Недавний скверный поступок еще горел в памяти Анжелы неприятным воспоминанием, и она стояла перед клинком, не в силах взять его. Чтобы защитить Юрия она кинулась к нему, уклонившись от удара острых пальцев, и накрыла его тело собой. Гробовщик не стал медлить, а лишь выхватил из ножен два кинжала, которые тотчас же проскользили по спине призрачной девушки. Послышался вскрик боли. Края разрезов на кофте окрасились в кровавый.
Сидни схватила лук за плечико, как дубину, и бросилась на недруга. Гробовщик не только легко отразил медлительный удар, но и, увидев грозное оружие в неумелых руках, начал бодрое наступление. Призрачной девушке пришлось отпрянуть.
Алые точки смотрели в душу, но не гипнотизировали — в них виднелась жажда схватки. Сидни глянула на диван, где обессиленная подруга медленно сползла на пол. На миг обнажилось лицо Юрия, а именно два испуганных, перемежавшихся от противника к подруге глаза; призрачный юноша потянул руку к Анжеле, пытавшись придержать ее, но преодолеть головную боль и повсеместную усталость не удалось.
Для стрельбы из лука было слишком малое расстояние, а потому Сидни отбросила оружие и сблизилась с противником. Как только гробовщик замахнулся, подняв кинжал ввысь, призрачная девушка пригнулась и ударила кулаком в его колено. Монстр пронзительно взвыл, словно сила удара превышала все возможные человеческие, и посмотрел на пораженное место: стрела вонзилась в темную плоть почти на половину древка и с каждой секундой приносила волны боли.
Сидни и не заметила того молниеносного взмаха длинной руки, что отбросила ее в направление дивана с оружием. Пролетев пару шагов, она стукнулась о спинку дивана, отчего тот перевернулся. Пока гробовщик вынимал стрелу, каждое прикосновение к которой вызывало болезненные звуки, призрачная девушка успела схватиться за щит, приготовившись отражать будущие удары; по тому, как на темном теле оттопырились короткие отростки, а цвет глаз стал настолько ярким, что ослеплял, казалось, ничто ее не спасет.
И все же неизвестная сила одернула гробовщика за плащ сначала ближе к дверному проему, а после в коридор. Послышались звуки ударов, толчки в стены. Пятна крови вывели Сидни на ее спасителя, чья пушистая шея была зажата в крепких лапах монстра. В тот же момент хвост Хэйрона хлестко, точно хлыст, стукнулся о голову противника, заставив его разжать кисть, а после обнажившиеся когти затронули рану, из которой еще выдавалась стрела.
Призрачная девушка прицелилась из лука, но стрельнуть не решилась — котлунг часто менялся позициями с гробовщиком, отчего был немалый шанс вместо помощи нанести вред. Она вернулась к друзьям и в спехе грубо стащила Юрия с дивана, после чего товарищ остался сидеть на полу, опершись о сиденье. Много вопросов читалось на его лице, когда он обнимал стонавшую Анжелу, некоторые бессвязные вырывались изо рта. Сидни не отвечала, принявшись осматривать кровавые полосы на спине подруги.
Из коридора послышался значительный удар о стену, от которого весь дом живо затрясся, будто был сделан из желе. Внутреннее убранство изрядно попортили: на обоях виднелись царапины от когтей и вмятины от ударов, большинство картин слетели с невидимых гвоздей, некоторые скосились, а платяной шкаф и два столика теперь можно было использовать в качестве дров. К счастью призраков, зиявшая дыра в стене дома по размерам была выше и тоньше Хэйрона, а сам он, полив пол прозрачной жидкостью из баночки, сменял огни свеч на привычные.
— Вредитель. Не люблю вредителей, — шептал он, водив факелом у голубоватого пламени, отчего то багровело. — И как это он прошел свозь дыру в стене? Непорядок, непорядок… Нужно будет заделать дыру… Да, заделать…
Выбежав в коридор, Сидни приблизилась к котлунгу и запищала в привычном тоне:
— Ой-ой-ой! Котик, котик, пока ты вот здесь, а не где-то там бродишь весь таинственный и занятой такой. Вот! Ты что-нибудь знаешь об этих монстрах? Должен знать, любая-любая мелочь нам поможет победить их.
— Как и моя госпожа, я знаю о них неприлично много. Она вам расскажет, поэтому, коль не терпится узнать, дальняя дверь второго этажа к вашим услугам. Моя госпожа давно ожидает вас.
Способность Хэйрона исчезать так же мгновенно, как и появляться, страшила. Едва Сидни отвернулась, заглянув в гостиную, котлунг уже скрылся. Призрачная девушка помогла Анжеле подняться и увела ее в ванную, из которой они вернулись спустя несколько минут. Теперь сквозь висевшие обрывки кофты на спине проглядывались розового цвета бинты.
— Ох-ох-ох! На такие вот повязки уходит совсем-совсем много бинта. Почти ничего не осталось. Даже не думайте никто раниться, а то занесете заразу и помрете. А ты! Ты вот вообще чем думала?! Совсем-совсем глупая? — заголосила Сидни в сторону Анжелы. — И думать не думай отказаться от меча, если хочешь защитить его. Каждый раз спину подставлять будешь?
— Вы мне уже наконец расскажете, что произошло? — сказал Юрий вопрос, зревший около десятка минут.
— Ой-ой-ой! Тут столько всего случилось, что можно долго-долго язычком работать. Лучше сядь на диван, а то можешь снова грохнуться. Так вот…
При резком повороте рыжие волосы чуть приподнялись, а затем пролетели по направлению коридора и подвала. Анжела не хотела вновь проливать слезы — за последний час она напрягла глаза больше, чем за прошлую жизнь. Ей было тяжело смотреть на похорошевшего товарища, вид которого неустанно вызывал воспоминание. Зато среди пыльных стен и бочек с напитком призрачная девушка могла не прятать эмоции на лице.
Вместо того чтобы рыскать инструмент, каким можно было уничтожить цепь двери, что вела на второй этаж, Анжела намеренно медлила, желав побыть в одиночестве. Она прошагала вдоль полосы бочек, коснувшись каждой здоровой ладонью, и утолила любопытство испробовать напиток, таившийся внутри них. Наконец завиднелись каменные осколки Ника, среди которых располагался длинный тяжелый болторез.
Из гостиной все еще слышался тонкий голосок Сидни, рассказавший вкратце обо всех происшествиях. Брови Юрия напряглись более обычного. Заколдованный диван не позволил быстро подняться и догнать Анжелу, зашагавшую по ступеням на второй этаж. Когда подруга попыталась остановить его, попросив еще отдохнуть, призрачный юноша сослался на прекрасное самочувствие, какого у него не было уже очень давно с момента попадания на кладбище.
— Как ты? — сказала робко Анжела, стояв спиной к товарищу. Она кусала болторезом цепь, и при каждом усилии ее порезы пылали жгучей болью.
— Ничего не болит. Непривычно как-то.
— Я очень рада.
И в тот же момент цепь треснула от напора, вызванного избытком чувств, и сползла на пол на манер кольчатой змеи. Неожиданно Анжела обернулась к стоявшему на ступенях Юрию и резким движением обняла его, ссутулившись так, что уперлась носом в шею. Теплое дыхание смущало, щекотало редкие волоски. Призрачный юноша не знал, куда положить руки, чтобы было безболезненно и выглядело подобающе. Бросив несколько грустный взгляд на товарищей, Сидни обогнула их и взяла на себя честь первой ступить на продолговатый ковер второго этажа.
На втором этаже было слишком мрачно, поскольку подсвечники на стенах располагались столь редко, что не могли должным образом осветить длинное помещение. В уголке справа от входа на столике с вазой полевых цветов призраки нашли ручной подсвечник с несколькими огарками. Вооружившись теплым светом, они двинулись дальше по коридору.
На стенах висело множество картин, похожих на те, что украшали коридор первого этажа, и на каждой значилась одна и та же аккуратная подпись «Ан». Такое буквосочетание Юрий уже видел и знал, кому оно принадлежало, и от этого сердце его билось чаще. Анжела рассматривала пейзажи с немалым восхищением на лице: она представляла многолетнюю работу художника, мастера, что посвятил этому, возможно, всю жизнь.
После недолгого странствия в двадцать шагов показалась распахнутая дверь. За круглую ручку ее придерживал Хэйрон, на морде которого читалось скрытое возмущение призрачной неторопливостью: пучки усов нервно подрагивали от ожидания.
— Проходите, — сказал он, хотя первым вошел сам.
Комната оказалась небольшой и предназначалась в большей степени для уроков хореографии. Для исполнения живой музыки маэстро садился за белоснежный, пусть и несколько запылившийся рояль, на котором, как капли крови, лежала пара красных роз. В углу располагался стул для утомленной танцовщицы или, возможно, для независимого зрителя. На противоположном от рояля конце комнаты сияло отражением свечей зеркало, украшенное по бокам колоннами, а вверху закомарой.
Призраки робко переступили порог комнаты, наблюдав за невозмутимым видом котлунга, разместившегося за низенькой банкеткой подле рояля. Закончив вылизывать пыльную лапу, он выпустил из подушечки длинный толстый коготь. И прозвучала пригласительная нота.
— Я состарюсь с вами пуще, чем за минувшие сотни лет.
— Так-так-так, котик-обормотик. И что ж нам делать-то? Собрал вот нас и молчишь, как рыба в воде. Скажи, мяукни, промурчи, спой… Хм, а коты умеют петь? Разве что в марте… У нас во дворе горланили, как дурные. А ты что-то вообще не мартовский. Эй! Совсем-совсем не понимаю молчанки. Ау! Прием-прием! С кем говорю?
— Вы должны танцевать.
Команда переглянулась между собой. В глазах Юрия мелькнул страх не только из-за своих хореографических неумений, но и по поводу количества призрачных девушек и призрачных юношей. Не нужно было обладать великими счетными навыками, чтобы возмутиться, как это сделала Сидни:
— Ой-ой-ой! Нас же всего-всего трое! Как бы ни хотелось вот, но кому-то придется остаться без пары. А это грустно! Очень-очень грустно, знаете ли… Хотя помню: мы пытались потанцевать втроем, но как-то это было больше на хоровод похоже. Хи-хи!
— Решите эту проблему! Предпочтительно в сию минуту.
На миг Анжела взглянула на конкурентку; от многих телодвижений спину посещал ощутимый жар, но она так давно не испытывала удовольствия от танца, что намеренно приказала боли отступить. Ей было неприятно представлять, что Сидни может отобрать у нее такой редкий шанс. Однако призрачная девушка не пыталась: она отвернула голову и медленно направилась к банкетке, за которой властвовал котлунг. Устроившись на краю сиденья, она отрешенно рассматривала окружение комнаты и всячески делала вид, что товарищи стали ей безразличны.
Котлунг не обрадовался нарушению личного пространства, горячо отразившемся в прикосновениях к шерсти, в особенности к хвосту.
— Идем, — сказала Анжела, нежно коснувшись юношеской ладони.
— Я никогда не…
Волевыми движениями она потянула Юрия к центру комнаты, где расположила напротив себя. Призрачная девушка не могла не отметить особенности грядущего танца, вызванные разницей в росте, телосложении и, конечно же, главенствовавшей ролью. На лице товарища сквозь слабые мышцы отчетливо проступало волнение такой силы, какой он никогда не испытывал ранее; признаться, вторая сторона танца дышала не менее часто из-за упомянутых сложностей и личных причин. И отказаться было бы кощунством, преступлением.
Ожидание сразило Хэйрона, и он развлекал себя тихими пассажами блюзовых мелодий. Он сбивался с ритма всякий раз, когда приказывал хвосту выпрыгнуть из цепких рук Сидни и когда сам отдалялся от нее на край сиденья. Призрачная девушка оставила это занятие, услышав нервный рык из приоткрытой щели зубов и увидев усы, которые вибрировали, подобно маятнику.
Правила бал Анжела, намеренно вталкивав важнейшие правила в голову призрачного юноши, где каждый участок находился в состоянии тревоги.
— Для начала положи правую руку мне на талию.
— Ку-куда?
— Вот сюда. — Она выполнила просьбу самостоятельно, ощутив тепло чужого прикосновения, и по телу разлилось приятное волнение. — Юрий, неужто ты считаешь меня грязным поручнем в троллейбусе? Можешь сильнее прижать ладонь. — Призрачная девушка пожалела о выданной ассоциации, поскольку после ее замечания товарищ схватился за талию, точно за тот самый поручень во время бурной езды. Она промолчала, едва улыбнувшись, и мягко положила руку на середину узкого плеча партнера, а второй схватила его левую руку и подтянула ввысь. — Тебе удобно?
— Наверное…
Анжела вздохнула и отвела взгляд в сторону.
Следующие десять минут под веселые аккорды рояля были потрачены на то, чтобы объяснить основные движения. Конечно, на полноценный вальс призрачная девушка не надеялась, но желала, чтобы под конец Юрий обрел решимость и начал вести ее.
— Просто отводи ногу в сторону и приставляй к ней вторую, словно ходишь по кругу. И не смотри на ноги!
— Тебе не больно танцевать с ранами на спине?
— Молчи, не порти мгновение.
В один момент Анжела уверилась в некоторой подготовке призрачного юноши и окликнула маэстро, чтобы тот значительно убавил темп. Просьба Хэйрону не понравилась: он надеялся испытать инструмент на прочность, задействовав обе лапы, а может, и хвост. Мысль воспротивиться и заставить призраков двигаться в бодром ритме соблазнительно витала в голове, но вид немощных танцоров смягчил его нрав.
— Скука, — прошептал он в их сторону. И даже кисточки усов слегка повисли.
Благодаря усилиям Анжелы танец случился незамедлительно. Каждый раз, когда Юрий направлял вес на правую ногу, болезненные ощущения сбивали с ритма. Призрачная девушка терпела, находив мимолетную отраду в обратном движении, какое совершалось сносно; в душе закрадывалась забавная мысль о том, что стоявший перед ней товарищ мог бы стать искусным танцором. Она проклинала природу за ее ужасную, недопустимую ошибку, что погубила их пару на сцене большого театра под разогревавший кровь темп.
Правда с каждым новым вальсовым движением Юрий известным только ему способом приручал хромоту, отчего получилось обуздать медленный танец. Анжела невольно улыбалась, глядев на довольное лицо призрачного юноши, и тот осознал, как нечасто — возможно, впервые! — на ее лице виднелась чистая, искренняя радость. Подобная дерзость раскрепостила любительницу танцев, и она решилась на показ вальсового квадрата. Попутно с объяснением техники усложнялись движения.
— Поскольку я веду, — говорила Анжела, моментально исполняв слова, отчего партнеру приходилось поспевать, — я хожу правой ногой вперед, а ты отодвигаешь левую назад. После этого нужно несколько повернуться в другую сторону, и ты делаешь те же движения, что и я.
Несмотря на узость рояльной банкетки, Сидни разместилась подле маэстро, чей ритм незаметно набирал скорости, а мелодии все более и более напоминали вальсовые. Не в силах изображать безразличие, она наблюдала за товарищами, совместное чувственное занятие которых совершенствовалось. С каждой секундой, когда призрачная девушка видела искрившиеся лица друзей, в чьих глазах так смешно сочетались испуг, волнение и радость, в сердце щемило от боли. Она видела их в двух алых розах на рояле, в мыслях при закрытых глазах, отчего робко подвинулась к котлунгу и тоскливо положила голову на пушистое плечо.
Вскоре Юрий осмелел настолько, что перестал поглядывать на установку ног, получав за это недовольные замечания, и движения его стали естественнее, плавнее, хотя не всегда удавалось правильно ступить на крепкую ногу.
Сидни схватила лук за плечико, как дубину, и бросилась на недруга. Гробовщик не только легко отразил медлительный удар, но и, увидев грозное оружие в неумелых руках, начал бодрое наступление. Призрачной девушке пришлось отпрянуть.
Алые точки смотрели в душу, но не гипнотизировали — в них виднелась жажда схватки. Сидни глянула на диван, где обессиленная подруга медленно сползла на пол. На миг обнажилось лицо Юрия, а именно два испуганных, перемежавшихся от противника к подруге глаза; призрачный юноша потянул руку к Анжеле, пытавшись придержать ее, но преодолеть головную боль и повсеместную усталость не удалось.
Для стрельбы из лука было слишком малое расстояние, а потому Сидни отбросила оружие и сблизилась с противником. Как только гробовщик замахнулся, подняв кинжал ввысь, призрачная девушка пригнулась и ударила кулаком в его колено. Монстр пронзительно взвыл, словно сила удара превышала все возможные человеческие, и посмотрел на пораженное место: стрела вонзилась в темную плоть почти на половину древка и с каждой секундой приносила волны боли.
Сидни и не заметила того молниеносного взмаха длинной руки, что отбросила ее в направление дивана с оружием. Пролетев пару шагов, она стукнулась о спинку дивана, отчего тот перевернулся. Пока гробовщик вынимал стрелу, каждое прикосновение к которой вызывало болезненные звуки, призрачная девушка успела схватиться за щит, приготовившись отражать будущие удары; по тому, как на темном теле оттопырились короткие отростки, а цвет глаз стал настолько ярким, что ослеплял, казалось, ничто ее не спасет.
И все же неизвестная сила одернула гробовщика за плащ сначала ближе к дверному проему, а после в коридор. Послышались звуки ударов, толчки в стены. Пятна крови вывели Сидни на ее спасителя, чья пушистая шея была зажата в крепких лапах монстра. В тот же момент хвост Хэйрона хлестко, точно хлыст, стукнулся о голову противника, заставив его разжать кисть, а после обнажившиеся когти затронули рану, из которой еще выдавалась стрела.
Призрачная девушка прицелилась из лука, но стрельнуть не решилась — котлунг часто менялся позициями с гробовщиком, отчего был немалый шанс вместо помощи нанести вред. Она вернулась к друзьям и в спехе грубо стащила Юрия с дивана, после чего товарищ остался сидеть на полу, опершись о сиденье. Много вопросов читалось на его лице, когда он обнимал стонавшую Анжелу, некоторые бессвязные вырывались изо рта. Сидни не отвечала, принявшись осматривать кровавые полосы на спине подруги.
Из коридора послышался значительный удар о стену, от которого весь дом живо затрясся, будто был сделан из желе. Внутреннее убранство изрядно попортили: на обоях виднелись царапины от когтей и вмятины от ударов, большинство картин слетели с невидимых гвоздей, некоторые скосились, а платяной шкаф и два столика теперь можно было использовать в качестве дров. К счастью призраков, зиявшая дыра в стене дома по размерам была выше и тоньше Хэйрона, а сам он, полив пол прозрачной жидкостью из баночки, сменял огни свеч на привычные.
— Вредитель. Не люблю вредителей, — шептал он, водив факелом у голубоватого пламени, отчего то багровело. — И как это он прошел свозь дыру в стене? Непорядок, непорядок… Нужно будет заделать дыру… Да, заделать…
Выбежав в коридор, Сидни приблизилась к котлунгу и запищала в привычном тоне:
— Ой-ой-ой! Котик, котик, пока ты вот здесь, а не где-то там бродишь весь таинственный и занятой такой. Вот! Ты что-нибудь знаешь об этих монстрах? Должен знать, любая-любая мелочь нам поможет победить их.
— Как и моя госпожа, я знаю о них неприлично много. Она вам расскажет, поэтому, коль не терпится узнать, дальняя дверь второго этажа к вашим услугам. Моя госпожа давно ожидает вас.
Способность Хэйрона исчезать так же мгновенно, как и появляться, страшила. Едва Сидни отвернулась, заглянув в гостиную, котлунг уже скрылся. Призрачная девушка помогла Анжеле подняться и увела ее в ванную, из которой они вернулись спустя несколько минут. Теперь сквозь висевшие обрывки кофты на спине проглядывались розового цвета бинты.
— Ох-ох-ох! На такие вот повязки уходит совсем-совсем много бинта. Почти ничего не осталось. Даже не думайте никто раниться, а то занесете заразу и помрете. А ты! Ты вот вообще чем думала?! Совсем-совсем глупая? — заголосила Сидни в сторону Анжелы. — И думать не думай отказаться от меча, если хочешь защитить его. Каждый раз спину подставлять будешь?
— Вы мне уже наконец расскажете, что произошло? — сказал Юрий вопрос, зревший около десятка минут.
— Ой-ой-ой! Тут столько всего случилось, что можно долго-долго язычком работать. Лучше сядь на диван, а то можешь снова грохнуться. Так вот…
При резком повороте рыжие волосы чуть приподнялись, а затем пролетели по направлению коридора и подвала. Анжела не хотела вновь проливать слезы — за последний час она напрягла глаза больше, чем за прошлую жизнь. Ей было тяжело смотреть на похорошевшего товарища, вид которого неустанно вызывал воспоминание. Зато среди пыльных стен и бочек с напитком призрачная девушка могла не прятать эмоции на лице.
Вместо того чтобы рыскать инструмент, каким можно было уничтожить цепь двери, что вела на второй этаж, Анжела намеренно медлила, желав побыть в одиночестве. Она прошагала вдоль полосы бочек, коснувшись каждой здоровой ладонью, и утолила любопытство испробовать напиток, таившийся внутри них. Наконец завиднелись каменные осколки Ника, среди которых располагался длинный тяжелый болторез.
Из гостиной все еще слышался тонкий голосок Сидни, рассказавший вкратце обо всех происшествиях. Брови Юрия напряглись более обычного. Заколдованный диван не позволил быстро подняться и догнать Анжелу, зашагавшую по ступеням на второй этаж. Когда подруга попыталась остановить его, попросив еще отдохнуть, призрачный юноша сослался на прекрасное самочувствие, какого у него не было уже очень давно с момента попадания на кладбище.
— Как ты? — сказала робко Анжела, стояв спиной к товарищу. Она кусала болторезом цепь, и при каждом усилии ее порезы пылали жгучей болью.
— Ничего не болит. Непривычно как-то.
— Я очень рада.
И в тот же момент цепь треснула от напора, вызванного избытком чувств, и сползла на пол на манер кольчатой змеи. Неожиданно Анжела обернулась к стоявшему на ступенях Юрию и резким движением обняла его, ссутулившись так, что уперлась носом в шею. Теплое дыхание смущало, щекотало редкие волоски. Призрачный юноша не знал, куда положить руки, чтобы было безболезненно и выглядело подобающе. Бросив несколько грустный взгляд на товарищей, Сидни обогнула их и взяла на себя честь первой ступить на продолговатый ковер второго этажа.
На втором этаже было слишком мрачно, поскольку подсвечники на стенах располагались столь редко, что не могли должным образом осветить длинное помещение. В уголке справа от входа на столике с вазой полевых цветов призраки нашли ручной подсвечник с несколькими огарками. Вооружившись теплым светом, они двинулись дальше по коридору.
На стенах висело множество картин, похожих на те, что украшали коридор первого этажа, и на каждой значилась одна и та же аккуратная подпись «Ан». Такое буквосочетание Юрий уже видел и знал, кому оно принадлежало, и от этого сердце его билось чаще. Анжела рассматривала пейзажи с немалым восхищением на лице: она представляла многолетнюю работу художника, мастера, что посвятил этому, возможно, всю жизнь.
После недолгого странствия в двадцать шагов показалась распахнутая дверь. За круглую ручку ее придерживал Хэйрон, на морде которого читалось скрытое возмущение призрачной неторопливостью: пучки усов нервно подрагивали от ожидания.
— Проходите, — сказал он, хотя первым вошел сам.
Комната оказалась небольшой и предназначалась в большей степени для уроков хореографии. Для исполнения живой музыки маэстро садился за белоснежный, пусть и несколько запылившийся рояль, на котором, как капли крови, лежала пара красных роз. В углу располагался стул для утомленной танцовщицы или, возможно, для независимого зрителя. На противоположном от рояля конце комнаты сияло отражением свечей зеркало, украшенное по бокам колоннами, а вверху закомарой.
Призраки робко переступили порог комнаты, наблюдав за невозмутимым видом котлунга, разместившегося за низенькой банкеткой подле рояля. Закончив вылизывать пыльную лапу, он выпустил из подушечки длинный толстый коготь. И прозвучала пригласительная нота.
— Я состарюсь с вами пуще, чем за минувшие сотни лет.
— Так-так-так, котик-обормотик. И что ж нам делать-то? Собрал вот нас и молчишь, как рыба в воде. Скажи, мяукни, промурчи, спой… Хм, а коты умеют петь? Разве что в марте… У нас во дворе горланили, как дурные. А ты что-то вообще не мартовский. Эй! Совсем-совсем не понимаю молчанки. Ау! Прием-прием! С кем говорю?
— Вы должны танцевать.
Команда переглянулась между собой. В глазах Юрия мелькнул страх не только из-за своих хореографических неумений, но и по поводу количества призрачных девушек и призрачных юношей. Не нужно было обладать великими счетными навыками, чтобы возмутиться, как это сделала Сидни:
— Ой-ой-ой! Нас же всего-всего трое! Как бы ни хотелось вот, но кому-то придется остаться без пары. А это грустно! Очень-очень грустно, знаете ли… Хотя помню: мы пытались потанцевать втроем, но как-то это было больше на хоровод похоже. Хи-хи!
— Решите эту проблему! Предпочтительно в сию минуту.
На миг Анжела взглянула на конкурентку; от многих телодвижений спину посещал ощутимый жар, но она так давно не испытывала удовольствия от танца, что намеренно приказала боли отступить. Ей было неприятно представлять, что Сидни может отобрать у нее такой редкий шанс. Однако призрачная девушка не пыталась: она отвернула голову и медленно направилась к банкетке, за которой властвовал котлунг. Устроившись на краю сиденья, она отрешенно рассматривала окружение комнаты и всячески делала вид, что товарищи стали ей безразличны.
Котлунг не обрадовался нарушению личного пространства, горячо отразившемся в прикосновениях к шерсти, в особенности к хвосту.
— Идем, — сказала Анжела, нежно коснувшись юношеской ладони.
— Я никогда не…
Волевыми движениями она потянула Юрия к центру комнаты, где расположила напротив себя. Призрачная девушка не могла не отметить особенности грядущего танца, вызванные разницей в росте, телосложении и, конечно же, главенствовавшей ролью. На лице товарища сквозь слабые мышцы отчетливо проступало волнение такой силы, какой он никогда не испытывал ранее; признаться, вторая сторона танца дышала не менее часто из-за упомянутых сложностей и личных причин. И отказаться было бы кощунством, преступлением.
Ожидание сразило Хэйрона, и он развлекал себя тихими пассажами блюзовых мелодий. Он сбивался с ритма всякий раз, когда приказывал хвосту выпрыгнуть из цепких рук Сидни и когда сам отдалялся от нее на край сиденья. Призрачная девушка оставила это занятие, услышав нервный рык из приоткрытой щели зубов и увидев усы, которые вибрировали, подобно маятнику.
Правила бал Анжела, намеренно вталкивав важнейшие правила в голову призрачного юноши, где каждый участок находился в состоянии тревоги.
— Для начала положи правую руку мне на талию.
— Ку-куда?
— Вот сюда. — Она выполнила просьбу самостоятельно, ощутив тепло чужого прикосновения, и по телу разлилось приятное волнение. — Юрий, неужто ты считаешь меня грязным поручнем в троллейбусе? Можешь сильнее прижать ладонь. — Призрачная девушка пожалела о выданной ассоциации, поскольку после ее замечания товарищ схватился за талию, точно за тот самый поручень во время бурной езды. Она промолчала, едва улыбнувшись, и мягко положила руку на середину узкого плеча партнера, а второй схватила его левую руку и подтянула ввысь. — Тебе удобно?
— Наверное…
Анжела вздохнула и отвела взгляд в сторону.
Следующие десять минут под веселые аккорды рояля были потрачены на то, чтобы объяснить основные движения. Конечно, на полноценный вальс призрачная девушка не надеялась, но желала, чтобы под конец Юрий обрел решимость и начал вести ее.
— Просто отводи ногу в сторону и приставляй к ней вторую, словно ходишь по кругу. И не смотри на ноги!
— Тебе не больно танцевать с ранами на спине?
— Молчи, не порти мгновение.
В один момент Анжела уверилась в некоторой подготовке призрачного юноши и окликнула маэстро, чтобы тот значительно убавил темп. Просьба Хэйрону не понравилась: он надеялся испытать инструмент на прочность, задействовав обе лапы, а может, и хвост. Мысль воспротивиться и заставить призраков двигаться в бодром ритме соблазнительно витала в голове, но вид немощных танцоров смягчил его нрав.
— Скука, — прошептал он в их сторону. И даже кисточки усов слегка повисли.
Благодаря усилиям Анжелы танец случился незамедлительно. Каждый раз, когда Юрий направлял вес на правую ногу, болезненные ощущения сбивали с ритма. Призрачная девушка терпела, находив мимолетную отраду в обратном движении, какое совершалось сносно; в душе закрадывалась забавная мысль о том, что стоявший перед ней товарищ мог бы стать искусным танцором. Она проклинала природу за ее ужасную, недопустимую ошибку, что погубила их пару на сцене большого театра под разогревавший кровь темп.
Правда с каждым новым вальсовым движением Юрий известным только ему способом приручал хромоту, отчего получилось обуздать медленный танец. Анжела невольно улыбалась, глядев на довольное лицо призрачного юноши, и тот осознал, как нечасто — возможно, впервые! — на ее лице виднелась чистая, искренняя радость. Подобная дерзость раскрепостила любительницу танцев, и она решилась на показ вальсового квадрата. Попутно с объяснением техники усложнялись движения.
— Поскольку я веду, — говорила Анжела, моментально исполняв слова, отчего партнеру приходилось поспевать, — я хожу правой ногой вперед, а ты отодвигаешь левую назад. После этого нужно несколько повернуться в другую сторону, и ты делаешь те же движения, что и я.
Несмотря на узость рояльной банкетки, Сидни разместилась подле маэстро, чей ритм незаметно набирал скорости, а мелодии все более и более напоминали вальсовые. Не в силах изображать безразличие, она наблюдала за товарищами, совместное чувственное занятие которых совершенствовалось. С каждой секундой, когда призрачная девушка видела искрившиеся лица друзей, в чьих глазах так смешно сочетались испуг, волнение и радость, в сердце щемило от боли. Она видела их в двух алых розах на рояле, в мыслях при закрытых глазах, отчего робко подвинулась к котлунгу и тоскливо положила голову на пушистое плечо.
Вскоре Юрий осмелел настолько, что перестал поглядывать на установку ног, получав за это недовольные замечания, и движения его стали естественнее, плавнее, хотя не всегда удавалось правильно ступить на крепкую ногу.
