Так и сделали, руки связали за коленями и усадили на тот случай, если ее затошнит от сотрясения, а судя по тому, какая шишка выскочила на темени, то все могло быть. Все же Илья какой-никакой мужчина, пусть и без отличной физической формы.
– А теперь рассказывай, – приказала я, наливая очередную кружку кофе. Пусть терпкий вкус смоет ту горечь, что осталась после схватки. Ведь могла и Богу душу отдать вот так запросто. А мне нельзя, я в ответе за Олега. – И учти, я чувствую, когда мне врут.
На самом деле не чувствую, но ему знать об этом не обязательно. А вот что обязательно, так припомнить каждое слово, каждый жест в общении с этой особой. До боли в зубах интересно знать, чем же я так насолила ей.
– Дело было пару лет назад. Вписка у знакомых, много алкоголя и тут появилась она, вся такая недостижимая, легкая, ее смех выделялся из толпы, разливаясь над головами тысячами колокольчиков. Она очаровывала с легкостью, с которой могут только богини из древних мифов. Многие в тот вечер пытались подкатить к ней, в их числе был и я.
– И тут она тебя, как и полагается приличной девушке, отшила, послав далеко и надолго? – встряла в его рассказ я, потому как смотреть на это восторженное лицо было больше невыносимо, так и чесались руки треснуть ему, чтобы привести в чувства. Но тут стоит оговориться, что и сама я подпадала немыслимым образом под ее очарование. Дьяволица!
– И да, и нет. Она шепнула мне на ушко, что будет не прочь пообжиматься со мной в комнате друга. И, что, если мне так не терпится, я могу идти прямо сейчас и ждать ее.
Тут видимо мои брови и вовсе уползли с лица, удивляясь такой глупости со стороны Ильи. Неужели он и в самом деле развесил уши и поверил ей, впервые видя?
– Повелся. – тут же откликнулся Илья, а я испуганно заозиралась, неужели опять вслух стала говорить? – В общем, пошел я в комнату, куда и было указано, даже успел снять майку, в предвкушении отличного вечера, но тут мне показалось, что в комнате есть кто-то еще. Наваждение, которое нашло на меня, как ветром сдуло. Я попытался нашарить выключатель, но так и не нашел его, поэтому попытался подсветить себе фонариком из телефона. Честно, лучше бы я этого не делал.
– Да?! Это почему? – воодушевившись рассказом, уточнила я и поспешно отпила слишком большой глоток кофе, отчего тут же зашлась кашлем. Наша арестантка пошевелилась, нахмурив свои пшеничные бровки. Выглядело это мило. Валерий Петрович сидел молча и слушал, хотя мне очень хотелось, чтобы он хоть слово сказал, тогда я бы ему от всей своей души треснула по голове.
– Тела. – едва слышно выдавил он. Я замерла с кружкой в руках, молча уставившись на Илью. – Их было много, они были свалены друг на друга, истекая кровью, заливая все вокруг. Я успел насчитать три тела, пока телефон не выпал из дрожащей руки. Я споткнулся обо что-то мягкое, полагаю, еще об одно тело, и упал, пятясь назад. Как ты понимаешь, мужества вызвать полицию и дать показания у меня не хватило.
– Да ладно?! Ты просто ушел? – встрепенулась от такого откровения я. – Жуть.
– А что мне было делать по-твоему? – взвился Илья, нервно расхаживая по кухне. Причем он весьма успешно обходил нашу прелестницу, даже взгляд его не падал на нее. – Я был напуган, пьян и черт знает что мог увидеть там. Вдруг это было сделано специально, чтобы вдоволь посмеяться над простаками? В общем, я быстро смылся оттуда, и только спустя несколько лет узнал, что все это было по-настоящему. Там действительно нашли четырех убитых, у каждого из них были ужасные раны, но самое странное, что нанесли их себе жертвы сами, без посторонней помощи. Я тогда еще подумал, что полиции было лень заниматься этим делом, ведь большинство пришедших на вечеринку явно были не в ладах с законом.
– Ясно, – шумно вдохнув воздух, ответила я. – Теперь понятно, почему ты оказался в нашей компании, тебя просто катастрофически притягивает возможность неприятностей. Посмотри куда тебя вновь втянули.
– Да что тут ясного?! – возмутился, сидевший до этого тихо, Петрович. –Парень быть может и сам порешал их, а поет тут песни соловья.
Я повернула голову в его сторону и уставилась на него зло. Пора было закрыть рот этому паршивцу.
– А ты в курсе, что после того, как я представилась тебе и ты услышал такое откровение, вполне вероятно рассвет больше не увидишь? Что нам стоит, таким подлым и дерзким, подстроить твою смерть ее руками? – он было открыл рот, чтобы возразить, но я подняла ладонь и приказала молчать, а затем, выждав театральную паузу, добавила к вышесказанному. – Или ты думаешь ей спишут преступления, совершенные над стариками?
– А вы отпустите меня, и я буду молчать, на эту ненормальную мне все равно ее мать умерла давным-давно, а я все еще в плену.
– Интересное дело, – отвлеклась я от разговора с Ильей и перевела свое внимание на Петровича. – В каком таком плену ты находишься?
– А вы что еще не поняли кто она такая? Она же гипнотизер, мать ее. И с этим ничего нельзя поделать. Ты говорил, что нашел там много тел, что в комнату она тебя позвала, да на ушко всякие прелести шептала, а там может и дотронулась до тебя, когда нежно так в глаза смотрела. – и не дождавшись положительного ответа, продолжил. – Вот и загипнотизировала она тебя. Меня тоже.
– Это потому что ты полез ко мне в трусы, педофил доморощенный! – прошипела девушка за нашими спинами. Мы все дружно вздрогнули и обернулись синхронно. – Будем знакомы, меня зовут Роза.
– И мне «приятно» познакомится. Если бы не ваше стремление истребить все то, что так дорого моему сердцу, то знакомство и впрямь могло быть приятным. – не стала скрывать своих чувств я, но на всякий случай смотрела на нее расфокусировано.
– Да что ты мелешь, девка! Не нужна ты мне была тогда и сейчас не нужна. Всю душу ты мне вырвала, ненормальная. – внезапно запричитал Петрович.
Приказав им обоим заткнуться, я задумалась с чего бы начать, но начал за меня Илья. Он подошел к ней за спину и спросил:
– Почему ты так со мной поступила тогда, в квартире. Ты хотела меня убить?
– Это была проба пера. – просто и непринужденно ответила она, словно убийства для нее нечто наподобие будничных дел. Вот стерва!
– Даже так?! – с плохо прикрываемой яростью в голосе спросила я. – А те старики что тебе сделали? Тоже совершенствовалась в своих методах? А мы с Олегом чем тебе насолили?
– А вот к вам у меня личные счеты. И если ты думаешь, что все окончилось, то ты заблуждаешься. Я тебя и из преисподней достану, будь уверена.
Тут моя психика не выдержала, и я от всей души рассмеялась. Смеялась я долго, раскатисто, до самых слез, чтобы уж больше никогда так не смеяться.
– Что ты можешь мне сделать хуже того, что сделала себе я сама? Глупышка ты.
– Ты, – она кивком головы указала на Петровича. – поплатился жизнями обоих родителей за то, что укоротил жизнь моей матери и попытался изнасиловать меня. А ты, – тут она красноречиво указала на Илью, – вообще мне не зачем был, я только входила во вкус крови и просто приятно было избавить мир от пары-тройки наркоманов, что мешали мне спать. О, поверь мне, я терпела итак слишком долго, выслушивая каждые выходные то, что творили эти четверо.
Квартира огласилась криком, да таким, что приезд патруля всего лишь вопрос времени. Это кричал Петрович. Он смотрел на свою падчерицу выцветшими глазами, и уже не казался таким скользким, таким мерзким, как при первой нашей встрече. Сейчас он был похож на осунувшегося от горя старика, а не молодящегося мужчины средних лет. Даже жаль его. Надо признать, что у этой девочки определенно есть вкус в мести. Но то, что она чуть было не сделала с Ильей повергало меня в шок. Так нельзя жить и с легкостью решать кого убить следующим. Мы не животные, мы не сражаемся за корку хлеба. По большей части, люди сами творцы своего счастья, но почему-то многие об это забывают, виня общество, политиканов или невидимую силу.
Она еще с какое-то время препиралась с мужчинами, как загнанный в угол волчонок. Опасный, да, но все же уже раненный зверь.
– Хорошо, с этим разобрались, а теперь перейдем ко мне и моему напарнику. – тихим, но твердым тоном начала говорить я и голоса тут же стихли. Вот не умею я общаться с людьми, но когда надо, то от моего тона стынет в жилах кровь. – Почему ты решила мстить нам?
– Всему виной любовь, – грустно улыбнувшись, произнесла она.
– Не поняла? Ты была влюблена в Олега? Или Мишу?
– Нет, моей любовью была ОНА. – с легким оттенком скорби ответила она. – Мы начали встречаться сразу после того, как я поменяла квартиру и соседей, если ты понимаешь, о чем я. – о, да, я понимала о чем она. На ее счету был как минимум еще один человек, который завлек меня в могилу. – Маша была моей жизнью, моей лучшей половиной. Она была так чиста и непорочна, так весела и серьезна одновременно, а потом поступила на службу в отдел к твоему любовнику. Интересно, что было дальше?
Я начинала смутно понимать к чему клонит эта стерва, но все также старалась сохранять выражение лица. Ситуация глупая, но из-за нее пострадали люди, много людей.
– Она встретила тебя почти год назад, помогала в каком-то деле, так она говорила. Столько восторженных эпитетов в твой адрес, столько внимания, что я по началу лишь насторожилась, но решила не зацикливаться. Она часто увлекалась. Художники в целом все такие. Муза и всякое такое…– сникла она, но затем резко вскинула голову, отчего волосы вновь разметались по плечам, и продолжила. – Она дарила мне себя всю целиком, но душой уже была не со мной. А вскоре она заболела. Врачи не понимали в чем дело, но понимала я. Она заболела тобой. Так тоже бывает.
– Бред! Между нами ничего не было и быть не могло! – заявила я сердито, почему-то захотелось оправдаться. Я поставила пустую кружку на стол, прошла вплотную к ней и не побоялась заглянуть в ее васильковые глаза. – Если бы между нами что-то было, то ты была бы забыта в тот же миг. Я не умею гореть наполовину.
– Но она умела. Столько набросков было посвящено тебе, столько снов и желаний, а ты ходила неприступная, жила своей жизнью, смеялась. А из нашей жизни словно высосали всю радость. Ты нас ее лишила.
– Бред! И давно тебе в голову пришла идея мстить каждому, кто понравится твоей подружке? – это Илья подключился к разговору, но одного моего взгляда хватило, чтобы он вышел из комнаты с телефоном в руках. Умный мальчик.
– Ее не стало девять дней назад. Она ушла, повесившись у себя в галерее, среди сотен твоих набросков. И знаешь что?
– Что же? – затаив дыхание, спросила я. А сама мысленно возвращалась к последней нашей встрече, где она поцеловала меня, но Катя подоспела вовремя, чтобы мне не пришлось давать глупых оправданий. Тогда я ее видела в последний раз. Стало быть, этот поступок и послужил триггером, и она решилась на отчаянный шаг.
– Там не было меня, ни единого намека, ни единой картины, а их было много. Она решила посвятить свою смерть тебе, ведь она знала, что ты непростая женщина. Наверное, ей это казалось романтичным – пройти сквозь тебя в тот момент, когда ее душа уже была на половине пути к Богу.
– Ты знаешь кто я?!
– Звезда смерти, как же, как же…
– И тогда ты решила устроить мою встречу с ней куда раньше? Зачем ты заманила меня в могилу, да еще и таким подлым образом? – не удержалась от колкости я. – Ведь я успела увидеть как ты заносишь для удара лопату и почему ты позволила Илье откопать меня. Ведь это он закопал под твоим принуждением?
– Это не имеет уже никакого смысла. Ты победила, а я нет. В моей жизни уже не будет большей радости, чем ту, что дарила она.
– Глупая ты, а еще злая. Ты озлобилась на весь мир и мир тебе ответил тем же. Разве смерть моя или моих коллег могла принести тебе облегчение? Не надо тут сидеть и прикрываться столь возвышенными чувствами свою тягу к убийствам. Ты обычный серийный убийца, а мотивы – это полемика. Не было бы ее в твоей жизни, ты бы продолжала оправдываться тем, что соседи шумные, отчим подонок, солнце не так ярко светит и прочее, прочее. Такие как ты всегда находят причины, но следствием всегда является одно – это убийство. Вот и все. Простая истина.
Я отошла от нее, нервно потирая шею, все еще под впечатлением от услышанного и только решительно направилась к выходу, как столкнулась с Ильей. Он был взбудоражен.
– Что случилось?
– Я не должен был этого делать, но я… – тут он виновато развел руками и посмотрел стеклянными глазами на девушку. Опять ее проделки – в тот же миг поняла я.
– Что?! Что ты сделал? – паника медленно, но уверенно подступала к горлу.
– Я позвонил в полицию и вызвал наряд.
– Вот черт! – выругалась я, хватая из рук Ильи телефон. Зайдя в список телефона, действительно увидела номер отделения и время разговора почти три минуты. Черт! Черт! Черт!
– А теперь иди и освободи меня! – властным голосом ответила она. Илья еще раз посмотрел на меня и словно сопротивляясь и спотыкаясь на каждом шагу пошел в сторону девушки.
– Стоять! – заорала я, бросаясь на перерез. Тут надо сказать что произошло сразу несколько событий.
Первое и самое важное – входная дверь вылетела с петель от чудовищного по своей силе удара и на пороге появились бравые полицейские с Мишей во главе. И откуда он нарисовался только?
Второе – я в тот самый момент, когда Миша увидел все наше собрание, ударила Илью по голове кубком и он со стоном рухнул на пол.
– Миша, я все объясню! – только и смогла я выдавить из себя и тут же была скручена как в лучших боевиках, а дальше уложена на пол. Пленники освобождены от пут и водворены в спальню.
– О, да! Ты мне все объяснишь! – сверкая глазами прокаркал Миша и резко поднял меня с пола.
– Мне больно! – тут же запричитала я, но, похоже, никому и дела не было до моего состояния, а ведь тут я – жертва, на минуточку.
– А я устал вытаскивать твой тощий зад из неприятностей! – продолжал орать он мне в лицо.
– Не глухая! Нечего так орать. – завелась я и начала орать на него в ответ.
– Да заткнитесь вы уже оба! – это Илья с пола запричитал. – Слабая у тебя рука, Соколова.
– Илья! – вырвавшись из рук Миши запричитала я, падая на пол. – Миленький! Как же я рада, что не пришибла тебя ненароком! Ты вновь оказался под гипнозом этой девки.
– Какой гипноз, какие девки? – уже привычным мне голосом спросил Миша. Мы оба перевели взгляд на него, затем на комнату, а потом опять на него и закричали в унисон.
– Сбежит же зараза!
Видели ли вы когда-нибудь мультики в котором сразу несколько персонажей пытаются протиснуться в одни маленькие двери?! Нет? А я видела, так вот в нашем случае все было куда печальнее, мои ребра были потревожены и в этой гонке я первая вылетела из проема, гулко вздыхая и борясь с болью, которая нарастала с каждым шагом. Илья пропустил Мишу и они оба ринулись в спальню.
– Поздно. – простонала я, обводя взглядом кровавую бойню двумя минутами позже, устроенную одной маленькой дрянью с внешностью куколки.
Двое полицейских были мертвы, лежали с перерезанным горлом, Валерий Петрович держал в руках нож и неистово раскачивался взад и вперед, бормоча несвязную речь, девушки словно тут и не было. Неизвестно каким образом она смогла выбраться, но факт оставался фактом – она ушла и бог знает что у нее в голове за план и куда она решила направится.
– А теперь рассказывай, – приказала я, наливая очередную кружку кофе. Пусть терпкий вкус смоет ту горечь, что осталась после схватки. Ведь могла и Богу душу отдать вот так запросто. А мне нельзя, я в ответе за Олега. – И учти, я чувствую, когда мне врут.
На самом деле не чувствую, но ему знать об этом не обязательно. А вот что обязательно, так припомнить каждое слово, каждый жест в общении с этой особой. До боли в зубах интересно знать, чем же я так насолила ей.
– Дело было пару лет назад. Вписка у знакомых, много алкоголя и тут появилась она, вся такая недостижимая, легкая, ее смех выделялся из толпы, разливаясь над головами тысячами колокольчиков. Она очаровывала с легкостью, с которой могут только богини из древних мифов. Многие в тот вечер пытались подкатить к ней, в их числе был и я.
– И тут она тебя, как и полагается приличной девушке, отшила, послав далеко и надолго? – встряла в его рассказ я, потому как смотреть на это восторженное лицо было больше невыносимо, так и чесались руки треснуть ему, чтобы привести в чувства. Но тут стоит оговориться, что и сама я подпадала немыслимым образом под ее очарование. Дьяволица!
– И да, и нет. Она шепнула мне на ушко, что будет не прочь пообжиматься со мной в комнате друга. И, что, если мне так не терпится, я могу идти прямо сейчас и ждать ее.
Тут видимо мои брови и вовсе уползли с лица, удивляясь такой глупости со стороны Ильи. Неужели он и в самом деле развесил уши и поверил ей, впервые видя?
– Повелся. – тут же откликнулся Илья, а я испуганно заозиралась, неужели опять вслух стала говорить? – В общем, пошел я в комнату, куда и было указано, даже успел снять майку, в предвкушении отличного вечера, но тут мне показалось, что в комнате есть кто-то еще. Наваждение, которое нашло на меня, как ветром сдуло. Я попытался нашарить выключатель, но так и не нашел его, поэтому попытался подсветить себе фонариком из телефона. Честно, лучше бы я этого не делал.
– Да?! Это почему? – воодушевившись рассказом, уточнила я и поспешно отпила слишком большой глоток кофе, отчего тут же зашлась кашлем. Наша арестантка пошевелилась, нахмурив свои пшеничные бровки. Выглядело это мило. Валерий Петрович сидел молча и слушал, хотя мне очень хотелось, чтобы он хоть слово сказал, тогда я бы ему от всей своей души треснула по голове.
– Тела. – едва слышно выдавил он. Я замерла с кружкой в руках, молча уставившись на Илью. – Их было много, они были свалены друг на друга, истекая кровью, заливая все вокруг. Я успел насчитать три тела, пока телефон не выпал из дрожащей руки. Я споткнулся обо что-то мягкое, полагаю, еще об одно тело, и упал, пятясь назад. Как ты понимаешь, мужества вызвать полицию и дать показания у меня не хватило.
– Да ладно?! Ты просто ушел? – встрепенулась от такого откровения я. – Жуть.
– А что мне было делать по-твоему? – взвился Илья, нервно расхаживая по кухне. Причем он весьма успешно обходил нашу прелестницу, даже взгляд его не падал на нее. – Я был напуган, пьян и черт знает что мог увидеть там. Вдруг это было сделано специально, чтобы вдоволь посмеяться над простаками? В общем, я быстро смылся оттуда, и только спустя несколько лет узнал, что все это было по-настоящему. Там действительно нашли четырех убитых, у каждого из них были ужасные раны, но самое странное, что нанесли их себе жертвы сами, без посторонней помощи. Я тогда еще подумал, что полиции было лень заниматься этим делом, ведь большинство пришедших на вечеринку явно были не в ладах с законом.
– Ясно, – шумно вдохнув воздух, ответила я. – Теперь понятно, почему ты оказался в нашей компании, тебя просто катастрофически притягивает возможность неприятностей. Посмотри куда тебя вновь втянули.
– Да что тут ясного?! – возмутился, сидевший до этого тихо, Петрович. –Парень быть может и сам порешал их, а поет тут песни соловья.
Я повернула голову в его сторону и уставилась на него зло. Пора было закрыть рот этому паршивцу.
– А ты в курсе, что после того, как я представилась тебе и ты услышал такое откровение, вполне вероятно рассвет больше не увидишь? Что нам стоит, таким подлым и дерзким, подстроить твою смерть ее руками? – он было открыл рот, чтобы возразить, но я подняла ладонь и приказала молчать, а затем, выждав театральную паузу, добавила к вышесказанному. – Или ты думаешь ей спишут преступления, совершенные над стариками?
– А вы отпустите меня, и я буду молчать, на эту ненормальную мне все равно ее мать умерла давным-давно, а я все еще в плену.
– Интересное дело, – отвлеклась я от разговора с Ильей и перевела свое внимание на Петровича. – В каком таком плену ты находишься?
– А вы что еще не поняли кто она такая? Она же гипнотизер, мать ее. И с этим ничего нельзя поделать. Ты говорил, что нашел там много тел, что в комнату она тебя позвала, да на ушко всякие прелести шептала, а там может и дотронулась до тебя, когда нежно так в глаза смотрела. – и не дождавшись положительного ответа, продолжил. – Вот и загипнотизировала она тебя. Меня тоже.
– Это потому что ты полез ко мне в трусы, педофил доморощенный! – прошипела девушка за нашими спинами. Мы все дружно вздрогнули и обернулись синхронно. – Будем знакомы, меня зовут Роза.
– И мне «приятно» познакомится. Если бы не ваше стремление истребить все то, что так дорого моему сердцу, то знакомство и впрямь могло быть приятным. – не стала скрывать своих чувств я, но на всякий случай смотрела на нее расфокусировано.
– Да что ты мелешь, девка! Не нужна ты мне была тогда и сейчас не нужна. Всю душу ты мне вырвала, ненормальная. – внезапно запричитал Петрович.
Приказав им обоим заткнуться, я задумалась с чего бы начать, но начал за меня Илья. Он подошел к ней за спину и спросил:
– Почему ты так со мной поступила тогда, в квартире. Ты хотела меня убить?
– Это была проба пера. – просто и непринужденно ответила она, словно убийства для нее нечто наподобие будничных дел. Вот стерва!
– Даже так?! – с плохо прикрываемой яростью в голосе спросила я. – А те старики что тебе сделали? Тоже совершенствовалась в своих методах? А мы с Олегом чем тебе насолили?
– А вот к вам у меня личные счеты. И если ты думаешь, что все окончилось, то ты заблуждаешься. Я тебя и из преисподней достану, будь уверена.
Тут моя психика не выдержала, и я от всей души рассмеялась. Смеялась я долго, раскатисто, до самых слез, чтобы уж больше никогда так не смеяться.
– Что ты можешь мне сделать хуже того, что сделала себе я сама? Глупышка ты.
– Ты, – она кивком головы указала на Петровича. – поплатился жизнями обоих родителей за то, что укоротил жизнь моей матери и попытался изнасиловать меня. А ты, – тут она красноречиво указала на Илью, – вообще мне не зачем был, я только входила во вкус крови и просто приятно было избавить мир от пары-тройки наркоманов, что мешали мне спать. О, поверь мне, я терпела итак слишком долго, выслушивая каждые выходные то, что творили эти четверо.
Квартира огласилась криком, да таким, что приезд патруля всего лишь вопрос времени. Это кричал Петрович. Он смотрел на свою падчерицу выцветшими глазами, и уже не казался таким скользким, таким мерзким, как при первой нашей встрече. Сейчас он был похож на осунувшегося от горя старика, а не молодящегося мужчины средних лет. Даже жаль его. Надо признать, что у этой девочки определенно есть вкус в мести. Но то, что она чуть было не сделала с Ильей повергало меня в шок. Так нельзя жить и с легкостью решать кого убить следующим. Мы не животные, мы не сражаемся за корку хлеба. По большей части, люди сами творцы своего счастья, но почему-то многие об это забывают, виня общество, политиканов или невидимую силу.
Она еще с какое-то время препиралась с мужчинами, как загнанный в угол волчонок. Опасный, да, но все же уже раненный зверь.
– Хорошо, с этим разобрались, а теперь перейдем ко мне и моему напарнику. – тихим, но твердым тоном начала говорить я и голоса тут же стихли. Вот не умею я общаться с людьми, но когда надо, то от моего тона стынет в жилах кровь. – Почему ты решила мстить нам?
– Всему виной любовь, – грустно улыбнувшись, произнесла она.
– Не поняла? Ты была влюблена в Олега? Или Мишу?
– Нет, моей любовью была ОНА. – с легким оттенком скорби ответила она. – Мы начали встречаться сразу после того, как я поменяла квартиру и соседей, если ты понимаешь, о чем я. – о, да, я понимала о чем она. На ее счету был как минимум еще один человек, который завлек меня в могилу. – Маша была моей жизнью, моей лучшей половиной. Она была так чиста и непорочна, так весела и серьезна одновременно, а потом поступила на службу в отдел к твоему любовнику. Интересно, что было дальше?
Я начинала смутно понимать к чему клонит эта стерва, но все также старалась сохранять выражение лица. Ситуация глупая, но из-за нее пострадали люди, много людей.
– Она встретила тебя почти год назад, помогала в каком-то деле, так она говорила. Столько восторженных эпитетов в твой адрес, столько внимания, что я по началу лишь насторожилась, но решила не зацикливаться. Она часто увлекалась. Художники в целом все такие. Муза и всякое такое…– сникла она, но затем резко вскинула голову, отчего волосы вновь разметались по плечам, и продолжила. – Она дарила мне себя всю целиком, но душой уже была не со мной. А вскоре она заболела. Врачи не понимали в чем дело, но понимала я. Она заболела тобой. Так тоже бывает.
– Бред! Между нами ничего не было и быть не могло! – заявила я сердито, почему-то захотелось оправдаться. Я поставила пустую кружку на стол, прошла вплотную к ней и не побоялась заглянуть в ее васильковые глаза. – Если бы между нами что-то было, то ты была бы забыта в тот же миг. Я не умею гореть наполовину.
– Но она умела. Столько набросков было посвящено тебе, столько снов и желаний, а ты ходила неприступная, жила своей жизнью, смеялась. А из нашей жизни словно высосали всю радость. Ты нас ее лишила.
– Бред! И давно тебе в голову пришла идея мстить каждому, кто понравится твоей подружке? – это Илья подключился к разговору, но одного моего взгляда хватило, чтобы он вышел из комнаты с телефоном в руках. Умный мальчик.
– Ее не стало девять дней назад. Она ушла, повесившись у себя в галерее, среди сотен твоих набросков. И знаешь что?
– Что же? – затаив дыхание, спросила я. А сама мысленно возвращалась к последней нашей встрече, где она поцеловала меня, но Катя подоспела вовремя, чтобы мне не пришлось давать глупых оправданий. Тогда я ее видела в последний раз. Стало быть, этот поступок и послужил триггером, и она решилась на отчаянный шаг.
– Там не было меня, ни единого намека, ни единой картины, а их было много. Она решила посвятить свою смерть тебе, ведь она знала, что ты непростая женщина. Наверное, ей это казалось романтичным – пройти сквозь тебя в тот момент, когда ее душа уже была на половине пути к Богу.
– Ты знаешь кто я?!
– Звезда смерти, как же, как же…
– И тогда ты решила устроить мою встречу с ней куда раньше? Зачем ты заманила меня в могилу, да еще и таким подлым образом? – не удержалась от колкости я. – Ведь я успела увидеть как ты заносишь для удара лопату и почему ты позволила Илье откопать меня. Ведь это он закопал под твоим принуждением?
– Это не имеет уже никакого смысла. Ты победила, а я нет. В моей жизни уже не будет большей радости, чем ту, что дарила она.
– Глупая ты, а еще злая. Ты озлобилась на весь мир и мир тебе ответил тем же. Разве смерть моя или моих коллег могла принести тебе облегчение? Не надо тут сидеть и прикрываться столь возвышенными чувствами свою тягу к убийствам. Ты обычный серийный убийца, а мотивы – это полемика. Не было бы ее в твоей жизни, ты бы продолжала оправдываться тем, что соседи шумные, отчим подонок, солнце не так ярко светит и прочее, прочее. Такие как ты всегда находят причины, но следствием всегда является одно – это убийство. Вот и все. Простая истина.
Я отошла от нее, нервно потирая шею, все еще под впечатлением от услышанного и только решительно направилась к выходу, как столкнулась с Ильей. Он был взбудоражен.
– Что случилось?
– Я не должен был этого делать, но я… – тут он виновато развел руками и посмотрел стеклянными глазами на девушку. Опять ее проделки – в тот же миг поняла я.
– Что?! Что ты сделал? – паника медленно, но уверенно подступала к горлу.
– Я позвонил в полицию и вызвал наряд.
– Вот черт! – выругалась я, хватая из рук Ильи телефон. Зайдя в список телефона, действительно увидела номер отделения и время разговора почти три минуты. Черт! Черт! Черт!
– А теперь иди и освободи меня! – властным голосом ответила она. Илья еще раз посмотрел на меня и словно сопротивляясь и спотыкаясь на каждом шагу пошел в сторону девушки.
– Стоять! – заорала я, бросаясь на перерез. Тут надо сказать что произошло сразу несколько событий.
Первое и самое важное – входная дверь вылетела с петель от чудовищного по своей силе удара и на пороге появились бравые полицейские с Мишей во главе. И откуда он нарисовался только?
Второе – я в тот самый момент, когда Миша увидел все наше собрание, ударила Илью по голове кубком и он со стоном рухнул на пол.
– Миша, я все объясню! – только и смогла я выдавить из себя и тут же была скручена как в лучших боевиках, а дальше уложена на пол. Пленники освобождены от пут и водворены в спальню.
– О, да! Ты мне все объяснишь! – сверкая глазами прокаркал Миша и резко поднял меня с пола.
– Мне больно! – тут же запричитала я, но, похоже, никому и дела не было до моего состояния, а ведь тут я – жертва, на минуточку.
– А я устал вытаскивать твой тощий зад из неприятностей! – продолжал орать он мне в лицо.
– Не глухая! Нечего так орать. – завелась я и начала орать на него в ответ.
– Да заткнитесь вы уже оба! – это Илья с пола запричитал. – Слабая у тебя рука, Соколова.
– Илья! – вырвавшись из рук Миши запричитала я, падая на пол. – Миленький! Как же я рада, что не пришибла тебя ненароком! Ты вновь оказался под гипнозом этой девки.
– Какой гипноз, какие девки? – уже привычным мне голосом спросил Миша. Мы оба перевели взгляд на него, затем на комнату, а потом опять на него и закричали в унисон.
– Сбежит же зараза!
Видели ли вы когда-нибудь мультики в котором сразу несколько персонажей пытаются протиснуться в одни маленькие двери?! Нет? А я видела, так вот в нашем случае все было куда печальнее, мои ребра были потревожены и в этой гонке я первая вылетела из проема, гулко вздыхая и борясь с болью, которая нарастала с каждым шагом. Илья пропустил Мишу и они оба ринулись в спальню.
– Поздно. – простонала я, обводя взглядом кровавую бойню двумя минутами позже, устроенную одной маленькой дрянью с внешностью куколки.
Двое полицейских были мертвы, лежали с перерезанным горлом, Валерий Петрович держал в руках нож и неистово раскачивался взад и вперед, бормоча несвязную речь, девушки словно тут и не было. Неизвестно каким образом она смогла выбраться, но факт оставался фактом – она ушла и бог знает что у нее в голове за план и куда она решила направится.
