С Церером произошло именно это. Его даровик умер от старости, и он покинул мир вслед за ним, скрывшись в долине. Именно благодаря душе связанного с ним человека, Церер обрел столь уникальное направление своей магии. Говорят, его даровик имел редчайшие способности, проявляющиеся даже в слабом человеческом теле. Ему под силу было слышать мертвых.
Поэтому Церера избегали. Он не любил, когда его тревожили, и мог убить, не приложив для этого и малейшего усилия. За него грязную работу выполняли те, кого остальные даже не видели.
Учитывая то, что Отюмир находился в добром здравии, значит, то, за чем он ходил к отшельнику, миран получил.
- Нам нужен человек с глубокой тьмой, Агнар, - сквозь зубы выдавдивал каждое слово Отюмир, до побеления сжимая кулаки на рельефной карте. – Ты найдешь мне его и приведешь. Я сотру с лица Огатона Глоди и его Рунфаст. Он перешел черту, похитив Олинию и Транию, и заплатит за это.
Агнар бы и рад был привести такого человека, но до ослабления барьера между мирами нужно ждать почти год.
- Как, мой миран? Преграда позволит пройти мне не раньше, чем через десять месяцев, - раздраженно расправил и сложил Жнец свои светлые крылья.
Отюмир мрачно ухмыльнулся.
- А вот тут ты ошибаешься. Церер помог мне разрешить эту проблему. Через полтора месяца планеты сойдутся в парад. Такое случается раз в тысячу лет. Они стянут магнитный барьер в одно место, ослабив преграду на противоположном полюсе Огатона. Он не исчезнет, но ты сможешь пройти сквозь него. И у тебя будет ровно пять седмиц на поиски человека с необходимой глубиной мира. Жнеца лучше тебя не сыскать ни в одном мирантоле. Ни один миран не знает об открытии барьера и не пошлет своих Жнецов. А значит, у тебя не будет конкурентов. Ни соперники, ни нехватка времени в этот раз не станут помехой. А значит, наши шансы невероятно высоки. Ты найдешь мне нужный мир. Я отдам Глоди и Оринду, и Туваз, и Прилит, и всё, что он попросит. Я сыграю по его правилам. Но он об этом пожалеет.
Отания,
Долина озёр
Школу справедливости заковали клыкастые спины кобальтовых скал. Никто не знал, где обитают самые опасные адепты смерти Отании. Ряд действующих вулканов ограждал спрятанные за их несокрушимыми спинами горный хребет, а за ним настоящий оазис красоты и спокойствия. Люди настолько боялись эту природную стражу, что даже не знали о существовании теплой долины озер и горячих источников, где и пустила свои корни Школа Спящей справедливости.
Роксалию всегда удивляло это странное бессмысленное название. Почему Спящей? Почему, к примеру, не Тихой? Или Тайной? Ведь адепты Школы принимали самое что ни на есть активное участие в подковерных играх мира. И не только подковерных, неся смерть тем, кого избрала Река Истины, что высоким водопадом низвергалась в долину.
Однако ответов на эти вопросы она так и не узнала, за все шестнадцать лет обучения. Роксалия попала сюда в три года. Ее привел адепт из группы Соколов, вытащивший кричащую кроху из горящего дома пылающей деревни. Такое часто случалось в то время. Льётольвы выжигали дотла земли Альмода. Если бы не Сокол, вряд ли Лие удалось выжить. Всё это ей рассказал отец Горн – глава Школы. Что было до этого, она почти ничего не помнила. Ни родителей, ни жизни за вулканами. Все ее более или менее осознанные воспоминания касались Долины озёр.
Всего Школе принадлежало около трех с половиной тысяч адептов. Около тысячи находилась в Долине: обучающиеся маленькие детки; подростки, постепенно вступающие в работу братства; взрослые, выполняющие функцию наставников, учителей и Хранителей; и Высшие – те, кто получал, а затем распределял задачи.
Большая же часть была разбросана по всему миру, бесперебойно выполняя кучу разнообразных функций, работая единым организмом. Соколы собирали информацию и наблюдали; подбирали осиротевших детишек и находили новых рекрутов; проверяли результаты работы Карателей и даже Вершителей, как их действия отразились на мирянах. Они появлялись в Долине, только во время доставки новых членов для Школы. Всю информацию же, которую необходимо было получить или отправить, Соколы поручали Птичкам (или, как их чаще звали адепты, Ласточкам). Птичками являлись исключительно женщины. После окончания обучения, они растворялись в жизни людей всех королевств мира, становясь хозяйками лавок и трактиров; владелицами игорных домов и домов развлечений; служанками в знатных господских особняках. Ласточки собирали новости и отправляли их с птицами к Перевалу, где уже из птичьих вышек послания забирали в Школу.
Сильными мира сего занимались Моли. Тихие, невзрачные, умные женщины проникали в замки королей и их приближенных. Кто-то просто наблюдал и слушал, передавая информацию через Птичек, а кто-то умудрялся втираться в доверие и ненавязчиво влиять на политику, своим бесцветным голосом.
Когда же повлиять уже не удавалось и требовались более кардинальные решения, типа убийства, в дело вступали Вершители. Вершители считались самыми опасными убийцами. Их руки обагряли самые благородные из голубых кровей – тех, до кого не могли добраться Каратели – убийцы, чуть менее искусные и аккуратные в этом непростом ремесле. Когда же цель не удавалось достать таким асам, как Вершители, Школа подключала свою самую маленькую, но не менее опасную группу – Бабочек. В нее входили самые красивые женщины. Физически их не натаскивали так, как женщин-Ос – профессиональных убийц. Нет. Бабочки очаровывали, околдовывали. Короли, султаны, шахи, повелители мира и жизни, которые окружали себя такой защитой, которую почти невозможно было обойти никому, становились нагими и беспомощными пред красотой. Плоть мужчин оказывалась слаба, обманываясь любовью или страстью. Бабочки не были бойцами, но они тоже умели убивать. Неожиданно и подло. Как правило, у них было меньше всего жертв. Но эти жертвы писали историю Отании.
В три года Роксалию Алву причислили именно к группе Бабочек, и дальнейшие шестнадцать лет жизни ее обучение строилось именно по программе Бабочек. Хоть самых прелестных убийц и не упахивали физической подготовкой, которая всё же присутствовала для поддержания базовых навыков и красоты тела – главного оружия этой группы, их обучали, как быстрее и проще обрывать чужую жизнь.
Так же, как всех адептов, девочек учили убивать методами законов жизни. Всё начиналось с малого. Маленьким крошкам объясняли, что чтобы выжить – нужно есть. А чтобы есть, необходимо добыть еду. На одних грибах и орехах сложно протянуть. Каждый вечер Бабочки сами готовили себе еду. Роксалия до сих пор помнит, как убила свою первую живую рыбину. Ей было очень страшно и противно, но она так сильно хотела есть, ведь три дня до этого ей не удавалось побороть страх перед пучеглазым касо?ном, и в животе, кроме ягод сухого шиповника ничего не было, что в итоге безжалостно отрубила серебристую голову. Она ела жареную рыбу и плакала. Тогда-то на нее обратил внимание беловолосый мальчик, что являлся самым младшим Хранителем только-только сформированной группы Бабочек. Как ни странно, он понял, почему Роксалия заливала слезами свой ужин. Йоран очень помог ей, отведя ее к Лиловому озеру и показав, как охотится горный кот на спустившуюся на водопой тонконогую газа?лку. Он объяснил, что все животные едят друг друга, а люди – это тоже животные, только более совершенные и разумные, и что Роксалии нужно стать сильнее. Ведь если не съест она, могут съесть ее. А ей очень хотелось жить!
Лия перестала плакать над рыбой. Девочке так же было неприятно убивать беспомощных подводных жителей, но она делала это. И только-только Роксалии удалось привыкнуть, как в их рацион добавили цыплят. Убить милейшее пуховое создание, которое пищало и доверчиво прижималось к ладони, оказалось в тысячу раз сложнее. Однако Лия каждый раз вспоминала прекрасную газалку у озера с разорванным брюхом, и с внутренней пустотой жарила цыпленка себе на обеденную трапезу. Позднее к цыплятам присоединялись курицы, петухи, утки, гуси, индюшки, свиньи, бараны. Самой крупной жертвой становилась корова. Хотя к тому времени руки умело перерезали горло скотине, у Роксалии каждая жертва вызывала в душе противное ноющее чувство печали и сожаления. И ее очень беспокоило, что остальные Бабочки могли даже веселиться во время «приготовления» еды. Она часто думала, что с ней что-то не так. Нельзя так сильно переживать.
Йорана сильно беспокоило состояние Лии, поэтому он поделился с ней тем, чем пользовался сам. До того, как мальчик попал в Долину, он жил в Альвара?нте – местом непроходимых лесов, снегов и суровых морозов. Отец часто брал его с собой на охоту. Он объяснял сыну, что жизнь бесконечна, благодаря душам, и убивая животное, мы убиваем лишь тело, освобождая его бессмертную душу. Главное, нужно с почестями и уважением ее проводить. Как только человек оборвал жизнь, он должен прошептать молитву на древнем альварантском языке, которая будет непременно услышана: «Огали?н дера?скэн туа?рнос вис». В переводе это означало: «Пусть тело уснет, а душа твоя станет светом».
Это помогло Роксалии, как ничто другое. Отныне, чью бы жизнь Лия ни была вынуждена забрать, она каждый раз провожала душу своей жертвы.
Адепты убивали не всех. Лишь тех, кого изберет Река Истины, приносящая имена в Белую заводь. Люди заказывали убийства. Заказы принимали и передавали те же Ласточки. Однако далеко не все желанные имена приносила Река. Как и почему происходил выбор, мало кто знал. И благодаря своему врожденному любопытству, Роксалия входила в это небольшое число…
- Нет, чуть медленнее. Да. Вот так. Очень красиво. За руками следи. Левая одеревенела. Вот так… да-да-да, - ястребом выхватывала каждое движение Роксалии полная сереброволосая Наставница Тэя, перекрикивая граммофон с огромным горном, из которого разливалась музыка, наполненная острыми звуками цимбал и бубнов, глухими и низкими думбеков, тонкими переливчатыми удда и завораживающими кануна.
В каменном круглом зале, отделанном пестрой маленькой плиткой, выложенной до самого купола потолка, Лия уже второй час отрабатывала манкий, завораживающий танец живота. Ее бедра то плавно, то быстро рассекали горячий воздух, заползающий в открытые двери танцевального зала. Звонкие колокольчики подчинялись малейшему движению девушки, будто рассказывая историю любви и обольщения. Грациозные руки с тонкими кистями рисовали невидимые картины, вдохновленные сплетениями разливающейся музыки. Каждое поворот, каждый волнующий изгиб тела, каждая улыбка и взгляд из-под длинных ресниц – строго выверен и рассчитан. Всё, чтобы покорить, заставить потерять себя и забыть. Власть плоти над плотью мужчин, с помощью музыки, что в купе способна стать для разума дополнительным наркотиком, одурманивающим трезвое сознание.
Роксалия, как и остальные Бабочки, слишком хорошо понимала цену ошибки. Поэтому отрабатывала каждый вздох. Река принесла новое имя – принц Ка?уш, сын султана Дишара, что правил Шили?ром. Кауш испытывал слабость к брюнеткам с темными глазами и соблазнительной текучей фигурой, в форме песочных часов. Лия подходила под его предпочтения. Пока Соколы занимаются вопросом вручения «подарка» - новой наложницы принцу, Роксалия неустанно отрабатывала танец, который затуманит бдительность мужчины и даст ей время оборвать его жизнь. Султан Дишар бросил огромные ресурсы на охрану своего единственного сына. Ни Моли, ни Вершители не смогли до него добраться. Пришло время для Бабочек.
Как только отец Горн поручил Роксалии эту миссию, она вцепилась в нее когтями и зубами. Слишком высокая плата назначена за голову принца – сто двадцать три тысячи золотых дра?нтов.
Дети Школы Спяшей справедливости давали клятву служить людям мира. И она была нерушима. Если адепт нарушал клятву, его ждала смерть, сколько бы пользы он ни принес. Однако выход существовал. После Посвящения и принесении клятвы, каждому члену братства присваивалась цена. Заплатив ее, они могли покинуть Школу, естественно, никогда никому про нее не рассказывая. Цена Роксалии – четыре миллиона пятьсот восемьдесят дрантов и пятьдесят голов. Как высчитывалась эта сумма, никто не знал. Пока что результат Лии был далек от внушительных. Триста две тысячи золотых и пять голов. Но она искренне верила, что сможет выкупить свою свободу. Единственное, на это задание ее пошлют, только если Роксалия пройдет обряд Открытия, от одной лишь только мысли о котором по ней пробегала гадливая дрожь. Этот Обряд проводили исключительно с согласия Бабочки. Многие отказывались, но тогда им не доставались выгодные заказы. Соответственно, срок служения удлинялся. Роксалия не желала терять ни одного дранта, поэтому сказала отцу Горну, что пройдет Обряд. Он велел предупредить его заранее, когда она точно решится на этот непростой шаг. К тому же, ему необходимо всё подготовить.
Горячий влажный воздух впивался в голые руки, шею, обнаженный живот и выглядывающие из глубоких вырезов тонкой юбки гладкие ноги. Жар заставлял катиться по телу липкий бисер соленых капель. Шелковый ковер волнистых волос уже не оглаживал спину легкой щекоткой, а противно прилипал, так что Лия, не останавливаясь, плавным движением подняла их, подставляя кожу неприятному теплому воздуху. Подчиняясь интенсивному ритму думбеков и цимбал, она завершала последний затянутый аккорд тряской ягодицами. Выбив финальные точки бедрами и грудью, Лия шумно выдохнула и тут же жадно втянула недостающий легким кислород, когда музыка закончилась и в зале повисла тишина.
- Очень хорошо, - довольно кивнула Тэя и, поднявшись, направилась к граммофону. – Некоторые точки ты смазала, но не критично. И маятник завтра подтянем. В целом, замечательно.
- Куда вы ее готовите? – раздался из-за спины до боли знакомый голос Йорана Ньё?рда.
Стоявшая возле высокого длинного на полстены зеркала, Роксалия подняла глаза в отражение зала и посмотрела на высоченного мужчину, что едва помещался в дверном проеме, облокотившись плечом о косяк. Да, слух ее не подвел. За ней пришел Йоран. Лия привычно стиснула зубы и отвела взгляд, начав развязывать на бедрах прозрачный платок лимонного цвета с нашитыми на него колокольчиками.
- Разве тебя еще не известили? – удивилась Тэя.
Хранители обычно первые узнавали о предстоящих заданиях своих подопечных.
- Нет, - последовал слегка озадаченный ответ.
- Роксалию отправляют в султанат Дишара, в Шилир.
- К Дишару? Я слышал, Дишар предпочитает смазливых брюнеток, - со знанием дела произнес Йоран. – Но вряд ли он клюнет на Роксалию. У нее слишком тяжелая грудь и крутые бедра, а султан любит худых, так чтоб кости торчали. Киса?ра подошла бы гораздо лучше.
Внутри разлилась ядовитая кислота гнева, однако Лия, скроив каменное лицо, продолжала снимать с себя все звенелки и золотые украшения, чтобы спокойно можно было накинуть тонкую льняную рубашку. Со стороны могло показаться, что она и вовсе не услышала слов своего Хранителя, однако ее выдавали чересчур резкие, слегка рваные движения. На самом деле Роксалию разрывало от ненависти.
- О, нет-нет, - засовывая черную пластинку в аляпистый квадратный конверт, опровергла Наставница танцев. – Роксалия отправляется не к самому Дишару, а к его сыну – Куашу. Для него она будет точно мечта из самого желанного сна.
Поэтому Церера избегали. Он не любил, когда его тревожили, и мог убить, не приложив для этого и малейшего усилия. За него грязную работу выполняли те, кого остальные даже не видели.
Учитывая то, что Отюмир находился в добром здравии, значит, то, за чем он ходил к отшельнику, миран получил.
- Нам нужен человек с глубокой тьмой, Агнар, - сквозь зубы выдавдивал каждое слово Отюмир, до побеления сжимая кулаки на рельефной карте. – Ты найдешь мне его и приведешь. Я сотру с лица Огатона Глоди и его Рунфаст. Он перешел черту, похитив Олинию и Транию, и заплатит за это.
Агнар бы и рад был привести такого человека, но до ослабления барьера между мирами нужно ждать почти год.
- Как, мой миран? Преграда позволит пройти мне не раньше, чем через десять месяцев, - раздраженно расправил и сложил Жнец свои светлые крылья.
Отюмир мрачно ухмыльнулся.
- А вот тут ты ошибаешься. Церер помог мне разрешить эту проблему. Через полтора месяца планеты сойдутся в парад. Такое случается раз в тысячу лет. Они стянут магнитный барьер в одно место, ослабив преграду на противоположном полюсе Огатона. Он не исчезнет, но ты сможешь пройти сквозь него. И у тебя будет ровно пять седмиц на поиски человека с необходимой глубиной мира. Жнеца лучше тебя не сыскать ни в одном мирантоле. Ни один миран не знает об открытии барьера и не пошлет своих Жнецов. А значит, у тебя не будет конкурентов. Ни соперники, ни нехватка времени в этот раз не станут помехой. А значит, наши шансы невероятно высоки. Ты найдешь мне нужный мир. Я отдам Глоди и Оринду, и Туваз, и Прилит, и всё, что он попросит. Я сыграю по его правилам. Но он об этом пожалеет.
Глава 2
Отания,
Долина озёр
Школу справедливости заковали клыкастые спины кобальтовых скал. Никто не знал, где обитают самые опасные адепты смерти Отании. Ряд действующих вулканов ограждал спрятанные за их несокрушимыми спинами горный хребет, а за ним настоящий оазис красоты и спокойствия. Люди настолько боялись эту природную стражу, что даже не знали о существовании теплой долины озер и горячих источников, где и пустила свои корни Школа Спящей справедливости.
Роксалию всегда удивляло это странное бессмысленное название. Почему Спящей? Почему, к примеру, не Тихой? Или Тайной? Ведь адепты Школы принимали самое что ни на есть активное участие в подковерных играх мира. И не только подковерных, неся смерть тем, кого избрала Река Истины, что высоким водопадом низвергалась в долину.
Однако ответов на эти вопросы она так и не узнала, за все шестнадцать лет обучения. Роксалия попала сюда в три года. Ее привел адепт из группы Соколов, вытащивший кричащую кроху из горящего дома пылающей деревни. Такое часто случалось в то время. Льётольвы выжигали дотла земли Альмода. Если бы не Сокол, вряд ли Лие удалось выжить. Всё это ей рассказал отец Горн – глава Школы. Что было до этого, она почти ничего не помнила. Ни родителей, ни жизни за вулканами. Все ее более или менее осознанные воспоминания касались Долины озёр.
Всего Школе принадлежало около трех с половиной тысяч адептов. Около тысячи находилась в Долине: обучающиеся маленькие детки; подростки, постепенно вступающие в работу братства; взрослые, выполняющие функцию наставников, учителей и Хранителей; и Высшие – те, кто получал, а затем распределял задачи.
Большая же часть была разбросана по всему миру, бесперебойно выполняя кучу разнообразных функций, работая единым организмом. Соколы собирали информацию и наблюдали; подбирали осиротевших детишек и находили новых рекрутов; проверяли результаты работы Карателей и даже Вершителей, как их действия отразились на мирянах. Они появлялись в Долине, только во время доставки новых членов для Школы. Всю информацию же, которую необходимо было получить или отправить, Соколы поручали Птичкам (или, как их чаще звали адепты, Ласточкам). Птичками являлись исключительно женщины. После окончания обучения, они растворялись в жизни людей всех королевств мира, становясь хозяйками лавок и трактиров; владелицами игорных домов и домов развлечений; служанками в знатных господских особняках. Ласточки собирали новости и отправляли их с птицами к Перевалу, где уже из птичьих вышек послания забирали в Школу.
Сильными мира сего занимались Моли. Тихие, невзрачные, умные женщины проникали в замки королей и их приближенных. Кто-то просто наблюдал и слушал, передавая информацию через Птичек, а кто-то умудрялся втираться в доверие и ненавязчиво влиять на политику, своим бесцветным голосом.
Когда же повлиять уже не удавалось и требовались более кардинальные решения, типа убийства, в дело вступали Вершители. Вершители считались самыми опасными убийцами. Их руки обагряли самые благородные из голубых кровей – тех, до кого не могли добраться Каратели – убийцы, чуть менее искусные и аккуратные в этом непростом ремесле. Когда же цель не удавалось достать таким асам, как Вершители, Школа подключала свою самую маленькую, но не менее опасную группу – Бабочек. В нее входили самые красивые женщины. Физически их не натаскивали так, как женщин-Ос – профессиональных убийц. Нет. Бабочки очаровывали, околдовывали. Короли, султаны, шахи, повелители мира и жизни, которые окружали себя такой защитой, которую почти невозможно было обойти никому, становились нагими и беспомощными пред красотой. Плоть мужчин оказывалась слаба, обманываясь любовью или страстью. Бабочки не были бойцами, но они тоже умели убивать. Неожиданно и подло. Как правило, у них было меньше всего жертв. Но эти жертвы писали историю Отании.
В три года Роксалию Алву причислили именно к группе Бабочек, и дальнейшие шестнадцать лет жизни ее обучение строилось именно по программе Бабочек. Хоть самых прелестных убийц и не упахивали физической подготовкой, которая всё же присутствовала для поддержания базовых навыков и красоты тела – главного оружия этой группы, их обучали, как быстрее и проще обрывать чужую жизнь.
Так же, как всех адептов, девочек учили убивать методами законов жизни. Всё начиналось с малого. Маленьким крошкам объясняли, что чтобы выжить – нужно есть. А чтобы есть, необходимо добыть еду. На одних грибах и орехах сложно протянуть. Каждый вечер Бабочки сами готовили себе еду. Роксалия до сих пор помнит, как убила свою первую живую рыбину. Ей было очень страшно и противно, но она так сильно хотела есть, ведь три дня до этого ей не удавалось побороть страх перед пучеглазым касо?ном, и в животе, кроме ягод сухого шиповника ничего не было, что в итоге безжалостно отрубила серебристую голову. Она ела жареную рыбу и плакала. Тогда-то на нее обратил внимание беловолосый мальчик, что являлся самым младшим Хранителем только-только сформированной группы Бабочек. Как ни странно, он понял, почему Роксалия заливала слезами свой ужин. Йоран очень помог ей, отведя ее к Лиловому озеру и показав, как охотится горный кот на спустившуюся на водопой тонконогую газа?лку. Он объяснил, что все животные едят друг друга, а люди – это тоже животные, только более совершенные и разумные, и что Роксалии нужно стать сильнее. Ведь если не съест она, могут съесть ее. А ей очень хотелось жить!
Лия перестала плакать над рыбой. Девочке так же было неприятно убивать беспомощных подводных жителей, но она делала это. И только-только Роксалии удалось привыкнуть, как в их рацион добавили цыплят. Убить милейшее пуховое создание, которое пищало и доверчиво прижималось к ладони, оказалось в тысячу раз сложнее. Однако Лия каждый раз вспоминала прекрасную газалку у озера с разорванным брюхом, и с внутренней пустотой жарила цыпленка себе на обеденную трапезу. Позднее к цыплятам присоединялись курицы, петухи, утки, гуси, индюшки, свиньи, бараны. Самой крупной жертвой становилась корова. Хотя к тому времени руки умело перерезали горло скотине, у Роксалии каждая жертва вызывала в душе противное ноющее чувство печали и сожаления. И ее очень беспокоило, что остальные Бабочки могли даже веселиться во время «приготовления» еды. Она часто думала, что с ней что-то не так. Нельзя так сильно переживать.
Йорана сильно беспокоило состояние Лии, поэтому он поделился с ней тем, чем пользовался сам. До того, как мальчик попал в Долину, он жил в Альвара?нте – местом непроходимых лесов, снегов и суровых морозов. Отец часто брал его с собой на охоту. Он объяснял сыну, что жизнь бесконечна, благодаря душам, и убивая животное, мы убиваем лишь тело, освобождая его бессмертную душу. Главное, нужно с почестями и уважением ее проводить. Как только человек оборвал жизнь, он должен прошептать молитву на древнем альварантском языке, которая будет непременно услышана: «Огали?н дера?скэн туа?рнос вис». В переводе это означало: «Пусть тело уснет, а душа твоя станет светом».
Это помогло Роксалии, как ничто другое. Отныне, чью бы жизнь Лия ни была вынуждена забрать, она каждый раз провожала душу своей жертвы.
Адепты убивали не всех. Лишь тех, кого изберет Река Истины, приносящая имена в Белую заводь. Люди заказывали убийства. Заказы принимали и передавали те же Ласточки. Однако далеко не все желанные имена приносила Река. Как и почему происходил выбор, мало кто знал. И благодаря своему врожденному любопытству, Роксалия входила в это небольшое число…
- Нет, чуть медленнее. Да. Вот так. Очень красиво. За руками следи. Левая одеревенела. Вот так… да-да-да, - ястребом выхватывала каждое движение Роксалии полная сереброволосая Наставница Тэя, перекрикивая граммофон с огромным горном, из которого разливалась музыка, наполненная острыми звуками цимбал и бубнов, глухими и низкими думбеков, тонкими переливчатыми удда и завораживающими кануна.
В каменном круглом зале, отделанном пестрой маленькой плиткой, выложенной до самого купола потолка, Лия уже второй час отрабатывала манкий, завораживающий танец живота. Ее бедра то плавно, то быстро рассекали горячий воздух, заползающий в открытые двери танцевального зала. Звонкие колокольчики подчинялись малейшему движению девушки, будто рассказывая историю любви и обольщения. Грациозные руки с тонкими кистями рисовали невидимые картины, вдохновленные сплетениями разливающейся музыки. Каждое поворот, каждый волнующий изгиб тела, каждая улыбка и взгляд из-под длинных ресниц – строго выверен и рассчитан. Всё, чтобы покорить, заставить потерять себя и забыть. Власть плоти над плотью мужчин, с помощью музыки, что в купе способна стать для разума дополнительным наркотиком, одурманивающим трезвое сознание.
Роксалия, как и остальные Бабочки, слишком хорошо понимала цену ошибки. Поэтому отрабатывала каждый вздох. Река принесла новое имя – принц Ка?уш, сын султана Дишара, что правил Шили?ром. Кауш испытывал слабость к брюнеткам с темными глазами и соблазнительной текучей фигурой, в форме песочных часов. Лия подходила под его предпочтения. Пока Соколы занимаются вопросом вручения «подарка» - новой наложницы принцу, Роксалия неустанно отрабатывала танец, который затуманит бдительность мужчины и даст ей время оборвать его жизнь. Султан Дишар бросил огромные ресурсы на охрану своего единственного сына. Ни Моли, ни Вершители не смогли до него добраться. Пришло время для Бабочек.
Как только отец Горн поручил Роксалии эту миссию, она вцепилась в нее когтями и зубами. Слишком высокая плата назначена за голову принца – сто двадцать три тысячи золотых дра?нтов.
Дети Школы Спяшей справедливости давали клятву служить людям мира. И она была нерушима. Если адепт нарушал клятву, его ждала смерть, сколько бы пользы он ни принес. Однако выход существовал. После Посвящения и принесении клятвы, каждому члену братства присваивалась цена. Заплатив ее, они могли покинуть Школу, естественно, никогда никому про нее не рассказывая. Цена Роксалии – четыре миллиона пятьсот восемьдесят дрантов и пятьдесят голов. Как высчитывалась эта сумма, никто не знал. Пока что результат Лии был далек от внушительных. Триста две тысячи золотых и пять голов. Но она искренне верила, что сможет выкупить свою свободу. Единственное, на это задание ее пошлют, только если Роксалия пройдет обряд Открытия, от одной лишь только мысли о котором по ней пробегала гадливая дрожь. Этот Обряд проводили исключительно с согласия Бабочки. Многие отказывались, но тогда им не доставались выгодные заказы. Соответственно, срок служения удлинялся. Роксалия не желала терять ни одного дранта, поэтому сказала отцу Горну, что пройдет Обряд. Он велел предупредить его заранее, когда она точно решится на этот непростой шаг. К тому же, ему необходимо всё подготовить.
Горячий влажный воздух впивался в голые руки, шею, обнаженный живот и выглядывающие из глубоких вырезов тонкой юбки гладкие ноги. Жар заставлял катиться по телу липкий бисер соленых капель. Шелковый ковер волнистых волос уже не оглаживал спину легкой щекоткой, а противно прилипал, так что Лия, не останавливаясь, плавным движением подняла их, подставляя кожу неприятному теплому воздуху. Подчиняясь интенсивному ритму думбеков и цимбал, она завершала последний затянутый аккорд тряской ягодицами. Выбив финальные точки бедрами и грудью, Лия шумно выдохнула и тут же жадно втянула недостающий легким кислород, когда музыка закончилась и в зале повисла тишина.
- Очень хорошо, - довольно кивнула Тэя и, поднявшись, направилась к граммофону. – Некоторые точки ты смазала, но не критично. И маятник завтра подтянем. В целом, замечательно.
- Куда вы ее готовите? – раздался из-за спины до боли знакомый голос Йорана Ньё?рда.
Стоявшая возле высокого длинного на полстены зеркала, Роксалия подняла глаза в отражение зала и посмотрела на высоченного мужчину, что едва помещался в дверном проеме, облокотившись плечом о косяк. Да, слух ее не подвел. За ней пришел Йоран. Лия привычно стиснула зубы и отвела взгляд, начав развязывать на бедрах прозрачный платок лимонного цвета с нашитыми на него колокольчиками.
- Разве тебя еще не известили? – удивилась Тэя.
Хранители обычно первые узнавали о предстоящих заданиях своих подопечных.
- Нет, - последовал слегка озадаченный ответ.
- Роксалию отправляют в султанат Дишара, в Шилир.
- К Дишару? Я слышал, Дишар предпочитает смазливых брюнеток, - со знанием дела произнес Йоран. – Но вряд ли он клюнет на Роксалию. У нее слишком тяжелая грудь и крутые бедра, а султан любит худых, так чтоб кости торчали. Киса?ра подошла бы гораздо лучше.
Внутри разлилась ядовитая кислота гнева, однако Лия, скроив каменное лицо, продолжала снимать с себя все звенелки и золотые украшения, чтобы спокойно можно было накинуть тонкую льняную рубашку. Со стороны могло показаться, что она и вовсе не услышала слов своего Хранителя, однако ее выдавали чересчур резкие, слегка рваные движения. На самом деле Роксалию разрывало от ненависти.
- О, нет-нет, - засовывая черную пластинку в аляпистый квадратный конверт, опровергла Наставница танцев. – Роксалия отправляется не к самому Дишару, а к его сыну – Куашу. Для него она будет точно мечта из самого желанного сна.
