронзает Лидброта мечом?
– Ну, наверное, что-то в этом роде, – смутилась Эйлин.
До них донёсся слабый голос Лидброта:
– Времени остаётся очень мало. Мелис, ты готов?
– Откуда он знает? – изумилась Нелли.
– Мысли читает, – ворчливо отозвался Торментир. – Обессиливая себя при этом.
– Нелли обязательно должна играть на скрипке, – произнесла Эйлин. – Иначе, я думаю, Мелис не сможет…
Теперь уже руки тряслись и у Мелиса.
– Почему я?
– Потому что больше некому, – отрезала Эйлин и, смягчившись, добавила. - Пойми, Мелис, у тебя и Нелли есть те вещи, которые нам помогут. Это лук и меч. Но Нелли должна играть на скрипке. Поэтому остаёшься ты.
– Вы готовы? – снова спросил Лидброт. Ответом ему было молчание. – Я хотел бы поговорить с каждым из вас, прежде, чем... я вас покину. Сначала Солус и Эйлин.
Маги приблизились.
– Не горюйте, вы приняли правильное решение, – старик нашёл в себе силы улыбнуться. – Я покидаю Сариссу, потому что здесь я сделал всё, что смог. Я уже бессилен чем-либо помочь вам. Вы должны действовать сами. Есть та сила, которая победит всё… Я знаю, что вы догадаетесь… И ещё. Поздравляю вас. А теперь зовите Нелли и Мелиса.
– С чем он нас поздравил? – спросила ошарашенная Эйлин, когда молодые люди подошли к магистру.
– Должно быть, с днём свадьбы, – угрюмо ответил Торментир.
– А как он догадался?
– Возможно, кольца. Не знаю, – пожал плечами Торментир. - Не могу думать об этом сейчас.
В это время старый волшебник давал последние наставления самым юным своим подопечным. Боевые маги так и не услышали, что именно он говорил.
Нелли уже держала скрипку наготове. Когда она заиграла, Огнистый Меч засиял так, как никогда раньше. Было такое впечатление, что меч сам вылетел из ножен, потянув за собой руку юноши, а потом резко нырнул вниз…
– Дурак! Мерзавец! Слабонервный идиот!
Штейнмейстер был в ярости. Он ходил взад-вперёд по комнате, в гневе столкнув хрустальный шар на пол. Правда, в последний момент спохватился и не дал ему упасть.
Верховный Мастер не любил, чтобы кто-либо нарушал его планы. Он впадал в страшный гнев, и тогда слуги боялись даже приближаться к его комнатам.
Сегодня с утра всё не заладилось. Один из вернувшихся плащекрылов был ранен в глаз хризолитовой стрелой и через пару часов умер. Его соплеменники немедленно стали рвать на части труп и передрались, поранив при этом друг друга и повредив амулеты. Но было и ещё кое-что, что так взбесило Мастера.
– Столько Силы растрачено понапрасну! Она ушла неведомо куда! Теперь появление Тёмного Посланца откладывается на неопределённый срок!
Светлые волосы Мастера были взлохмачены, он походил на мальчишку, у которого из-под носа увели желанную игрушку.
– Ладно, ничего, – успокаивал он сам себя. – Они за это поплатятся.
Движением руки он подозвал хрустальный шар к себе. Шар засветился. В нём появилось чьё-то лицо.
– Каллахэн! – рявкнул Мастер. – Почему ты отпустил тех двоих?
И Патрик Каллахэн залопотал что-то в свое оправдание. Штейнмейстер нахмурился.
– Ты очень разочаровал меня, Каллахэн. В Депьярго нужен совсем не такой штатгальтер.
Ещё одно движение руки… Где-то внутри шара, а, может, и в самом Депьярго, раздался сухой треск. Лицо лорда Каллахэна исказилось. Его перстень, перстень с обсидианом! Он раскололся, и из трещины полилась густая тёмная жидкость. Штейнмейстер с мстительным удовольствием наблюдал, как Соглядатай из перстня поглощал бывшего лорда, напитываясь жизненной силой. Наконец всё было кончено.
– Ирн! – позвал Мастер, и в шаре появилось другое лицо. – Забери этот перстень себе. Только будь осторожен, этот амулет очень силён. Впрочем, мой штатгальтер должен обладать именно таким.
Сквозь помехи Штейнмейстер услышал слова благодарности.
– Ладно, хватит болтать, – прервал он излияния Старого Лиса. – Ты тоже понаделал немало ошибок, но я тебя прощаю. Только присматривай за своим сыном.
Шар перестал светиться. Неизвестно, понял ли старый Ирн, что имел в виду его хозяин, но радость от обладания желанным амулетом была превыше всего остального.
Сам Штейнмейстер несколько успокоился. Достав медальон, он раскрыл его:
– А тебя всё же надо будет потом наказать. Некоторых вещей прощать нельзя. И откуда только в тебе такое?
– Что случилась? Ногу натёрла?
– Нет, – вздохнула колдунья. – Солус, я ещё раз хочу сказать, что ты можешь считать себя по-прежнему свободным человеком. Я освобождаю тебя от любых обязательств по отношению ко мне.
Даже в наступившей тьме было видно, как помрачнело лицо Солуса.
– Скажи мне, – с болью произнёс он. – Я опять сделал что-то не так?
– Нет, – прошептала Эйлин.
– Тогда объясни, что изменилось за те несколько часов, что прошли с момента клятвы у камня Истины? Ведь там ты говорила правду?
– Да, – всё так же тихо ответила Эйлин. – И для меня ничего не изменилось.
– Посмотри на своё кольцо, – сбивчиво продолжал Торментир. – Хризолиты не изменили цвет?
– Не изменили.
– Тогда почему ты так говоришь? Ты хочешь избавиться от меня?
– Вовсе нет, – возмутилась Эйлин. – С ума сошёл! Я просто не хочу, чтобы ты считал, что тебя заставили жениться и всё такое прочее…
– Меня никто не заставлял, – криво улыбнулся маг. – Если ты не забыла, это я придумал всю эту историю с пропавшей невестой…
– А, ну да… Значит, ты… Значит, мы… В общем… – Эйлин совсем запуталась.
– В общем, все клятвы и формальности остаются в силе, так?
Эйлин молча кивнула.
– Просто, если хочешь, пока ничего не будем говорить ни Нелли, ни Мелису, ни Лидброту…
– Солус, они рано или поздно догадаются или узнают.
– Пускай. Сейчас мы все будем очень заняты, нас ждёт тяжёлый переход через горы, и какое-то время нам будет не до личной жизни.
Эйлин слабо улыбнулась:
– Давай поторопимся. Мы и так задержались в Депьярго, у меня на душе как-то тревожно…
– Не волнуйся, там Лидброт, он не допустит, чтобы с Нелли и Мелисом что-нибудь случилось, – успокоил её Торментир.
Но маги всё же прибавили шагу. Город остался позади, и ночная дорога вела к опушке леса, где остались юные Менгиры и Хранитель памяти.
Глава 120. Разгромленный лагерь
Эйлин тревожилась недаром. Уже издали она заметила в предрассветных лучах развороченный верх их фургона. На лице её спутника тоже явственно читалось беспокойство. Ни одного звука не доносилось из лагеря. Птицы не пели, не шелестели листья, и над лесом повисло неестественное безмолвие.
Подойдя поближе, маги увидели, что Нелли с Мелисом потерянно стоят, ссутулившись и опустив плечи. В лагере царил хаос: вещи разбросаны, фургон разодран, ветви стоящих поблизости деревьев обломаны…
Маги говорили одновременно.
– Что случилось? Кто это сделал?
– Где Лидброт? Вы целы?
Нервы у Нелли сдали.
– Мама! – крикнула она, кинулась к Эйлин и зарыдала.
– У нас несчастье, – глухо обронил Мелис, всё ещё сжимая в руке меч.
Торментир отстранил его, и глазам боевых магов предстало тягостное зрелище. Распростёршись на земле, лежал Ильманус Лидброт. Разбитое пенсне валялось рядом. Лицо старого волшебника стало серым, хотя видимых повреждений на его теле не было. Волшебная палочка была сломана.
Торментир, не говоря ни слова, бросился на колени рядом с раненым и быстро осмотрел его.
– С вами всё в порядке, Солус? – с трудом прошептал Лидброт.
Торментир с удивлением посмотрел на него и кивнул.
– Что здесь случилось?
– Это крылатые лошади с головой динозавра, – мрачно ответила Нелли. – Мы отбились, но магистра Ильмануса поцарапали…
Эйлин с Торментиром ничего не понимали, и тогда молодым людям пришлось вкратце рассказать, что же произошло. Когда Нелли послышалось хлопанье больших крыльев, это не было игрой её воображения. К их лагерю уже приближались огромные крылатые лошади, на шее каждой был обсидиановый амулет.
– Плащекрылы, – обронил Торментир.
– Откуда ты знаешь? – встрепенулась Эйлин.
– Наслушался от дорогого друга детства Каллахэна, – невесело усмехнулся волшебник.
Плащекрылы напали на лагерь Посвящённых, громя и разрушая всё вокруг. Лошади при виде этих существ сорвались с привязи и убежали. Нелли отстреливалась из лука, Лидброт защищался с помощью волшебной палочки, а вот Мелиса эти твари по какой-то причине почти не трогали. Ему понадобилось всё его умение, чтобы Огнистым Мечом отбиваться от этих чудовищ и защищать своих товарищей. Плащекрылы пытались топтать людей копытами, стремились достать острыми зубами, но самое ужасное было то, что на место сгиба крыльев были прилажены металлические пальцы, из которых сочился яд. В конце концов один из плащекрылов задел этими пальцами старого магистра, и яд попал в рану.
– Но, слава богу, вы вернулись, – закончила Нелли свой рассказ. – Может, магистр Торментир сварит противоядие… Что?
Торментир покачал головой.
– Мне неизвестен этот яд, – в отчаянии сказал он. – Поэтому я бессилен. Эйлин, может, попробуй ты?
– Ничего этого не нужно, – тихо сказал Лидброт. – Подойдите все ко мне.
Нелли, Мелис, Эйлин и Торментир приблизились к раненому.
– Мне ничего не поможет. Солус, не вини себя, нет времени разрабатывать противоядие от этой отравы, – каждое слово давалось старому волшебнику с трудом. – Моё существование здесь подходит к концу. Тише, не перебивайте меня! Это не простой яд, он не убивает, а уничтожает душу человека, перемещая её куда-то, скорее всего, в обсидиановый амулет. Так возникнет новый Соглядатай.
Нелли в ужасе ахнула, прижав ладонь ко рту.
– Я уже чувствую, – продолжал Лидброт, – Ччто меня словно уносит куда-то. Соглядатай из меня получится сильный и опасный, поэтому в течение нескольких часов вам нужно придумать способ, как не допустить, чтобы моя душа попала к Штейнмейстеру.
– Почему нескольких часов? – поинтересовалась Эйлин.
– Дольше я сопротивляться не смогу. А теперь я хочу отдохнуть, потому что такая борьба отнимает слишком много сил.
Глава 121. Борьба за Лидброта
Нелли плакала.
– Если бы я могла достать скрипку! Но они всё налетали на нас, и у меня никак не получалось…
– Скрипка цела? Они не растоптали её? – обеспокоенно спросила Эйлин.
– Ну что ты! – укоризненно ответила Нелл. – В целости и сохранности! А Мелис… Знаешь, он вёл себя как герой. Старался не подпустить ни одного зверя ко мне.
– Ну ещё бы, – слабо улыбнулась Эйлин. – Он же обещал мне защищать тебя… Кстати, а почему его не трогали?
И Нелли рассказала, что у Мелиса бывают видения о Штейнмейстере, что он зачем-то нужен Верховному Мастеру и что плащекрылы в основном бросались на неё и Лидброта.
– Гм, всё это очень странно, – Торментир нахмурился. – А кристаллы на месте?
Нелли бросилась к тому, что осталось от фургона, и принесла Хризолитовые семена.
– Хорошо, что эти плащекрылы не уничтожили фургон полностью, – повеселел Мелис. – И в самом деле, может, кристаллы помогут магистру Ильманусу.
Эйлин поспешила к раненому и приложила кристаллы к плечу Лидброта – там явственно виднелись царапины от металлических пальцев плащекрылов. Лидброт вздрогнул и открыл глаза. Рана задымилась, раздалось шипение…
– Уберите кристаллы, – резко приказал старик.
Эйлин послушалась его и увидела, что один из кристаллов сбоку потемнел и словно бы оплавился.
– Боюсь, что этот способ не годится, – уже более спокойным тоном продолжил Лидброт. – Так вы можете погубить волшебные семена, а мне это не поможет.
– Но что же делать? Может, пусть Нелл сыграет на скрипке?
– Кто знает, – слабо улыбнулся раненый. – Надо попробовать…
Нелли и сама подумала о том же, доставая скрипку из футляра. Взмах смычка – и над опушкой поплыла песня, в мелодии странным образом сплеталось торжество победы с печалью потери. Но это была светлая грусть. Женщины прослезились, Мелис подозрительно захлюпал носом. Даже Торментир отвернулся и отошёл в сторонку. Деки скрипки сияли, Огнистый Меч тоже засветился, а повреждённый кристалл в руках Эйлин снова посветлел, восстанавливаясь.
Вытирая глаза, Эйлин обратилась к Лидброту:
– Вам легче, Ильманус?
– Мне так легче сопротивляться, Эйлин, но меня всё равно словно вытаскивает из собственного тела…
Нелли продолжала играть, а Эйлин лихорадочно пыталась сообразить, чем же можно помочь при таком ранении.
– Отойдём в сторону, – шепнул ей Торментир.
Эйлин вздрогнула от неожиданности, но кивнула. Боевые маги удалились на порядочное расстояние от Нелли и Мелиса. Торментир, убедившись, что их не могут подслушать, мрачно сказал:
– Мы неправильно поняли слова Лидброта. Исцеления от яда не существует. Помочь мы можем только одним способом…
Эйлин непонимающе смотрела ему в лицо. Торментир начал злиться:
– Что здесь непонятного? Он должен умереть!
– Солус, да ты что! – возмутилась Эйлин.
– Он и сам это знает. Просто его душа должна освободиться от власти Штейнмейстера и покинуть Сариссу, а не оставаться здесь в качестве Соглядатая… Что ты смотришь на меня, как на чудовище?
Эйлин никак не хотела поверить своим ушам:
– Ты хочешь сказать, что мы должны освободить его душу?
Торментир молча кивнул.
– То есть… убить? – Мелис всё-таки пошёл вслед за магами, и теперь в его голосе слышался ужас.
Глава 122. Освобождение старого магистра
– Подслушиваешь? – ядовито уточнил Торментир.
– Это нельзя скрывать, - твёрдо ответил Мелис, и Эйлин почувствовала, что Мелис уже совсем не боится Торментира. – И кто же это сделает?
– Я не смогу, – быстро ответила Эйлин.
Нелли перестала играть и подошла к остальным.
– Что у вас за тусовка?
Мелис рассказал ей то, что ему удалось услышать. Нелли окаменела.
– Знаете что, – решила Эйлин. – Я поговорю начистоту с Лидбротом.
Никто не успел ничего сказать, как она быстрым шагом подошла к раненому старику и тихо стала о чём-то спрашивать его. Надо сказать, что выглядел он хуже, чем раньше. У Эйлин было впечатление, что он развоплощается, утрачивает свою телесность, перемещаясь куда-то в иные места. И ей бы очень не хотелось, чтобы этими местами стал один из обсидиановых амулетов.
Вскоре разговор завершился (Эйлин боялась утомлять Лидброта, иначе у него не останется сил, чтобы противостоять зову Штейнмейстера), и колдунья присоединилась к остальным.
– Ну что? – с нетерпением спросила Нелл.
– Солус прав. Во всём, – севшим голосом ответила её мать. – Что будем делать? Кому придётся освободить душу старого магистра?
– Я не могу, – прошелестел Торментир. – Просто не могу.
– Почему?
– Он был единственным человеком, который в своё время поверил мне, поэтому…
– Нет, не единственным, – ответила Эйлин. – Есть я. Есть они, – она показала на Нелли с Мелисом. – И даже Фергюс, и Зэм, и Сяо Лю. Мы все верим тебе.
– Не могу, – упёрся Торментир. – Я чувствую, что не должен делать этого, и всё.
– Давайте подумаем, – произнесла Эйлин. – От здешних тёмных чар можно избавиться, пожалуй, только с помощью хризолита, причем кристаллы не годятся для этой цели. Остаются скрипка, лук и меч. Скрипка отпадает. Значит, Лидброт должен погибнуть или от хризолитовой стрелы, или от Меча. Значит, ребята, это кто-то из вас, потому что этими артефактами владеете вы.
У Нелли затряслись руки, а Мелис побелел.
– Как ты себе это представляешь? – Торментир обрел былую язвительность. – Нелли играет на скрипке, а Мелис, обливаясь слезами, пронзает Лидброта мечом?
– Ну, наверное, что-то в этом роде, – смутилась Эйлин.
До них донёсся слабый голос Лидброта:
– Времени остаётся очень мало. Мелис, ты готов?
– Откуда он знает? – изумилась Нелли.
– Мысли читает, – ворчливо отозвался Торментир. – Обессиливая себя при этом.
– Нелли обязательно должна играть на скрипке, – произнесла Эйлин. – Иначе, я думаю, Мелис не сможет…
Теперь уже руки тряслись и у Мелиса.
– Почему я?
– Потому что больше некому, – отрезала Эйлин и, смягчившись, добавила. - Пойми, Мелис, у тебя и Нелли есть те вещи, которые нам помогут. Это лук и меч. Но Нелли должна играть на скрипке. Поэтому остаёшься ты.
– Вы готовы? – снова спросил Лидброт. Ответом ему было молчание. – Я хотел бы поговорить с каждым из вас, прежде, чем... я вас покину. Сначала Солус и Эйлин.
Маги приблизились.
– Не горюйте, вы приняли правильное решение, – старик нашёл в себе силы улыбнуться. – Я покидаю Сариссу, потому что здесь я сделал всё, что смог. Я уже бессилен чем-либо помочь вам. Вы должны действовать сами. Есть та сила, которая победит всё… Я знаю, что вы догадаетесь… И ещё. Поздравляю вас. А теперь зовите Нелли и Мелиса.
– С чем он нас поздравил? – спросила ошарашенная Эйлин, когда молодые люди подошли к магистру.
– Должно быть, с днём свадьбы, – угрюмо ответил Торментир.
– А как он догадался?
– Возможно, кольца. Не знаю, – пожал плечами Торментир. - Не могу думать об этом сейчас.
В это время старый волшебник давал последние наставления самым юным своим подопечным. Боевые маги так и не услышали, что именно он говорил.
Нелли уже держала скрипку наготове. Когда она заиграла, Огнистый Меч засиял так, как никогда раньше. Было такое впечатление, что меч сам вылетел из ножен, потянув за собой руку юноши, а потом резко нырнул вниз…
Глава 123. Штейнмейстер в гневе
– Дурак! Мерзавец! Слабонервный идиот!
Штейнмейстер был в ярости. Он ходил взад-вперёд по комнате, в гневе столкнув хрустальный шар на пол. Правда, в последний момент спохватился и не дал ему упасть.
Верховный Мастер не любил, чтобы кто-либо нарушал его планы. Он впадал в страшный гнев, и тогда слуги боялись даже приближаться к его комнатам.
Сегодня с утра всё не заладилось. Один из вернувшихся плащекрылов был ранен в глаз хризолитовой стрелой и через пару часов умер. Его соплеменники немедленно стали рвать на части труп и передрались, поранив при этом друг друга и повредив амулеты. Но было и ещё кое-что, что так взбесило Мастера.
– Столько Силы растрачено понапрасну! Она ушла неведомо куда! Теперь появление Тёмного Посланца откладывается на неопределённый срок!
Светлые волосы Мастера были взлохмачены, он походил на мальчишку, у которого из-под носа увели желанную игрушку.
– Ладно, ничего, – успокаивал он сам себя. – Они за это поплатятся.
Движением руки он подозвал хрустальный шар к себе. Шар засветился. В нём появилось чьё-то лицо.
– Каллахэн! – рявкнул Мастер. – Почему ты отпустил тех двоих?
И Патрик Каллахэн залопотал что-то в свое оправдание. Штейнмейстер нахмурился.
– Ты очень разочаровал меня, Каллахэн. В Депьярго нужен совсем не такой штатгальтер.
Ещё одно движение руки… Где-то внутри шара, а, может, и в самом Депьярго, раздался сухой треск. Лицо лорда Каллахэна исказилось. Его перстень, перстень с обсидианом! Он раскололся, и из трещины полилась густая тёмная жидкость. Штейнмейстер с мстительным удовольствием наблюдал, как Соглядатай из перстня поглощал бывшего лорда, напитываясь жизненной силой. Наконец всё было кончено.
– Ирн! – позвал Мастер, и в шаре появилось другое лицо. – Забери этот перстень себе. Только будь осторожен, этот амулет очень силён. Впрочем, мой штатгальтер должен обладать именно таким.
Сквозь помехи Штейнмейстер услышал слова благодарности.
– Ладно, хватит болтать, – прервал он излияния Старого Лиса. – Ты тоже понаделал немало ошибок, но я тебя прощаю. Только присматривай за своим сыном.
Шар перестал светиться. Неизвестно, понял ли старый Ирн, что имел в виду его хозяин, но радость от обладания желанным амулетом была превыше всего остального.
Сам Штейнмейстер несколько успокоился. Достав медальон, он раскрыл его:
– А тебя всё же надо будет потом наказать. Некоторых вещей прощать нельзя. И откуда только в тебе такое?
