На следующее утро Лия проснулась в доме Птички Зури отдохнувшей и практически не ощущая боли в боку. Рядом тут же материализовался Ньёрд, начавший бесцеремонно задирать на ней легкую хлопковую рубашку. Разумеется, он получил по рукам. После долгих споров и криков, когда Роксалия разозлилась настолько, что в бешенстве задрала край тонкой сорочки и продемонстрировала свою зарубцевавшуюся рану, будто прошло не менее седмицы, Йоран потрясенно оставил ее в покое. Он попытался выспросить, как такое могло произойти? Однако Лия больше не хотела с ним общаться, поэтому все его вопросы разбивались о гробовое молчание. В конце концов, она была обязана перед ним отчитываться, если ее жизни угрожает опасность, и что-то не по плану идет во время заданий. Во всем остальном, что не касалось Школы, можно смело игнорировать. Роксалия искренне считала, что история с жутким змеенышем, произошедшая так давно, что вспомнить сложно, никак не касается ни Школы, ни уж тем более Ньёрда.
В связи с резкой поправкой Бабочки, адепты покинули Дорант уже вечером, к утру вернувшись в Долину. Несмотря на протесты, Йоран первым делом потащил ее в больничный корпус Южной башни. Разбуженные Птички, осмотрев Роксалию, воззрились на Хранителя, как на самое главное хроново зло этого мира, разозлившись, что он поднял их в такую рань. Вокруг раны даже кожа не покраснела. На всякий случай, они всё же уточнили у нее, открывалась ли рана, как говорил Ньёрд. Не желая оставаться среди вонючих лекарств больше ни минуты, Лия сказала «нет». Слышать, как Птички выговаривают Йорану всё, что они думают, о всех Вершителях и почему-то Карателях, было музыкой для ее ушей. Так что, когда хмурый Хранитель повернулся к Бабочке, она даже наградила его счастливой лучезарной улыбкой.
Когда они покинули больничное крыло, Ньёрд всунул в руки Лии мешок со сладостями для Хоша, о котором она успела благополучно забыть. Легкий укол совести слегка смутил ее, но она быстро заглушила это противное чувство, напомнив себе свою же клятву – никогда больше не испытывать его в отношении бывшего лучшего друга. После этого они разошлись, каждый в свою башню.
- Ты куда это в такую рань? – раздался в спальне шепот.
Натягивая высокие сапоги, поверх черных бархатных штанов для верховой езды, Лия взглянула на приподнявшуюся на локте встрепанную Колирию. Рядом всё еще тихо сопела Люсирия, закинув руку за голову, как и вернувшаяся в отсутствие Роксалии Тира, спящая на соседней кровати. Кори тоже должна была крепко спать в это время. Орияр толь-только успел облизать розовым языком темное небо.
Прежде чем ответить, Лия приложил указательный палец к губам.
- Никуда, - тихо шепнула она. – Не спится мне. Пойду прогуляюсь около источников.
- В штанах да сапогах? – засомневалась близняшка в здравомыслии подруги.
Роксалия с неудовольствием подумала, что мозг Колирии не вовремя решил поработать, нарушив традицию ее обыкновенной глупости и невнимательности.
- Ты в такое время когда-нибудь выходила на улицу? Там холодно. Спи, Кори. Я скоро вернусь.
Быстро закинув пакеты со сладостями Хоша в небольшой вещевой мешок, в котором обычно Бабочки носили сменную одежду на танцевальные уроки и занятия физической подготовки, Лия направилась к выходу, по привычке, глянув на себя в зеркало. Она не очень заморачивалась, когда заплетала высокий хвост, поэтому пара выбившихся «петухов» кричали о безалаберности своей хозяйки. Остальной туалет, состоявший из плотной белой рубахи, подпоясанной темно-вишневым кушаком, черных штанов и кожаных сапог, сложно было как-то испортить.
- Спи, Кори, - повторила Роксалия у самой двери, после чего покинула тепло спальни.
В коридоре дышало прохладой рассветное утро. Керосиновые лампы мягко освещали толстый ковровый ворс, похожий на светлую шерстяную траву. Лия уверенно направилась к круглому залу, где дежурили Хранители. Сегодня должна быть смена Тимана. Маленький, шустрый, отвешивающий отвратительно неуместные комплименты и пытающийся шутить невпопад Тиман – самый старший из Хранителей и всегда казался самым безобидным. Однако это было обманчивым впечатлением. Нет, для подопечных Бабочек, он и впрямь являлся пушистым одуванчиком, а вот остальные часто недооценивали смешного Вершителя. Более кровожадного и умелого убийцу надо еще поискать.
Как обычно, под утро, шестеро Хранителей спали в розовых креслах, а двое вялыми мухами играли либо в карты, либо в арады. Сегодняшнее исключением не стало. Не спали Хранители Бабочек Второй и Пятой групп. Услышав звук открывшейся и закрывшейся двери в коридоре спален, бодрствующие мужчины сразу метнули туда любопытные взгляды. Признав Бабочку Третьей группы, один из них громко свистнул.
- Тиман, твоя, - пробасил белобрысый Андро?н, с интересом разглядывая приближающуюся девушку.
Тиман встрепенулся, прямо садясь в кресле и подслеповато щурясь в сторону коридора, пытаясь понять, кто из его Бабочек проснулся. Ничего не говоря, Лия прошла мимо всех проснувшихся мужчин, направившись к лестнице. Редко кто из обитательниц четвертого этажа Рассветной башни вставал с первыми лучами Орияра. Поэтому столь ранний подъем Роксалии привлек внимание каждого Хранителя, вырвав их из пут сна.
Правила Школы позволяли Бабочкам выходить и гулять в любое время суток. Нельзя было лишь встречаться с противоположным полом. Для этого к ним и приставили Хранителей, блюдущих честь девушек в пределах Долины озёр.
- Куда идешь, Рокси? – забил топот шагов по лестнице хриплый голос Тимана.
- Не спится. Решила танцами позаниматься, - привычно отчиталась Лия, минуя этаж Молей.
- А как же твоя рана? Я переживаю, - озабочено произнес Хранитель, и только Роксалия собиралась ему ответить, как он активировал свой «великолепный» юмор: - За рану.
Сказал и заржал, как конь, придя от себя в восторг. Тяжело вздохнув, Лия закатила глаза.
- А чего в штанах для верховой езды? Танец на конях будешь изучать?
Подъехала вторая порция радостного гогота Хранителя, когда они шли по залу первого этажа. За столько лет все Бабочки Третьей группы твердо усвоили, что дешевле такие «искрометные» моменты Тимана переживать в абсолютном молчании. Иначе любое слово способно непредсказуемо простимулировать в его невероятном остроумии. Изменять этому принципу Лия не собиралась, выходя в колючий холод еще непроснувшейся Долины.
- Ладно, Рокси, не обращай внимания, - с удовольствием отсмеявшись, примиряюще протянул коротконогий Тиман.
«Я и не обращала», - мелькнула пустая мысль в голове.
- На самом деле твои ноги в этих штанах – шедевр. Просто колонны гавине?йского дворца!
Лия вновь лишь громко вздохнула. Комплимент, как всегда, был очень двояким. Если вспомнить толщину колонн гавинейского дворца, то можно и вовсе оскорбиться. Хотя Тиман, наверняка, имел ввиду их ровность, но сути это не меняло.
Чтобы не слушать больше сомнительных любезностей, Роксалия спросила у Хранителя, как у него дела с неким трусливым маркизом, которого он уезжал убивать уже раз в четвертый.
Хвала Аминарису, после последней поездки, миссия увенчалась успехом, и он до самого танцевального зала с нескрываемым энтузиазмом рассказывал о том, как убивал высокородного выродка, оказавшимся просто каким-то страшно изощренным живодером.
Тиман в красках описывал, как разделывал маркиза, как он разделывал несчастных зверушек. Так что, когда они подошли к высокой каменной сфере, Лия едва ли не бежала, чтобы побыстрее выбросить из головы этот ужасный разговор, осевший в душе гадкой мутью.
- Я на пару часов, Тиман, - не оборачиваясь, на ходу бросила она, вбегая в зал.
Хранитель быстро заглянул в гулкое помещение, внимательно его осмотрев.
- Я на улице тебя подожду. Занимайся спокойно, никто не войдет, - подмигнул он ей.
Лия благодарно улыбнулась. Как только дверь закрылась, она быстро подбежала к граммофону и включила первую попавшуюся пластину. По залу поплыла задорная музыка идрисского танца агальта?ра. Бабочка же, не теряя ни минуты, побежала к небольшому окну для проветривания. Пролезть через него было не просто, но она не раз уже это делала.
Оказавшись снаружи, Лия задрала голову к небу, посмотрев на Орияр. Нужно успеть за пару часов. Ведь только Тиман позволял сбегать ей на Небесную гору. Да, именно позволял. Он далеко не самый глупый из Хранителей. Он самый понимающий. При Патроке, Рангоре и тем более Йоране погулять без надзора Лие не удавалось. Тиман же, ожидавший ее где-то около зала, знал, что сейчас Бабочка ускользнет через окно, как знал, что она не потратит предоставленное ей время для чего-то запретного, а проведет его в одиночестве. Так что не стоило его подводить.
Спрыгнув в фонтаны зеленых папоротников, Лия быстро припустила вперед, огибая каменный шар. Невдалеке, на подгнившем пеньке, сидел Тиман, проверяющий остроту дротиков, внимательно разглядывая их в золотисто-розовых лучах. Хоть он и в курсе, что Бабочка сейчас благополучно удирает из-под его надзора, открыто демонстрировать этого не стоило. Так что Роксалия, быстро лавируя средь высоких растений, пригнулась, прячась за сочными листиками. Когда танцевальный зал оказался далеко за спиной, а впереди маячили разноцветные глади великих озер, она выпрямилась и трусцой побежала в сторону водопада. Чтобы до него добраться, необходимо обогнуть Белое озеро, затем Гранатовое, и только после этого встретится нужное – Голубое.
Падающая с неба вода разбивалась о бирюзовое «зеркало» пеной и паром, ведь Река Истины имела довольно низкую температуру, а вот источник, в который она впадала, мог прогреть даже самые старые кости.
На всякий случай, оглянувшись и осмотрев всю долину, чтобы убедиться в отсутствии людей, Лия уверенно направилась к водопаду. Плотно прижавшись спиной к скале, она осторожно, боясь поскользнуться, вошла в туманное марево, поднимающееся до самого пояса. Беспокойные воды тут же забились о сапоги, а беспощадные брызги моментально вымочили ее с ног до головы. Роксалия, быть может, и чаще навещала бы Хоша, но терпеть не могла именно этот момент вынужденной сырости.
Незаметная щель, проваливающаяся черной царапиной в грузном теле горы, пряталась за столбом воды. Лия уже давно нашла для себя самый «сухой» путь, требующий спуститься в озеро всего лишь по щиколотки, а затем забравшись на валуны, спокойно пробраться к пещере. В начале пещера встречала людей кромешной темнотой, но как только зрение привыкало, по мере приближения к добротным каменным ступеням, в стенах проглядывались маленькие светящиеся голубизной редкие камешки – лития?ры. Они-то и помогали Лии достигнуть самого верха Небесной горы, не свернув шею по пути.
Подъем занимал не больше четверти часа, так что добралась она до домика Хоша довольно быстро. Легкие горели от непростого подъема, а ледяной воздух больно их царапал, заставляя Роксалию дышать ртом.
- Доброе утро, дедушка Хош, - радостно поздоровалась она, входя после короткого стука в скромный покосившийся домик бывшего Высшего.
В это время Хош всегда был на ногах, откармливая и отпаивая своих птичек. Однако сегодня Лию ждала очень тревожная картина и стойкий неприятный запах. Старичок лежал на своей жесткой кровати, что крайне настораживало.
- Доброе утро, Роксалия, - раздался слабый голос из вороха подушек, а следом прилетел натужный кашель.
- Что с вами?
Не глядя кинув на стол свой наплечный мешок, Лия быстро пересекла комнату и присела на корточки возле грязной постели, обеспокоенно разглядывая пожелтевшее лицо Хоша.
- Да что-то занемог я, дочка… Никак подняться не могу…
- Давно?
Внимательно глянув на испачканные простыни, Роксалия понимала, что давно, но не знала, насколько именно.
- Седмицы четыре, как поплохело мне… - с тяжелой отдышкой выдавливал из себя слова старик, с трудом сглатывая. – Но я еще мог ходить и птичками заниматься… А последние дня три совсем дурно стало, даже встать с постели не могу…
Какой кошмар! Лия страшно разозлилась на Высших Школы. Как можно оставлять в одиночестве настолько старого человека? Хоть бы кого-нибудь посылали его проведать! Если уж не из милосердия, так ради корысти! Ведь именно от него зависит получение Имен Рока. Если он не отвяжет от лапок птиц послания и не вставит им в клюв, пернатые не засунут их в шарик, и Река не принесет имена в Долину! Что за попустительство!?
Поднимаясь в гору, Роксалия с таким предвкушением ожидала встречи с Хошем, жаждя рассказать ему про то, что узнала в Доранте. О первенцах и о Хозяевах. Однако этому не суждено было сбыться. Старик нуждался в заботе. Первое, что Лия сделала, напоила и накормила Хоша. После этого притащила несколько ведер воды с реки. С трудом, но ей всё же удалось осторожно стянуть с кровати старика, беспрестанно просящего прощение за то, что Бабочке приходится это всё делать, тщательно его обтереть и поменять постель, подложив на сырой матрас несколько тонких одеял. С запахом, к сожалению, она сделать ничего не могла.
Закончив с ослабевшим от такого количества физической нагрузки Хошем, который тут же провалился в сон, Лия растерянно разглядывала орущих птичек, кружащихся под потолком. Совсем не вовремя она начала размышлять, почему весь дом не обгажен птичьим пометом? Они же постоянно здесь находятся. Хош их умудрился приучить? Но как? Лия никогда не слышала о подобном.
- Так, ребятки, давайте-ка разберемся с вашими посланиями, - негромко пробормотала она, выбрасывая из головы ненужные мысли.
Роксалия видела, как Хош обращался с пернатыми. Он насыпал им в длинное корытце зерна, а в неглубокий тазик чистой воды, и пока птахи трапезничали, он отвязывал от лапок послания, а после вставлял в клюв крохотные сверточки первым освободившимся.
Не сразу птицы прониклись к девушке доверием, с сомнением поглядывая на полную миску зерна. Но стоило одному, самому смелому, начать осторожно клевать, как куча пушистых комков расселась по деревянным краям корытца. Лапки они вытягивали сами, не отвлекаясь от еды. А когда наелись, начался следующий этап. С легким опасением Роксалия вставляла в клюв тугие трубочки, после чего пташки упархивали через небольшое окно, под самой крышей.
Сегодня их было больше, чем обычно. Должно быть, накопились за три дня. Когда же работа Писаря Птах была завершена, Лия решила вымыть не самые чистые полы. Она взяла пустое ведро и, в который раз за сегодня, направилась к реке. В голове постоянно тасовались мысли, как сообщить Высшим о состоянии Хоша? Открыто рассказать Роксалия не могла. А остальные варианты выглядели слишком глупо. Ведь даже самый адекватный лежал где-то на уровне подбрасывания записки под дверь Черной башни.
Временно остановившись пока на ежедневном посещении дедушки Хоша хотя бы раз в день, пока она находится в Долине, Лия зачерпывала воду, когда раздался громкий хлопок. Непроизвольно вздрогнув и едва не выронив ведро, девушка распрямилась. Зрение зацепилось за мимолетное движение со стороны тонкой нити водопада, срывающегося с неба. Что-то большой упало в воду, взорвав столб высоких брызг, видных даже на таком расстоянии.
Роксалия с напряженным недоумением смотрела на ленту реки, неподвижно застыв с наполовину наполненным ведром.
В связи с резкой поправкой Бабочки, адепты покинули Дорант уже вечером, к утру вернувшись в Долину. Несмотря на протесты, Йоран первым делом потащил ее в больничный корпус Южной башни. Разбуженные Птички, осмотрев Роксалию, воззрились на Хранителя, как на самое главное хроново зло этого мира, разозлившись, что он поднял их в такую рань. Вокруг раны даже кожа не покраснела. На всякий случай, они всё же уточнили у нее, открывалась ли рана, как говорил Ньёрд. Не желая оставаться среди вонючих лекарств больше ни минуты, Лия сказала «нет». Слышать, как Птички выговаривают Йорану всё, что они думают, о всех Вершителях и почему-то Карателях, было музыкой для ее ушей. Так что, когда хмурый Хранитель повернулся к Бабочке, она даже наградила его счастливой лучезарной улыбкой.
Когда они покинули больничное крыло, Ньёрд всунул в руки Лии мешок со сладостями для Хоша, о котором она успела благополучно забыть. Легкий укол совести слегка смутил ее, но она быстро заглушила это противное чувство, напомнив себе свою же клятву – никогда больше не испытывать его в отношении бывшего лучшего друга. После этого они разошлись, каждый в свою башню.
***
- Ты куда это в такую рань? – раздался в спальне шепот.
Натягивая высокие сапоги, поверх черных бархатных штанов для верховой езды, Лия взглянула на приподнявшуюся на локте встрепанную Колирию. Рядом всё еще тихо сопела Люсирия, закинув руку за голову, как и вернувшаяся в отсутствие Роксалии Тира, спящая на соседней кровати. Кори тоже должна была крепко спать в это время. Орияр толь-только успел облизать розовым языком темное небо.
Прежде чем ответить, Лия приложил указательный палец к губам.
- Никуда, - тихо шепнула она. – Не спится мне. Пойду прогуляюсь около источников.
- В штанах да сапогах? – засомневалась близняшка в здравомыслии подруги.
Роксалия с неудовольствием подумала, что мозг Колирии не вовремя решил поработать, нарушив традицию ее обыкновенной глупости и невнимательности.
- Ты в такое время когда-нибудь выходила на улицу? Там холодно. Спи, Кори. Я скоро вернусь.
Быстро закинув пакеты со сладостями Хоша в небольшой вещевой мешок, в котором обычно Бабочки носили сменную одежду на танцевальные уроки и занятия физической подготовки, Лия направилась к выходу, по привычке, глянув на себя в зеркало. Она не очень заморачивалась, когда заплетала высокий хвост, поэтому пара выбившихся «петухов» кричали о безалаберности своей хозяйки. Остальной туалет, состоявший из плотной белой рубахи, подпоясанной темно-вишневым кушаком, черных штанов и кожаных сапог, сложно было как-то испортить.
- Спи, Кори, - повторила Роксалия у самой двери, после чего покинула тепло спальни.
В коридоре дышало прохладой рассветное утро. Керосиновые лампы мягко освещали толстый ковровый ворс, похожий на светлую шерстяную траву. Лия уверенно направилась к круглому залу, где дежурили Хранители. Сегодня должна быть смена Тимана. Маленький, шустрый, отвешивающий отвратительно неуместные комплименты и пытающийся шутить невпопад Тиман – самый старший из Хранителей и всегда казался самым безобидным. Однако это было обманчивым впечатлением. Нет, для подопечных Бабочек, он и впрямь являлся пушистым одуванчиком, а вот остальные часто недооценивали смешного Вершителя. Более кровожадного и умелого убийцу надо еще поискать.
Как обычно, под утро, шестеро Хранителей спали в розовых креслах, а двое вялыми мухами играли либо в карты, либо в арады. Сегодняшнее исключением не стало. Не спали Хранители Бабочек Второй и Пятой групп. Услышав звук открывшейся и закрывшейся двери в коридоре спален, бодрствующие мужчины сразу метнули туда любопытные взгляды. Признав Бабочку Третьей группы, один из них громко свистнул.
- Тиман, твоя, - пробасил белобрысый Андро?н, с интересом разглядывая приближающуюся девушку.
Тиман встрепенулся, прямо садясь в кресле и подслеповато щурясь в сторону коридора, пытаясь понять, кто из его Бабочек проснулся. Ничего не говоря, Лия прошла мимо всех проснувшихся мужчин, направившись к лестнице. Редко кто из обитательниц четвертого этажа Рассветной башни вставал с первыми лучами Орияра. Поэтому столь ранний подъем Роксалии привлек внимание каждого Хранителя, вырвав их из пут сна.
Правила Школы позволяли Бабочкам выходить и гулять в любое время суток. Нельзя было лишь встречаться с противоположным полом. Для этого к ним и приставили Хранителей, блюдущих честь девушек в пределах Долины озёр.
- Куда идешь, Рокси? – забил топот шагов по лестнице хриплый голос Тимана.
- Не спится. Решила танцами позаниматься, - привычно отчиталась Лия, минуя этаж Молей.
- А как же твоя рана? Я переживаю, - озабочено произнес Хранитель, и только Роксалия собиралась ему ответить, как он активировал свой «великолепный» юмор: - За рану.
Сказал и заржал, как конь, придя от себя в восторг. Тяжело вздохнув, Лия закатила глаза.
- А чего в штанах для верховой езды? Танец на конях будешь изучать?
Подъехала вторая порция радостного гогота Хранителя, когда они шли по залу первого этажа. За столько лет все Бабочки Третьей группы твердо усвоили, что дешевле такие «искрометные» моменты Тимана переживать в абсолютном молчании. Иначе любое слово способно непредсказуемо простимулировать в его невероятном остроумии. Изменять этому принципу Лия не собиралась, выходя в колючий холод еще непроснувшейся Долины.
- Ладно, Рокси, не обращай внимания, - с удовольствием отсмеявшись, примиряюще протянул коротконогий Тиман.
«Я и не обращала», - мелькнула пустая мысль в голове.
- На самом деле твои ноги в этих штанах – шедевр. Просто колонны гавине?йского дворца!
Лия вновь лишь громко вздохнула. Комплимент, как всегда, был очень двояким. Если вспомнить толщину колонн гавинейского дворца, то можно и вовсе оскорбиться. Хотя Тиман, наверняка, имел ввиду их ровность, но сути это не меняло.
Чтобы не слушать больше сомнительных любезностей, Роксалия спросила у Хранителя, как у него дела с неким трусливым маркизом, которого он уезжал убивать уже раз в четвертый.
Хвала Аминарису, после последней поездки, миссия увенчалась успехом, и он до самого танцевального зала с нескрываемым энтузиазмом рассказывал о том, как убивал высокородного выродка, оказавшимся просто каким-то страшно изощренным живодером.
Тиман в красках описывал, как разделывал маркиза, как он разделывал несчастных зверушек. Так что, когда они подошли к высокой каменной сфере, Лия едва ли не бежала, чтобы побыстрее выбросить из головы этот ужасный разговор, осевший в душе гадкой мутью.
- Я на пару часов, Тиман, - не оборачиваясь, на ходу бросила она, вбегая в зал.
Хранитель быстро заглянул в гулкое помещение, внимательно его осмотрев.
- Я на улице тебя подожду. Занимайся спокойно, никто не войдет, - подмигнул он ей.
Лия благодарно улыбнулась. Как только дверь закрылась, она быстро подбежала к граммофону и включила первую попавшуюся пластину. По залу поплыла задорная музыка идрисского танца агальта?ра. Бабочка же, не теряя ни минуты, побежала к небольшому окну для проветривания. Пролезть через него было не просто, но она не раз уже это делала.
Оказавшись снаружи, Лия задрала голову к небу, посмотрев на Орияр. Нужно успеть за пару часов. Ведь только Тиман позволял сбегать ей на Небесную гору. Да, именно позволял. Он далеко не самый глупый из Хранителей. Он самый понимающий. При Патроке, Рангоре и тем более Йоране погулять без надзора Лие не удавалось. Тиман же, ожидавший ее где-то около зала, знал, что сейчас Бабочка ускользнет через окно, как знал, что она не потратит предоставленное ей время для чего-то запретного, а проведет его в одиночестве. Так что не стоило его подводить.
Спрыгнув в фонтаны зеленых папоротников, Лия быстро припустила вперед, огибая каменный шар. Невдалеке, на подгнившем пеньке, сидел Тиман, проверяющий остроту дротиков, внимательно разглядывая их в золотисто-розовых лучах. Хоть он и в курсе, что Бабочка сейчас благополучно удирает из-под его надзора, открыто демонстрировать этого не стоило. Так что Роксалия, быстро лавируя средь высоких растений, пригнулась, прячась за сочными листиками. Когда танцевальный зал оказался далеко за спиной, а впереди маячили разноцветные глади великих озер, она выпрямилась и трусцой побежала в сторону водопада. Чтобы до него добраться, необходимо обогнуть Белое озеро, затем Гранатовое, и только после этого встретится нужное – Голубое.
Падающая с неба вода разбивалась о бирюзовое «зеркало» пеной и паром, ведь Река Истины имела довольно низкую температуру, а вот источник, в который она впадала, мог прогреть даже самые старые кости.
На всякий случай, оглянувшись и осмотрев всю долину, чтобы убедиться в отсутствии людей, Лия уверенно направилась к водопаду. Плотно прижавшись спиной к скале, она осторожно, боясь поскользнуться, вошла в туманное марево, поднимающееся до самого пояса. Беспокойные воды тут же забились о сапоги, а беспощадные брызги моментально вымочили ее с ног до головы. Роксалия, быть может, и чаще навещала бы Хоша, но терпеть не могла именно этот момент вынужденной сырости.
Незаметная щель, проваливающаяся черной царапиной в грузном теле горы, пряталась за столбом воды. Лия уже давно нашла для себя самый «сухой» путь, требующий спуститься в озеро всего лишь по щиколотки, а затем забравшись на валуны, спокойно пробраться к пещере. В начале пещера встречала людей кромешной темнотой, но как только зрение привыкало, по мере приближения к добротным каменным ступеням, в стенах проглядывались маленькие светящиеся голубизной редкие камешки – лития?ры. Они-то и помогали Лии достигнуть самого верха Небесной горы, не свернув шею по пути.
Подъем занимал не больше четверти часа, так что добралась она до домика Хоша довольно быстро. Легкие горели от непростого подъема, а ледяной воздух больно их царапал, заставляя Роксалию дышать ртом.
- Доброе утро, дедушка Хош, - радостно поздоровалась она, входя после короткого стука в скромный покосившийся домик бывшего Высшего.
В это время Хош всегда был на ногах, откармливая и отпаивая своих птичек. Однако сегодня Лию ждала очень тревожная картина и стойкий неприятный запах. Старичок лежал на своей жесткой кровати, что крайне настораживало.
- Доброе утро, Роксалия, - раздался слабый голос из вороха подушек, а следом прилетел натужный кашель.
- Что с вами?
Не глядя кинув на стол свой наплечный мешок, Лия быстро пересекла комнату и присела на корточки возле грязной постели, обеспокоенно разглядывая пожелтевшее лицо Хоша.
- Да что-то занемог я, дочка… Никак подняться не могу…
- Давно?
Внимательно глянув на испачканные простыни, Роксалия понимала, что давно, но не знала, насколько именно.
- Седмицы четыре, как поплохело мне… - с тяжелой отдышкой выдавливал из себя слова старик, с трудом сглатывая. – Но я еще мог ходить и птичками заниматься… А последние дня три совсем дурно стало, даже встать с постели не могу…
Какой кошмар! Лия страшно разозлилась на Высших Школы. Как можно оставлять в одиночестве настолько старого человека? Хоть бы кого-нибудь посылали его проведать! Если уж не из милосердия, так ради корысти! Ведь именно от него зависит получение Имен Рока. Если он не отвяжет от лапок птиц послания и не вставит им в клюв, пернатые не засунут их в шарик, и Река не принесет имена в Долину! Что за попустительство!?
Поднимаясь в гору, Роксалия с таким предвкушением ожидала встречи с Хошем, жаждя рассказать ему про то, что узнала в Доранте. О первенцах и о Хозяевах. Однако этому не суждено было сбыться. Старик нуждался в заботе. Первое, что Лия сделала, напоила и накормила Хоша. После этого притащила несколько ведер воды с реки. С трудом, но ей всё же удалось осторожно стянуть с кровати старика, беспрестанно просящего прощение за то, что Бабочке приходится это всё делать, тщательно его обтереть и поменять постель, подложив на сырой матрас несколько тонких одеял. С запахом, к сожалению, она сделать ничего не могла.
Закончив с ослабевшим от такого количества физической нагрузки Хошем, который тут же провалился в сон, Лия растерянно разглядывала орущих птичек, кружащихся под потолком. Совсем не вовремя она начала размышлять, почему весь дом не обгажен птичьим пометом? Они же постоянно здесь находятся. Хош их умудрился приучить? Но как? Лия никогда не слышала о подобном.
- Так, ребятки, давайте-ка разберемся с вашими посланиями, - негромко пробормотала она, выбрасывая из головы ненужные мысли.
Роксалия видела, как Хош обращался с пернатыми. Он насыпал им в длинное корытце зерна, а в неглубокий тазик чистой воды, и пока птахи трапезничали, он отвязывал от лапок послания, а после вставлял в клюв крохотные сверточки первым освободившимся.
Не сразу птицы прониклись к девушке доверием, с сомнением поглядывая на полную миску зерна. Но стоило одному, самому смелому, начать осторожно клевать, как куча пушистых комков расселась по деревянным краям корытца. Лапки они вытягивали сами, не отвлекаясь от еды. А когда наелись, начался следующий этап. С легким опасением Роксалия вставляла в клюв тугие трубочки, после чего пташки упархивали через небольшое окно, под самой крышей.
Сегодня их было больше, чем обычно. Должно быть, накопились за три дня. Когда же работа Писаря Птах была завершена, Лия решила вымыть не самые чистые полы. Она взяла пустое ведро и, в который раз за сегодня, направилась к реке. В голове постоянно тасовались мысли, как сообщить Высшим о состоянии Хоша? Открыто рассказать Роксалия не могла. А остальные варианты выглядели слишком глупо. Ведь даже самый адекватный лежал где-то на уровне подбрасывания записки под дверь Черной башни.
Временно остановившись пока на ежедневном посещении дедушки Хоша хотя бы раз в день, пока она находится в Долине, Лия зачерпывала воду, когда раздался громкий хлопок. Непроизвольно вздрогнув и едва не выронив ведро, девушка распрямилась. Зрение зацепилось за мимолетное движение со стороны тонкой нити водопада, срывающегося с неба. Что-то большой упало в воду, взорвав столб высоких брызг, видных даже на таком расстоянии.
Роксалия с напряженным недоумением смотрела на ленту реки, неподвижно застыв с наполовину наполненным ведром.
