издала весьма громкий звук в тишине комнаты и была такова, а я чуть сдержала рвотные позывы, так как после интоксикации алкоголем, последнее, что мне требовалось – это уминать сладости, но я упрямо продолжала жевать, рискуя заработать себе сахарный диабет.
– Хорошо! – прошипела она сквозь зубы, оправила воротник безупречно белой рубашки и вернулась к моим мучителям. Ой! Точнее учителям. Все у меня в окружении нудные моралисты, оказывается.
А вот и еще один незримый свидетель моего унижения добавился, правда, в виде призрака, но им этого не понять. Никому не понять. Потому что пока мне не встречался ни один человек, способный на нечто похожее, а вот сама Смерть встречалась, и мягко говоря эта встреча оставила неизгладимое впечатление у меня в душе. Она говорила про какое-то обучение, про помощника рядом, но я так ничего и не успела распознать в горячительном бреду, после всей этой череды кошмаров. Быть может Роман Александрович и должен был стать моим помощником, но он ничего не говорил, хотя я точно знаю, что он может общаться со мной, потому как умер от переохлаждения и как следствия остановки сердца.
Видите ли, призраки все же остаются людьми до последнего, даже в потустороннем мире и если перед смертью их ударили по голове, то, скорее всего, помнить о себе или об убийце они не будут, ровно, как и не смогут рассказать ничего существенного и те, кто погиб от удушья, самоубийцы и вовсе просто вычёркивают себя со страниц истории мира, поэтому о них еще меньше информации. А Роман просто-напросто нагло молчит и таскается за мной повсюду. Если честно, это начинает несколько раздражать.
Тем временем ребята заняли стратегически важные позиции, окружив со всех сторон и понеслось:
– Ника, – взял первым слово Олег, на правах хозяина квартиры. – Мы все тебя любим, некоторые хоть и воротят нос, но ты-то знаешь, что Илья на равных с нами участвовал в поисках тебя и Ромы, поэтому ты должна понимать, что плохого мы не посоветуем.
– Допустим. – не стала отрицать очевидное. – Что из этого?
– А то! – взяла слово Катя, подбоченившись, отчего стала выглядеть куда более угрожающе, я даже поставила аккуратно корзину с круассанами на стол, опасаясь нападения. Видимо, вытащили ее из постели, вроде сегодня выходной. – Ты сколько будешь мучать и себя, и других? Олег спал в последний раз, наверное, еще в прошлом году. Я хожу злая и на всех огрызаюсь, и это я не говорю про Мишу, который, очевидно, принял большую часть твоей дурости на себя.
Я сидела молча, уставясь на Романа Александровича, который смотрел на меня выцветшими глазами и молчал. Впрочем, ничего нового.
– Сколько можно пить? – Спокойным тоном устало произнес Миша. Мой красавчик, мой рыцарь в блестящих доспехах, мой голубоглазый мученик, по-другому и не скажешь. – Сколько можно так издеваться над любящими тебя людьми? Ведь ты же взрослая девушка, и вполне способна на рациональные мыслительные процессы, а вместо этого, ты почему-то решила обидеться на весь мир из-за одного идиота и похоронить себя под горой бутылок со спиртным!
Мишины нотации больше похожи на увещевания следователей при частном разговоре с подозреваемым, так сказать обращается к совести, авось шевельнется. Вот только не шевельнулось, я все также продолжала молча смотреть на Романа, подражая его манере поведения и слушать все, что наболело за этот срок у друзей. Заслужила. Знаю! Быть может поэтому и молчу.
Я их тоже понимала, я же не какая-то эгоистичная сучка, мне важно, чтобы мои друзья чувствовали себя комфортно, но и себя понимаю тоже.
– Ну, и чего ты молчишь, Ника? Разве тебе нечего сказать? – взорвалась Катя, как самая эмоциональная участница интервенции.
Я вздохнула, даже как-то слишком громко, обвела участников слегка мутным взглядом и взяла речь, стараясь говорить спокойным тоном, как и мой рыцарь:
– А что вам всем сказать? Тот, кто был там все видел и вроде как понял и принял на веру необходимость отдыха. Но все вы знаете, что я несколько специфично ощущаю этот мир. – тут Илья еле заметно передернул плечами, ну да, ну да, я же для него чуть ли не чудище инопланетное. – Так вот знайте, дорогие мои, Роман Александрович никуда не делся и благополучно находиться рядом со мной все двадцать четыре часа, семь дней в неделю и поверьте мне, в этом нет ничего приятного, потому что он следует за мной абсолютно повсюду, пренебрегая такими малозначительными понятиями как личное пространство и таинство ночи с любимым человеком. И да, алкоголь дарит мне маленькое утешение, я его перестаю видеть, хоть и знаю, что он все также незримо следует за мной по пятам, но не вижу его и могу немного расслабиться.
В комнате повисла тишина, такая вязкая, ощутимая и я не спешила что-либо говорить еще. Словно она давила на плечи, заставляла горбиться и лишала всякой радости начавшегося дня. Катька, как и всегда, когда я говорила о призраках и мертвецах, поежилась и обняла себя за плечи, как будто ее это могло спасти. Илья и Миша были сбиты немного с толку, а посему переваривали информацию молча. И лишь Олег, который знал куда больше о моем проклятии, смотрел на меня сквозь призму сострадания, жалости даже в какой-то степени и безграничной братской любовью. Он хотел бы меня защитить от всего на свете, но разве можно защититься от себя самого?
– Что он хочет? – первым сориентировался Олег, быстро моргая, он скинул наваждение, которое повисло между нами. Его изумрудные глаза загорелись жаждой мщения, желваки на челюсти заиграли, он хотел разобраться во всем здесь и сейчас. Еще бы, все же он знает меня куда дольше всех остальных и весьма неплохо научился распознавать намерения некоторых духов, если они по какой-то причине «плавали» в формулировках, а я, как известно, вовсе не любитель загадок.
– Он молчит. – грустно сказала я, встала со стула, не желая разбираться в игре «здесь и сейчас», прихватила свежие булочки, до которых загребущие руки Кати еще не добрались, подошла к холодильнику, откуда достала припасенную бутылку водки и прошла мимо неудавшейся интервенции. С меня хватит на сегодня. Устала. – Видеть никого не хочу, завтра выхожу на работу в обычном режиме, больничный закрыли еще вчера. Всем до свидания.
Если бы сзади меня раздались бы вскрики или взрывы, то я не обратила бы никакого внимания. Мой мир, всегда яркий и красочный, теперь окрасился всего в два цвета – серый и черный, и пока я поделать с этим ничего не могла.
Налив до верха две рюмки, себе и Роману Александровичу, я поспешила опрокинуть первую за сегодня порцию обжигающего алкоголя и вновь уставилась на своего уже бывшего телохранителя. Ему явно что-то надо было, но что? Почему он не может сказать мне об этом? Или ему мешает кто-то? Тогда встречный вопрос кто? Нет. Здесь правда кроется на поверхности, только я пока ее не вижу.
Повторив порцию и свой незамысловатый обряд, я вновь уставилась на Романа. Быть может он подскажет мне куда двигаться?
– Давай поиграем в игру. – подала голос я, от слез, которые я сдержала при друзьях в горле немного саднило, отчего мой голос был похож на крики чаек. Мерзкий такой, пронимающий до самых кишок. – Я буду задавать вопросы, а ты будешь утвердительно или отрицательно качать головой, раз говорить не можешь. Идет?
Он уставился на меня не мигая, но все же его силуэт незначительно замерцал, я восприняла как положительный ответ и задумалась над вопросами. Имея дело с призраками не первый год, я четко знаю, что их спрашивать стоит строго по делу, особенно если смерть была от травмы головы, там вообще бывает всякое. Но Роман же вроде умер от переохлаждения, а я понятия не имею какое влияние оказывает холод на мыслительные процессы, может он думает что все еще жив, и именно поэтому следует за мной.
Ну, если вспомнить как он вел себя при жизни, следуя за мной по пятам и сохраняя молчание, то все может быть. Я воодушевилась. Впервые за все эти месяцы есть подвижки. Облизнув горькие от водки губы, я уселась поудобнее в позу лотоса, закрутила уже отросшие до безобразия сухие волосы в пучок, приготовилась к ответу:
– Ты знаешь, что ты мертв? – и затаив дыхание стала вглядываться в его силуэт, ловя каждое изменение.
Он, видимо, удивился несколько вопросу, потому что вздрогнул всем телом, а затем, о, чудо! Роман утвердительно кивнул головой, совсем немного, но я уловила это движение.
– Черт! – выругалась я вслух. Это, конечно же, не облегчает мне работу, но хоть что-то.
Я поспешила налить себе еще одну порцию, чтобы отогнать сон, быстро выпила, закусила круассаном с шоколадной начинкой и вновь сконцентрировала свое внимание на телохранителе.
– Тебя что-то беспокоит и не дает уйти?
Опять утвердительно кивнул. Я задумалась, не по мою ли душу он явился? Может, и я должна была уйти вместе с ним, но по какой-то причине осталась.
– Из-за меня?
Он задумался, а я затаила дыхание, молясь всем святым чтобы причиной была не я. Вот он опять сконцентрировал взгляд на мне и отрицательно качнул головой. Фуух! От сердца отлегло в миг, а опьянение исчезло, словно я не оприходовала половину бутылки. Узнав, что причина не во мне, я отставила бутылку в сторону и принялась крошить круассан в руках, придумывая вопросы.
– Тебя сюда часом не Смерть послала? – я должна была спросить это, потому что ужасно боялась ее. Все эти туманные выражения про мое предназначение вовсе не радовали и, если можно было бы отстрочить этот день икс до никогда, я бы с радостью это сделала.
Мне показалось или призрак разочаровано вздохнул? Нет, он определенно точно разочаровался в моих умственных способностях, но не он один, так что даже не обидно. Главное, узнать чего он от меня хочет.
Грустно взглянув на недоконченную бутылку водки, я вздохнула. Нет, с сегодняшнего дня больше не пью. Ум надо держать в трезвости, тогда и проблемы решать буду быстрее. Я приняла свое проклятие и научилась с этим жить… Научусь жить еще и с чувством вины, постоянно оглядываясь за спину, но все же жива и мне ли стоит беспокоиться об этом? Пусть беспокоятся те, по чьи души я приду!
– Давай проясним кое-что. – беря со стола карандаш и блокнот, приступила к допросу более рьяно. – Ты можешь говорить?
Один взгляд и его уверенный кивок.
– Отлично. Но не станешь?
Склонил голову набок. Полагаю, что не станет.
– Ты не хочешь кого-то беспокоить?
Опять уверенный кивок. Интересненько, что же такое хочет показать, и в своеобразной форме рассказать мой бывший телохранитель?
– Решив твою проблему, я избавлюсь от тебя? Ты перейдешь за Грань? – если он ответит утвердительно, то я возьмусь за дело и даже бесплатно, так сказать в память о наших взаимоотношениях. В конце концов, он знает, что я могу справиться, а значит дело серьезное.
Вот это чувство, едва зарождающегося интереса к делу, к жизни в целом, заставило меня улыбнуться. Правы были друзья, на свете есть миллионы причин чтобы жить, и ни одной, чтобы хоронить себя заживо.
– Вот черт! – я посмотрела на Рому, который все также мерцал рядом со мной, наполняя всю комнату пронизывающим холодом, затем перевела взгляд на блокнот, где корявым подчерком были записаны мои мысли и вопросы к нему и в одно мгновение приняла решение.
Спрыгнув с кровати вместе с пледом, ну, как сказать спрыгнув, в моем исполнении ничего грациозного ждать не приходиться, поэтому свалившись на пол, я встала, обтянула задравшуюся майку и бросилась в комнату к Олегу. И плевать мне глубоко в колодец, если на нем спущены штаны, а под ним любовь всей жизни. Я вернулась в строй и мне позарез необходимо дело.
Могильные плиты – это письма, адресованные вечности…
– Олег! – прокричала я, абсолютно не заботясь о тоне. – У нас дело. Вставай, нам надо ехать!
Мой компаньон сладко посапывал у себя в комнате, обняв одной ногой одеяло, а руками подушку. Все это мило выглядело, но сейчас мне было совсем не до этого. Поэтому я набрала в легкие побольше воздуха и коварно стянула одеяло.
– Вставай!
– Ника, отвали, пока жива. Если закончился алкоголь, позвони таксистам, они могут достать все, а от меня отстань. – не открывая глаз, ответил он и перевернулся на другой бок.
– Я не пьяна. – чуть обиженно оправдывалась я, держа одеяло в руках. – Я знаю как решить проблему с Романом. Ты со мной или я сяду за руль твоей машины сама?
Вот что может оторвать от такой мягкой подушки мужчину средних лет? Девушка с прекрасными пропорциями или быть может пожар у соседей? Нет. Только угроза его маленькой прелести – машине. Вот что поднимет и мертвого, а уж если угроза исходит от чокнутой и слегка пьяненькой подруги, то не грех и с того света вернуться на часок-другой.
– Не сметь! – тут же окончательно проснулся Олег и взглянул на меня с подозрительностью. – Ты не шутишь? Мы вправду можем решить проблему? Потому как всего пару часов назад ты не знала, никто не знал.
– Ой! Вставай уже! Нам действительно пора. – не унималась я, грозя забрать еще и подушку с собой, если он не встанет сию минуту.
– Что нам нужно?
– Лопаты, перчатки, резиновые сапоги и много-много воды!
– Ты меня пугаешь. Опять в лес потащишь?! – не без истеричных ноток в голосе спросил меня он, знает, чертяка, что я тот еще «подарочек».
– Лучше! – выдержала мхатовскую паузу и как закричу с восторгом прыгая к нему на кровать. – Мы поедем на кладбище!
– О, нет! – простонал Олег, падая опять на подушку.
– Прости, компаньон, но ты знал на что соглашался, когда решил открыть агентство.
И была плутовка такова, ушла собираться, по пути заглянув на кухню, где отыскались ветчина, сыр, огурчик и тосты. Не на пустой же желудок ехать в самом деле!
– Оставь в покое кухню, Мамай! Там еды было на неделю. – прокричал Олег, но меня было уже не остановить. Жить нужно вкусно, жить нужно здорово.
Держа один бутерброд в зубах и еще два в руке, я залетела в комнату вихрем, пройдя сквозь Романа, особо не заботясь об ощущениях. В конце концов, не только ему можно нарушать границы личного пространства и раз я взялась помогать бесплатно, правда, не без выгоды для себя, то пусть хотя бы не стоит у меня на пути.
Быстро натянув изрядно поношенные джинсы, темно-синюю водолазку из кашемира, я выскочила из комнаты, скользя в носках по паркету и ощутимо приложилась бедром о дверной косяк, ругнувшись по привычке, полетела проверять боеготовность друга, который остервенело копошился в шкафу, видимо, разыскивая резиновые сапожки.
– Ммм… Я думаю надо заскочить ко мне по пути на кладбище. – решила нарушить его монолог в темноте.
Он бросил вместительный, и где только его откопал, рюкзак на пол и пошел к выключателю. После того, как свет все же озарил нашу комнату, я отметила про себя как сильно иссох он, а темные круги залегли под его ослепительно красивыми зелеными глазами и всему виной была я сама. Ведь он не только взял меня пожить к себе, пока я не восстановлюсь, а в самом прямом смысле стал опорой. Нет, Миша тоже заботился обо мне, заезжая чаще на выходных – работа у него та еще и с этим приходилось считаться, но все же именно Олег стал той палочкой-выручалочкой, которая помогла мне выжить, и я этого никогда не забуду.
– Спасибо. – прокаркала я, вешаясь к нему на шею. Слезы сами хлынули из глаз. – Если бы не ты…
– Хорошо! – прошипела она сквозь зубы, оправила воротник безупречно белой рубашки и вернулась к моим мучителям. Ой! Точнее учителям. Все у меня в окружении нудные моралисты, оказывается.
А вот и еще один незримый свидетель моего унижения добавился, правда, в виде призрака, но им этого не понять. Никому не понять. Потому что пока мне не встречался ни один человек, способный на нечто похожее, а вот сама Смерть встречалась, и мягко говоря эта встреча оставила неизгладимое впечатление у меня в душе. Она говорила про какое-то обучение, про помощника рядом, но я так ничего и не успела распознать в горячительном бреду, после всей этой череды кошмаров. Быть может Роман Александрович и должен был стать моим помощником, но он ничего не говорил, хотя я точно знаю, что он может общаться со мной, потому как умер от переохлаждения и как следствия остановки сердца.
Видите ли, призраки все же остаются людьми до последнего, даже в потустороннем мире и если перед смертью их ударили по голове, то, скорее всего, помнить о себе или об убийце они не будут, ровно, как и не смогут рассказать ничего существенного и те, кто погиб от удушья, самоубийцы и вовсе просто вычёркивают себя со страниц истории мира, поэтому о них еще меньше информации. А Роман просто-напросто нагло молчит и таскается за мной повсюду. Если честно, это начинает несколько раздражать.
Тем временем ребята заняли стратегически важные позиции, окружив со всех сторон и понеслось:
– Ника, – взял первым слово Олег, на правах хозяина квартиры. – Мы все тебя любим, некоторые хоть и воротят нос, но ты-то знаешь, что Илья на равных с нами участвовал в поисках тебя и Ромы, поэтому ты должна понимать, что плохого мы не посоветуем.
– Допустим. – не стала отрицать очевидное. – Что из этого?
– А то! – взяла слово Катя, подбоченившись, отчего стала выглядеть куда более угрожающе, я даже поставила аккуратно корзину с круассанами на стол, опасаясь нападения. Видимо, вытащили ее из постели, вроде сегодня выходной. – Ты сколько будешь мучать и себя, и других? Олег спал в последний раз, наверное, еще в прошлом году. Я хожу злая и на всех огрызаюсь, и это я не говорю про Мишу, который, очевидно, принял большую часть твоей дурости на себя.
Я сидела молча, уставясь на Романа Александровича, который смотрел на меня выцветшими глазами и молчал. Впрочем, ничего нового.
– Сколько можно пить? – Спокойным тоном устало произнес Миша. Мой красавчик, мой рыцарь в блестящих доспехах, мой голубоглазый мученик, по-другому и не скажешь. – Сколько можно так издеваться над любящими тебя людьми? Ведь ты же взрослая девушка, и вполне способна на рациональные мыслительные процессы, а вместо этого, ты почему-то решила обидеться на весь мир из-за одного идиота и похоронить себя под горой бутылок со спиртным!
Мишины нотации больше похожи на увещевания следователей при частном разговоре с подозреваемым, так сказать обращается к совести, авось шевельнется. Вот только не шевельнулось, я все также продолжала молча смотреть на Романа, подражая его манере поведения и слушать все, что наболело за этот срок у друзей. Заслужила. Знаю! Быть может поэтому и молчу.
Я их тоже понимала, я же не какая-то эгоистичная сучка, мне важно, чтобы мои друзья чувствовали себя комфортно, но и себя понимаю тоже.
– Ну, и чего ты молчишь, Ника? Разве тебе нечего сказать? – взорвалась Катя, как самая эмоциональная участница интервенции.
Я вздохнула, даже как-то слишком громко, обвела участников слегка мутным взглядом и взяла речь, стараясь говорить спокойным тоном, как и мой рыцарь:
– А что вам всем сказать? Тот, кто был там все видел и вроде как понял и принял на веру необходимость отдыха. Но все вы знаете, что я несколько специфично ощущаю этот мир. – тут Илья еле заметно передернул плечами, ну да, ну да, я же для него чуть ли не чудище инопланетное. – Так вот знайте, дорогие мои, Роман Александрович никуда не делся и благополучно находиться рядом со мной все двадцать четыре часа, семь дней в неделю и поверьте мне, в этом нет ничего приятного, потому что он следует за мной абсолютно повсюду, пренебрегая такими малозначительными понятиями как личное пространство и таинство ночи с любимым человеком. И да, алкоголь дарит мне маленькое утешение, я его перестаю видеть, хоть и знаю, что он все также незримо следует за мной по пятам, но не вижу его и могу немного расслабиться.
В комнате повисла тишина, такая вязкая, ощутимая и я не спешила что-либо говорить еще. Словно она давила на плечи, заставляла горбиться и лишала всякой радости начавшегося дня. Катька, как и всегда, когда я говорила о призраках и мертвецах, поежилась и обняла себя за плечи, как будто ее это могло спасти. Илья и Миша были сбиты немного с толку, а посему переваривали информацию молча. И лишь Олег, который знал куда больше о моем проклятии, смотрел на меня сквозь призму сострадания, жалости даже в какой-то степени и безграничной братской любовью. Он хотел бы меня защитить от всего на свете, но разве можно защититься от себя самого?
– Что он хочет? – первым сориентировался Олег, быстро моргая, он скинул наваждение, которое повисло между нами. Его изумрудные глаза загорелись жаждой мщения, желваки на челюсти заиграли, он хотел разобраться во всем здесь и сейчас. Еще бы, все же он знает меня куда дольше всех остальных и весьма неплохо научился распознавать намерения некоторых духов, если они по какой-то причине «плавали» в формулировках, а я, как известно, вовсе не любитель загадок.
– Он молчит. – грустно сказала я, встала со стула, не желая разбираться в игре «здесь и сейчас», прихватила свежие булочки, до которых загребущие руки Кати еще не добрались, подошла к холодильнику, откуда достала припасенную бутылку водки и прошла мимо неудавшейся интервенции. С меня хватит на сегодня. Устала. – Видеть никого не хочу, завтра выхожу на работу в обычном режиме, больничный закрыли еще вчера. Всем до свидания.
Если бы сзади меня раздались бы вскрики или взрывы, то я не обратила бы никакого внимания. Мой мир, всегда яркий и красочный, теперь окрасился всего в два цвета – серый и черный, и пока я поделать с этим ничего не могла.
Налив до верха две рюмки, себе и Роману Александровичу, я поспешила опрокинуть первую за сегодня порцию обжигающего алкоголя и вновь уставилась на своего уже бывшего телохранителя. Ему явно что-то надо было, но что? Почему он не может сказать мне об этом? Или ему мешает кто-то? Тогда встречный вопрос кто? Нет. Здесь правда кроется на поверхности, только я пока ее не вижу.
Повторив порцию и свой незамысловатый обряд, я вновь уставилась на Романа. Быть может он подскажет мне куда двигаться?
– Давай поиграем в игру. – подала голос я, от слез, которые я сдержала при друзьях в горле немного саднило, отчего мой голос был похож на крики чаек. Мерзкий такой, пронимающий до самых кишок. – Я буду задавать вопросы, а ты будешь утвердительно или отрицательно качать головой, раз говорить не можешь. Идет?
Он уставился на меня не мигая, но все же его силуэт незначительно замерцал, я восприняла как положительный ответ и задумалась над вопросами. Имея дело с призраками не первый год, я четко знаю, что их спрашивать стоит строго по делу, особенно если смерть была от травмы головы, там вообще бывает всякое. Но Роман же вроде умер от переохлаждения, а я понятия не имею какое влияние оказывает холод на мыслительные процессы, может он думает что все еще жив, и именно поэтому следует за мной.
Ну, если вспомнить как он вел себя при жизни, следуя за мной по пятам и сохраняя молчание, то все может быть. Я воодушевилась. Впервые за все эти месяцы есть подвижки. Облизнув горькие от водки губы, я уселась поудобнее в позу лотоса, закрутила уже отросшие до безобразия сухие волосы в пучок, приготовилась к ответу:
– Ты знаешь, что ты мертв? – и затаив дыхание стала вглядываться в его силуэт, ловя каждое изменение.
Он, видимо, удивился несколько вопросу, потому что вздрогнул всем телом, а затем, о, чудо! Роман утвердительно кивнул головой, совсем немного, но я уловила это движение.
– Черт! – выругалась я вслух. Это, конечно же, не облегчает мне работу, но хоть что-то.
Я поспешила налить себе еще одну порцию, чтобы отогнать сон, быстро выпила, закусила круассаном с шоколадной начинкой и вновь сконцентрировала свое внимание на телохранителе.
– Тебя что-то беспокоит и не дает уйти?
Опять утвердительно кивнул. Я задумалась, не по мою ли душу он явился? Может, и я должна была уйти вместе с ним, но по какой-то причине осталась.
– Из-за меня?
Он задумался, а я затаила дыхание, молясь всем святым чтобы причиной была не я. Вот он опять сконцентрировал взгляд на мне и отрицательно качнул головой. Фуух! От сердца отлегло в миг, а опьянение исчезло, словно я не оприходовала половину бутылки. Узнав, что причина не во мне, я отставила бутылку в сторону и принялась крошить круассан в руках, придумывая вопросы.
– Тебя сюда часом не Смерть послала? – я должна была спросить это, потому что ужасно боялась ее. Все эти туманные выражения про мое предназначение вовсе не радовали и, если можно было бы отстрочить этот день икс до никогда, я бы с радостью это сделала.
Мне показалось или призрак разочаровано вздохнул? Нет, он определенно точно разочаровался в моих умственных способностях, но не он один, так что даже не обидно. Главное, узнать чего он от меня хочет.
Грустно взглянув на недоконченную бутылку водки, я вздохнула. Нет, с сегодняшнего дня больше не пью. Ум надо держать в трезвости, тогда и проблемы решать буду быстрее. Я приняла свое проклятие и научилась с этим жить… Научусь жить еще и с чувством вины, постоянно оглядываясь за спину, но все же жива и мне ли стоит беспокоиться об этом? Пусть беспокоятся те, по чьи души я приду!
– Давай проясним кое-что. – беря со стола карандаш и блокнот, приступила к допросу более рьяно. – Ты можешь говорить?
Один взгляд и его уверенный кивок.
– Отлично. Но не станешь?
Склонил голову набок. Полагаю, что не станет.
– Ты не хочешь кого-то беспокоить?
Опять уверенный кивок. Интересненько, что же такое хочет показать, и в своеобразной форме рассказать мой бывший телохранитель?
– Решив твою проблему, я избавлюсь от тебя? Ты перейдешь за Грань? – если он ответит утвердительно, то я возьмусь за дело и даже бесплатно, так сказать в память о наших взаимоотношениях. В конце концов, он знает, что я могу справиться, а значит дело серьезное.
Вот это чувство, едва зарождающегося интереса к делу, к жизни в целом, заставило меня улыбнуться. Правы были друзья, на свете есть миллионы причин чтобы жить, и ни одной, чтобы хоронить себя заживо.
– Вот черт! – я посмотрела на Рому, который все также мерцал рядом со мной, наполняя всю комнату пронизывающим холодом, затем перевела взгляд на блокнот, где корявым подчерком были записаны мои мысли и вопросы к нему и в одно мгновение приняла решение.
Спрыгнув с кровати вместе с пледом, ну, как сказать спрыгнув, в моем исполнении ничего грациозного ждать не приходиться, поэтому свалившись на пол, я встала, обтянула задравшуюся майку и бросилась в комнату к Олегу. И плевать мне глубоко в колодец, если на нем спущены штаны, а под ним любовь всей жизни. Я вернулась в строй и мне позарез необходимо дело.
Глава 2 «Мертвые умеют громко говорить, только живые слушать не умеют»
Могильные плиты – это письма, адресованные вечности…
– Олег! – прокричала я, абсолютно не заботясь о тоне. – У нас дело. Вставай, нам надо ехать!
Мой компаньон сладко посапывал у себя в комнате, обняв одной ногой одеяло, а руками подушку. Все это мило выглядело, но сейчас мне было совсем не до этого. Поэтому я набрала в легкие побольше воздуха и коварно стянула одеяло.
– Вставай!
– Ника, отвали, пока жива. Если закончился алкоголь, позвони таксистам, они могут достать все, а от меня отстань. – не открывая глаз, ответил он и перевернулся на другой бок.
– Я не пьяна. – чуть обиженно оправдывалась я, держа одеяло в руках. – Я знаю как решить проблему с Романом. Ты со мной или я сяду за руль твоей машины сама?
Вот что может оторвать от такой мягкой подушки мужчину средних лет? Девушка с прекрасными пропорциями или быть может пожар у соседей? Нет. Только угроза его маленькой прелести – машине. Вот что поднимет и мертвого, а уж если угроза исходит от чокнутой и слегка пьяненькой подруги, то не грех и с того света вернуться на часок-другой.
– Не сметь! – тут же окончательно проснулся Олег и взглянул на меня с подозрительностью. – Ты не шутишь? Мы вправду можем решить проблему? Потому как всего пару часов назад ты не знала, никто не знал.
– Ой! Вставай уже! Нам действительно пора. – не унималась я, грозя забрать еще и подушку с собой, если он не встанет сию минуту.
– Что нам нужно?
– Лопаты, перчатки, резиновые сапоги и много-много воды!
– Ты меня пугаешь. Опять в лес потащишь?! – не без истеричных ноток в голосе спросил меня он, знает, чертяка, что я тот еще «подарочек».
– Лучше! – выдержала мхатовскую паузу и как закричу с восторгом прыгая к нему на кровать. – Мы поедем на кладбище!
– О, нет! – простонал Олег, падая опять на подушку.
– Прости, компаньон, но ты знал на что соглашался, когда решил открыть агентство.
И была плутовка такова, ушла собираться, по пути заглянув на кухню, где отыскались ветчина, сыр, огурчик и тосты. Не на пустой же желудок ехать в самом деле!
– Оставь в покое кухню, Мамай! Там еды было на неделю. – прокричал Олег, но меня было уже не остановить. Жить нужно вкусно, жить нужно здорово.
Держа один бутерброд в зубах и еще два в руке, я залетела в комнату вихрем, пройдя сквозь Романа, особо не заботясь об ощущениях. В конце концов, не только ему можно нарушать границы личного пространства и раз я взялась помогать бесплатно, правда, не без выгоды для себя, то пусть хотя бы не стоит у меня на пути.
Быстро натянув изрядно поношенные джинсы, темно-синюю водолазку из кашемира, я выскочила из комнаты, скользя в носках по паркету и ощутимо приложилась бедром о дверной косяк, ругнувшись по привычке, полетела проверять боеготовность друга, который остервенело копошился в шкафу, видимо, разыскивая резиновые сапожки.
– Ммм… Я думаю надо заскочить ко мне по пути на кладбище. – решила нарушить его монолог в темноте.
Он бросил вместительный, и где только его откопал, рюкзак на пол и пошел к выключателю. После того, как свет все же озарил нашу комнату, я отметила про себя как сильно иссох он, а темные круги залегли под его ослепительно красивыми зелеными глазами и всему виной была я сама. Ведь он не только взял меня пожить к себе, пока я не восстановлюсь, а в самом прямом смысле стал опорой. Нет, Миша тоже заботился обо мне, заезжая чаще на выходных – работа у него та еще и с этим приходилось считаться, но все же именно Олег стал той палочкой-выручалочкой, которая помогла мне выжить, и я этого никогда не забуду.
– Спасибо. – прокаркала я, вешаясь к нему на шею. Слезы сами хлынули из глаз. – Если бы не ты…
