Логика человека оказалась на удивление правильной. Агнар даже успел его мысленно похвалить с внутренним раздражением.
Отанец невесело хмыкнул. В его взгляде мелькнула догадка.
- Ты не покидал Небесную гору не из-за того, что был покалечен. Ты нашел душу, за которой пришел…
«Молодец. Сообразил».
- Кого мы забрали у тебя, что ты теперь так истово ненавидишь агартанцев? – вместо подтверждения, спросил Агнар, желая прощупать возможную глубину тьмы внутри человека. – Работа, что ты провел, дабы изучить нас, учитывая, что почти никакой информации у людей нет, впечатляет. Кто это был? Старшая сестра? Брат? Может кто-то из родителей?
Лицо отанца резко изменилось. Ноздри гневно дрогнули, а челюсти крепко сжались. Жнец попал точно в цель. Агартания кого-то забрала у него. Кого-то, кто был ему дорог. То, что он способен на любовь и привязанность – хороший знак. Вот только если это детская давно потерянная привязанность, оставившая после себя лишь горелое пепелище, на котором взросла черная ненависть, глубинность от нее могла быть очень ограничена. Сохранил ли он способность любить, сострадать, переживать, дожив до сегодняшних дней? Пока неясно.
- Может, крылатый, всё может, - негромко ответил отанец, а затем изломал губы в многообещающей усмешке. – Как и то, что скоро вы больше никого не сможете забрать. Ты никого больше не заберешь.
А вот это стало уже по-настоящему интересно! Агнар вдруг осознал, что отанец мог вполне увидеть Жнеца на дне реки, и, не привлекая внимания, покинуть гору незамеченным. Он явно не глуп и прекрасно понимает, что значительно слабее крылатого агартанца. Но это не остановило его. Человек захотел говорить. И вовсе не из любопытства созданием другого мира. Отанец оценивал того, кого посчитал соперником. Того, кто, по его мнению, мог заинтересовать девушку, что ему небезразлична. Ревность. Чувство, доступное мужчинам всех миров. Агнар не раз видел его у людей, живущих в Агартании. Даровики-мужчины, что были связаны с Хозяином-женщиной, часто мучились от нее. Агартанки никогда не подпускали к своему телу привязанных к ним отанцев. Они любили их, заботились, но ни за что бы не позволили случиться близости. Агнар часто видел похожее выражение, что сейчас наблюдал на лице стоявшего перед ним человека.
Из чего выросла его эта ревность? Из обыкновенного физического влечения к девушке и, возможно, ее недосягаемости для него? Или под этим скрыто нечто более сильное и объемное?
- Ты о Роксалии Алве? – участливо спросил Агнар, начав медленно двигаться в сторону берега. – Разве ты не знал, что она мечтает попасть в Агартанию?
По затрепетавшим ноздрям отанца и его глубокому вдоху, Жнец понял, что нет, человек не знал.
- Хм. Ты считаешь, что Роксалия Алва должна принадлежать тебе, но совсем ничего о ней не знаешь. Какое ты тогда имеешь право решать за нее, раз вы совсем с ней не близки? Твои фантазии еще не делают ее твоей. Роксалия сама вправе решать, отправиться со мной в Агартанию или нет.
Человек следил за каждым движением Агнара, медленно движущегося к краю реки. Его тело напряглось, и далеко не от услышанных слов. Жнец безошибочно узнал боевую готовность.
- А Роксалия знает, что ты собираешься убить ее в Агартании?
- Я не собираюсь убивать ее сразу. Даже меня ей удалось очаровать. Даже для агартанцев Роксалия Алва является, своего рода, Бабочкой.
Да. Слова Агнара разозлили отанца настолько, что он сжал кулак. Молодой еще совсем. Горячий. Пытается себя контролировать, но не всегда получается. С годами и правда может стать ощутимой угрозой. Может, всё же взять его с собой?
- Разве ваши божественные особы снисходят до мелких слабых людишек? – ровно спросил отанец, довольно успешно маскируя яркое беспокойство.
Жнец доброжелательно улыбнулся, вдруг восприняв своего собеседника, как смышленое дитя, пытающееся обмануть взрослого. Он не видел особого вреда в том, что может приоткрыть завесу тайны жизни в Агартании.
- Агартанки – нет. Никогда. Но агартанцы… Мужчины более… снисходительны. Агартания знает много таких связей. Никто, конечно, этого не одобряет. Но кого это интересует, верно? Когда дело касается мужского желания, сложно придерживаться строгих правил. К тому же и правил особых нет.
Раздиравшее отанца бешенство сложно было не заметить.
- Ты не получишь ни Роксалию, ни ее душу, - очень убежденно процедил он, явно уверенный в собственных словах. – Она больше не поднимется на Небесную гору. Ты можешь рискнуть спуститься в Долину, но поверь, тебе не понравится, как там тебя встретят. А тебя встретят.
Жнец ни капли не расстроился, зная наверняка, что людские женщины очень изобретательны, если чего-то хотят по-настоящему. А Роксалия очень хотела видеть Агнара. Он это прекрасно знал.
- Знаешь, человек, мне ведь неважно чью душу забирать, - развел руками Жнец, продолжая подниматься по каменистому речному дну. Разница в душах, конечно, была, но отанцу это знать ни к чему. – Я могу взять и твою.
Решение созрело быстро. Агнар не кривил душой, когда говорил, что не желает смерти Роксалии Алве. Пусть спокойно поживет еще десять месяцев, а он пока воспользуется черным миром этого отанца.
Пока открывал горящее Силой Пладо, Жнец мощно взмахнул крыльями, невысоко поднявшись над рекой. В этот момент, человек резко дернулся, и из его руки вылетел кинжал. Плечо ударила холодная сталь, взорвав в мышцах боль и дернув Агнара назад, так что он едва не потерял равновесие. Гневное рычание вырвалось из его горла. Отанец же уже успел нырнуть в прозрачную воду.
Разочарование и злость вскипели внутри агартанца. Он потянул из Пладо сущностей поглощенного скульптора и талантливого целителя. На его крыльях тут же вылепились сотни острейших золотых проекций собственных перьев, которые стрелами сорвались в сторону стремительно удаляющейся тени, в глубине реки. Агнар тут же молниеносно заставил срастись длинную стену из колышущихся на берегу высоких колосьев травы – подарок души знаменитого нигно?рского ткача. Широкая зеленая лента опустилась на каменистое дно, готовясь поймать огромную раненную «рыбину».
Однако Агнара постигло потрясающее разочарование. Ровно после того, как он в последний момент успел увернуться от еще одного кинжала, летящего ему прямо в голову, острое зрение заметило отанца. Его не зацепила ни одна проекция пера! Человек каким-то образом успел укрыться за валуном и, тут же на него забравшись, повторно запустил нож, вновь ныряя в реку, ловко перепрыгнув травяной заслон.
А вот это совсем не понравилось Жнецу. Он никак не ожидал от человека такой прыти. В его практике, никто не оказывал ему подобного сопротивления. Подняв из Пладо сущность давно поглощенного музыканта, Агнар ловко собрал из пространства звуки ветра и голоса животных, свернув из них прозрачные звуковые пики и с силой запустив в стремительно приближающегося к обрыву человека. Вновь мимо! Все чаще встречающиеся валуны стали его спасением, которые он умело использовал, не поднимаясь на поверхность. Жнец метал одно колдовство за другим, пока фигура не рухнула вместе с водой в пропасть.
Над полем пронесся разъяренный крик агартанца, зависнувшего в воздухе. Пару секунд он размышлял, насколько ему важно то, чтобы никто из людей его больше не увидел? Решив, что неважно, он рванул вниз, сквозь облака. Однако и здесь, в Долине, его постиг страшный удар. В голубом озере плавало лишь тело мертвого Хоша. Отанца же видно не было. Агнар перешел на зрение геккара.
Пусто! Он словно растворился! Жнец облетел каждое разноцветное озеро, но дерзкий человечешка словно сквозь землю провалился! Как такое могло быть? Испытав приступ острой ярости, Агнар всё же поднялся обратно на Небесную гору, решив во что бы то ни стало забрать Роксалию Алву, чтобы отомстить отанцу. Она придет. Даже если человек попытается ей помешать, она придет. Агнар в этом не сомневался.
Сегодня мысли Роксалии разбегались в разные стороны, а чувства неприятно дергали, не давая сосредоточиться. Она вновь начала думать о нем. Мужчина, что с неподдельной нежностью и страстью провел ее через оба Открытия, хотел быть с ней, уверенный, что будет. А что сама Лия? Она хотела? Пока воспоминания их близости были свежи, казалось, что да. Но так ли это будет через месяц или год? Лия сильно сомневалась. К тому же, сложно думать о человеке, лица которого даже не представляешь. Другое дело Агнар Орм. Вот кто заставлял сердце биться чаще. Хотя Роксалия, с удивлением для себя, отметила, что после вчерашнего Обряда, биться оно стало значительно медленнее.
На светлой кухне первого этажа Рассветной башни копошились всего две девушки. Пока Моль по имени Жали?ма накладывала в небольшой горшочек ирмисовую кашу по просьбе Лии, сама Бабочка открыла дверь кладовой, собираясь взять большой кусок копченой ветчины. Вспомнив про мешок, забытый на соседнем столе, она потянулась за ним, а когда вернулась, ей едва не прищемило нос резко захлопнутой дверью.
С испуганным возмущение Роксалия посмотрела на хозяина руки, что упиралась в темное дерево. Тяжело дыша, мокрый от макушки до пят, на нее очень сурово смотрел Ньёрд. Белый рукав на плече был порван, красной кляксой украсив неровные края. Проглядывающая неглубокая царапина всё еще кровоточила. Свежая. Странный вид Хранителя настолько удивил Лию, что она даже заинтересовалась, что привело его к ней в таком состоянии.
- Выйди, - грубо приказал он Жалиме, обернувшись на нее через плечо.
Бесцветная блондинка тут же поставила фарфоровый горшочек возле печи и немедленно покинула кухню. Убедившись, что она ушла, Йоран тут же посмотрел на Роксалию.
- Куда-то собралась? – вдруг агрессивно спросил он.
Вопрос разочаровал Бабочку, показавшись ей до зевоты скучным, поэтому отвечать она не стала, вновь поворачиваясь к кладовке и потянувшись к круглой ручке. Ньёрд вновь с силой ударил по двери, больше не убирая с нее ладони.
- Твое какое дело? – недружелюбно посмотрела она в «расписное» лицо Йорана.
Синие глаза вспыхнули. Лия довольно редко наблюдала, чтобы Ньёрд злился так сильно. Его едва не трясло от непонятной ярости. Это слегка охладило ее раздражение. Последний раз она видела Хранителя в такой состоянии пять лет назад, перед тем как отправиться в бывшую Намиранию и после чего ее поймали и посадили в подвалы на три голодных дня. Учитывая то, что Йоран знал, куда Роксалия сейчас собирается, изощряться в остроумных оскорблениях не стоило, когда он в таком настроении. Если его вынудить, опять побежит стучать Высшим. И наказание действительно может оказаться значительно суровее, чем в тот раз.
Заставив себя успокоиться, Лия метнула быстрый взгляд на выход из кухни, откуда виднелся коридор, где мимо шли две Бабочки из старших, а затем вновь посмотрела на возвышающегося над ней Ньёрда.
- Ты знаешь, куда я собралась, - сквозь зубы процедила она, наступив себе на горло, чтобы отчитаться. – Хошу нездоровится. Я кормлю его и помогаю с птицами. Так что отойди и дай мне взять еды для него.
Лия повторно дернула дверь кладовой, но Йоран придавил ее сильнее. А вот это уже искренне возмутило девушку.
- Ньёрд, я знала, что ты вредный гад, но никогда не думала, что жадный. Тебе что, еды для старика жалко? – никак не могла понять она его поведение.
- Хош мертв, - словно плеснул ледяной водой он в лицо вмиг остолбеневшей Бабочке. – Его тело сейчас плавает в Голубом озере. Так что можешь заканчивать сборы. На Небесной горе тебя никто не ждет.
Лию прострелил ужас. Состояние Хранителя моментально обрело понимание и смысл. Он был в доме Хоша! Вот откуда ему известно о теле в озере! Вот почему он мокрый и ранен – встретился с Агнаром! Вот почему его разрывает от ярости! Ньёрд знает, что Лия навещала не только Писаря Птах.
В горле резко пересохло, так что чтобы проглотить слюну, пришлось приложить недюжинную силу.
- Я… всё равно пойду, - растерянно произнесла Роксалия. – Птицам нужна помощь.
Мощный удар кулаком в дверь кладовой, заставил Бабочку вздрогнуть. Что-то глухо свалилось с одной из полок.
- Только попробуй подняться на это паршивую гору, Лия. Видит Аминарис, я притащу тебя за шкирку прямо к Высшим, - пообещал Йоран.
Напоминание о Высших из его уст всегда приводило к одному и тому же результату. Гнев в душе Роксалии начинал бурлить, обжигая внутренности.
- Да кто ты такой, чтобы что-то мне запрещать?..
- Шестнадцать лет я уже твой Хранитель. Пора бы запомнить, - оборвал он ее. – Я могу запрещать тебе то, что угрожает твоей безопасности.
- Моей безопасности ничего не угрожает.
- Даже если ты думаешь, что твоей безопасности ничего не угрожает. Сегодня и завтра ты не попадешь на гору, я тебе обещаю. И не пытайся меня перехитрить. Я лично буду за тобой следить.
Костяшки правой руки, пострадавшие вчера после встречи с челюстью Ньёрда призывно засаднило. Роксалии так отчаянно захотелось вновь ударить мерзавца, что пришлось сжать челюсти и посчитать про себя до десяти. Всё это время Ньёрд давил ее тяжелым взглядом.
- Ты не сможешь беспрерывно пасти меня два дня подряд, - зло прошипела Бабочка, пытаясь его вразумить.
Он склонился чуть ближе к ее лицу, очень убедительно произнеся:
- Ты даже не представляешь, что я могу, Лия.
После этого он распрямился и, схватив ни в чем неповинный горшок с кашей, запустил его в мойку. Посудина разбилась, размазав мягкое желтое содержимое по всей металлической поверхности. Похоже, он и впрямь настроен решительно. Однако и Роксалия не собиралась просто так сдаваться. Ей необходимо узнать, как умер Хош. Да и Агнар ее наверняка ждет.
- Так что, какие у тебя на сегодня планы? – с деловитой злостью поинтересовался Ньёрд, смотря на Бабочку свысока.
Лия отвечать не стала. Смерив его хмурым взглядом, она направилась прочь из кухни. Разумеется, Хранитель последовал за ней. И следовал всюду, куда бы она ни пошла. На конник, в зал-парус, на занятие по вокалу, сидел с ней в читальной. Когда Бабочка поднялась на четвертый этаж Рассветной башни и скрылась в мастерской красоты, проведя там не меньше двух часов, а после вышла, Ньёрд по-прежнему продолжал сидеть в том же розовом кресле, в котором она его видела последний раз. Он не пошел на обед или по своим каким-то делам, попросив кого-нибудь подменить. Нет, Хранитель упрямо держал свое обещание. Кроме него, в зале, сидели еще двое «надзирателей».
Поняв, что, вероятно, в его намеренье твердо входит следить за ней два дня, Лия рассвирепела не на шутку. Хлопнув дверью мастерской, она пошла в свою комнату, на ходу бросив:
- Ну и редкостная же ты сволочь, Ньёрд.
- Рад, что ты это наконец выяснила, - абсолютно безразлично отозвался он, расслабленно откинувшись на спинке кресла.
В спальне никого не было. Подруги находились на занятиях. Так что Лия принялась нервно мерять комнату шагами, пытаясь придумать план, как можно ускользнуть из-под носа Йорана. Через полтора часа дверь открылась, впустив Колирию.
- Кори, Ньёрд в зале? – тут же спросила Роксалия.
- Да, вместе Ки?ганом, - непринужденно ответила близняшка, запорхнув в комнату в своем легком дымчатом платье с узорами белой блестящей пены на лифе.
- Конечно же… - ворчливо пробубнила Лия, уверенно направившись к выходу.
Отанец невесело хмыкнул. В его взгляде мелькнула догадка.
- Ты не покидал Небесную гору не из-за того, что был покалечен. Ты нашел душу, за которой пришел…
«Молодец. Сообразил».
- Кого мы забрали у тебя, что ты теперь так истово ненавидишь агартанцев? – вместо подтверждения, спросил Агнар, желая прощупать возможную глубину тьмы внутри человека. – Работа, что ты провел, дабы изучить нас, учитывая, что почти никакой информации у людей нет, впечатляет. Кто это был? Старшая сестра? Брат? Может кто-то из родителей?
Лицо отанца резко изменилось. Ноздри гневно дрогнули, а челюсти крепко сжались. Жнец попал точно в цель. Агартания кого-то забрала у него. Кого-то, кто был ему дорог. То, что он способен на любовь и привязанность – хороший знак. Вот только если это детская давно потерянная привязанность, оставившая после себя лишь горелое пепелище, на котором взросла черная ненависть, глубинность от нее могла быть очень ограничена. Сохранил ли он способность любить, сострадать, переживать, дожив до сегодняшних дней? Пока неясно.
- Может, крылатый, всё может, - негромко ответил отанец, а затем изломал губы в многообещающей усмешке. – Как и то, что скоро вы больше никого не сможете забрать. Ты никого больше не заберешь.
А вот это стало уже по-настоящему интересно! Агнар вдруг осознал, что отанец мог вполне увидеть Жнеца на дне реки, и, не привлекая внимания, покинуть гору незамеченным. Он явно не глуп и прекрасно понимает, что значительно слабее крылатого агартанца. Но это не остановило его. Человек захотел говорить. И вовсе не из любопытства созданием другого мира. Отанец оценивал того, кого посчитал соперником. Того, кто, по его мнению, мог заинтересовать девушку, что ему небезразлична. Ревность. Чувство, доступное мужчинам всех миров. Агнар не раз видел его у людей, живущих в Агартании. Даровики-мужчины, что были связаны с Хозяином-женщиной, часто мучились от нее. Агартанки никогда не подпускали к своему телу привязанных к ним отанцев. Они любили их, заботились, но ни за что бы не позволили случиться близости. Агнар часто видел похожее выражение, что сейчас наблюдал на лице стоявшего перед ним человека.
Из чего выросла его эта ревность? Из обыкновенного физического влечения к девушке и, возможно, ее недосягаемости для него? Или под этим скрыто нечто более сильное и объемное?
- Ты о Роксалии Алве? – участливо спросил Агнар, начав медленно двигаться в сторону берега. – Разве ты не знал, что она мечтает попасть в Агартанию?
По затрепетавшим ноздрям отанца и его глубокому вдоху, Жнец понял, что нет, человек не знал.
- Хм. Ты считаешь, что Роксалия Алва должна принадлежать тебе, но совсем ничего о ней не знаешь. Какое ты тогда имеешь право решать за нее, раз вы совсем с ней не близки? Твои фантазии еще не делают ее твоей. Роксалия сама вправе решать, отправиться со мной в Агартанию или нет.
Человек следил за каждым движением Агнара, медленно движущегося к краю реки. Его тело напряглось, и далеко не от услышанных слов. Жнец безошибочно узнал боевую готовность.
- А Роксалия знает, что ты собираешься убить ее в Агартании?
- Я не собираюсь убивать ее сразу. Даже меня ей удалось очаровать. Даже для агартанцев Роксалия Алва является, своего рода, Бабочкой.
Да. Слова Агнара разозлили отанца настолько, что он сжал кулак. Молодой еще совсем. Горячий. Пытается себя контролировать, но не всегда получается. С годами и правда может стать ощутимой угрозой. Может, всё же взять его с собой?
- Разве ваши божественные особы снисходят до мелких слабых людишек? – ровно спросил отанец, довольно успешно маскируя яркое беспокойство.
Жнец доброжелательно улыбнулся, вдруг восприняв своего собеседника, как смышленое дитя, пытающееся обмануть взрослого. Он не видел особого вреда в том, что может приоткрыть завесу тайны жизни в Агартании.
- Агартанки – нет. Никогда. Но агартанцы… Мужчины более… снисходительны. Агартания знает много таких связей. Никто, конечно, этого не одобряет. Но кого это интересует, верно? Когда дело касается мужского желания, сложно придерживаться строгих правил. К тому же и правил особых нет.
Раздиравшее отанца бешенство сложно было не заметить.
- Ты не получишь ни Роксалию, ни ее душу, - очень убежденно процедил он, явно уверенный в собственных словах. – Она больше не поднимется на Небесную гору. Ты можешь рискнуть спуститься в Долину, но поверь, тебе не понравится, как там тебя встретят. А тебя встретят.
Жнец ни капли не расстроился, зная наверняка, что людские женщины очень изобретательны, если чего-то хотят по-настоящему. А Роксалия очень хотела видеть Агнара. Он это прекрасно знал.
- Знаешь, человек, мне ведь неважно чью душу забирать, - развел руками Жнец, продолжая подниматься по каменистому речному дну. Разница в душах, конечно, была, но отанцу это знать ни к чему. – Я могу взять и твою.
Решение созрело быстро. Агнар не кривил душой, когда говорил, что не желает смерти Роксалии Алве. Пусть спокойно поживет еще десять месяцев, а он пока воспользуется черным миром этого отанца.
Пока открывал горящее Силой Пладо, Жнец мощно взмахнул крыльями, невысоко поднявшись над рекой. В этот момент, человек резко дернулся, и из его руки вылетел кинжал. Плечо ударила холодная сталь, взорвав в мышцах боль и дернув Агнара назад, так что он едва не потерял равновесие. Гневное рычание вырвалось из его горла. Отанец же уже успел нырнуть в прозрачную воду.
Разочарование и злость вскипели внутри агартанца. Он потянул из Пладо сущностей поглощенного скульптора и талантливого целителя. На его крыльях тут же вылепились сотни острейших золотых проекций собственных перьев, которые стрелами сорвались в сторону стремительно удаляющейся тени, в глубине реки. Агнар тут же молниеносно заставил срастись длинную стену из колышущихся на берегу высоких колосьев травы – подарок души знаменитого нигно?рского ткача. Широкая зеленая лента опустилась на каменистое дно, готовясь поймать огромную раненную «рыбину».
Однако Агнара постигло потрясающее разочарование. Ровно после того, как он в последний момент успел увернуться от еще одного кинжала, летящего ему прямо в голову, острое зрение заметило отанца. Его не зацепила ни одна проекция пера! Человек каким-то образом успел укрыться за валуном и, тут же на него забравшись, повторно запустил нож, вновь ныряя в реку, ловко перепрыгнув травяной заслон.
А вот это совсем не понравилось Жнецу. Он никак не ожидал от человека такой прыти. В его практике, никто не оказывал ему подобного сопротивления. Подняв из Пладо сущность давно поглощенного музыканта, Агнар ловко собрал из пространства звуки ветра и голоса животных, свернув из них прозрачные звуковые пики и с силой запустив в стремительно приближающегося к обрыву человека. Вновь мимо! Все чаще встречающиеся валуны стали его спасением, которые он умело использовал, не поднимаясь на поверхность. Жнец метал одно колдовство за другим, пока фигура не рухнула вместе с водой в пропасть.
Над полем пронесся разъяренный крик агартанца, зависнувшего в воздухе. Пару секунд он размышлял, насколько ему важно то, чтобы никто из людей его больше не увидел? Решив, что неважно, он рванул вниз, сквозь облака. Однако и здесь, в Долине, его постиг страшный удар. В голубом озере плавало лишь тело мертвого Хоша. Отанца же видно не было. Агнар перешел на зрение геккара.
Пусто! Он словно растворился! Жнец облетел каждое разноцветное озеро, но дерзкий человечешка словно сквозь землю провалился! Как такое могло быть? Испытав приступ острой ярости, Агнар всё же поднялся обратно на Небесную гору, решив во что бы то ни стало забрать Роксалию Алву, чтобы отомстить отанцу. Она придет. Даже если человек попытается ей помешать, она придет. Агнар в этом не сомневался.
***
Сегодня мысли Роксалии разбегались в разные стороны, а чувства неприятно дергали, не давая сосредоточиться. Она вновь начала думать о нем. Мужчина, что с неподдельной нежностью и страстью провел ее через оба Открытия, хотел быть с ней, уверенный, что будет. А что сама Лия? Она хотела? Пока воспоминания их близости были свежи, казалось, что да. Но так ли это будет через месяц или год? Лия сильно сомневалась. К тому же, сложно думать о человеке, лица которого даже не представляешь. Другое дело Агнар Орм. Вот кто заставлял сердце биться чаще. Хотя Роксалия, с удивлением для себя, отметила, что после вчерашнего Обряда, биться оно стало значительно медленнее.
На светлой кухне первого этажа Рассветной башни копошились всего две девушки. Пока Моль по имени Жали?ма накладывала в небольшой горшочек ирмисовую кашу по просьбе Лии, сама Бабочка открыла дверь кладовой, собираясь взять большой кусок копченой ветчины. Вспомнив про мешок, забытый на соседнем столе, она потянулась за ним, а когда вернулась, ей едва не прищемило нос резко захлопнутой дверью.
С испуганным возмущение Роксалия посмотрела на хозяина руки, что упиралась в темное дерево. Тяжело дыша, мокрый от макушки до пят, на нее очень сурово смотрел Ньёрд. Белый рукав на плече был порван, красной кляксой украсив неровные края. Проглядывающая неглубокая царапина всё еще кровоточила. Свежая. Странный вид Хранителя настолько удивил Лию, что она даже заинтересовалась, что привело его к ней в таком состоянии.
- Выйди, - грубо приказал он Жалиме, обернувшись на нее через плечо.
Бесцветная блондинка тут же поставила фарфоровый горшочек возле печи и немедленно покинула кухню. Убедившись, что она ушла, Йоран тут же посмотрел на Роксалию.
- Куда-то собралась? – вдруг агрессивно спросил он.
Вопрос разочаровал Бабочку, показавшись ей до зевоты скучным, поэтому отвечать она не стала, вновь поворачиваясь к кладовке и потянувшись к круглой ручке. Ньёрд вновь с силой ударил по двери, больше не убирая с нее ладони.
- Твое какое дело? – недружелюбно посмотрела она в «расписное» лицо Йорана.
Синие глаза вспыхнули. Лия довольно редко наблюдала, чтобы Ньёрд злился так сильно. Его едва не трясло от непонятной ярости. Это слегка охладило ее раздражение. Последний раз она видела Хранителя в такой состоянии пять лет назад, перед тем как отправиться в бывшую Намиранию и после чего ее поймали и посадили в подвалы на три голодных дня. Учитывая то, что Йоран знал, куда Роксалия сейчас собирается, изощряться в остроумных оскорблениях не стоило, когда он в таком настроении. Если его вынудить, опять побежит стучать Высшим. И наказание действительно может оказаться значительно суровее, чем в тот раз.
Заставив себя успокоиться, Лия метнула быстрый взгляд на выход из кухни, откуда виднелся коридор, где мимо шли две Бабочки из старших, а затем вновь посмотрела на возвышающегося над ней Ньёрда.
- Ты знаешь, куда я собралась, - сквозь зубы процедила она, наступив себе на горло, чтобы отчитаться. – Хошу нездоровится. Я кормлю его и помогаю с птицами. Так что отойди и дай мне взять еды для него.
Лия повторно дернула дверь кладовой, но Йоран придавил ее сильнее. А вот это уже искренне возмутило девушку.
- Ньёрд, я знала, что ты вредный гад, но никогда не думала, что жадный. Тебе что, еды для старика жалко? – никак не могла понять она его поведение.
- Хош мертв, - словно плеснул ледяной водой он в лицо вмиг остолбеневшей Бабочке. – Его тело сейчас плавает в Голубом озере. Так что можешь заканчивать сборы. На Небесной горе тебя никто не ждет.
Лию прострелил ужас. Состояние Хранителя моментально обрело понимание и смысл. Он был в доме Хоша! Вот откуда ему известно о теле в озере! Вот почему он мокрый и ранен – встретился с Агнаром! Вот почему его разрывает от ярости! Ньёрд знает, что Лия навещала не только Писаря Птах.
В горле резко пересохло, так что чтобы проглотить слюну, пришлось приложить недюжинную силу.
- Я… всё равно пойду, - растерянно произнесла Роксалия. – Птицам нужна помощь.
Мощный удар кулаком в дверь кладовой, заставил Бабочку вздрогнуть. Что-то глухо свалилось с одной из полок.
- Только попробуй подняться на это паршивую гору, Лия. Видит Аминарис, я притащу тебя за шкирку прямо к Высшим, - пообещал Йоран.
Напоминание о Высших из его уст всегда приводило к одному и тому же результату. Гнев в душе Роксалии начинал бурлить, обжигая внутренности.
- Да кто ты такой, чтобы что-то мне запрещать?..
- Шестнадцать лет я уже твой Хранитель. Пора бы запомнить, - оборвал он ее. – Я могу запрещать тебе то, что угрожает твоей безопасности.
- Моей безопасности ничего не угрожает.
- Даже если ты думаешь, что твоей безопасности ничего не угрожает. Сегодня и завтра ты не попадешь на гору, я тебе обещаю. И не пытайся меня перехитрить. Я лично буду за тобой следить.
Костяшки правой руки, пострадавшие вчера после встречи с челюстью Ньёрда призывно засаднило. Роксалии так отчаянно захотелось вновь ударить мерзавца, что пришлось сжать челюсти и посчитать про себя до десяти. Всё это время Ньёрд давил ее тяжелым взглядом.
- Ты не сможешь беспрерывно пасти меня два дня подряд, - зло прошипела Бабочка, пытаясь его вразумить.
Он склонился чуть ближе к ее лицу, очень убедительно произнеся:
- Ты даже не представляешь, что я могу, Лия.
После этого он распрямился и, схватив ни в чем неповинный горшок с кашей, запустил его в мойку. Посудина разбилась, размазав мягкое желтое содержимое по всей металлической поверхности. Похоже, он и впрямь настроен решительно. Однако и Роксалия не собиралась просто так сдаваться. Ей необходимо узнать, как умер Хош. Да и Агнар ее наверняка ждет.
- Так что, какие у тебя на сегодня планы? – с деловитой злостью поинтересовался Ньёрд, смотря на Бабочку свысока.
Лия отвечать не стала. Смерив его хмурым взглядом, она направилась прочь из кухни. Разумеется, Хранитель последовал за ней. И следовал всюду, куда бы она ни пошла. На конник, в зал-парус, на занятие по вокалу, сидел с ней в читальной. Когда Бабочка поднялась на четвертый этаж Рассветной башни и скрылась в мастерской красоты, проведя там не меньше двух часов, а после вышла, Ньёрд по-прежнему продолжал сидеть в том же розовом кресле, в котором она его видела последний раз. Он не пошел на обед или по своим каким-то делам, попросив кого-нибудь подменить. Нет, Хранитель упрямо держал свое обещание. Кроме него, в зале, сидели еще двое «надзирателей».
Поняв, что, вероятно, в его намеренье твердо входит следить за ней два дня, Лия рассвирепела не на шутку. Хлопнув дверью мастерской, она пошла в свою комнату, на ходу бросив:
- Ну и редкостная же ты сволочь, Ньёрд.
- Рад, что ты это наконец выяснила, - абсолютно безразлично отозвался он, расслабленно откинувшись на спинке кресла.
В спальне никого не было. Подруги находились на занятиях. Так что Лия принялась нервно мерять комнату шагами, пытаясь придумать план, как можно ускользнуть из-под носа Йорана. Через полтора часа дверь открылась, впустив Колирию.
- Кори, Ньёрд в зале? – тут же спросила Роксалия.
- Да, вместе Ки?ганом, - непринужденно ответила близняшка, запорхнув в комнату в своем легком дымчатом платье с узорами белой блестящей пены на лифе.
- Конечно же… - ворчливо пробубнила Лия, уверенно направившись к выходу.
