воздух клубы пара; армада копченой мойвы выстроилась веером на круглом блюде; бездыханный от запечености осетр утопал в подстилке из зелени и длинным хвостом обрамлял горсть черных бусинок в икорной тарелке; аршин промасленных блинов, точно башня, возвышался с двух сторон стола; среди овощей сверкали каплями воды свежие и кисло-соленые маринованные; за первенство бились толстые пироги, начиненные всевозможным мясом, со сдобными пирожками с фруктовым наполнением; рядом с дивными наваристыми супами покоился румяный мягкий хлеб; фрукты, а именно арбузные ломтики, грозди винограда, дольки апельсинов были редкостью, поскольку после всего сладкое вызовет неминуемую счастливую гибель. Единственно, о чем хозяин позабыл, так это о питье.
— В одном из блюд спрятан ключ. Вам нужно найти его.
Голос раздался позади, после чего дверь притворилась, но замок не щелкнул.
Первым ожил Юрий, он проковылял вдоль стола, касавшись пальцами белой скатерти. Его взгляд метался от одного блюда к другому, и на каждом виде яства слюна, выделявшаяся безмерными порциями, звучно скатывалась по горлу. Призрачный юноша потянулся к фиолетовой виноградине, просмотрел ее внутренность напротив свечи, убедившись в наполнении мякотью и соком, и поднес к губам.
— Даже не думай, — резко сказала Анжела холодным тоном, отчего темная бусина едва не выпала из тонких пальцев. — Юрий, ты слишком быстро забываешь об опасностях, что нас преследуют. И диваны тебя ничему не научили, видно. Эта еда может быть отравлена.
— Да-да-да! Я очень-очень обиделась на вот того котика. Ничегошеньки не съем! Пусть ест сам, в полном грустном одиночестве. Сначала вот диванами мучить, а теперь едой… Ишь подлянка какая! Фу-фу-фу!
— Сколько дней мы не ели, вы только подумайте. Я-то всего несколько, а вы ведь на кладбище уже недели… Страшно подумать за вас.
— Юрий, не глупи, не будь идиотом! Поскольку мы призраки, мы не нуждаемся ни в пище, ни в воде. Нам нужно просто найти ключ.
— Да. Он спрятан где-то среди этой еды. Может, в пирожке, а может, на дне тарелки с супом — так зачем такое количество еды будет пропадать?
— Так-так-так… Юра, ты прав на все тысячу процентов или даже на две тысячи. Это глупо вот так вот убивать животных, срывать вон помидорчики, огурчики, готовить всю эту красивую красотищу… А мы такие не попробуем и оно все зря. Вот! Но я как бы согласна с рыжей, как-то все это совсем-совсем странно.
— В общем я вас не заставляю.
Наконец призрачный юноша послал в рот виноградную бусину, после чего заметно растянул улыбку на лице. Он выждал с несколько секунд, чтобы убедиться в своих чувствах, но все тело отозвалось лишь удовлетворением. Затем он разломил пирожок размером с его ладонь надвое и лизнул потекшую вишневую начинку, зубы легко отделили мягкое тесто.
— Если ты здесь загнешься, кто исполнит твое желание? — вспылила Анжела столь высоким грубым голосом, что даже Сидни заметила особенность тех переливов. Призрачная девушка находилась на пике возмущения.
Однако Юрий не слышал слов подруги, загребав ладонями все, что попадалось на столе. Первые блюда, вторые и десерт, мясное и рыбное, сладкое и соленое — ничего не разделялось, исчезав в призрачном рту быстрой очередью. Анжела и Сидни оставили призрачного юношу наедине с безмерным аппетитом, приступив к поиску ключа.
Потихоньку на столе образовывался беспорядок из раскиданных блюд. Ключ не находился ни внутри курицы, ни на дне мисок с супами, ни среди овощей, ни под стопкой блинов… Во время поисков трудно было удержаться от соблазна, несколько раз ненароком призрачные девушки едва не откусывали кусок мясного пирога. Правда аппетит тотчас же пропадал, когда они наблюдали за призрачным юношей, который со зверским сосредоточенным лицом полностью забивал рот лакомствами, чавкал и ни на минуту не останавливался.
— Ой! Так-так-так! Юра, ты уже почти-почти половину слопал, от пирожков только крохи остались. Вот посмотрел бы на себя в зеркало — так заойкал бы. Краснющий же как помидор! Хватит! А ну давай прекращай. Эй! Ты меня вообще вот слышишь? Ау! С кем говорю?
В редкие моменты, когда рот был свободен, а язык не занимался проталкиванием пищи, слышалась прерывистая краткая речь.
— Не могу… Это так… вкусно… Не оста… новиться.
Положив руку на тягостно бившееся сердце, Анжела почувствовала беду, что опутывала товарища крепкими нитями, и попробовала оттащить его от стола. С небывалой для хрупкого тела силой Юрий толкнул подругу, так что она невольно отдалилась на несколько шагов, запуталась в ногах и повалилась на пол. Тогда призрачная девушка принялась толкаться, выхватывать еду из рук, а порой изо рта, рисковав лишиться еще пары пальцев, широкими движениями сметала блюда на пол. В ответ на это околдованный ударил по столу маленькими кулаками, яростно потопал, залился в зверином, почти медвежьем реве, оскалил зубы, меж которых торчали съестные остатки, и переместился на другое богатое пищей место.
Вдруг Анжела, стоявшая рядом с товарищем, вырвала у него из рук золотистое куриное тело и, оторвав толстое влажное от жира бедро, грустно посмотрела на еду.
— Ой! И ты туда же? Совсем-совсем шарики за ролики заехали? Ты ж вот видишь, что с Юрой случилось. Надо его спасать, причем быстро-быстро, пока он не лопнул. А ты брюхо надумала набить.
— В одиночку он не справится, поскольку у него просто желудок порвется. Я постараюсь помочь ему, так хотя бы есть шанс. Если ты придумала лучший план, то я слушаю.
И после короткого ожидания Анжела впилась зубами в куриную ножку. Перед тем как буйный аппетит подчинил себе волю, она сумела перейти на противоположный край стола. Хватило минуты, чтобы изменения настигли призрачную девушку: взгляд ее сделался пустым, неподвижным, неразумным, прекрасные черты лица вмиг изуродовались звериной гримасой, тонкие губы, казалось, трещали, рвались в уголках рта, а руки все подносили к ним пищу.
Вдруг Юрий замер на мгновение, дернулся всем телом, но быстро восстановил темп, набросившись на овощи и фрукты.
— Я съел… ключ… Почувствовал…
В тот момент влажные глаза Анжелы устремились в сторону призрачной девушки, в них появился блеск, какой бывает у разумных существ, они молили о спасении. Сидни тряслась, беспомощно наблюдав за товарищами. Еды на столе осталось немного, большая часть блюд была опустошена или свалена на пол, но животы околдованных заметно выделялись на фоне стройных тел, растягивали одежду.
Сидни покрылась обильным слоем пота, на который налипла одежда, часто дышала в страхе потерять друзей. Медлить было недопустимо, но она медлила, и она с горечью это признавала. Призрачная девушка бегло осмотрела комнату, еще раз поглядела на разбросанную еду. И тут мысль выстрелила с такой силой, что в центре головы раздалась секундная боль.
На полу валялся вместе с тарелкой круглый мясной пирог, треснувший в центре от падения. Сидни присела подле него и воткнула ладони по кисти в горячую начинку. Она обожглась, застонала, но вытащила пальцы только после того, как влажное от лука и жира мясо размазалось по коже, забилось под ногти. Призрачная девушка помахала перед носами призраков, отчего те оторвались от еды и последовали в направлении запаха.
Только Юрий и Анжела отошли от стола, Сидни резко сблизилась с ними и самовольно сунула ладони в приоткрытые рты. Призраки накинулись языками на кусочки мяса между пальцев, грызли ногти, вылизывали, кусали кожу, старались проглотить ладонь целиком. Когда призрачная девушка нащупала корень языка, она попыталась насильно продвинуться еще дальше и надавила на это место.
Комната наполнилась кислым смрадом поглощенной еды. Призраки, стояв на коленях, выплевывали остатки пищи, морщили лица от противных ощущений, посылали вязкую слюну в расплывшуюся полужидкую кашицу. Анжела помогла подняться обессиленному Юрию и протерла ему рот рукавом кофты. Оба принялись благодарить Сидни, аккуратно доставшую из зловонной рыжеватой лужи короткий старинный ключ.
Скрипнула дверь, и в комнату вошел Хэйрон, несший ведро с водой и тряпку поверх него. Он прошагал мимо призраков, отпрянувших от места загрязнения, вскользь взглянул на них без сочувствия на зверином лице, и принялся очищать пол.
Как только котлунг присел на согнутые лапы, Анжела подскочила в его направлении и в момент этого рвения костяшки кулаков ослепительно побелели. Призрачная девушка добралась бы до мохнатой цели, не останови ее товарищи, которые вцепились по обе стороны в запястья. Она извивалась в гневе, но вскоре успокоилась.
— Я не говорил о трапезе. Достаточно было вскрыть осетра. В любом случае ванная комната к вашим услугам.
Услышав о возможности лишиться мерзкого вкуса и умыть изнеможенные лица, призраки рванулись в коридор, а затем в распахнутую смежную дверь. В конце комнаты располагалась деревянная чуть вытянутая бадья для купания со ступенями с одного края. Над деревянным каркасом возвышался кран, продолжавшийся в трубу, которая уходила в сторону столовой и дальше в неизвестном направлении. В стену подле была приделана перекладина с висевшим на ней широким полотенцем, какое могло обернуть всех троих призрачных гостей. В поле зрения угадывалась запертая тумба, где скрывались купальные принадлежности. Рядом с входом находились два умывальника, под количество нуждавшихся, с единым зеркалом в стене.
Всю эту старинную роскошь порочили неприличные звуки промывки рта. И Юрий, и Анжела вновь поступили беспечно, касавшись языками здешней воды — к счастью, никаких пагубных последствий жидкости неизвестного источника они не заметили. Только позже задумались, откуда в подземелье трубы и что за вода в них течет; но чтобы понять эти вопросы, нужно было узнать, каким образом в подземелье построили дом.
На длинные волосы Анжелы при извержении переработанной пищи попало несколько капель кислого сока, отчего призрачная девушка тщательно протирала их под струей воды, обнюхивав не только рыжие пряди, но и одежду, кожу. Избавившись от неприятных ощущений во рту — вкус впитался в язык и полностью не исчез даже с шестого полоскания, — она вернулась в столовую комнату.
— Удивляюсь тому, как ловко исчезает этот кот, — послышалось из коридора. — Теперь же мне ничего не мешало сказать ему несколько нелицеприятных фраз.
При уходе призрачной девушки Юрий оставался подле зеркала, несколько дико глядев на свое отражение под различными углами. Она поняла это чувство. После стольких дней отсутствия зеркал призрачный юноша позабыл тонкие детали собственной внешности, дополнившиеся бледностью, синевой под веками и еще более исхудавшим видом.
С раннего детства Анжела не любила смотреться в зеркала. Ей не нравились ни рыжие волосы, ни веснушки, уродовавшие по ее мнению лицо, ни широкие плечи, приобретенные за годы плавания и фехтования. В то время как сверстницы проводили время за прихорашиванием, она старалась обходить отражавшие поверхности стороной.
Однако Юрий и присоединившаяся к нему Сидни не просто рассматривали себя, а горделиво восхищались тем, что было по ту сторону стены. Они щупали холодное зеркало, пытались дотянуться до отражения, желали увериться в его правдивости. Заподозрив несчастье, Анжела отвела взгляд от стены, подкралась к товарищам сбоку и потрясла призрачного юношу за плечо.
— А? Что? Это ты, Анжела? Посмотри на меня. Я изменился. Стал другим, да? Интересно почему?
Даже во время слов Юрий не повернул головы в сторону подруги, да и не отрывал взгляда в принципе, будто некая точка околдовала его, забрав все внимание на себя. Неожиданно он отвел плечо вбок, обнажил сильнейшую мышцу из-под свитера, что едва выдавалась в общем рельефе, резко выдохнул и задержал дыхание. Слабое плечо тряслось от напряжения. Несмотря на это, призрачный юноша улыбался, искренне, страшно, будто увидел себя могучим воином.
— Могу заверить, что ты нисколько не изменился.
— Ты не видишь, какие у меня теперь мышцы? Даже у актеров в кино таких нет.
Трудно было не заметить, как крутилась Сидни, выставляв самые разные части тела. Сначала она, упершись лицом к отражавшей поверхности, рассматривала черты, в особенности кривоватый нос, пухлые щеки и широкие губы, ощупывала их; затем отошла на пару шагов, дернула головой, встряхнув волосы, погладила их, стала поправлять, придавать ладонью объема — она делала это даже в тех местах, где волосы заканчивались, касавшись пустоты. В завершение она изогнулась в спине, выставив напоказ женские изгибы, которые в ее возрасте проглядывались слабо, но с видом лучшей красавицы в деревне.
— А ты чего любуешься собой?
— Так-так-так… Да вот есть чем. Нет-нет-нет, я никогда не ныла о своей красоте — эта мешанина национальностей мне даже нравилась. Вот! Но теперь не только ты можешь похвастаться чудесами внешности. Ах этот малюсенький миленький носик! А этот румянец на личике — такого ни в жизни не было. Волосики такие длинные, мягонькие, как будто только помыла, хотя не пахнут. Попа… тоже приукрасилась, упругая такая, а я ж никогда вот вообще не бегала и не приседала. И вот вишенки стали… ни много ни мало апельсинками, а то и грейпфрутинками. Вот это да! Неплохо, неплохо…
— С зеркалами что-то не так, они показывают вам глупости. Отходите скорее!
Как только Анжела потянулась к Юрию, чтобы оттащить его, случилось нечто едва заметное глазу, отчего рука повисла в воздухе. На мгновение ей показалось, что светлые изломанные руки вырвались из зеркала и сомкнули уродливые короткие пальцы на одеждах околдованных, не заметивших беды. Призрачная девушка моргнула, и после того перед ней стояли совсем другие существа. Если внешне они напоминали товарищей, то внутренние черты, поведение разнились полностью.
Вместо беспомощного, но вместе с тем добродушного вида Юрий ухмылялся, двигался необычайно резво и бойко, но все так же расхаживал перед зеркалом, выставляв ныне наращенные по всему телу мышцы. Лицо и тело Сидни изменились до неузнаваемости, в точности ее рассказу. Своими внешностями они напоминали моделей с обложек журналов моды.
Анжела не сомневалась: нечто утащило призраков, а вернуло их совсем иными.
— Ай! Как же хорошо! Весьма недурные у немощного паренька мечтания. Такие мышцы мне пригодятся.
— Ха! Твоя грубая сила ничто в сравнении с нынешней красотой этой девицы. Смотри какая сладкая молодая плоть. Сколько уже такого не было…
Как только лже-Юрий перевел взгляд на лже-Сидни, он увидел Анжелу, в глазах которой отчетливо виднелись паника, страх и волнение. На некоторое время все три существа замерли в ожидании развязки, но призрачная девушка беззвучно выдохнула, ущипнув себя за бедро, и дерзко сказала:
— Что уставились? Даже не завидуйте прекрасным рыжим волосам.
— Да кто вообще будет завидовать ведьмовским патлам? — удивился лже-Юрий. — На моем веку все избавлялись от такого проклятья.
— Наверное, ее устраивала внешность.
— Ни разу я еще не слышал, чтобы кто-то довольствовался своим телом.
— Времена идут, людишки меняются, — вставила лже-Сидни. — Да и что ты там видел «на своем веку»? Один паренек, три морщинистые женщины и еще совсем сопливая девка.
Перевертыши переглянулись, о чем-то сообщили друг другу, но не напали. Лже-Юрий мощным ударом кулака разбил настенное зеркало, превратив его в сотни осколков, посыпавшихся на пол и забивших трубу умывальника. Каменная крошка посыпалась со стены.
— В одном из блюд спрятан ключ. Вам нужно найти его.
Голос раздался позади, после чего дверь притворилась, но замок не щелкнул.
Первым ожил Юрий, он проковылял вдоль стола, касавшись пальцами белой скатерти. Его взгляд метался от одного блюда к другому, и на каждом виде яства слюна, выделявшаяся безмерными порциями, звучно скатывалась по горлу. Призрачный юноша потянулся к фиолетовой виноградине, просмотрел ее внутренность напротив свечи, убедившись в наполнении мякотью и соком, и поднес к губам.
— Даже не думай, — резко сказала Анжела холодным тоном, отчего темная бусина едва не выпала из тонких пальцев. — Юрий, ты слишком быстро забываешь об опасностях, что нас преследуют. И диваны тебя ничему не научили, видно. Эта еда может быть отравлена.
— Да-да-да! Я очень-очень обиделась на вот того котика. Ничегошеньки не съем! Пусть ест сам, в полном грустном одиночестве. Сначала вот диванами мучить, а теперь едой… Ишь подлянка какая! Фу-фу-фу!
— Сколько дней мы не ели, вы только подумайте. Я-то всего несколько, а вы ведь на кладбище уже недели… Страшно подумать за вас.
— Юрий, не глупи, не будь идиотом! Поскольку мы призраки, мы не нуждаемся ни в пище, ни в воде. Нам нужно просто найти ключ.
— Да. Он спрятан где-то среди этой еды. Может, в пирожке, а может, на дне тарелки с супом — так зачем такое количество еды будет пропадать?
— Так-так-так… Юра, ты прав на все тысячу процентов или даже на две тысячи. Это глупо вот так вот убивать животных, срывать вон помидорчики, огурчики, готовить всю эту красивую красотищу… А мы такие не попробуем и оно все зря. Вот! Но я как бы согласна с рыжей, как-то все это совсем-совсем странно.
— В общем я вас не заставляю.
Наконец призрачный юноша послал в рот виноградную бусину, после чего заметно растянул улыбку на лице. Он выждал с несколько секунд, чтобы убедиться в своих чувствах, но все тело отозвалось лишь удовлетворением. Затем он разломил пирожок размером с его ладонь надвое и лизнул потекшую вишневую начинку, зубы легко отделили мягкое тесто.
— Если ты здесь загнешься, кто исполнит твое желание? — вспылила Анжела столь высоким грубым голосом, что даже Сидни заметила особенность тех переливов. Призрачная девушка находилась на пике возмущения.
Однако Юрий не слышал слов подруги, загребав ладонями все, что попадалось на столе. Первые блюда, вторые и десерт, мясное и рыбное, сладкое и соленое — ничего не разделялось, исчезав в призрачном рту быстрой очередью. Анжела и Сидни оставили призрачного юношу наедине с безмерным аппетитом, приступив к поиску ключа.
Потихоньку на столе образовывался беспорядок из раскиданных блюд. Ключ не находился ни внутри курицы, ни на дне мисок с супами, ни среди овощей, ни под стопкой блинов… Во время поисков трудно было удержаться от соблазна, несколько раз ненароком призрачные девушки едва не откусывали кусок мясного пирога. Правда аппетит тотчас же пропадал, когда они наблюдали за призрачным юношей, который со зверским сосредоточенным лицом полностью забивал рот лакомствами, чавкал и ни на минуту не останавливался.
— Ой! Так-так-так! Юра, ты уже почти-почти половину слопал, от пирожков только крохи остались. Вот посмотрел бы на себя в зеркало — так заойкал бы. Краснющий же как помидор! Хватит! А ну давай прекращай. Эй! Ты меня вообще вот слышишь? Ау! С кем говорю?
В редкие моменты, когда рот был свободен, а язык не занимался проталкиванием пищи, слышалась прерывистая краткая речь.
— Не могу… Это так… вкусно… Не оста… новиться.
Положив руку на тягостно бившееся сердце, Анжела почувствовала беду, что опутывала товарища крепкими нитями, и попробовала оттащить его от стола. С небывалой для хрупкого тела силой Юрий толкнул подругу, так что она невольно отдалилась на несколько шагов, запуталась в ногах и повалилась на пол. Тогда призрачная девушка принялась толкаться, выхватывать еду из рук, а порой изо рта, рисковав лишиться еще пары пальцев, широкими движениями сметала блюда на пол. В ответ на это околдованный ударил по столу маленькими кулаками, яростно потопал, залился в зверином, почти медвежьем реве, оскалил зубы, меж которых торчали съестные остатки, и переместился на другое богатое пищей место.
Вдруг Анжела, стоявшая рядом с товарищем, вырвала у него из рук золотистое куриное тело и, оторвав толстое влажное от жира бедро, грустно посмотрела на еду.
— Ой! И ты туда же? Совсем-совсем шарики за ролики заехали? Ты ж вот видишь, что с Юрой случилось. Надо его спасать, причем быстро-быстро, пока он не лопнул. А ты брюхо надумала набить.
— В одиночку он не справится, поскольку у него просто желудок порвется. Я постараюсь помочь ему, так хотя бы есть шанс. Если ты придумала лучший план, то я слушаю.
И после короткого ожидания Анжела впилась зубами в куриную ножку. Перед тем как буйный аппетит подчинил себе волю, она сумела перейти на противоположный край стола. Хватило минуты, чтобы изменения настигли призрачную девушку: взгляд ее сделался пустым, неподвижным, неразумным, прекрасные черты лица вмиг изуродовались звериной гримасой, тонкие губы, казалось, трещали, рвались в уголках рта, а руки все подносили к ним пищу.
Вдруг Юрий замер на мгновение, дернулся всем телом, но быстро восстановил темп, набросившись на овощи и фрукты.
— Я съел… ключ… Почувствовал…
В тот момент влажные глаза Анжелы устремились в сторону призрачной девушки, в них появился блеск, какой бывает у разумных существ, они молили о спасении. Сидни тряслась, беспомощно наблюдав за товарищами. Еды на столе осталось немного, большая часть блюд была опустошена или свалена на пол, но животы околдованных заметно выделялись на фоне стройных тел, растягивали одежду.
Сидни покрылась обильным слоем пота, на который налипла одежда, часто дышала в страхе потерять друзей. Медлить было недопустимо, но она медлила, и она с горечью это признавала. Призрачная девушка бегло осмотрела комнату, еще раз поглядела на разбросанную еду. И тут мысль выстрелила с такой силой, что в центре головы раздалась секундная боль.
На полу валялся вместе с тарелкой круглый мясной пирог, треснувший в центре от падения. Сидни присела подле него и воткнула ладони по кисти в горячую начинку. Она обожглась, застонала, но вытащила пальцы только после того, как влажное от лука и жира мясо размазалось по коже, забилось под ногти. Призрачная девушка помахала перед носами призраков, отчего те оторвались от еды и последовали в направлении запаха.
Только Юрий и Анжела отошли от стола, Сидни резко сблизилась с ними и самовольно сунула ладони в приоткрытые рты. Призраки накинулись языками на кусочки мяса между пальцев, грызли ногти, вылизывали, кусали кожу, старались проглотить ладонь целиком. Когда призрачная девушка нащупала корень языка, она попыталась насильно продвинуться еще дальше и надавила на это место.
Комната наполнилась кислым смрадом поглощенной еды. Призраки, стояв на коленях, выплевывали остатки пищи, морщили лица от противных ощущений, посылали вязкую слюну в расплывшуюся полужидкую кашицу. Анжела помогла подняться обессиленному Юрию и протерла ему рот рукавом кофты. Оба принялись благодарить Сидни, аккуратно доставшую из зловонной рыжеватой лужи короткий старинный ключ.
Скрипнула дверь, и в комнату вошел Хэйрон, несший ведро с водой и тряпку поверх него. Он прошагал мимо призраков, отпрянувших от места загрязнения, вскользь взглянул на них без сочувствия на зверином лице, и принялся очищать пол.
Как только котлунг присел на согнутые лапы, Анжела подскочила в его направлении и в момент этого рвения костяшки кулаков ослепительно побелели. Призрачная девушка добралась бы до мохнатой цели, не останови ее товарищи, которые вцепились по обе стороны в запястья. Она извивалась в гневе, но вскоре успокоилась.
— Я не говорил о трапезе. Достаточно было вскрыть осетра. В любом случае ванная комната к вашим услугам.
Услышав о возможности лишиться мерзкого вкуса и умыть изнеможенные лица, призраки рванулись в коридор, а затем в распахнутую смежную дверь. В конце комнаты располагалась деревянная чуть вытянутая бадья для купания со ступенями с одного края. Над деревянным каркасом возвышался кран, продолжавшийся в трубу, которая уходила в сторону столовой и дальше в неизвестном направлении. В стену подле была приделана перекладина с висевшим на ней широким полотенцем, какое могло обернуть всех троих призрачных гостей. В поле зрения угадывалась запертая тумба, где скрывались купальные принадлежности. Рядом с входом находились два умывальника, под количество нуждавшихся, с единым зеркалом в стене.
Всю эту старинную роскошь порочили неприличные звуки промывки рта. И Юрий, и Анжела вновь поступили беспечно, касавшись языками здешней воды — к счастью, никаких пагубных последствий жидкости неизвестного источника они не заметили. Только позже задумались, откуда в подземелье трубы и что за вода в них течет; но чтобы понять эти вопросы, нужно было узнать, каким образом в подземелье построили дом.
На длинные волосы Анжелы при извержении переработанной пищи попало несколько капель кислого сока, отчего призрачная девушка тщательно протирала их под струей воды, обнюхивав не только рыжие пряди, но и одежду, кожу. Избавившись от неприятных ощущений во рту — вкус впитался в язык и полностью не исчез даже с шестого полоскания, — она вернулась в столовую комнату.
— Удивляюсь тому, как ловко исчезает этот кот, — послышалось из коридора. — Теперь же мне ничего не мешало сказать ему несколько нелицеприятных фраз.
При уходе призрачной девушки Юрий оставался подле зеркала, несколько дико глядев на свое отражение под различными углами. Она поняла это чувство. После стольких дней отсутствия зеркал призрачный юноша позабыл тонкие детали собственной внешности, дополнившиеся бледностью, синевой под веками и еще более исхудавшим видом.
С раннего детства Анжела не любила смотреться в зеркала. Ей не нравились ни рыжие волосы, ни веснушки, уродовавшие по ее мнению лицо, ни широкие плечи, приобретенные за годы плавания и фехтования. В то время как сверстницы проводили время за прихорашиванием, она старалась обходить отражавшие поверхности стороной.
Однако Юрий и присоединившаяся к нему Сидни не просто рассматривали себя, а горделиво восхищались тем, что было по ту сторону стены. Они щупали холодное зеркало, пытались дотянуться до отражения, желали увериться в его правдивости. Заподозрив несчастье, Анжела отвела взгляд от стены, подкралась к товарищам сбоку и потрясла призрачного юношу за плечо.
— А? Что? Это ты, Анжела? Посмотри на меня. Я изменился. Стал другим, да? Интересно почему?
Даже во время слов Юрий не повернул головы в сторону подруги, да и не отрывал взгляда в принципе, будто некая точка околдовала его, забрав все внимание на себя. Неожиданно он отвел плечо вбок, обнажил сильнейшую мышцу из-под свитера, что едва выдавалась в общем рельефе, резко выдохнул и задержал дыхание. Слабое плечо тряслось от напряжения. Несмотря на это, призрачный юноша улыбался, искренне, страшно, будто увидел себя могучим воином.
— Могу заверить, что ты нисколько не изменился.
— Ты не видишь, какие у меня теперь мышцы? Даже у актеров в кино таких нет.
Трудно было не заметить, как крутилась Сидни, выставляв самые разные части тела. Сначала она, упершись лицом к отражавшей поверхности, рассматривала черты, в особенности кривоватый нос, пухлые щеки и широкие губы, ощупывала их; затем отошла на пару шагов, дернула головой, встряхнув волосы, погладила их, стала поправлять, придавать ладонью объема — она делала это даже в тех местах, где волосы заканчивались, касавшись пустоты. В завершение она изогнулась в спине, выставив напоказ женские изгибы, которые в ее возрасте проглядывались слабо, но с видом лучшей красавицы в деревне.
— А ты чего любуешься собой?
— Так-так-так… Да вот есть чем. Нет-нет-нет, я никогда не ныла о своей красоте — эта мешанина национальностей мне даже нравилась. Вот! Но теперь не только ты можешь похвастаться чудесами внешности. Ах этот малюсенький миленький носик! А этот румянец на личике — такого ни в жизни не было. Волосики такие длинные, мягонькие, как будто только помыла, хотя не пахнут. Попа… тоже приукрасилась, упругая такая, а я ж никогда вот вообще не бегала и не приседала. И вот вишенки стали… ни много ни мало апельсинками, а то и грейпфрутинками. Вот это да! Неплохо, неплохо…
— С зеркалами что-то не так, они показывают вам глупости. Отходите скорее!
Как только Анжела потянулась к Юрию, чтобы оттащить его, случилось нечто едва заметное глазу, отчего рука повисла в воздухе. На мгновение ей показалось, что светлые изломанные руки вырвались из зеркала и сомкнули уродливые короткие пальцы на одеждах околдованных, не заметивших беды. Призрачная девушка моргнула, и после того перед ней стояли совсем другие существа. Если внешне они напоминали товарищей, то внутренние черты, поведение разнились полностью.
Вместо беспомощного, но вместе с тем добродушного вида Юрий ухмылялся, двигался необычайно резво и бойко, но все так же расхаживал перед зеркалом, выставляв ныне наращенные по всему телу мышцы. Лицо и тело Сидни изменились до неузнаваемости, в точности ее рассказу. Своими внешностями они напоминали моделей с обложек журналов моды.
Анжела не сомневалась: нечто утащило призраков, а вернуло их совсем иными.
— Ай! Как же хорошо! Весьма недурные у немощного паренька мечтания. Такие мышцы мне пригодятся.
— Ха! Твоя грубая сила ничто в сравнении с нынешней красотой этой девицы. Смотри какая сладкая молодая плоть. Сколько уже такого не было…
Как только лже-Юрий перевел взгляд на лже-Сидни, он увидел Анжелу, в глазах которой отчетливо виднелись паника, страх и волнение. На некоторое время все три существа замерли в ожидании развязки, но призрачная девушка беззвучно выдохнула, ущипнув себя за бедро, и дерзко сказала:
— Что уставились? Даже не завидуйте прекрасным рыжим волосам.
— Да кто вообще будет завидовать ведьмовским патлам? — удивился лже-Юрий. — На моем веку все избавлялись от такого проклятья.
— Наверное, ее устраивала внешность.
— Ни разу я еще не слышал, чтобы кто-то довольствовался своим телом.
— Времена идут, людишки меняются, — вставила лже-Сидни. — Да и что ты там видел «на своем веку»? Один паренек, три морщинистые женщины и еще совсем сопливая девка.
Перевертыши переглянулись, о чем-то сообщили друг другу, но не напали. Лже-Юрий мощным ударом кулака разбил настенное зеркало, превратив его в сотни осколков, посыпавшихся на пол и забивших трубу умывальника. Каменная крошка посыпалась со стены.
