А в ответ тишина…
Мы внимательно осмотрели все вокруг на предмет повреждений, но ничего не нашли. Просто небольшой старый сухогруз, с которого ушла команда. Людей не видно – ни живых, ни мертвых.
– Пошли на мостик!
Вопреки опасениям, все двери оказались открыты. Особого беспорядка на мостике не обнаружилось. Датчики в рубке были мертвы. Даже мне стало понятно, что электрические системы корабля-призрака полностью обесточены, похоже, аккумуляторы давно сдохли. Михалыч оказался прав: старое суденышко уже много лет скиталось по морям-океанам.
– Сделаем так: разделимся. Дед и радист идут в машинное отделение. Боцман с Васей – в жилые каюты и трюма, – приказал старпом Костя, назначенный капитаном руководить досмотровой командой, – а мы со Степаном поищем здесь. Если что, кричите.
Мы с Михалычем спустились на две палубы вниз. Сверху падало немного рассеянного света. А дальше трап вел вниз в густую темноту.
– Страшно? – ехидненько так поинтересовался дед.
Кто же в таком признается?
– Нет, – сказал я.
– Ну и дурак! Таких смельчаков на кладбище, знаешь, сколько?
Я и понятия об этом не имел. Но смутно догадывался, что вполне достаточно.
– Что же там внизу..., – продолжал нагонять страху Михалыч, – может быть, трупы. А может быть, и еще что похуже.
– Например? – усмехнулся я, пытаясь выглядеть бесстрашным морским волком.
– Э-э-э, брат… Море – это такая штука… Может, чудища какие затаились. Ведь совершенно непонятно, куда делся экипаж. А может, души погибших моряков…
Мы постояли на свету. Честно говоря, после таких слов мое желание спускаться куда-то улетучилось.
– Может, не пойдем? – предложил я. – Скажем, что все осмотрели и ничего не нашли.
– Мысль хорошая, – одобрил дед, – но неправильная. Очень плохо оставлять за спиной незаконченную работу.
После этого мы спустились на нижнюю палубу и стали искать вход в машинное отделение. Мое сердце екнуло – постепенно свет фонарика становился все более и более слабым, похоже, садилась батарейка. А вот и искомая дверь с табличкой на английском. Открылась она подозрительно легко, и мы вошли внутрь.
– Сейчас только глянем – и назад, – сказал дед, – мне совсем не улыбается искать обратную дорогу на ощупь.
Если он думал, что это улыбалось мне, то очень ошибался.
Судно качнуло на очередной волне, и дверь в машинное отделение захлопнулась.
И в этот момент фонарик окончательно погас.
О пользе запасных батареек и трех вариантах поведения в критических ситуациях.
– Все-таки придется возвращаться на ощупь, – сказал дед, – ты дорогу запомнил?
– Нет. А ты?
– Я тоже не очень. Ничего, судно небольшое. Поднимемся на палубу выше, а там почти светло. В крайнем случае, покричим. Ладно, нечего тут в темноте торчать, пошли назад.
Михалыч нажал на ручку, но та не поддалась.
– Не открывается, – растерянно пробормотал он.
– Как это – не открывается? – испугался я. – Сюда же хорошо открылась!
– А вот так! Попробуй сам!
Я попробовал. Давил изо всех сил – толку никакого.
– Может, где стопор какой защелкнулся, – предположил дед, – отойди в сторону, поищу.
Я отошел. Дед долго шарил руками в районе замка, но никакого стопора не нашел.
– Надо было запасную батарейку взять, – сказал я.
С самого детства я считал себя очень умным. С возрастом выяснилось, что это действительно так. Но, к сожалению, лишь задним умом.
– Что будем делать? – спросил я.
– Есть три варианта, – ответил дед.
– И какие?
– Вариант первый: можно удариться в панику.
Вариант первый мне не очень понравился.
– Вариант второй: можно наложить в штаны.
Второй вариант мне понравился еще меньше.
– Ну, если первые два варианта тебя по каким-то причинам не устраивают, можно просто стучать в дверь, пока нас не услышат.
– А если нас не услышат? – спросил я.
Михалыч не ответил. Хотя, положа руку на сердце, я бы совсем не хотел знать ответ на свой вопрос.
Выбрав вариант номер три, я ударил по железной двери кулаком. Оказалось, что у него плюсов тоже не очень-то много. Во-первых, звук удара получился совсем тихим – вряд ли его услышат на палубе или в рубке. Во-вторых, удар пришелся по ребру жесткости, и я разбил себе пальцы.
Поэтому заорал благим матом:
– А-а-а-а-а-а-а!
– Не-е, – сказал дед, – так не услышат.
– Я руку разбил!
– Идиот!
– Ты же сам сказал, что надо стучать по двери!
– Я имел в виду чем-нибудь железным.
Очень своевременно!
– У тебя есть большой ключ? – спросил я.
– Нет. А у тебя?
– И у меня нет, – сказал я, – но ты же механик! На кой мы вообще полезли в машину без ключей?
– Зачем они? – удивился дед. – Все равно ничего ремонтировать я не собирался. Или ты думаешь, что механики всю жизнь ходят с мешком инструмента за плечами?
Честно говоря, я вообще об этом никогда и ничего не думал.
– У меня все ключи в машинном отделении на специальном стенде висят, – продолжал Михалыч, не дождавшись моего ответа, – может, и здесь то же самое.
– Надо поискать, – предложил я.
– Надо, – согласился дед.
И мы приступили к поискам.
Вам когда-нибудь доводилось искать что-нибудь железное (типа большого гаечного ключа) в кромешном мраке запертого машинного отделения на мертвом корабле-призраке, дрейфующем под властью ветров, течений и волн в северной части Атлантического океана? Нет? А жаль… Если представится случай, обязательно попробуйте! Незабываемые ощущения гарантируются!
О шедеврах мирового кинематографа
Приступив к решению задачи с максимальным усердием, я тут же врезался лбом во что-то большое, твердое и однозначно железное.
– А-а-а-а-а-а!
– Что случилось? — с неожиданной заботливостью спросил дед.
– Головой ударился!
– Надо быть аккуратнее!
За что мне всегда Михалыч нравился, так это за свои ценные замечания!
– Понятно, – ответил я.
И в самом деле, что тут непонятного?
– Аж искры из глаз!
– Жаль, что они ничего не осветили. Если хочешь, ползи на карачках и рукой ощупывай дорогу перед собой. Тогда голова останется цела.
Прекрасная идея. Я так и поступил, даже не подумав о том, что дед мог банально пошутить.
– А-а-а-а-а-а! – раздался крик.
– Что случилось?
– Теперь я ударился!
– Надо быть аккуратнее! – отплатил я деду той же монетой.
Михалыч не ответил и обиженно засопел. Похоже, он решил самостоятельно не использовать свой же совет по передвижению на карачках, за что и был жестоко наказан.
Вскоре я уткнулся в какой-то механизм. Повернул влево и тут же вляпался во что-то скользкое и липкое. Понюхал — машинное масло. Похоже, на этом корабле за чистотой пола в машинном отделении не очень-то следили. Впрочем, на нашем было то же самое. Но это навело меня на мысль, которая в первый момент показалась просто гениальной.
– Дед?
– Чего?
– У тебя спички есть?
– Нет. А зачем мне спички? Я же не курю.
Я тоже не курил. Если бы в этот момент мне кто-нибудь стал рассказывать о вреде курения, то сразу получил в морду.
– А зачем тебе спички?
– Я в масло вляпался. Могли бы сделать факел.
– Хорошая мысль! – похвалил Михалыч. – Тебя на кладбище будут считать настоящим героем. Думаю, и меня тоже.
– А почему?
– За компанию, так сказать!
– Я хотел спросить, ПОЧЕМУ меня будут считать героем? – повторно задал я вопрос, постаравшись выделить интонацией нужное слово.
– А вдруг здесь скопление газа или испарений топлива? Взлетит весь корабль ко всем чертям!
– Я ничего не чувствую.
– Иногда газ не пахнет, – резонно ответил дед, – хватит болтать, ищи дальше.
Я стал искать. А что еще оставалось делать? Аккуратно ощупывая перед собой дорогу, я не спеша двигался вперед. На лбу вздулась здоровенная шишка, и голова сильно болела. Зато теперь я стал намного аккуратнее – правильно говорят, что нет лучше учителя, чем личный жизненный опыт. Куда же делся экипаж?
Совсем не к месту вспомнилось великое творение Ридли Скотта «Чужой». Прекрасный фильм, но думать о нем, находясь в полнейшей темноте на борту брошенного судна, однозначно не рекомендуется! Можете поверить моему опыту!
В результате машинное отделение стало наполняться жуткими чудовищами, незаметными во мраке. Вот сейчас высунется огромная, истекающая ядовитой слюной отвратительная пасть и схватит меня за руку. Или за горло, что в создавшейся ситуации не намного хуже. Так вот куда делся экипаж! Мне стало все понятно! Всякая болтовня насчет инфразвука или внезапного сумасшествия – полная чушь! Люди пошли на корм, или еще хуже – использованы как инкубаторы для инопланетных монстров. А где их удобнее разместить? Не на мостике же! Лучше машинного отделения места не придумаешь!
Поэтому скорость передвижения заметно уменьшилась. До моего слуха стали доноситься еле уловимые звуки где-то впереди. Мягкая, еле слышная поступь. Сдерживаемое дыхание. И шорохи… Как будто змея ползет по металлу. Или это хвост инопланетного монстра? Звуки падающих капель и мягкое шипение прожигаемого кислотой металла… Знание того, что дед где-то сзади, смелости тоже не добавляло. И тут вариант номер два – насчет того, чтобы наложить в штаны, вдруг показался мне очень даже привлекательным!
– Дед! – заорал я.
– Нашел чего?
– Нет. Просто хотел узнать, ты еще жив?
– Жив. Что, страшно стало?
Признаваться мне не хотелось.
– Нет, не страшно. Но как-то не по себе.
– Мне тоже не по себе, – ответил Михалыч, – вроде я тут что-то отыскал.
– Что именно?
– Какие-то детали.
– Подойдет?
– Пока не знаю.
Голос деда звучал на удивление спокойно. Наверное, «Чужого» он не смотрел. Вот счастливчик! Разговор придал уверенности, и я вновь двинулся вперед на карачках. Через минуту моя рука наткнулась на что-то очень похожее на железный стол с выдвижными ящиками, и я осторожно поднялся на ноги. На ощупь удалось определить, что поверхность стола завалена мелкими болтами, гайками и железной стружкой.
Бинокль
Не найдя ничего подходящего на крышке стола, я решил проверить ящики. В верхнем мне удалось обнаружить плотный футляр странной формы. Сверху футляра оказалась крышка. Я открыл замочек и нащупал два кольца, разделенные пустотой, в которой находилось что-то вроде ремешка. Крепко за него ухватившись, я вытащил находку из футляра и ощутил, что в руках у меня оказался странный предмет из двух частей. Мне пришлось долго крутить его в руках, пока не пришло понимание, что же это такое.
– Бинокль! – наконец-то догадался я.
Только непонятно, что делает эта вещица в машинном отделении. Вот найти его в ходовой рубке было бы достаточно логичным. Впрочем, разгадывать логические загадки мне никогда особо не удавалось, поэтому я попытался оценить его на предмет использования в виде ударного инструмента. Достаточно тяжелый! Если не найдется ничего лучше…
– Нашел, – услышал я голос деда, – молоток!
Я потихоньку двинулся назад. Вдруг раздался страшный грохот: это Михалыч начал колотить в дверь. В тишине машинного отделения, заключенного в стальную коробку, удары молотка по металлической двери звучат впечатляюще! Не верите? Попробуйте засунуть голову в пустую железную бочку и попросить друга стукнуть по ней молотком. Только не по голове, а по бочке, это не так больно! Будете в восторге!
– Слушай! – приказал Михалыч. – Может, кто пойдет.
Он нанес несколько сильных ударов, и мы стали прислушиваться. Пока никого не было. Так, перемежая удары молотком по металлической двери внимательным прослушиванием происходящего в коридоре, мы и проводили время в кромешной тьме. Долго никто не приходил, и мне уже стало казаться, что прошли целые сутки, досмотровая команда вернулась на траулер, и судно пошло дальше на промысел. А о нас благополучно забыли. Естественно, подобные мысли совершенно не способствовали улучшению моего настроения.
Наконец за дверью послышались далекие голоса.
– Мы здесь! – заорал я.
Голоса приближались.
– Здесь мы!
Дед продолжал колотить по двери.
– Не стучите, – раздался голос боцмана, – мы рядом. Почему вы там сидите?
– Дверь не открывается.
– Отожмите стопор!
– Стопора нет!
– Ладно, мы сами…
Что-то щелкнуло, и дверь подалась. Яркий свет фонарей больно резанул по глазам.
– Вот же он, – боцман указал на небольшой рычажок с противоположной от основной ручки стороны двери.
– Вот уроды буржуинские, – пробормотал дед, – что, нельзя было его справа поставить, как на всех нормальных кораблях?
– А почему в темноте?
– Фонарик сел.
– Надо было запасную батарею брать.
Еще один умник нашелся!
Попросив у боцмана фонарь, дед быстро обошел машинное отделение. К моему искреннему удивлению, никаких чудовищ, равно как и завернутых в коконы людей, ожидающих введения чужих эмбрионов, обнаружить не удалось. И вообще, в ярком свете фонаря машинное отделение корабля-призрака выглядело на удивление будничным. Маленьким, старым и грязным. Я прихватил бинокль, и мы пошли наверх.
О ключевых моментах в сообщениях о премировании
Пока мы с Михалычем прохлаждались в машинном отделении, остальные члены досмотровой команды уже обшарили все судно. Членов команды – ни живых, ни мертвых – не было. Никаких повреждений, отметин от пуль и других следов захвата судна или борьбы не обнаружилось. Трюмы небольшого сухогруза, больше подходящего для каботажных перевозок, оказались пусты. Судового журнала и других документов, способных пролить свет на причину трагедии (а также была ли она вообще), найти тоже не удалось. Похоже, команда покинула судно спокойно и без спешки. В нескольких каютах оказались брошенные старые вещи, какие человек обычно оставляет при переезде в другое жилище.
Один за другим моряки спустились в шлюпку. Боцман, я и матросы прихватили с собой несколько трофеев, на что имели полное право согласно международным морским законам, ведь корабль, брошенный экипажем, и все, что на нем находится, с этого момента становится нашей собственностью. Я сбросил лестницу и спустился по веревке вслед за ними. Потом мы по очереди пытались скинуть кошку, но, похоже, крюк за что-то зацепился и никак не хотел отпускаться. Наверное, кошке здесь понравилось.
– Брось ее, – приказал боцман, – пора ехать.
Мы взялись за весла и стали грести по направлению к траулеру.
Так у старого корабля, долгие годы бороздившего просторы океана в грустном одиночестве, появилась милая подружка – железная кошка с тремя острыми когтями и длинным хвостом из капроновой веревки. Я очень надеялся, что они подружатся.
Дальше все происходило, как положено. Я организовал капитану телефонную связь с пароходством. Разговор подслушать не удалось, так как меня попросили выйти и подождать за дверью. Команде объявили, что представители пароходства связались с властями Норвегии и через двое суток сюда подойдут морские буксиры и заберут корабль-призрак в ближайший порт. Поэтому следующий день мы просто бездельничали, стараясь далеко не отходить от мертвой посудины. Вечером пришел дед и предложил выпить по стаканчику браги. Дрянь, конечно, но за неимением лучшего… Заодно Михалыч напомнил мне про уговор с бутылкой коньяка, про который я во время всех этих приключений успел позабыть. Вскоре подошли два мощных буксира, и корабль-призрак отправился в сторону берега. А наш траулер пошел дальше на север к районам промысла.
Через несколько дней на имя капитана пришла радиограмма следующего содержания с пометкой «Уведомить экипаж»:
Мы внимательно осмотрели все вокруг на предмет повреждений, но ничего не нашли. Просто небольшой старый сухогруз, с которого ушла команда. Людей не видно – ни живых, ни мертвых.
– Пошли на мостик!
Вопреки опасениям, все двери оказались открыты. Особого беспорядка на мостике не обнаружилось. Датчики в рубке были мертвы. Даже мне стало понятно, что электрические системы корабля-призрака полностью обесточены, похоже, аккумуляторы давно сдохли. Михалыч оказался прав: старое суденышко уже много лет скиталось по морям-океанам.
– Сделаем так: разделимся. Дед и радист идут в машинное отделение. Боцман с Васей – в жилые каюты и трюма, – приказал старпом Костя, назначенный капитаном руководить досмотровой командой, – а мы со Степаном поищем здесь. Если что, кричите.
Мы с Михалычем спустились на две палубы вниз. Сверху падало немного рассеянного света. А дальше трап вел вниз в густую темноту.
– Страшно? – ехидненько так поинтересовался дед.
Кто же в таком признается?
– Нет, – сказал я.
– Ну и дурак! Таких смельчаков на кладбище, знаешь, сколько?
Я и понятия об этом не имел. Но смутно догадывался, что вполне достаточно.
– Что же там внизу..., – продолжал нагонять страху Михалыч, – может быть, трупы. А может быть, и еще что похуже.
– Например? – усмехнулся я, пытаясь выглядеть бесстрашным морским волком.
– Э-э-э, брат… Море – это такая штука… Может, чудища какие затаились. Ведь совершенно непонятно, куда делся экипаж. А может, души погибших моряков…
Мы постояли на свету. Честно говоря, после таких слов мое желание спускаться куда-то улетучилось.
– Может, не пойдем? – предложил я. – Скажем, что все осмотрели и ничего не нашли.
– Мысль хорошая, – одобрил дед, – но неправильная. Очень плохо оставлять за спиной незаконченную работу.
После этого мы спустились на нижнюю палубу и стали искать вход в машинное отделение. Мое сердце екнуло – постепенно свет фонарика становился все более и более слабым, похоже, садилась батарейка. А вот и искомая дверь с табличкой на английском. Открылась она подозрительно легко, и мы вошли внутрь.
– Сейчас только глянем – и назад, – сказал дед, – мне совсем не улыбается искать обратную дорогу на ощупь.
Если он думал, что это улыбалось мне, то очень ошибался.
Судно качнуло на очередной волне, и дверь в машинное отделение захлопнулась.
И в этот момент фонарик окончательно погас.
Глава 5
О пользе запасных батареек и трех вариантах поведения в критических ситуациях.
– Все-таки придется возвращаться на ощупь, – сказал дед, – ты дорогу запомнил?
– Нет. А ты?
– Я тоже не очень. Ничего, судно небольшое. Поднимемся на палубу выше, а там почти светло. В крайнем случае, покричим. Ладно, нечего тут в темноте торчать, пошли назад.
Михалыч нажал на ручку, но та не поддалась.
– Не открывается, – растерянно пробормотал он.
– Как это – не открывается? – испугался я. – Сюда же хорошо открылась!
– А вот так! Попробуй сам!
Я попробовал. Давил изо всех сил – толку никакого.
– Может, где стопор какой защелкнулся, – предположил дед, – отойди в сторону, поищу.
Я отошел. Дед долго шарил руками в районе замка, но никакого стопора не нашел.
– Надо было запасную батарейку взять, – сказал я.
С самого детства я считал себя очень умным. С возрастом выяснилось, что это действительно так. Но, к сожалению, лишь задним умом.
– Что будем делать? – спросил я.
– Есть три варианта, – ответил дед.
– И какие?
– Вариант первый: можно удариться в панику.
Вариант первый мне не очень понравился.
– Вариант второй: можно наложить в штаны.
Второй вариант мне понравился еще меньше.
– Ну, если первые два варианта тебя по каким-то причинам не устраивают, можно просто стучать в дверь, пока нас не услышат.
– А если нас не услышат? – спросил я.
Михалыч не ответил. Хотя, положа руку на сердце, я бы совсем не хотел знать ответ на свой вопрос.
Выбрав вариант номер три, я ударил по железной двери кулаком. Оказалось, что у него плюсов тоже не очень-то много. Во-первых, звук удара получился совсем тихим – вряд ли его услышат на палубе или в рубке. Во-вторых, удар пришелся по ребру жесткости, и я разбил себе пальцы.
Поэтому заорал благим матом:
– А-а-а-а-а-а-а!
– Не-е, – сказал дед, – так не услышат.
– Я руку разбил!
– Идиот!
– Ты же сам сказал, что надо стучать по двери!
– Я имел в виду чем-нибудь железным.
Очень своевременно!
– У тебя есть большой ключ? – спросил я.
– Нет. А у тебя?
– И у меня нет, – сказал я, – но ты же механик! На кой мы вообще полезли в машину без ключей?
– Зачем они? – удивился дед. – Все равно ничего ремонтировать я не собирался. Или ты думаешь, что механики всю жизнь ходят с мешком инструмента за плечами?
Честно говоря, я вообще об этом никогда и ничего не думал.
– У меня все ключи в машинном отделении на специальном стенде висят, – продолжал Михалыч, не дождавшись моего ответа, – может, и здесь то же самое.
– Надо поискать, – предложил я.
– Надо, – согласился дед.
И мы приступили к поискам.
Вам когда-нибудь доводилось искать что-нибудь железное (типа большого гаечного ключа) в кромешном мраке запертого машинного отделения на мертвом корабле-призраке, дрейфующем под властью ветров, течений и волн в северной части Атлантического океана? Нет? А жаль… Если представится случай, обязательно попробуйте! Незабываемые ощущения гарантируются!
Глава 6
О шедеврах мирового кинематографа
Приступив к решению задачи с максимальным усердием, я тут же врезался лбом во что-то большое, твердое и однозначно железное.
– А-а-а-а-а-а!
– Что случилось? — с неожиданной заботливостью спросил дед.
– Головой ударился!
– Надо быть аккуратнее!
За что мне всегда Михалыч нравился, так это за свои ценные замечания!
– Понятно, – ответил я.
И в самом деле, что тут непонятного?
– Аж искры из глаз!
– Жаль, что они ничего не осветили. Если хочешь, ползи на карачках и рукой ощупывай дорогу перед собой. Тогда голова останется цела.
Прекрасная идея. Я так и поступил, даже не подумав о том, что дед мог банально пошутить.
– А-а-а-а-а-а! – раздался крик.
– Что случилось?
– Теперь я ударился!
– Надо быть аккуратнее! – отплатил я деду той же монетой.
Михалыч не ответил и обиженно засопел. Похоже, он решил самостоятельно не использовать свой же совет по передвижению на карачках, за что и был жестоко наказан.
Вскоре я уткнулся в какой-то механизм. Повернул влево и тут же вляпался во что-то скользкое и липкое. Понюхал — машинное масло. Похоже, на этом корабле за чистотой пола в машинном отделении не очень-то следили. Впрочем, на нашем было то же самое. Но это навело меня на мысль, которая в первый момент показалась просто гениальной.
– Дед?
– Чего?
– У тебя спички есть?
– Нет. А зачем мне спички? Я же не курю.
Я тоже не курил. Если бы в этот момент мне кто-нибудь стал рассказывать о вреде курения, то сразу получил в морду.
– А зачем тебе спички?
– Я в масло вляпался. Могли бы сделать факел.
– Хорошая мысль! – похвалил Михалыч. – Тебя на кладбище будут считать настоящим героем. Думаю, и меня тоже.
– А почему?
– За компанию, так сказать!
– Я хотел спросить, ПОЧЕМУ меня будут считать героем? – повторно задал я вопрос, постаравшись выделить интонацией нужное слово.
– А вдруг здесь скопление газа или испарений топлива? Взлетит весь корабль ко всем чертям!
– Я ничего не чувствую.
– Иногда газ не пахнет, – резонно ответил дед, – хватит болтать, ищи дальше.
Я стал искать. А что еще оставалось делать? Аккуратно ощупывая перед собой дорогу, я не спеша двигался вперед. На лбу вздулась здоровенная шишка, и голова сильно болела. Зато теперь я стал намного аккуратнее – правильно говорят, что нет лучше учителя, чем личный жизненный опыт. Куда же делся экипаж?
Совсем не к месту вспомнилось великое творение Ридли Скотта «Чужой». Прекрасный фильм, но думать о нем, находясь в полнейшей темноте на борту брошенного судна, однозначно не рекомендуется! Можете поверить моему опыту!
В результате машинное отделение стало наполняться жуткими чудовищами, незаметными во мраке. Вот сейчас высунется огромная, истекающая ядовитой слюной отвратительная пасть и схватит меня за руку. Или за горло, что в создавшейся ситуации не намного хуже. Так вот куда делся экипаж! Мне стало все понятно! Всякая болтовня насчет инфразвука или внезапного сумасшествия – полная чушь! Люди пошли на корм, или еще хуже – использованы как инкубаторы для инопланетных монстров. А где их удобнее разместить? Не на мостике же! Лучше машинного отделения места не придумаешь!
Поэтому скорость передвижения заметно уменьшилась. До моего слуха стали доноситься еле уловимые звуки где-то впереди. Мягкая, еле слышная поступь. Сдерживаемое дыхание. И шорохи… Как будто змея ползет по металлу. Или это хвост инопланетного монстра? Звуки падающих капель и мягкое шипение прожигаемого кислотой металла… Знание того, что дед где-то сзади, смелости тоже не добавляло. И тут вариант номер два – насчет того, чтобы наложить в штаны, вдруг показался мне очень даже привлекательным!
– Дед! – заорал я.
– Нашел чего?
– Нет. Просто хотел узнать, ты еще жив?
– Жив. Что, страшно стало?
Признаваться мне не хотелось.
– Нет, не страшно. Но как-то не по себе.
– Мне тоже не по себе, – ответил Михалыч, – вроде я тут что-то отыскал.
– Что именно?
– Какие-то детали.
– Подойдет?
– Пока не знаю.
Голос деда звучал на удивление спокойно. Наверное, «Чужого» он не смотрел. Вот счастливчик! Разговор придал уверенности, и я вновь двинулся вперед на карачках. Через минуту моя рука наткнулась на что-то очень похожее на железный стол с выдвижными ящиками, и я осторожно поднялся на ноги. На ощупь удалось определить, что поверхность стола завалена мелкими болтами, гайками и железной стружкой.
Глава 7
Бинокль
Не найдя ничего подходящего на крышке стола, я решил проверить ящики. В верхнем мне удалось обнаружить плотный футляр странной формы. Сверху футляра оказалась крышка. Я открыл замочек и нащупал два кольца, разделенные пустотой, в которой находилось что-то вроде ремешка. Крепко за него ухватившись, я вытащил находку из футляра и ощутил, что в руках у меня оказался странный предмет из двух частей. Мне пришлось долго крутить его в руках, пока не пришло понимание, что же это такое.
– Бинокль! – наконец-то догадался я.
Только непонятно, что делает эта вещица в машинном отделении. Вот найти его в ходовой рубке было бы достаточно логичным. Впрочем, разгадывать логические загадки мне никогда особо не удавалось, поэтому я попытался оценить его на предмет использования в виде ударного инструмента. Достаточно тяжелый! Если не найдется ничего лучше…
– Нашел, – услышал я голос деда, – молоток!
Я потихоньку двинулся назад. Вдруг раздался страшный грохот: это Михалыч начал колотить в дверь. В тишине машинного отделения, заключенного в стальную коробку, удары молотка по металлической двери звучат впечатляюще! Не верите? Попробуйте засунуть голову в пустую железную бочку и попросить друга стукнуть по ней молотком. Только не по голове, а по бочке, это не так больно! Будете в восторге!
– Слушай! – приказал Михалыч. – Может, кто пойдет.
Он нанес несколько сильных ударов, и мы стали прислушиваться. Пока никого не было. Так, перемежая удары молотком по металлической двери внимательным прослушиванием происходящего в коридоре, мы и проводили время в кромешной тьме. Долго никто не приходил, и мне уже стало казаться, что прошли целые сутки, досмотровая команда вернулась на траулер, и судно пошло дальше на промысел. А о нас благополучно забыли. Естественно, подобные мысли совершенно не способствовали улучшению моего настроения.
Наконец за дверью послышались далекие голоса.
– Мы здесь! – заорал я.
Голоса приближались.
– Здесь мы!
Дед продолжал колотить по двери.
– Не стучите, – раздался голос боцмана, – мы рядом. Почему вы там сидите?
– Дверь не открывается.
– Отожмите стопор!
– Стопора нет!
– Ладно, мы сами…
Что-то щелкнуло, и дверь подалась. Яркий свет фонарей больно резанул по глазам.
– Вот же он, – боцман указал на небольшой рычажок с противоположной от основной ручки стороны двери.
– Вот уроды буржуинские, – пробормотал дед, – что, нельзя было его справа поставить, как на всех нормальных кораблях?
– А почему в темноте?
– Фонарик сел.
– Надо было запасную батарею брать.
Еще один умник нашелся!
Попросив у боцмана фонарь, дед быстро обошел машинное отделение. К моему искреннему удивлению, никаких чудовищ, равно как и завернутых в коконы людей, ожидающих введения чужих эмбрионов, обнаружить не удалось. И вообще, в ярком свете фонаря машинное отделение корабля-призрака выглядело на удивление будничным. Маленьким, старым и грязным. Я прихватил бинокль, и мы пошли наверх.
Глава 8
О ключевых моментах в сообщениях о премировании
Пока мы с Михалычем прохлаждались в машинном отделении, остальные члены досмотровой команды уже обшарили все судно. Членов команды – ни живых, ни мертвых – не было. Никаких повреждений, отметин от пуль и других следов захвата судна или борьбы не обнаружилось. Трюмы небольшого сухогруза, больше подходящего для каботажных перевозок, оказались пусты. Судового журнала и других документов, способных пролить свет на причину трагедии (а также была ли она вообще), найти тоже не удалось. Похоже, команда покинула судно спокойно и без спешки. В нескольких каютах оказались брошенные старые вещи, какие человек обычно оставляет при переезде в другое жилище.
Один за другим моряки спустились в шлюпку. Боцман, я и матросы прихватили с собой несколько трофеев, на что имели полное право согласно международным морским законам, ведь корабль, брошенный экипажем, и все, что на нем находится, с этого момента становится нашей собственностью. Я сбросил лестницу и спустился по веревке вслед за ними. Потом мы по очереди пытались скинуть кошку, но, похоже, крюк за что-то зацепился и никак не хотел отпускаться. Наверное, кошке здесь понравилось.
– Брось ее, – приказал боцман, – пора ехать.
Мы взялись за весла и стали грести по направлению к траулеру.
Так у старого корабля, долгие годы бороздившего просторы океана в грустном одиночестве, появилась милая подружка – железная кошка с тремя острыми когтями и длинным хвостом из капроновой веревки. Я очень надеялся, что они подружатся.
Дальше все происходило, как положено. Я организовал капитану телефонную связь с пароходством. Разговор подслушать не удалось, так как меня попросили выйти и подождать за дверью. Команде объявили, что представители пароходства связались с властями Норвегии и через двое суток сюда подойдут морские буксиры и заберут корабль-призрак в ближайший порт. Поэтому следующий день мы просто бездельничали, стараясь далеко не отходить от мертвой посудины. Вечером пришел дед и предложил выпить по стаканчику браги. Дрянь, конечно, но за неимением лучшего… Заодно Михалыч напомнил мне про уговор с бутылкой коньяка, про который я во время всех этих приключений успел позабыть. Вскоре подошли два мощных буксира, и корабль-призрак отправился в сторону берега. А наш траулер пошел дальше на север к районам промысла.
Через несколько дней на имя капитана пришла радиограмма следующего содержания с пометкой «Уведомить экипаж»:
