Иван пояснил Егору: «Когда после получки народ напивается, в общаге проходят настоящие побоища и ломают всё что попадётся под руку, вот только телевизор - это священная корова и его никто не трогает и оберегает». В воскресенье Егору предстояло убедиться в правильности рассказа Ивана о горячих парнях с общаги.
Воскресенье прошло спокойно, у телевизора. Денег не было ни у кого, за исключением, как выяснилось вечером, одного работяги из бригады Седого. Уже после 22 часов, когда Иван и Егор готовились отойти ко сну, дверь из комнаты с грохотом распахнулась. В дверях стоял один из работяг Седого. Бешеный и совершенно отсутствующий взгляд. Он, покачиваясь, пошёл на Егора, что-то мыча или рыча, было не понятно. Мужик пёр, как танк и Каминский, не желая причинить ему вред, применил приём, который освоил в Мозамбике на тренировках у Лёши Матвеева. Позже этот стиль назовут Айкидо, а тогда он был более известен как стиль Игоря Калашникова. Егор, используя напористость мужика, его бешеный нрав, а также недюжую силу, просто прокрутил его вокруг себя. Мужик по инерции вылетел обратно в коридор. Егор закрыл дверь комнаты. Надо сказать, что замков в дверях не было ни в одной из комнат. Их в своё время повыбивали во время пьяных драк. Егор повернулся и посмотрел на Ивана. Иван уже лежал в постели, и только разведя руками произнёс.
- То, о чём я тебе вчера и говорил, - и тут же поинтересовался. – Егор! А что это было сейчас? Как это ты его так ловко выпроводил? Я ничего не понял. Научи! Пожалуйста!- Каминский не успел что-либо ответить, как дверь опять с грохотом распахнулась. На Егора вновь бросился этот невменяемый бычара. Егор не стал извращаться. Перехватив руку мужика, провернулся с ним вокруг своей оси, уходя с линии атаки. Придав этим движением, пёршему на него как бык мужику, центробежную силу. Последний, на этот раз, уже с грохотом и кубарем вылетел в коридор. Егор закрыл дверь. Иван от восторга прыгал на койке. Хлопал в ладоши и кричал «Егор! Научи! Умоляю, тебя научи! Здорово как! Научи!».
- Ваня! Этому так просто не научишься. Нужно знать бокс, каратэ, САМБО, дзюдо и только тогда используя в совокупности все навыки можно освоить этот стиль Игоря Калашникова, - пытался успокоить соседа Каминский
- Ты всё это знаешь? Ух ты! Ты бы мог открыть в посёлке школу рукопашного боя и больше заработал, чем на лесоповале! - Егор и сам задумался «Вот тебе и раз. Здравую, какую мысль подсказал Иван. Как же я сам не додумался. Здесь наверно на пятьсот миль я один такой специалист и без судимости…», - додумать Егор не успел. Дверь опять распахнулась. В проёме снова возник неугомонный бык. Он действительно напоминал быка. Здоровый, приземистый, вращал белками глаз, при этом и фыркал как разъярённый бык. Видно, до него никак не доходило, почему он всё время оказывается лежащим в коридоре. Иван крикнул Егору.
- Врежь ты ему наконец! Он же не успокоится, - мужик в третий раз бросился на Каминского. Егор сделал шаг назад и прямым левым джебом остановил нападавшего и уже правым кроссом с акцентом отправил его обратно в коридор. На этот раз всё для мужика закончилось трагически. Он со всего маху врезался в противоположную стену и без чувств, сполз по ней на пол. На грохот вышел Седой. Он посмотрел на Егора, на восторженного Ивана и на бесчувственное тело своего работяги. Показал Егору большой палец вверх и вернулся в свою комнату. Егор тоже закрыл дверь, но чувствовал себя неловко. Первый раз, когда он не хотел драться и сожалел о том, что ему пришлось так поступить. Действительно его мировоззрение менялось и менялось кардинально. Ночь прошла спокойно.
Утром в понедельник Егор вышел на работу. Возле столовой встретил вчерашнего буяна. У него левый глаз весь заплыл огромным синяком и под правым тоже светил нехилый фингал. Егор подошёл к нему. Он узнал, что его звали Сергей.
- Сергей, ты прости меня. Я не хотел, но ты не оставил мне выбора, - извинился он
- Так это ты меня, морячок, так вчера отоварил. Я не помню. Это ты меня прости. Когда выпью как дурак и главное ни хрена не помню чего творю, – они обменялись рукопожатиями и разошлись. Подходя к своей машине, Егор заметил, что Иван, что-то бурно рассказывает его бригаде, при этом интенсивно размахивает руками. Как только, Егор приблизился, Иван замолк и все стали грузиться в будку ЗИЛа. По дороге на делянку работяги, уже с другим интересом и каким-то уважением смотрели на Егора. Даже Аня смотрела на него примирительно и где-то подобострастно. Каминский давно обедал с бригадой. Профилактическая беседа Седого с бригадиром Володей возымела мгновенный результат. В конце шальных девяностых, в разгул организованной преступности в России, Егор сообразил, что Седой был смотрящим в этом районе. Идти против смотрящего, да ещё за линией Котласа в стране ГУЛАГа, это, что мочиться против ветра. Про себя же Егор подумал, тоже наблюдая за коллегами по бригаде: «Что же вы за люди такие? Понимаете только силу. Самый лучший аргумент в беседе с вами, получается кулак, сжатый перед самым носом».
В двух шагах от смерти.
Наступил четверг 29 сентября 1983 года и выпал снег! Как, сказали местные, снег будет лежать до весны. Егора спасала его меховая куртка. Он надевал её под робу. Трико под робу брюк, но в этот день было действительно холодно, одеть Каминскому уже не было чего. Пришлось мёрзнуть в тайге на делянке.
Изменилась и тайга. Все лужи, ямы, промоины, пни закрыло снегом. Эта белая пустыня таила в себе смертельную опасность. В первые минуты как бригада вышла на делянку, Егор провалился в лужу. Она была засыпана снегом. Он просто шагнул в промоину и ушёл почти по пояс в воду. Пришлось раздеваться на морозе, выкручивать с помощью Ивана брезентовые брюки, трико, трусы и надевать это всё мокрое на себя. Смены всё равно не было. Так он и пошёл на волок мокрый почти по пояс, дрожа от холода. Но смертельная опасность ждала его не там, а на волоке.
Волок был навален ещё в субботу и его не успели вытраливать к сучкорезной машине. За ночь его припорошило снегом.
После обеда, Егор, как всегда залез на стволы. В этот раз волок, как никогда оказался высоким, в рост Егора. Он обрубил топором макушки, мешающие чокерам ветки, и подал знак Ивану – подъезжать. Иван развернул трактор задом и полез на волок, ломая корпусом ветки, сучья, прижимая стволы к земле. Егор стоял на верху волока и ждал, чтобы вовремя подать команду «Стоп», надвигающемуся на него трелёвочнику. Иван, вертел головой в кабине, как истребитель во время воздушного боя, чтобы не упустить сигнала Егора и не разуть трактор на очередном пне.
Нога у Егора поехала по мокрому от снега стволу сосны и он провалился в волок между стволами. Падая, Егор ударился о сломанный толстый сук. Удар пришёлся точно в солнечное сплетение. Только толстая брезентовая роба и меховая куртка из Ярославля, не позволили острому как штык сучку, пробить его грудь. Сила удара оказалась сокрушительной. Провалившись на метр между стволами, Егор почувствовал, что задыхается из-за удара в солнечное сплетение. Сквозь ветви, лёжа на стволе и теряя сознание, он видел наползающий на него трактор. Слышал лязг гусениц, хруст и треск ломающихся веток, вонь из выхлопной трубы. Егор не мог не только пошевелиться от парализовавшей его боли, но и кричать. Начал терять сознание из-за нехватки кислорода в лёгких, Последнее, что он видел и запомнил в этой жизни, траки гусениц трелёвочного трактора в двух шагах от его головы. Дальше наступила темнота.
Открыв глаза, первое, что Егор увидел, кроны сосен и голубое небо. Символично! Оставалось только удивляться, что и в аду есть сосны и голубое небо. Понятно, с тем образом жизни, который вёл Каминский рассчитывать на рай, ему не приходилось, да и скучно там в раю. Вот только гудение работающего трелёвочника и голоса лесорубов не укладывались в эти потусторонние картины. Егор с сожалением понял. Он ещё на этом свете и опять на проклятом лесоповале, а вот дышать было невозможно. Он вдыхал воздух короткими вдохами. Кроны сосен заслонили лица Ивана и бригадира Володи.
- Живой! Он живой! - Закричал Иван: «Что же ты так орёшь Ваня, как скорая помощь», - подумал Егор, но ничего сказать ещё не мог. Вскоре возле Каминского собрались все работяги бригады, за исключением Анны. К нему вернулся дар речи, но дышать было по-прежнему, тяжело. Егор с трудом сел и через невообразимую боль в груди стал стаскивать с себя одежду. Стащив тельняшку и оставшись по пояс голым на морозе, он обессилено опустил руки. Рабочие в унисон присвистнули. На груди Каминского в районе солнечного сплетения расплылся черно-синий синяк размером с ладошку.
- Одевайся! Замёрзнешь так совсем, - скомандовал бригадир.
- Нет сил одеться, - выдавил из себя Егор. Ему бросились помогать Иван и Саня. Одевшись, он попытался встать. Это ему с трудом, но удалось.
- Работник с тебя никакой. Иди ка ты к бытовке, к Анне. Сам то, дойдёшь? - констатировал положение дел бригадир. Егор утвердительно кивнул. Покачиваясь и дыша неглубокими вдохами, из-за боли в груди, побрёл к бытовке.
Если по тайге, то до бытовки, было метров триста. Егор же выбрал другой путь, по следам трелёвочника. Пусть он и был в два раза длиннее, но утреннего купания в ледяной грязи с него уже достаточно. Почти час с перерывами он добирался до костра, постоянно уступая дорогу трелёвочнику Ивана, который тащил очередную пачку. Егор, добрался до бытовки и сел у костра. Анна, поинтересовалась, в чём дело. Егор только махнул рукой и подставил, так и не высохшие с утра штаны, огню. Мысли его были о случившемся с ним на волоке: «В очередной раз костлявая приходила за мной. Интересно, когда кончится моё везение? Как долго можно играть в догонялки со смертью? Надо что-то менять в своей жизни и валить с этого лесоповала».
Вернувшись в общагу, Иван рассказал в комнате Егору как разворачивались события на волоке с его точки зрения. Вот его рассказ.
- Ты мне посигналил, и я полез на волок. Кручу головой, чтобы поудобнее подъехать. Раз повернулся, ты стоишь, Второй раз, стоишь. Секунда не прошла, смотрю, тебя нет! Куда делся? Нигде нет. Думаю, уйти он так быстро никуда не мог. Где тогда он? Тут меня как молния ударила. Я на фрикционы и на переднюю передачу, трактор, у меня как лягушка прыгнул на метра два вперёд! Выскакиваю! А ты почти под траками лежишь, в волоке. Хорошо красные плечи в робе заметные. Я тебя тащить, а ты неживой. Не дышишь. По волоку еле вытащил. Пересрал я. От страха сам еле живой. Стал кричать. Парни сбежались. Потом и ты подавать признаки жизни начал. Ничего себе денёк…- Иван не договорил. В комнату вошёл Седой. Он присел на койку Егора и головой кивнул Ивану, мол «выйдь». Ваня тут же подхватился и вышел в коридор. Седой спокойно заговорил.
- Слушай парень. Ты что тут забыл? Тебе свою жизнь не жалко? Ты же хотел заработать денег на дорогу. Ну, вот заработал. Ехал бы ты к той женщине, Ольге, которая тебе писала. Раз она ждёт такого раздолбая, то верно любит. Пропадёшь ты с нами. Сейчас зима ляжет, холода придут. Тебе надеть нечего. Значит, покупать будешь шмотки зимние, на это деньги потратишь. Как ты можешь их просрать, я уже видел на твоём авансе. Что хочешь, как я, всю жизнь по зонам чалиться и по леспромхозам мотаться? Ты понимаешь, что сегодня только чудом остался жив? Или ещё того хуже. Поломал бы тебя трелёвочник в этом волоке. Что тогда? Хуже смерти быть калекой. Что скажешь моряк?
- Что скажу Прохор Григорьевич. Скажу, что ты, во всём прав и спасибо, что сейчас помог мне принять окончательное решение. Завтра еду в Кослан, рассчитываться и потом на Балтийск.
- Вот и ладненько. Тогда отдыхай, - Седой похлопал Егора по плечу и вышел. Вернулся Иван и взглядом спросил, «Что?». Егор присел и выдал парню своё решение.
- Денег я Вань на дорогу заработал. Завтра поеду увольняться. Так, вот, уже завтра, я твои чёртовы чокеры таскать больше на своём горбу не буду, да и работник с меня сейчас, что с дерьма пуля. Ты завтра поутру, скажешь Володе, что я увольняться поехал. Робу, сапоги, топор и остальное вот тут сложу, на тумбочке. Потом сдам завхозу. Договорились?
- Договорились, - печально ответил Иван, он привязался к Егору, с ним парню было интересно.
Северный климат.
Как всегда в семь часов бригада уехала. Каминский встал. Ему стало значительно легче. Можно было дышать полной грудью. Егор оделся в цивильное. Рубашку с галстуком, но на тельник, поди как-никак, всё же Север. Брюки и туфли. Наконец грязь замёрзла. Свою меховую куртку. Вот шапки у Егора не было. Взял документы и вышел на улицу.
Стояла солнечная, с лёгким морозцем погода. Лежал небольшой снежок. Несмотря на мороз, Егору было тепло. Куртка, купленная в Ярославле, согревала своего бестолкового хозяина. На Севере низкая влажность воздуха и мороз не так сильно ощущается, но он всё-таки остается морозом и об этом Егору скоро предстоит узнать.
По рельсам он добрался до Благоева и стал ждать автобус «Северное Сияние». Проблема заключалась в том, что у Каминского в карманах было совершенно пусто. Он даже не представлял, чем будет платить за проезд. На остановке собралось с десяток человек. Егор в растерянности вертел головой, но в этот раз, ничего не мог придумать. К остановке подошёл автобус. Водитель открыл дверь. Пассажиры начали садиться в него. Егор, мялся у двери, так ничего и не придумав. Стоявший за ним мужчина спросил.
- Дружище ты ехать, то собираешься? - Егор повернулся к нему. Разведя руки в стороны, ответил откровенно.
- Надо ехать, увольняться с леспромхоза, а денег на билет нет. Вот и не знаю, как мне быть, - мужчина достал юбилейный рубль и положил в руку Егору. Егор сжал ладонь с таким долгожданным рублём, но спросил мужчину.
- Я же не смогу его Вам вернуть? – Мужчина, обошёл Егора и направился в автобус. У входа повернулся и сказал Каминскому.
- Не надо мне его возвращать. Когда-то мне тоже помогли. Поможешь тому, кто будет нуждаться, - и он вошёл в автобус. Следом в автобус сел и Егор. «Северное Сияние» отправился в путь. Через час Егор уже был в Кослане.
В кадрах Удорского леспромхоза, кадровик, как ранее и обещал Егору, рассчитал его сразу. Отдал трудовую книжку со всеми необходимыми записями и печатями, затем ошарашил Егора новым известием!
- Заработанные деньги получишь в конторе в Солнечном, - Егор вышел на крыльцо Леспромхозовского здания: «Вот тебе и раз. Вот тебе и два! Что же мне до конца жизни мотаться блин, по этой тайге! На чём ехать, в этот мать его Солнечный! Вот бы взглянуть на того шутника что, на Севере даёт такие названия посёлкам. Ещё три градуса севернее и начнётся Полярный круг, а тут Солнечный. Но, денег то, все равно - нет! Надеяться ещё на одного благодетеля, глупо. Что же мне делать? Не пешком же идти эти полста вёрст, да ещё в мороз и через тайгу. Вот попал». Егор стоял и смотрел по сторонам. Он увидел армейский бортовой «Урал». Рядом с Солнечным была зона. Местные поговаривали, что это политическая зона: «Возможно эта машина с этой зоны. Надо выяснить!», - мелькнула у него в голове мысль. Егор быстро направился к «Уралу». В кабине сидел водитель, сержант. Егор постучал в дверку кабины. Водитель высунулся в окно.
Воскресенье прошло спокойно, у телевизора. Денег не было ни у кого, за исключением, как выяснилось вечером, одного работяги из бригады Седого. Уже после 22 часов, когда Иван и Егор готовились отойти ко сну, дверь из комнаты с грохотом распахнулась. В дверях стоял один из работяг Седого. Бешеный и совершенно отсутствующий взгляд. Он, покачиваясь, пошёл на Егора, что-то мыча или рыча, было не понятно. Мужик пёр, как танк и Каминский, не желая причинить ему вред, применил приём, который освоил в Мозамбике на тренировках у Лёши Матвеева. Позже этот стиль назовут Айкидо, а тогда он был более известен как стиль Игоря Калашникова. Егор, используя напористость мужика, его бешеный нрав, а также недюжую силу, просто прокрутил его вокруг себя. Мужик по инерции вылетел обратно в коридор. Егор закрыл дверь комнаты. Надо сказать, что замков в дверях не было ни в одной из комнат. Их в своё время повыбивали во время пьяных драк. Егор повернулся и посмотрел на Ивана. Иван уже лежал в постели, и только разведя руками произнёс.
- То, о чём я тебе вчера и говорил, - и тут же поинтересовался. – Егор! А что это было сейчас? Как это ты его так ловко выпроводил? Я ничего не понял. Научи! Пожалуйста!- Каминский не успел что-либо ответить, как дверь опять с грохотом распахнулась. На Егора вновь бросился этот невменяемый бычара. Егор не стал извращаться. Перехватив руку мужика, провернулся с ним вокруг своей оси, уходя с линии атаки. Придав этим движением, пёршему на него как бык мужику, центробежную силу. Последний, на этот раз, уже с грохотом и кубарем вылетел в коридор. Егор закрыл дверь. Иван от восторга прыгал на койке. Хлопал в ладоши и кричал «Егор! Научи! Умоляю, тебя научи! Здорово как! Научи!».
- Ваня! Этому так просто не научишься. Нужно знать бокс, каратэ, САМБО, дзюдо и только тогда используя в совокупности все навыки можно освоить этот стиль Игоря Калашникова, - пытался успокоить соседа Каминский
- Ты всё это знаешь? Ух ты! Ты бы мог открыть в посёлке школу рукопашного боя и больше заработал, чем на лесоповале! - Егор и сам задумался «Вот тебе и раз. Здравую, какую мысль подсказал Иван. Как же я сам не додумался. Здесь наверно на пятьсот миль я один такой специалист и без судимости…», - додумать Егор не успел. Дверь опять распахнулась. В проёме снова возник неугомонный бык. Он действительно напоминал быка. Здоровый, приземистый, вращал белками глаз, при этом и фыркал как разъярённый бык. Видно, до него никак не доходило, почему он всё время оказывается лежащим в коридоре. Иван крикнул Егору.
- Врежь ты ему наконец! Он же не успокоится, - мужик в третий раз бросился на Каминского. Егор сделал шаг назад и прямым левым джебом остановил нападавшего и уже правым кроссом с акцентом отправил его обратно в коридор. На этот раз всё для мужика закончилось трагически. Он со всего маху врезался в противоположную стену и без чувств, сполз по ней на пол. На грохот вышел Седой. Он посмотрел на Егора, на восторженного Ивана и на бесчувственное тело своего работяги. Показал Егору большой палец вверх и вернулся в свою комнату. Егор тоже закрыл дверь, но чувствовал себя неловко. Первый раз, когда он не хотел драться и сожалел о том, что ему пришлось так поступить. Действительно его мировоззрение менялось и менялось кардинально. Ночь прошла спокойно.
Утром в понедельник Егор вышел на работу. Возле столовой встретил вчерашнего буяна. У него левый глаз весь заплыл огромным синяком и под правым тоже светил нехилый фингал. Егор подошёл к нему. Он узнал, что его звали Сергей.
- Сергей, ты прости меня. Я не хотел, но ты не оставил мне выбора, - извинился он
- Так это ты меня, морячок, так вчера отоварил. Я не помню. Это ты меня прости. Когда выпью как дурак и главное ни хрена не помню чего творю, – они обменялись рукопожатиями и разошлись. Подходя к своей машине, Егор заметил, что Иван, что-то бурно рассказывает его бригаде, при этом интенсивно размахивает руками. Как только, Егор приблизился, Иван замолк и все стали грузиться в будку ЗИЛа. По дороге на делянку работяги, уже с другим интересом и каким-то уважением смотрели на Егора. Даже Аня смотрела на него примирительно и где-то подобострастно. Каминский давно обедал с бригадой. Профилактическая беседа Седого с бригадиром Володей возымела мгновенный результат. В конце шальных девяностых, в разгул организованной преступности в России, Егор сообразил, что Седой был смотрящим в этом районе. Идти против смотрящего, да ещё за линией Котласа в стране ГУЛАГа, это, что мочиться против ветра. Про себя же Егор подумал, тоже наблюдая за коллегами по бригаде: «Что же вы за люди такие? Понимаете только силу. Самый лучший аргумент в беседе с вами, получается кулак, сжатый перед самым носом».
В двух шагах от смерти.
Наступил четверг 29 сентября 1983 года и выпал снег! Как, сказали местные, снег будет лежать до весны. Егора спасала его меховая куртка. Он надевал её под робу. Трико под робу брюк, но в этот день было действительно холодно, одеть Каминскому уже не было чего. Пришлось мёрзнуть в тайге на делянке.
Изменилась и тайга. Все лужи, ямы, промоины, пни закрыло снегом. Эта белая пустыня таила в себе смертельную опасность. В первые минуты как бригада вышла на делянку, Егор провалился в лужу. Она была засыпана снегом. Он просто шагнул в промоину и ушёл почти по пояс в воду. Пришлось раздеваться на морозе, выкручивать с помощью Ивана брезентовые брюки, трико, трусы и надевать это всё мокрое на себя. Смены всё равно не было. Так он и пошёл на волок мокрый почти по пояс, дрожа от холода. Но смертельная опасность ждала его не там, а на волоке.
Волок был навален ещё в субботу и его не успели вытраливать к сучкорезной машине. За ночь его припорошило снегом.
После обеда, Егор, как всегда залез на стволы. В этот раз волок, как никогда оказался высоким, в рост Егора. Он обрубил топором макушки, мешающие чокерам ветки, и подал знак Ивану – подъезжать. Иван развернул трактор задом и полез на волок, ломая корпусом ветки, сучья, прижимая стволы к земле. Егор стоял на верху волока и ждал, чтобы вовремя подать команду «Стоп», надвигающемуся на него трелёвочнику. Иван, вертел головой в кабине, как истребитель во время воздушного боя, чтобы не упустить сигнала Егора и не разуть трактор на очередном пне.
Нога у Егора поехала по мокрому от снега стволу сосны и он провалился в волок между стволами. Падая, Егор ударился о сломанный толстый сук. Удар пришёлся точно в солнечное сплетение. Только толстая брезентовая роба и меховая куртка из Ярославля, не позволили острому как штык сучку, пробить его грудь. Сила удара оказалась сокрушительной. Провалившись на метр между стволами, Егор почувствовал, что задыхается из-за удара в солнечное сплетение. Сквозь ветви, лёжа на стволе и теряя сознание, он видел наползающий на него трактор. Слышал лязг гусениц, хруст и треск ломающихся веток, вонь из выхлопной трубы. Егор не мог не только пошевелиться от парализовавшей его боли, но и кричать. Начал терять сознание из-за нехватки кислорода в лёгких, Последнее, что он видел и запомнил в этой жизни, траки гусениц трелёвочного трактора в двух шагах от его головы. Дальше наступила темнота.
Открыв глаза, первое, что Егор увидел, кроны сосен и голубое небо. Символично! Оставалось только удивляться, что и в аду есть сосны и голубое небо. Понятно, с тем образом жизни, который вёл Каминский рассчитывать на рай, ему не приходилось, да и скучно там в раю. Вот только гудение работающего трелёвочника и голоса лесорубов не укладывались в эти потусторонние картины. Егор с сожалением понял. Он ещё на этом свете и опять на проклятом лесоповале, а вот дышать было невозможно. Он вдыхал воздух короткими вдохами. Кроны сосен заслонили лица Ивана и бригадира Володи.
- Живой! Он живой! - Закричал Иван: «Что же ты так орёшь Ваня, как скорая помощь», - подумал Егор, но ничего сказать ещё не мог. Вскоре возле Каминского собрались все работяги бригады, за исключением Анны. К нему вернулся дар речи, но дышать было по-прежнему, тяжело. Егор с трудом сел и через невообразимую боль в груди стал стаскивать с себя одежду. Стащив тельняшку и оставшись по пояс голым на морозе, он обессилено опустил руки. Рабочие в унисон присвистнули. На груди Каминского в районе солнечного сплетения расплылся черно-синий синяк размером с ладошку.
- Одевайся! Замёрзнешь так совсем, - скомандовал бригадир.
- Нет сил одеться, - выдавил из себя Егор. Ему бросились помогать Иван и Саня. Одевшись, он попытался встать. Это ему с трудом, но удалось.
- Работник с тебя никакой. Иди ка ты к бытовке, к Анне. Сам то, дойдёшь? - констатировал положение дел бригадир. Егор утвердительно кивнул. Покачиваясь и дыша неглубокими вдохами, из-за боли в груди, побрёл к бытовке.
Если по тайге, то до бытовки, было метров триста. Егор же выбрал другой путь, по следам трелёвочника. Пусть он и был в два раза длиннее, но утреннего купания в ледяной грязи с него уже достаточно. Почти час с перерывами он добирался до костра, постоянно уступая дорогу трелёвочнику Ивана, который тащил очередную пачку. Егор, добрался до бытовки и сел у костра. Анна, поинтересовалась, в чём дело. Егор только махнул рукой и подставил, так и не высохшие с утра штаны, огню. Мысли его были о случившемся с ним на волоке: «В очередной раз костлявая приходила за мной. Интересно, когда кончится моё везение? Как долго можно играть в догонялки со смертью? Надо что-то менять в своей жизни и валить с этого лесоповала».
Вернувшись в общагу, Иван рассказал в комнате Егору как разворачивались события на волоке с его точки зрения. Вот его рассказ.
- Ты мне посигналил, и я полез на волок. Кручу головой, чтобы поудобнее подъехать. Раз повернулся, ты стоишь, Второй раз, стоишь. Секунда не прошла, смотрю, тебя нет! Куда делся? Нигде нет. Думаю, уйти он так быстро никуда не мог. Где тогда он? Тут меня как молния ударила. Я на фрикционы и на переднюю передачу, трактор, у меня как лягушка прыгнул на метра два вперёд! Выскакиваю! А ты почти под траками лежишь, в волоке. Хорошо красные плечи в робе заметные. Я тебя тащить, а ты неживой. Не дышишь. По волоку еле вытащил. Пересрал я. От страха сам еле живой. Стал кричать. Парни сбежались. Потом и ты подавать признаки жизни начал. Ничего себе денёк…- Иван не договорил. В комнату вошёл Седой. Он присел на койку Егора и головой кивнул Ивану, мол «выйдь». Ваня тут же подхватился и вышел в коридор. Седой спокойно заговорил.
- Слушай парень. Ты что тут забыл? Тебе свою жизнь не жалко? Ты же хотел заработать денег на дорогу. Ну, вот заработал. Ехал бы ты к той женщине, Ольге, которая тебе писала. Раз она ждёт такого раздолбая, то верно любит. Пропадёшь ты с нами. Сейчас зима ляжет, холода придут. Тебе надеть нечего. Значит, покупать будешь шмотки зимние, на это деньги потратишь. Как ты можешь их просрать, я уже видел на твоём авансе. Что хочешь, как я, всю жизнь по зонам чалиться и по леспромхозам мотаться? Ты понимаешь, что сегодня только чудом остался жив? Или ещё того хуже. Поломал бы тебя трелёвочник в этом волоке. Что тогда? Хуже смерти быть калекой. Что скажешь моряк?
- Что скажу Прохор Григорьевич. Скажу, что ты, во всём прав и спасибо, что сейчас помог мне принять окончательное решение. Завтра еду в Кослан, рассчитываться и потом на Балтийск.
- Вот и ладненько. Тогда отдыхай, - Седой похлопал Егора по плечу и вышел. Вернулся Иван и взглядом спросил, «Что?». Егор присел и выдал парню своё решение.
- Денег я Вань на дорогу заработал. Завтра поеду увольняться. Так, вот, уже завтра, я твои чёртовы чокеры таскать больше на своём горбу не буду, да и работник с меня сейчас, что с дерьма пуля. Ты завтра поутру, скажешь Володе, что я увольняться поехал. Робу, сапоги, топор и остальное вот тут сложу, на тумбочке. Потом сдам завхозу. Договорились?
- Договорились, - печально ответил Иван, он привязался к Егору, с ним парню было интересно.
Северный климат.
Как всегда в семь часов бригада уехала. Каминский встал. Ему стало значительно легче. Можно было дышать полной грудью. Егор оделся в цивильное. Рубашку с галстуком, но на тельник, поди как-никак, всё же Север. Брюки и туфли. Наконец грязь замёрзла. Свою меховую куртку. Вот шапки у Егора не было. Взял документы и вышел на улицу.
Стояла солнечная, с лёгким морозцем погода. Лежал небольшой снежок. Несмотря на мороз, Егору было тепло. Куртка, купленная в Ярославле, согревала своего бестолкового хозяина. На Севере низкая влажность воздуха и мороз не так сильно ощущается, но он всё-таки остается морозом и об этом Егору скоро предстоит узнать.
По рельсам он добрался до Благоева и стал ждать автобус «Северное Сияние». Проблема заключалась в том, что у Каминского в карманах было совершенно пусто. Он даже не представлял, чем будет платить за проезд. На остановке собралось с десяток человек. Егор в растерянности вертел головой, но в этот раз, ничего не мог придумать. К остановке подошёл автобус. Водитель открыл дверь. Пассажиры начали садиться в него. Егор, мялся у двери, так ничего и не придумав. Стоявший за ним мужчина спросил.
- Дружище ты ехать, то собираешься? - Егор повернулся к нему. Разведя руки в стороны, ответил откровенно.
- Надо ехать, увольняться с леспромхоза, а денег на билет нет. Вот и не знаю, как мне быть, - мужчина достал юбилейный рубль и положил в руку Егору. Егор сжал ладонь с таким долгожданным рублём, но спросил мужчину.
- Я же не смогу его Вам вернуть? – Мужчина, обошёл Егора и направился в автобус. У входа повернулся и сказал Каминскому.
- Не надо мне его возвращать. Когда-то мне тоже помогли. Поможешь тому, кто будет нуждаться, - и он вошёл в автобус. Следом в автобус сел и Егор. «Северное Сияние» отправился в путь. Через час Егор уже был в Кослане.
В кадрах Удорского леспромхоза, кадровик, как ранее и обещал Егору, рассчитал его сразу. Отдал трудовую книжку со всеми необходимыми записями и печатями, затем ошарашил Егора новым известием!
- Заработанные деньги получишь в конторе в Солнечном, - Егор вышел на крыльцо Леспромхозовского здания: «Вот тебе и раз. Вот тебе и два! Что же мне до конца жизни мотаться блин, по этой тайге! На чём ехать, в этот мать его Солнечный! Вот бы взглянуть на того шутника что, на Севере даёт такие названия посёлкам. Ещё три градуса севернее и начнётся Полярный круг, а тут Солнечный. Но, денег то, все равно - нет! Надеяться ещё на одного благодетеля, глупо. Что же мне делать? Не пешком же идти эти полста вёрст, да ещё в мороз и через тайгу. Вот попал». Егор стоял и смотрел по сторонам. Он увидел армейский бортовой «Урал». Рядом с Солнечным была зона. Местные поговаривали, что это политическая зона: «Возможно эта машина с этой зоны. Надо выяснить!», - мелькнула у него в голове мысль. Егор быстро направился к «Уралу». В кабине сидел водитель, сержант. Егор постучал в дверку кабины. Водитель высунулся в окно.
